Мир Сио: Отдельные рассказы
Дочери Иррины
Изначально готовилась для конкурса)
— Взбесится, — черная аликорна выложила на стол призовую подкову.
— Ставлю, на истеричную радость, — ее мышекрылая копия накрыла подкову шелковым платком.
— Два кило пеммикана на то, что Пуховой Шарик дар речи потеряет! – бухнул по столу двумя увесистыми свертками белоснежный жеребец-аликорн.
— Как сильно наш муж уверен в победе, — хихикнула серая пегаска-“нерожденная”, и отцепила от косых ушек пару клипс, — Серьги на то, что Иррина примет все спокойно!
— Что за шум среди монаршей семьи? Вы уже подготовились к церемонии? – в комнату, где собралась эта странная компания, вошла миниатюрная пушистая грифина веселенького желтого окраса, чей взгляд немедленно упал на стол, заваленный странными предметами, — И как это понимать? Через десять минут кое-кто из вас уже должен при всех охотниках солнце поднимать в честь Летнего Солнцестояния, а две другие – его своей женственностью и ночным авторитетом поддерживать. Заканчивайте со ставками, о чем бы там у вас пари ни было, и марш по своим местам! Вас весь мир дожидается.
— Не опоздаем, — пернатая аликорна кивнула охотнице, и крылом сгребла лежащее на столешнице в магический карман, — В этот раз держать банк буду я.
— Согласна, — хмыкнула мышекрылая, и потерлась головой о шею пегаски, — Косоушка, ну, все, нам пора. Подожди нас с табунком Даста.
— Удачи, пегасы беспутные! – ответила на нежность взаимностью пегаска, — А Иррину не бойтесь – она сама больше за праздник боится.
— И, все-таки, Косоушка, Пуховичок у нас грозная, — улыбнулся аликорн сначала пегаске, а потом и грифине, — Ирин, а, ведь, пари как раз о тебе. Не интересно?
— Абсолютно нет! У нас уже семь минут! – возмущенно фыркнула охотница, но тут же смягчилась, — Дерпиург, я уже давным-давно замужем. Так что, какой мне смысл бояться или надеяться на делишки вашего Молестного Совета? Афродизиаками нас с мужем опоите или к свободной охоте подтолкнете?.. Если же ты задумал птенца для нас, то я вот прямо сейчас, при вас при всех, говорю: “Я согласна.”
— Теперь как-то даже неудобно, — фыркнул аликорн, проходя мимо грифины, — У нас тут все гораздо мельче: темная лошадка, которая без нашего спроса ставку на себя сделала. И, похоже, ставочка-то сыграла. В общем, сама все увидишь.
— Да катитесь уже вы отсюда! Начало церемонии через пять минут! – не выдержала птицельвица.
— Ну, как? – тон неодемикорна был весел, но в нем отчетливо чувствовались нотки волнения.
— Рей, ты!.. – у его собеседниц захватило дух от увиденного, — Рей, ты – болван!.. Рей, ты – умница!..
Вид перед троицей путешественников, и правда, открывался впечатляющий: рощица лампа-грушевых деревьев с фиолетовой и красной листвой в долинке посреди закрученных спиралями холмов, питаемая ручейками, что причудливо вились от подвешенного в вихре естественной магии над летающим островом озера.
— Рей, ты – длиннохвостый болван! Тут фон повышен! Видишь? – развернув лапу с коммуникатором так, чтобы неодемикорн мог видеть его дисплей, возмутилась коричневая грифина.
— Незначительно же, — мельком бросив взгляд на выведенные показания, рыжая охотница ловко взобралась на скрюченное карликовое деревце, и изготовилась к полету, — Взапуски к озеру! Рей, ты в гонке?
— Незначительно, — согласилась коричневая, и тут же фыркнула, — Но Рею я потакать не буду.
— А я тебя не заставляю, — в ответ фыркнула рыжая, вся собравшись на своем дереве для прыжка, — Кисточка, Рей, готовы? Раз! Два! Крылья!
Рыжая птицельвица бросилась в пустоту, весело клёкоча и расправляя крылья в знакомой манере небесных охотников. За ней последовала коричневая, подобно освобожденной пружине вскочив в небо. Потом, подняв в воздух небольшое облачко коралловой крошки и телекинетическим ударом породив в толще летающего острова ударную волну, в спонтанную гонку включился и неодемикорн. Впрочем, ее результат был предсказуем: между двумя ломтями тверди, парящими в Небе, было слишком малое расстояние, чтобы гигантские крылья, странная магия и выносливость демикорна дали ему преимущество перед стремительными небесными охотницами. Так что, первой коснулась когтями склона одного из спиральных холмов коричневая.
— Рыжик, меньше с Реем флиртуй, и больше пользуйся воздушным потоком, — довольно взглянула на проскочившую у нее над головой и заложившую широкий вираж рыжую коричневая грифина.
— Ой, будто ты с ним не флиртуешь! – прокричала в ответ та, заходя на посадку с края лампа-грушевой рощицы.
— А я не против, — приземлился рядом с коричневой неодемикорн, — Перышко, мне ваше внимание очень даже приятно.
— Рей, ума у тебя… — прикрыла лицо лапой охотница, — Или ты еще не сообразил?
— О чем? – замялся жеребец, явно о чем-то волнуясь.
— Забудь, — вздохнула коричневая. После чего обратилась к товарке, уже занятой сбором диких лампа-груш с деревьев, — Рыжик, попридержи кролей! Мы еще место не выбрали.
— Да тут отлично! Летите ко мне! – прокричала в ответ рыжая, — Хорошо, прохладно, деревья, трава, тень от озера! Или умная старшая сестричка что-то получше увидела?
— Умная старшая сестричка на энчантометр смотрит, — проворчала в ответ коричневая. Но холм покинула, и полетела к деревьям, где на сорванных рыжей листьях уже образовалась не такая уж и маленькая кучка светящихся плодов, а рядом с ней лежали седельные сумки рыжей. За ней последовал и неодемикорн, с лица которого не сходило странное выражение растерянности и нетерпения.
Когда вся троица собралась под избранной рыжей лампа-грушей, они скинули свои седельные сумки, и принялись разбирать привезенное. Проще говоря, две “нерожденные” грифины и один драконокрылый пони прилетели на дикие острова ради пикника.
— …А мне летающие озера нравятся, — перевернувшись на спину, орлиной лапой разбрызгала текущий прямо по воздуху ручеек рыжая грифина, — Перышко, колись, у вас же с Реем, наверняка, были какие-то совместные приключения, пока вы в армии служили?
Ручеек разлетелся мириадом водных бусин, попутно забрызгав шерсть лежащего тут же демикорна, но спустя лишь мгновение вернулся к первоначальному состоянию, будучи обновлен новой водой, стремящейся вырваться из уз естественной магии и, как ей и положено, утечь вниз, в землю.
— У нас никогда и ничего не было. Служба в армии, что бы тебе, Рыжик, ни казалось, подчинена строгим правилам и распорядку, — коричневая грифина наклонила голову, и стрельнула подозрительным взглядом в сторону демикорна, — Все наши “приключения” это то, что тебе и так известно: они начались с тех пор, как мы перевелись к террарологам и принялись служить вместе с тобой.
— Работать, сис. Это армейцы, Безопасность и бессмертные служат. Могла бы уже выучить: мать же во многом именно поэтому нас с тобой к научникам отпустила – думает, что у них безопаснее, — рыжая грифина снова разбила текущий в воздухе ручеек на множество сверкающих на солнце капель, — И все-таки? Я же знаю, что вы с Реем начали встречаться именно в армии.
— Никаких приключений. Просто, пара свободных охот, некоторые общие интересы… — неопределенно хмыкнула коричневая.
— Кисточка, давай уже прекратим скрывать? Рыжик же никому нас не заложит, — заметил демикорн, притягивая искусственным телекинезом очередную лампа-грушу.
— Ага, — нетерпеливо мурлыкнула рыжая, хитро изворачиваясь всем телом, и задевая передней лапой жеребца, — У нас же с тобой, по большому счету, один секрет на двоих.
— У нас было много совместных глупостей, о которых я тебе никогда и ничего не расскажу. Чтобы не подражала, — вздохнула коричневая охотница, — Так мы сдружились, а потом… Ну, ты сама знаешь. Ты же… Думаешь?..
— Не, рано, — улыбнулась сестре рыжая, перекатившись по земле чуть ближе к ней, но на лапы так и не встав. После чего обратилась к пони, — Рей, раз моя сестрица-скрытница наконец-то раскололась, то какая твоя версия?
— Рыжик, у нас было много совместных приключений. Но Кисточка против, чтобы я тебе о них рассказывал. Да и, правда, они почти все глупые, — расплылся в улыбке жеребец, — А, вообще, твоя сестра отбила меня у Радио и ее подружек.
— Правда, что ли? Сис, ты Рея из табунка выцарапала? – искренне удивилась рыжая.
— Будто в этом что-то сложное было, — фыркнула коричневая грифина, — Рей терпеть не может Изи Тён, хоть она от него и без ума. И в ее табунок он вступил по дурости: очередной раз ей что-то проспорил, и попал как кроль в гуляш.
— Что? – заинтересовалась рыжая, перевернувшись к демикорну и уперевшись в его грудь всеми четырьмя лапами.
— Да, ерунду. Даже вспоминать не стоит, — наигранно фыркнул жеребец, и поспешно отправил лампа-грушу в рот целиком, явно давая понять, что ответить еще что-то вот прямо сейчас он не сможет.
— А что сама Изи? Как она это пережила? – настроение рыжей изменилось.
— А что ей сделается? – фыркнула коричневая, — Сначала, тяжело. Потом, смирилась. Еще потом, нашла своему табунку неплохого жеребца. Но, все равно, как Рей с ней пересекается, так она его и “одалживает”. Никогда этого кобыльего словечка понять не могла: у кого она в долг берет?
— У нас, — хихикнула рыжая, к которой снова вернулось игривое расположение духа, — Кстати, а как ты с кобылицами объяснилась? Пони не любят, когда на их жеребцов посягают. Тут свободной охотой не отговоришься: свободная охота свободной охотой, но семья-то отдельно…
— Я заставила этого беспутя сказать кобылам, что у него со мной табунок. Насилу, кстати, заставила: он все возражал, что не сработает, — тоже хихикнула коричневая, — Сработало. Ты бы видела морды Изи и ее подружек!.. В общем, теперь у меня своеобразная слава среди сослуживцев: извращенка я.
— Гхм… — прочистил горло (и куда исчезла лампа-груша?) жеребец, и искусственным телекинезом извлек из отложенных в сторону седельных сумок обитую бархатом коробочку.
— Рей, будь нашей второй половиной! – ловко развернулась рыжая грифина так, что ее мягкий живот оказался перед демикарном как на ладони, и проникновенно взглянула собеседнику в глаза, — Мы с Кисточкой хотим вступить в твой табунок, стать твоими кобылицами. Ты нам очень нравишься.
— Я… — сбился с мысли жеребец, и непонимающе уставился на рыжую.
— Рей, дубина, мы хотим создать с тобой семью. Хватит уже просто встречаться. Согласен? — продолжила за сестру коричневая, — Для нас это не просто свободная охота.
— Но как ты нас растянул, нам тоже очень нравится, — хихикнула рыжая, игриво вильнув крупом, а потом уперев задние лапы в грудь демикорна и оттолкнувшись от него.
— Я прошу охотниц Перышко фон Шнайдер и Рыжик фон Шнайдер стать моими вторыми половинами и разделить со мной узы брака и счастье общего гнезда… — пришел в себя жеребец, и, преподнеся сестрам обитую бархатом коробочку, начал явно ранее не раз повторенную речь.
— Рей, ты – дубина, — закатила глаза коричневая, — Ты бы еще Королевское Предложение выучил! Конечно, я согласна. И, раз уж ты церемониал устроил, кольца при Свободном Предложении полагается подавать уже открытыми: наш клан из дарованного дворянства.
Жеребец смутился, и, покраснев носом и ушами, искусственной магией откинул крышку коробочки. Там оказалось три незамкнутых металлических кольца для ношения на крыльях, по внешней поверхности двух из которых шла золотая вязь старогрифоньего, а на третьем (большем) письмена были нанесены чернением.
— Рей, мы, “нерожденная” часть фон Шнайдеров, давно эти обычаи не соблюдаем, — хихикнула рыжая, поджимая лапки, и озорно глядя на неодемикорна, — Я согласна. И давно этого ждала. А ты? Что ответишь на наше предложение? Жеребец, возьмешь нас в свой табунок?
— Конечно! – видимо, боясь опять сплоховать, немедленно ответил драконокрылый жеребец. Но тут же смутился, — Только… У грифонов же не бывает табунов…
— Как и у пони гнезд. Фыр! Рей, когда ты уже научишься не попадать впросак? – фыркнула коричневая, и покачала головой, — Зря ты на кольца потратился: они для свадьбы, а мы не можем ее открыто сыграть – нас оформят, но, боюсь, наша мать такого не одобрит. В вопросах семьи она очень традиционна, ты сам знаешь.
— Сис, мы договорились, что, если Рей согласиться, матери знать о нашей семье не нужно. Втайне же носить кольца нам никто не запретит, — хихикнув, рыжая грифина раздвинула задние лапки перед удивленным демикорном, открывая путь в себя, — Рей, а сейчас, наш будущий муж, надень на нас кольца, и наполни меня, как свою жену!
— Рыжик… — неопределенно протянула коричневая грифина, глядя на то, как растерянный демикорн переводит взгляд с одной охотницы на другую (а его ствол в это время становится все больше и тверже), а ее сестра совершенно недвусмысленно поддразнивает жеребца стать с ней одним целым.
— Кисточка, только не строй из себя девственную невинность. Мы же с тобой и Реем уже не раз вместе охотимся, — весело фыркнув, рыжая грифина перевернулась на лапы, припав на передние, орлиные, и отвела перед куда более крупным кавалером свой хвост, — Рей, потом и о второй своей кобылице позаботься.
— Не думала… — наконец вымолвила желтая грифина, когда чародейская картина перед ее взором погасла.
— Пушистик, они всегда хотели жить своим умом. Не будем вмешиваться, — накрыл ее крылом черно-золотой грифон.
— Я знаю, но… Это так неестественно, — вздохнула желтоперая. После чего неуверенно обратилась к чародеям, что только что демонстрировали ей магическое видение, — Дерпиург?..
— Ирин, тут я просто обязан вспомнить мою рогато-полосатую покость: “Для нас, искусственного племени, наиболее естественно неестественное.” К тому же, сама подумай, мы, нерожденные (не аликорны), бесплодны. Так какая разница в том, от кого твои дочери птенцов зачать не смогут? — усмехнулся белоснежный аликорн, телекинезом подавая грифонам по стакану воды, — Что касается твоего недозаданного вопроса, то нет, для их здоровья, что физического, что душевного, это не вредно. Хотя, конечно, они изменятся и уже не будут “добрыми маленькими пушинками”. Пуховичек, да, лягать меня копытами, они уже давным-давно изменились! Это тайна только для вас с Грифоном. Потому, что вы их родители и желаете видеть не двух зрелых охотниц со своими мнениями и жизнями, а двух птенцов, которыми они были когда-то. Еще раз тебе мой совет: отпусти их, не вмешивайся. Своим желанием помочь и оградить ты только все испортишь.
— Я помню… И ты прав. Но мне это нелегко. Я сама прожила слишком “веселую” жизнь, чтобы не волноваться за своих дочерей, — тяжело выдохнула грифина, устремив взгляд в пол. Ее спутник попытался подбодрить охотницей, успокаивающе заворковав и потеревшись своей головой о ее. В какой-то степени это помогло, — Дерпиург, Пакостницы, что вы можете сказать про этого демикорна? Как он как понь?
— Отличный понь. Иррин, он прекрасно подойдет на роль жеребца твоих дочерей, — подошла черная пернатая аликорна, и крылом приподняла голову грифины так, чтобы глаза божества и охотницы встретились, — Его любовь слабее их любви, но он исключительно предан им. Так что, не бойся: это будет крепкая семья. Можешь мне верить. Не как кобылице, а как ночной аликорне.
— И о “противоестественности” не беспокойся. Табунки из всех трех племен тоже неестественны, но пони в них счастливы. Будут счастливы и твои дочери. Естественность, вообще, спорная вещь, — продолжила за пернатой ее мышекрылая копия, — Лучше, поздравьте своих дочерей и благословите на брак. Они испугаются, но, когда испуг пройдет, им будет очень приятно и куда спокойнее на душе. Когда спросят об источниках, можете сослаться на нас: никто не удивится тому, что аликорны снова вмешиваются в сердечные дела смертных.
— И нет, Пуховой Шарик, мы их не сводили – они сами справились. Солар Рей и есть та самая темная лошадка, что сама на себя поставила и сорвала джек-пот, о которой я тебе уже говорил. А, вообще, в противоречие слухам, мы, бессмертные, имеем отношение к меньшинству возникающих среди смертных сердечных уз, — улыбнулся белоснежный аликорн, усаживаясь на круп и весело глядя на грифонью пару, — Кстати, насчет “Я сама прожила слишком “веселую” жизнь ”: Не дождешься! Фиг тебе, а не покой и старость. Пуховичек, вот лично я приложу все усилия к тому, чтобы у тебя было еще не одно тысячелетие настоящей полноценной жизни. Тело тебе ее позволяет, а я буду пинать твой дух, дабы ты не закуксилась и на лавочке гнездо не свила. Не хватало нам еще тебя такой: “Зельеманки! Проституты! Кар!”
— Ой, Морда Крылорожья, ты, ведь, когда-нибудь дошутишься… — чуть повеселев, щелкнула клювом на аликорна грифина. И тут же перешла на деловой тон, — Уговорили: я вверяю жизни наших дочерей им самим и вмешиваться в дела их молодой семьи не буду. Но что насчет их здоровья? А то размеры грифины и “нерожденного” жеребца… Дерпиург, вы же размером с коней! А мы какими были, такими и остались. Он не повредит моим пушинкам?
— Вопрос здравый, — согласился аликорн, — Но могу тебя заверить, что женскому здоровью ни Перышка, ни Рыжика ничего не угрожает. Во-первых, грифины, за редким исключением, вполне способны вместить в себя хозяйство любого известного эквиноида. Даже таких крупных как демикорны и неодемикорны. При должной осторожности, конечно. Вот только у Солар Рея той осторожности добрая техасская тонна: он вовсе не на пустом месте заработал свое прозвище "Хвост оторву, когда поймаю!". Хотя, вернее было бы "если поймаю". В этом плане ворчанию Перышка можешь не верить: Рей достаточно умен, предупредителен и не склонен к неоправданным рискам. Во-вторых, Пуховичек, ты реально думаешь, что они вот так, с бухты-барахты решили сойтись в табунок? У твоих дочерей и Рея уже не одна совместная свободная охота за хвостами. И пока у них все нормально. К тому же, они проходят регулярные осмотры и пробы, к которым я тоже имею кое-какое отношение. Так что, могу тебя заверить: твои дочери в женских местах сильно растянуты, но совершенно здоровы — когда придет их очередь, и выносить, и родить они смогут без каких-либо особенных проблем. И, кстати, они полностью не против своей новой адаптации к своему жеребцу. К тому же, если случится маловероятное и с Реем они разойдутся, то все эти изменения вполне обратимы. Причем, даже без существенной медицинского помощи.
— Все будет хорошо, — в это время шепнул грифине грифон, продолжая успокаивающе прижимать ее к себе крылом, — Пушистик, они справятся.
— Еще одно, — заколебалась грифина, — Дерпиург, твои оценки отношения окружающих? Их кобылицы не загрызут? А то у вас, пони, известное отношение к тем, кто “пытается украсть жеребца”.
— Тут могут быть проблемы. Но вполне решаемые. Мы над их предотвращением работаем, — в ответ кивнуло божество, — Впрочем, Ирин, сейчас семья твоих дочерей будет вращаться преимущественно среди членов исследовательских служб. А у нас хоть и хватает эксцентриков, но, в целом, взгляды более терпимые. Плюс, не забывай, что новообразованная семья оказывается в большей степени небесной, чем земной. У Небесного же Племени хоть и совершенно неадекватная конкуренция за жеребцов, но взгляды на семейную жизнь довольно вольные и немалое уважение к грифонам. К тому же, пегасня прекрасно знает о том, кто вы такие и какие у вас потребности и возможности: бухтежа со стороны крылатых кобылиц насчет “малочисленности” табунка быть не должно – пегаски понимают, что охотницы хоть, в отличие от них самих, и не болтают о чпоке при каждом удобном случае, но сексуальные аппетиты грифин куда выше, чем у пони. Так что, нет, не думаю, что будут какие-то уж несусветные проблемы, с которыми не сталкивается любой молодой табунок. Но “одалживать” Рея кобылицы будут постоянно – с этим твоим дочерям придется смириться. Мы еще поговорим с ними об этом. Но, когда будете общаться со своими дочерьми и их жеребцом, тоже не забудьте разъяснить им этот момент. И с самим Реем плотно поговорите. Он, конечно, уже хорошо знаком с Перышком и Рыжиком, но создается у меня впечатление, что о кое-каких моментах они его не просвещали: расскажите Рею о том, кто вы такие и о прочих премудростях грифоньей жизни. Дабы потом в лужу лишний раз не садился. В общем, вашим дочерям нужна ваша поддержка. Дерзайте.
— Так, когда есть план, гораздо лучше. Дерпиург, когда ты хочешь, ты бываешь очень полезным, — облегченно выдохнула грифина, — Нам нужно будет подготовиться к семейному разговору. Бессмертные, я вас очень прошу, на будущие выходные забудьте про существование нашей семьи: нам будет спокойнее разговаривать без вашего внимания.
— Без проблем, — согласился аликорн, и встал с насиженного места, — Ну, бывайте!
— Еще пару минут, — окликнула божество грифина, окончательно возвращая себе спокойствие, — Ваше пари. Я ничего не забыла.
Бессмертные сконфузились, а пернатая богиня извлекла из магического кармана два увесистых свертка в промасленной бумаге, призовую подкову, шелковый платок и пару серег-клипс, и передала все это добро серой пегаске, молчаливо присутствовавшей все время разговора.
— Суп сварю, — взвесив на крыле свертки, уверенно заявила пегаска.
— Диззи! – возмутились божественные кобылицы.
— Мне бульон можно, а вам – нужно, — показала божествам язык пегаска, пряча большую часть своего выигрыша в седельные сумки, а серьги прикрепляя к ушка. После чего согнутым крылом указала в сторону белоснежного аликорна, — А наш муж так и обоими ушами “ЗА!”. Так что, завтра будем есть полуночный суп.
— Ну, кажется, Пуховой Шарик, твое спокойствие и к моей пользе обернулось, — облизнулся аликорн, и махнул крылом, прощаясь с грифоньей парой, — Ирин, Грифон, удачи вам в предстоящем разговоре! А мы полетели.
— Кстати, а теперь Перышко и Рыжик — табунные грифины? Или это Рей охотником стал? — присоединяясь к белоснежному, спросила пегаска.
Обе темные аликорны весело фыркнули и заговорищически переглянулись. А через секунды весь квартет скрылся за закрывшимися дверями, оставив грифонов одних в своем семейном гнезде.
— А, ведь, по-хорошему, этого жеребца надо будет каким-то способом посвятить в охотники… А то как-то даже неудобно, что наши дочери будут замужем за не прошедшим испытание… — случайно услышанные слова пегаски выбили грифину из того душевного равновесия, что она с таким трудом достигла.
— Пушистик, не думай об этом, отдохни. Утро вечера мудренее, — успокаивающе проворковал грифон, и лизнул свою супругу в лоб, — Я уверен, все у наших пушинок будет хорошо. И все образумится и станет яснее, когда мы поговорим с ними и этим Солар Реем. А пока, отдыхай.
Грифина взглянула на своего мужа с крайне противоречивой смесью чувств. Но через мгновение обмякла под его крылом и позволила увести себя на балкон. Где и провела весь оставшийся вечер смотря сквозь открытые входные окна на расстилающиеся за пределами Шпиля пейзажи и за ужином планируя вместе с супругом будущую встречу с их общими дочерьми и их необычным избранником.