Мэйнхеттенская Шестёрка
Оттенки тёмно-фиолетового
Понивилль. Прекрасное место чтобы жить. Возможно — лучшее, хотя местные обитатели и не видят в нем чего-то особенного. А зря, ведь именно здесь проживает шестерка весёлых, щедрых, честных, верных и во всех отношениях привлекательных героинь.
Ах, а вот и одна из них. Фиолетовая единорожка, задравшая свою голову и с умилением смотрящая на стайку парящих над ней зверюшек.
Но не успев сконцентрироваться на одной, глаз тут же обращает внимание на другую персону — Флаттершай, чьё мнение о происходящем с поразительной точностью выражает её застывшая в немом ужасе мордочка.
— Если они пострадают, Твайлайт, я за себя не ручаюсь...- тихо бормочет желтая пегаска себе под нос.
— О, не бойся, Флаттершай. Магия Твайлайт стала намного сильнее с тех пор, как она случайно бросила в нас с Эпплджек гигантский снежок,- с легкой усмешкой подмечает верный спутник единорожки — дракончик Спайк.
— Конечно, она хорошо владеет магией. Твайлайт — отличная волшебница. Наверно, я просто не хочу, чтобы они боялись. Ой, смотрите, как им страшно! — лепечет она, грызя копыта.
— Обещаю, Флаттершай, с ними ничего не случится...- успокаивает свою подругу колдунья.
Подругу убедить не удается.
— Знаю. Всё! Хватит! Они не выдержат!
Образовав напоследок символ бесконечности, зверьки плавно приземляются на землю.
— Твайлайт, это потрясающе! — рукоплещет Спайк.
Вокруг последней образуется весело шумящая стайка.
— Ой. На этом пока всё, малыши. Может быть, попробуем попозже, если Флаттершай разрешит,- с умилением отвечает она на их немую просьбу.
— Твоя магия стала сильнее с тех пор, как мы приехали в Понивилль. Принцессе Селестии это понравится,- улыбается компаньон.
— Спасибо, Спайк. Я должна быть в форме, когда она прибудет с делегацией из Седлостана. До сих пор не верится, что мне поручили сопровождать...
Внезапно, нечто синее врезается в неё на полном ходу. Оказавшись спиной на земле, единорожка с удивлением смотрит во встревоженные глаза еще одной своей подруги — неугомонной Рэйбоу Дэш. Свойственная той самоуверенность куда-то испарилась.
— Твайлайт, скорее! Это очень срочно!
— Ах! Ты монстр! Этот коричневый годится только для аксессуаров! — истерически кричит Рэрити — белоснежная единорожка в уродливом платье, тут же падая на вовремя подставленный бок оранжевой земнопони. Стоящей рядом с ней кобылке — хохотушке Пинки Пай, сейчас не до смеха.
— Так, Эпплджек, нужно срочно нарядить её в успокаивающий розовый.
Все вместе они как можно скорее пытаются убраться с просторной площади, на другой стороне которой стоит злобно улыбающаяся фигура в сером плаще — виновница творящегося вокруг переполоха.
— Что здесь творится?
— Так-так-так. Это же Твайлайт Спаркл.
Стоит подбежавшим Твайлайт и Спайку предстать перед фигурой, как капюшон откидывается в сторону, обнажая шокирующую правду. Это Трикси! Хвастливая фокусница, однажды потерпевшая сокрушительное фиаско в противостоянии с шестеркой подруг. На её шее висит чёрный амулет в виде раскинувшего крылья аликорна, охваченный зловещим алым сиянием.
— Ах! Трикси!
— Что она здесь забыла? — шепчет дракончик.
Сверху доносится хохот. Висящая над ними Рэйнбоу не сдерживает себя в эмоциях.
— Это ты у нас "Великая и Могучая"? А-а!
В мгновенье ока одно из крыльев пегаски вырастает до монструозных размеров, заставляя ту потерять равновесие и камнем рухнуть вниз.
Теперь же злорадный хохот исходит от припевал Великой и Могучей — Снипса и Снэйлса.
— Теперь она Неуклюжая Радуга,- замечает первый.
— Отличный трюк, Великая и Могучая Трикси! — с восхищением произносит второй.
Но радость вскоре сменяется ужасом — верхушки рогов жеребят намертво сцепляются друг с другом, не давая тем разорвать неестественную связь.
— Эй! Что случилось?
— Эй, отстань от меня! Хватит! Нет!
— Всем молчать! — кричит голубая единорожка.
— Оставь моих друзей в покое, Трикси! — хмуро восклицает Твайлайт.
— У нас есть незаконченный разговор. Моя магия стала сильнее с нашей последней встречи, и я это докажу. Ты и я. Магическая дуэль. Победитель остаётся, проигравший покидает Понивилль навсегда!
— Забудь. Я никогда не соглашусь на это.
— Хм. Решай сама.
Дракончик падает на колени, судорожно хватаясь за горло. На его глазах проступают слезы.
— Трикси, отпусти его! Почему ты это...
— Ты меня унизила! Когда ты раскрыла трюк с медведем, я была опозорена. Куда бы я ни пошла, везде надо мной смеялись и гнали прочь. Мне пришлось работать на панели за еду! На панели!
— Так, стоп! Это что еще за хрень?!
Яркий свет ослепил их, а возмущенный возглас ''Мария!'' стал первой весточкой постепенно вернувшейся реальности. Трикси заметно смутилась, переведя взгляд в сторону развалившегося на раскидном стуле жеребца и снующей вокруг него съемочной группы. Невинная ухмылка появилась на её мордашке, вскоре обратившись искривленной в глупой улыбке рожицей.
— Да сколько ж можно то?! Десятый дубль, ДЕСЯТЫЙ, а ты все равно находишь как испортить сцену!
— Серьезно?..- Твайлайт тяжко вздохнула и с недоумением посмотрела на злейшего врага.
Синяя единорожка беззаботно пожала плечами, не в силах скрыть своего извращенного удовольствия. Ей определённо было все равно. Оппонентка придерживалась другого мнения.
— Во имя Провиденья Всемогущего, Маша. Давай просто закончим уже этот долбанный эпизод...
— Да ну вас. Кто додумался снимать херабору для жеребят с серьезными минами?
Пасть Спайка, которому заметно полегчало, разверзлась до непривычных размеров. Прямо из его глотки высунулась небритая щетинистая морда.
— Знаешь что, Шульман. Давай тебя засунем в сраную ростовую куклу и заставим сидеть тут весь день напролет. Вот тогда-то и посмотрим, как будешь реагировать на такие ''приколы''.
— Андраш, кончай ворчать...- отмахнулась Мария.
Барахтавшаяся на земле Рэйнбоу застыла, скривив губы и пробормотав.
— Можно мне подняться?..
Никто не обратил на пегаску и толики своего внимания.
— А...ну ладно...
— Только не говорите, что мы опять переснимаем...- процедила сквозь зубы Рэрити, злобно косясь на хихикающую единорожку.
— На что ты вообще рассчитывала? — щелкнув непонятно откуда взявшейся зажигалкой по непонятно откуда вытащенной сигарете бросила Пинки.
— Клянусь всеми существующими и выдуманными богами, еще одна такая выходка и ты вылетишь отсюда к чёртовой бабушке! — морду жеребца можно было спутать со спелым помидором.
— Ну давай, уволь меня. Желающих же вагонами можно завозить,- без тени смущения на ехидной мордашке парировала Маша.
Прорычав что-то невразумительное, разъяренный вжался в кресло, скрестив верхние ноги на груди.
— Ты ходишь по ахуенно тонкому льду...
Актерскому составу явиться ко мне в кабинет. Повторяю, актерскому составу явиться ко мне в кабинет. Срочно. Нет, я не собираюсь никого ждать. Срочно — значит срочно. Вам это понятно? Я надеюсь, что вам это понятно. Потому что, как показывает практика, далеко не всем это ПОНЯТНО с первого раза. Ах, о чем же я...шевелите крупами.
Металлический скрежет грянул как гром среди ясного неба, хоть и принадлежал персоне в реальности далеко не столь грозной. Впрочем, его харизмы вполне хватало, чтобы одной интонацией голоса сулить всем, к кому было обращено послание, скорые неприятности или столь же скорые надбавки к зарплате. Как бы то ни было, пренебрегать им явно не стоило...
Конец сигары вонзился в пепельницу, начав ворочаться из стороны в сторону. Хитрые, слегка прищуренные глазенки прошлись по сидящей напротив шестерке разноцветных кобыл, не остановившись ни на одной, но при этом уделив внимание каждой. Отсутствующее прежде выражение морды сменила кривая ухмылка, без ярко выраженной окраски.
— Н-да...знаете что, дамочки? У нас проблемы.
— Какого рода?..- кротко спросила крайняя справа фиолетовая единорожка.
— Нас закрывают.
Раздалось громогласное ЧТО?! И одно ''Это было ожидаемо''.
— Тихо вы...и без того тошно,- жеребец вышел из-за стола, повернувшись к задернутым жалюзи окнам,- До конца месяца доснимаем оставшиеся серии и расходимся. Гонорары получите тогда же.
— Низкие рейтинги? — вставила свою копейку Эпплджек.
— Принцесса, приди в себя. Мы снимаемся в детском утреннике. Ты, блять, рассчитывала на успех?
— Нам всем очень интересны твои колкости, Агния,- бросил отвернувшийся желтой пегаске,- Грифоны.
— Грифоны?
— Да. Мол, в шоу слишком мало грифонов. Надо заменить его программой о их непростой жизни.
— Это какая-то шутка?..
— Подозреваю, что особо изощренная форма издевательства. Косожопые ублюдки. С тем же успехом они могли транслировать порнуху! По главным каналам — в прайм тайм! Нет, знаете что, даже порнуха была бы уместнее этого повесточного дерьма. Дайте им свободу, дайте им льготы — а потом что?! Дайте им наши дома?! — жеребец сплюнул.
— Ну...было интересно работать с вами,- сказала стоящая под душем безрогая кобылка, по розовой шерстке которой стекала фиолетовая краска.
Никто из присутствовавших в крохотной каморке взаимностью не ответил.
Рарити, Пинки и Рэйнбоу смывали с себя грим, в то время как Эпплджек и Флаттершай занимались ровно противоположным — похоже, стремясь добиться совершенно разного эффекта.
Чёрная тушь обводила глаза пегаски, линиями уходя к ушам, в то время как земнопони, из-под пышных золотых кудрей которой проглядывал утонченный рог, напомаживала губы и пудрила носик — хоть сейчас на бал выводи.
Бросив косой взгляд на соседку, Агния накинула на себя чёрную кожаную куртку и перекинула увесистый гитарный чехол через спину. Затем, молча вышла за дверь.
Розовая кобылка с синей гривой и кристально чистым крупом отряхнулась, направившись к своему месту. Но копыта подвели её в самый неожиданный момент, поскользнувшись на образовавшейся под ней лужей и заставив пегаску упасть мордой в пол. Раздался приглушенный смех прошедшей мимо голубой кобылки с сиренево-алой гривой, на чьей шее красовался рубиновый амулет.
''Ума не приложу, как мистеру режиссеру удалось уговорить её расстаться с этим знаком...'' — пронеслось в голове вышедшей из кабинки Твайлайт, протянувшей Рэйнбоу копыто помощи.
— С...спасибо...- тихо прошептала та, поднявшись на ноги и доковыляв до крохотного комода.
Последней была белоснежная блондинка Пинки, расправившая затекшие крылья.
Наконец, закончив дела, Твайлайт покинула гримерку. Вдохнув утренний воздух полной грудью, она обвела усталым взглядом раскинувшийся вокруг мегаполис.
Мэйнхеттен. Одни восхищаются им, представляя царством возможностей. Другие ненавидят, зная, сколько судеб перемолол крупнейший город мира. Третьего же не дано.
Пока бизнеспони и их деловые партнеры заключают сделки в устремленных к облакам небоскребах, жизнь простых смертных хаотично носится по бесконечным улицам и проспектам, гудящим от сотен и тысяч колёс. Это голос города — его воинственный клич и панихида. Сопровождаемый им день ото дня, каждый здесь знает, что полагаться можно лишь на самого себя. Прежде сулящий большую выгоду деловой партнер скроется с деньгами, обещающие приютить друзья закроют перед мордой двери, а та прекрасная дама из популярного сериала натравит на очарованного поклонника своих подпевал, вмиг разрушив все сладкие мечты.
В религиозной эйфории все стремятся ухватиться за ту нить, что выведет их из мрака безнадежной бедности, позволив причислить себя к лику вельмож. Последним плевать на происходящее у подножий многочисленных башен, ведь мысли тех обращены в сторону высокого и столь же парадоксально низменного. Они — сердца безжалостной машины, кровь по венам которой несет суетливый рабочий класс.
Так было и так будет.
Твайлайт спустилась по ступеням на тротуар, зашагав по вытянувшейся вдаль улице, по обоим бокам которой стояли непроницаемые стены из трех-четырех этажных домов преимущественно серых цветов. Студия, где творилось всё ''волшебство'', располагалась в запущенном донельзя квартале, уже не способным конкурировать с более современными районами, но и не успевшем окончательно превратиться в грязные трущобы. Хотя, смотря на развалившиеся тут и там горки мусора, за которыми иной раз прятались от восходящего солнца бомжи, кобылка ловила себя на мысли, что будущего у Бранкса нет. Впрочем, она жила в месте не столь депрессивном, пусть путь до того и занимал добрый час.
Добравшись до проложенных над дворами и дорогами рельсовых путей, Твайлайт постучалась в закрытую кассу, в ответ на что створку той открыла пожилая кобыла с синяками под глазами. Протяжно зевнув, она не стала дожидаться вопроса клиента.
— Туда и обратно или в один конец?
— В один конец.
— Держите,- белый билет с синей полосой на конце попал в копыта благодарственно кивнувшей пони.
Пройдя через турникеты, актриса заметила приближающийся поезд, из дверей и в двери которого повалили толпы прохожих, толкая и едва не сбивая кобылку с ног. Продравшись сквозь спешащую орду, та заняла свободное место у окна, поставив носимую при себе сумку рядом с ногами. Локтем оперевшись о стену и уткнув копыто в щеку она погрузилась в собственные мысли.
Денег с трёх работ едва хватало на еду, не говоря уже о вездесущих налогах. Теперь же, когда остались лишь две, пассажирку терзали тревожные вопросы — как и где ей искать новое занятие? Доставка посылок худо-бедно сочеталась с подработкой уборщицей в дешёвом отеле, в свою очередь не конфликтовав с актерским ремеслом, хотя по количеству дохода оно было больше похоже на хобби. И то, даже ради первых двух ей пришлось из кожи вон вылезть, ведь желающих хватало всегда. В основном ими были пегасы и грифоны, что удивительно, не питавшие друг к другу ненависти и вполне способные уживаться под одной крышей. Возможно причиной тому являлось родственное ощущение отчужденности от собственной родины, у первых находившейся под диктатурой военной хунты, а у вторых насильно отобранной века назад.
Поезд поехал по широкому мосту, соединявшему две части города, расположенные на крупных островах с небольшим проливом между ними. Издавна ''правая'' сторона считалась более богатой — там находилось подавляющее большинство офисов и бирж, концентрирующихся на нескольких соседних друг другу улицах. ''Левая'' еще хранила в себе дух старого Мэйнхеттена — тихого портового городка, ушедшего в прошлое с перенесением сюда капиталов крупных банков, бежавших от разорений Войны, случившейся еще до рождения кобылки.
Оказавшись на другой стороне, поезд проехал несколько кварталов и с протяжным гудком остановился на станции Центрального Вокзала — самого значимого из трех. Выскочив на пироне, кобылка вышла на примыкавшую к зданию парковку, на которой стройными рядами стояли ядовито-жёлтые кэбы с таксистами, зазывающими новоприбывших гостей. Не имея ни средств, ни желания воспользоваться их услугами, Твайлайт углубилась в лабиринт из узких улочек и широких проспектов, не обращая внимания на наскучившие вывески магазинов, дополнявших сумбурный облик десятиэтажных квартирников, подножия которых были изукрашены неказистыми граффити — одним из любимых развлечений местной шпаны, занявшим почетное место наравне с хулиганством, курением запрещенных веществ и обыкновенным рэкетом.
Наконец, осилив добрых четыре километра, кобылка подошла к абсолютно не выделяющемуся на общем фоне дому, узнать который можно было лишь по прибитой к нему покосившейся синей табличке с заурядным ''Восходная, 44''. Войдя в подъезд, пони хотела было вызвать лифт, но внезапно вспомнила, что он уже как год на ремонте. Чертыхнувшись про себя, утомленная дорогой актриса полезла по ступеням на пятый этаж, где достигла одной из параллельных друг другу дверей коридора, вытащив из сумки ключи и пару раз провернув те в глухо щелкнувшем замке, позволившим двери открыться со скрипом.
Спёртый воздух ударил ей в нос вместе с громкой музыкой, разносящей по квартире металлический женский голос. Поморщившись, кобылка стянула с себя промокшую от пота одежду и вошла в небольшую гостиную, одновременно выступавшую кухней и спальней. На старом, обшарпанном коричневом диване вальяжно разлеглась Мария, чье лицо закрывала раскрытая утренняя газета. Даже появление соседки не заставило голубую единорожку оторваться от прессы.
— Привет,- сказала прошедшая к холодильнику Твайлайт.
— И тебе не хворать...- перевернув страницу ответила сожительница.
— Слушай...- поставив перед собой миску и наливая в ту холодное молоко начала розовая кобылка,- Обязательно было устраивать сцену?
— Не понимаю о чём ты.
— Брось. Тебе же не двенадцать лет,- пони начала сыпать в миску хлопья.
— Он сам напросился. Слишком серьезно относится к своей работе...как и все вы.
— Но это всё же работа, за которую ты получаешь деньги.
— Разве это можно назвать деньгами? — сквозь смешок ответила Маша,- Они должны быть благодарны, что хоть кто-то откликнулся на объявление.
— Говоришь так, будто от предложений отбоя нет. Очнись! Ты хочешь выбраться из низов, но не хочешь напрягаться. Из этого ничего не выйдет — на случайных любовниках далеко не уедешь.
— О, конечно. Вы там часом Шарбон по вечерам не попиваете, трижды работник месяца?
— Это лишь начало — необходимо накопить стартовый капитал. Старания и труд никогда не подведут.
— Ну да, ну да. Расскажи эту пословицу налоговой службе.
Твайлайт окончательно всё надоело. Она решила использовать имеющиеся у неё два часа самым лучшим из возможных образов — поспать. А потому, позавтракав без особого энтузиазма, направилась в спальню, бросив себе за спину.
— Кстати о ней. Тебе бы уже пора внести свою долю за свет...и выключи, наконец, эту чёртову музыку!
Она - леди
Как ни пыталась оранжевая единорожка вести себя иначе, для каждого встречного было очевидно. Она — леди. С распущенными грязными волосами, в нарочито простой рабочей одежде и с дешёвой сигаретой в зубах, но всё же — утонченная, донельзя чувствительная натура, с большим трудом переносящая то, что для выходца из низов было повседневным зрелищем.
Сейчаc же, вопреки всем убеждениям, кобылка привела себя в истинный облик, легкой походкой идя по трущобам, попутно силясь не замечать царящую там нищету и грязь. Сегодняшний день не располагал к депрессивным мыслям, ведь через считанные часы вся её жизнь могла круто поменять курс, приведя к вожделенному успеху и, что важнее всего, искренней, чистой и непорочной любви. Конечно, они могут не сойтись во взглядах или он просто окажется конченным уродом-насильником-извращенцем. Но пока что все указывало на обратное.
Был намечен чёткий план, не позволявший ни на миг отклониться от курса — и до поры до времени кобылка беcпрекословно следовала ему, стойко выдерживая искушение дешёвых фруктовых ларьков и шумных кафешек, что совершенно не нравилось её урчащему животу. Ох, как же проклинала она себя в этот час за то, что не додумалась позаимствовать хоть часть родительских капиталов — гордость, вечное ''я сама на всё способна'' сильно усложнили ей жизнь. Впрочем, мотнув головой, единорожка выкинула эту чушь из мозгов. Если уж урожденная Де Линде решила стать самой простой кобылкой из существующих — ничто и никто не сможет ей помешать. Хотя окликнувший сзади хриплый голос был с этим не согласен...
— Эй, милашка. Не подашь пару тугриков старику?
Эпплджек фыркнула, даже не удостоив бродягу взглядом.
— А, понимаю. После клиентов мало остается.
Глаз кобылки дернулся. Обернувшись на 180 градусов, она вперилась взглядом в помятого жизнью жеребца, одетого в лохмотья.
— Что ты там сказал? Старый хе...хрыч.
Бомж криво ухмыльнулся.
— Да так. Выражаю сочувствие древнейшей профессии.
Мордочка Эпплджек покраснела — то ли от смущения, то ли от злости. Она не ожидала, что какая-то дряхлая редиска будет приставать к ней средь бела дня.
— Пошел...в...ж-ж-ж...опу,- через силу выдавила та и припустила подальше от этого места.
Она что, и вправду так выглядит?! Если уж последний доходяга называет её проституткой, кем посчитает единорожку потенциальный жених? В смятении, та судорожно водила глазами по сторонам, безуспешно пытаясь найти салон красоты, который бы исправил царящее на её лице недоразумение. Как назло, большинство работало лишь в ночное время суток, а открытые на данный момент могли скорее ухудшить, нежели исправить ситуацию. Внезапно кобылке пришла наглая, но способная сработать идея — ведь неподалеку находилась антикварная лавка, в которой работала её тётя. Конечно, профессиональным модельером она не была, но лучше это, чем дешёвые мясники.
Свернув с проторенной дороги в безумную кавалькаду подворотен, единорожка добралась до другой стороны квартала, где всего лишь один поворот отделял оживленный променад от практически пустой улочки, тем не менее не вызывающей отторжения своим видом. Крохотный магазинчик был втиснут между покосившимися от времени старыми домами, встречая своих посетителей простой, но красочно обставленной расписным сервизом витриной. Царящее вокруг спокойствие как нельзя точно сочеталось с атмосферой внутри — непередаваемым запахом старинного пергамента, легким полумраком, разгоняемым прорезающими слабый пылевой заслон солнечными лучами, и заполненными самыми разными безделушками полками шкафов, доходивших до самого потолка.
За прилавком стоял покуривавший деревянную трубку пожилой жеребец с белоснежной гривой и добрыми, печальными глазами, встретивший вошедшую приветственным кивком.
— Доброе утро, мистер Аладар.
— Привет, Наоми.
— Жасмин дома?
— Да. Сверяет списки.
— Понимаю...а можно оторвать её на пару минуток?
Жеребец вздохнул, покачав головой.
— Эх, молодежь. Хорошо, сейчас позову.
Владелец скрылся за дверью, из-за которой раздалось раздраженное ворчание, а следом вышла рассерженная коричневая кобылка в простом жёлтом платье и с очками в квадратной оправе поверх аккуратной мордочки. Едва увидев единорожку, она сменила гнев на милость.
— Съемки уже закончились? — спросила она.
— Полчаса назад. Нужно с тобой кое о чём переговорить...
Выглянувший из другой комнаты Аладар усмехнулся, что-то пробормотав и решив оставить девушек наедине.
Жасмин подошла к заметно смутившейся Наоми.
— Ты же знаешь, для любимой племянницы у меня всегда найдется время.
Наоми покраснела, отведя взгляд в сторону. Ей было трудно признать тот факт, что иногда она никак не могла обойтись без помощи со стороны — тем более, что помощь эта была напрямую связана с прошлой, преданной анафеме жизнью. Собрав всю волю воедино, единорожка решилась продолжить разговор.
— Скажи, я правда похожа на шлюху?
Несколько мгновений Жасмин непонимающе хлопала большими голубыми глазами. После чего залилась смехом, окончательно добив самооценку собеседницы. Копыта нежно обхватили щеки той, по доброму потрепав.
— Что за глупости ты говоришь...ты самая прекрасная, самая лучшая кобылка из всех. И никто, запомни, никто не посмеет обидеть тебя, пока тётя рядом. Не просто же так я обещала твоим родителям приглядывать за их чадом?
— П-правда?..
— Ну конечно! — Жасмин развернулась к запыленным окнам, распахнув те настежь,- Посмотри на мир вокруг! На эти улицы — на прохожих. Им плевать кто и что о них думает. Они просто идут к своей цели без лишних раздумий и, знаешь, рано или поздно добьются своего.
— Но всё же...может наведешь тушь покрасивее? Волосы как-нибудь получше уложишь...
— Дорогая моя, ну зачем? Ты и так отлично выглядишь.
— Но ведь он может не оценить...
— Он?
— Да, я иду на свидание...
Жасмин многозначительно хмыкнула.
— Твой избранник богат?
— Наверное...- единорожка фыркнула,- В самом деле, какое это имеет значение?
— Ох, зная бы, КАКОЕ, ты бы так не говорила. Вместе вы может и сможете еще худо-бедно прожить — но когда жеребята пойдут...
— Какие еще жеребята?! Тётя! — выпалила единорожка.
— Ладно, не буду торопить события. Скажу прямо — ничего менять в твоём облике не надо. Иди, cтрой личную жизнь со спокойной душой.
— Хорошо,- поникшим голосом ответила Наоми,- Будь по твоему. Спасибо за тёплые слова.
— И вот еще что. Куда вы собрались пойти?
— В ''Филлидельфию''.
— Неплохое местечко. Советую попробовать ихние блинчики со шпинатом — копыта оближете...
— Обязательно закажем. До встречи!
— Пока-пока...
Когда дверь захлопнулась, в помещении вновь воцарилась тишина.
— Может стоило рассказать ей? — задумчиво спросил вернувшийся за стойку Аладар.
— Слишком рано. Дай девочке поиграть в бунтарку...- игривым тоном промолвила земная пони, переведя взгляд на неприметную бронзовую статуэтку, изображавшую застывшую в песне кобылку,- Её родители хотят видеть Наоми богатой и успешной...а я не привыкла нарушать обещаний.
Они познакомились на улице. Случайно, стоя на остановке. Ухоженный и элегантный жеребец сразу покорил сердце кроткой единорожки, сумев разглядеть в ней то, что она так усердно прятала под неприметной рабочей одеждой. Это была любовь с первого взгляда. По крайней мере, так она считала. Истинный обворожительный облик же должен был закрепить успех, окончательно связав их узами взаимной привязанности.
Маша подравняла аккуратно уложенную гриву, сделав пару расточительно размашистых брызгов дешёвым одеколоном и подкрасив памадой губы, причмокнув которыми сама посмотрела в свои широкие фиолетовые глаза. О да, она умела создать первое впечатление. Когда хотела. А хотела она всегда.
Отойдя от мутного зеркальца, кобылка прошлась по скрипящим доскам до комнаты соседки, нанеся несколько быстрых ударов по двери — все равно та вот вот свалится с петель.
— Сара! На работу пора, голубушка...
В ответ донеслось неразборчивое бормотание и что-то сонно-нецензурное. Дверь отворилась. Протяжно позевывая, растормошенная земная пони прошла мимо тихо посмеивающейся сожительницы. Молча схватив с вешалки пальто, та вышла из квартиры.
— Во дает...так. Во сколько мне там нужно выходить? — метнув взгляд сначала на легкий полумрак за окном, а затем на настенные часы, единорожка поняла, что встреча ровно через час. Как раз столько займет поездка...пробежка до того модного ресторана.
Лиса в бегах
Десять...девять...восемь...семь. Вдох. Выдох. Сосредоточься. Не отвлекайся. Сегодня твой день.
Покажи себя...как и всегда.
Перекинув сигарету из одной стороны рта в другую Флаттершай задумчиво дернула струны лежащей на коленях гитары, проверяя качество звука. Итоговый результат удручал. Слишком сопливо — без излюбленного искажения. Подкрутив колонку, пегаска провела копытом по инструменту. Дикий вой эхом отразился от стен клубной курилки, увешанной замызганными плакатами с разнообразной мазней, изображавшей логотипы известных и локальных музыкальных групп. Кобылка хмыкнула, продолжив развивать успех. Заиграл простой мотив — несколько резких ритмичных ударов, сменившиеся тоненьким соло на повышенных частотах. Народ это дерьмо любит. Нога начала постукивать в такт музыке, словно маятник помогая разминавшимся копытам, давно истосковавшимся по хорошему року. Проиграв пару несложных партий, пегаска удовлетворенно кивнула самой себе, поднявшись со скамьи.
Мимо проковылял зеленый жеребец, на чьей морде красовалась дебильная плешивая бородка. Тряхнув локонами грязных рыжих волос, тот замер у вытянувшихся вдоль стены шкафчиков, принявшись дергать один из них за ручку. Спустя пару минут безуспешных усилий до него наконец дошло, что шкафчик заперт и что кое-кто наблюдает за ним со стороны. Вяло двигая телом, тот обернулся, издав приветственное мычание.
— Ты опять обдолбался? — моментально накинулась на него пегаска,- Ну хоть на концерты, блять, можно трезвым приходить?!
— Ну чувиха...ну пойми — у них такая зачетная дурь...была.
— Ты на ногах еле стоишь! Как ты собрался на барабанах играть?!
— А что там играть? Разок, другой и вот в трусах чувих уже одной ногой...
— Дегенерат,- прошипела Агния,- Хвоста хотя бы не было?
— Не-е-е, что ты...я самый скрытный...я повелитель ночи, нахуй!
— Башкой своей научись повелевать... Ладно. Сиди в сторонке и не отсвечивай — все равно у нас большинство партий гитарные. Но еще раз припрешься в таком виде...
— Замё-ё-ётано!
— А сейчас...кобылки и джентельпони...ха-ха! Да кого я обманываю?! Визжите и кричите, металлюги — Мышь из Ада на сцене!
Чёрные шторы медленно поползли наверх, высвобождая клубы белого тумана, заструившиееся меж ног столпившихся в зале посетителей, скандирующих "Агния! Агния! Агния!". Два алых огонька зажглись на фоне пелены, встретив толпу искаженным рёвом электрогитары. Острые клыки блеснули в лучах софитов, дополнив перепончатые крылья, раскрывшиеся за спиной жутко взъерошенного существа, лишь отдаленно напоминавшего пони. Трое показались рядом, подхватив мотив — двое гитаристов и один барабанщик, уткнувший взгляд в пол и небрежно постукивающий палками по тарелкам.
Не останавливая напора на инструмент, кобылка прильнула к старому микрофону, заметно искажавшему её голос, добавляя тому неестественное, монотонное звучание.
Прочь пошла — не спасти меня от чёрных дум.
Сам не свой, — считают пони, — вечно мрачен и угрюм.
Мысли кружат бесконечно — безо всякой пользы мне.
Как бы разум успокоить? Или сгинет он в огне?
Не поможешь ли прийти в себя?!
Отыскать, что не в силах я, кто поможет, наконец?
Не найду источник счастья — я, наверное, слепец.
Виртуозное соло разнеслось по залу, словно штык вонзившись в мозг всякого, кому довелось его услышать. Закончившись столь же быстро, как и начавшись, то вылилось в новый ритмичный запил, вызвавший ликование у беснующейся толпы. Наконец-то она снова ощутила себя в своей тарелке. Без глупых норм морали. Лишь с животной дикостью наедине.
Пошути — и я вздохну лишь; весел ты — в ответ мой стон.
Счастья, видно, не постичь мне, а любовь — мираж и сон.
И теперь, когда поведал я свой пасмурный рассказ,
Наслаждайся, жизнь — твой праздник, слишком чуждый мне сейчас.
Снявшая накладные крылья и клыки пегаска сидела за барной стойкой, неспешно потягивая светлое пиво, прикрыв глаза в умиротворенном блаженстве. Этот вечер складывался поистине идеально — пусть клуб ''Рентген'' язык не поворачивался назвать хоть сколько-нибудь приличным местом. Грязный, вечно тёмный и подающий исключительно дешёвое пойло, он был дорог сердцам многих, кто устал от вылизанности кукольной эстрады и захотел послушать настоящей, искренней музыки. Многие выступали на его гнилой сцене, но никто еще не сравнился с ней по популярности — ведь даже упоминания одного имени хватало, чтобы заработать себе на поход в Хуфмак или, даже, аренду какой-нибудь захолустной квартирки в самом бедном районе этого проклятого города. Но то уже лирика.
Приголубив пару стаканчиков размером с пол её ноги, пегаска икнула и обвела заведение слегка затуманенным взглядом. Считанные минуты назад рвавшиеся получить автограф компании друзей ныне весело гудели за округлыми столами, заставленными исключительно алкоголем — в подобные места приходили не жрать, а трепаться и культурно выпивать. Разговоры не блистали разнообразием. Бабы, деньги, планы на завтрашний день...который мог и не наступить для всякого, кто осмелился бы потревожить её текущий покой. Храбрец всё же нашелся, но пегаске не составило труда отличить когтистую лапу от тяжелого копыта.
— Агния...там тебя зовут,- серый грифон в рабочей кепке кивнул в сторону незнакомца в несвойственной местной публике трудовой одежде. Судя по усталому взгляду и периодическому постукиванию копыта по полу, тот уже давно сидел здесь, терпеливо выжидая.
— Поня-я-ятно,- прокряхтела потягивающаяся кобылка, слезшая со стула, только для того, чтобы сесть на другой, сложив ноги на груди и не спуская с глашатая хмурого взгляда,- Ну?
— От вас давно не поступает отчётов. Глава в недоумении,- прошептал оглядевшийся собеседник.
— Мг. Вот оно что,- также снизив голос произнесла пегаска,- У меня, вообще-то, хватает и своих дел.
— Нет дела важнее, чем наше. Вы сами говорили так...
— Да-да, на посвящении...и кто его только придумал?
— При всём уважении, уж кто-то поумнее нас с вами.
Агния потерла переносицу.
— Чёрт возьми, я что, каждую неделю должна писать эти сраные бумажки?
— Увы и ах...
— И во что я только ввязалась,- тяжко вздохнула кобылка,- Ладно. Напишу. Что-то еще?
— Да. Как вы знаете, мы находимся в постоянном поиске спонсоров. Похоже, нам удалось найти одного. Однако договор был достигнут на особых условиях.
— И каких же?
Копыто жеребца вытащило из-под стола некую фотографию, протянув ту собеседнице. На ней была изображена донельзя старая статуэтка поющей пони.
— Он хочет получить эту вещь.
— А я здесь зачем нужна? У вас не хватает боевых отрядов?
— Глава приказала поручить данную миссию именно вам. Воспринимайте это как...проверку.
— Зашибись,- фыркнула Агния, рассматривая картинку,- И с чего мне начать?
— По данным наших агентов статуэтка была доставлена в антикварную лавку мистера Аладара в паре кварталов отсюда. Идите по прямой до Национальной улицы, там сверните налево и поверните на Дня великого марта. Лавка будет в самом конце.
— Я что, вломиться туда должна?
Шпик пожал плечами.
— Способы остаются за вами. Главное, без лишнего шума и лишних глаз — в противном случае мы не несём ответственности за последствия. Да, кстати...
— Ну что еще?
— Насколько нам известно, одна из ваших коллег по актерскому ремеслу напрямую связана с этим местом — его владелец приходится ей родным дядей.
— Не хочешь ли ты сказать, что...
— ПЕРНАТАЯ МРАЗЬ!
Агния осеклась, отвлекшись на истошный вопль со стороны бара. Пьяный в хламину бомжара покачивался на обоих ногах, имитируя боксерские выпады в сторону предусмотрительно отошедшего от стойки бармена.
— БОИШЬСЯ?! ПРАААААЛЬНА! Я ТЕБЕ КЛЮВ-ТО ОТОРВУ!
— Этого мудилу я возьму на себя...- без лишних эмоций бросила кобылка, спокойно подошедшая к нарушителю спокойствия,- В чём твоя проблема, парень?
— МОЯ?! Нее-ет...ЭТО ЕГО. ЕГО ПРОБЛЕМА! КАКОГО ХРЕНА ЭТА ПТАШКА ЗАБЫЛА СРЕДИ ЦИВИЛИЗОВАННЫХ ПОНИ?!
— А почему бы ей среди нас не быть?
— Они все дикари...мерзкие, лживые твари...- забормотал пьянчуга,- Наше правительство совершило большую ошибку, дав им права.
— На мой взгляд, его ошибка лишь в том, что подонок вроде тебя до сих пор разгуливает на свободе. Выметайся отсюда, пока кости целы,- нисколько не выдавая раздражения парировала пегаска.
Жеребец насупился, тупо глянув на кобылку. Его морда растянулась в ехидной улыбке.
— А ты что у нас...любительница пернатых? А впрочем, чего еще от вас, потаскух, можно ожидать...
— Повтори.
— Плохо слышишь, шалава?
Пегаска подошла к жеребцу вплотную.
— Я сказала. Повтори.
— ТВАРЬ! ШЛЮХА! МРА...
Не успел буян договорить, как увесистый стакан разбился о его щетинистую морду, впившись в ту осколками стекла.
— Постаскуха, говоришь...
Завизжав от боли, бомж наклонился к полу, но копыто схватило его за растормошенную гриву и с размаху впечатало головой в стойку, выбив последние зубы. Алые потоки хлынули вниз, а колено впилось в живот. Хук справа же окончательно превратил лицо жеребца в кровавый фарш, отправив того в непродолжительный полёт к ногам расступившейся толпы.
— Так будет с каждым,- плюнув на лежачего сказала Мышь из Ада, в чьих глазах играли убийственные огоньки.
У входа показались синие мундиры.
— ШУХЕР! ОБЛАВА! — донеслось из центра зала. Толпа встрепенулась, мгновеньем позже превратившись в безумный поток бегущих в разные стороны тел.
— ИМЕНЕМ ЗАКОНА! ВСЕМ СТОЯТЬ! — проревел выстреливший в потолок жирный офицер, следом за которым в бар вбежали молодцеватые служители порядка, размахивающие чёрными упругими дубинами.
Выругавшись про себя, пегаска кинулась к чёрному входу, навалившись на дверь и заставив ту открыть путь на задний двор, огороженный от остального мира невысоким забором. Подобно молнии добежав то того, кобылка принялась взбираться наверх. Сзади раздался собачий лай. Едва не угодив в зубастую пасть, перевалившая на другую сторону пони не сбавляя опора понеслась по узкой улочке незнамо куда. Навстречу ей вышла пожилая старушка с корзинкой на спине. Их взгляды встретились. Корзинка рухнула вниз вместе с упавшей в обморок кобылой. Ах да, она же забыла снять ''вампирские'' линзы...но то лирика. Всё уже лирика.
Проскочив под выползшей невесть откуда телегой, пегаска юркнула в ближайшую подворотню, где выбрала путь наугад — не смотря на постоянное присутствие, строение этого района она представляла себе крайне смутно. Блядский налог на полёты...лучше уж сдохнуть от сторожевой овчарки, чем до конца жизни расплачиваться с бюрократами.
Петляя зиг загами на случай стрельбы, кобылка пересекла грязный переулок, очутившись в практически не отличимом от него. Судя по нагромождениям ящиков это была то ли свалка, то ли импровизированный склад — в любом случае, только здесь кобылка перестала чувствовать угрозу, остановившись среди неизвестных домов. До неё донесся отдаленный писк. Писк, который мог принадлежать лишь одному существу. Выглянув из-за угла, она подтвердила свои догадки.
Радужные глазки
Шум большого города пугал её. Ни на улицах, ни в больших и малых помещениях розовая пегаска не могла найти покоя. Избавиться от навязчивой мысли, будто даже у стен есть глаза. И все они, все, без единого исключения, наблюдали за ней каждую секунду каждого дня. Судили за поступки, о которых вряд ли могли знать, раз за разом вынося немой приговор. Как всегда, истина оказалась ложью. Она была не нужна. А ведь продюсеры сулили ей отличную карьеру — ''талантливая актриса'' говорили они, ''у тебя всё впереди'' с добрыми улыбками на мордах смеялись они. А что в итоге? Два провальных фильма, три короткометражки, не заслуживших даже приза зрительских симпатий и один ненавистный сериал, словно злобная насмешка над её мастерством.
Но и он отнят безжалостной судьбой, лишившей пегаску последней возможности заработать на жизнь. Благо, она знала к кому обраться за советом, поспешно семеня по залитым утренним светом улицам. За последние месяцы та исследовала их вдоль и поперёк — удивительно, сколько киностудий нашли себе место среди Мэйнхеттенских трущоб. О более богатых районах речь не шла, ведь с подобным резюме самое большее, на что пегаска могла рассчитывать была должность уборщицы, и то с большой вероятностью доставшаяся бы какому-нибудь эммигранту или, что еще хуже, пернатому. И теперь, когда для неё не осталось ничего необычного в облике города, чувство всеобъемлющей пустоты стало гораздо сильнее — настолько, что прежде странные и чуждые провинциальной девчонке нагромождения жилых муравейников стали не более чем серой массой, среди которой бродили серые толпы безразличных ко всем кроме самих себя горожан. Что таилось за их лишенными эмоций мордами? Какие истории могли поведать вечно сомкнутые уста? Наверное, она никогда этого не узнает. Что, может быть, и к лучшему...
Но всё же, кое-кто умел выделяться на общем фоне. Дети цветов, как гордо величали они себя. Разукрашенные чудаки в дурацких разноцветных мешках, которые звались одеждой протеста. Они встречались тут и там, сидя на обочинах дорог и наигрывая незамысловатые мелодии на деревянных гитарах, часто ожидая подачек со стороны прохожих, которым были столь чужды. Проходя мимо в настороженном безмолвии, Селена не могла не восхищаться ими в глубине души — столь раскованные, отвергнувшие все нормы, принятые в закостенелом от собственного холода обществе...недосягаемые до её объятого тревогой рассудка.
Стараясь не глядеть прохожим в глаза кобылка перешла по зебре на другую сторону, вдохнув по пути пыль из-под стремительно вращающихся колёс. Откашливаясь, она заметила большой постер, растянутый по периметру супермаркета — рекламу нового фильма с молодой и перспективной актрисой в главной роли, что показалась ей до боли знакомой. Приглядевшись получше, она узнала коллегу по кастингу — Агнессу Вербинскую, также известную как ''главная шлюха на съемочной площадке'', успевшую за недолгую пока карьеру переспать с половиной режиссерского состава ''Миллениума'' — крупнейшей компании кинобизнеса. Видимо, только таких там и жалуют. Ну и хрен с ними.
Погрузившись во внезапно нахлынувшие воспоминания, пегаска не заметила, как свернула не туда, в считанные секунды оказавшись неведомо где — видимо, не так уж хорошо она ориентировалась на местности. Удивленно похлопав глазами, та заметила тёмную фигуру, отделившуюся от стены и вальяжно направившуюся к ней. Инстинктивно попятившись назад кобылка наткнулась на второго незнакомца, скривившего морду в мерзкой ухмылке.
— Ч-чего вы хотите?..- растерянно пролепетала она, тщетно пытаясь найти путь к отступлению.
— О, всего лишь твои деньги...и немного любви.
Селена пискнула, сев крупом на асфальт. Однако мгновением спустя страх в её глазах сменился на сосредоточенную строгость. Одним движением выпрямившись во весь рост, та рявкнула не своим голосом.
— Что, шпана подзаборная, дешёвых прошмандовок вам мало?!
Жеребцы опешили, переглянувшись.
— Молодой плоти захотелось?! — правое копыто кобылки потянулось к боку,- Это вы зря...
Насильники насторожились.
— Эй, эй...полегче...
Селена злобно зыркнула на бормочущего позади.
— Сейчас я вас подукрачу...
Раздался смех.
— Какой дешёвый блеф...- произнес бандит спереди, начав сближаться с жертвой. В эту самую секунду третья морда показалась за его спиной. Но пегаска уже вошла в раж, закрыв глаза от стресса.
— АААААААААААААА! — резко выкинув копыто завопила она. Крик совпал с резким ударом трубы, обрушившимся на затылок переднего жеребца. Тут второго и след простыл.
Открыв сначала один, а потом и другой глаз пегаска удивленно уставилась на жёлтого сородича, прокручивавшую копытом слегка "подкрашенную" железяку.
— А-агния?..А что ты тут...делаешь?
— Спасаю твой беспечный круп от жёсткого надругательства. Нда, на съемочной площадке ты выглядишь убедительнее...
— На съемках ко мне не пристают...как правило.
Агнию перекосило. Впрочем, тут же вернув самообладание она отбросила трубу в сторону и призывно махнула копытом.
— Идём. Мне все равно делать нечего.
Какое-то время меж спутниц царила немая тишина. Затем Селена подала голос, стыдливо опустив взгляд.
— Слушай...спасибо. Не знаю, как бы я выбралась без тебя.
— Забей,- не глядя на попутчицу бросила Агния.
— Нет, правда...мы так мало знаем друг о друге...хотя и работаем вместе уже полгода.
— Может, у нас просто не так много общего?
— Возможно. Но что если?..
— Да, я не против. Начнем с простого. Куда мы вообще идем?
— Ам...в лавку моего дяди.
— Ага. А зачем?
— Ну...мне надо с ним поговорить. Лично.
— Понимаю.
Вновь замолчав, старые знакомые вышли на мостовую, с которой открывался впечатляющий вид на противоположную сторону города, подпиравшую небо иглами своих небоскрёбов. Спокойные воды пролива нежно сверкали в лучах весеннего светила, лишь пару недель назад изгнавшего последние остатки снега из мегаполиса. Вместе со снегом ушел и извечный зимний холод, позволив горожанам сменить тёплые куртки на летние аналоги, тем не менее, не утратившие своей безрадостной строгости. Пускай молодёжь из самых разных субкультур и оставляла там и тут свой бунтарский след, общей картины она изменить не могла — то не было нужно прогрессивному по сути, но столь консервативному по виду городу.
В конце-концов дорога привела кобылок к дверям старого магазинчика на улице Дня великого марта. Войдя внутрь, они застали алогривую даму с очками в квадратной оправе, сортирующую довоенные по виду книги по нескольким невысоким стопкам. Отвлекшись на звон входного колокольчика, она подняла взгляд на гостей, заострив тот на вызывающего вида пегаске с чёрной тушью под глазами и хамоватой мордой, выражавшей полное безразличие к происходящему.
— Привет, Селена...- не сводя с рокерши прищуренных глаз сказала Жасмин,- Ты к дяде?
— Конечно,- кивнула стоящая рядом с той кобылка.
— Он сейчас у себя. Позвать?
— Нет, не нужно. Сама дойду...- пегаска зашла за прилавок, начав подниматься по небольшой лестнице за ним. Когда синий хвост скрылся за порогом, Агния прислонилась к стене, по привычке сложив копыта на груди и закинув одну ногу за другую.
— Как я понимаю, вы её знакомая? — с плохо скрываемым пренебрежением спросила Жасмин.
— Угадала.
— Хм. И...при каких же обстоятельствах это произошло?
— Да мы снимаемся вместе. В ''Моём маленьком пони''.
— А-а-а-а. У вас довольно оригинальные вкусы для подобных сериалов...
— Знаю. Жалко, что специфика не разрешает раскрыть их в полной мере.
— Жалко?
— Конечно! Добавь немного кровищи и мата, так любая комедия заиграет новыми красками. Да и аудиторию побольше можно будет захватить...
— Не думаю, что детям это так уж необходимо,- парировала работница,- Единственная ваша работа?
— Не-а. Еще есть рок.
— Так вы музыкант?
— Угу. По клубам играю,- без особого интереса ответила смотрящая в потолок пегаска.
— М-м-м-м...наверное это приносит неплохой доход.
Агния покачала головой.
— Если бы. Едва хватает на еду.
— Должно быть именно поэтому вы решились на столь отчаянный шаг...
— Не знаю. По мне так лучше сниматься в жеребячьей жвачке, чем просиживать круп в пыльной каморке,- как бы невзначай бросила рокерша.
Глаз Жасмин слегка дернулся. Вдохнув воздух полной грудью, она решила не тратить на это хамло своё драгоценное время и вернулась к застопорившейся работе. Однако спустя несколько секунд её вновь отвлекли.
— Вы по выходным работаете?
— Нет.
— Прелестно.
— Хотите что-то приобрести?
— Да так, может знакомым заглянуть сюда порекомендую.
— Мы всегда рады гостям с девяти утра до девяти вечера в любой будний день.
— Потом энтузиазм сходит на нет...
Аладар корпел над бумагами, сосредоточенно заполняя многочисленные бланки. Поначалу он даже не заметил вошедшую в комнату племянницу, однако вскоре компенсировал эту неурядицу крепкими объятиями, в которые заключил кобылку.
— Селена! Давно ты меня не навещала...просто так аль по делу?
— Мне нужна помощь...- пробормотала пегаска, выпутавшаяся из мёртвой хватки тяжелых копыт и теперь судорожно восстанавливающая сбитое дыхание.
— Слушаю,- с неподдельным интересом молвил жеребец, вопросительно изогнув брови.
— Нас закрывают...
— Вот как,- старик нахмурился,- Насовсем?
— Да. Скоро я лишусь работы...может, появились свободные вакансии?
Ему не хотелось расстраивать любимую племянницу, но соврать той было бы настоящим преступлением. А потому Аладар лишь беспомощно развёл копытами.
— Сейчас с этим туго. Но я обязательно что-нибудь придумаю...
И без того кислая мина кобылки приобрела обречённый вид. Смотреть на неё без слёз было решительно невозможно.
Вдруг, странная мысль посетила жеребца. Что если...нет. Это исключено. Он не простит себе подобной подлости. Но ведь родная племянница страдает...так что же, сделать её счастливой за счёт другой страдающей души? Впрочем, та богата. У них же никогда не водилось много денег. Может, одна пропажа останется незамеченной для родителей единорожки. Ведь, если задуматься, то они способны накупить хоть тонну такого.
— Постой...есть одна идея.
Лжец
Второй удар оказался куда болезненнее первого. Хлёсткий, вобравший в себя всю ярость чёрного как смоль грифона, он кровавым следом кастета прошёлся по морде связанного жеребца. Натужно ухнув, тот откинул голову назад, больно ударившись о кирпичную стену. В глазах пленника помутилось. Двоящийся силуэт мучителя расплылся в зловещей улыбке, демонстрируя наточенные когти птичьей лапы.
— Может, без ушей ты станешь сговорчивее?
— В последний раз говорю...меня обокрали.
— Как же. Это не тебя, это ты нас обокрал, дружок. Я, конечно, всякое про пони слышал, но таких тупых не встречал никогда...
— Конечно, интеллекта с умными общаться у тебя явно не хватает.
Мощный хук повалил стул вместе с жеребцом набок, вновь приложив того головой — на сей раз о бетонный пол небольшого сарая. Он услышал приближающийся цокот копыт. Редкое событие в пернатом квартале. В приступе любопытства переведя взгляд на вход, тот увидел голубую единорожку с сине-фиолетовой гривой, вошедшую внутрь вальяжной походкой. На её шее висел рубиновый амулет в виде раскинувшего крылья божественного существа из древних легенд — символ ''святых из трущоб'', как называли себя клюворылые ганстеры.
Бандит поприветствовал кобылку взмахом крыла и отошел от жеребца. Ни один уважающий себя пернатый не сделал бы такой жест в отношении пони. Похоже, она каким-то чудом признавалась им за своего...
— Раскололся? — поинтересовалась единорожка.
— Как же.
— Ясно...ясно,- та подошла ближе, наклонившись и посмотрев пленнику прямо в глаза,- Не стоило тебе с нами связываться...
Сколь прекрасно было это божье создание, столь сильный холод исходил от него, пронизывая всё — от утончённой, но искаженной строгостью мордочки до подтянутого молодого тела, охваченного твидовым пиджаком.
— Вы не похожи на этих грубиянов, милледи...- заметил жеребец, скорчивший самую обольстительную мину, какую только мог.
— Зенки тебе пока не выкололи. Но это не надолго.
— Скажите, что столь прекрасная дама могла забыть в грифоньей банде? — всё еще лежа на полу вопросил донжуан, старавшийся сохранять стремительно сходящее на нет спокойствие.
— Не твоё собачье дело. Джимми, подними-ка нашего гостя.
Грифон без колебаний исполнил просьбу, больше похожую на не терпящий возражений приказ. Единорожка принялась ходить из стороны в сторону, прикусив губу в раздумии. Наконец, она повернулась к ''гостю'' всем корпусом. Выходящий из собранных в пучок волос рог охватило нежное лазурное сияние, перекинувшееся на выплывший из кармана куртки выкидной нож. Жеребец вытаращил пока ещё целые глаза.
— Вы готовы нарушить закон ради какого-то бродяги?..- шокированно пробормотал он, чётко осознавая, к чему всё идет.
— Здесь нет закона...- хладнокровно ответила направившаяся вперёд бандитка.
Выдвинутое лезвие оказалось в опасной близости от дрожащей морды.
— А теперь, паскуда, ты расскажешь мне всё. На кого работаешь. Что делал последние дни. И самое главное...где деньги.
Пленник сглотнул. Подобные дамочки шутить не любят...
— Меня кинули,- силой выдавив из глотки слова произнес земнопони,- Этот мошенник...Себастьян. У нас был договор — он начнёт дело, а я раздобуду стартовый капитал. Честно, я бы отдал вам всё до цента!
— Ближе к сути...
— Так вот...получив битсы при нашей последней встрече, он перестал выходить на связь. Как сквозь землю провалился! И так уже неделю...
— Ага. Сдается мне, тебя лишь опередили...
— Что вы, конечно же нет! Я...я...- капелька пота проползла по его лбу.
— Заткнись. Кто такой этот Себастьян?
— Обыкновенный оборванец. Запудрил мне мозги красивыми сказками...мы познакомились на стройке. Сразу нашли общий язык и пошло-поехало.
Единорожка отстранилась и убрала нож обратно в куртку, позволив пленнику выдохнуть с облегчением.
— Мда. Теперь ты совершенно бесполезен...
Дыхание жеребца прервалось.
Ещё один грифон вошёл в сарай, прошептав что-то кобылке. Та хмыкнула, подав знак другому и вышла следом за пришедшим. Хрустнув костяшками когтей, бандит взял со стоящего рядом стола увесистые клещи.
— Увы, самообладанием Сьюзи я не обладаю...- раздался зловещий смешок,- Ротик откры-ва-а-аем...
Сьюзанна ненавидела муторные и совершенно лишенные определенности встречи. Эта как раз была из таких. Трое жеребцов в аккуратных смокингах стояли напротив одетой во что попало грифоньей шпаны, не стеснявшейся демонстрировать крепко сжатые пистолеты и биты. Кобылка представляла пернатую сторону, смеряя сородичей надменным взглядом.
— Приятно слышать, что вы согласились сотрудничать с нами...- вкрадчивым голосом начал лидер жеребцов.
— Не то слово. Товар принесли?
— Разумеется,- пегас махнул крылом. Его спутники подошли к небольшому кэбу и вытащили из того увесистый деревянный ящик, который положили между переговорщиками.
— Я хочу на него взглянуть...- единорожка вытянула ногу в сторону и, получив монтировку, подошла к контейнеру, без лишних церемоний надавив на крышку и отворив ту со скрипом. Глазам пони и забывших о осторожности гангстеров предстали плотно сложенные ряды прозрачных пакетиков с зелёной субстанцией внутри.
— Надеюсь, вы увидели достаточно, чтобы не сомневаться в соблюдении всех условий...- продолжил слегка смущенный жеребец.
— Да. Так что там от нас требуется?
— Я люфлю суфсать охромфные грифонфские хуфиии!
— ГРОМЧЕ!
Жеребец отхаркнул кровью в сторону, силясь пошевелить раздолбленной челюстью. Слезы текли из его покрытых синяками глаз, а искривленный нос содрогался от судорожных попыток сделать вдох. Посмотрев на мучителя с ненавистью, тот исторг омерзительную смесь хлюпанья и бормотания.
— Я люфхылепфпфапвф...
— НЕ СЛЫШУ!
От постоянных побоев он потерял счёт времени, казалось, проведя в проклятом сарае целую вечность. Однако этих минут ему хватило, чтобы пораскинуть мозгами и заметить тот непримечательный факт, что увлекшийся избиением бандит сам того не зная расшатывал скреплявшие копыта верёвки, к текущему моменту ослабив их настолько, что решительного рывка хватило бы для обретения свободы.
Уловив удачный момент, когда паскуда отвернулась, выбирая новую игрушку, жеребец принялся раскачиваться из стороны в сторону, в итоге с облегчением скинув с себя верёвки. Отвлекшись на скрип, грифон получил стулом по морде, рухнув среди остатков того. Ласково общупав карманы бандита, пленник выудил из одного небольшой револьвер, осмотрев тот в приглушённом свете тусклой лампы. Улыбнувшись, он тряхнул им в сторону, проверяя наличие патронов в кобуре, коих оказалось аж два. Себе и другу, так сказать...
— Наигфрался пифрила? — пролепетал он, приставляя дуло ко лбу еле шевелящегося ублюдка.
— Сделки не будет.
Кобылка развернулась и пошла к лукаво щурившимся грифонам, оставив опешивших жеребцов наедине со своим решением. Лидер тех кашлянул, поправив галстук и сказал, слегка повысив тон.
— Простите?
— Я не ясно выражаюсь? — бросила единорожка себе за спину,- Это слишком даже для нас.
— Кхм...что ж. В таком случае верните товар.
Сюзанна замерла.
— О возврате речь не шла.
Жеребец нахмурился, нервно причмокнув губами.
— Вот значит как. Мы предвидели подобный исход. Да будет вам известно, что денежные махинации, проводимые с бюджетом кое-какого сериала, уже давно не являются для нас секретом...и скоро перестанут быть таковым для всех.
Кобылка вздохнула.
— Рарити бы пожалела вас. Но я не она.
Закрученная магической силой монтировка пробила острием череп неосторожного в словах пегаса, что упал на универсальный инструмент мордой вперёд. Вопли и выстрелы сотрясли воздух, за мгновенье превратив спокойный склад в место ожесточённой перестрелки. Ловко перевалив через первый попавшийся ящик, кобылка прокаркала что-то на ломанном грифонском, сама принявшись метать в противников ножи. В эту секунду она заметила странный силуэт, появившийся у одного из окон. Приглядевшись, та с удивлением обнаружила белоснежного жеребца, с интересом наблюдавшего за вакханалией.
— Ах ты сука...- прошипела единорожка, запуская кинжал в его сторону,- Должник сбежал!
Осколки стекла обсыпали прикрытую копытами голову вовремя пригнувшегося беглеца. Поняв, что шпион из него ещё хуже чем предприниматель, тот рванул куда глаза глядели, по пути пытаясь понять, в какую жопу мира его занесло. Накинутая на глаза повязка, с которой его притащили сюда, совсем не помогла делу. Судя по коробкообразным силуэтам зданий, тот находился на каких-то заводских задворках. Теория подтвердилась, когда жеребец увидел дымящиеся трубы вдалеке. Между ими и ним простиралась целая бездна огороженных колючей проволокой территорий, на которой тут и там были натыканы ангары и неказистые технические постройки, от которых по протянутым сверху проводам шла энергия к громоздким механизмам и производственным станкам.
Редкие, покосившиеся от старости фонари освещали небольшие участки земли, служа островками притяжения среди неразберихи колючих стен. Но они же могли выдать беглеца. Прильнув к земле, тот осторожно пополз между столбами, то и дело отмеряя оставшийся путь. Звуки приглушенных выстрелов и глухих воплей ни на секунду ни давали ему забыться, отдавшись терзавшей тело боли. Сейчас или никогда. Если ты ухватил птицу счастья за хвост — иди до конца. Даже когда не сможешь ходить...
Рог насквозь пронзил горло замешкавшегося стрелка, отвлекшегося было на перезарядку пистолета. Он не заметил подкравшейся единорожки, чья окрашенная кровью мордочка ухмыльнулась в плохо скрываемом удовлетворении. Стряхнув с себя бездыханное тело, та посмотрела на его товарища, чью простреленную голову грифоны превратили в пеньяту, активно избиваемую шипованными битами.
— Вам заняться больше нечем?..- оттирая краску с нежного холста сказала пони.
— Сью, не мешай...когда ж еще такая возможность выпадет? — ответил один из пернатых, мявший когтями выбитые мозги.
Кобылка покачала головой, пробормотав ''с волками жить''. После направилась на улицу, на ходу доставая и закуривая сигарету. Даже если этот урод уйдет — она из-под земли достанет его прогнившую насквозь душёнку.
Маша со скучающим видом просматривала меню, на деле не собираясь ничего заказывать — даже водичка из ''Филлидельфии'' обошлась бы ей в сумму повседневных завтрака, обеда и ужина вместе взятых. Оставалось лишь уповать на нового знакомого, стремительно разгоревшийся с которым роман и стал причиной их сегодняшней встречи. Вот только знакомый оказался не из пунктуальных, уже опаздывая на добрых сорок минут. Вздохнув, кобылка отложила брошюру в сторону, посмотрев на забитый доверху ресторан. Кого только здесь не встретишь — банкиры, бизнеспони, директора...и она в дешёвом голубом платье, с серьгами-стекляшками и тускло-алой помадой на губах.
Народ всё приходил и приходил, с важным видом выстраиваясь в длинную очередь у стойки регистрации, стоящий за которой привратник распределял между клиентами заранее забронированные места. Внезапно, среди молодых и старых вельмож показалась знакомая мордочка.
— А она что здесь забыла? — произнесла вслух кобылка, смотря как оранжевая единорожка направляется в её сторону.
Совсем скоро Наоми также заметила Марию, подняв в недоумении брови.
— Маша...а что ты здесь делаешь?
— Аналогичный вопрос.
— Почему ты заняла наше место?
— Ваше место?
— У меня свидание, вообще-то...
— Удивишься, но и у меня.
Пару секунд они молча смотрели друг на друга, словно персонажи комедийного фильма. Вот только эта картина была совсем несмешной и окончательно таковой быть перестала, когда подсевшая к коллеге Наоми почти единогласно с той произнесла.
— Сволочь.
Мир плыл. Спотыкаясь и кряхтя, беглец брёл неведомо куда, ведомый лишь желанием спасти собственную шкуру. Вокруг что-то шумело, гудело, говорило и кричало, но одинаково не имело никакого смысла. Прислонившись к какому-то столбу, жеребец инстинктивно поднял голову наверх, с ужасом осознав, что смотрит на часы, стрелки которых показывали десятый час. Ровно на двадцать минут больше, чем было запланировано. Вдохнув воздух полной грудью и выпустив тот тяжелым потоком, избитый лавелас заковылял вперёд, по горящим огнями деловым башням на фоне чёрного небосклона определив, что находится в северной части Мэйнхеттена, откуда до места назначения было почти копытом подать.
Спустя час едва переставляющий ноги альбинос достиг дверей модного ресторана, бесцеремонно вклинившись в возмущенно заохавшую толпу и продравшись сквозь ту к стойке регистрации, где едва не засадил яростно протестующему привратнику по вылизанной морде.
— Сэр! Куда вы?!
— Пошёл...в...ну ты понял короче,- отмахнувшись, он заметил, что вместо одной пассии за выбранным столом сидело две. Только тогда до него дошло, как сильно он лоханулся, забыв, что уже успел назначить свидание одной пустоголовой простушке,- Твою то...
Маша и Наоми встали, сердито хмуря мордочки. Подошедший же к ним белоснежный жеребец с алыми глазами и серой гривой покачнулся, да рухнул всем телом на стол, переламывая тот надвое и уволакивая за собой скатерть с дорогим сервизом. Раздались визги. Воздух пронзил встревоженный гомон.
— Да на нём живого места нет! — в сердцах выкрикнула Наоми.
— Карма, моя дорогая,- прошипела Маша.
— Да, он урод. Но нельзя же его в таком виде здесь оставлять...
— И что ты предлагаешь? — резонно заметила единорожка.
Место происшествия постепенно обступала любопытная толпа. Наоми вскинула копытца вверх и произнесла.
— Не видите, жеребцу плохо?! Расступитесь!
Ухватив того под верхние копыта, кобылка кивнула закатившей глаза Марии. Без лишнего шума те вытащили неудавшегося кавалера на свежий воздух, где тот просипел ''спасите...''.
— Как думаешь, что с ним могло произойти?
— Я, конечно, не эксперт, но кажется, его били. Сильно били.
— Он так и умереть может...слушай, может отнесем его к вам?
— В квартиру? Ни за что! Ещё бомжей мне в нашей однушке не хватало.
— Совесть замучает.
— Не думаю.
— Ты так просто готова принять на себя вину за его кончину?
— Нет...р-р-р, ладно. Крепче держи, фермерша херова...
Резкий свет на мгновенье ослепил его, став вестником головной боли. Сжав искривленные зубы, тот попытался подняться, но лишь сильнее опал на мягкий диван. Рядом стояли три неразборчивые тени, ведущие беспокойную беседу, лишь фрагменты которой донесли до его ушей.
— Притащили...врача...опасность...проснулся...
— Пуля...- прохрипел смотрящий в потолок жеребец.
— Чего-чего? — вопросила нависшая над ним розовая мордочка.
Мир стал темнеть.
— Если они придут...пустите мне пулю...- на последнем издыхании пробормотал беглец, окончательно впав в беспамятство.
Снежная слепота
— Конгресс одобрил назначение сенатора Иосифа Макгрегора на должность мэра Мэйнхеттена. Следствие по делу его предшественника, Фила Джексона, продолжается. Напомним, что в ночь с 28 по 29 марта в аппартаментах экс-главы города были найдены стопки купюр, общим номиналом в 100 000 000 битсов. Преступнику грозит лишение свободы сроком в 10 лет и штраф в размере 10 000 битсов. К другим новостям...
Трескучий женский голос прервался. Помехи покрыли чёрно-белый экран по центру небольшого квадратного телевизора, став следствием нажатой кнопки. Вскоре, он потух. Сидящая в кресле фигура отложила пульт в сторону, оставшись в кромешной темноте, окутавшей комнату.
Вспыхнул на мгновенье огонёк зажигалки. Терпкий, дурманящий запах ударил ей в нос, заставив расслабить тело. Некогда пышная кипа кудрявых золотых волос опала, став безликой волной, едва не доходящей до пола. Белоснежная шерстка потускнела, обратившись серебром. Зрачки фиолетовых глаз медленно расширились, заменяя одну картинку другой — не столь однозначной в своих проявлениях.
Что им делать теперь?
О чём думать, блуждая во мраке?
Может, жизнь лишь игра?
Но если так, то кто сейчас выигрывает?
В любой игре есть ведущий.
Но куда он ведёт?
В прекрасные дали?
Или в бездну, где не будет смысла ни в чём.
Слишком много вопросов.
Слишком мало ответов.
Но рано или поздно их придется дать.
Не одно правленье не длится вечно.
Пешка может стать королём, пойдя против правил...
Организм властителя болен.
Так зачем продолжать его мучения?..
Один, идущий со всеми.
Не знающими, за чем идут...
Один, ведущий всех.
Не зная, зачем ведёт.
Нет...он должен знать.
Ведь иначе всё теряет смысл.
Диван исчез, позволив полу провалился вниз — туда, куда огненная река несла заблудшую душу. Паря над пенящейся водой, она беззаботно скакала среди звёзд, каждая из которых имело своё уникальное лицо — или, по крайней мере, считала, что имела. Одни морды были слишком серьезны — хмуры, погружены в свои бесполезные мысли. Другие, напротив, корчили уморительные рожи, заставляя её глотку содрогаться от безудержного смеха, отражавшегося металлическим звоном от невидимых стен, сковывающих иллюзорное тело. Но всё же, среди звёзд нашлась безликая, что сразу привлекла внимание кобылки. Подойдя к той лёгкой походкой, пегаска высунула язык, попытавшись лизнуть жёлтую поверхность, напоминавшую сыр. Острия звезды втянулись в центр, что исказился с оглушительным воем вырывавшейся из него оскаленной пасти, едва не сомкнувшейся на шее отстранившейся в испуге кобылки, что забыла, как летать, рухнув в кипяток. Ужасающий жар пронзил тщедушное тельце, срывая кожу с трясущихся в агонии костей. Застывшая в беззвучном крике мордочка обратилась оголённым черепом с двумя алыми точками вместо глаз. Тонущая скрылась с поверхности, достигнув самого дна, где развалившиеся на части кости собрались в белоснежный крест. Земля впитала в себя окровавленную воду, оставив лишь безлюдную пустошь со множеством вздымающихся холмиков-могил. Рёв моторов сорвался с небес, фигурой расправившего гигантские крылья ястреба спикировав на исказившуюся вновь, испещренную окопами землю, разлетавшуюся от разрывавшихся тут и там снарядов, меж которых суматошно носились столь далёкие, но невероятно близкие фигурки, поливавшие друг друга градом из свинцовых пуль. Словно неприкаянная, она стояла среди хаоса войны, растерянно оглядываясь вокруг — никто не замечал пегаску, забывшись в кровавой бойне за будущее своих детей. Внезапно, кто-то задел её плечо. Оглянувшись на бегу, солдат сочувственно кивнул головой, что одна осталась среди кромешного мрака.
— Где я?..- прошептала кобылка.
— На дороге в ад,- ответила скривившаяся в злобной улыбке морда жеребца.
Реальность разлетелась подобно стеклу.
Она подняла голову резким рывком, сопроводив тот прерывистым дыханием, перемежавшимся с истошным кашлем. Прислонив копыто к носу, кобылка обнаружила алый ручеек, уже успевший образовать лужицу под её ногами. Тело ломилось от острой боли, шипами вонзавшейся в подкорки сознания, отражавшись тяжестью в еле держащейся на плечах голове. Попытавшись встать, та нащупала копытом перевёрнутый на бок диван, с трудом использовав тот как опору.
Раздался приглушенный звонок в дверь.
Доковыляв до той, пони потянула за ручку. Волна света ударила ей в лицо, ослепив на несколько секунд. Когда зрение вернулось в норму, та увидела задумчиво смотрящего на неё паренька в синей курьерской форме. Тот протягивал ей небольшую коричневую коробочку с чем-то шуршащим внутри.
— Доставка для мисс Александры...
— Скажи, ты давно не был с кобылкой?
— Э-эм...
— Сейчас исправим.
Схватившие куртку копыта уволокли жеребца во тьму, захлопнув дверь за его спиной.