Послание в бутылке. Том 1
G5.05: Кровь и чернила
Это был не первый раз, когда Лаки Брейк испытывала подобное чувство. Ее мир растягивался и искажался, как бесконечный замедленный взрыв боли в каждой клеточке ее тела. Она чувствовала на себе давление взглядов тысячи глаз, столь же не понимающих ее природу, как и она их. Она думала о вещах, которые после не имели для нее никакого смысла, и которые она не могла вспомнить. Увидела, всего на мгновение, то, что напугало ее еще больше.
Потом она очнулась. Легкие горели, конечности сотрясались в спазмах и конвульсиях, когда кобылка внезапно села. На этот раз вокруг не было больничной палаты, но она была в постели. Одеялом был ее спальный мешок, подушкой – седельные сумки, в которых не было большей части содержимого. Если быть точной, все ее вещи были разбросаны по полу рядом с ней.
Складная гитара занимала видное место, хотя и не была разложена. Отсканированная книга лежала рядом – Лаки взяла ее с собой в основном потому, что не хотела, чтобы ее обнаружили местные жители на случай, если произойдет худшее. Много пустых упаковок от еды. Судя по размеру кучи, это была вся еда, которую они взяли с собой.
Теоретически можно было есть траву или летать целый день голодной. Но сейчас Лаки чувствовала, что ее желудок может съесть сам себя, если она не даст ему что-нибудь в ближайшее время, а вокруг еды сильно много не наблюдалось.
Кобылка лежала на полу, в другой комнате. Эта была больше, с тем, что могло быть койками или столами по всей длине. Ровный, резкий свет освещал все сверху. В другом конце помещения слышалось тихое журчание воды.
– П-принцесса… ты где-то здесь?
Движение с другого конца комнаты, топот копыт. Фларри Харт появилась в поле зрения, левитируя планшет рядом с собой. Он все еще был открыт на карте даже сейчас, хотя сейчас на нем отображалась совсем другая часть Эквестрии.
“Я сняла все блокировки. Фларри могла делать все что угодно”.
Ну, все, что мог понять местный. Очевидно, ей не удалось выйти из навигационного приложения.
– Я уже начала беспокоиться, что ты не проснешься, – сказала принцесса, изображая достоинство. – Ты в порядке?
Ее голос звучал немного виновато, но не было никаких непосредственных признаков, почему.
– Я... скоро буду, – ответила Лаки. – У меня уже... Я уже чувствовала подобное раньше. Не думаю, что в этот раз я получила ожоги.
Кобылка посмотрела вниз, подтверждая то, что уже чувствовала. У нее все болело, и только. В прошлый раз, когда она получила свою метку, у нее выгорели целые куски шерсти.
Принцесса села рядом с ней, хотя, конечно, это все равно означало, что она была выше. И не только потому, что она была немного старше.
– Сначала я подумала, что это может быть ловушка – ты была беспомощна, кто-нибудь мог прийти и забрать тебя. Но я унесла тебя оттуда, и никто не пришел. По крайней мере, я так думаю.
Дверь в их секцию была закрыта, так что Лаки даже не могла предположить, что может быть снаружи.
– Не думаю, что это было нападение, – сказала Лаки. Она не могла вдаваться в подробности, не объяснив предварительно свой опыт с меткой. Очевидно, то что происходило с ней, обычно работало не так. Это могло бы дать принцессе подсказки, которые привели бы ее к выводу, что кобылка – инопланетянка.
Она не жаловалась на то, что сделала принцесса, во всяком случае, вслух. Принцесса должна привыкнуть к тому, что может делать подобные вещи. Она должна была выбрать свою битву.
– Как долго я была в отключке?
Принцесса снова заколебалась.
– Я не знаю, – сказала она. – Ни неба, ни звезд… Хотя мне кажется, что прошло много времени. У нас закончилась еда.
Она отвела взгляд, покраснев.
– Я старалась растянуть ее подольше, но несколько часов назад у меня кончились силы. Давала тебе воды – здесь, внизу, есть вода. Ты пила, но не ела.
Возможно, это объясняло ее виноватое выражение. Лаки по очереди вытянула ноги, двигая каждой всеми известными ей способами. Если не считать постоянной боли, которая вполне могла быть вызвана тем, что она все это время валялась без дела и не двигалась, кобылка чувствовала себя хорошо.
“Мне нужно немного полетать. Заставить кровь двигаться”.
Она выползла из спального мешка, неуверенно поднимаясь на копыта. Прежде чем она успела сказать что-нибудь еще, она снова услышала голос принцессы.
И еще больше чувства вины.
– И еще одно, Лаки. Я не хочу тебя пугать, но все... изменилось.
Кобылка проследила за взглядом принцессы и посмотрела на свой бок. На одно мгновение – пусть и короткое – она вообразила, что, возможно, ее бионоситель стал нужного пола. Возможно, система кольца заметила ошибку и исправила ее. Но нет, она бы почувствовала это, может быть, даже заметила изменение в голосе. Поменялась лишь метка.
Сейчас она была абсолютно другой. Гитара исчезла и ее заменил свиток. С первого взгляда казалось, что на нем нет настоящих слов. Просто каракули, чтобы имитировать надпись. Но когда Лаки присмотрелась повнимательнее, то поняла, что это было одна фраза на языке, который она видела только единожды.
– Я никогда не слышала, чтобы происходило что-то подобное, – продолжала принцесса. – Ну, кроме проклятия. Был один раз, когда мои тети Селестия и Луна...
Лаки не слушала о том, что однажды случилось с тетями принцессы. Она повернулась, чтобы получше рассмотреть свой бок. В этом смысле тело пони имело свои преимущества. Кобылка обнаружила то же самое, что видела раньше – сначала свиток выглядел так, как будто на нем были просто линии. Только пристальный взгляд позволял рассмотреть, что она смотрит на плотно упакованные слова, стилизованные так же, как часто художественно изображалась Шахада.
На чужом языке.
Который она понимала.
“Понимание приносит мир”, – гласила надпись на том же языке, что и на стенах.
– ...но я не думаю, что это произошло здесь, если только пони, с которым ты поменялась метками, не находится где-то в другом месте. Мне очень жаль, что ты потеряла свой особый талант, Лаки. Я просто знаю, что они хотели, чтобы я взобралась на эту платформу. Я здесь принцесса… Я должна защищать всех маленьких пони. Так всегда говорит моя мама.
Лаки выпрямилась и посмотрела вверх. Затем она рассмеялась, обнимая принцессу. Это было совершенно неприлично – она никогда бы не подумала о том, чтобы так прикоснуться к ней в ту ночь, когда впервые встретила ее. Но теперь она обнаружила, что больше не заботится о приличиях.
– В этом нет ничьей вины, кроме моей собственной, принцесса.
Фларри не отстранилась и не напряглась от неловкости. Она только выглядела смущенной.
– Нет, это не так! Принцессы Эквестрии присматривают за пони, которые не могут защитить себя сами! На тебя подействовала опасная магия, а ты всего лишь пегас. Если бы я была там, я могла бы заблокировать ее.
Лаки отпустила Фларри.
– Это было не нападение, принцесса. Теперь я это знаю, – она указала крылом на стену, на линию стилизованных букв. Ну, не совсем букв. В этом языке не использовался алфавит. – Ты можешь это прочесть?
Принцесса покачала головой.
– Ты исследователь, Лаки. Если ты этого не знаешь, то откуда мне знать?
Кобылка просияла.
– Здесь написано “Отделение восстановительной хирургии "Пегас-Шугар-2".
Фларри Харт, казалось, не тронулось с места.
– Что... это значит?
Лаки, конечно, говорила на эквестрийском, или так близко, как только могла. У пони не было той концепции хирургии, которую подразумевало это слово. И кобылка каким-то образом это знала. Это не было сопоставлением терминов, как это делали ученики средней школы, чтобы выучить любой из двух универсальных языков, на которых они не говорили. Это было так, как можно было учиться родному языку – естественное соответствие между понятиями. Возможно, ей было бы трудно объяснить это кому-то еще, поскольку подобное не было вопросом внутреннего перевода, как это было сначала с эквестрийским.
– Я понятия не имею, – в конце концов сказала Лаки. – Во всяком случае, я не об этом. Но это значит, что я могу читать! Я могу...
В животе у нее заурчало.
– В коридорах есть указатели направления, – кобылка повернулась, подбежала к своим вещам и начала неуклюже запихивая все в седельные сумки. Она оставила мусор прямо там, где он был, – почему-то она сомневалась, что хозяева этого места будут по этому поводу переживать.
– Мы можем уйти? – спросила Фларри Харт, широко раскрыв глаза. – Я пыталась использовать твою магическую карту, но она не сделала того, что я хотела. Она продолжает показывать мне Эквестрию. А я не хочу смотреть Эквестрию, я хотела увидеть выход! На случай, если... случится что-то плохое, и мне придется уйти.
Вещи принцессы не были разбросаны по всему полу, как вещи Лаки. Если она и спала, то складывала свои одеяла после того, как использовала их.
– Мне не нужно понимать их язык, чтобы мы могли уйти.
“Хотя это место должно было бы позволить нам, – добавила кобылка про себя. Однако не было никаких причин волновать этим принцессу. – Нет смысла оставлять такую красивую базу пустой”.
Но это было несведущее мнение. По крайней мере, насколько Лаки могла судить, умение читать на этом языке не означало дальнейшего понимания строителей. Язык действительно давал небольшие подсказки о тех, кто на нем говорил. Сколько у них было цветов, как они рассчитывали направление, фамильярность и вежливость. Но все это потребует больше времени и, возможно, кого-то, с кем она могла бы поговорить.
Фларри Харт закрепила свои собственные седельные сумки на спине в тот же момент, что и Лаки. Принцессе, конечно, было гораздо проще, потому что ей было проще со всем.
– Папа будет до луны прыгать от счастья. Мама может просто сослать меня туда. Мы не должны были отсутствовать так долго.
Лаки поморщилась, размышляя о том, к каким последствиям приведет пропажа принцессы. Она могла бы позволить беспокойству поглотить себя из-за неприятностей, в которые, несомненно, сама себя загнала. Но кобылка прогнала эти опасения, позволив им раствориться в волнении, которое она испытывала. Она была на базе пришельцев, естественно, построенной не эквестрийцами, и она могла прочесть все, что тут написано.
Для начала, она собиралась найти что-нибудь поесть. А потом она найдет библиотеку.
Как оказалось, первое найти было гораздо легче, чем второе. Как только Лаки вышла в коридор, она поняла, что они находятся в больнице или, по крайней мере, в ее эквиваленте. Возможность читать надписи на стенах дала новое понимание – сооружение, казалось, было построено на манер муравьиной колонии в том смысле, что все более мелкие секции отделялись от более крупных и содержали все комнаты, связанные по функционалу. Всегда можно было найти обратный путь к более общим секциям, отслеживая ширину проходов, в которых они находились.
Им не пришлось покидать медицинский отсек, чтобы найти что-то вроде столовой – еще одну круглую комнату, хотя там не было ни столов, ни стульев. Только большой механизм в самом центре, похожий на центрифугу со множеством цветных трубок, входящих в нее.
– Я надеюсь, что это не очередная ловушка, – произнесла Фларри Харт, держась на расстоянии от машины.
– Вовсе нет, – Лаки направилась прямо к механизму. Когда она подошла ближе, вокруг него зажегся свет, освещая комнату и каждую из разноцветных трубок. – На самом деле, это не очень хорошая идея есть что-нибудь тут. Но, наверное, наши запасы истощились, пока я была без сознания? Если я сейчас попытаюсь лететь обратно, то рухну с неба.
Кроме того, теперь кобылка все меньше и меньше думала о возвращении, когда ей открылись тайны базы. Если она уйдет сейчас, то, возможно, никогда не сможет вернуться! Даже без барьера аликорна – если она вызвала “инцидент” в Кристальной Империи, ей придется бежать. Оливия, несомненно, отправит исследователей теперь, когда Лаки могла подтвердить, что это место действительно было доступной частью инфраструктуры кольца. Но когда эти исследователи придут, они будут так же невежественны, как и сама Лаки при первом входе.
– Из этого получается еда?
Кобылка остановилась перед агрегатом и была лишь немного удивлена, когда перед ней возникла голограмма. В одном углу было крошечное изображение ее самой, в то время как остальное явно представляло собой какой-то пользовательский интерфейс. На нем были показаны несколько различных блюд, “отобранных для оптимального питания пегаса”.
Очень сильно напоминало продуктовые киоски на Земле, вплоть до прокрутки различных блюд с помощью сенсорного интерфейса.
“Вот только никто на Земле не знает, как делать такие голограммы”.
Лаки выбрала сочный салат, нажала “приготовить” и отступила назад. Жидкость хлынула по прозрачным трубкам, машина зажужжала и завертелась, затем звякнула и дверца отодвинулась. Кобылка почувствовала запах в ту же секунду, как увидела блюдо – свежие овощи, плотная зелень. Все, что нужно голодному пегасу. Там был даже маленький поднос и тарелка, сделанные из чего-то вроде прессованного картона. Правда, никаких приборов.
Лаки схватила поднос обоими крыльями, как будто машина могла передумать, если она подождет слишком долго.
– Ты нашла магический салат? – спросила Фларри Харт, вытаращив глаза. Она все еще смотрела на него, когда Лаки Брейк откусила первый кусочек. – Он вернет твою метку обратно? Даст способность видеть будущее? Поможет обнаруживать чейнджлингов?
Это было огромным испытанием на концентрацию – думать о том, что говорила принцесса, одновременно с едой. “Оптимальное питание пегаса”, по-видимому, также означало оптимальный вкус. Есть салат было так же приятно, как есть человеческие пищевые батончики, оставаясь человеком. Ну, точнее, как съесть пищевой батончик без постоянного, неестественного привкуса химии.
Кобылка пододвинула тарелку к Фларри Харт, хотя уже успела съесть половину салата меньше чем за двадцать секунд.
– Я не думаю, что он магический. Но он вкусный.
– Для меня это было похоже на магию, – сказала принцесса, но все равно поднесла тарелку ко рту, осторожно попробовав. Ее глаза распахнулись, и она завизжала. – О, это точно магия!
Она поставила тарелку на стол и повернулась к автомату.
– Я тоже хочу.
– Ты видела, как я это сделала?
Фларри Харт кивнула и поспешила к машине. Лаки смотрела, доедая свой салат. Текст был другим, и выбор блюд, которые были предложены, тоже. Но кобылка была слишком далеко, чтобы прочитать, и слишком радовалась, что у нее есть еда, чтобы беспокоиться по этому поводу.
Несколько секунд спустя Фларри Харт села с таким же подносом, только вместо салата у нее был огромный многослойный торт, такой большой, что он едва поместился в отсеке выдачи.
– Я думала, что принцесса Селестия – сладкоежка, – пробормотала Лаки, слизывая остатки соленого соуса с губ.
– Я специально взяла большой, чтобы поделиться, – принцесса показала язык. – Ты хочешь немного или нет?
Кобылка не стала отказываться. Она, вероятно, могла бы получить свой собственный кусок, даже если и не видела ничего похожего на то, что предлагали принцессе, когда сама была у автомата. Кроме того, как и в случае с батончиками, ей казалось, что одной тарелки достаточно, чтобы чувствовать себя в целом сытой, безотносительно того, насколько голодной она была.
Поделив странный торт, Лаки обнаружила, что реализация ее самых насущных потребностей позволила ей снова ясно мыслить.
Сначала она проверила календарь на своем планшете. Сейчас был ранний полдень два дня спустя.
“Это объясняет, как ты съела всю нашу еду”.
Это также означало, что Лайтнинг Даст уже дома или очень скоро прибудет. И плюс ко всему это означало, что принцесса Эквестрии бесследно исчезла два дня назад.
– Принцесса, что бы подумали твои родители, если бы тебя не было два дня? У тебя есть оправдание, чтобы отсутствовать так долго?
Фларри Харт уронила ложку, энергично помотала головой и заговорила с набитым ртом:
– Я уже убегала на день-два раньше. Но они всегда могут выследить меня. Здесь, снаружи… Я никому не говорила, куда именно я направляюсь. Мы должны были вернуться уже давно!
– Да, – вздохнула Лаки. – Должны были.
Теперь они могли уйти. Кобылка могла заказать что-нибудь еще, упаковать это в свои сумки, а затем лететь обратно к Кристальной империи. С другой стороны, они могут разминуться с Лайтнинг Даст, летящей сюда. Они могли выбрать разные пути. Если пегаска попадет сюда, она может бродить по этой базе вечно.
“Но если я уйду, то, возможно, никогда не вернусь”.
Лайтнинг Даст будет в ярости – и она в своем праве. Отправиться сюда в одиночку – это одно, но навлечь на них гнев всей Эквестрии? Что произойдет, когда Фларри Харт вернется домой и расскажет об этом своим родителям?
– Как думаешь... сильно хуже станет, если нас не будет еще несколько часов?
– Ты думаешь, здесь есть что-то еще, что можно найти? Больше, чем это?
Принцесса указала на торт, а затем на метку Лаки.
– Да, – ответила кобылка. – Я думаю, что тут есть еще много чего.
Они раньше уже видели ангар с кучей кораблей и зондов, пристыкованных внутри. Исследовать их было бы интересно, но сейчас ее волновало не это.
– Первая комната, в которую мы вошли, та, где была большая карта? – Лаки не стала дожидаться кивка принцессы. – Я думаю, что это был указатель направлений. Для всех этих... руин. Думаю, было бы стыдно проделать весь этот путь и не привезти с собой какое-нибудь древнее знание или какой-нибудь классный артефакт. Нам нужно найти какие-нибудь доказательства того, что мы были здесь!
Кобылка чувствовала себя немного виноватой – виноватой в том, что манипулировала принцессой, виноватой в том, что она могла заставить Лайтнинг Даст еще больше переживать за нее. Но, вероятно, безопаснее позволить ей найти нас здесь, чем лететь обратно и позволить ей тут пропасть.
Учитывая, как быстро ее мама могла летать, она, вероятно, смогла бы долететь за три или четыре часа. Может быть, меньше, хотя трудно было сказать, как долго пегас мог поддерживать абсурдные скорости, которых могла достичь ее мама, когда она действительно старалась.
“Вероятно, не на протяжении двадцати восьми километров”.
– Ты права, – согласилась Фларри Харт, вставая на ноги. Она не доела свой торт. – Мы нашли магическое заклинание, чтобы прочитать слова. Мы нашли магическую столовую. Но мы не можем взять с собой ни то, ни другое. Мне нужно что-нибудь классное, чтобы мама с папой не злились на меня. Что-то, что доказывает, что оно того стоило. Где мы могли бы найти что-то подобное?
– Давай выясним.
Вскоре они вернулись к исследованиям. Первое, что сделала Лаки, это направилась прямо ко входу. Не было никаких признаков того, что там побывал кто-то еще – фонтан снова включился, только когда они приблизились.
– Я думала, мы не уходим, – пробормотала Фларри, немного разочарованно.
– Нет, мы не уходим. Но я хочу оставить записку на случай, если кто-нибудь придет нас спасать. Ведь… я могу читать знаки, но они не могут. Они могут заблудиться здесь и никогда не найти выход. Мы понятия не имеем, насколько велико это место.
– Ох, – принцесса кивнула, садясь. – В этом есть смысл.
Лаки открыла свою книгу, вырвала одну из чистых страниц в конце и быстро нацарапала записку карандашом.
“Мы здесь, мы в безопасности. Скоро вернемся. У нас с собой карта, мы не заблудимся. Но это место такое большое, что ты потеряешься. Пожалуйста, подожди здесь, пока мы вернемся. Мы вернемся так быстро, как только сможем”.
Лаки достала камень из одного из пустых ящиков для растений и использовала его, чтобы прижать записку так, чтобы она лежала на полу и была видна любому пони, входящему в помещение снаружи.
“Прости, Лайтнинг Даст, но это сильнее меня. Нам нужно знать, кто построил эту штуку и почему. Если я сейчас уйду, то, возможно, никогда не вернусь”.
Но кобылка не написала эту часть, не могла, пока Фларри Харт все время заглядывала ей через плечо.
Закончив наконец со своим посланием, Лаки снова повернулась к голографической карте. Казалось, на ней было видно все кольцо целиком, хотя, конечно, сейчас ей была интересна лишь небольшая его часть.
– Ты можешь снова увеличить Эквестрию, принцесса, как делала раньше?
Фларри снова сделала это, по-видимому, без особых усилий.
– Теперь, можно сдвинуть наверх? Похоже, это место помечено, прямо там, где начинается снег.
Карта снова увеличилась, на этот раз заполнившись изображением огромного отверстия, как будто его не покрывали снег или лед.
Теперь Лаки знала, почему на карте земель к северу от Кристальной Империи была изображена “широкая плоская равнина, подходящая для игры в хуффбол”. Станция была огромной – несколько километров в длину, и, казалось, простиралась почти до самой Кристальной Империи. Но на север особо далеко не продвигалась.
Увеличив изображение, Лаки смогла прочитать надпись “Транзит Эквус Зеро Виолет Зеро”.
– Хорошо. Сейчас… попробуй приблизить то, где мы сейчас находимся.
Лаки постучала одним крылом по их местоположению на карте. В отличие от автомата с едой она не реагировала на ее прикосновения.
“Интересно, использовали ли те, кто построил это место, такие органы, как рог единорога? Было бы разумно наделить свои творения теми же чувствами, которые были у них самих. Но зачем делать одни виды пони лучше других?”
Аликорны, по крайней мере, объективно были лучше остальных. Почему бы не создать такими весь вид?
– Вот так? – спросила Фларри Харт. Изображение увеличилось и, как и надеялась Лаки, сменилось подробной картой извилистых туннелей. На первый взгляд казалось, что доступна только небольшая их часть. Большинство комнат, казалось, даже не были соединены с проходами и были связаны только “шунтами массы”.
– Это выглядит интересно, – сказала кобылка, наклоняясь ближе, чтобы прищуриться на одно из названий. Она прочитала его вслух – не на эквестрийском, а на том, как бы там ни назывался язык строителей: – Датамайн Транзит Зеро Виолет Зеро.
Карта вспыхнула, возвращаясь к своей прежней конфигурации, так напугав принцессу, что она чуть не упала. Затем пол засветился, точно так же, как и раньше, рисуя пульсирующий узор в коридоре, отличный от того, которым они пользовались в прошлый раз.
– О… Понимаю. Думаю, это хороший способ передвигаться, – Лаки поспешила отойти на несколько шагов, улыбаясь в ответ Фларри Харт. – Пошли! Я думаю, это показывает нам, куда идти!
Принцесса так и сделала, хотя выражение ее лица внезапно стало спокойным и серьезным. Им пришлось немного полетать, много ходить пешком, и все это время Фларри Харт молчала. Если Лаки правильно читала карту, то их пункт назначения должен был быть гораздо ближе чем предыдущий.
– Что ты сказала? – спросила принцесса совершенно неожиданно. – Когда читала карту. Что это был за язык? Он не был похоже на тот, на котором ты говорила раньше.
Лаки пожала одним плечом.
– Я не знаю, как это называется. Это место… Транзит Эквус Зеро Виолет Зеро... – она снова использовала новый язык. Ее разум не хотел сотрудничать – она не могла говорить на нем. Но она могла читать написанный текст вслух. Может быть, даже написать свой собственный, хотя она еще не пробовала. – Это язык, который использовали его строители. По крайней мере, я так думаю. Я не знаю, почему вы создали такое место, как это, и не использовали свой собственный язык.
– Я… слышала, как моя мама говорила так. Когда она разговаривала с тетей Селестией или Твайлайт. Она всегда говорила, что только аликорны должны его знать. Он... особенный? – принцесса нахмурилась, топнув копытом. – Это не то слово.
– Сакральный? – предположила Лаки.
– Да! Предполагается, что никто не должен его знать. Он сакральный.
Лаки застонала.
– Мне очень жаль! Я не знала, что это плохо!
Фларри Харт остановилась.
– Это была не твоя вина, просто не делай так больше.
– Я запомню, – сказала Лаки, хотя едва ли почувствовала себя лучше, сказав это.
“Как я должна перемещаться, не используя язык станции, по которой мы ходим?”
Слова на этом языке теперь были буквально написаны на ее теле. Если они действительно были настолько значимы, и одна из принцесс даже видела ее.
“А они этого захотят, если Фларри Харт расскажет им о тебе.
Когда это закончится, мне придется какое-то время держаться подальше от Эквестрии. Лайтнинг Даст сказала, что Селестия сможет найти меня где угодно”.
Почему-то Лаки сомневалась, что это “где угодно” распространяется за пределы национальных границ.
“Как там они назвали этот новый город?”
Они пришли – как и многие комнаты на станции, ее название было написано прямо у входа: “Датамайн Транзит Зеро Виолет Зеро”. Дорожка света закончилась у двери, которая медленно открылась, когда они приблизились.
Это было совсем не похоже на то, на что Лаки надеялась. “Датамайн” заставила ее думать о книгах, компьютерах, о чем-то еще! Но там были только кресла в два ровных ряда, широкое стеклянное окно спереди, которое предусмотрительно демонстрировало… темный камень и больше ничего.
– Я не вижу здесь никакой магии, – сказала Фларри Харт.
Лаки поспешила в комнату, обыскивая ее в поисках каких-либо признаков того, чем была эта самая “Датамайн”. Рядом с передним окном был единственный плоский кусок стекла, может быть, это был экран?
– Должно быть что-то, – сказала кобылка. – Может быть, оно спрятано?
– О, это хорошая идея! – Фларри Харт вошла внутрь, и дверь за ней закрылась. Не было никаких причин для паники по этому поводу – двери делали это каждый раз, когда они приближались к ним. Лаки до сих пор не поняла, зачем на большей части этой базы были воздушные шлюзы.
Принцесса начала рвать сиденья, как будто то, что они искали, могло прятаться под подушкой. Когда она приблизилась к переднему окну, маленькая стеклянная панель засветилась, проецируя изображение в воздухе в передней части комнаты.
“Пожалуйста, откиньтесь назад. Ускорение через 25 секунд”.
– Э-э… Принцесса? – Лаки поспешила в конец комнаты, забираясь на сиденье, чтобы Фларри не смогла его оторвать. Когда она это сделала, подушка обвилась вокруг ее тела. Кобылка чувствовала жидкость прямо под странной тканью.
– Это ловушка! – рог принцессы засветился, и она впилась взглядом в сиденье, на котором сидела Лаки. Его вырвало из стены вместе с самой Лаки. Как только это произошло, подушка опала, холодная жидкость исчезла.
Один взгляд вперед сказал ей, что время изменилось. У них оставалось пятнадцать секунд.
– Это не ловушка! – крикнула кобылка, изо всех сил дергая Фларри Харт. Принцесса была настолько ошеломлена, что не сопротивлялась, когда Лаки потащила ее к неповрежденному первому ряду сидений. – Садись, принцесса! Прямо сейчас!
Пять секунд.
Лаки снова села и не удивилась, когда и это сидение обволокло ее, немного выпрямившись, когда оно охватило каждую часть ее тела. Даже седельные сумки.
– Принцесса, ты должна доверять мне. Здесь сказано, что нам нужно сесть.
На секунду показалось, что аликорн может продолжить спорить. Затем она пожала плечами, запрыгивая на сиденье рядом с Лаки с довольно скептическим выражением на лице.
– Хорошо, Лаки. Но если ты делаешь это только для того, чтобы сделать историю более...
Слова застряли у нее в горле, когда комната рванулась вперед. Полдесятка отломанных кресел врезались в заднюю часть, и Лаки внезапно почувствовала благодарность за то, что она сидит не там. Эти кресла легкими не выглядели.
Мир посерел, поле зрения сузилось, когда кобылку вдавило в сиденье. Она все еще могла разобрать намек на слова там, где было предупреждение о запуске.
“Сохраняйте спокойствие во время ускорения. Текущая величина: 4,35 g”.
– Предупреждение о гравитационном ускорении, – сообщил шлем ровным голосом. – Общество первопроходцев рекомендует ускорение не более 30 м/с за секунду в течение длительного периода времени. Пожалуйста, уменьшите ускорение или вы рискуете получить травму.
“Немного поздновато для этого”.
Лаки чувствовала перегрузки во время своих воздушных маневров, хотя те и длились лишь долю секунды. Сейчас они длились и длились до тех пор, пока она совсем не перестала видеть, не смогла прочитать слова, что они должны оставаться на своих местах.
Лаки не была уверена, как долго это происходило. Она не могла слышать ничего, кроме звука их транспортного средства, грохочущего навстречу... чему-то.
Приятный звон наполнил комнату, почти такой же, как у пищевого автомата, когда еда была готова. Сила, вдавливающая кобылку в сиденье, постепенно исчезла. Сиденье перестало удерживать ее, и ее тело, наконец, смогло расслабиться.
Снаружи было размытое движение – темные туннели с редкими вспышками света над головой. Лаки чувствовала, как время от времени слегка дергается их вагон, пока они двигались вперед в темноте, примерно так же, как она могла бы чувствовать себя дома в поезде на магнитной подвеске.
– Мы остановились? – спросила Фларри Харт, бросив взгляд в дальний конец помещения. Кресла были прижаты к задней стене, когда они набирали скорость, но теперь они грудой лежали на полу.
– Нет, – ответила Лаки, направляясь к передней части комнаты, глядя на размытые проходы за ней. Она даже не могла предположить, с какой скоростью они могли двигаться. Экран ничего ей не сказал, хотя на нем было написано: “Два часа до прибытия в центральный Датамайн”.
– Мы движемся очень, очень быстро, – кобылка снова указала в окно. – Я не знаю, куда мы направляемся, но это, должно быть, далеко.
– Быстрее, чем летающая повозка? Быстрее, чем поезд?
– Да, – Лаки невольно усмехнулась. – Я думаю, это немного быстрее, чем поезд.
– Но… куда мы направляемся? Мы же не можем все еще находиться внутри храма, верно?
Кобылка вздохнула, снова садясь на пол. Ей придется быть внимательной к любым звукам, особенно когда время начнет подходить к концу. Она не хотела бы покидать свое место, пока эта штука будет замедляться.
– Я думаю, пришло время мне кое-что объяснить тебе, Фларри Харт. Об Эквестрии.
– Я уже видела, что она не была плоской. Я слышала, как пони говорили это раньше. Тетя Твайлайт… она так и сказала. Но я не знала, что это значит, пока не посмотрела на карту.
Лаки несколько раз ткнула в экран, вызывая изображение со спутника, которое ей прислал некто по имени Мартин.
– У меня есть точно такая же карта – видишь?
Кобылка продемонстрировала терминал.
Фларри кивнула.
– Ладно. Ну и что? Имеет ли значение, что Эквестрия не плоская?
Лаки вздохнула, отводя взгляд от принцессы. Она не была уверена, как пони отреагирует на это.
“Все это приключение, вероятно, за пределами моей компетенции. Этим должны заниматься настоящие исследователи”.
Но Лаки выучила их язык! Она благополучно провела их так далеко, и теперь они, очевидно, направлялись к “Датамайну”.
– Кто-то его построил. Эквус, я имею в виду. Причина, по которой я занимаюсь всеми этими исследованиями, заключается в том, чтобы попытаться найти их. Кто они были, почему они поместили его сюда. Я надеюсь, что мы сможем найти эти ответы.
– Я думала, Селестия его построила.
Лаки покачала головой.
– Есть истории о жизни до Селестии, помнишь? Вся эта история с Днем Согревающего Очага? Кловер Мудрая, Пудингхед...
– Ох, – пауза. – Должно быть, до нее была другая принцесса. Они перемещают солнце и луну по кругу. Они, наверное, тоже могли бы создавать кольца.
Кобылка все еще смотрела в сторону. Приключение сделало ее немного ближе к принцессе, разрушило часть барьера вежливости между ними. Но сколько ей может сойти с копыт? Очевидно, не оскорбление их религии. И многое из того, как пони относились к членами королевской семьи, казалось религией.
– Ты чувствуешь, что могла бы создать такое кольцо, принцесса?
Фларри Харт уставилось в случайную точку, рог светился. Затем она высунула язык, сложив передние копыта вместе.
– Н-нет.
– Вот именно, – Лаки вздохнула. – Кем бы они ни были, они были могущественны. Достаточно могущественны, чтобы построить весь мир, в котором вы живете. Самая большая космическая станция, которую я когда-либо видела, была четырех километров в диаметре. Платформа "Атлантис". Им приходилось разрушать целые астероиды только для того, чтобы...
Она замолчала, понимая, что то, что она говорит, не имело никакого смысла и не должно было звучать в присутствии принцессы.
– П-прости. Я просто надеюсь, что мы сможем найти ответы здесь. Как ты думаешь, другие принцессы захотели бы их знать?
Пауза. Фларри Харт не отвечала в течение нескольких минут. В конце концов она сказала:
– Тетя Твайлайт хотела бы. Она всегда пытается узнать что-то новое. Остальные... вероятно, нет. Хотя маме понравилась бы кулинарная магия. Мы должны попытаться забрать ее с собой.