Конфетти на снегу

Глава 5: Мистер Роннал

Стоило отдать должное – участок выглядел крайне цивильно. Уж в сравнении с аналогами в бывшем Петербурге – более чем. Никита почти не испытывал дискомфорта, пребывая здесь. Почти… Да и сотрудники оказались не худшего десятка. По рассказу Вади можно было даже надеяться на то, что дело обойдётся простым пребыванием без видимых последствий. Однако весь этот комфорт и яйца выеденного не стоил перед тем, что ждало Никиту – почти гарантированной потерей Литлпип. От одной мысли, что ему придётся распрощаться с пони, на душу камнем давила тоска. Ничто и никогда ещё не пугало парня так, как это. Ни в тот день, когда он впервые прогулял школу и попался с поличным, ни когда пришёл домой пьяным, ни в момент защиты проекта, отвечая за всю бригаду, ни в тот злосчастный экзамен для выпуска из академии, когда на парне лица не было – абсолютно ничто из этого списка не стоило и десятой доли от нынешнего состояния.

— Братан, ты чего? – Вадя, застав Никиту держащимся за голову со взъерошенными волосами, подсел ближе. – Успокойся, отпустят нас.

— А её куда? – Парень кивнул в сторону сидящей напротив пони, которая за время их пребывания тут успела задремать.

— Эх… И всё же спор ты проиграл слишком быстро… — констатировал Вадя. – Её – к хозяину, скорее всего.

— Короче, на смерть, – просто ответил Никита. – Знаешь, Вадь, что самое гнусное?

— Что?

— Что я никак не могу на это повлиять. Ощущение безысходности – чувство, которое я ненавижу больше всего.

— Не ты один, надо сказать, – горько усмехнулся приятель. – Я тебя даже в какой-то мере понимаю. Наверное, когда ты что-то получаешь, а потом тут же теряешь – это всегда обидно.

— Да тут даже не “что-то”, а “кого-то”, – поправил Вадю Никита. – Представь на секунду, что у тебя появилась девушка, а через пару дней её насильно у тебя забирает кто-то другой.

— Оу, даже так… — Вадя, как ни старался проявить сочувствие, не удержался, чтобы не поиграть бровями, чем заслужил полный бессилия и обиды взгляд приятеля. Впрочем, такой взгляд быстро сменился смущением.

— Мм… плохой пример, я понимаю, – ретировался в спешке Никита.

— Да что ты. Как по мне, очень даже наглядно. – Вадя приложил недюжинное усилие, чтобы не улыбнуться.

— Смейся-смейся, коли начал, – ответил ему приятель сконфуженным голосом.

— Да я же не от злорадства. Просто это выглядит очень… трогательно. – Вадим всё же не сдержался и расплылся в улыбке.

— Ага, до тех пор, пока ты сам не оказываешься в главной роли, — заметил Никита.

— Ну тут, увы, всё как у людей. Когда у соседа горит дом, тебе тепло. — Вадим тяжело выдохнул.

— До скольки держать будут хоть узнал? – Никита решил сменить тему, не желая развивать мысль дальше.

— Ага, точнее услышал. Сказали, будем сидеть до тех пор, пока хозяин не приедет. – Вадя показал кивком на Литлпип. – А он, как я слышал, живёт вообще по ту сторону от Белого города. Ему на флаере-то – минимум три часа полёту, а так – все пять, если не больше. Надолго мы влипли.

Какое-то время все трое сидели в молчании – ситуация не сильно располагала к какому-либо общению. И если Вадим более-менее спокойно воспринимал действительность, то Никита, как и сейчас уже проснувшаяся от звука двери и беседы парней пони, был на взводе. Всё зависело от того, кто окажется хозяином. Будет это разбалованный малый со странными предпочтениями (хотя, кому осуждать – Никита сам неровно дышал к пони, пусть и не по-плотски), или какой-то зажиточный старичок, взявший пони как игрушку детям или внукам.

Дверь отворилась и в комнату вошёл полицейский.

— Мистер Роннал прибыл. Никита, Вадим, идите за мной. – Он жестом приказал парням встать. Пони также поднялась и уже хотела проследовать за ними, но полицейский остановил её.

— Ты – останься здесь. – скомандовал он.

Литлпип едва заметно метнула зелёную молнию взглядом на полицейского, но пререкаться не стала. Никита вновь заметил, что характер её отличается от такового у истинной Дарительницы Света, Героя Пустоши.

— Ну-с, посмотрим, кто этот уважаемый. – Настрой у обоих был отнюдь не схожим. Вадиму было больше интересно, пусть и волнительно, а вот Никите – словно его опустили на дно Марианского желоба. Парню казалось, что чувство тяжести внутри раздавит его заживо.

Их вывели из камеры в переговорную. Увидев комнату, Никита, без преувеличения, обалдел. Она не походила ни на одну из переговорных, что он видел в фильмах, или у себя, когда приходилось забирать бухих одноклассников-дебоширов из вытрезвителя, роль которого в его районе часто играли именно такие комнаты за счёт своих спартанских условий. Там переговорная представляла из себя простую серую и нередко изъеденную ржавчиной комнату со столом, двумя, реже тремя стульями с жесткой спинкой и одной, висящей на замотанном изолентой проводе, энергосберегающей лампочкой ушедшего поколения – новые лампы не годились для старых проводов и электричество к ним проводили через специальное нановолокно. Понятно, что поставить это чудо электропрома в такой клоаке было просто невозможно.

Тут же переговорная была сделана на манер какой-то, пусть и недорогой, но очень даже уютной комнаты. Чёрт, да квартира Никиты была соизмерима в стоимости с этой самой комнатой! Тут был круглый стол, три стула – видимо, ещё один для переводчика, и даже нормальное освещение. Конечно, окон наружу не было – только одностороннее, сквозь которое не было видно ничего. Однако в целом она походила скорее не на камеру временного содержания, а на вполне себе уютное помещение. Поставь мебель и радуйся жизни, одним словом.

За столом, одетый в серый костюм, сидел немного полный мужчина с русыми волосами, зачёсанными назад, в которых уже просматривалась седая прядь – видимо, человек разменял не меньше шести десятков лет по виду. Взгляд серых глаз впился сперва в шедшего впереди Вадима, а после – в тупящего глаза в пол Никиту.

— Мистер Роннал, они здесь, – отрапортовал полицейский, после чего удалился к двери, пропустив двоих парней к столу. Оба заняли свои места. Один глядел прямо в глаза мужчине, второй – так и продолжал понуро смотреть в стол.

— Что вы нашли интересного в столе, молодой человек? – спросил сидящий напротив Никиту по-английски. Парень оторвал взгляд от стола и посмотрел на хозяина пони. Даже понимание чужой речи сейчас давалось ему с трудом, но он всё же сумел пойти на контакт.

— Ничего, – ответил Никита голосом, которым можно убивать.

— Извините за него, – сказал Вадя по-английски, приложив ладонь к груди. – Он весьма… не в духе сейчас.

— Почему? – мужчина вскинул брови.

— Не поймите меня неправильно, но он несколько… привязался к Литлпип. – Никита был готов одним взглядом испепелить Вадю за сказанное, но мужчина, кажется, не обиделся.

— Что ж, я его в какой-то степени понимаю. – сидящий напротив парней, кажется, немного улыбнулся.

— Так всё же… — начал он спустя пару секунд молчания. – Я полагаю, вы, молодой человек, нашли её несколько часов назад?

— День назад. – Тяжкий тон не покидал голос Никиты, хотя тот уже перестал глазеть в стол и сейчас смотрел на хозяина пони с некоторой… обречённостью?

— Как ваше имя? – спросил мужчина.

— Никита, – ответил парень. – Никогда его не любил, – произнёс он уже на грани слышимости.

— Почему же? – сидящему напротив было не совсем понятно, как может не нравиться собственное имя.

— Я… я не знаю, – Никита перевёл взгляд на стену позади Мистера Роннала. — Не нравится оно мне. Всегда считал его каким-то… девичьим. – произнёс он по-русски.

— Оно ему не нравится, потому что кажется девичьим, – перевёл Вадя.

— Ты из одного из кварталов Востока, верно? – внезапно спросил мужчина, хотя по его взгляду было понятно, что он догадывается, каким будет ответ.

Никита кивнул. Его взгляд из просто обречённого стал несколько любопытным. Догадаться было легко – неброская теплая одежда, что шилась не для вида, но для дела; серый, невзрачный взгляд карих глаз, лишь сейчас чуть похожий на обыкновенное лицо гражданина Серого города, и наконец – крайне сильный акцент.

— Хм… Мои дедушка с бабушкой жили там до переезда в Порту. Они рассказывали о местной жизни, пусть и мало. Поверь, я тебя понимаю, и… — Никита вздохнул. Что ж, тираде конец, сейчас будет “вышка”. – Я не могу забрать её сейчас.

От такого Никита, кажется, чуть не выпал в осадок. Лишь уставился на хозяина взглядом, какой передать словом будет сложно. Смесь из удивления, восторга и едва заметной нотки безумия. Надо же! Может всё обойдётся?! С другой стороны, всегда есть вселенское “но”, призванное сбавить градус воодушевления, но сейчас на это было всё равно. Пусть придётся платить Ронналу, пусть его сделают долговым рабом, или приставят к нему наряд личной охраны – плевать.

— Я не могу её забрать. Небезопасно ей сейчас ко мне возвращаться — Хартия превратила людей в настоящих фанатиков, не видящих никаких полутонов... — проговорил Роннал. — Да и прятать её у меня не выйдет. А вот к тебе вряд ли кто заявится, – продолжил он. – И я вижу – ты хочешь о ней заботится. Тебе неравнодушна эта пони. Просто позволь мне навещать её раз в пару недель.

— О как… Ну… это не проблема, – ответил Никита. – Но у меня есть к вам вопрос, мистер Роннал.

— Что за вопрос? И можно просто Фестус.

— Да, Фестус. Я хочу спросить о её ПП.

— О поведенческой программе, полагаю? – Роннал лишь косвенно сумел понять, что значит “ПП” на его родном языке.

Никита кивнул.

— Что ж… — протянул мужчина. Его голос несколько дрогнул – Это индивидуальная ПП, такие делаются специально под заказ, с постоянной консультацией с заказчиком.

— А что это за ПП? Можете рассказать?

— Эх… могу только сказать, что эта программа писалась под моим надзором и… можно сказать, отражает реально жившего человека.

Быть гением Никите было не нужно. Он почти сразу понял, что богатей пытается скрыть.

— У вас случилось горе, и вы решили вернуть кого-то близкого в облике пони?

— …Да, так я и поступил. Купил синтета, сотрудники сделали программу. И продолжил жить, будто ничего не случилось. А сейчас… увы, не могу.

— Как получилось, что не можете? И что это значит? – Да, выражение крайне сумбурное, но в такой ситуации сохранять чёткость ума было слишком трудно. Последнее, что думал Никита о мистере Роннале, так это факт того, что даже богатому человеку не чужды чувства.

Никита решил деликатно умолчать, что вместе с Вадей лазил в ПП синтета. Если Роннал прознает – голов парням не сносить.

— Что именно? – не понял Фестус.

— Почему она сбежала? – перефразировал Вадя.

— А, это… Это слишком долгая история.

— Не хотите говорить?

— …Да. Но вас же не остановишь такой смешной преградой, верно?

— Верно, мистер Роннал, верно.

— В общем, я никогда не был ответственным человеком, честно. И у меня очень большие проблемы с алкоголем. После того, что произошло… В общем… — мужчина запнулся на полуслове. Ему становилось всё тяжелее говорить. – Я… попытался запить проблему. Не помогло. Потом решил, в том числе благодаря Литлпип, как-то абстрагироваться, стать чуть дружнее. Приглашал к себе “друзей”, и в одну из посиделок, будучи пьяным, поставил эту пони на кон. Вот только, понял, что натворил слишком поздно. Её тогда и след простыл. Думал, забрали, но надежда ещё была, что она просто потерялась. – Никита посмотрел сперва на Роннала. Сидящий напротив выражал искреннее раскаяние, на его глазах, которые кое-где уже начали прорезать морщины, виднелся блеск, как от слёз. Затем парень перевёл взгляд на Вадима. Самонанятый переводчик старался не уронить челюсть. Понятно, что он ничего не перевёл Никите, и сейчас тому приходилось лишь догадываться о смысле сказанного Фестусом.

— Вот же ж сучёныш! – выпалил наконец приятель.

— Что вы сказали? – мужчина, услышав знакомый мотив, попытался встрепенуться и поглядеть на Вадима с возмущением, но ничего не вышло. Что ж греха таить – господин переводчик был абсолютно прав, да и понять им сказанное Фестус не мог.

— Что он сказал? А то я не понял ничерта, – обратился Никита к уже совладавшему с самим собой Вадиму.

— Я тебе скажу, только пообещай не делать резких движений.

— Как будто собирался. – Никита закатил глаза.

Вадя пересказал то, что поведал ему Фестус. Никита слушал вкрадчиво. Его лицо постоянно принимало новые выражения, пока наконец не остановилось на крайнем изумлении. Такое с ним было лишь пару раз за жизнь. Никита так ничего и не ответил. Он глядел сквозь Вадима, выпучив глаза.

— Знаешь, Вадь, – наконец проговорил он. – Я сейчас будто картина Эдварда Мунка “Крик”, судя по ощущениям от услышанного.

— Это да… Аналогично, приятель.

— Спроси у него, что делать-то нам по итогу?

— Итак, Фестус, что же нам делать? – задал вопрос переводчик.

— Сейчас, вы свободны. Ты, Никита. – Мужчина показал на сидящего слева. – Заботься о ней. Раз в неделю, может реже, я буду вас навещать. Увы, но моя жизнь не выделяет мне много свободного времени. И я надеюсь, ты о ней не забудешь.

— О, об этом можете не беспокоиться. Он очень ответственный. Верно? – Шока на лице Вадима будто бы и не было какую-то пару минут назад.

— Абсолютно, – кивнул Никита со всей серьёзностью. Он старался всеми силами скрыть надвигающееся ликование. Кажется, ещё один неудачный нажим – и он прокусит щеку от воодушевления. Самый печальный сценарий постепенно приобретает все лучший и лучший итог.

— Что ж, теперь у тебя есть полный карт-бланш на радость, – усмехнулся Вадим, поглядев на приятеля, когда все трое встали из-за стола.

Роннал лишь кивнул полицейскому сквозь стекло. Тот слушал с полной серьёзностью, после чего молча кивнул и отворил дверь переговорной.

Окончив с разговорами, Никита начал приходить в себя. Голова постепенно избавлялась от дофамина и заменялась более холодными и здравыми мыслями. Проблема денег никуда не исчезла. Ещё нужно объяснение перед мамой придумать – жильё-то не его единоличное, да и приезжающий невесть откуда богатей вызовет много вопросов у местных. Впрочем, теперь, когда у него появился стимул и возможность обучаться английскому более вменяемо, подобные проблемы не кажутся столь серьёзными.

Полицейский выпустил Литлпип из камеры. Пони поглядела на троицу, что сейчас стояла подле сотрудника. И если Роннал с Вадимом непрерывно говорили с полицейским, то Никита первым заметил пони и искренне улыбнулся ей.

— Что вы решили? Я возвращаюсь к нему? – с некоторой боязнью спросила единорожка.

— Не-а, – радостно ответил парень на понятном ей языке. – Мы договорились оставить тебя со мной. Но он будет приезжать иногда, навещать тебя.

Пони поглядела на Никиту, а после обняла его за пояс.

— Спасибо вам. Огромное спасибо.

Никита не ответил. Ему было чертовски приятно видеть радость в зелёных глазах. Ещё ни разу жизнь не была столь благосклонна к нему. Кажется, первый гвоздь в крышку гроба бедности – бедности во всех смыслах – забит.

— Слушай, я тут подумал, – обратился Никита к Вадиму, когда они всей троицей шли от полицейского участка в сторону дома. – Фестус может очень хорошо подсобить мне.

— Спрашиваешь… – усмехнулся приятель в ответ. – Впрочем, ему в этом есть выгода. Если ты переедешь куда-нибудь поближе, скажем, в Лукку, или в Бордо, будет вообще полный шик. Диплом, надеюсь, не пропил ещё?

— Нет. Лежит, подставкой для компота служит, – отшутился Никита.

— Ну вот. Тебе даже не нужно учиться на полную ставку. Объяснишь ему ситуацию, что, мол, хочешь получить образовач нормальный и переехать поближе, дабы и ему не мотаться, и твоя ненаглядная жила при всех удобствах. Выигрыш чистыми.

— Да… но… — начал было Никита.

— Что?

— Тебе не кажется, что тут не всё прозрачно? Он как-то уж больно легко нас отпустил. Если бы пёкся о Пип серьёзно – мигом вызвался проверять, где она живёт, что ест, с кем общается. Такие папики не отпускают своё чадо дальше поводка.

— Согласен… но не до конца. Конечно, это дело случая, но мне кажется, всё куда прозаичней. Он просто разочаровался в Литлпип.

— В каком плане – разочаровался? – не понял Никита.

— Ну… как тебе сказать… — Вадя запнулся и поправил сидящую на голове фуражку. – Он потерял близкого человека. Купил пони и записал в неё предполагаемый нарратив, как сам считал. Прожил с синтетом минимум пару месяцев и удивительно легко избавился — выкинул на кон. Может быть он, конечно, идейный человек и решил, что дрейфить плохо, но я в это не верю. Просто, думаю, она ему надоела, он не нашел в ней утешения, потому и избавился. А история про кон – так, пыль в глаза метнуть.

— Ну, если учесть, что отчёта он своим действиям не давал, или это была подстава… Всякое бывает. Может, его просто развели?

— Нахрена, а главное – зачем? Если им были нужны деньги и рычаги воздействия, могли бы просто споить его и забрать вместо пони что-нибудь более ценное без всяких проблем. К чему этот маскарад с пари? Могли подделать подписи на что-то более вменяемое. Там, наследство, акции, собственность. Но никак не… пони!

— А для того, чтобы на бумажке было подтверждение, что он добровольно пошёл на это. Что всё аргументированно. Тебе ли не знать, как много значат бумажки в нашем мире. А после можно его дёргать за эту ниточку. После Хартии на всякого владельца синтета сморят как на изверга. А добавь, что он после этой самой Хартии выкинул синтета на мороз и голод — это же какой удар по репутации.

— Да я-то знаю. Беда в том что, по такой логике, дальше в этой истории полный кавардак. Ну вдул он её на сделке. Прок-то какой? Репутация — штука динамичная. Возьмёт себе нового синтета, поставит ему такую же прогу и заживёт, точно ничего и не было.

— Нет, Вадь… Мне кажется, дело не в этом… — Никита вновь начал массировать виски. – Он тоже за неё переживает. По глазам видно, что она ему небезразлична.

— Да по глазам много чего видно. Вот только… — Вадим вздохнул. – Глаза любят обманывать. Что если он просто манипулятор?

— И какой ему толк манипулировать мной? У меня же ничего нет.

— Ну, не знаю. Ты у него висишь на крючке, ведь по закону именно ты – вор, что не отдал хозяину его вещь. Юридически у синтетов все ещё есть хозяева. А ты не сообщил в полицию о находке. Он тебя может в любой момент присадить на бутылку, объявить трудовую повинность за невозможность отдать долг за нарушение закона. Всё что угодно.

— Н-да… Но с другой стороны, зачем ему раб невесть откуда? Делать будто не хрен, как мотаться из Порту в Питер через весь Гигаполис. Это даже на флаере почти одиннадцать часов кряду. Я бы, будь на его месте, не стал бы и раз в год ради “обычного синтета” тратить половину суток на перелёт, просто чтобы проверить, как этот самый синтет живёт.

— Всё равно. Это просто слова. Может, он вообще не будет вас навещать, а сказал так специально, для красного словца.

Продолжить диалог парням не дала всё это время шедшая рядом пони.

— Хватит, ради всего святого! – прокричала она, когда троица подошла к дому Вадима. – Выучу я этот несчастный язык, но, пожалуйста, перестаньте мучить!

— Воу-воу… пожалуйста, успокойся. – Никита присел рядом с пони. – Мы просто обсуждали сказанное мистером Ронналом. И его… весьма странное… — парень опять забыл слово и сейчас силился вспомнить.

— Отношение, – напомнил Вадя по-английски. – К тебе.

— Он рассказал нам, что проиграл тебя в споре. Это правда? – Никита глядел на пони, отряхивая джинсы.

— Да… Вы правы. – ответила Литлпип. Никита заметил, что единорожка чуть потупила взгляд. – Он в тот день опять напился со своим другом. Я тогда была дома. Они то ли повздорили, то ли что… я не знаю точно. Но он меня вызвал к себе и сказал, что, мол, ставит. А после проиграл и более ничего не говорил.

— А как ты сбежала? – спросил Вадим, открывая дверь. – С синим чипом к тому же. Как тебя пропустили охранники?

— Часть, что работала по Хартии, пропускала без проблем, некоторые – на окраинах, где живёт Никита, просто удивлялись, или говорили, какая я “нехорошая пони”, раз гуляю так далеко. А после того, как перебила себе чип, вообще внимание растеряли. Им будто совсем дела нет.

— Ладно. Оставим расспросы на потом. Сейчас тогда поужинаем, и можно ложиться спать, – попытался перевести тему Вадя. – Переночуете у меня, а завтра отправитесь домой.

— Ага, – ответил Никита по-русски. – Мне бы ещё не забыть разузнать о местных вышках. Мало ли.

— Братан, я же уже говорил – не получается тебя пропихнуть, деньги нужны. И язык не помешало бы выучить. – Вадя покачал головою и снял с себя фуражку.

— Да это-то я понимаю. Мне просто узнать тарифы и условия.

— Можешь поручить это мне. У тебя ближайшие пару месяцев не будет продыху, – заметил Вадим. – Так что попытайся как-нибудь уломать Роннала на оплату твоего обучения. А там уже, как вышку перепройдёшь – не беда найти работу. Алкогольным технологам платят выше крыши. Причём все – от мала до велика.

Отобедав, троица расположилась по постелям. Они не спали больше суток и каждый хотел поскорее попасть в мир грёз. Вадя направился к себе, а гостям выделил довольно просторный диван в гостиной.

Расстелив постель, Никита уже было хотел выключить свет, как его окликнула единорожка. Причём на довольно чистом русском, британская примесь была ну совсем незначительной.

— Что?

— Я… хотела тебя спросить насчёт нескольких русских слов, – чуть запнулась Литлпип.

— Конечно, спрашивай. – Парень сел на диване поудобнее.

— Объясни, как сказать: Thanks, You’re welcome, Hello, и так далее на русском?

— А-а, ты о базовых словах. – Никита улыбнулся. – Ну, Thanks произносится как “Спасибо”.

— Ну-ка повтори, – попросила пони.

— Спа-си-бо, – прочитал по слогам Никита. – Правда, часто говорится как “Спасиба”.

— Почему? – удивилась Литлпип.

— Мм… Как бы сказать… — парень вновь принялся массировать виски. – Это называется “аканье”. Когда главная буква читается правильно, а остальные – искажённо.

— Оу… Не совсем поняла.

Никита еле слышно простонал и полез в телефон – переводить.

После перевода, пони, кажется, примерно уяснила, о чём парень пытался сказать.

— Не забивай сейчас этим голову. Когда уже сможешь говорить целые предложения – тогда и поймёшь, как это работает.

— Хорошо. Но что насчёт Hello, – продолжила пони.

— Ох… Это слово длинное, – выдохнул Никита. – Оно произносится как “Здраствуйте”.

— Нет… — простонала пони. – Опять эта проклятая буква…

— Ты про “Р”? – спросил Никита.

— Ага.

— Ну… таков наш великий и могучий, – пожал плечами парень.

— Ну хоть Hi вы произносите просто?! – взмолилась единорожка.

— Эм… — Никита сделал неумелую улыбку.

— Да ты издеваешься?! – не выдержала пони. – Опять длинное слово?

— Нет… просто в нём тоже есть “Р”.

Пони не ответила. Лишь улеглась на диван рядом, закрыв мордочку передними ногами. Никита лёг рядом.

— Главное – не переживай. Всё постепенно.

Из под копыт послышалось лишь приглушённое бормотание.

— Ты справишься, Пип, – Никита приобнял пони. – Это гораздо легче, чем тебе кажется, обещаю.

Парень выключил свет и снова лёг. Что ж… меньшая часть дел сделана. Завтра будет второй раунд.