Поколение Хе. Про Зебрику. Часть вторая.
Глава 2. Денкейн
И, может на крови, вырастет тот дом.
Чистый, для любви…
Он шёл по коридору, направляясь к комнатам Денкейн, и вспоминая, как оно так получилось.
Когда Алое забеременела впервые, то сразу сказала ему: «чтобы ты не лез на стенку, разрешаю тебе завести любовницу».
Так он, без ложной скромности, и поступил. То же самое повторилось, когда она носила второго жеребёнка, а потом он, увидев красивую кобылку, набрался наглости, и попросил разрешения «сходить налево» просто так. Алое махнула копытом: валяй. И пояснила свою странную позицию:
«С высоты нашего возраста, те сорок или пятьдесят лет, которые проживут твои кобылы — это ничто. С моей точки зрения, они уже практически мертвы. Что же я буду ревновать тебя к мёртвым?»
Своим любовницам он дарил специальную цепочку с противозачаточным заклинанием. Но они не всегда её носили. Иные от забывчивости, другие — соблюдая древнюю традицию, что на любовном ложе надо быть без каких бы то ни было украшений или одежды. А некоторые — из хитрости, догадавшись, что это за штука, и желая забеременеть от короля, повысив таким образом свой социальный статус. Он же не всегда это проверял, ибо затуманенных страстью мозгов хватало лишь на то, чтобы бережно относиться к партнёршам, и не забывать, что это не Алое, с которой можно не сдерживать себя.
И в связи со всем этим, перед Денкейн у него уже было два внебрачных сына. Когда это случилось впервые он, немного смущённый, пришёл «каяться» к Алое, которая тоже была «в положении». Фессон ожидал скандала, но жена только хмыкнула в копыто: «ну, заведи себе еще одну кобылку. Только на этот раз сдерживай себя. А то это уже комедия какая-то, если по дворцу станут бродить два десятка беременных кобыл со мной во главе — и все от тебя.»
Однако, с Денкейн получилось ещё хуже. Обычно зебры рожали довольно легко, но осложнения всё же, хоть редко, но бывали. И её мать умерла при родах, получив таким образом из всех «плюшек», положенных при повышении общественного статуса, только красивые похороны.
Но это было потом, а сразу после её смерти Фессон сидел, растрёпанный и несчастный, таращился на жеребёнка и думал, что надо бы найти кормилицу и няньку, и может еще кого. Тихо, стараясь не топать как слон, вошла Алое.
«Давай, я её заберу. У меня всё равно по ведру молока в день лишнего получается. Надеюсь, она не будет с нашей общей дочкой цапаться.»
Жеребец кивнул с молчаливой благодарностью.
И пока Денкейн была маленькой, всё было хорошо. Он радовался, глядя как два почти одинаковых жеребёнка, насытившись, засыпали под боком у Алое. Но когда они подросли, и начали лопотать уже разборчиво, то Дейнкейн, в подражание старшей сестре стала называть Алое «мама». И этого аликорн уже не стерпела, передав заботы о жеребёнке нянькам и сказав, что всему есть предел.
Впрочем, она сохранила хорошее отношение к кобылке до тех пор пока лет в шесть у неё прорезался магический дар.
Сильнее, чем у всех законных детей королевской четы. Лет до десяти теплилась надежда, что Денкейн это именно та наследница-аликорн, и Алое даже готова была простить её за то, что она чужая дочь… Но нет. Просто серьёзная магесса.
В десять лет королева отчитала её за неподобающее обращение:
«Знай своё место».
Ну и в целом, наличие в семье бастардов не считалось чем-то хорошим. Хотя короли, конечно, стояли выше общества, закона и морали, совсем игнорировать мнение других зебр они не могли.
С тех пор в глаза Денкейн называла Алое «королева» или «ваше величество», а за глаза, в присутствии Фессона — мачехой.
— Пап? — Денкейн радостно подбежала к нему.
«И совсем не похожа на свою мать. Скорей на молодую Алое, когда я её впервые увидел на переговорах о признании за ней Сокримерна… Неужели семьсот лет прошло? Невероятно просто.» А вслух сказал:
— Привет. Ты меня искала? Так или по делу?
— Так!.. Но и по делу… Вобщем, пап, не задавай глупых вопросов. Я всегда рада, когда ты приходишь.
— Спасибо, — он взъерошил ей гриву, — но ты же знаешь, я занят… А ты как тут?
— Скучаю, — она тут же погрустнела. — Наш институт тоже закрылся пока от греха… Да что там, базары все закрыты и улицы пусты. Все стараются лишний раз нос из дома не высовывать, пока мачеха не уедет на эту вашу загородную виллу. Я ведь не стану одна по улицам бегать… Ты же слышал, что устроила Алое?
— Уже слышал, — вздохнул Фессон.
— Ты ничего не хочешь по этому случаю сделать?
— Ну, мы сильно поругались.
— И всё? — спросила она.
— А что я могу сделать? Мёртвых не вернуть…
— Я читала… — задумчиво сказала Денкейн.
— Нет, это плохая идея. Не говоря уже о том, что для этого нужен неповреждённый мозг… А что же твои друзья тебя не развлекают?
— Папа! — она возмущённо пристукнула копытцем. — Друзья не для того, чтоб развлекать, а для того, чтобы дружить.
— Ну, извини, неудачно выразился. Уж забыл, как это бывает. Так где они все?
Денкейн вздохнула.
— Да там же, где все остальные — сидят дома. Я к ним не хожу, потому что их родители меня побаиваются. Точнее, не меня, конечно, а того, кто я есть… А сюда они не придут, покуда мачеха здесь. Вдруг она их увидит, и решит, что они недостаточно хороши, чтоб я с ними дружила, или вообще недостойны присутствовать во дворце…
— Ну, не всё так страшно, — успокоил её Фессон.
— Да, я так и сказала. Но они всё равно опасаются. Так что сижу, читаю книги, которые давно хотела прочитать, да было некогда…
За разговором они прошли в её комнаты. Фессон уселся в специальное «своё» кресло, а дочь заняла место за столом.
— Слушай, пока ты здесь, я хотела тебе несколько вопросов по магии задать, в чём я сама не разобралась. Можно?
Она вытащила из стола целый ворох записок. Король подозрительно поглядел на него.
— У вас преподавателей в институте совсем нет? За что я деньги плачу?
Денкейн смутилась.
— Ну, вобщем, это не только мои…
— Ладно, читай. Я надеюсь, там нет вопросов вроде «почему вода мокрая»?
— Что ты, пап. Нам же уже не по десять лет.
— Да, целых четырнадцать. Это, конечно, совсем другое дело.
Глава 2.1. Старые друзья
Когда-то давно муж научил её маскироваться под обычную зебру. Это оказалось не так трудно, просто раньше у Алое не возникало в том необходимости — шастать под выдуманной личиной по собственной стране, и уж тем более по чужой. Но теперь она находила в этом некое удовольствие — погрузиться в уже, казалось, прочно забытую уличную жизнь большого города, поторговаться на базаре, может даже вступить в перебранку, чувствуя, однако, в груди приятное тепло от осознания возможности в любой миг «смешать карты»… Это было не очень достойное чувство, но как известно: всё приятное либо безнравственно, либо ведёт к ожирению.
Сегодня она отправилась в свою бывшую столицу. Город за прошедшие годы немного захирел, но лишь немного. В нём перестали в значительной мере крутиться коррупционные деньги и военная добыча, но удачное расположение, и кое-какие ремесленные цеха поддержали его на плаву. Кроме того, это был теперь главный центр «культа Алое»: как-никак, её родной город.
Издали аликорн посмотрела на свой прежний замок. Когда они с Фессоном избрали новую столицу, встал вопрос — что делать с кучей выморочной недвижимости по всей стране. В частности, с бывшим дворцом принца-короля. Алое пыталась его продать, хотя бы даже за треть реальной цены, но покупателей не нашлось. Может быть, иным богачам и лестно было поселиться в бывшем королевском обиталище, но а вдруг Алое передумает? И заберёт недвижимость обратно? То есть, деньги она конечно вернёт, но кто вернёт время и нервы потраченные на переезд и ремонт? Вторая же, и основная, причина заключалась в банальном опасении магических сюрпризов. Королева прожила в этом дворце четыре века, и не все были безоблачны. Пару раз замок на полном серьёзе готовился к осаде, и она ходила расставляла магические мины. Все ли из них были потом дезактивированы? Да она и сама этого не помнила.
В итоге Алое поступила самым логичным путём — в приказном порядке вселила во дворец канцелярию наместника, хотя даже после этого значительная часть помещений осталась пустовать.
Но сегодня путь зеброкорна был не сюда.
Стиснутое посреди городских кварталов, доживало свой век старинное кладбище. Некогда, это было центральное кладбище столицы, но с тех пор утекло слишком много воды, и если б не Алое, ценный участок давно отдали бы под застройку. Она платила городу за сбережение этого осколка прошлого, будучи последней из живых, кто помнил лежащих здесь.
Алое остановилась у двух красиво, но скромно украшенных могил. Ней и Нониз — главные её друзья детства, и соратники во взрослой жизни. Один — военный, другой — экономист и довольно изрядный волшебник. И оба были в подругу влюблены, а она старалась держать обоих поклонников равноудалёнными, закрывая глаза на их виртуальные «измены», но и сама не блюдя монашеский чин. Да что там, она даже когда-то пыталась устроить их женитьбы, наивно надеясь, что наличие жён снимет проблему… Фессон, конечно, знал об этих её визитах на кладбище, но не возражал. Он тоже не ревновал свою королеву к мёртвым…
Когда через несколько лет после победы в гражданской войне, Нониз всё-таки набрался решимости сделать ей предложение, Алое в ответ пустилась в пространные разговоры, что-де: «проси чего угодно, но только не этого. Монарх, особенно — непрочно пока сидящий на троне, особенно — не имеющий на него прав, должен быть безупречен во всём. А выйдя замуж за жеребца не царского рода, я тем самым, как бы поставлю себя на одну доску с ним, и дополнительно пошатну своё положение.»
Нониз дёрнулся, как от удара.
«Ну что ж, простите, Ваше величество, за дерзость. Разрешите идти?»
«Извини, я, вероятно, неправильно выразилась...»
« Нет, ты выразилась предельно ясно. Не буду мешать.»
Он повернулся и вышел. Тогда Алое в последний раз видела его живым.
Вскоре ей сообщили, что товарища* Первого министра нет на службе второй день, а кабинет его заперт. Явившись на место, она приказала ломать дверь. Вместо трупа, как опасалась королева, там оказалось прощальное письмо, и целый трактат с указаниями одарённым подчинённым и лично Первому министру, оставшемуся от принца-короля: что и как делать…
«Заучить наизусть!» — в сердцах бросила Алое, хотя, конечно, на такую интеллектуальную мощь рассчитывать не приходилось.
Без сомнения, она могла найти его магией в любой миг… Могла, и не могла. Когда через полгода зарубежная разведка обнаружила Нониза в сопредельном Сокримерне, её шеф осторожно предложил Алое, как бы чего не вышло, нейтрализовать бывшего высокопоставленного чиновника…
— В каком смысле нейтрализовать? — не поняла королева.
— В том самом.
— Да ты что, охренел? — спросила Алое тихо, но таким тоном, что никто эту тему больше не поднимал.
Впрочем, доклад она прочитала внимательно. Никаких контактов Нониза и правительства Сокримерна выявлено не было. Он устроился работать кем-то вроде бухгалтера в один из местных торговых домов… Извиняться напрямую королева, конечно, не могла, но немного подумав, сделала заказ у этого торгового дома на какие-то ткани и другую ерунду. Возможно, он узнает и поймёт.
Зато самоустранением соперника, как и надлежит настоящему военному, тут же воспользовался Ней. Официальная женитьба и всякие формальности его волновали мало, и от Алое ему надо было, в общем, одно. Что она ему, по здравому рассуждению и предоставила. Уж старый-то друг куда как лучше безмозглых молодых жеребцов из хора певчих. А раз нет необходимости уважать чувства Нониза, то… Теперь их счастью ничто не мешало. Ничто, кроме характера Нея. Дорвавшись до практически неограниченной власти, он глубоко запустил ногу в армейскую казну, заказал себе панцирь из золота, и вообще, потерял берега.
Алое раз стерпела, два стерпела, а на третий — с тихим скандалом отставила его со всех постов и из кровати. «Ты же сам, — гаркнула тогда она, — когда был солдатом, страдал от воровства камарильи принца!» Тут королева мысленно же осеклась, вспомнив, как что-то подобное пыталась кричать ей та кобылка за несколько секунд до смерти.
Зеброкорн опустила глаза: да, нехорошо вышло.
А тогда, семьсот лет назад, тяжко вздохнув, она села составлять письмо к Нонизу. Хотя королева ни разу не употребила слово «прости», и тон придала посланию скорее дерзкий, но смысл легко читался: «извини меня, дуру старую».
Нониз не стал ломать комедию, и ответил, что готов вернуться, только лишь покончит с обязательствами и делами в Сокримерне. Она успокоилась, но через несколько дней грянул гром с ясного неба — её друга детства зарезали на улице неизвестные личности. Алое немедленно впала в ярость и, хотя сделать это мог кто угодно, например, случайные грабители; приказала считать, что виновны власти соседнего королевства. Был предъявлен ультиматум: выдать тело, головы виновных, и принести вассальную присягу. В Сокримерне обалдели, но уже поняв, что с Алое лучше не спорить, готовы были пойти на всё, кроме утраты независимости.
Впрочем, ответ на ультиматум её особенно и не интересовал. На службу в приказном порядке был возвращён Ней со строгим внушением: не воровать, на койку не рассчитывать, а в двухнедельный срок приготовить армию к походу.
И Ней не подвёл. Оказавшись в родной стихии и подальше от хозяйственной деятельности, он уже через месяц взял ту самую крепость и переправу, где его когда-то чуть не убили, и где бесславно закончилась одна из последних военных авантюр принца-короля. После этого Сокримерн был обречён. Его могла спасти либо какая-то глупая случайность, либо вмешательство соседей, но соседи просто не успевали отреагировать. Мог бы вмешаться Фессон, но Алое не дала ему поводов, до последнего момента не вступая в сражение лично… Пообтесавшись немного на троне, она усвоила уже к тому времени неписаное правило, существующее между зеброкорнами: хочешь воевать? — воюй, но только с помощью армии. А если влезешь сама — будь готова, что против тебя выступят другие… «Ты же умная? — как бы говорило это правило, — так построй такую экономику, чтоб на её плечах выросла армия, способная бить соседей без божественной помощи.» Допускалось небольшое вмешательство на конечном этапе, когда уже всё решено, ну или в случае оборонительной войны.
Конечно, Алое волновалась. Это была первая её война, если не считать гражданской, да ещё и на таком ТВД**, где с треском провалилось прежнее правительство. Кровь из носу требовалось показать подданным, что уж при ней-то всё будет совсем иначе.
К счастью, Ней действительно был талантливым военным и разнёс титулованного, но увы, тупого командующего армии Сокримерна вдребезги и пополам. Тем более, что он всерьез уверовал в версию Алое, и хотя они постоянно собачились с Нонизом раньше, всё-таки некие дружеские чувства друг к другу испытывали. И теперь надо было отомстить его убийцам.
После того, как армия вернулась с триумфом, королева полностью простила Нея, и хоть до финансовых дел его больше не допускала, они пробыли вместе восемь довольно счастливых лет, пока он не умер от обыкновенной инфекционной болезни.
Алое, конечно, вылечила бы Нея, если б он сразу сказал ей о болезни, ну или был немножко моложе. Всё же пятьдесят пять лет для зебры — довольно преклонный возраст. Впрочем, он прожил достаточно насыщенную и яркую жизнь, оставаясь в хорошей физической форме до последнего…
— Редко я сюда прихожу, — вслух сказала Алое, — деньгами откупаюсь, потому что мне стыдно.
Она довернулась к могиле Нониза, и добавила мысленно: «помнишь, как мы мечтали о мире, немного более справедливом? Ты перепоручил мне эти мечты, зная, что я проживу тысячу лет… А я тебя подвела, во многом сама превратившись в то, что мы хотели уничтожить… Одно только хорошее дело сделала: сократила нашу венценосную свору до двоих особ, сильно облегчив положение простых зебр. Ну, и войн теперь нет. Это ведь чего-нибудь да стоит… Правда, — она обратилась к Нею, — одну мы как раз собираемся начать. Это будет во многом «потешная» война, но тем, кто в ней погибнет, от того не легче. Хуже всех придётся северному поселению грифонов, которых приютил у себя в Запустынье Коуди — их вырежут до последнего, если не свои, то наши… Но а что я могу сделать? Как? — она словно бы прислушалась, — не быть такой гадиной?»
Алое вздохнула.
«Я попробую. Честно. Вот закончим эту войну, приведём население в разум, и я обязательно попробую…»
— Дамочка! — Она не сразу осознала, что обращаются к ней. — Дамочка! Кладбище закрывается. Вам пора домой.
Забывшись, Алое чуть не взревела раненным драконом:
«Холоп! Как смеешь ты указывать, что мне делать?!»
Но потом вспомнила, что она тут под чужой личиной, ну и вообще, только что рассуждала о том, что надо быть добрее. Начинать же «быть добрее» с убийства несчастного смотрителя — не совсем то, что надо. Поэтому Алое сунула ему полуимпериал.
— Подмети тут: видишь, листья нападали?
И пошла по дорожке, бормоча под нос:
— Надаю по башке наместнику… Не так уж часто я о чём-то прошу. Или приказ, отданный без мата, уже таковым не является?
Смотритель проводил глазами странную кобылку, и пошёл в сторожку за метлой. Золото было вполне настоящим, а значит, следовало исполнить просьбу той, что походя разбрасывается месячным жалованием рабочего.
* «Товарищем» в РИ называли заместителя.
** ТВД — театр военных действий.