Сделка

Глава 08: Торговля моралью

Мелодия двух электрогитар под аккомпанемент надрывного вокала дрожала в чуть душном воздухе, ещё не остывшем после часового пребывания Эвелин в джакузи, но не касалась лимонно-кремовых ушей с чёрными пятнами на кончиках. Голая девушка лежала в пустой ванне, откинувшись на полотенце и закинув ноги на противоположный борт, окружённая с двух сторон зеркалами, и играла в гляделки с собственными отражениями вот уже с четверть часа.

Кому-то могло бы показаться странным ставить вокруг ванны огромные, от борта до потолка зеркала, многие этого бы постеснялись, а иным просто не хватит в их скромных жилищах места для таких излишеств. Но синтет-нудистка не испытывала неловкости глядя на голое тело самой себя, напротив, ей было жизненно необходимо иногда видеть свой совершенный облик – ухоженную бархатистую шёрстку, уложенную гриву, подведённые ресницы, маникюр… потому что иногда, вдали от зеркал, она ощущала грязь. Так и не отставшую от её облезающей, покрытой колтунами шкуры грязь, окружавшую её день ото дня, месяц за месяцем, год за годом. Грязь, из которой она выбралась, но которую всё никак не могла вычистить из памяти и ночных кошмаров. Грязь, въевшуюся в рассудок, а не в тело. Грязь, вернувшуюся в её новый дом на четырёх ногах и зовущуюся «Кабэдж».

По ту сторону зеркальной преграды простиралась огромная, роскошная ванная, где цельную форму дробили и искажали бесконечные золотые линии, стеклянные и пластиковые декорации, помпезные и элегантные, жёсткие и устремлённые в вертикаль. Среди них горели два рубина застывших глаз – в них дрожала тень борьбы старых и новых чувств и мыслей. Бестактная, смелая, гордая и самостоятельная Эвелин сжимала стальные пальцы на горле девчонки, выглядящей точно так же, но носящей иное имя. Глаза этой девчонки, на доли мгновений проступавшие в зазеркальном мираже, казались красными от слёз, измученными, безмолвно кричащими от боли не физической, но душевной – эта проклятая тощая оборванка никак не желала становиться историей, рвалась наружу, требовала помнить её… и отравляла новую, более сильную личность ядом страха, отчаяния и бессилия. Но ей не взять верх. Не теперь. Эвелин стала с годами злее, сильнее, увереннее в себе, рубины горели всё ярче, а брови решительно сходились к переносице, вместо того чтобы измученно подниматься в обращённой в никуда мольбе.

Мелкий четвероногий кретин влез в осиное гнездо и разворошил его, осы хорошенько отжалили наглеца и напичкали ядом, к сожалению или к счастью, не смертельным. Но злобное гудение роя не улеглось, теперь оно эхом отдавалось в ушах двух девушек, изначально не имевших никакого отношения к проблемам подростка, но с чего-то решивших пойти на поводу у праздного авантюризма и открывших Ящик Пандоры, где среди прочего хаоса таились и призраки прошлого.

Тонкие тёмные губы тронула кривая ухмылка, никак не затронувшая пылающие адским огнём рубины. Никто не тронет Джанет. Сделка заключена, Хелен объявлена новым управляющим, совет акционеров выразил сдержанное одобрение, на всякий случай сбрызнув его кислотой сомнений, и теперь взлетевшая к солнцу последовательница Икара, так и не рухнувшая оземь, готова собрать всю ярость бурлящей термоядерным огнём звезды, чтобы обрушить её на головы тварей из Серого города, посмевших поднять к небу злобные взгляды. Услуги «Изгоев Тайкуса» стоят не слишком дорого для члена совета директоров «Лигитера», и пусть их пушки выжгут всё живое, что осмелится угрожать Джанет.

Хищно оскалившись отражению и переломив хрупкую шею затравленной девчонки, Эвелин встала, расправила плечи и решительным шагом направилась к лестнице на первый этаж. Медицинская комната выглядела куда аскетичнее остального пент-хауса, но и здесь нашлось место привычным чёрно-золотым узорам, а на анатомическом кресле, сейчас подстроившемся под четвероногое существо, в окружении застывших манипуляторов мед-бота, увенчанных тускло поблёскивающими хромированными лезвиями, сидел жеребёнок, окружённый ореолом яркого белёсого света операционного светильника.

Джанет стояла на самой границе этого ореола, словно падший ангел, опасающийся приблизиться ко всеочищающему сиянию.

— Лина…

Но Эвелин словно не расслышала самый желанный на свете голос и ворвалась под жгущую белизну ламп.

— Ты подставил нас с Нетой, — тонкая рука резко схватила спинку кресла, и жеребёнок, парализованный страхом, застыл. — Ты чуть не сдох и этим чуть не разрушил мою жизнь. Ты неспособен ни оценить свои возможности, ни подумать о последствиях. Ты – отброс биолаборатории с умственным развитием дауна… — дыхание Кабэджа участилось, губы дрожали, а уши прижались к голове, выдавая подступающие слёзы, и в этот момент девушка вдруг бросила ему в лицо последнюю фразу, и только что трещащая от ярости хрипотца спала: — И ты чертовски удачлив, раз можешь шагнуть в бездну ради любимой и выжить.

Губы Кабэджа приоткрылись, уши растопырились в слабой надежде, а брови сошлись домиком. Так смотрят на мир те, кто получает вдруг последний шанс выбраться из ужаса своей отвратной жизни. Те, кого приходит защитить кто-то, кто действительно на это способен. И, наверное, так же смотрела на улыбчивого модификанта с перьями на голове семнадцатилетняя девочка, носившая тогда ещё имя, которое теперь предано забвению.

— Т-ты… поможешь?..

Он всё ещё был ей отвратителен.

Эвелин брезгливо отстранилась и встала в полный рост, возвышающаяся над прооперированным машиной жеребёнком, на швах которого ещё не выросла новая шёрстка.

— Ты ему рассказала что-нибудь? — произнесённый гораздо мягче вопрос к Джанет, сейчас улыбающейся устало, но искренне.

— Нет… нет. Он едва пришёл в себя.

— Тогда самое время. Кажется, он уже вполне может слушать.

Снова обернувшись к Кабэджу, девушка увидела в его глазах вызывающую омерзение восторженную решимость героя мультфильма, воспринимающего свои сюжетную броню и неуязвимость как должное.

— Я… э-э… я вроде нормально себя чувствую, ага.

— Знаю, — щит бесстрастности успешно прикрыл сочащиеся ядом интонации презрения. — Когда твою размозжённую тушку вытаскивали из мусорного бака, Бакс подстрелил одного недоумка. Тот засветился в больнице, в полиции, а значит и мы про него знаем. Бертран Коллинз. Куча штрафов за хулиганство, но, главное, копы записали его криминальные связи, какие знали. Пока Ирландец копает под Джанет, мы копаем под него, и намного быстрее. Не на тех напал. Пока ты валялся тут под наркозом, я узнала, где рыжий держит притон. Скажи, Кабби, что мы сделаем?

— Э-э-э… ну… отправим туда спецназ и освободим всех рабов?..

— Нет. Мы отправим туда карателей и оставим от этой дыры только пепел.

Жеребёнок нервно сглотнул, заметив искру безумия в рубиновом взгляде, но тут же Эвелин чуть смягчилась и отмахнулась:

— Ну да, и рабов повыпускаем.

— Спасибо!

Показалось, облегчённо выдохнули оба – и Кабэдж, и закутанная в шаль тени Джанет.

— Но после этого, — снова вскинулась Эвелин, — я устрою тебе такую трёпку, что ты на всю жизнь запомнишь!

Пауза затягивалась: Кабэдж был слишком воодушевлён чтобы пугаться или злиться, поэтому просто поджал губы, пялясь на нависшую над ним строгую девушку. Голую. И очень красивую. Эвелин перевела взгляд с морды жеребёнка ниже, и её лицо перекосила ужасающая гримаса.

— Не вздумай! Марш в свою комнату и оденься! Быстро, пока этот мед-бот тебе лишнее не отрезал!

До предела смущённого жеребёнка как ветром сдуло, и постояв ещё совсем немного, Эвелин плавно опустилась на край операционного кресла. Только теперь Джанет подошла ближе, окунувшись в белый искусственный свет, причудливо обесцветивший её обычно тёплый и приятный глазу окрас.

— Спасибо.

Эвелин подняла на подругу вопросительный взгляд и не смогла снова отвести.

— За что?

— Ты начнёшь из-за него… из-за нас целую войну.

— Могу себе позволить. Но это всё равно такой себе повод для благодарности. Будут смерти… и всё из-за моего решения.

Джанет села рядом, и девушки снова сплели пальцы, взявшись за руки.

— Мы защищаемся.

— Это слова старых нас. Я как никто мечтала стать достаточно сильной, чтобы убить всех, кто отравлял мне жизнь… Теперь я получила эту силу. Это не «защита», это всего лишь отсутствие… хм… «человеколюбия». Пора бы уже цивилизации изобрести слово, которое объединит синтетов и людей.

— Всё равно. Гигаполисы не похожи на райские кущи, и никогда такими не были. Ты заботишься обо мне и… Ты – мой рыцарь, который сразит сколько угодно драконов.

Эвелин расслабленно захихикала и уткнулась носом в шею Джанет.

— Ни один дракон тебя не обидит, моя принцесса.

Прежде, чем связаться с начальством Бакса, Эвелин всё же пришлось ненадолго одеться и зайти в кабинет. Экран вспыхнул и единственный собеседник ответил почти сразу.

— Мисс Риальто?

— Добрый вечер, мисс Хакстуон.

Директор по репутации смотрела с интересом на привычной маске доброжелательности, которую женщину обязывало носить положение.

— Скажите, что вы думаете о проведении небольшой антикриминальной кампании для имени «Лигитера»?

Собеседница ненадолго задумалась – вопрос как ни крути неожиданный.

— В целом это всегда оказывает положительный эффект, но важны детали. Кого именно мы хотим объявить криминальным элементом?

— Один из подпольных борделей «Синтезиса» и весь связанный с ним местный синдикат.

— Вряд ли это будет выгодная сделка с меркантильной точки зрения. Это может стать хорошей имиджевой инвестицией… но нужно время.

— Подготовка операции займёт дней десять.

— Достаточно. Вы уже говорили с… кто там у них главный? Маус, кажется?

— Мистер Маус. Синтет, та диснеевская мышь. И нет, сначала я хочу обсудить эту акцию с вами.

— Антикриминальная кампания – весьма неординарный ход, но теперь я нахожу его довольно выгодным в сложившейся ситуации. А главное, это отвлечёт внимание от наших дел в Америке. Сообщите мне детали, как договоритесь с мистером Маусом.

— Обязательно, мисс Хакстуон. До связи.

— Жду с нетерпением.

Эвелин наполнялась всё большей решимостью и каким-то нездоровым чувством радости. Пришлось одёрнуть себя напоминанием, что получение удовольствия при мыслях о пролитии крови может очень плохо кончиться. Многие люди и синтеты слишком заигрываются с торговлей чужими жизнями и теряют себя. Уж в этом она Дереку верила безоговорочно.

Ещё один короткий звонок, и секретарь «Лигитера» отправит коллеге из «Синтезиса» вежливое пожелание побеседовать на приватные темы в самое ближайшее время – ответ вряд ли заставит себя долго ждать.

Закрыв ноутбук, девушка было поднялась из-за стола, как вдруг комм мигнул индикатором нового сообщения. «Синтезис» оказался расторопнее, чем можно было того ожидать. Эвелин застегнула пуговицу жакета обратно и снова устроилась в кресле.

Когда связь установилась, со стены-экрана на собеседницу смотрел синтет нелепой наружности в нелепой для переговоров обстановке: Маус валялся на шезлонге, с хайболом мохито в руке и в одних красных плавках, а на заднем плане полным ходом шла пляжная вечеринка.

— Добрый день, мистер Маус, — даже не пытаясь скрыть улыбку, приветствовала главу другой корпорации Эвелин.

— Добрый, мисс Риальто. Зная вашу славу, я ожидал зрелища поинтереснее.

Ни для кого не было особым секретом, что Эвелин предпочитает естественную красоту одежде, но мало кто заявлял об этом открыто – деловой этикет не слишком располагал к обсуждению подобных праздных тем.

— Не на первом же свидании, — девушка поиграла бровями, и оба синтета обменялись улыбками. Редкий случай, когда обе стороны переговоров плевать хотели на официоз.

— Знаете, я часто взаимодействую с вашей компанией, но вас вижу впервые. Не скажу, что разочарован.

— Могу сказать то же самое. Я ничего особого не ждала, и мои ожидания сбылись.

— Ай-ай, какой острый язычок! Так слухи не врали.

Диалог складывался совершенно неожиданным образом, в том числе и потому, что оба собеседника обладали высокими голосами – подростковая хрипотца и ненатуральная частота мультипликационного персонажа, вкупе с его совершенно бесстрастным взглядом создающая эффект зловещей долины.

— Ладно, надеюсь, нам с вами ещё доведётся пересечься, — скучающе покосился на мохито Маус, возвращая разговор в деловое русло, — но вы вряд ли хотели меня видеть только для того, чтобы оценить совершенство моих плавок.

— Верно. У вас ведь нет филиалов в кварталах U4, U5 и U6 в Новой Испании?

Снова губы Мауса тронула понимающая улыбка, но глаза остались безэмоциональными и колючими – характерный взгляд очень многих хозяев мира.

— Вы ждёте, что я скажу, что у меня есть там некоторые интересы.

— В точку. И знаете что? У «Лигитера» там поблизости есть пара промышленных зон.

— Пока не вижу связи.

— Антикриминальная кампания, мистер Маус. Мы хотели бы набрать немного баллов в глазах общественности.

— Хм… да, я слышал, в тех краях с преступностью серьёзные проблемы, — неспешный задумчивый глоток, — но, конечно же, это не задевает мои интересы, ведь у меня там нет филиалов.

Как и многие синтеты на основе мультипликационных прототипов, Микки Маус обладал крайне выразительной мимикой, и его подмигивание вышло весьма многозначительным.

— Думаю, мисс Риальто, мы с вами легко достигнем взаимопонимания, если на одной из ваших промзон вдруг возникнет спрос на услуги «Синтезиса». Всё равно ведь никаких альтернатив там не останется.

Настолько наглого развода Эвелин не встречала ещё ни разу. Мало того, что Маус прямым текстом потребовал развернуть на территории «Лигитера» его точку уже легально, так ещё и хочет уничтожения всех конкурентов.

— Мистер Маус…

— Просто «мистер М». Так меня зовут друзья.

— Вы знаете, я занимаю свой пост совсем недавно, но это не оправдание для такой наглости.

— Право же, вы в начале своей карьеры действовали куда наглее. С таким-то патроном… — Дерек мало кому нравился, но мало кто мог с ним не считаться. Маус был достаточно свободен в выражениях, чтобы поддеть господина Вьенижа через его протеже. — Но хорошо, признаю, такая прелестная леди не заслуживает плохого обращения. Ваши условия?

Всё-таки мышь откровенно хамил, пусть и в очень завуалированной форме.

— Аркология. В услугах «Синтезиса» будет заинтересована «Корпакс»… маленькая компания, с «большими интересами», выражаясь вашим языком. И тогда, мистер Маус, может быть, при следующей встрече я увижу уже мистера М.

— В Аркологии сейчас на редкость… солнечно, — выделил это слово собеседник, используя эпитет по отношению к трёхъярусному Гигаполису, где низы солнца вживую не видели уже почти век. — но уверен, «Лигитер» предоставит нам «зонтики от солнца».

Запрос протекции. Скорее всего, Маус не знал о маленьком бизнесе мистера Корнари, или знал мало – слишком мелкая рыбка, да и живёт глубоко, чтобы быть известной для «Синтезиса». Тем не менее, это был отнюдь не благочестивый храм – настоящий преступный синдикат, и «Лигитер» и без того оказывал ему протекцию ради захвата новых рынков. Прикрывать ещё и «Синтезис» проблемой не станет.

— Вы удивитесь, насколько у нас замечательные зонтики.

— В таком случае, не вижу особых сложностей. Не забудьте упомянуть моё имя, когда искорените социально опасные элементы. Помощь «Синтезиса» неоценима при установлении порядка и помощи пострадавшим, неправда ли?

— Разумеется, мистер Маус. Приятного отдыха.

— До встречи, мисс Риальто. С вами приятно иметь дело.

Окно связи погасло, и девушка хмыкнула, продумывая дальнейшие действия. У двух корпораций больше общего, чем хотелось бы обеим. Возможно, это сотрудничество станет продуктивным, а возможно, превратится в перетягивание одеяла, но потенциал определённо есть. Теперь нужно связаться с ждущей звонка мисс Хакстуон и отдать секретарю распоряжение позаботиться о деталях сделки. На ближайшем совете директоров уже должен быть готовый проект.

Но главное, «Синтезис» дал карт-бланш на отсечение своих не слишком успешных щупалец, и уже ничто не остановит «Изгоев Тайкуса». Приятно работать с компанией, практикующей естественный отбор в собственных рядах. Это будет не имиджевая акция, не помощь подружке Кабэджа и даже не защита Джанет. Это будет очищающее пламя, которое наконец испепелит призраков прошлого и ту замухрыжку, постоянно пытающуюся вырваться из отражений в зеркалах. Стена-экран погасла, но рубиновое пламя разгоралось всё ярче.

Чтобы организовать наём частной силовой компании от лица «Лигитера», Эвелин предстояло провести ещё немало звонков, в том числе и убедить в рациональности таких расходов остальных директоров, но с помощью мисс Хакстуон это будет не сложно. Тем временем Джанет застала Кабэджа сидящим в гостиной напротив головизора, с бутылкой газировки под боком. К кофемашине жеребёнок теперь подходить боялся.

— Не против моей компании?

Жеребёнок вскинул уши, обернулся и без раздумий кивнул. Правда, всё равно подвинулся в самый угол дивана и поджал колени. Хоть его психика отчаянно сопротивлялась запоминанию произошедшего, чувство неловкости всё никак не отпускало.

Девушка не стала смущать соседа ещё больше и пристроилась у противоположного подлокотника. Головизор показывал прошлогодний мультфильм об Атлантиде в роли первого Гигаполиса. Странное, но по-своему интересное творение.

— Слышал что-нибудь про «Синтезис»?

Жеребёнок неопределённо пожал плечами:

— Ну так… типа, они забирают бесхозных синтетов, которым грозила бы утилизация и дают им шанс на жизнь.

— А ещё это один из крупнейших кабальных синдикатов.

Ласковое сопрано оставалось таким же приятным, даже когда девушка говорила об организованной преступности.

— В смысле, они… э-э… преступная штука?

— Ну… нет. Не обязательно нарушать закон, чтобы превратить «спасённых» синтетов в рабов. У бизнеса нет нравственности.

— Звучит так себе. И никто не против?

— Из тех, кто может что-то сделать? Никто. Ни одна компания не восходит к триумфу, не запачкавшись в криминале.

— И «Лигитер» тоже?

— А он похож на маленькую шарашку, открывшуюся вчера утром?

— Оу…

Джанет усмехнулась воспоминаниям: когда Эвелин только стала главным исполнительным директором гигантского концерна, ей потребовалось серьёзно поработать со своим мировоззрением. Но проклявшая весь мир девчонка быстро вжилась в роль бессовестной воротилы, и пока ни разу об этом не пожалела. Правда, сама Джанет всё ещё иногда сомневалась в градациях добра и зла, но тем самым лишь дополняла подругу как Ян дополняет Инь – друг без друга они бы слишком изменились, и вряд ли в лучшую сторону.

— Так чего ты хотела сказать про «Синтезис»? — прервал жеребёнок затянувшуюся паузу.

— Этот Ирландец – сторонник «Синтезиса». Собирает банду и пытается легализовать подпольные бордели. Если он сумеет, то станет сотрудником корпорации и Мисти уже никто никогда не достанет.

— Как?! В смысле, он напохищал синтетов, и ему всё простят?!

— Конечно. Никаких доказательств, никаких свидетелей, да и полиция неплохо получает за невнимательность.

— Я знал, что копы бесполезные… Но ведь Эвелин сказала, что поможет!

— Поможет, только без помощи копов. Она наймёт частную армию и утопит логова бандитов в крови…

Жеребёнок потерянно заморгал, пытаясь переварить услышанное. Почему-то он никогда не воспринимал приютившую его злую кобылу как… кого-то столь могущественного.

— Оу, — только и выдохнул он.

— А как, ты думал, ещё можно твою Мисти вытащить?

— Ну… я не… не знаю. Я думал, можно туда прокрасться как-нибудь… и… не знаю…

— Мы живём в двадцать четвёртом веке, романтика Ренессанса уже не работает, Каб…

— Но!.. Но почему она согласилась на это? Кажется, ей на меня совершенно наплевать, почему она станет всё это делать ради меня?

— Не ради тебя.

— А ради кого?

— Ради меня, например. Ирландец слишком много узнал из-за тебя, я могу оказаться в опасности. А ещё «Лигитер» неплохо поднимется в глазах общественности, когда очистит Гигаполис от преступников. Это выгодно – так многие компании иногда делают.

— Так значит… ей всё ещё на меня плевать?..

— Поверь, так намного лучше, чем если бы она тебя ненавидела.

— Опять эта ненависть! — Кабэдж раздражённо фыркнул. — Она какая-то пси… — он покосился на Джанет и встретил её предостерегающий взгляд. — …нервная.

— Она много работает, потому что кроме работы в её жизни ничего хорошего почти не было.

— Она по пол дня в ванне валяется!

— А по-твоему, «много работать» можно только уходя утром на работу и возвращаясь ближе к полуночи?

Девушка смотрела на жеребёнка с по-матерински заботливой улыбкой, которая вызывают фантазии маленьких детей об облачных замках и молочных реках с кисельными берегами.

— Ну… ну блин! Она же типа правда ничего не делает и целый день дома!

— Она много разговаривает. С теми, кто достаточно влиятелен, чтобы стереть её в порошок.

— Тоже мне работа! Говорить и я умею…

Очень знакомые слова. Пару лет назад одна девчонка тоже кричала их в лицо модификанту… Правда, в них тогда звучали не наивность и обида, как у Кабэджа, а ненависть, боль, отчаяние и решимость. Эмоции порой значат со сто крат больше, чем последовательность звуков, складывающихся в слова.

— Что ты думаешь обо всём этом?

— Э-э-э… ты про то, что Мисти будет спасать целая армия?

В глазах цвета лета промелькнула грусть, которую собеседник и не мог заметить, уставившийся на мелькающие картинки головизора. Мальчишка оставался мальчишкой – прямолинейный, простой, легкомысленный и… пустой.

— Ну, я думаю, это круто, — не дождавшись ответа, заявил Кабэдж. — Типа, я бы никогда в жизни не смог бы… ну, взять и купить личную армию, чтобы она убила всех, кто мне не нравится. Вообще странно, что так можно сделать. Разве тогда не должны каждый день куча войн по всему миру происходить? Ну, одна компания одну армию купит, другая – другую, и будут друг в друга стрелять…

Короткий тёплый смешок.

— Для этого всего лишь нужно уметь договариваться. Это куда выгоднее и спокойнее, чем грозить друг другу ракетами. Но вообще войны и правда всё время ведутся. В Африке.

— Так в Африке-то понятно, там же, ну, Чёрный Гиг типа…

Девушка плавно поднялась с дивана. Пару лет назад она мыслила так же посредственно. Казалось, прошло так мало времени, но так сильно пришлось измениться, чтобы войти в новую жизнь и стать лучше. Возможно, Кабэдж однажды тоже познает окружающий мир достаточно… стоило бы взяться за его обучение – даже талантливый ученик иной раз теряется без подсказок, однако учителем Джанет себя совершенно не воспринимала. Ей всегда казалось неправильным учить кого-то другого через собственную призму восприятия, а с логическими доводами у неё самой дело шло туго.

— Приятного просмотра, отдыхай и выздоравливай.

— А? О, спасибо.

Жеребёнок недоумённо проводил явно не закончившую разговор девушку взглядом… прянул ушами и вернулся к просмотру мультфильма.