Fallout: Equestria - Frozen Skies
Глава 1: Великий Анклав Пегасов
О небеса, неужели это последнее, что я написала в этом старом дневнике? Ощущение такое… ну, словно с тех пор прошло куда больше недели.
Сейчас мне не совсем ясно, отчего я вообще решила вести дневник. Мысль о том, что я пишу это в память потомкам, мне нравится, но… Знаете, если случится худшее, хоть кто-то узнает нашу историю. Но мне кажется, ответ не в этом. Возможно, я хочу искупить ту боль, что причинила, особенно близким… С другой стороны, может быть, я просто хочу изложить свои мысли на бумаге.
Другой вопрос, кто именно прочтёт эти строки? Не удивлюсь, если их найдёт мародёр в ящике какого-нибудь стола. А вдруг разведка Анклава наложит на него свои копыта? Это было бы... Досадно. Но для этого им, сука, придётся спуститься за ним сюда.
В любом случае, если я собираюсь рассказать историю, то нужен контекст. Описание того, кем я была до Пустоши. Думаю, начать следует с представления себя и мира, из которого я пришла. Словами этого не передать, но я всётаки постараюсь.
— Я — пегас.
До сих пор эти слова определяли мою жизнь. Можно было бы упомянуть мою шерсть кобальтово синего цвета; малиновую гриву, постепенно белевшую к кончикам; фиолетовые глаза, которые я унаследовала от матери, или кьютимарку — падающую звезду, пробившую облако… Но чтобы узнать, чем я действительно выделяюсь здесь, на поверхности, достаточно только этого: я — пегас. Я жила среди других пегасов, в свои двадцать три встретив лишь пару единорогов, которые живут над облаками. Я никогда не видела земных пони, грифонов или ещё кого из мириадов существ, живущих на пустоши внизу.
Что касается мира, из которого я родом… Представьте себе место намного выше земли, по которой вы ходите, выше опасностей, лишений и насилия Пустоши. Представьте себе место, подчиняющееся законам, принятым за множество поколений до вашего рождения. В ретроспективе это кажется сюрреалистичным. Мир, построенный на облаках, поддерживаемый невежеством и защищённый последними остатками реальной военной мощи Эквестрии. Тогда всё казалось таким неизменным…
Дневник Снап Ролл.
Я очнулась в быстро пустеющей капсуле, рефлекторно выкашливая прозрачную жидкость, над поверхностью которой показалась моя голова. Отдалённо похожая на яйцо и сделанная из армированного сложной системой техномагических проводников стекла ёмкость была достаточно большой, чтобы вместить довольно крупного пони. Уходящая жидкость была специально насыщена кислородом, она заполняла капсулу, когда пользователя помещали в состояние искусственного сна. Поначалу вроде никак не ощущается, но потом всё равно, что мокроту отхаркивать — крайне неприятный опыт. Аккуратно сняв и отложив, инкрустированный драгоценными камнями, шлем, я наполовину шагнула, наполовину выпала на облачный пол рядом с капсулой.
Виртуальная реальность, в которой я только что находилась, была одним из многих чудесных достижений арканных технологий, созданных во время Великой войны. По запросу Министерства Крутости на основе тех же технологии и магии, что использовались для сфер памяти, был построен этот, по сути симулятор воспоминаний. Целью его создания было познакомить солдат с ведением боевых действий в контролируемой среде без опасности получения ранений. Однако программы ВС мало что видели в плане обновлений или доработок после приостановки исследований в связи с концом света. Несмотря на меры предосторожности, пережитого опыта всё ещё было более чем достаточно, чтобы… ненароком привести к психологической травме. Раскалывающая голову фантомная боль была напоминанием о последних событиях симуляции, из которой меня так жёстко выдернуло.
Пони, с которым я оказалась лицом к лицу (ну, лицом к копытам, учитывая мой крайне изящный выход из капсулы), разразился потоком брани, которого могли достичь только строевые сержанты, а протяжное произношение точно подсказало мне, кем был этот пони.
— Лётный командир Снап Ролл, какого хуя вы делаете на полу моей камеры ВР?!
Поспешно взмахнув крыльями, я вскочила на копыта и вытянулась по струнке, несмотря на то, что жидкость ВР всё ещё капала с меня на облачный пол.
— Больше не повторится, сержант! — крикнула я в ответ.
Старый жеребец стоял прямо передо мной, его униформа была безупречна. Повиновение заставляло меня смотреть перед собой, прямо в грудь более высокого пегаса. Мой взгляд остановился на боевой медали, украшавшей его грудь. Гневная тирада тем временем продолжалась. Я стиснула зубы, меня уже далеко не в первый раз словесно накручивали, чтобы я знала, сколь тщетны попытки остановить грядущее. Оно просто не могло не произойти.
— Учитывая твой послужной список, я бы на это не рассчитывал!
Сержант на мгновение помедлил — достаточно, чтобы я начала открывать рот для ответа, и намеренно прервал меня.
— Но что более важно, что это, блядь, там было?
Я выкрикнула ответ, зная, что он зацепится за любой признак слабости.
— Сержант, у моего отряда был случайный контакт с противником, основные силы которого были дальше в лесу! В итоге мы вышли из боя, чтобы затем снова вступить в…
Он снова резко перебил меня.
— Я говорю не об этом, лётный командир. Кто дал вам право на принятие такого решения? Это, мать твою, точно был не я, так кто тогда?
— Сержант, имея так мало информации об этом районе и учитывая поднятую тревогу, сохранение целостности моего отряда было первостепенным. И я приняла решение прервать миссию, сержант!
— Не тебе отдавать такие приказы!
Капли слюны попали мне в лицо, а старый жеребец всё не унимался. Когда он начал ходить взад-вперёд передо мной, мой взгляд не сдвинулся с точки, где он только что стоял. Я не видела его глаз, но знала, как они сейчас на меня смотрят. Тем самым взглядом, который пугает и новобранцев, и ветеранов, едва они его замечают.
— Эта миссия имела решающее значение, и вы бросили её!
Решающее значение? Имела бы для нас значение внезапная зебринская атака на небольшой городок под именем «Понивилль» пару сотен лет назад? И раз уж на то пошло, то зачем мы вообще обучаемся воевать в Вечнодиком лесу?
Я держала свои мысли при себе, вместо этого логически рассуждая:
— Миссия уже провалилась, сержант! Зебры узнали о нашем присутствии и начали реагировать на наши действия. Моей целью было сохранить личный состав в живых для следующей миссии!
И это я ещё не упомянула тот факт, что у сил противника был профессиональный снайпер, оказавшийся на месте конфликта менее чем через десять минут после нашего обнаружения. Если бы такие бойцы были доступны регулярным частям Зебр, думаю, нам пришлось бы гораздо хуже во время Великой войны. По идее, в этом вымышленном сценарии мы должны были столкнуться с обычным передовым легионом Зебр, и всё. На самом деле легионы Зебр никогда не ступали рядом с Вечнодиким лесом, но это была предполагаемая операция, внесённая в систему во времена, когда такое ещё было теоретически возможно. Вот насколько стары сценарии в нашей системе. Как я уже сказала, никаких обновлений за двести лет.
Строевой сержант нахмурился, его тон стал спокойнее, но жеребец всё ещё был зол и решил сменить тактику.
— Что бы об этом подумал Хэвок?
Я не дрогнула, но уверена, что он увидел гнев в моих глазах. Я прикусила щеку, чтобы не сказать что-то, о чём потом пожалею. Похоже, я не достаточно хорошо скрыла свои эмоции, потому что он продолжил медленно произносить слова:
— Задел за живое, да? Хорошо. Мы прослужили с ним много хороших лет, прежде чем он умер. Так вот, он никогда не показывал такой… — он замолчал, по-видимому, подбирая правильное слово, — эгоистичной жилки, как ту, что сейчас показала ты.
Я почувствовала вкус меди и поняла, что до крови прикусила щеку на слове «эгоистичный». А ведь он ещё не закончил.
— Задание превыше всего — вот наше кредо, наш путь жизни!
Я понимаю, что он имел полное право знать образ жизни анклава — в конце концов, он боролся за него. Но моя семья тоже служила, мы потеряли отца. И с чем мы остались? Выплата из его пенсионного фонда и стенка с надписью «Совершенно секретно», не позволяющая нам даже узнать, как он умер. Я чертовски хорошо знала цену «Пути Анклава», и он, сука, это понимал.
Как оказалось, последнего замечания было как раз достаточно, чтобы я открыла свой поганый рот.
— Сержант, это лишь доказывает, что чужая семья — потёмки, да? — ответила я тоном, который проявляется только когда намеренно не подчиняешься старшему по званию. Мой взгляд замкнулся на жеребце, и мне было уже наплевать на тонкости армейского этикета.
Он фыркнул, желая прервать меня, может, даже сказать что-нибудь о трибунале, на который я отправлюсь. Но мне было всё равно. Сейчас я была готова на любые последствия за те слова, что должна была сказать.
— Ваш собственный сын бросил вас и стал дашитом, убив свой взвод. С таким-то отпрыском, как Каламити, вам даже заикаться не следует о моём отце! — продолжила я, на автомате добавив «Сержант». Гнев выставил напоказ мой опасно бунтарский нрав.
Он смерил меня взглядом. Я явно не ушла победителем, и почти наверняка мои слова будут иметь последствия, но они привели сержанта в достаточные сомнения, чтобы он отстал от меня. Не знаю, о чём он там думал, но свои мысли жеребец решил оставить при себе.
— Свободна.
Я настроила облачко над собой на тёплый дождь. Вода заструилась по моей голове и плечам. Ощущение было просто восхитительным. Я просто стояла с закрытыми глазами, а вода смывала с меня остатки жидкости из камеры ВР и пот от долгого дня тренировок.
Душевая находилось недалеко от комнаты ВС. Как и многое здесь, она была построена из обычных строительных облаков. Внутри помещения самостоятельно формировались маленькие облака, которые летали чуть выше уровня головы. Военные душевые отличались от гражданских в первую очередь своей ориентированностью на совместное использование. И это решение, как и любое другое решение Анклава, имело под собой основание. Нам сказали, что идея в том, чтобы покончить с сексуальным влечением к сослуживцам, показывая их на регулярной основе в столь интимной обстановке. Большинство солдат считало эту идею как минимум сомнительной, но спорить никто не осмеливался.
Вдруг моё наслаждение было прервано резко похолодевшей чуть ли не до нуля водой. Инстинктивно я сжалась в клубок с удивленным писком. Сверху послышался смех, и, взглянув туда, я увидела, как Тэйлвинд прыгает на моём душевом облаке, хохоча словно жеребёнок.
— Ох, кэп, видела бы ты своё лицо! А уж как мило ты пищишь, — сказала кобыла и, прекратив прыгать, зашлась бурным смехом.
— Не. Смешно, — сквозь зубы ответила я, скорчив гримасу. Взмахнув крыльями против потока воды, я взмыла в воздух и ударила негодное облако задними ногами в полете. С тихим «пуф» облако рассеялось, отправив гогочущую кобылу вниз, в объятия мягкого облачного пола.
Смех несколько поутих, и Тэйлвинд, содрогаясь, поднялась на ноги.
— Стоило того, — сквозь хохот выдала кобыла, ухмыляясь от уха до уха. У неё всегда получалось сделать так, чтобы я не могла злиться на её проделки.
Послышался звук ещё одного душевого облака. Я обернулась и увидела Ноуздайва, моющего свою голову. Жёлтые пряди в его оливковой гриве развевались в потоках воды, резко контрастируя с ониксовой шерстью. Его кьютимарка как всегда бросалась в глаза: орёл с раскрытым клювом и оттопыренными когтями, словно увидевший что-то... ну, вкусное. Жеребец просто покачал головой от вида наших шалостей.
Найдя себе новое душевое облако, я настроила его на тёплую воду и начала мыться сама. Мой взгляд гулял по помещению и в итоге остановился на Тэйлвинд. Она тоже принимала душ, и вода струилась по её кремового цвета гриве и небесно-голубой шёрстке. Кьютимарка отчётливо выделялась на её стройной фигуре: чёрное перо, от которого расходились лёгкие волны, словно оно только коснулось водной глади. Я поняла, что смотрела слишком долго, и в итоге перевела взгляд в зелёные глаза кобылки, озорно смотрящие на меня в ответ.
— На что смотришь, Кэп?
Не сводя с неё глаз, я нахально улыбнулась.
— Думаю, ты и сама знаешь.
— Вы тут не одни, кстати. Найдите себе комнату что ли, — крикнул с другой стороны душевой Ноуздайв.
— Но у нас она уже есть, — спокойно ответила Тэйлвинд, — прямо рядом с твоей.
Посмотрев через плечо на Ноуздайва, я, с распутной улыбкой на лице, довольно добавила:
— Ну, это же наша последняя ночь перед первой миссией…
Пауза, которую я выдержала для усвоения смысла слов, оказалась достаточно длинной, чтобы жеребец почувствовал дискомфорт. А затем, к удовольствию Тэйлвинд и досаде Ноуздайва, я добавила:
— А значит, это подходящая ночь для вечеринки!
Мы летели сквозь небеса над городом Нейварро, забыв обо всём на свете. Под нами мелькали серые тучи, обозначавшие периметр базы. На пути нам встретился массивный воздушный док Рапторов, где был пришвартован колоссальных размеров «Аркус». Грозовые тучи, державшие в воздухе ста восьмидесяти шести метровое судно, тихо потрескивали, сдерживаемые до поры до времени. Стоявшие тут и там на поверхности корпуса батареи ПВО затмевались огромными противодраконьими пушками, установленными на поворотных площадках. И пусть мы и не могли их видеть сверху, но мне точно было известно, что на брюхе были ещё системы воздух-земля. Шлюзы быстрого десантирования вооружённых солдат и бронированной техники, вроде тех же Вертибаков и воздушных танков, были открыты настежь, и пегасы цеплялись за поверхность судна, как, должно быть, земные пони сейчас цеплялись за жизнь на отравленной земле.
Поддержание флота Рапторов в боевом состоянии было одной из важнейших задач армии Анклава. Их было не много, и появление новых в обозримом будущем не ожидалось. А ведь именно благодаря Рапторам мы выиграли войну с грифонами, сделав Анклав единственным властителем небес. Да и забыть об этой задаче было крайне проблематично, с учетом того, сколь усердно высшие чины нам об этом напоминали.
«Аркус» был тем самым Раптором, с которого мы завтра отправимся на нашу миссию, так что у экипажа намечалась длинная ночь предполётной подготовки. И я им не завидовала. До перевода в разведку я достаточно долго состояла в экипаже воздушного танка и знала, сколько сил требовало обслуживание одного его, а уж сколько нужно было сил на поддержание Раптора в рабочем состоянии, мне даже представить было сложно. В общем, я ни на йоту не завидовала тем ребятам на «тёпленьких местечках».
Быстро миновав серые тучи, мы вылетели на бескрайнее поле белоснежных кучевых облаков, уходящих далеко за горизонт. Если не брать в расчёт облачные постройки самого города, то единообразие покрова нарушали только невообразимо высокие заостренные башни Системы аварийного оповещения Министерства тайных наук, но все неботаники называли их просто башнями САОМТН. Сама эта возможность аварийного оповещения с самого начала была лишь прикрытием для истинной цели. Пятьдесят две башни были распределены (а не разбросаны, как думали некоторые) по Эквестрии. Используя синергию магии единорогов и пегасов, именно САОМТН создавали облачный покров над большей частью страны и прилегающих территориях. Каждая башня была оборудована системой слежения, и пусть первоначальная задумка была в возможности удалённого контроля за погодой в Эквестрии, их с лёгкостью можно было направить на землю. Необходимость разведки на поверхности появлялась лишь тогда, когда местность не просматривалась с башен, что уменьшало нагрузку на наше относительно малочисленное подразделение.
В общем, башни САОМТН сделали Анклав жизнеспособным, хотя каким образом они делали то, что делают, решили оставить привилегированной информацией. Всё, что нам нужно было знать, так это то, что их следует защищать ценой наших жизней, и что главный центр системы располагался здесь, в Нейварро, под защитой всей мощи армии Анклава. Если с ним или какой-либо ещё из башен что-то произойдёт, Анклав может уже не оправиться от этого. Однако, честно говоря, я переживала бы куда сильнее, если бы у нас не было чёткого доказательства их способности пережить прямое воздействие мегазаклинания. Когда с неба посыпались жар-бомбы, ни одна из башен не упала. Если это не говорит об уровне конструкторского мастерства земнопони, то что тогда? И пусть я не видела ни одного из них, это не мешает мне уважать их труд.
Сотнями метров ниже облачные фермеры заканчивали еще один долгий день ухода за садами облачных яблонь. Или облачных персиков, облачных груш, облачной картошки, облачной капусты, облачной то, облачной сё — всё это мы могли взращивать прямо здесь. Так мы и смогли выжить — за счёт сельского хозяйства. Незадолго до конца Великой войны изобрели технологию «облачного посева», а облака САОМТН под неё приспособили. Странным было то, что пионерами в этой области были грифоны, но на промышленный уровень технологию вывели уже пегасы, которые в конечном итоге и сформировали Анклав. Точных деталей у меня, увы, нет. Ну, как бы то ни было, облачный посев позволял нам выращивать достаточно еды для себя, навязывая непроглядную облачную завесу земле.
Вдали, на горизонте, виднелись группы мониторинга погоды, которые тоже решили закруглиться и уже летели в город. Пусть башни успешно покрывали большую часть Эквестрии, всё равно приходилось наблюдать за состоянием облачного покрова и устранять любые истончившиеся участки. За исключением разве что неба над Вечнодиким лесом. Он был диким уже до того, как мир сгинул в огне жар-бомб, с тех пор он изменялся только в худшую сторону. Сами ветра над ним одичали, почти сведя на нет возможность закрыть небо над этим лесом.
Я представляла, как по всей территории Анклава уставшие от долгих часов работы пони возвращались домой. Домой, к ужину из безвкусных облачных продуктов, к появлению которых они, возможно, приложили копыто и крыло. При достаточном везении у возвращавшихся мог быть жеребёнок, о котором надо было заботиться и который помогал забыть о рутинности дней. Жеребёнок. Один. Ведь в Анклаве ограничена рождаемость, что не удивительно, когда твоё общество находится на полном самообеспечении.
Впрочем, был ещё и другой путь в жизни пегасов Анклава. Альтернативой унылому, зацикленному бытию была служба в армии. Только продержись три года в военном училище и следующие за ними три месяца базовой подготовки, и вот ты уже получаешь все преимущества статуса военного. Включая разрешение на рождение ещё одного жеребёнка, что было действительно привлекательным стимулом. Также предоставлялось пособие по выходу на пенсию, пусть и небольшое, но всё же дающее доход после окончания контракта. И это не говоря уже о возможности войти в эшелон политиков Анклава. Но на деле всё было не так радужно. Новобранцу, одному из тысяч других в составе армии, не было ни экономической, ни практической выгоды от возможности завести ещё одного жеребёнка.
Обычно уйти на покой и уделить время семье могли только престарелые офицеры и ветераны, хотя некий инструктор по строевой (хотя он был ещё и ветераном войны с грифонами, которая была почти два поколения назад) собирался взять планку в шесть жеребят, будучи всё ещё на службе. И это меня раздражало: пони, который на регулярной основе превращал мою жизнь в ад, имел всё, чего я только могла пожелать. Пусть это прозвучит жестоко, но я была почти рада, что его жена умерла при родах их последнего жеребёнка. Это событие хоть чуточку, да сместило его уровень жизни с недосягаемого пьедестала крутизны. Достаточно для того, чтобы, собрав волю, не оскорблять его… Ну, когда он не упоминает моего отца, по крайней мере.
Мой отец. Хэвок. Трудно поверить, но он всегда был против моего вступления в армию. Он сам был героем войны, который, не щадя крыльев и копыт, сражался с грифонами, и его приводила в ужас одна лишь мысль, что я пойду по его стопам. Женившись на обычной пони из погодного отряда, папа уже считал, что благословлён сверх своего положения. Став отцом единственной дочки, он окутал меня любовью, научил летать, любить небеса, за которые сражался. Он думал, что уберёг меня от невзгод собственной молодости. Затем… однажды он просто не вернулся.
Пришёл офицер — теперь-то я знала, что это был капитан, но тогда я увидела лишь угольно-черную униформу с начищенными до блеска медными элементами… прямо как у папы. У него был с собой кейс. Когда я услышала звон разбившейся тарелки, которую мама ещё секунду назад мыла на кухне, я сразу поняла, что что-то случилось. Офицер сказал, при выполнении планового задания произошёл инцидент. Тело не смогли вернуть. В кейсе было больше денег, чем полагалось отцу по выходу на пенсию. Как будто это могло заменить члена семьи. А я только три недели, как окончила военную подготовку. На следующий же день я вступила в ряды вооруженных сил Анклава. Это было семь лет назад.
С тех пор я выросла. Научилась сражаться, научилась выполнять приказы… Также научилась лечить, надеюсь, что не напрасно. Я узнала, каково это, делать всё ради достижения цели. В конечном итоге я научилась вести за собой. Учить. Передавать полученные мной за недолгие семь лет знания. Всегда появлялись новобранцы, так уж эта система работала. Каждый год кто-то уходил в отставку, и им на смену приходили новые бойцы. Свежая кровь для системы Анклава. Однако не всегда освобождение места сопровождалось уходом на пенсию по состоянию здоровья. Многие годы я пыталась получить доступ к документам или пони, которые бы приоткрыли завесу тайны над смертью моего отца. Как это произошло, по какой причине, даже почему отсутствовало тело — я бы радовалась любой информации. Но ничего не было. Ничего, кроме формулировок «доступ закрыт».
Но никто не любит зануд, особенно в ночь перед первой наземной миссией. Усилием воли я вернула себя в настоящее. Не время было думать о прошлом. Более того, сейчас вообще не надо было думать — надо было идти зажигать.
Музыку мы услышали ещё вне клуба, но стоило нам войти, как на нас нахлынули звуки танцев, пьянок и прочего рода веселья. Бакканир Блэйз, как и почти всё в Нейварро, был военным заведением, однако, в отличие от столовых младшего состава, в Блэйзе не было ограничений по званию, а вся одежда с отличительными знаками оставлялась при входе. Даже для гражданских вход был открыт. Это было просто место, где пегасы могли расслабиться и отдохнуть после долгих дней служения Великому Анклаву Пегасов. Ну, или как было в нашем случае, повеселиться в ночь перед первой миссией на поверхности.
Здание клуба достаточно сильно возвышалось над облачным покровом, впрочем, назвать его «трёхэтажным» было бы не совсем правильно. Действительно отдохнуть пони могли только на первом уровне. Здесь были основной бар, скромный танцпол и более менее уединённые столики вокруг. Второй и третий уровни представляли собой пространство высотой в несколько сотен метров, без какого-либо намёка на крышу. Оттуда открывался потрясающий вид на звездное небо, на фоне которого пегасы, обычно парами, исполняли замысловатые (если достаточно напились) танцевальные движения. Когда танцующие уставали, они всегда могли отдохнуть в маленьких нишах (и продолжить распивать спиртное, без опасности пролить его кому-нибудь на голову). Следовало отдать должное строителям: они учли все нужды своих летающих клиентов. Атмосфера тут совершенно отличалась от таковой в любом другом клубе Нейварро. Если подумать, то, скорее всего, у Баканира и не было конкурентов вовсе.
Не только наша группа направлялась на поверхность. Думаю, мы смогли бы найти добрый десяток пони, что тоже отправлялись завтра на задание. Но у нашей группы уже сложилась тенденция тусоваться только своей компанией, и эта ночь не собиралась стать исключением.
Едва мы вошли, Ноуздайв тут же огляделся по сторонам.
— Так и... почему мы должны этим заниматься в ночь перед первым заданием? — спросил он, всё ещё не решив для себя, была ли эта идея хорошей или нет.
— Потому что это традиция, Ноуздайв, — ответила я, направляясь прямо к бару. Мои товарищи последовали за мной. — Отряд должен хорошенько погулять в ночь перед первой миссией на поверхности.
— Традиция? — засомневалась Тэйлвинд. — Скорее, предлог для тусовки, и тебе это известно, Кэп.
— Да, да. Но это именно она. Традиция, то есть, — признала я, заказывая выпивку. Барпони, несмотря на шум, услышал как минимум часть нашего разговора и, кивнув головой, начал наливать напитки.
Я облокотилась на барную стойку. Вдруг в толпе мелькнули белый и жёлтый цвета. Похоже, наши завтрашние пилоты заняли столик у входа. Флапс и Элерон были парой и почти всегда ходили вместе. Перед ними уже выстроились внушительные ряды шотов крепкого алкоголя.
— Видишь, Ноуздайв? — указала я копытом. — Даже пилоты чтут традиции!
Пока я говорила, Флапс и Элерон, не заинтересованные ни в ком, кроме друг друга, начали один за другим выпивать шоты. Да, похоже, пилоты тоже собирались сегодня оторваться на всю катушку.
Взяв напитки, я положила пригоршню битсов в кружку рядом с кассой. Достаточно, чтобы не переживать об оплате некоторое время, да и чаевыми не обделить.
Место нашлось без особых проблем, и вот мы уже за столиком на первом уровне клуба попиваем алкоголь. После пробного глотка стало очевидно, что мы пришли в правильный вечер: судя по отсутствию какого-либо жжения во рту, Блю Шифт использовал настоящую водку. Похоже, кто-то смог-таки принести с вылазки на поверхности немного контрабанды. В противном случае мы бы пили… ну… попытка перегнать облачные овощи и фрукты обычно приводила к чему-то, более похожему на растворитель. Я сделала мысленную заметку увеличить количество чаевых на следующем заходе.
Тут кто-то начал распевать одну из похабных песен Анклава, которые поют только будучи в поддатом состоянии. Случалось такое часто, и все уже привыкли. Плюс к этому, похоже, никто не знал весь текст целиком. Но это не помешало пони за столами подхватить песню. В конце концов подпевать начали даже пегасы, которые кружили в воздухе. Были и те, кто находился в замешательстве: новички или гражданские, которые ещё не успели привыкнуть к посиделкам с военными. Но, как бы то ни было, на каждого пони, который явно не понимал, что происходит, находилось двое, которые присоединялись к горланящим. Когда песня дошла до конкретной строчки, я поняла, что не смогу удержаться. Дьявольски улыбнувшись Ноуздайву, я начала петь, подначивая его поступить так же.
—…если ты летишь на танке, твоя пьянка — выпендрёж,
Если ты летишь на Рапторе, медлен должен быть кутёж…
По его взгляду было видно, что он колеблется. Едва сдерживается, чтобы просто не начать веселиться. Я начала петь ещё громче, когда ко мне присоединилась Тэйлвинд. Вдали я видела, как Элерон и Флапс, тоже распевая песню, поднимают для тоста последние рюмки. Видимо, спонтанное развлечение потеснило их алкоигру.
— Если ты летишь в разведку, то скорее пей до дна,
Сейчас не время бить баклуши, да и с поддержкою беда…
Наконец-то Ноуздайв, похоже, созрел до состояния, когда не мог больше сопротивляться. Взглянув на меня и Тэйлвинд, он добавил баса нашему столу, влившись в хор голосов. Песня похоже охватила большую часть бара, но уже близилась к концу.
— Если ты летишь в броне, пить тебе всё одному,
А если ты летишь в повозке, то налей ещё кому…
Мы уже больше орали, чем пели, стараясь перекричать пони рядом с нами. Подняв кружку, я отдалась песне, забыв все невзгоды этого дня и тревогу перед днём грядущим. Сейчас было только настоящее, и в нём были выпивка, басы и товарищи.
— Но коль застрял ты в Вертибаке, вот тебе один совет,
Ебани бутылку залпом, всё равно дел больше нет!
Зал охватили восторженные крики, будто мы гордились, что смогли, несмотря на опьянение, закончить песню. А может, и благодаря? В любом случае был хороший момент для тоста. Мы звонко чокнулись бокалами и опустошили остатки выпивки.
Надо было отдать должное диджею, он хорошо следил за толпой. Когда мы пели, он приглушил музыку, а потом сразу же поставил быструю танцевальную мелодию, чтобы сыграть на настроении зала. Пони устремились в танцевальное пространство. Даже Ноуздайва не пришлось уговаривать, когда мы с Тэйлвинд схватили его под ноги и понесли в небо. Его лицо расплылось в глупой улыбке.
Мы танцевали. Ох, как мы танцевали. Если вы никогда не видели танец пегасов, то многое потеряли. Это и хореография, и аэрошоу сразу. Мы летели к звёздам, петляя между других пегасов с максимально возможной аккуратностью, на которую были способны. Полёт был чисто инстинктивный, под такт музыке. Всегда была вероятность в кого-то врезаться, но это было частью веселья, порыва. От этого трюки, которые мы исполняли, казались ещё круче. Даже просто смотреть на это зрелище со стороны было увлекательно, если личные способности к полету были не ахти.
Достигнув верхней точки здания, мы расправили ноги, словно пытались обнять звёздное покрывало неба, раскинувшиеся вокруг нас. С наших мест открывался потрясающий вид на ночное небо в любом направлении. Свет Селестии уже давно ушёл, и теперь небом властвовала Луна, освещая пони под собой. Этого было достаточно, чтобы немного пожалеть о том, что она не дожила до этой ночи. Принцесса Луна, то есть.
Очарование момента прошло, и я выкинула эти мысли из головы. Я не собиралась позволить им испортить мне настроение. В воздухе было достаточно много пони. Мы вошли в крутое пике и резко остановились в считанных метрах от воздушного покрова, словно наши движения были отточены тренировками. Да и даже если бы кто-то из нас не смог вовремя остановиться, это сулило бы только ударом по самолюбию. Так мы летали вверх-вниз, пока я не сымитировала неуклюжий взмах крыльями и не отправила себя в штопор, который крайне удобным образом привёл меня прямо к Ноуздайву. Он поймал меня в свои объятия, спиной к себе. Судя по беспокойству в его взгляде, Ноуздайв явно переживал за меня.
Я дьявольски улыбнулась через плечо, опуская его копыта вниз, пока он уже не держал меня за круп, чуть выше кьютимарок. Затем я снова начала танцевать, тереться о его бедра и туловище под звуки музыки. Как я уже говорила, для пегаса Ноуздайв был большим, но толстым его было назвать никак нельзя. Ощущать упругие мышцы пегаса было восхитительно, а он даже не двигался. К его чести, надо сказать, что озадаченный вид на его лице продержался от силы пару секунд, затем Ноуздайв всё понял и… ну, втянулся.
Сложность грязных танцев у пегасов в том, что они требуют серьезной координации от партнёров, а у нас её было в достатке, даже когда к нам присоединилась Тэйлвинд. Уверена, что зрелищ толпе мы дали. Блин, да я могла уверенно это заявить даже с моего места. Где-то между «очень скоро» и «целую ночь позже» мы снова все в поту направились к бару, чтобы перевести дух.
И вот когда я уже почти начала заказывать ещё одну партию напитков, какая-то пони врезалась в меня, чуть не ударив лицом об стойку.
— Оу, простите, не хотела, — быстро извинилась она. — Блю Шифт! Мне нужен самый девчачий фруктовый коктейль, который у тебя только есть, — она неуклюже поставила копыта на стойку и, наклонившись ещё ближе к барпони, добавила: — И с вишенкой!
Блю Шифт усмехнулся, он явно был знаком с этой кобылой.
— Только не говори, что в завязке, Фрости. Сейчас сделаю тебе сангрию.
Похоже, эта пегаска была постоянным клиентом, судя по дружескому подначиванию.
— Я? — удивленно вопросила она. — Не, это не для меня. У меня есть пригоршня минталок, хочу подмешать их в бокал Лайтнинг.
«Пригоршня чего? Это же вроде какая-то наркота с поверхности?»
— Фро-о-о-ости, — угрожающе прохрипел Блю Шифт и, прекратив наполнять бокал, наклонился к ней. — Ты же знаешь, что я…
— Да шучу я, — перебила обиженная кобыла, раздосадованная неспособностью барпони уловить суть. Тот, в свою очередь, продолжил разливать напитки (наши в том числе), покачав головой от… поведения пегаски. Похоже, между ними часто случались подобные разговоры.
— Ты… — начала я, продолжая смотреть в другую сторону. — Ты врезалась в меня, а потом оскорбила вкуснейший фруктовый напиток. Что ты можешь сказать в своё оправдание?
Я развернулась на месте, чтобы хорошенько рассмотреть незнакомку, которая толкнула меня, умышленно или нет.
Зеленовато-голубая кобыла наклонила голову, отчего голубая прядь в её белой гриве стала заметна в приглушённом свете бара. У неё в ухе была серьга такого же зелёного цвета, как и её глаза, глаза, которые смущённо смотрели на меня.
— Может… может, хочешь минталку? Ну, это, конечно, не выпивка, но у меня больше ничего нет.
Тэйлвинд встрепенулась и озорно ухмыльнулась:
— Она её не возьмёт, но, возможно, я смогу найти ей применение, — пегаска приложила копыто к подбородку, словно погрузившись в глубокие думы. — Да, уж это я смогу. / (Возможно даже и не одно)
— Н-но… — заикнулась я, зажатая между гневом и Тэйлвинд, плетущей интриги прямо у меня на виду. Я переводила взгляд между пегасками, ужасаясь последствиям такого развития событий. И это не говоря уже о том, кто станет жертвой Тэйлвинд, очевидно, что именно я. В итоге я остановилась на незнакомке.
— Откуда они у тебя вообще? Да и кто ты такая?
— Расслабься ты, у меня нет никаких минталок. Знаешь, что бывает с теми, у кого находят запрещенные вещества третьего класса? Зовут Фрости. Виндс Фро… — тут она застонала и закатила глаза. — Впрочем, знаешь, мне пофигу. Я уставшая, раздражённая, подвыпившая и в увале.
— Оу, ну не досада ли, — переведя взгляд с Фрости на меня, сказала Тэйлвинд и сделала глоток из стакана, чтобы скрыть саркастическую ухмылку. Я почувствовала, как лицо заливается краской, и это было не от алкоголя.
Охая, Ноуздайв бочком добрался до бара и взял свой напиток. Я в тот момент отвлеклась, но почти уверена, что он, перед тем как выпить, осмотрел дно стакана. Бережёного, как говорится…
— Так, ладно. Похоже, мы зашли на топкую почву, — Фрости воспользовалась возможностью съесть сушёную вишню с трубочки. Может, у Блю Шифта и была поставка алкоголя, но вот продукты у него остались те же самые.
— Твоя правда, а ты даже с ними не в отряде, — закатил глаза Ноуздайв.
— Эй! Я не говорила, что мне это нравится! — выпалила я, отчего все с сомнением на меня посмотрели. — Ух, от ваших взглядов хочется выпить, — взяв стакан, я немного пригубила сладкий фруктовый напиток. Затем повернулась к зеленовато-голубой кобыле и попыталась сменить тему: — Так вот, Фрости, что привело тебя в Буканьер Блэйз? Возможно, я и видела тебя на базе, но не скажу, что узнала.
— Я обычно тусуюсь со своим отрядом в нише наверху. Остальные восемьдесят процентов времени я сплю, — ответила Фрости, попивая коктейль. — К тому же, думаю, что ты видишь меня на базе время от времени. Стрельбище, столовка — в такого рода местах.
Тэйлвинд бросила на меня взгляд.
— Если она из другого разведотряда, то, скорее всего, ты билась с ней в ВИ.
— Так, давай посмотрим, — я перевела взгляд на Фрости. — Не назначали ли, Фрости, тебя часом недавно в силы противника?
— ВИ? — гневно спросила пегаска. — Я тут тренируюсь на устаревшем оборудовании и стреляю краской, а вы зависаете в виртуальном интерфейсе? — сердито произнесла Фрости и допила остатки своего напитка. — Судя по всему, вы тут избалованные кобылки, сидящие на шее у отца. Вот на поле вы бы получили реальный опыт. Часами лежать в грязи, ожидая, пока кто-нибудь не даст команду на выстрел. Да и вообще ВИ — говно.
— Эм… — я опешила и посмотрела на свою выпивку.
«На шее у отца? Не сказала бы».
Фрости сморгнула, будто сама была поражена своей резкости.
— Ого, чего-то я загналась. Хех. Блю! Налей мне чего покрепче!
Блю Шифт предвидел такое развитие событий и сразу толкнул к несколько сбитой с толку кобыле нечто, напоминающие виски с камнями.
Ноуздайв наклонился поближе к пегаске с серьезным выражением лица.
— Итак, мисс реальный опыт, какова она? Поверхность?
— Отстой, — ответила Фрости. Её тон стал более располагающим к разговору, но нотки возмущения остались. Было такое ощущение, будто она нас поучает. — Воздух странно пахнет. Всё и все вокруг пытаются тебя убить, и ещё много всего, о чём я не могу вам сказать, а то вляпаюсь в неприятности. Там всё работает по принципу «сведения только для причастных», а вы — не причастные, — Фрости прищурила глаза. — Какое у вас там подразделение, говорите?
— Наземная разведка Анклава, звено Фэлкон, — спокойно ответила я с нотками гордости в голосе и подняла взгляд со стакана.
— Ах вот вы кто… Но вы же сами сказали, что не были на поверхности? В этом нет никакого смысла. Чем вы вообще занимаетесь? — Фрости посмотрела в сторону, будто чтобы свериться с пунктами в невидимом списке. — Поиск вещей? Нет, это наша работа. Измерение уровня радиации? Это для ботаников. Сопровождение? Всем на него пофиг, — мы с ней снова встретились взглядами. — Похоже, что вы особо ничего и не делаете?
Ноуздайв отреагировал быстрее меня. Он поднялся из-за стойки и аккуратно встал между мной и Фрости. Похоже, он хотел нависнуть над ней своей массой. Мне польстило, что он почувствовал необходимость прийти мне на защиту.
— Мы выходим на сцену, когда твои пони находят настоящую угрозу Анклаву, — судя по тону, Ноуздайву надоело несносное поведение собеседницы. Он принял вызов.
Она посмотрела на своё копыто, будто оно внезапно стало очень важным, и скучно ответила:
— Ага, есть тут настоящая угроза. Состоит в том, что у Совета кончается дерьмо, которым можно вас накормить.
Затем Фрости пытливо посмотрела в глаза жеребцу, словно стараясь понять, как он отреагирует на данное заявление.
Ноуздайв наклонился поближе к кобыле, словно оценивая её. Выражение его лица не менялось несколько мгновений, а затем сменилось на веселое.
— Что же, думаю, с этим глупо спорить.
Кобылка криво ухмыльнулась и подмигнула ему. Затем Фрости повернулась ко мне и сказала, указывая стаканом на Ноуздайва:
— Знаешь, за таких держаться надо, — кобыла допила остатки алкоголя и усмехнулась. — Эх, если бы только мой Тандерклэп умел такие штуки проворачивать… Жаль, что он очаровательно глуп для этого.
Так потенциальный конфликт был исчерпан, а Ноуздайв с Фрости, похоже, нашли друг друга подходящими для дальнейшей беседы. Что же до меня, то мне кобыла показалась какой-то странной… поэтому я просто начала безобидно поглядывать на различных посетителей уже довольно заполненного бара. Тогда я и заметила пару глаз, неотрывно смотрящих в мою сторону. Не знаю, сколько та пегаска там сидела, но за мной она наблюдала задолго до того, как смогла перехватить мой взгляд. Пробормотав что-то вроде нужды воспользоваться уборной, я направилась к кобыле. Похоже, она хотела со мной поговорить.
Мои мысли витали где-то вдалеке, когда Фрости прервала разговор (вроде бы даже на середине предложения, если я правильно услышала), чтобы крикнуть в мою сторону:
— Удачи там. Главное не вляпайся!
Меня ошарашило это заявление, и я удивленно и немного напугано спросила:
— Во что?
Она посмотрела на меня со знанием дела и глубокомысленно кивнула:
— Ну, ты знаешь, — после этого она выбросила меня из головы и вернулась к разговору с Ноуздайвом. — Не, ну правда, он пытается снова отвертеться отговоркой, типа «я просто экспериментировал». Уже третий раз? Ага, конечно!
Слушая болтовню пегаски, Ноуздайв посмотрел в моём направлении с выражением, которое можно было описать только, как «стойкое». Встретившись со мной взглядом, он одними губами сказал: «Помоги». Я подмигнула ему и отправила воздушный поцелуй. Что бы Рэд Глэир здесь не делала, на неё это было не похоже. Когда мы виделись с ней в последний раз, она вообще была трезвенницей. Была какая-то причина, почему она была здесь, и, судя по её взгляду, связана она была со мной.
Я комфортно устроилась на стуле за столом с кобылой, чьи алые глаза, в честь которых ей и дали имя, смотрели только на меня, напрочь забыв об остальном клубе. Грохочущая музыка обеспечивала достаточную конфиденциальность предстоящего разговора.
— Вот это сюрприз, — начала я. — Давненько тебя не было видно, Рэд. Последние вести говорили, что тебе удалось попасть в состав команды мостика «Слоистого». Внушает, особенно с учётом того, что в последнюю нашу встречу мы едва закончили базовую подготовку.
— И это ещё не всё, — улыбнулась она в ответ на комплимент. — Командор Винтерс определённо может быть... — она запнулась, очевидно, пытаясь подобрать правильную формулировку. Вид у неё при этом был такой, будто она съела что-то невкусное. — Трудной, время от времени... А ты, Снап, я слышала, сейчас управляешь звеном Фэлкон. Тоже неплохо.
Как и было сказано, мы вместе прошли базовую подготовку. В существующей системе это было единственное место пересечения будущего офицерского состава и новобранцев. Думаю, не стоит объяснять, кто из нас кем являлся. Но, несмотря на разные карьерные лестницы, мы сдружились до того, как Рэд забрали на офицерские курсы. Я не завидовала, просто не могла представить себя на её месте, так же, как и она, скорее всего, не могла представить себя на моём. Мы не поддерживали связь, но узы дружбы никуда не делись. Во времена обучения Рэд не ходила вокруг да около в серьёзных разговорах. У нас явно была не встреча давних друзей, и мне не терпелось узнать, в чём было дело.
Я наклонилась поближе к ней и серьёзным тоном спросила:
— Так и к чему всё это? Сама знаешь, что пони могут решить, увидев, как помощник капитана Раптора тусуется с солдатом.
Рэд перестала улыбаться. Было видно, что она сильно устала.
— Я слышала о вашей сегодняшней перепалке. Не надо было тебе впутывать его сына в эту историю.
— Я не в настроении, Рэд, — раздражённо ответила я. — Он приплёл моего отца, так что я была в своём праве.
— А ещё у него за годы службы в армии появились связи. Да он даже нас тренировал, Снап, — её резкий осуждающий тон сразу привлёк моё внимание. — Не думаешь же ты, что его сыновья сами себе путь наверх пробили? — она сделала паузу, задумавшись, и добавила: — Ну, если не брать в расчёт Каламити. Он-то явно попал, куда хотел, только своими силами, — Рэд покачала головой, будто пытаясь прогнать какую-то непрошенную мысль. — Как бы то ни было, я просто хочу сказать тебе быть начеку.
— И всё? — я подняла бровь. — Я же знаю, как играть в эти игры. Выполняешь наземную миссию, целуешь пару задниц, и о тебе все забывают?
— Процесс уже запущен, Снап, — Рэд снова покачала головой. — Многое сейчас происходит на самом верху, и я не хочу, чтобы ты попала под раздачу, — тут пегаска осмотрелась, словно оценивая, кто из сидевших рядом мог слышать наш разговор, а затем наклонилась чуть не вплотную ко мне. — Ты же не веришь, что во время покушения на главнокомандующего Харбринджера, кобылу, которая должна была его сменить, убило шальной пулей? — она откинулась назад. — Здесь слишком много народу для откровенного разговора. Посмотрю, сможем ли мы пересечься после твоей наземной миссии. Удачи, Снап.
У меня волосы на шее дыбом встали. В памяти всё ещё свежи были воспоминания об изоляции, в которой мы участвовали после того… инцидента… и ещё о том, что нападавшего так и не нашли. Смысл её слов меня обеспокоил не на шутку, если не сказать большего.
— Не знаю, что мне с этим делать, но спасибо за предостережение, — ответила я.
Она улыбнулась в ответ.
— Делаю, что могу, — она протянула копыто. — Сквозь бурю…
Моё лицо озарила улыбка. Я цокнула своим копытом о её. В последний раз мы так делали семь лет назад.
— И дым к чистым небесам!
Заметка:
Загрузка, пожалуйста, подождите…