Страсть, побеждающая кошмар

Художник Vavacung, ссылка на Derpibooru

Спайк стоял, скрестив руки на груди и прислонившись к стене коридора, и пытался уместить в голове события беспокойного дня. Мимо него неторопливым потоком шли пони, собираясь в уже почти заполненном зале ратуши Понивилля, где совсем скоро будет выступать Селестия.

Его мать и наставница.

— Охота тебе стоять здесь? Я надеялась, что ты будешь общаться с друзьями!

Этот голос, знакомый и привычный, тут же вывел молодого дракона из задумчивости. Слегка повернув голову налево, он увидел рядом кобылку. Сиреневую. Талантливую. Симпатичную.

…смущающе-симпатичную. Наверняка для такого есть специальное слово.

— Ты меня с другим драконом не путаешь?

— С чего бы?

Поднявшись на задние ноги, единорожка, подражая ему, облокотилась спиной на стену, сложила передние ноги на груди и скорчила мордашку, которая, несомненно, должна была изображать крутость.

Вот такая она, Твайлайт, его бессменная помощница номер один. Всегда готова высмеять одного дракона — и обижаться на неё совершенно невозможно. Ну, как правило.

— У меня просто нет шансов — ты в округе единственный дракон! И, кстати, эти кобылки вполне себе миленькие. А одна, похоже, уже успела на тебя запасть!

— Повторяю: ты меня с кем-то перепутала, — Спайк, оттолкнувшись от стены локтем, выглянул за угол, чтобы заглянуть в зал. Толпа плотно забила помещение, всепони, задрав головы, с предвкушением смотрели на балкон… на пустой балкон, и тут явно что-то было не так. Выступление Селестии по случаю открытия праздника уже должно было начаться. — От друзей одни неприятности. Они всегда мешаются под ногами, когда идёшь по своему пути к цели!

— И я мешаюсь у тебя под ногами?

Дракон демонстративно закатил глаза.

— Ты — другое дело. Ты помогаешь прокладывать путь. Без тебя я вообще ничего не достиг бы, и прекрасно это осознаю. И всегда признаю важность твоей помощи во всеуслышание — не забывай об этом!

— Вот! Но почему ты не желаешь говорить столь же приятные вещи про других?

— Потому что я занят решением проблем, а не общением с друзьями, — он снова заглянул в зал, и там явно что-то происходило, пони выглядели уже не ожидающими торжества, а напуганными и ошарашенными, а ещё они отступали от балкона к дальней стене зала. — Деловые контакты — это одно, а друзья — совсем другое. Я специалист по первым, а ты — по вторым, и меня такая ситуация вполне устраивает.

Спайк шагнул в зал — и в этот момент навстречу ему рванулся мощный порыв ветра. Он вскинул руки, прикрывая лицо, и сделал полшага назад, отступая под мощным давлением. Торопливо окинув толпу взглядом, он заметил двух из его вчерашних «друзей», пробивавшихся между паникующими пони.

Вот ещё одна проблема из-за друзей: они не просто мешаются под ногами, но зачастую создают дополнительные сложности.

Дракон двинулся вперёд, выставив перед собой передние лапы и раздвигая ими толпу. Вскоре он пробился в передний ряд, желая первым встретить возможную опасность — и практически в этот же момент в его спину упёрлись две кобылы.

— Спайк, отойди, не загораживай нам путь! Оно, мы…

— Вы не справитесь ни в одиночку, ни вдвоём!

Опёршись копытами на плечи дракона, пегаска с голубой шёрсткой, которая раньше представилась как Рэйнбоу Дэш, высунула нос поверх его плеча и уставилась на бесформенное облако тёмно-голубой магии, занявшее большую часть балкона.

— А как насчёт втроём? Ты выглядишь вполне крепким и наверняка умеешь драться! Может, мы попробуем…

— Может, мы для начала попробуем понять, что вообще тут происходит?

— Да что тут понимать! Если проблему невозможно решить пинком, значит нужно пнуть дважды!

И тут сверху раздался новый голос, заставив и дракона, и его собеседницу снова посмотреть туда, где бесформенное облако обрело форму чёрной кобылы — той самой Лунной Пони, которую, как известно, зовут Найтмэр Мун.

— Ты собираешься пнуть мою вечную ночь? И надеешься, что твоё копыто причинит вред?

Дракону, наверное, следовало бы рассердиться. Или, возможно, испугаться — поскольку легендарный враг внезапно оказался совсем рядом. Но вместо этого Спайк… загляделся. Высокая — куда крупнее всех остальных пони, что суетились сейчас вокруг него — и стройная, облачённая в тускло поблёскивающую броню и чёрный плащ, который словно жил собственной жизнью, шевелясь и развеваясь. Бирюзовые глаза с вертикальным зрачком — словно с ночным небом в глубине.

И — словно ещё один слой её внешности — неожиданно узнаваемый язык тела. Слегка подрагивающая передняя нога. Постоянно чуть-чуть меняющаяся поза, которая должна бы выглядеть внушительной, но вызывает ощущение неуверенности. Создавалось впечатление, что она в первый раз разговаривает с толпой пони. И если так подумать, его подозрения нельзя назвать беспочвенными. Ведь она провела тысячу лет на луне, в одиночестве. И сейчас на балконе — тоже находилась одна. Её первая за много веков встреча с пони. Попытка казаться внушительной и опасной — скрывая неуверенность.

— Рэйнбоу Дэш… — тихо прошипел-прошептал дракон, обращаясь к пегаске, уже напружинившейся, словно готовая к прыжку кошка. Вот только ничем хорошим этот прыжок не кончится. — Ты хочешь совершить подвиг?

Это было, наверное, одно из немногих слов, которое сумело привлечь её внимание, отвлечь от готовой начаться атаки.

— Чё? — последовал слегка удивлённый ответ.

— Никто из нас не сможет сейчас справиться с этой опасностью, — прошептал Спайк, после чего мотнул головой в сторону метавшейся по залу публики. — Нам надо подготовиться и собрать больше сил. Но здесь и сейчас множество хороших пони, которые могут пострадать и затоптать друг друга, если им не помочь выбраться из ловушки. Помоги им! Спаси их!

— Это… подвиг? — удивлённо моргнула радужногривая пегаска, оглядываясь на своих друзей словно в поиске подтверждения — и получая его в форме двух кивков. — А ты?

— Ну, я… — он выставил перед собой сжатые в кулаки передние лапы, — точно не по части подвигов, — кулаки разжались, покрытые чешуёй лапы опустились. — Зато мне всегда всё интересно. А ты — ну же, помогай!

Оставив за спиной двух кобыл, которые и правда принялись успокаивать и выводить паникующих из зала, Спайк сделал несколько шагов в сторону балкона.

— И что же теперь будет? Действительно вечная ночь?

Его вопрос привлёк внимание Найтмэр Мун. То, что кто-то займётся эвакуацией перепуганной толпы, ничуть не мешало её планам. Она уже достигла того, чего хотела: заявила перед толпой о себе. Теперь толпа ей больше не нужна. Но этот дракон — не часть толпы.

— Воистину! И многое другое! Я тысячу лет страдала на луне!

— Значит, — Спайк слегка наклонил голову, не отрывая взгляда от её лица, — вы собираетесь отомстить принцессе Селестии?

— Да! Этот мир задолжал мне тысячу лет удовольствий, и первый миг наслаждения я уже получила, избавившись от неё! — кобыла рассмеялась и приняла театральную позу, воздев одну ногу. — И теперь вы, неблагодарные…

— Мы — это драконы? Или те, кто здесь, в зале?

— В-все вы, зануда!

— В смысле, все эквестрийцы?

— Да! Эквестрийцы будут наказаны за то, что не восхищались моей красотой!

— Ну, у нас пока не было шанса. Но сейчас, глядя на вас, я согласен — мы виноваты.

— Это что, ты мне уже комплименты говоришь?

— Ну… да. Говорят, у меня неплохо получается.

Внезапно Найтмэр Мун вскинула голову, вокруг её рога вспыхнул бирюзовый ореол. По коридору грохотало множество железных подков, громыхала броня, раздавались команды.

Спайк вздохнул, обернулся ко входу и поднял лапы.

Чёрная кобыла с удивлением посмотрела на него.

— Ты чего? Эти гвардейцы пришли, чтобы попытаться сразиться со мной!

— Ха! — ответил Спайк, обернувшись через плечо, и снова вздохнул. — Я бы не был так в этом уверен. Знаешь, Селестия усыновила меня, как только я вылупился, я всю жизнь провёл при дворе — и всё равно, стоит мне слегка пошалить, как они готовы примчаться и арестовать меня. Кто-то сказал им, что все драконы опасны, и у меня так и не получилось их переубедить…

Найтмэр явно удивилась ещё сильнее.

— Так ты — сын моей бывшей сестры?

Опустив одну руку, дракон полуобернулся к ней и подмигнул.

— А похоже, что ты до сих пор считаешь её сестрой!

Вокруг фигуры на балконе взбурлило тёмное облако, охватило её, подняло.

— Как тебя зовут? — прогремел сверху голос.

— Тебе это действительно интересно?

— ОТВЕТСТВУЙ!

— Спайк.

— Спайк? Кхе… — её голос сменил тональность, явно в попытке звучать угрожающе. — Что же, Спайк, готовься, мы ещё встретимся, когда эти жалкие солдаты не будут нам мешать! Убегай! Прячься! Но знай, что никому не спрятаться под МОИМИ НОЧНЫМИ НЕБЕСАМИ! МУА-ХА-ХА-ХА-ХА!

— Ух ты… Какой у вас классный злодейский хохот!

— Спасибо! В смысле… ТЕБЕ НЕДОЛГО ОСТАЛОСЬ!

— И Кантерлотский Глас мне тоже нравится!

— ТЫ БУДЕШЬ ПЕРВЫМ В МОЁМ СПИСКЕ!

— А у вас уже список есть?

— ПАЯЦ!

И тёмное облако устремилось куда-то вверх, исчезая.

— Рога погасить! — в зал ворвались, сверкая золотой бронёй, королевские гвардейцы. Через несколько секунд из их рядов выступил предводитель в ещё более сверкающей броне. — Секундочку. Да это же…

— Да, Голден Спрингс, это я, — ответил дракон, опуская руки, которые успел рефлекторно поднять до этого. — А ты, красотка, как всегда невовремя. Ты ж принцессу должна сторожить. И как, усторожила?

— Ну всё! Мордой в пол!

— Перебьёшься!

---

Разумеется, друзья как всегда вылезли вперёд. Достаточно было послушать устроенное ими в библиотеке обсуждение ситуации, чтобы понять — они решили использовать то же самое оружие, которым в своё время принцесса уже одержала победу над злом. Элементы Гармонии. Могущественные артефакты, что с тех пор так и лежат в том месте, где всё началось.

В Замке Двух Сестёр.

Добираться туда пришлось с приключениями, проблемы возникали одна за другой — но, что забавно, сопровождавшие его кобылы раз за разом ухитрялись их решать. И это было для Спайка необычно — ощущать, что тебя прикрывают. Чувствовать: если споткнёшься — обязательно кто-нибудь, да поддержит. В итоге именно благодаря помощи друзей Спайк, изо всех сил стараясь держаться уверенно, вошёл в потрёпанный столетиями замок.

Туда, где ждала его чёрная кобыла.

Несколько минут шли они по заваленным каменными обломками коридорам, где в стылом влажном воздухе с потрескавшихся стен свисали остатки гобеленов, и внезапно с громом и молниями впереди возникла Найтмэр Мун.

— Вы столь предсказуемы, я даже слегка разочарована!

Спайк усмехнулся, глядя на то, как пришедшие с ним кобылки опасливо двинулись вперёд, и предостерегающе поднял переднюю лапу, останавливая их. Он ощутил, что должен в свою очередь защитить их, позаботиться о них. Непривычное чувство, он и не ожидал от себя такого. До сих пор в его жизни всё было просто: учиться у Селестии, а когда учёба невыносимо надоедала — жаловаться Твайлайт на жизнь. Никто другой ему все эти годы не был нужен.

А теперь у него вдруг появились друзья, и многое изменилось. Например, у него возникло желание организовать всё так, чтобы они не пострадали.

— Твайлайт, сделаешь доброе дело?

— Д-да, Спайк? — сказала сиреневая кобылка, отделившись от общей группы.

— У тебя в сумках лежит мой блокнот. Там есть рисунок Элементов Гармонии, выписки из книг про них, предположения, где они могут находиться… — опустив лапу, он повернулся в сторону ожидавшей их Найтмэр, продолжая через плечо инструктировать свою помощницу. — В общем, постарайся найти их. Но главное, прямо сейчас уведи девчонок. Скоро здесь будет опасно.

— А ну погодь! — возмутилась Эпплджек. — Ты чё, считаешь, шо мы тута не справимся, и потому надо прятаться? А сам-то! Вот на шо ты надеешься?

— На шанс.

— Но Спайк!.. — топнула копытцем Твайлайт.

— Вот не надо этого! Пожалуйста, ты же моя помощница номер один, — он медленно вдохнул и резко выдохнул, стараясь успокоиться. — Ты же должна это понимать. Надо воспользоваться единственным шансом. Иди же, иди!

Стены осветились сиреневым отблеском её магии.

— Мы вернёмся!

— Нет…

— …не надо!

— …пожалуйста…

— Но, Спайк, же…

— …опасно!

*ПОМФ!* — и позади стало пусто. Только что там была группа друзей, а через секунду — никого. Друзья исчезли так же быстро, как и появились. Впрочем, всё самое интересное обычно происходило тогда, когда он оставался один — эта мысль заставила Спайка улыбнуться. Сейчас, правда, он сам отослал кобылок и твёрдо уверен, что поступил правильно.

— Ты прав, дракон, — торжествующе заявила Найтмэр Мун, — я могущественна, и вам со мной не справиться!

Кобыла поднялась на дыбы и с грохотом ударила передними копытами по каменному полу. От места удара в разные стороны по заваленным мусором плитам зазмеились трещины, и такие же трещины возникли вокруг стоящего Спайка. Из проломов в полу возникли сияющие голубым светом цепи, обвившие его задние лапы, такие же цепи внезапно опустились с потолка, хватая его за передние лапы и вздёргивая вверх. Дракон повис в воздухе буквой Х, распятый и беззащитный.

— Примерно так я хотела поступить с Селестией, когда поймала её в замке, — мечтательно промурлыкала аликорна, обходя дракона по кругу, покачивая головой и облизывая губы, — подвесить её как диковинку в центре ярмарочной площади. Впрочем, учитывая возраст — надо было бы сунуть её в пыльную музейную витрину в зале, посвящённом древней старине!

— Да ладно! — Спайк улыбнулся и наклонил голову. — Вам же на самом деле не хочется устраивать такие пакости!

— Да как ты смеешь рассуждать о моих чувствах?! — гневно вскричала кобыла. — Как можешь ты судить о том, что я хочу и что ощущаю, если ты ничего не знаешь обо мне?!

— Я знаю, — заговорил Спайк, внезапно ощущая в себе силу Элемента Честности — не то, чтобы он часто пользовался этой добродетелью, но сейчас именно Честность показалась ему наиболее соответствующей ситуации, — что той, кто остался в одиночестве на луне, может захотеться разжечь в себе гнев, ярость и даже ненависть, чтобы сохранить рассудок. Но эти чувства не могут держать тебя непрерывно. Обязательно возникнут и неприятие одиночества, и ненависть к собственной ярости, и гнев, превращающийся в печаль…

Найтмэр в ярости снова ударила копытами по полу, цепи натянулись ещё сильнее, причиняя вполне ощутимую боль.

— Думаешь, об этом можно шутить? Ты не был там, откуда тебе знать такое?!

— Я… я знаю об этом из книг! — простонал дракон, напрягаясь и раскачиваясь на цепях, не пытаясь вырваться, а стараясь хоть как-то уменьшить боль. — И из того… что рассказывала… сама Селестия!

— Догадываюсь, что написано в ваших книгах! Обвинения и проклятия, чтобы жеребята плакали и боялись уснуть, ожидая, что я к ним приду!

— Я плакал лишь раз в жизни — когда услышал, что ты осталась на луне в одиночестве…

Раздался скрежет, и натяжение цепей внезапно слегка уменьшилось. Дракону стало заметно легче дышать, но сделать что-либо ещё было по-прежнему невозможно. Он продолжал висеть, а кобыла… внезапно оказалась совсем рядом с ним, её нос замер в сантиметрах от его лица.

— Именно из-за вас моя… помощница… Твайлайт… не отвернулась от меня…

Найтмэр шагнула назад и встряхнула гривой.

— Ты о чём вообще? — в голосе чёрной аликорны продолжала звучать злость. — Твоя помощница — это та сиреневая кобылка? Она-то тут при чём? Вы близки?

— Близкие друзья… благодаря тебе, — Спайк кашлянул и ощутил во рту вкус собственной крови. — Селестия вырастила меня на рассказах о прошлом. Про двух сестёр, когда они были вместе и которым даже слов не нужно было, чтобы ощутить, как они нужны друг другу. Как одна поднимала солнце, а другая луну. Как они вдвоём, одна с чашкой чая, другая с чашкой кофе, наслаждались моментами тишины. Это научило меня… ценить… когда рядом есть тот, кто тебя понимает.

— А сиреневая-то тут при чём?

— При том, что если я не буду делиться с ней всем, что думаю… если она не будет воспринимать меня как лучшего друга… с нами случится то же, что и с вами, — дракон посмотрел в лицо чёрной аликорны, и в сиянии бирюзовых глаз ему почудилась уже не столько ярость, сколько печаль. — Сёстры, которые любили друг друга, но в своих ежедневных заботах потеряли эту любовь. Забыли, как её надо поддерживать. И каждая из них пострадала из-за этого. Я люблю Твайлайт — как родную сестру. Она умная, талантливая, могущественная единорожка. Но я — дракон. И принц. И мне пришлось прикладывать усилия, чтобы не потерять её — в той тьме, из которой состояла моя тень.

Спайк опустил голову, сам не уверенный, какое впечатление произвели его слова. Когда чувства прорываются наружу — это состояние редко способствует гладкости речи, и рассказ о том, что ты никогда не произносил вслух, может показаться несвязным и сумбурным. Но посмотрев на аликорну, он почувствовал, что перед ним сейчас стоит скорее кобыла, чем ужасающий монстр.

— Не могу сказать о себе, что я такой уж хороший дракон, но… но я изо всех сил старался, чтобы это не оттолкнуло её. Ведь если вы, аликорн, не смогли удержаться от соблазна падения во тьму, то насколько опаснее это для простого единорога? — и не отводя взгляда от лица Найтмэр, Спайк уверенно произнёс: — Я видел, что у меня был шанс потерять её, и я вижу, что у меня есть шанс помочь вам!

— Помочь? Мне? У тебя из-за цепей кровь до головы не доходит, наверное! — в смехе Найтмэр Мун прозвучали странные нотки, казалось, она пыталась выглядеть более уверенной, чем было на самом деле. — Мне не нужна ничья помощь! Лучше подумай о том, поможет ли кто-нибудь тебе самому!

— Но… вы так внимательно слушали, когда я рассказывал про вашу сестру…

— Ты снова посмел судить обо мне!

— Попробуйте не прятаться за своим могуществом… От этого ведь будет только больнее!

Тёмное холодное пламя вспыхнуло вокруг аликорны, волна силы разошлась в стороны, ударив в содрогнувшиеся стены и вызвав с разных сторон несколько небольших камнепадов. Окружённая сияющим ореолом, монстрическая кобыла приняла величественную позу.

— Больнее — когда я проиграю? Нет, точно не на этот раз! Всё время изгнания на луне я посвятила увеличению своей личной мощи, тогда как моя глупая сестра зачем-то уделяла внимание другим!

Спайк напряг руку, словно пытаясь разорвать цепь, ощущая её прочность и тяжесть… и понимая, что действия его противника пусть и выглядят на его взгляд неумелой игрой, но тем не менее производятся вполне всерьёз. Надо попытаться продолжить общение. Там, под чернотой и яростью, всё ещё существует добрая принцесса, красивая кобыла…

— Брось! Я же точно знаю, что вам не хочется сражаться! На самом деле вам важнее всего выяснить «почему?»

Найтмэр удивлённо моргнула и ничего не ответила.

— Вы хотите узнать, любит ли вас до сих пор принцесса Селестия. Мучает ли её то, что пришлось сражаться с вами, что пришлось изгнать вас столь надолго, — отвернувшись в сторону, Спайк выдохнул струю пара. — Да, вам было мучительно — видеть, как старшая сестра наслаждается всеобщим восхищением, а вас оставляет незамеченной в тени за своей спиной. Видеть, сколь немногие пони способны наслаждаться великолепием созданных вами ночных небес. Не удивительно, что эта боль подтолкнула вас ко злу! — расслабившись, дракон обвис на цепях, его голос стал менее громким и более печальным. — Вот только настоящего зла в вас не было. Лишь боль и горечь обиды, настолько сильной, что вы пожелали другим ощутить то же самое, — Спайк опустил взгляд на заваленный обломками камня грязный пол, и слова его стали ещё тише и печальнее. — И вы не почувствовали, что сестра на самом деле не переставала любить вас. И что вам надо было посидеть вместе, поговорить… и понять, как исправить происходившее… тогда всё было бы совсем по-другому! — и украдкой хихикнув, он добавил совсем тихо, себе под нос: — А ещё вы не учли существование «ночных сов».

Найтмэр тоже посмотрела на пол, рассеянным движением толкнула копытом неровный каменный обломок. Открыла было рот, словно собираясь сказать что-то, но промолчала и, отвернувшись в сторону одного из проломов в стене, где раньше было окно, несколько секунд глядела на ночное небо. После чего снова перевела взгляд на дракона.

— Посмотри. Вот оно, моё небо. И скажи, что ты о нём думаешь, без утайки. Знай, я смогу почувствовать любую ложь!

Спайк повернулся к пролому и, не задумываясь, заговорил:

— Я вижу прекрасную картину. Каждая из звёзд, кажется, совсем рядом — и одновременно невероятно далеко, но свет её всё равно сияет для меня. Это великолепное зрелище, соответствующее моей душе — быть рядом со всеми и одновременно далеко ото всех, — его взгляд слегка сместился, теперь он разглядывал луну. — Я дракон, живущий среди пони, и даже притом, насколько сильно мама любит меня, всё равно зачастую ощущаю себя посторонним. Вот как эта луна — она такая большая, но звёзды, хотя и рядом, а всё равно очень далеко от неё. Я иногда ощущаю себя таким: ярким, как она… ну, я думаю, что ярким… — и всё равно одиноким. Но главное, — сглотнув, продолжил Спайк, — это не просто зрелище. Важнее то, что оно приносит в нашу жизнь. В мою, в жизнь Селестии… всех остальных пони. Я выхожу из замка, усталый после напряжённого дня, и меня встречает прохладный ветерок, он освежает меня, я смотрю на небо… и снова чувствую себя счастливым и живым, — и, переведя взгляд на кобылу перед собой, дракон добавил: — И ты тоже — живая, а значит, должна быть счастливой.

Покраснев, поражённая его откровенностью Найтмэр Мун сделала шаг назад, но не отвела взгляд. Внезапно её могущество, её способность одним движением рога разорвать небольшого дракона пополам — всё это показалось ничтожным по сравнению с силой его слов.

— Тысяча лет одиночества, — Спайк печально покачал головой. — Вам не с кем было поговорить. Не к кому прикоснуться. Вы не знали, помнят ли вас, ждут ли, мечтают ли обнять…

— Мы… — аликорна запнулась, не находя подобающих случаю слов. — Мы решили, что… что если мы заявим о нас достаточно громко, мир вспомнит нас.

— И много ли пользы вам это принесло? Вам ведь хотелось, чтобы вас любили? Чтобы сестра снова была с вами, — призвав всю свою храбрость, дракон всё же решился. — И вы решили потребовать уважения к своей работе. Но если силой заставить всех признать, что ночь красива, принесёт ли это вам счастье?

Найтмэр моргнула и опустила голову.

— Куда лучше — когда ты идёшь по улице и видишь семьи, разглядывающие небо в телескопы, парочки, которые вместе выбирают самую красивую звезду, рабочих, вышедших на улицу отдохнуть — и считающих отдыхом разглядывание ночных небес. Вот это и будет настоящая любовь — потому что только натуральная любовь способна вызывать счастье! — Спайк подёргал рукой, словно пытаясь вырвать её из оков и протянуть чёрной аликорне. — Да, с твоей мощью ты вполне способна захватить мир. Но вот создать настоящую любовь при помощи насилия невозможно, это не получилось ни у одного злодея. И твоя боль не станет слабее, просто к ней добавится ещё и опустошённость. И вся разница, — добавил дракон, печально вздохнув, — вокруг будет не луна, а Эквестрия. Остальное же для тебя останется прежним.

Найтмэр, глядя в сторону, тем не менее шагнула к нему, осторожно, словно опасаясь приближаться к связанному противнику. В её груди возникало странное чувство, она переступила на месте передними ногами и сдавленно произнесла:

— Скажи, Селестия… она…

— Она любит тебя и любила все эти века.

— Но пони… никто из них не любил меня! Никто из них не смотрел на меня так, как смотрели на неё — с восхищением, с желанием! Они вообще словно едва меня замечали…

— Нет, всегда были пони, которые хотели бы оказаться рядом с тобой — просто ты не смотрела на них, а видела лишь тех, кто окружал твою сестру.

— Я ждала их! Тех, кто полюбит меня, и они не приходили! Никто не пожелал прийти ко мне, разделить со мной свои чувства, обнять, любить… Ты говорил, что были пони, восхищавшиеся моим небом, но никто из них…

— …не решился подойти к принцессе, — закончил дракон её фразу. — Они были такими же как ты, стеснительными интровертами, и им было тяжело признаться тебе. Понимаешь, те, кто восхищаются солнцем, обретают в своём восхищении смелость. Восхищение луной приносит умиротворение. Многие пони радовались существованию твоего ночного неба, твоего шедевра. Да только они не выражали своё восхищение во всеуслышание — вот в чём проблема.

— Это… — ошарашенная его словами, чёрная аликорна едва шептала, — это… правда?

— Для меня — полная, — Спайк, напрягшись, вытянул шею и коснулся носом щеки собеседницы — и она не отшатнулась от его прикосновения. — Я не говорил об этом никому, даже Твайлайт, но когда Селестия рассказывала мне истории про то, что у меня есть тётушка, живущая невероятно далеко и очень похожая на меня… такая же одинокая… такая же никем не понятая… Её рассказы пробуждали во мне сначала любопытство, а потом… намного более сильные чувства…

— Ты… на самом деле?..

— Посмотри в мои глаза, попытайся прочитать мои чувства, мои мечты. И скажи, понравились ли они тебе?

Аликорна встретила его взгляд — и он прошёл сквозь всю её броню и магию, сквозь ярость и злость и осветил спрятанную в глубине кобылу — одинокую и замёрзшую. Мечтающую, что кто-нибудь сочтёт её любимой и желанной.

Это ощущение было поистине пугающим — аликорна отшатнулась, приседая на задние ноги, а дрожащие передние подняла и прикоснулась к драконьим плечам. И потянулась лицом вперёд, густо краснея — а на полдороге её губы встретились с губами дракона.

Этот момент, похоже, состоял из чистого счастья — не в силах оторваться, вся дрожа, она замерла, наслаждаясь прикосновением к твёрдым драконьим чешуйкам. Её задние ноги не выдержали напряжения, и она качнулась вперёд, прижимаясь к горячей драконьей груди своей пушистой грудью и обнимая сильные плечи. Дракон был удивительно… настоящим, и внезапно она почувствовала настоящей себя. Поцелуй одновременно отнял её силы — но каким-то невероятным способом одновременно и добавил.

Найтмэр Мун отчаянно нуждалась в том, чтобы её любили. А теперь вдруг настал момент, о котором она даже не решалась мечтать — и она вся отдалась поцелую. Обнимая дракона и прижимаясь к нему, наслаждаясь его теплом. Да, теплом. Множество столетий на луне никто не мог прикоснуться к ней, согреть её, и холод стал частью её души.

— Вот не предполагал, что ты такая замёрзшая, — усмехнулся Спайк, слегка распаляя своё внутреннее пламя. Прижимающаяся к нему кобыла ощутила, как чешуя начала нагреваться — словно камень, лежащий на краю костра. — Я сам себе печка, — хихикнув, добавил он, — просто надо не выпускать пламя, а немножко задержать в себе, и оно классно нагревает всё тело разом. Твайлайт это нравится… да и тебе, похоже, тоже!

Найтмэр слегка шарахнулась, хлопая глазами.

— Я… не хотела! В смысле, я… ну, я…

— Похоже, у тебя не получается сказать, что же ты хочешь? Не проблема, я в таком разбираюсь! — дракон повернулся лицом к своей удерживаемой цепью руке, потом к другой, короткий язычок пламени лизнул браслеты, а в следующий миг он тряхнул запястьями — и магический металл со звоном лопнул, словно был не прочнее прозрачной сосульки. Аликорна снова удивлённо отступила, когда лишившийся поддерживающих его цепей Спайк упал на пол, тут же поднялся, сделал шаг — и оковы на его ногах постигла та же самая судьба. — А ты затейница! Без малейших колебаний целуешься с тем, кто, как ты только что узнала, является твоим племянником!

— Н-но я — злодейка! Мне мож… — начала оправдываться Найтмэр Мун, гордо выпрямившись и выставив пред собой ногу — вот только дракон шагнул в её сторону, и нога снова опустилась, а вся фигура словно слегка сдулась и обмякла. — Злодеям можно не подчиняться законам, это все знают…

— Что, серьёзно? Так это же классно! — Спайк потянулся до хруста в позвоночнике, напрягшиеся мускулы отчётливо выступили под чешуйчатой кожей. — Знаешь, мне всегда хотелось уточнить одну деталь, которую Селестия, рассказывая про мою обитающую где-то далеко тётушку, упомянула лишь мельком. Вы действительно спорили, у кого из вас двоих более красивая задница?

Аликорна крутанулась на месте, явно собираясь удрать, но когтистая лапа ухватила её за хвост. Оглянувшись через плечо, она увидела дракона совсем рядом — и вторая его лапа в этот момент опустилась прямо ей на круп, удерживая, не позволяя сдвинуться… и разжигая внутри неожиданное, ароматное тепло.

Спайк поднял лапу, всё ещё удерживающую хвост кобылы, и аромат тут же стал гораздо более сильным, густой мускус ударил ему в голову. Его глаза торопливо заморгали, а на лице сама собой появилась широченная улыбка.

— Ух ты, Найтмэр! Всего один поцелуй — и ты так возбудилась, что уже течёшь?

— Я!.. Нет!!! Не из-за поцелуя!

— Правда? — Дракон прищёлкнул зубами и покачал головой, продолжая удерживать хвост кобылы поднятым. — Смотри, тут на полу уже лужа образуется! Тысяча лет на луне, да и до того, честно, не было ведь у тебя жеребца? А тут приходит дракон, который принц, да ещё и твой племянник, хвастается, что он не чрезмерно хороший — и ты тут же захотела с ним трахнуться!

Аликорна слегка застонала, её задние ноги расслабились, слегка опуская круп, а потом снова напряглись. Нет, она не пыталась вырваться и сбежать, это было рефлекторное движение, желание унять зуд и пламя, пылавшее у неё между ног. Так давно… невероятно давно никто не прикасался к ней, и теперь желание ощутить в себе твёрдый член было сильнее её сознания.

— Возможно, это из-за того, что я — дракон, экзотическое для тебя существо, и потому более привлекательный, чем просто пони? — его свободная ладонь прошлась по фланку кобылы, поглаживая, сжимая и лаская. Найтмэр шагнула назад, пытаясь прижаться к дракону крупом, прижаться к этой сильной когтистой лапе, и тихо застонала. Она хотела. Хотела этого дракона. — А возможно, ты решила таким образом отомстить Селестии? Вот только представь себе — ты и я, мы вместе, на постели Селестии. Ты лежишь, задрав зад, я со всей силы раз за разом вхожу в тебя — и в этот момент с хлопком в комнате возникает она, Солнечная принцесса, и перед ней зрелище, которое она ни разу не видела за всю свою долгую жизнь: её сын трахает её младшую сестрёнку!

Найтмэр зажмурилась и затряслась, у неё едва получалось стоять на ногах, так ей хотелось реализовать то, что сейчас рассказывал дракон. А тот, как будто издеваясь, перенёс лапу на другой фланк и снова принялся поглаживать и мять, такими же движениями, словно сравнивал, где пышнее и мягче — справа или слева? Иногда он даже слегка похлопывал, тут же убирая лапу — ему, наверное, нравилось, как от его шлепка колышется зад аликорны.

А она, совершенно не задумываясь, принялась поворачиваться, пытаясь подставить под его лапу свои пылающие, каждые несколько секунд раскрывающиеся губки.

— Какая ты, однако, игривая кобыла! Подмигиваешь мне… зажмурившись!

Найтмэр оглянулась, приоткрывая глаза — и именно в этот момент лапа дракона коснулась, наконец, её пылающей щёлки. Когтистый палец надавил на клитор, вырвав из её глотки громкий вскрик, а потом принялся поглаживать его, раз за разом повторяя круговые движения. И всё тело кобылы заколыхалось, повинуясь этому прикосновению.

— Ты же понимаешь, что я сейчас могу сделать с тобой всё, что захочу? — Спайк слегка отодвинул лапу, и Найтмэр тут же шагнула назад, чтобы снова ощутить эти волшебные когти. Движение, впрочем, оказалось не совсем точным — круп кобылы вместо этого прижался к нижней части горячего чешуйчатого живота, из щели в котором, повинуясь влажному теплу, начало что-то выдвигаться. — Я хочу, чтобы ты говорила со мной. Скажи, что тебе нужно, иначе как я смогу решить, что именно тебе дать?

Найтмэр придушенно пискнула, словно что-то мешало ей заговорить, тяжело сглотнула, продолжая тереться задом об драконий живот, и, оглядываясь через плечо, жалобно попросила:

— Пожалуйста… я больше не выдержу, если ты продолжишь играть со мной…

— Ой, дорогая тётушка, это не те слова, что я ждал.

— Пожалуйста… мне было так холодно… все эти годы… и ты меня согреваешь… — по ощущениям от её зада, драконий живот явно изменился, и тереться об него неожиданно стало труднее, но приятнее. — Внутри меня… холоднее всего! И если твоя… штука… горячая… окажется там, внутри, то… наверное… пожалуйста! — она медленно вдохнула и резко выдохнула. — Я прошу тебя, трахни меня! Открой, раздвинь и держи так… и сделай всё, что хочешь!

Аликорна почувствовала, как драконья лапа поднимает её бедро, отрывая копыто от земли. Она покачнулась, теряя равновесие — но другая лапа тут же подхватила её под основанием шеи, помогая удержаться.

— Всё… всё, что ты сказал, меня заводит, каждое слово! И то, что ты — мой маленький племянник! И то, как Селестия будет удивлена! И… когда меня трахает могучий дракон… я так хочу этого!

Спайк не смог сдержать улыбку, расходящуюся до ушей. Кобыла тёрлась своей горячей, влажной промежностью прямо об его уже вылезший из чехла пенис. Ему даже пристраиваться не потребуется, только слегка шевельнуть бёдрами…

…и в следующую секунду два прижавшихся друг к дружке тела содрогнулись, голова дракона запрокинулась, аликорны — дёрнулась вперёд, реагируя на то, что его член всё же вошёл в распалённое влагалище кобылы. Там было тесно, скользко… и так хорошо!

— Как же ты истосковалась по члену, — пробормотал Спайк, но аликорна не слышала, увлечённая тем, что, сгибая оставшуюся на свободе заднюю ногу, сантиметр за сантиметром надевалась на драконий конец, — я ещё даже и наполовину не вошёл, а ты уже меня сжимаешь. Неужели я был прав, говоря о том, что у тебя давно жеребца не было?

— Не болтай… трахай меня!

— С удовольствием!

Дождавшись того довольно быстро наступившего момента, когда его член полностью погрузился во влагалище аликорны, дракон потянул его назад, остановившись в тот момент, когда внутри осталась лишь головка — и резким движением снова вошёл на всю свою длину. Одновременно он потянул кобылу за бедро, чтобы проникнуть поглубже, и стенки влагалища с силой обжимали член, дошедший, похоже, до самого донышка.

Прижимая к себе податливую кобылу, заставляя её подниматься на дыбы, он раз за разом врывался в неё, каждое движение заставляло аликорну вскрикивать. Её голова запрокинулась, язык вывалился наружу, Найтмэр вся отдалась непривычному, волшебному ощущению того, как мощный член движется в ней, такой восхитительно горячий, что, кажется, воспламеняющий всё внутри.

Так долго никто не согревал её.

Так долго там не было ничего, кроме холода.

Найтмэр сама не знала, сколько этого огня она сможет вместить. Дракон же изменил стиль движения — вместо того, чтобы каждый раз погружаться на всю глубину, он теперь двигался непрерывно и ритмично, и никакое напряжение её мышц не могло сдержать этот ритм. Стенки влагалища словно просыпались и с каждым мгновением становились всё более чувствительными, посылая в мозг множество новых, удивительно приятных ощущений. Каждые несколько секунд по ним так восхитительно проходило нечто большое, твёрдое…

…драконий член был толще всего в самом основании, но по его длине находилось несколько выступов, и каждый из них порождал дополнительное удовольствие. Аликорна вертела задом, подставляя под движения Спайка всё новые чувствительные местечки. Да и сам дракон… Она чувствовала позади себя, задом и спиной, его чешую; тяжёлое дыхание, слегка отдающее дымом и магией, раздавалось где-то за её затылком. Кажется, его движения снова становились сильнее, быстрее и размашистее, с каждым моментом он входил всё глубже, раздвигал её всё сильнее, и аликорна отстранённо подумала в какой-то момент, хватит ли у неё способности растягиваться.

Тело Найтмэр уже действовало само, не спрашивая советов у занятой сплошным восторгом головы, с каждым движением дракона сдвигаясь ему навстречу, и каждый раз это вызывало хлопок и приятное ощущение прикосновения зада к чешуе, дополнявшее великолепные ощущения от твёрдого, гладкого счастья, толкавшего её изнутри.

Толкавшего всё сильнее, упираясь в самую дальнюю стенку её влагалища. И каждое такое прикосновение вызывало целый водопад искр в её закрытых глазах, а дракон продолжал налегать, сдавливая её зад, притягивая к себе за бедро и за основание шеи…

А если она ляжет на пол? И выставит зад вверх — ну, так, как они говорили парой минут ранее? Будут ли ощущения другими? Впрочем, через несколько мгновений ей стало не до того, потому что движения дракона стали ещё более быстрыми и сильными, он набрасывался на неё, словно хищный зверь на жертву, и, кажется, ещё несколько мгновений, и она просто лопнет…

…а в следующий момент они кончили, абсолютно одновременно.

Спайк вложил в своё последнее движение всю свою силу, выставив бёдра вперёд, запрокинув голову и рефлекторно сжав зубы. Волна напряжения прокатилась по его члену, раздувшемуся в основании, запирая влагалище кобылы, и выплеснувшему волну раскалённой спермы в некогда одинокое и холодное, а теперь возбуждённое и горячее кобылье нутро.

Найтмэр почувствовала, что её возбуждение постепенно уходит, сменяясь чистым удовольствием, исходящим от заполненного семенем и запертого влагалища. Впрочем, через несколько секунд драконий член уменьшился и отпустил её, ощущение горячего распирания ушло… но приятное тепло осталось. Как напоминание, как доказательство того, что всё это случилось.

Как повод жить дальше.

Спайк, обняв кобылу сзади, зарылся лицом в её гриву, поглаживая и целуя шею, и даже слегка покусывая, словно раздумывал о том, не пожрать ли свежеотлюбленную добычу. Его член устало повис, постепенно уменьшаясь, весь покрытый смесью соков и спермы. Но он так и не разжимал объятий, продолжая удерживать кобылу, которая раскрылась специально для него, которая отдалась, получая от него счастье и даря его в ответ.

Найтмэр оглянулась, слегка напуганная раздавшимися звуками — громким хлопком и стуком множества копыт одновременно.

— Держись, Спайк! Не бойся! Мы нашли Элементы! Они были камнями, и мы…

Шесть подруг остановились, глядя перед собой и ощущая витавший в воздухе плотный запах секса. Дракон обнимал злодейку, глядящую расфокусированным взглядом и с вывалившимся изо рта языком, его член, ещё длинный, но уже вялый и гибкий, болтался у него между ног…

…а из окна этажом выше кто-то слегка присвистнул и захихикал.

Все торопливо подняли взгляды — и увидели висящую в воздухе, слегка взмахивая крыльями, принцессу Селестию, с умилением разглядывающую открывшуюся ей сцену.

— О-хо-хо… вот на такое завершение я точно не рассчитывала! — Селестия не выдержала и отвела взгляд, на её лице пылал румянец смущения. Впрочем, размеры драконьего члена она, чисто инстинктивно, всё же оценила. — Хотя не могу сказать, что так уж удивлена. Ох, Спайк, сколько уже раз я просила тебя не совать свой конец туда, где ему совершенно не место?

— Ну, мам! Это же совершенно другое дело!

— Другое — по сравнению с предыдущим разом? — хихикнула белая аликорна, поднимая бровь. — Когда я призвала только что назначенного нового капитана гвардейцев, вы пили чай, я на несколько минут вышла — а когда вернулась, ты уже сидел, развалившись на стуле, и стонал от удовольствия, а эта красотка пристроилась под столом и делала тебе минет?

Найтмэр Мун ощущала жгучий стыд от того, что до сих пор находилась в объятиях дракона — на глазах сестры и ещё полудюжины незнакомых кобыл. Но мудро решила не привлекать к себе внимания, раз уж сейчас все заняты именно драконом. Кажется, роль жуткой злодейки, которую всепони просто обязаны бояться, ей не очень удалась. Теперь она сама боялась — последствий того, что её застали вот так.

— Ну, она хотела узнать побольше об анатомии драконов! Для служебных целей!

— Чтобы и на службе была возможность по-быстрому у кого-нибудь из них отсосать?

— Ма-ам!

Взгляд Селестии наконец переместился на Найтмэр.

— Рада видеть тебя, драгоценная моя сестра, — сказала она. — Реально не ожидала, что наша первая встреча после долгой разлуки будет именно такой. Я бы представила тебе моего сына и твоего племянника… но, как я вижу, вы уже успели о-о-очень близко познакомиться и без моего участия. Так что скажешь? — добавила белая аликорна с улыбкой.

Неуклюже повернувшись в драконьих объятиях, чёрная аликорна ответила прерывающимся от страха и смущения голосом:

— З-здравствуй… я тоже рада. Дракон мне кое-что про тебя рассказал… Я… я сожалею обо всём, что я сделала…

— Что, и о том, что трахнулась с моим сыном?

— Об этом… я точно не стану сожалеть никогда. — Обернувшись к Спайку, она коснулась носом его лица и произнесла: — Может, ты всё же отпустишь меня?

— Знаешь… — дракон смущённо кашлянул, — а можно я продолжу прятаться за тобой?

— Пожалуйста?

— Ох, ладно. — Его руки отпустили её шею, и чёрная кобыла, смирная и смущённая, сделала шаг в сторону.

А потом замерла рядом со Спайком, разделяя его стыд, глядя на стайку кобыл, нерешительно приближающихся к ним. Впрочем, выражение их лиц было… дружелюбным.

— Зна’шь, ты, оказываеца, внушительный парень, — заявила Эпплджек, явно более заинтересованная болтавшимся на виду членом Спайка, чем всем прочим. — Хотя у Биг Мака поболе будет!

— Не-а, глупышка! — раздался звонкий голосок из-за спины дракона, на что он торопливо оглянулся, но не увидел никого. — Драконы ку-у-уда внушительнее! — Внезапно возникло новое ощущение, и, опустив голову, Спайк обнаружил присевшую у его ног Пинки Пай, уже обматывающую его член портновской мерной лентой — и результат, мельком замеченный, слегка поднял его упавшее было самомнение. — И длиннее, и толще, и вообще он вдвое круче любого земнопони!

Рэрити лишь презрительно фыркнула, обходя дракона по дуге.

— Вы, девочки, не на то обращаете внимание! Стоило бы вам присмотреться повнимательнее! Это же такое великолепное зрелище! — Спайк задрожал, когда белоснежное копыто погладило нижнюю поверхность его отозвавшегося на это прикосновение члена, но продолжил стоять неподвижно. — Эти кольца, эти выступы! Столько различных деталей, отличающих его от привычных нам жеребцов. Несомненно, он и ощущается совершенно по-другому!

Спайк открыл было рот, чтобы сказать что-то, но внезапно кто-то обнял его за ногу. Опустив взгляд, он обнаружил Флаттершай, прижавшуюся к его ноге, словно маленькая собачка. Не произнеся ни слова, жёлтая пегаска задвигалась и принялась тереться нижней частью живота об его чешую, которая тут же ощутила тепло и влагу.

— Что ты…

Сверху кто-то хихикнул, и над его головой пронеслась стремительная тень.

— Ой, не удивляйся, это ж Флаттершай, когда события становятся чересчур напряжёнными, она слегка замыкается в себе, — внезапно перед ним в воздухе повисла, помахивая крыльями, радужногривая голубошёрстная пегаска, бросающая взгляды то на его лицо, то на член. — Чересчур долго имела дело со зверушками, похоже. Но не беспокойся, как только она кончит, сразу придёт в себя. И это, кстати, будет очень забавное зрелище!

— Гм… а ты что делаешь?

— Я-то? Ну, наслаждаюсь зрелищем, которое вряд ли повторится. Хотя, знаешь… я тоже не против попытаться. Ты как, парень, не прочь перепихнуться с будущим Вондерболтом?

Спайк уже готов был ответить ей, ответить им всем… но сиреневая вспышка отшвырнула кобыл на несколько шагов, и прямо перед ним возникла чрезвычайно рассерженная и красная Твайлайт.

— Ну-ка, отошли все! — прорычала она, расставляя копыта и опуская голову в оборонительной позиции. — Вы что, сдурели тут поголовно? Увидели дракона в таких вот обстоятельствах… и не обращаете внимания ни на что, кроме его члена?!

Все присутствующие смущённо опустили головы. Твайлайт же перевела пылающий гневом взгляд на Спайка.

— А ты! Ты! Почему мне всегда приходится прибирать за тобой?! Сколько уже раз я нахожу тебя обнимающим кобылу, которую тебе совершенно не следовало бы трогать даже копытом?!

— Вот-вот, — хихикнула сверху принцесса Селестия, — скажи ему!

Плечи Спайка обвисли.

— Твайлайт, а тебе-то какое дело?

Твайлайт замерла, краснея теперь уже до самых кончиков ушей.

— Я? — пробормотала она, забегав глазами. — Я… это… То, что ты постоянно делаешь это со всеми кобылами подряд, мешает заниматься тем, что по-настоящему важно! Вот мы только что выяснили, что Элементы не были, на самом деле, заключены в каменные шары! Они, оказывается, были внутри нас! И повинуются нашим желаниям!

Подчиняясь её жесту, пять кобыл встали рядом и, бросив последний взгляд на дракона, обернулись к Найтмэр Мун. Общее желание объединило их, вокруг возникла магия, поднявшая всех шестерых в воздух, а потом вспыхнул радужный луч, ударивший в чёрную злодейку…

…и в следующий миг на её месте стояла более миниатюрная, уже синего цвета, и куда более смущённая принцесса Луна.

Дракон наклонился вперёд, фыркнул и облегчённо вытер пот со лба.

Огляделся.

И улыбнулся.

Это была странная ночь.

Но за окнами уже восходило солнце.