Fallout: Equestria - Frozen Skies
Глава 2: Низвержение
Всю ночь перед крушением своего мира я провела на ногах. О тех событиях осталось мало воспоминаний, но даже по их остаткам было ясно, что ночка была та ещё: мы пили, танцевали и веселились наперекор всему. Судя по состоянию комнаты и тому, что проснулась я рядом с Тэйлвинд, веселье продолжалось и после ухода из бара. Как бы хотелось знать, что я тогда делала, как прошла ночь, просто чтобы было что вспомнить… Хотя, возможно, так оно и лучше. Можно двигаться вперёд, не зная точно, что оставляешь позади.
Утром нас ждали брифинги, проверки снаряжения и целая куча других дел, которые надо было выполнить перед любой миссией, тем более перед первой наземной. Количество сил, которое вкладывалось даже в столь простую задачу, как высадка трёх пони для разведки района на поверхности, ошеломляло. Однако, несмотря на это, пройти все нужные процедуры можно было с минимальными требованиями к умственным способностям. У себя в блокноте я нашла какие-то записи с того дня и при этом вообще не помню, откуда они там взялись. Предполагаемый уровень угрозы, зоны действия противника и скудное количество союзных позывных в районе операции. Сколько же успевает мозг в режиме автопилота… Не сказать, чтобы эти заметки как-то помогли, с учётом всего произошедшего.
Как бы то ни было, к полудню мы уже летели в грузовом отсеке вертибака, прижимающегося к склонам Хребта Дракона — горной гряды на севере Эквестрии. Флапс держал высоту, избегая фронта надвигающейся бури…
Дневник Снап Ролл.
Моргнув тяжёлыми от похмелья веками, я пришла в себя и посмотрела на один из иллюминаторов. Бронестекло было усеяно снежинками. Складывалось предчувствие, что метель будет сильной. Плюс к этому, мимо нас на опасно большой скорости проносились громады скал, что могло бы меня обеспокоить, не доверяй я пилотам как самой себе. Тем не менее, близость к земле меня всё равно тревожила… И яркий свет никак не помогал мне бороться с похмельем. Отвернувшись от иллюминатора со слепящим снегом, я оглядела грузовой отсек. Пусть не сразу, но я заметила, что Тэйлвинд и Ноуздайв с различной степенью изумления наблюдают за мной.
— Тэйлвинд, что у тебя за взгляд? — спросила я, устало потерев ноющие глаза. На кобыле была такая же броня разведчика, как и на мне. Грива была причёсана на бок, чтобы не закрывать глаз.
— А что у меня за взгляд, кэп? — изумление уступило место веселью, и губы пегаски изогнулись в улыбку.
— Он так и говорит: «ты что-то забыла, дура», — чересчур драматично вздохнула я, закатив глаза.
Тэйлвинд захохотала.
— Не пытайся скрыть это, кэп. Мы с Ноуздайвом знаем, что ты проспала остаток брифинга по заданию.
Стоило ей упомянуть жеребца, как я запоздало осознала, что он был полностью снаряжён в силовую броню Анклава. Возвышаясь над сидящей рядом пегаской, Ноуздайв, откинувшийся на борт вертибака, в этой броне больше походил на бронированное насекомое с хвостом скорпиона. Плазменная пушка — его фирменное оружие — как обычно была закреплена у него на боку.
— Ну, я же знала, что могу доверить своему крайне ответственному заместителю донести до меня нужную информацию в понятной и лаконичной форме перед посадкой, — ответила я, откинувшись на скамейку. — И почему Ноуздайв снаряжён так, будто грифоны снова готовы к войне?
— На это поступил прямой приказ. Где-то здесь пару дней назад бесследно пропал патруль, — объяснила Тэйлвинд, и ей вторило приглушенное «ага» от Ноуздайва, проводящего проверку силовых систем плазменной пушки. — Что до миссии, есть информация, что у грифонов здесь, в горах, может быть передовая база, это нам надо проверить.
Пегаска неопределённо махнула копытом в сторону иллюминатора, косвенно подразумевая местность под вертибаком. Во время разговора Тэйлвинд активно жестикулировала, старая привычка. Тут она подпёрла голову правой ногой и несколько озадаченно добавила:
— Да, ещё нам надо проверить местность на наличие сил «красноглазого», чтобы это ни значило.
— Знаешь, мне кажется, Тэйл должны перевести на твою ставку, ведь именно она делает твою работу, — сказал Ноуздайв тихим и спокойным тоном, в котором была слегка слышна насмешка. Он не поднял взгляда с оружия, но я по голосу поняла, что жеребец улыбался.
— Дорогой мой Ноуздайв, делегирование — один из столпов управления, — саркастично ответила я, искоса взглянув на него с ухмылкой. — Узнаешь, если тебе когда-нибудь предложат пройти соответствующий курс.
После этого замечания Тэйлвинд наклонила голову.
— Правда что ли, кэп? Помнится мне, ты его далеко не с отличием закончила?.. — спросила она, вопросительно подняв бровь.
Справедливое замечание. Однако скажу, что, возможно, я бы получила оценки лучше, если бы меньше концентрировалась на… «анатомии», а больше — на теории ведения воздушного боя. Ага.
— Да, да… тройка тоже положительная оценка, — фыркнула я и, скрестив передние ноги на груди, отвернулась. Просто дружеское подначивание. Мы уже так долго друг друга знали, что такие вещи были сами собой разумеющимися. Тем не менее, я решила проверить пилотов, оставив друзей потешаться надо мной.
Передняя часть вертибака была вотчиной пилотов. Каждый из них был в отсеке, похожем на пузырь. Капитан в переднем, а второй пилот — чуть выше позади. Их крылья были в специальных захватах, которые позволяли управлять воздушным судном, словно это пегасы сами сейчас летели в воздухе. Я обхватила одну из дуг безопасности и посмотрела через плечо Элерон. Почувствовав моё присутствие и предвосхитив вопрос, она ответила, не сводя взгляда со снежного пейзажа:
— До места высадки двадцать минут, капитан. У нас нет всей информации о вашей цели, но нам даны чёткие указания высадить вас и забрать до того, как ударит буря.
Столь лаконичный ответ ясно дал понять, что кобыла не была настроена поболтать. Кивнув, я посмотрела в иллюминатор, стараясь ознакомиться с местностью, на которую нас высадят.
Горы в данном районе были действительно живописными. Видавший на своём веку только пару выработанных в поисках ресурсов горных вершин среднестатистический пегас не поверил бы в такую красоту. Под облачным покровом эти горы властвовали над ландшафтом. Они впечатляли сильнее любой облачной формации, что я только видела. Всё, от продуваемых ветрами глубоких впадин до пиков скальных массивов, представляло собой новый для меня мир. Я попыталась впитать его сколько могла, с учётом скорости, на которой мы неслись к месту назначения.
Но когда мы пролетали мимо оголившегося пласта породы, моё задумчивое созерцание было прервано каким-то движением. Из-за булыжника появился пони. На нём была бело-серая броня с капюшоном и защитными очками, так что я не смогла различить ни цвета его гривы или шерсти, ни определить его пол. Из разреза в капюшоне виднелся рог. Сильный ветер развевал плащ. Но что действительно привлекло моё внимание, так это длинная труба, которую пони леветировал рядом с собой — пусковая установка, направленная прямо на вертибак.
Адреналин начал движение по кровеносной системе, когда я повернулась к кабине пилотов с криком: «Ракета!» Элерон среагировала моментально, тревожно переведя взгляд на правую часть фонаря. Тут разрушительный взрыв сотряс борт вертибака. Осколки внутреннего бронирования за долю секунды изрешетили пилота, а потом отсек заволокло дымом. Судно резко повело вправо. Очевидно, взрыв повредил рулевую поверхность. Меня отбросило в сторону, но Ноуздайв, пристегнув броню к борту судна, поймал меня.
— Держитесь! Сейчас упадём! — закричала Тэйлвинд, пытаясь пристегнуться ремнями безопасности.
Удерживаемая Ноуздайвом, я пыталась обхватить Тэйлвинд, кричала ей держаться. Мне даже удалось её схватить… но в ту же секунду вёртибак врезался в склон горы.
Сработали аварийные пироклапаны, отстрелив в заснеженное небо кормовой люк. Удар длился долю секунды, однако я успела увидеть ужас, поразивший Тэйлвинд. Она безуспешно пыталась перебороть разгерметизацию. В отчаянии она выкрикнула моё имя. Я попыталась получше ухватить её переднюю ногу, может, даже попытаться схватить манжету её обмундирования… но тщетно. Тэйлвинд выскользнула у меня из копыт и исчезла в морозном небе.
Ещё пару секунд я поражённо смотрела на эти копыта, которыми не смогла удержать пегаску. Затем вёртибак ударился о землю. Меня приложило головой о броню Ноуздайва, и мир поглотила тьма.
Очнулась я под шипение остывающего корпуса судна. От удара некоторые панели внутренней обшивки отвалились, оголив проводку. Вёртибак изрядно покорёжило. Взрыв повредил рулевую систему. В ближайшей перспективе воздушное судно было бесполезно. С другой стороны, оно пережило падение и не развалилось.
Судя по часам на ТД, я пробыла в отключке более получаса. Вся потрёпанная, но живая, я всё ещё была в объятиях Ноуздайва. Жеребец тоже, очевидно, был жив, судя по равномерно выдыхаемым облачкам пара.
— Ноуз… Ноуздайв… слышишь меня? — спросила я, стараясь не повышать голос.
— Да, я в норме, Снап, — выдохнул он. — Нужно броню перезагрузить.
Шевелиться он почти не мог, но указал глазами на систему аварийной перезагрузки у основания шеи. Обычно ей пользовались медики, когда нужно было получить доступ к раненому, но она также позволяла снять режим ограниченного функционирования простым нажатием тумблера, надёжно спрятанного между бронепластинами.
Достать этот тумблер из моего положения было сложно, но в конечном счёте мне удалось. Сразу после щелчка последовал звук заработавшей гидравлики. Ноуздайв тут же разжал хватку, проверяя работоспособность брони.
Пока жеребец оценивал подвижность сочленений, я направилась к кабине. Схватив дугу безопасности, я оглядела то, что осталось от мест первого и второго пилотов. Ну… не могу сказать, что смерть была для меня обыденным явлением, потому что ВИ к такому не готовит. Она стала шоком, конечно, однако вид всей этой крови всё же не отнял у меня холодного аналитического взгляда на вещи. Все остальные мысли я отправила на задворки разума, где они и будут до тех, пор пока я не окажусь в безопасности.
Или по крайней мере относительной безопасности.
С противоположной стороны от места попадания в оставшемся невредимым захвате висело крыло Элерон. Это всё, что от неё осталось, кроме запёкшейся крови на фонаре. В отсеке пахло горелой плотью, пороховыми газами и обуглившейся изоляцией. Все эти запахи смешались в один тошнотворный аромат, который я почти могла распробовать. Мне было интересно, смогу ли я его когда-нибудь забыть… до сих пор не смогла.
Флапс, похоже, успел освободить крылья из зажимов и прижаться к заднему краю герметичной кабины до того, как вёртибак врезался в гору. Ну, по крайней мере кабина была герметична до удара. Носовая часть судна и частично фонарь первого пилота были одномоментно смяты горным утёсом. Кровавый след уходил вверх по склону к тому, что осталось от верхней половины жеребца. Кровь, медленно стекавшая по камням вниз, образовала лужицу у второй части его туши. Глаза его были открыты и окоченело смотрели на линию, где заканчивалось тело и начинался склон горы. На лице отразился незаданный вопрос, на который никогда не будет получен ответ.
Им уже ничем нельзя было помочь. Я открыла маленькую панель на борту, прямо за кабиной пилотов. Внутри находился небольшой квадратный модуль — чёрный ящик вёртибака. Удивительным образом он остался полностью невредим. Аналитическая часть разума подсказала, что в этом и была суть его конструкции. Такой модуль был у каждого судна Анклава: от могучего раптора, до скромного воздушного танка или вёртибака. В чёрном ящике хранилась информация, которая ценилась куда выше экипажа, например, последнее местоположение воздушных городов. Если кому-то из пустоши удастся получить доступ к логам бортового компьютера, они смогут определить точные координаты Нейварро. Чтобы этого не произошло, каждый чёрный ящик при утере кораблём питания более чем на минуту сразу стирал все хранящиеся в нём данные.
Всё, что мне надо было сделать — это подключиться к модулю с помощью ТД и убедиться, что алгоритм отработал. Как оказалось, удача хоть здесь нам улыбнулась — все данные о положении городов и записи полёта были уничтожены.
Облегчённо выдохнув, я быстро осмотрела отсеки.
— Так, Ноуздайв, — крикнула я, — надо собрать всё, что может пригодиться… возьмём сколько сможем унести, а потом разыщем Тэйлвинд и испортим день ублюдкам, что нас подбили.
Ноуздайв хрипло подтвердил услышанное и начал прогревать плазменную пушку.
К сожалению, почти всё, что представляло хоть какую-либо ценность, было либо испорчено, либо улетело из вёртибака при крушении. Даже содержимое бортовой аптечки разлетелось по окрестностям. Разочарованные, мы с Ноуздайвом покинули судно.
И первое, что я почувствовала, покинув укрытие — холод. На улице было сильно ниже нуля, а пронизывающий ветер уносил остатки тепла из-под тонкой брони разведчика. Ветер был столь сильным, что вокруг нас сейчас могла бы греметь битва, но мы бы всё равно ничего не услышали сквозь его завывания. С помощью перьев и крыльев пегасы могут различать малейшие изменения в потоках воздуха, так мы узнаём, как погода изменится в ближайшее время и, отчасти, можем ей управлять. И вот в тот момент мои крылья гудели мама не горюй. Если у вас когда-либо болел зуб, то представьте, что так болят целых две конечности. Просто от погоды. Всё тело тогда говорило мне, что находиться на улице в такую погоду было безрассудно. Но у нас была цель, и её надо было выполнить. "Ни пуха ни пера", конечно.
Быстро осмотревшись, я отметила, что вёртибак упал на дно небольшого ущелья. Местность была усыпана булыжниками, размером с пони, представлявшими хорошее укрытие. Под град пуль мы не попали, да и заметных признаков засады было не видать. Как и следов Тэйлвинд, к сожалению. На вершине ущелья нас могло ждать всё что угодно, но прохлаждаться внизу я была точно не намерена. Оставалось сделать только одно.
Я повернулась к Ноуздайву. Мы оба знали, что нужно было сделать, но мне всё равно надо было отдать приказ.
— Давай, — сказала я громко, чтобы жеребец услышал меня сквозь гул ветра. Кивнув, он развернулся и вскинул плазменную пушку. Орудие было нацелено прямо в кабину пилотов, вдоль корпуса судна. Я отдала последние почести, хотя и знала, что этого было недостаточно. Ценой собственных жизней Флапс и Элерон вернули нас на землю. Но в тот момент я могла только так их отблагодарить.
Ну, и ещё запомнить их подвиг.
Прогремел выстрел. Квазифизический заряд попал прямо в вёртибак и испарил почти всё, что осталось от носа корабля. Металл, алюминий, облачное оборудование, пластик… плоть. Всё перестало существовать в беспощадном поцелуе плазменной пушки. Зелёный пепел развеял ветер, и прах Флапса и Элерон вернулся домой, на небеса.
Я опустила копыто. Слова сейчас были излишни. Нужно было выдвигаться.
Вдвоём мы быстро, но осторожно пошли к вершине ущелья, стараясь использовать доступные укрытия. По пути нам попадались обломки вёртибака, которые ещё не успело занести снегом. Около края расселины Ноуздайв остановил меня. Похоже, встроенный в броню Л.У.М. что-то обнаружил.
— Впереди одиночная цель. Опознан как враг! — прокричал жеребец мне в ухо. Тут, наверху, ветер значительно усилился, и можно было не бояться, что кто-то нас услышит, ведь я едва могла слышать собственные мысли.
— Займи укрытие на правой стороне перевала, я буду слева, — крикнула я. — Если у него нет Л.У.М.а, то живыми он нас увидеть не ожидает. И постарайся взять его живым… хотя бы чтоб мог на вопросы ответить! — добавила я запоздало пришедшую мысль и укрылась за небольшим валуном. Ноуздайв лишь кивнул и пошёл занимать позицию.
Когда мы оба были готовы, сквозь шторм я разглядела тело пони, припорошенное снегом. Жестом приказав Ноуздайву ожидать, с пистолетом наизготовку я полетела к неприятелю.
Чем ближе я подбиралась, тем сильнее становилось ощущение неправильности происходящего. Пони оказалась кобылой, одетой так же, как и подбивший нас гранатомётчик: серая накидка из нескольких слоёв ткани, дополненная плащом, капюшоном и защитными очками с тонкими горизонтальными вырезами. Знаков различия видно не было, по крайней мере таких, которые я бы могла опознать (как, например, красовавшаяся на моей груди эмблема Анклава). Что действительно выделялось, так это ранения.
Только зверь мог нанести такие увечья, и это было очевидно. Глубокие порезы шли вдоль шеи кобылы. Сломанная пополам винтовка бесполезной кучей валялась рядом. Я быстро почистила снег перед телом и обнаружила, что кобыла лежала в замёрзшей луже крови. Судя по всему, эта пони не пришла сюда, истекая кровью, а была здесь и убита, причём недавно. Повинуясь внезапному порыву, я открыла веко кобылы и увидела абсолютно нормальный, золотого цвета зрачок. Посмотреть стоило, с учётом того, что особой информации о группе «красноглазого» у нас не было.
Я жестом приказала Ноуздайву сменить позицию, а сама тем временем высматривала любое движение в пелене бури.
— Не нравится мне это, Снап, — сказал жеребец, оглядев тело. — Хвала ветру, что это не Тэйл…
Осматривая утеплённую одежду, я заметила къютимарку кобылы — белый голубь, держащий что-то вроде палки. Тут Ноуздайв коснулся копытом моего плеча:
— Не теряй бдительность, противник ещё тут и движется.
— Он далеко? Как думаешь, он нас заметил? — спросила я, вглядываясь в метель.
— Эмм… Блядь! Снап, ЛОЖИСЬ! — закричал он и оттолкнул меня с пути чего-то, на первый взгляд показавшегося серым пятном. Я слышала, как жеребец упал в снег позади меня и удивленно охнул от неожиданной атаки.
Оправившись от падения, я оглянулась и увидела собакоподобное существо размером чуть больше пони. Плотная серовато-белая шерсть идеально маскировала зверя на фоне усиливающейся метели. Когда Ноуздайв оттолкнул меня в сторону, он упал на спину и откинул тварь от нас, лягнув её всеми четырьмя копытами. Жеребец ещё не успел оправиться от манёвра, а зверь уже был готов к атаке. Он медленно вышагивал, держа дистанцию. От его зловещего утробного рычания внутри зарождался инстинктивный ужас. Пасть была полна острых как бритва клыков. Похоже, Ноуздайву удалось заставить тварь задуматься над своим следующим шагом.
Воспользовавшись секундным замешательством, я метнулась в воздух и начала поливать зверя лазерными лучами. Впрочем, тщетно: оказалось, что шкура животного хорошо рассеивает энергетические пучки. Лазерный пистолет оставлял только чёрные отметины на его сероватой шерсти. Словно и не заметив моих выстрелов, зверь прыгнул на Ноуздайва, который всё ещё пытался взлететь. Они вместе упали на землю, и волк набросился на незащищённые шею и нижнюю часть лица жеребца. Смертельный удар был лишь вопросом времени.
Оставив попытки уложить зверя пистолетом, я замахала крыльями с максимальной силой, чтобы придать себе ускорения. Столкновение с более крупным существом дезориентировало меня и отправило кубарем катиться по снегу. Тем не менее, мне удалось отбросить волка достаточно далеко, чтобы у Ноуздайва появился шанс подняться на копыта.
Прокатившись по склону, я оказалась на спине. Зверь смотрел мне прямо в глаза. К счастью, он также приземлился на спину, но его зубастый оскал чуть ли не в метре от меня был несколько деморализующим. Я чувствовала его дыхание, горячее и пахнущее кровью. Зверь наклонил голову и озадаченно заскулил. Внезапно я осознала, что потеряла пистолет при падении. Лихорадочно осмотревшись, я увидела его лежащим в снегу метрах в трёх от меня.
Потрясающе.
Существо медленно перекатилось на лапы. Не сводя с него взгляда, я повторила движение, оказавшись в низком присяде. Зверь мог одним удачным прыжком прижать меня к земле, и я в этом не сомневалась. Нужно было тянуть время. Максимально вызывающе я прорычала в ответ, оскалив зубы. Во взгляд я вложила всю доступную мне ненависть. Волк сконфужено принюхался. Тут его мускулы напряглись, а глаза сверкнули, и зверь прыгнул на меня.
Я не стала взлетать, вместо этого подогнула правые ноги и взмахнула крыльями, чтобы сделать перекат. Волк едва успел оттолкнулся от земли, когда верхнюю часть его туловища поглотил и разбросал в виде обугленных останков по снегу взрыв плазменного заряда. Оставшаяся часть зверя приземлилась туда, где я стояла ещё мгновение назад.
— Хороший выстрел, Ноуздайв, — сказала я, скидывая с гривы кусочек горелой плоти. Подобрав пистолет, я тут же огляделась на предмет позиции для осмотра территории. — Как раз вовремя.
— Не собирался и тебя потерять, Снап, — ответил жеребец и добавил: — Похоже, дальше мне только пешком, — Ноуздайв показал окровавленное крыло. — Достал-таки.
Я извлекла зачарованный бинт и начала накладывать его на повреждённую конечность, попутно разговаривая с жеребцом, чтобы и его приободрить, и себя занять.
— Просто царапина. Уже через неделю встанешь на крыло, как только мы доставим тебя назад… на базу, — запнулась я, едва у меня появилась возможность осознать, как сильно наша миссия пошла наперекосяк.
— Снап, наши рации через бурю не пробьют, как нам послать сигнал бедствия?
Быстро подумав над возможными вариантами, я зацепилась за то немногое, что было известно о поверхности: дурацкий диджей, чьи трансляции можно было поймать, правильно настроив рации. В голове начал зарождаться план.
— Так, план Б. У грязеходов ведь есть диджей… или кто-то типа того, и он использует башни САОМТН для вещания всякой пурги в эфир, да? — план начал обретать очертания. — Так что мы найдём башню, подключим к ней рацию, убедим командование изменить точку сбора, и мы дома. Нужно просто всё это шустро провернуть, чтобы успеть ко времени окончания операции.
Ноуздайв кивнул:
— Хорошо, а где ближайшая башня?
Мыслительный процесс внезапно застопорился, а уши поникли. Усилием воли я вложила уверенность в голос и ответила:
— Будем делать то, к чему нас готовили, Ноуздайв, разведывать. Перво-наперво нужно добыть карту местности. Для этого нужно найти поселение. Так будет проще всего получить информацию о нашем текущем местоположении. Попутно будем искать Тэйлвинд. Она выжила… Зуб даю, что она ещё жива.
Ноуздайв снова кивнул. Он явно заметил отчаянность плана, но не стал заострять на этом внимание.
— Что же, я вроде бы видел тропу чуть выше по склону. Возможно, по ней она сюда и пришла, — жеребец указал на мёртвую кобылу.
Эта тропа, петляя, уходила вверх по довольно крутому склону горы. С виду она была достаточно старой и, судя по количеству затраченных на вырубку скальной породы сил, проложили её ещё до войны.
— Ноуз, давай иди наверх, я прикрою с воздуха, — скомандовала я, оглядывая грозную скалу. Взбираться явно будет непросто. Лететь, кстати, тоже, но мы рождены, чтобы летать, а не взбираться. Как-то это было… неправильно, даже со стороны.
— Так точно, — ответил Ноуздайв и начал восхождение, оставляя глубокие следы в снегу. Но даже их буря стирала за считанные минуты. Тело волка уже остыло и, похоже, начало леденеть.
Пока я летела к вершине склона, адреналин из крови окончательно выветрился, и у меня появилось время осознать, как же было холодно. Броня разведчика имела хороший показатель отношения защищенности к массе, и в условиях воздушных городов её было вполне достаточно… но здесь один слой армированного кевлара, очевидно, не обладал необходимыми термоизоляционными свойствами. Оставалось только завидовать почти герметичной броне Ноуздайва.
Достигнув вершины утёса, я обнаружила почти безжизненное плоскогорье с домиком, который, похоже, служил наблюдательным пунктом в довоенные времена. И он явно был занят. Из окон на снег падал дрожащий свет, отчего я предположила, что его источником является нечто вроде спиртовой лампы.
Ноуздайв нагнал меня пару минут спустя и тоже припал к земле чуть ниже вершины перевала. В голове зародилось правдоподобное объяснение, и я высказала его жеребцу:
— Кто бы там ни был, они послали кобылу вниз, проверить место крушения на наличие выживших. По пути она нарвалась на эту лохматую тварь. Следовательно, их там мало и они не могут себе позволить отправлять больше одного пони за раз, — во время разговора я не сводила взгляда с постройки. — Нужно попробовать взять одного из них живьем, чтобы добыть информацию об этой местности. Действуем тихо, как учили.
С этими словами я поднялась и пошла к домику быстрой рысцой, держа окно на прицеле. Вид из него охватывал большую часть рабочей местности, но я всё равно старалась держаться вне ожидаемых линий наблюдения.
Под прикрытием метели мы добрались до хижины. Входная дверь отсутствовала, вероятно, давным давно её выбили вовнутрь. Из глубины постройки доносились три четко различимых голоса. Их я слушала где-то с минуту, прижавшись к стене рядом с дверной рамой. Быстро ко мне присоединился Ноуздайв, заняв место с другой стороны двери.
— Пф, и чего мы не можем немного поразвлечься с нашей добычей? — мерзким голосом изрыгал жеребец. — А то чё эти крылатые сучки всё се хапают, а?
— Жить надоело, Ститч? — резко ответила кобыла. — Ебучие индейки тебе быстро помогут.
— Но у меня ещё ни разу не было с пегаской… — заныл он в ответ. Заныл от того, что не может изнасиловать пленника. Это лишь подтвердило слова о наземном мире, которые мне твердили на протяжении всей взрослой жизни. Нечего тут внизу спасать. Чуть погодя я осознала ещё кое-что.
Тэйлвинд!
— А ну завалились! Я что-то слышал… — сказал определённо более пожилой жеребец. Тут же голоса умолкли и послышалось клацанье затворов.
А у этого пони хорошее чутьё. Я была абсолютно уверена, что нас не могли услышать.
— Поди, Даф вернулась… нервный ты ублюдок, — ответила кобыла и, похоже, направилась к выходу из дома.
Копытами я приказала Ноуздайву обойти здание. Закончила серию жестов я резким ударом одного копыта о другое. Жеребец криво ухмыльнулся и кивнул в ответ.
Когда Ноуздайв скрылся за углом дома, я тихо поднялась в воздух и зависла прямо под окном, которое мы видели с края утеса, ожидая сигнала.
— Даф… Даф! — крикнула кобыла, наконец достигнув выхода из дома. — Куда она подева…
Тут взрыв снёс заднюю стену дома, осыпав обломками неосмотрительное трио. Начинающего насильника отбросило в другой конец комнаты. Сквозь мощь плазменной пушки я слышала раскаты голоса Ноуздайва:
— Вот вам немного дипломатии Анклава!
Пожилой жеребец тут же начал разряжать в пегаса обойму из пистолета-пулемета. Опыт у него явно был, но недостаточно хороший, чтобы стрелок инстинктивно наметил слабые места в защите Ноуздайва. В итоге пули рикошетили в стены или застревали в пластинах брони. Ошарашенная кобыла тем временем просто стояла в дверях.
Взмахнув крыльями, я выбила окно и открыла быстрый огонь по жеребцу. У него даже не было времени, чтобы удивиться моему появлению: он исчез во вспышке магической цепной реакции. Всё, что от него осталось, это кучка светящегося розового пепла на полу хижины, кучка, которую быстро развеяло ветром. Ноуздайв к тому времени успел прикончить молодого жеребца выстрелом из плазменной пушки. В мгновение ока броня, шкура и плоть сгорели в зелёном пламени. Когда огонь утих, от пони остался лишь обугленный разбитый скелет в углу помещения.
Кобыла запаниковала и, дико вопя, рванула со всех сил прочь из дома. Вероятно, догнать её на копытах было бы непростой задачкой. Убрав пистолет в кобуру, я взмыла в воздух. Набрав приличную скорость, несмотря на боковой ветер, я нагнала беглянку метрах в пятидесяти от хижины.
Может, она услышала звук крыльев, может, у неё просто было хорошее чутьё, но за долю секунды до того, как я прижала кобылу к земле, она обернулась и взглянула на меня полными ужаса глазами.
— А ну прекратила орать, — скомандовала я, пытаясь без членовредительства усмирить её.
Кобыла проигнорировала мои слова и продолжила кричать, молотя копытами в мою сторону.
Вздохнув, я поблагодарила шторм за оглушающий рев, потому что отзвуки моего следующего действия могли услышать на приличном расстояние. А это сейчас было очень не кстати. Я вспомнила голос, который использовала при подготовке новобранцев, и вложила в него всю ярость от потери двух друзей, от возможности больше никогда не вернуться домой и от подслушанного разговора о растлении своей особенной пони.
— Прекратила орать! — закричала я, брызнув слюной ей на лицо. — Да, твои друзья мертвы!
Кобыла перестала бороться и посмотрела на меня так, словно я ей пощёчину отвесила. Она едва не плакала, но мне надо было продолжать:
— Прекратишь кричать — останешься жива. Мне просто нужны ответы. Иначе, во имя всех убитых вами пегасов, я убью тебя!
Она сжалась в клубок и заплакала:
— Отстань! Оставь меня, я не хочу умирать… прошу!
Выведя кобылу из паники, я немного успокоилась. Теперь с ней можно было говорить.
— Я всегда держу слово, дорогая, — моя тихая речь едва пробивалась сквозь рёв бури. — Там, в хижине, вы говорили об одной очень важной мне пони. Так вот. Скажи. Мне. Где. Она, — продолжила я, приложив все усилия, чтобы пленница поняла: внезапная смена тона не означает отсутствие серьёзности.
Прекратив плакать, кобыла, всхлипывая, ответила:
— Она, она внутри. В задней комнате. Прошу, пожалуйста, не убивайте меня!
— Ещё два вопроса, и ты свободна, — ответила я и подождала, пока кобыла понимающе кивнет. Её глаза блестели от слёз. — Первый, где ближайшее поселение? Второй — отмечу, что он никак не повлияет на моё решение — ты одна из группы «красноглазого»?
— В трёх милях к востоку отсюда есть городок, — ответила она, а затем, помедлив, добавила: — И да… Но я не рабовладелец! Я не забираю пони!
Рабовладельцы? Интересно. Будем иметь в виду.
Отпустив её, я отошла назад. Судя по виду кобылы, она явно такого не ожидала.
— Благодарю за честность. Твоя подруга, Даф, да? Думаю, это её мы нашли недалеко от места крушения. Её убила огромная тварь, затем напавшая на нас.
Лицо пони поникло. Похоже, она хотела что-то сказать, но слова не поддавались.
— Соболезную твоей утрате. Возможно, в следующий раз ваша банда «красноглазых» подумает, прежде чем лезть в дела Анклава, — последнюю часть я добавила с толикой злости, несмотря на потерю кобылы.
Глаза пони смотрели куда-то вдаль. Вероятно, она и не слышала последнюю часть.
— Она… волки… О, Селестия, нет, пожалуйста, нет… — наконец, смогла подобрать слова кобыла.
У меня были более важные дела, и я оставила кобылу, которая начала рыдать, сотрясаемая страдальческими всхлипами. По возвращению в хижину, Ноуздайв, занявший позицию у окна, поинтересовался у меня:
— Убила её?
— Нет. Она слишком напугана, чтобы напасть на нас, а напуганный выживший окажет куда больший сдерживающий эффект на другой отряд, чем ещё один труп, — ответила я, а затем добавила тоном, пресекающим любое промедление: — И она сказала, что Тэйлвинд здесь, в соседней комнате!
Не было времени искать ключ. Ноуздайв просто выбил дверь с плеча. Старая древесина поддалась без труда, лишь погнувшийся засов остался на месте. В углу комнаты лежала Тэйлвинд.
Живая, но сильно потрепанная. Её связали, оставив при этом много ссадин. Раны уже не кровоточили, но первой помощи пегаске, естественно, не оказывали. С виду казалось, что правые ноги были сломаны. Броню с неё сняли, и она вместе с остальным снаряжением и оружием лежали кучей в углу. Судя по изгибу ствола лазерной винтовки, оружие смягчило падение Тэйлвинд. Мой внутренний ценитель энергетического оружия очень бы негодовал, будь у меня время на такие мелочи. Однако стоит заметить, что похитители оставили и винтовку, и заряды к ней в комнате рядом с пегаской. Либо их вера в умение вязать узлы была непоколебима, либо они понадеялись на неработоспособность винтовки.
— Тэйлвинд! Ты жива! — крикнула я и за несколько быстрых шагов пересекла комнату. Вытащив кляп у неё изо рта и перерезав верёвки, я провела быстрое обследование и заключила её в недолгие, но радостные объятия. Она замерзла сильнее меня, хотя и была в помещении на протяжении какого-то времени. Пульс был ровным, но несколько слабым. Также мои крепкие объятия явно мешали ей дышать.
Она обняла меня в ответ правой ногой.
— Думала… что вы не… придёте… Кэп, — сказала Тэйлвинд сквозь боль.
— В трёх милях к востоку отсюда есть поселение, — сказала я, оглянувшись на Ноуздайва. — Добраться будет непросто, но там может быть необходимое медицинское оборудование. И ещё надо будет спрятать наши крылья.
Я оглядела комнату в поисках снаряжения часовых красноглазых и нашла такой же комплект тёмно-серой одежды, как и тот, что я забрала у убитой волком кобылы.
— Зачем… зачем их прятать… Мне нравится вид твоих крыльев, Кэп… — неразборчиво произнесла Тэйлвинд и тут же скорчилась от боли.
— Увидишь не только их, как выберемся отсюда, Тэйл… — заверила я подругу, прежде чем перейти к плану. — А выбраться: сейчас наша первоочередная задача. Вёртибак уничтожен, и единственная надежда связаться с нашими через метель — это найти релейную вышку, пока нас не записали в пропавших без вести.
После этих слов я начала одевать Тэйлвинд в тёплые вещи. Без них ей никак было не осилить трёхмильный переход. Она бы просто умерла от переохлаждения. Основное снаряжение пегаски, как и прекрасная лазерная винтовка, без лишних церемоний отправилось в перемётные сумки.
Пару минут спустя, когда я спрятала второе крыло подруги под одеждой и накинула ей на голову капюшон, у меня в голове прозвучал голос… нет, тысяча голосов, шепчущих в унисон. Звук был парадоксально оглушающим, будто он звучал прямо у меня в голове.
— О, мои милые маленькие пони, мы не можем вот так вас отпустить.
Ноуздайв занял позицию около окна в соседней комнате. Не похоже было, что он тоже услышал голос, но у него были свои способы определить враждебное присутствие — Л.У.М.
— Снап, вражеский отряд на подходе. Почти двадцать противников.
Он что, не слышал?
— Нужно уходить, — крикнула я достаточно громко, чтобы и Тэйлвинд, и Ноуздайв меня услышали. — Тэйл, будет больно, но нам придётся тебя нести. Ноуз, как думаешь, справишься?
Я перезарядила лазерный пистолет и быстро добежала до разбитого окна, чтобы оценить ситуацию.
К дому лёгким галопом приближалась высокая пони фиолетовой масти с длинным рогом. Буря как-то изгибалась рядом с ней, словно единорог и являлась её центром. Остановившись где-то в семидесяти пяти метрах от постройки, она расправила крылья такой величины, которые я видела только в старых книгах о Принцессах. В зону видимости вошли четыре грифона, облачённые в бело-серую броню с дополнительными маскировочными элементами. У каждого их них за плечом виднелись неприлично большого вида силуэты антимех винтовок. Затем я разглядела и остальные силы: множество пони, одетых как убитые нами ранее. У некоторых виднелись тяжёлые боевые седла и левитируемое оружие.
Но мой взгляд приковало к ней, к Богине во плоти. Её окружение — от простых пехотинцев до грифонов с тяжёлыми винтовками — перестало для меня существовать. Конечно, она не была похожа ни на одну из тех книжных принцесс. Но её аура… от неё у меня перья дыбом встали, словно я оказалась в наэлектризованном центре грозового облака. Казалось, если ей вздумается, она с лёгкостью убьёт нас одной лишь магией стихии. Небо милостивое, возможно, она могла бы заодно и всё своё окружение так же легко убить… Однако она не стала атаковать. Оглядываясь назад, я так и не смогла понять действия существа, которого, как мы потом узнали, звали «аликорном».
Открыв рот, я потерялась в дихотомии её великолепия и ужасающего магического потенциала. Я всё-таки смогла заставить себя оторвать взгляд от кобылы. Нужно было срочно придумать, как вытащить нас отсюда.
Можно было попробовать дать отпор… Нет, они нас сломят.
— Снап…
Можем сдаться… Но они уже по нам стреляли без предупреждений. Я не стану рисковать жизнями Ноуза и Тэйл без стопроцентных гарантий.
— Снап.
Могу попробовать отвлечь их, чтобы дать другим шанс уйти, а потом улететь самой… Нет, кто-нибудь из этих грифонов обязательно попадет по мне, к тому же мой пистолет они даже не заметят, а винтовка Тэйлвинд выведена из строя.
Я всё ещё смотрела в окно. Поле зрения сжалось до выстроившихся перед домом вражеских сил.
— Ноуздайв, готовься отходить, — дрожащим голосом скомандовала я, продолжая размышлять над планом по спасению отряда.
Тут Ноуздайв положил мне копыто на плечо.
— Снап, — на этот раз более решительно повторил жеребец. — Забирай Тэйл.
— Погоди, ты что, собираешься… — хотела было я задать вопрос, коих у меня были десятки, но, обернувшись, я увидела бегущие по его лицу слёзы. Необходимость в вопросах тут же отпала: я уже поняла, что он задумал.
— Снап, бери Тэйл и бегите… Со всех ног бегите.
— Ноуз… нет… Не надо… — выдавила Тэйлвинд, оперевшись здоровым боком на комод с её снаряжением.
За долю секунды я приняла решение. Мне придется жить с ним до конца, и я это знала. Ещё как знала. Ноуздайв спасал нас ценой жизни, и это жертву я чуть ли не с радостью принимала.
— Ноуздайв, я… я тебя никогда не забуду, — чуть не плача сказала я, заключая его в крепкие объятия. Он аккуратно обнял меня в ответ по-настоящему, в первый… и последний раз. — Никогда не забуду!
— Береги себя, Снап, пожалуйста… береги себя. И не останавливайся. Ни за что не останавливайся, — жеребец выпустил меня из объятий и нежно провёл закованным в броню копытом по моей щеке. Я прижала лицо к копыту, не желая уходить. Так мы простояли несколько мгновений, затем, собравшись с силами, Ноуздайв направился к окну, которое я сама не так давно выбила.
Слёзы уже бежали по моим щекам. Кивнув в ответ, я направилась к Тэйлвинд и помогла ей подняться. Пегаска оперлась на меня, и я дополнительно обхватила её крылом.
— Мы… мы так просто уйдём? — горько вопросила пегаска, направляясь со мной к разрушенной стене. — Нет, мы не можем… мы не можем его бросить! Он пойдёт с нами!
Не в этот раз… прости, Тэйл.
Стоило только покинуть хижину, как на нас снова напал пронизывающий до костей ветер. Моё лицо горело от тут же замерзших слёз. Несмотря на протесты, Тэйлвинд была слишком слаба, чтобы помешать мне вывести её наружу. Мы перешли на бег. Бег, который могла выдержать Тэйлвинд в текущем состоянии. Я вела нас на восток по встроенному в ТД компасу, надеясь, что там мы найдем убежище. Я надеялась, что информация окажется достоверной. И только опосля до меня дошло, что я доверила наши жизни данным, полученным под дулом пистолета. Какое же это было безрассудство.
Шум ветра пронзил раскат пушки Ноуздайва. Ему вторило стрекотание автоматического оружия. Началась война одного против всех. Хотелось обернуться, но я дала обещание. Отрывисто свою лепту в какофонию звуков внесла антимех винтовка. У меня перехватило дыхание. Пушка Ноуздайва молчала уже некоторое время. И тут она зазвучала вновь. Скорость стрельбы выдавала отчаяние жеребца. От такого темпа пушка уже должна была раскалиться добела. Спустя секунду по долине эхом пронесся синхронный залп четырёх антимех винтовок.
Наступило относительное затишье. Единственное, что мы теперь слышали — это завывания ветра, хруст снега под копытами и наши мучительные всхлипы.