Найтмер Твайлайт
67 Пробуждение Мунлайт
Смутный намек на самосознание выплыл из темноты забвения. Первым, что до нее дошло, был звук. Что-то такое знакомое и в то же время такое чужое после предшествующего небытия.
Тук, тук.
Тук, тук.
Тук, тук.
Это был не просто звук. Он бился внутри нее, как будто то, что его издавало, было частью ее самой. Пришло осознание. Это было ее сердце, и с этим осознанием мышца в ее груди пришла в движение. Иглы и булавки пронзали ее холодную плоть, согреваясь с каждым толчком крови. Несмотря на все это, ей было слишком комфортно, чтобы двигаться.
Все было в тесных объятиях успокаивающей темноты и барабанного боя сердца в груди. Было бы слишком легко остаться там навсегда, но этого не случилось. Из окутывающей бездны ее вытащили голоса.
Я жива? Эта мысль поразила ее как молния. Ее подскочивший разум на мгновение обдумал ее. Почему я так уверена, что должна быть мертва? То, что никаких ответов не приходило на ум, было неприемлемо. Хорошо, что последнее, что я помню? Снова и снова перебирая свои воспоминания, она находила лишь пустоту. Значит, либо мне просто приснился кошмар, либо я просто оказалась в опасной ситуации.
Было бы так легко снова погрузиться в шелковую нежность сна, но были вопросы, на которые ей нужно было получить ответы. Один из них, который действительно разжигал огонь под ее копытами, — насколько безопасна ее нынешняя ситуация? Она пробилась сквозь отупляющий комфорт бессознательного состояния и ухватилась за голоса.
Другие чувства навязали себя ее сознанию. Сначала она почувствовала, как двигается ее туловище, как легкие вбирают воздух, запахи ткани, перьев и оружейного масла присоединились к характерным ароматам фестралов. Наконец пробормотанные слова начали обретать смысл.
"Ой, она упала в обморок", — пожаловалась кобыла.
"Давай, плати!" — сказал голос жеребца.
"Откуда ты всегда знаешь?" — спросила кобыла.
Звяканье, которое могло быть только мешком с битами, было почти оглушительным. Второй, явно брошенный мешок был пойман, был не менее громким, но гораздо более терпимым.
"Я просто “настолько” хорош", — произнес странно знакомый голос жеребца. В голове возник образ наглой и клыкастой ухмылки, довольно знакомой по тону.
Она почувствовала, что ее язык и губы протестуют, когда она пыталась заговорить, но это ее не остановило. "Страйкер?" — прохрипела только что проснувшаяся кобыла сквозь больное горло.
"А, ты очнулась. Добро пожаловать обратно в страну живых", — сказал Страйкер. Даже с закрытыми глазами она слышала игривую улыбку в его голосе.
Ее уши были тяжелыми, так как они дергались и пытались сориентироваться на говорящего. Тяжелые веки сопротивлялись, когда она пыталась открыть глаза, но они упорствовали.
Голос кобылы стал мягким и успокаивающим, как у матери, разговаривающей со своим жеребенком. "Полегче, ты через многое прошла".
Неужели? Разум не давал ответов, но, словно ведомое собственной волей, копыто нашло ее горло и осторожно прикоснулось к нему. Она затаила дыхание, ожидая агонии или страшного открытия. Но нет, только ее собственное тепло и нетронутая, первозданная плоть, покрытая более грубой шерстью, чем казалось.
Она выдохнула и еще раз погладила горло. Несмотря на то, что ничего не было не так, глубокая до мозга костей уверенность твердила, что что-то было.
"Здесь ты в безопасности" — сказал материнский голос. Тон был настолько искренним, что его можно было принять только за правду, или, по крайней мере, за правду, как кобыла ее знала.
Постепенно ее веки приоткрылись. На потолке кружились цвета, для которых у нее не было слов, а сверху на нее смотрела пара завораживающих глаз. Долгое мгновение она просто смотрела. Это зрелище не было похоже ни на что, что она когда-либо видела раньше. "Где я?" — спросила она, сосредоточившись на этих глазах.
"Привет, красавица", — сказал Страйкер. Его глаза были полны красок, которых не было раньше. Его клыки высунулись из-за игривой ухмылки.
Она вздохнула в знакомом отчаянии. "Это не ответ на мой вопрос, капитан Страйкер".
Между ними промелькнуло кожистое крыло. Крыло соединилось с телом кобылы с крыльями летучей мыши. У этой кобылы была гораздо более мягкая улыбка, а ее глаза были такими же лучистыми, как у Страйкера, если не больше.
"Мое имя Мерси, приятно познакомиться".
Страйк фыркнул. "Прекрати пытаться говорить как государыня".
Мерси топнула копытом. "Ей это нравится, я думаю, что это звучит круто, так почему бы и мне не сделать это?"
"Я…" — Ее слова прервались, когда пришло холодное осознание. Она наконец-то заметила, что чего-то не хватает. "Я не могу вспомнить свое имя".
"Конечно, нет", — поддразнил Страйкер.
"Конечно, нет? Конечно, нет?" — Кобыла перекатилась и попыталась встать на копыта. Тело не поддавалось, и еще одна волна иголок и булавок прошла по ее конечностям. Она решила просто направить на него копыто. "У меня явно не полная амнезия, если я помню тебя и твою привычку есть манго".
"Нет ничего плохого в том, чтобы любить лучшие фрукты".
"Манго не…" — слова необщительной кобылы оборвались, когда до ее носа донесся восхитительный сладкий аромат.
Страйкер захихикал, и вдруг на его поднятом копыте оказался манго странной формы.
"Я даже не люблю манго".
"Теперь любишь".
"Что ты со мной сделал?"
"Сначала вонзи свои клыки в это".
"Клыки?" — Ее язык исследовал рот, и да, он был прав. Четыре острия отныне поселились у нее во рту. "Почему у меня есть клыки?"
"Что ты имеешь в виду? Они у тебя всегда были", — начал Страйкер в своей раздражающе самодовольной манере.
Тюк.
"OУЧ!" — Страйкер уставился на Мерси, чье копыто было готово нанести еще один удар по голове.
"Хватит мучить бедную кобылу. Ты знаешь, каково это. Ты тоже через это прошел".
"С тобой не весело".
Мерси снова ударила его по голове. "Она не нуждается в том, чтобы перед ней разыгрывали фокусы. Ей нужно знать, что она в безопасности и среди друзей".
"Где я, и почему все выглядит так странно?" — спросила безымянная кобыла с полным ртом сочного манго, о котором она никак не могла вспомнить, как оно туда попало.
"Ты имеешь в виду новые цвета?" — спросила Мерси.
Безымянная кобыла кивнула.
"У тебя новые глаза. Эта комната находится в полной темноте".
Безымянная кобыла огляделась вокруг и изучила свое сюрреалистическое окружение. Казалось, не было никакого источника "света", который, как ей казалось, она видела. Ни один из них не вызывал никакого освещения. Как будто мир был сделан из жидкости, а флуоресцентные краски кружились и танцевали в нем. Так вот как фестралы видят мир… подождите. Ее копыто поднялось вверх, туда, где должен быть ее рог. "Слава Селестии".
"Возможно, тебе стоит перестать использовать эту присказку" — сказала Мерси.
"Почему?"
"Скажем так, у Дневной Принцессы сейчас не самая лучшая репутация среди нас".
Она оставила это на потом и перешла к более важному вопросу. "Что со мной случилось?"
"Короткий ответ: ты выбрала жизнь".
"И что из этого выбора означает, что я не могу вспомнить свое имя?" — спросила безымянная кобыла, пока ее разум пытался собрать воедино цепь событий, приведших к этому моменту.
"Потому что ты должна была умереть".
Что? Слова поразили ее, как удар молота. В ее сознании промелькнул образ другой пони и вкус грязной крови. "Сержа…" — начала она, но Мерси лишь покачала головой.
"Он сделал другой выбор", — сказал Страйкер нехарактерно мрачно. "Бездельник".
Бум.
Морда Страйкера ударилась об пол от не слишком мягкого удара копытом Мерси по его голове.
"Зачем ты это сделала?" — Страйкер посмотрел на Мерси.
"Иди и сообщи остальным, что она проснулась", — сказала Мерси, ее задние ноги угрожающе задрались, чтобы дать ему мощный стимул уйти.
Страйкер как-то глубже погрузился в цвета и исчез из виду. По миру пробежала рябь, как по пруду, в который бросили камень.
"Твой друг умирал и сделал выбор. Он пожелал быть со своей семьей в Бесконечных Полях, вместо того, чтобы снова столкнуться со скверной". Мерси придвинулась ближе и протянула набор щеток. "В отличие от Селестии, Луна не будет заставлять пони сражаться с чудовищами".
Скверна? Словно вызванная этой мыслью, вспышка воспоминаний вернулась. Сердце забилось в груди, и она задыхалась. Образ тела пони, превращенного в тело монстра, сопровождался тошнотворным звуком ломающихся костей и рвущейся плоти. Она закрыла глаза и слегка встряхнула головой.
Мысль или что-то полузабытое пришло к ней в голову в голосе, похожем на голос принцессы Луны. Даже путешествие во времени не может изменить прошлое. То, что было, теперь не более чем память. Все, что может сделать любой пони, — это выбрать свой путь в настоящем. Помни, цени и извлекай уроки из каждого ускользнувшего мгновения. Чти тех, кто погиб, но никогда не позволяй прошлому связывать тебя и не опускай копыта, когда придет время действовать".
Она на мгновение задержала дыхание и плавно выдохнула. Почти паника, страх и беспокойство ушли вместе с выдыхаемым воздухом.
Чудесные краски вернулись в мир, когда она вновь открыла глаза. "Ты веришь в загробную жизнь?" — спросила безымянная, перекатываясь и поднимаясь на копыта. Движение было слишком легким, и оно превратилось в небольшой прыжок. Я легче? — подумала она, но это было неправильно. Она видела, что ее ноги стали толще. Она чувствовала, как дополнительные мышцы обхватывают ее тело, как оно сжимается и разжимается. Это было неправильно, и в то же время правильно, как будто она была совершенно чужой и в то же время именно такой, какой она должна быть. Итак, по крайней мере, у меня есть хоть какое-то представление о том, как я выглядела раньше.
Мерси кивнула и принялась за работу с щеткой. "Верить? Нет, я видела это. Когда один из нас умирает, государыня берет нас под свое крыло и лично провожает до той двери".
Медленные, уверенные движения щетки по ее шерсти успокаивали так же, как и мешали. То, как она тянула и натягивала шерсть, было постоянным напоминанием о том, что ее гладкая кантерлотская красота исчезла, сменившись смертоносным атлетическим видом.
Груминг не был спа-процедурой, но после той недели, которую она провела, все еще безымянная кобыла просто позволила себе расслабиться. "Почему я должна была умереть?" — спросила безымянная с тихим мурлыканьем удовлетворения.
"Об этом лучше всего спросить у государыни, но я думаю, что она могла украсть тебя для себя".
"Украсть меня?" — Это звучало знакомо. Мысленно она вернулась назад и нашла имя и момент времени. На крыше, освещенной лишь лунным светом, странная кобыла с огромными крыльями закатила глаза, слегка кивнув в сторону принцессы Луны, а затем, взорвавшись серебристой магией, бросилась в то, что должно было стать безнадежной смертельной ловушкой. Кэндис, последняя кобыла, которую Луна "украла".
"Ты знаешь, сколько шуток в РСКГ? Сколько доказательств или признаний, которые вы получаете, просто сфабрикованы Селестией, чтобы соответствовать ее версии?"
Мир померк, сменившись другой сценой. Десятки дворян лежали, закрыв головы передними копытами. Одного дворянина держала Селестия, протягивая магию и отламывая ему рог. Звук был ужасен. Отсутствие реакции и спокойствие на лице принцессы Селестии было еще хуже.
Подергивание за шерсть вернуло ее к действительности, когда щетка зацепилась за узел. Что?
"И теперь она заставляет тебя, именно тебя из всех пони, играть в игрушечного солдатика?" Только дрожь в спокойном голосе Мерси свидетельствовала о гневе, который так противоречил мягким движениям щетки.
Ее тело переместилось, приспосабливаясь в ожидании нежелательного бремени. Раздражение сменилось решимостью, когда она встретилась взглядом с сузившимися глазами Мерси. Как бы она ни ненавидела тяжелые доспехи и скучную монотонность работы стражника, она должна была выполнить свою часть работы. Ради самой Селестии, они возвращали в войска пенсионеров и натягивали доспехи на жеребят. "Я была нужна".
"Да, но не для этого. С твоим талантом и навыками ты нужна, чтобы выследить тех, кто это устроил, а не умирать в бою, к которому ты не готова".
Рефлекторно, часть ее тела потянулась внутрь в поисках чего-то, тепла, ядра уверенности, которое всегда было там, и ничего не нашла. Ее рот захлопнулся. Слова, которые могли бы когда-то прозвучать, даже не попытались вырваться из ее губ. Холодный ужас перешел в чувство потери с легким намеком на вину.
Горько-сладкая улыбка украсила мордочку Мерси. "На тебе больше нет заклинания верности Селестии".
Заклинание верности? Такие вещи должны были быть сюжетными ходами в плохой фантастике, где автор не мог придумать завершающих причин для изменения преданности или вообще ее существования. Она сузила глаза. "Надеюсь, у тебя есть доказательства?" Даже когда она спросила, в памяти всплыли утверждения Кэндис.
"Есть простое заклинание, позволяющее увидеть эффект. С его помощью очень легко обнаружить любого пони из Солнечной гвардии, даже если они работают под прикрытием".
В глазах Мерси не было ни намека на обман, только полная уверенность в правдивости ее слов и материнская забота. Она окинула взглядом плоды своих трудов и решительно кивнула. Она отложила щетки и сказала: "Мы должны поздороваться с остальными". С этими словами она направилась к единственной двери в комнате и взмахом крыла пригласила безымянную кобылу следовать за ней.
Дверь открылась на петлях, которые определенно нуждались в масле, и нарушила святилище темноты. Жгучий свет обжег ей глаза, она зашипела и прикрыла передней ногой свои бедные чувствительные глаза.
"Да, это отстой. Подожди немного, и твои глаза привыкнут", — сказала Мерси.
Медленно, мало-помалу, она открыла глаза, и перед ней открылся "нормальный" мир. Она огляделась, маленький лучик солнечного света полностью осветил комнату.
Тени все еще имели намеки на фантастические цвета, но только намеки. Как будто солнечный свет заглушал их красоту своим светом. Часть ее почти плакала от резкой пустоты, которую дневной свет породил на трупе убитой тьмы.
Мерси расправила крыло, и его кончик почти коснулся поверхности зеркала размером с аликорна. Две пони в зеркале заворожили ее. Даже в затененных участках не было видно ни одного из умбральных цветов, истинного богатства мира, но это были лишь детали. Две пони в комнате, две пони в отражении, и все же ни одна из них не была похожа на нее.
Как будто у ее копыт был свой собственный разум. Она двинулась к зеркалу. Только по виду ее мордочки и тому, что она могла бы увидеть без нее, она поняла, что будет выглядеть иначе. Ну, не в первый же раз я становлюсь другой пони. Подумала она, изо всех сил стараясь не добавить "но это первый раз, когда тебе пришлось умереть ради этого".
Она тяжело вздохнула, а затем, как и много раз до этого, намеренно встретилась взглядом со своим отражением. В нем не было ничего от того, кем она когда-то была, ни одной черты, ни одной линии.
Кобыла, оглянувшаяся назад, обладала опасным взглядом, ее хищные глаза смотрели с острой интенсивностью, которая могла быть как пугающей, так и манящей. Ее густая шерсть не могла полностью скрыть очерченные линии мощных мышц. Она перебирала мимику и позы, каждая из которых принадлежала пони, которых она когда-то носила. Ни одна из них не подходила.
"Кто ты?" — спросила она у зеркала, пока ее мысли играли с возможностями этого нового образа.
Кобыла в зеркале улыбнулась, показав клыки. "Ты принимаешь мою личность и даже не узнаешь меня?" — В тоне прозвучала игривая уверенность, присущая большинству пони Луны. Почему-то это казалось правильным. Поза, однако, требовала большего. Меньше Кантерлота и больше Клаудсдейла?
Перестановка ног, намек на грацию и опасность охотничьей кошки. Она проследила каждую линию своего нового тела. Я могу с этим работать.
Она повернулась на бок, демонстрируя свою метку. Ее новый знак.
Ты — моя Мунлайт. Освещай тех, кто спрячется от моего гнева. Вспомнившиеся слова ударили как тонна кирпичей. Гордость и воодушевление, словно жидкая молния, послали дрожь по ее позвоночнику.
Вновь названная Мунлайт, она обратилась к своему отражению. "Привет, Мунлайт".
"Ты знаешь, что это моя фраза, а не твоя?" — раздался самодовольный голос Страйкера.
"Я теперь работаю на принцессу Луну… но неужели я должна терпеть тебя?"
"Жги", — отозвался другой голос, прежде чем разразиться гоготом, похожим на гогот гиены.
С двойным ударом Страйкер застонал, и злобный смех затих. Как будто она ничего не сделала, Мерси заговорила: "Обычно здесь устраивают вечеринку, большой праздник, чтобы поприветствовать новую сестру ночи".
"Значит, я умерла, и у меня даже нет выходного?"
"Неа".
С трудом, но в одно мгновение она проснулась и обрела покой, пребывая в полной боевой готовности в странной двойственности. Мягкая сладкая трава обнимала ее, когда она лежала под прекрасным небом, освещенным звездами. Глубокий вдох наполнил ее легкие, когда она вдыхала окружающие ее лесные ароматы. Больше всего выделялись ночные цветы и утренняя роса.
"Как хорошо", — вздохнула она. Определенно, прошло слишком много времени с тех пор, как у нее была возможность хоть немного отдохнуть, не говоря уже о том, чтобы отправиться в отпуск. И все, что нужно было сделать, это умереть… Эта мысль как колючка в копыте, маленькая, но настойчивая. Медленный вдох расширил ее грудь, когда она попыталась отбросить эту колючку.
Перед ее глазами в лунном свете, который теперь был ее тезкой, открывались еще более дивные виды. Вокруг нее, на поляне, где она лежала, во все стороны простирался сказочный лес. Сотни различных видов деревьев и тысячи разновидностей ночных цветов сочетались в узоре, который казался естественным. Чем больше она смотрела, тем больше чувствовала, с какой тщательностью каждое из них было посажено.
Догадка, подкрепленная железной уверенностью, шла впереди ее мыслей, попирая любые сомнения. Я сплю. Все это не было реальностью, и все же, во всех смыслах, это было так.
Словно вызванный этой мыслью, сзади раздался голос. От первого же слога у нее внутри все замерло и сердце сжалось ледяными когтями. "То, что все это не является физическим, не означает, что все это менее реально", — сказал царственный голос.
"Принцесса Луна?" — Мунлайт задыхалась, знакомая фантомная боль сжимала ее горло.
Принцесса Ночи вынырнула из слишком маленькой тени древнего дуба. Копыта Мунлайт заскрипели, подталкивая ее вверх и в глубокий поклон, когда морда пыталась зарыться в траву.
Живое воплощение ночи приближалось на смертельно бесшумных копытах. Единственным звуком был шелест ветра в ее крыльях. "Будь спокойна, мой искатель истины".
Теснота, пытавшаяся удушить Мунлайт, исчезла, и после нескольких вдохов мирный аромат лаванды успокоил ее дрожащие конечности.
"Лучше?"
Кивок был единственным ответом, который она смогла дать. Спор затих, но мысли, эмоции и последствия всего произошедшего все еще крутились в ее голове и сердце, пусть пока медленно и упорядоченно.
Луна придвинулась ближе и, проведя кончиком крыла под подбородком, побудила Мунлайт подняться. "Нравится ли тебе твой новый кабинет?" Несмотря на торжественное выражение лица Ночной Принцессы, ее тон был почти игривым.
"Ну, этот кабинет больше, чем мой предыдущий", — сказала она.
"Здесь есть все, что тебе нужно: все отчеты о снах, способ передачи сообщений тем, кто находится на месте, и эскорт, который поможет тебе в расследовании снов тех, кого ты подозреваешь".
Вся обстановка была сюрреалистичной, так сильно отличающейся от маленьких офисов, которыми она никогда не пользовалась. Если таковы ресурсы Ночной стражи, то в чем вообще смысл РСКГ?
Словно предчувствуя вопрос, ее собеседник произнес. "Это все новое, созданное специально для тебя".
Она медленно повернулась на месте, сон это или нет, но это должно было потребовать определенных усилий со всеми магическими связями и отчетными заклинаниями, которые потребовались бы, чтобы все это заработало… Было поистине удивительно думать, что все это было сделано только для нее, только для того, чтобы она могла использовать свои таланты.
Принцесса Луна изящным жестом взмахнула крылом, и сначала одна, а затем десятки звезд, расположенных выше, полетели вниз, словно прирученные птицы, призванные к копытам. По мере приближения каждой из них появлялись образы, мелькавшие в каждой. Мунлайт и без подсказки знала, что это такое. Воспоминания и сны.
От одного толчка земля задрожала, и из травы появился круглый стол из темного камня, на котором лежала идеальная рельефная карта континента. Как бы накрывая на стол, Луна поместила на карту каждую захваченную звезду. Вокруг каждой звезды карта обретала цвет и детали.
Глядя сверху вниз, невозможно было не заметить весь масштаб бедствия. Целая четверть диких пространств была извращена и испорчена.
Рычание испугало ее, и Мунлайт потребовалась целая секунда, чтобы понять, что оно исходило от нее самой.
На мордочке Ночной принцессы появилась одобрительная улыбка, а затем ее выражение вновь стало ледяным, как у ночных аликорнов. "Нам пора возвращаться на поле боя", — сказала Луна, положив на стол жетон с изображением своего легендарного оружия — Звездопада. "Приступайте к своим обязанностям".
Вспышка света, и Мунлайт осталась одна в своем кабинете.
"Что ж, я всегда хотела иметь шанс изменить жизнь к лучшему… наверное, будьте осторожны в своих желаниях". Она прижала копыто к горлу, чтобы убедиться, что оно все еще цело.
Жетоны и маленькие флажки рассказывали о нынешнем состоянии Эквестрии. Маленькие серебристые линии вели к каждой сфере памяти, содержащей более подробный отчет.
Некоторые места были неприступны. Кейденс и ее муж защищали по одному городу. Отряды Солнечных Стражей защищали многие другие, к сожалению, не без потерь. Глаза Мунлайт задержались на одном жетоне, где два маленьких флажка не были нужны, чтобы сообщить ей о том, как у них идут дела, но они придавали им официальный статус. Красным цветом обозначалась их активность, а черным — опасность быть уничтоженными.
Она видела много газетных сообщений, в которых объявлялось о смерти или о том, что один из вымышленных лиц пропал без вести. Но никогда еще она не была просто пометкой в сводке потерь. Она отвела взгляд от остановки и отогнала эти воспоминания на задворки сознания. У нее было слишком много дел.
Стратегия игры была ясна как день. Защитить крупные поселения, оставить малые, где это необходимо, сдержать распространение скверны, где это возможно, и поручить принцессе Луне и ее Ночной гвардии наброситься на скопление врагов, разбивая каждого из них с подавляющей силой. Это было просто и прямолинейно, но оставляло большие участки земли без охраны и наблюдения.
Какой бы ужасной ни была ситуация, сейчас она явно была стабильной. Еще будут смерти, возможно, многие, но теперь это был просто вопрос времени, когда с этой угрозой будет покончено.
Ее глаза проследили за каждым значком и флагом. Каждая деталь находила свое место в ее сознании, и она искала любую скрытую закономерность, любую ложную цель, чтобы привлечь или отвлечь внимание. "Здесь нет никакой истинной закономерности… проклятые просто распространяются так далеко и так быстро, как только могут… это больше похоже на чуму, чем на стратегическое действие".
Она все перепроверила. "Нет, здесь только три аномалии…"
Первой был пурпурный щитовой купол, окружавший поселение беженцев рядом с Понивиллем. Впечатляет, но беспокоиться там не о чем.
Второй была пара жетонов далеко за пределами границ Эквестрии. На лавандовом был изображен контур эквестрийского дирижабля с меткой Твайлайт. На коричневом, с нарисованным когтем грифона и луком, было изображено ополчение Грифонстоуна. "Так вот почему Твайлайт здесь не помогает…"
Третьим был один жетон. Пара деревень, отмеченных как находящиеся под угрозой разрушения, имели один оранжевый жетон ненадежных союзных сил, размещенных для защиты. В этой местности не было ничего примечательного. Единственное, что делало ее уникальной, — это то, что она не была заброшена или разрушена. Она постучала по жетону. "Итак, ты — моя единственная зацепка… Посмотрим, с чем мы имеем дело…" — Она потянулась к первой ближайшей звезде.