Побег
Выбор
Найтмер лежала в темноте и боялась даже сделать движение. Не из-за боли, что может парализовать её тело, а из-за того, что она может разрушить всю конструкцию, которая нависла над нею. Камни буквально держались на честном слове, одно неловкое движение – твоей и так сломанной шее придёт конец.
Сколько она тут пролежала? Два часа, три, десять? От свежести утра не осталось и следа.
Медленно поднимаясь, Найтмер старалась не задевать свои повреждённые части тела: две левые ноги, шея, бедро было разорвано, лёгкие горели в боли, а щека опухла. Она сплюнула кровь с губ.
«Не в первый раз» – сказала она про себя и начала вытаскивать себя из могилы, построенной тем же врагом, что и в ту роковую ночь.
Увидев лучик света, Найтмер смогла вылезти из-под груды камней. То, что предстало перед ней, не могло не удивить.
Пепел. Пепел, что был везде и украшал воздух своими пируэтами из-за ветра. Небо было красно-алым, но в тоже время довольно тёмным. Она была посреди пустоши, устроенной Селестией.
Которая оказалась в такой же ситуации.
У неё разодрана грудь, на которой раньше была броня, а её грива выцвела полностью, передняя нога прижата к телу. Всё её лицо в саже, а шея…
Господи, она её зашила чем-то. Она буквально ходячий мертвец. Кровь буквально заливала её рот.
Металл буквально висел у неё на шерстке, он превратился из золота в красную массу, которая стекала с неё.
Увидев свою соперницу, она начала готовиться к последнему бою. Но они так и стояли и смотрели друг на друга, ибо нападать не было сил ни у одной из них.
Даже дыхание удавалось с трудом, особенно из-за пепла в воздухе.
Не каждый переживёт его попадание в лёгкие.
Прямо сейчас даже малейшее вмешательство кого-либо могло решить эту битву.
Тишина становилась уже не столько напряженной, сколько неуютной и неуместной. Кто-то должен был начать диалог, самый примитивный, самый простой, но слова сейчас – это возможность к переговорам, возможность закончить всё перемирием.
Перемирием, которое может закончиться на следующую же секунду. Они не верили друг другу, но и биться дальше они не могли.
– Селестия! – сверху показался синий силуэт, прекрасно видный на фоне алого неба.
Луна приземлилась посередине, прямо между Найтмер и своей сестрой. Бросив взгляд на каждую из них, воздух стал тяжелым.
– Кто это начал? – вопрос был задан, но участники смотрели друг на друга не моргающим взглядом.
– Кто это начал?! – эхо раздалось высоко над высотами гор, но ответа так и не прозвучало.
Найтмер не выдержала первой. Точнее, её организм.
Она упала и начала кашлять кровью, чуть ли не разрывая лёгкие на куски.
– Ну и потрепала она меня, скотина, – сказала Найтмер, выхаркивая красные пятна на землю.
Селестия попыталась собрать энергию и добить противника, но она потеряла сознание, рана на шее вновь открылась, и Луна бросилась к сестре.
– Сестра, сестра! – она в панике пыталась закрыть рану, но у неё ничего не получалось.
Найтмер попыталась встать, но это было последнее её движение перед падением в неизвестность.
Господи, как же хочется заснуть и больше не просыпаться. Не видеть пепла битв, что прошли. Не видеть слёзы близких, которые теряют всякий рассудок. Не видеть ничего.
Хочется просто умереть.
И это было то, что связывало двух бывших соперниц.
По крайней мере, сейчас.
Селестия проснулась, чувствуя, что её сейчас вырвет. Сдержав позыв, она всё-таки решила осмотреться, но выстрел боли в шее очень быстро заставил её не двигаться.
В горле першило, хотя и в помещении было влажно.
Где она?
Только сейчас она осознала, что проснулась не под своим потолком в замке, а под камнями какой-то пещеры.
Знаете, когда вы уже тысячами лет просыпаетесь в одной и той же постели, под одним и тем же потолком, с теми же звуками, вы не сразу заметите, что оказались наедине в пещере.
Почти наедине.
– Как думаешь, сколько лежать будем тут?
Голос был буквально под её ухом. Голос, из-за которого у неё прошлись мурашки по всей спине.
Попытка резко стать была быстро остановлена прострелом в шее и резким потемнением в глазах. Зашипев, Селестия осторожно прилегла обратно.
– Тише, тише, Селестия. У тебя половина тела сломано, не ломай ещё одну половину, – сказала Найтмер, которую солнечный диарх до сих пор не видел. – Нам тут с тобой ещё долго лежать, можешь устраиваться поудобнее.
Найтмер усмехнулась. Селестия фыркнула.
– Была б моя воля, я бы прибила тебя прямо здесь и сейчас.
– Даже если бы против этого была Луна?
Селестия призадумалась. Луна действительно пыталась наладить контакт со своим порождением обиды и горечи, но что-то не видно, чтобы она шла навстречу.
Или это только её мнение? Луна до сих пор ей не доверяет, она скрывает от неё многое, и это лишь подтверждает то, что Луна не хочет видеть Найтмер в мёртвых. Совсем не хочет.
Но она понимала, что это игра с огнём, который хочет разгореться в момент того, что все воспримут его, как безопасный. Этого и боялась Селестия.
Ловушки.
– Она бы пережила эту потерю.
Найтмер выдала какую-то эмоцию. Селестия лишь поняла, что она нейтрально-отрицательная.
– Она плакала, когда тащила меня сюда. Ты не представляешь, что я видела в её глазах. Даже твоё «справедливое» наказание не сравнится с теми слезами.
– Не…
– Можешь не верить, сколько хочешь, Тия, но я видела это своими глазами. Ты можешь убить меня хоть сейчас, пожертвовав собой. Ты можешь убить меня потом, а можешь и вовсе отправить меня снова в ссылку, в которой я сойду с ума. Но Луна…
Найтмер призадумалась. Сначала казалось, что она продумывает свою мысль, но на самом деле, она пыталась предвидеть чувства Луны при самом неблагоприятном финале этой истории.
И он пугал её.
– Она тебя убьёт.
Селестия пыталась совместить всю картину воедино, но ей в это совершенно не нравилось. Луна оплакивала Найтмер – самое худшее её проявление, самое худшее, что могло с ней случиться.
Но, похоже, так оно и было.
– Что, нечего сказать? – Селестия услышала, как Найтмер повернула голову к ней, но не смогла этого увидеть воочию.
Её сестра по несчастью взяла что-то. Селестия напряглась.
– У тебя хоть одна передняя нога жива?
– Правая.
Селестия приготовилась к удару, но вместо этого получила деревянную кружку, в которой что-то было.
– Пей.
Селестия, естественно, подумала, что она что-то туда замешала.
– Пей, идиотка! Хотела бы я тебя убить – давно бы это сделала.
Она сделала первый глоток.
– Что это было? – сказала Селестия, кладя чашку в сторону. Вкус был средним – не игристое вино и не безвкусная вода. Что-то посередине.
– Виноградный сок с мышиным ядом.
Селестия обомлела. Она старалась не выдавать свою дрожь, но Найтмер знала её слишком хорошо. Дыхание становилось всё тяжелее, а зрение и вправду начало ухудшаться.
Дьявольский смех раздался прямо над ухом Селестии.
Её поймали на таком простом трюке.
«Как же я могла…»
– Во имя всего хорошего, твоё лицо не передать ни одним речитативом! – сказала Найтмер сквозь слёзы.
Селестия всё поняла и фыркнула.
– Смешно, смешно.
Найтмер слегка толкнула Селестию в бок.
– Нет, серьёзно! Твоё лицо изображало такую гримасу, которая только смешит! – Найтмер уже задыхалась от нехватки воздуха, но продолжала смеяться.
Даже Селестия усмехнулась.
Две соперницы, которые пару часов назад пытались физически уничтожить друг друга, сейчас шутили друг над другом. Если ты запрёшь двух пони в замкнутом пространстве – их дружба неизбежна. Да, она пройдёт через конфликты, но на то она и вражда, что она выматывает и с течением времени становится бессмысленной.
Найтмер не попыталась убить её, когда она была без сознания – не это ли признак перемен в её душе?
– Ты, кстати, встать можешь? – спросила Селестия.
Найтмер усмехнулась как-то невесело, с долей горькой иронии.
– Ты мне обе задние ноги переломала, которые теперь зафиксированы каким-то подобием шины, – ответила Найтмер.
– Уж извини, ты сама начала.
– Я и не буду оправдываться.
Ненадолго повисла тишина, в которой было слышно, как капля воды разбивается о мелкий камень, как ветер задувает с той стороны пещеры.
Как чей-то живот яростно заурчал.
– Сейчас бы поесть…
– Ой, тебе лишь бы поесть, Тия. Ты бы хоть спортом занялась ради приличия.
– Не смей обвинять меня в этом!
– В чём? В том, что ты настолько пристрастилась к поеданию всего, что попадётся на глаза? У тебя вместо живота один огромный пирог.
Селестия попыталась толкнуть Найтмер, а её лицо надулось краской. И она даже не могла отвести взгляд из-за больной шеи.
– Да пошла ты…
Смех раздался из обеих. Они вместе шутили друг про друга, будто были уже старейшими друзьями, прошедшие огонь и воду, лёд и пламя, бурю и шторм. Смех был искренним, он не был наигранным. Веселье должно положить конце вражде навсегда, иначе вражда покончит с ними.
– Какие же мы дуры, Селестия…
– Да уж, мы так сильно изменились…
Тем временем, солнце пробивало свои оранжевые лучи внутрь пещеры. Начиналась ночь.