Игра продолжается

Глава 18 (25)

Едва вернувшись на основной план сна, я принялся отплевываться. Вот же, черт побери, дожил! Мерзкий Сомбра! Это же надо, до чего меня довел! Мужиков целовать! Пакость!

Кое-как уняв эмоции, я довольно быстро успокоился. В целом, опасаться мне было нечего. Во-первых, мне не понравилось, а значит, за свое мужское самосознание я мог быть спокоен. Во-вторых, все это происходило не в реальности, а во сне. Ну и в-третьих, никто об этом не узнает. Опять же, потому, что все происходило не наяву.

Но все равно! Эта роль далась мне тяжелее. Все эти «Милый, дорогой, любимый»… И ведь все это еще требовалось произносить с чувством! Однако мне повезло, что у Луны были хорошие внешние данные, за счет которых я во многом и выехал. Конечно, до той же Кейденс ей было далеко, но черный недовластелин от Луны был без ума, а поэтому, возможно, какие-то проколы мог и не замечать. Но все же, если бы я говорил ему «любимый», держа при этом морду кирпичом, даже этот влюбленный идиот мог бы что-то заподозрить.

В целом же разговор вышел просто отвратительным. Дело в том, что по жизни я был человеком совершенно неромантичным. Может быть, поэтому у меня и с женщинами не особо складывалось, но сейчас это уже не важно. Главное в том, что все эти сюсюканья влюбленных парочек меня откровенно раздражали. А тут мало того, что пришлось их самому изображать, так еще и от лица кобылы!

Наверное, Кейденс, если бы узнала об этом сне, прыгала бы от восторга. Как же! Вечно одинокая подруга нашла свою старую любовь! Тьфу!

Но каким бы дурацким и отвратительным ни выходил этот разговор, он все же должен был стать крайне полезным. Что ни говори, а в этот раз Сомбра оправдал все возлагаемые мной на него надежды. Похоже, что ради Луны он был готов на все. Ну, или почти на все. Куда заныкал Кристальное сердце, гад так и не сказал. Даже на прямой вопрос не ответил! Но я и не стал настаивать. Честно говоря, не особо и рассчитывал, что черный маг так просто сознается.

Зато во всем остальном все было отлично! Несмотря ни на что, подмену хозяин Кристальной империи так и не заподозрил, а значит, отыграл я хорошо. И это должно принести свои плоды!

Ведь что я сделал? Во-первых, запретил королю нападать на Эквестрию. Причем подал все так, будто сама Луна заботилась о нем и оберегала от ошибок. Использовал для этого и Селестию, и себя любимого, и Кейденс. Кстати, в оригинале ведь именно розовая аликорн, завладев Сердцем, предопределила его поражение. Так что от истины я ушел недалеко.

Во-вторых, я дал Сомбре задание по разделению меня и Луны. Он все же сильный маг, да еще и альтернативно-одаренный. Ну, в смысле, владеет нетрадиционной для местных темной магией. Тут я, если подумать, при любом раскладе ничего не терял. Если король не сможет найти приемлемого варианта, он так и останется сидеть в своем замке, зациклившись на новой идее. Я в таком случае, как минимум, получаю время на приведение Эквестрии в какую-никакую готовность для борьбы с ним. Как максимум, он вообще перестает быть угрозой, с головой уйдя в попытки решить заведомо нерешаемую задачу.

Если же этот хмырь все же найдет рабочий вариант, я, в свою очередь, найду, как это использовать. Например, заставлю его поделиться технологией и передам ее эквестрийским академикам. И, если она окажется пригодной, смогу освободить принцессу ночи. А следом и Селли. И в этом случае нас уже будет четверо на одного.

Ну или, как вариант, можно будет, освободив Луну, устроить их семейное счастье с черным магом. И только потом уже, когда вмешиваться будет поздно, возвращать Тию. Чую, в этом случае солнечная принцесса мигом забудет про меня, но всерьез возьмется за младшую сестру и ее нежданного женишка.

В итоге, осмыслив все варианты, я решил, что все это — дальняя перспектива. Судя по всему, даже такой фанатик как Сомбра не должен был справиться с задачей по созданию теории разделения быстро.

Что еще я получил от этого разговора? По сравнению с двумя первыми пунктами все остальное казалось мелочью. Тем не менее, тот факт, что этот древний злодей просто млел в присутствии принцессы ночи, радовал. И ведь это я еще вел себя, в моем понимании, довольно целомудренно. Что там было-то? Несколько раз ласково назвал, в глаза посмотрел. Ну, щечкой потерся. Фу, мерзость! Ну, чмокнул на прощанье. Еще более мерзко!

Но король, судя по его реакции, был страшно доволен уже и этими довольно скромными знаками внимания. Похоже, настоящая Луна его в свое время особо не баловала и держала дистанцию. Хотя кто их знает. Что там тысячу лет назад вообще можно было? Вполне может быть, что в те времена им и наедине-то нельзя было оставаться. Ну и прочий этикет наверняка предписывал, что принцессе приличествует, а что возбраняется.

Судя по тому, как Сомбра относился к Селли, старшая сестра, вполне возможно, ревностно следила за младшей, чем мешала их шашням. Уж не из-за этого ли у короля такая ненависть к отправленной на солнце бывшей правительнице?

Мои размышления были прерваны появлением Фернана. В недавнем сне он сыграл саму Найтмер Мун. Причем старший кошмар получил именно то, чего хотел, судя по тому, что выглядел он как кот, дорвавшийся до сметаны.

 Мой подручный уже не копировал мой собственный внешний облик, а принял вид пегаса в гоночном комбинезоне «Рено». Иначе наша встреча выглядела бы странно — две Найтмер бы пялились друг на друга.

— Вижу, ты доволен, — констатировал я факт.

— О да, леди Найтмер! — ухмыльнулся кошмар. — Так сытно я давно не ел! Благодарю за то, что организовали все соответствующим образом. Все так, как я и люблю!

— Что-то смог узнать, пока ожидал своего выхода? — уточнил у него.

— Этот маг силен, но глуп! — высказался Фернан. — Он поддался любви, самому глупому из чувств, которым подвержены материальные формы жизни. Он ничего не заподозрил, ваше высочество. Можете быть в этом уверены.

— Это радует, — кивнул я. — Значит, ты откусил от него хороший кусок. Насколько это его ослабит?

— Он восстановится довольно быстро, — доложил собеседник. — Этот единорог все же исключительный в плане силы.

— Что же, если больше ничего важного ты не узнал, то ступай, — отпустил я его. — Пока ты свободен.

— Всегда к вашим услугам, — изобразив кривую улыбку, кошмар раскланялся и тут же исчез.

Я тоже покинул осознанный уровень сна и позволил себе поспать просто так. Надо было отдохнуть.

Проснувшись, неожиданно подумал о том, что говорил о сне Сомбра. Помнится, я когда-то предполагал, что проблемы Найтмер начались из-за того, что она не спала. Собственно, по этой же дорожке, похоже, шел и черный единорог, который заявлял, что сон не для него, и готов был спать аж по два часа три раза в неделю…

Выходило, что все его психические сдвиги могли быть обусловлены хроническим недосыпом. Правда, они уже явно перешли в терминальную фазу, и даже гипотетический перевод короля на режим детского сада с тихим часом после обеда вряд ли смог бы уже что-то поправить.

Можно было также поразмышлять над тем, был ли сей факт причиной его неадекватности. Или, возможно, он сначала поехал, а уже потом его извращенный разум решил, что сон — это что-то лишнее.

В любом случае, это все-таки было для меня не очень важно. В психологи черного мага я наниматься не спешил. Да и в целом для меня был более важен сам факт его неадекватности. Причина уходила, как я уже говорил, на второй план. Поэтому дальше размышлять над всем этим не стал.

Встав с кровати, я вышел из выделенного мне помещения и отправился перекусить. Как выяснилось, время уже давно перевалило за полдень, поэтому обед уже прошел. Но мне, естественно, соорудили покушать по первому требованию. Правда, местные повара моих вкусов не знали, поэтому напихали везде всякой свежей травы и сена. И если первую я еще съел, то второе даже пробовать не стал. От тортика на десерт я тоже отказался. Вот уж не надо! А то так недолго и в Селестию превратиться!

Едва я закончил трапезу, как подошла Миднайт, сообщившая, что меня уже некоторое время дожидаются два гонца с посланиями. Один прибыл из столицы, второй из Сталлионграда. У кантерлотского, по сообщению коммандера, пакет был помечен грифом ОГВ, поэтому его я принял в первую очередь. Собственно, сам курьер, который оказался дневным гвардейцем, просто отдал мне послание, сообщив, что оно отправлено принцессой Кейденс. Также он добавил, что ему приказано некоторое время подождать и при необходимости доставить обратно мой ответ. Порадовавшись предусмотрительности коллеги, я отпустил гонца отдыхать, а сам, открыв конверт, принялся изучать доклад.

И, едва прочитав, захотел выругаться. Вот недавно я жаловался, что с севера у меня Сомбра, с востока грифоны и еще кто-то непонятный. И подумал, что не удивлюсь, если еще и с юга какие-нибудь папуасы объявятся. Получается, подумал я слишком громко. Иначе как еще можно объяснить, что папуасы таки объявились?!

Розовая аликорн сообщала, что отправила Шайнинга и часть его гвардейцев разбираться с поступившими сообщениями о беспорядках на южной границе с зебрами. Обдумав это, я только хмыкнул. Ну да, зебры здесь как раз и были аналогом тех самых папуасов, про которых я и подумал. И чего, спрашивается, им-то на месте не сиделось? Неурожай бананов? Крокодил не ловится, не растет кокос?

В любом случае, новость была неприятная. С востоком было ничего не понятно, с севером я, можно с большой натяжкой считать, разобрался. Зато теперь еще и юг добавился!

Испепелив магией бумагу, вызвал второго гонца, который прибыл из нашего промышленного центра. Этот пегас принес даже не письмо, а целую бандероль. Правда, с обычной секретностью. Отпустив и его, начал читать, надеясь, что хоть здесь меня не будут ждать новые «подарки» судьбы.

В этом, к счастью, оказался прав. Бандероль содержала еще одно письмо от Кейденс, которое было дополнено пояснительной запиской от какого-то сталлионградского химика и пачкой технических документов.

Принцесса любви писала, что, согласно нашей ночной договоренности, она отправила в город заводов запрос по поводу заинтересовавшего меня вещества. Также она велела ответ продублировать сразу и мне, и себе. Прочитав это, только порадовался, как хорошо растет подруга в плане организации процесса. Сразу исключила лишнюю итерацию, когда информация сначала возвращалась бы к ней, а только потом пересылалась бы мне. Розовая аликорн догадалась приказать сразу направить доклад в Филлидельфию, поэтому, несмотря на то, что мы только этой ночью договорились, отчет уже сейчас был передо мной. Ну, и сталлионградцы тоже сработали четко. Видно, все записи у них хранились упорядоченно, поэтому они смогли быстро выдать требуемую информацию.

В изучение ее я и погрузился.

Точнее, попытался, быстро завязнув в местных химических терминах и формулах. Я и дома-то этот предмет не любил еще со школьных времен. Так что даже на опыт прошлой жизни не мог положиться.

Благо, сталлионградец, который по приказу Кейденс отправлял мне материалы, догадался, что принцесса может и не знать всей специфики. Поэтому к технической документации приложил пояснительную записку, где все было изложено в удобоваримом виде.

Итак, заинтересовавший меня краситель в Эквестрии назывался горький мед. Судя по всему, название складывалось из цвета и вкуса вещества. Ну, раз это был желтый краситель, аналогия с продуктом пчеловодства была понятна.

Вот способ производства для меня так и остался непонятным. Ну не был я химиком, чтобы понять, что же местные называли «духом селитры». Только знал, что селитру в черный порох добавляли. И это наталкивало на определенные соображения. Как и тот факт, что горький мед был назван веществом огнеопасным.

Правда, его первооткрывателей и производителей факт горючести вещества не заинтересовал. Они упорно изучали другое его свойство — способность быстро и устойчиво окрашивать ткани в ярко-желтый цвет. Что же, здесь пони были вполне в своем репертуаре. Их интересовал только мирный аспект использования химического соединения. У меня же возникало все больше сомнений.

Правда, так и не смог развить их во что-то конкретное, хотя что-то такое все время где-то на задворках сознания крутилось. В итоге решил проверить другие свои подозрения и направился к филлидельфийскому метеорологу.

Везер обнаружилась там же, где мы с ней в прошлый раз и расстались. Единорог заседала в своей лаборатории. Подперев голову, чиркая по карте, она отмечала какие-то направления. Видимо, предполагаемые маршруты движения циклонов и прочих атмосферных фронтов.

— Ну, какой прогноз погоды на завтра? — поинтересовался, чтобы привлечь внимание.

— Ой! — хозяйка помещения оторвалась от своего занятия. Похоже, она только сейчас меня увидела, что было не удивительно, с учетом ее общего помятого вида. — Простите, ваше высочество. Что вы спросили?

— Как погодка, спрашиваю, — усмехнулся, наблюдая за реакцией собеседницы. Та, тем временем, старалась не зевнуть. — Что, совсем житья не дают эти странные сигналы?

— К сожалению, — вздохнула метеоролог. — Сегодня всю ночь опять рог зудел. Я, раз уж спать не получается, пыталась хоть какую-то закономерность вывести. И вот, что я заметила. Если помните, я говорила, что эффект этот как будто повторяющийся. Циклический. Вот я сегодня прислушивалась к своим ощущениям, старалась каждую мелочь уловить.

— Ну и что же ты почувствовала? — уточнил, пока решив не озвучивать свои догадки.

— Такое впечатление, что кто-то вызывает эффект со строго определенной длительностью, — потерев лоб в основании рога, выдала свою догадку Везер. — Вот график, который я вам показывала, — она указала на так и лежавший на столе среди вороха других бумаг рисунок с маленькими пиками. — Я теперь думаю, что он неверный. Эти пики у меня здесь все одинаковые. Вот только они на самом деле разные…

— Два вида? Условно говоря, длинные и короткие? — не удержался я.

— Верно, ваше высочество! — просияла метеоролог. — Вы тоже почувствовали? Значит, мне не показалось! Я прямо на самой грани чувствительности ощутила эту разницу! И вот, такое ощущение, что именно очередности появления длинных и коротких пиков составляют некие последовательности! Если это дело чьих-то копыт, то, возможно, это какой-то шифр!

— Отличная догадка! — похвалил я ее. — Можно было бы поручить тебе зарисовывать эти последовательности, но я не буду. Ты и так, насколько я вижу, измучена. Этими сигналами я займусь сама. К тебе же я пришла за кое-чем другим.

— Что вам требуется, ваше высочество? — поинтересовалась синоптик.

— Есть ли у тебя карта морских течений, которые наличествуют возле нашего побережья? — спросил то, что меня интересовало. — Также хотелось бы иметь лоции прибрежных вод.

— Карты морских глубин у меня нет, — призналась Везер. — Но ее можно будет найти в гавани. А вот карта морских течений у меня есть. Они тоже могут влиять на погоду.

— Мне хотелось бы получить ее на какое-то время, — озвучил свою просьбу. В принципе, мог бы и в ультимативной форме потребовать, но не стал, так как был уверен, что пони мне и так не откажет.

— Берите, ваше высочество! — не разочаровала меня хозяйка. Зарывшись в гору бумаг, она быстро достала оттуда сложенный в несколько раз лист. — Давайте я поясню вам, что тут к чему!

Через четверть часа я, став временным обладателем нужной мне карты, вышел от синоптика. Миднайт тут же была озадачена поиском второй необходимой мне карты. Также я приказал отметить мне на ней места, где было найдено больше всего обломков. Раздав указания, направился в мэрию, где, наскоро перекусив, засел в своей комнате.

Здесь мне предстояло решить несколько задачек уровня средней школы. Полученные данные, как я надеялся, должны были помочь мне установить более точно место прошедшей недавно возле этих берегов морской битвы.

Итак, что же я знал? Для начала, минотавр говорил, что ветра сейчас дуют на восток, от нас. Но многие обломки все же вынесло к нашим берегам. Значит, помимо ветров, здесь существовало и течение. И оно было направлено куда-то в сторону побережья. Изучив предоставленную Везер карту, я очень быстро понял, что не ошибся. Течение, чем-то похожее на Гольфстрим, здесь и вправду существовало. Оно было теплым и шло с юго-востока на северо-запад. Как раз неподалеку от Филлидельфии течение подходило к берегу ближе всего. Потом оно некоторое время шло строго на север почти параллельно береговой линии, чуть-чуть удаляясь от нее. И лишь заметно севернее изгибалось, забирая куда-то на восток.

Грифонам плыть по нему было невыгодно, но, судя по всему, они как раз пересекали его в тот момент, когда встретились со своим противником. Поэтому подхваченные течением обломки и прибило впоследствии к нашим берегам.

В этом я также удостоверился, когда получил вторую карту, где уже были отмечены места нахождения обломков, а также существующие здесь морские трассы. Что же, пока все сходилось. Теперь следовало понять, насколько далеко от берега все произошло. Но в этом мне тоже могли помочь показания Лени. Он назвал мне среднюю скорость их эскадры, а также упомянул, что таким ходом им оставались сутки пути до наших берегов. Не знаю, насколько точны были его цифры, но они позволяли получить разброс величин отдаления от берега где-то от семидесяти до ста морских миль. То есть при худшем раскладе мне нужно будет проверить полосу шириной в тридцать миль на расстоянии семьдесят миль от берега. И, к тому же, я примерно знал еще и направление! Искать нужно было там, где с этой полосой пересекалось течение.

Что же я хотел найти там? В идеале, следы тех, кто отправил на дно часть армады. Конечно, не беря в расчет все известные факты, глупо было предполагать, что, спустя столько времени, эти неизвестные корабли все еще в той же точке. При реалистичных раскладах мне оставалось лишь надеяться, что в месте сражения смогу найти какие-то дополнительные зацепки. Однако стоило также учесть, что местная метеоролог все еще мучилась, улавливая чьи-то сигналы. Значит, неизвестные суда все еще обменивались радиограммами где-то неподалеку и, соответственно, могли находиться в нужном районе. А могли и не находиться. Но то, что Везер их чувствовала, говорило о том, что они все еще были в пределах чувствительности ее рога, то есть не ушли куда-то в морские дали.

Прикинув дальнейший план, приказал привести мне дожидавшегося обратного послания гонца. Велел ему передать Кейденс устно, что ситуацию на южных границах пока оставляю на ее контроле. Сама же я планирую провести разведку над восточным морем. В конце еще добавил благодарность за оперативно доставленные сведения о горьком меде.

Отпустив гонца, внезапно обнаружил, что уже почти пора закатывать солнце. Выбравшись на площадь, провел ритуал, еще раз порадовав местных жителей, после чего снова направился к метеорологу.

— В прошлый раз забыла переспросить, — произнес, заглядывая в лабораторию синоптика. — Какая погода этой ночью будет?

— Ясная, ваше высочество, — оторвавшись от кружки с чаем, ответила Везер. — Ветер западный, как и всегда в это время года. Осадков ни в районе города, ни над морем не ожидается.

— Спасибо, это обнадеживает, — кивнул ей.

— Неужели вы собираетесь ночью лететь вдаль от берега? — с некоторым волнением посмотрев на меня, спросила волшебница. — Я, конечно, не пегас. Но должна вас предупредить, что это очень опасное занятие. Даже сейчас, в хорошую погоду.

— Спасибо за предупреждение, — кивнул ей. — Но не забывай, что у меня с ночью особые отношения, — усмехнулся, наблюдая за появившимся на лице хозяйки выражением понимания того, кого она предостерегала об опасностях ночи. — Да и с сигналами этими надо что-то делать.

— В таком случае, удачи вам, ваше высочество, — вздохнула Везер. — Надеюсь, вам удастся что-то с ними придумать. Я тогда хотя бы посплю нормально… — и она широко зевнула, видимо, уже не в силах сдержаться.

Улыбнувшись, покинул лабораторию и уже через десять минут стоял в окружении Миднайт и пары гвардейцев на одном из пирсов местной гавани.

— Госпожа коммодор! — наседала на меня командир ночной гвардии. — Я не имею права отпускать вас одну снова!

— Отставить разговорчики! — строго посмотрел на разошедшуюся подчиненную. — Все под контролем! Ясно?

— Так точно, — с кислой миной ответила фестрал. — Склоняюсь перед вашей волей. Но все же прошу подумать над тем, чтобы изменить решение!

— Это не просто моя прихоть, коммандер, — положив ей переднюю ногу на плечо, посмотрел в глаза. — В данном случае это — необходимость, продиктованная факторами, о которых пока не могу сообщить даже тебе.

На самом деле, у меня были некоторые нехорошие предчувствия, поэтому я и не брал с собой никого. Пока что мне лишние свидетели были не нужны.

— Полеты над океаном, да еще в ночное время, считаются одними из самых опасных, — вторила за Везер командир моей гвардии. — Даже при идеальной видимости они чреваты потерей ориентиров. Вам необходимо создать здесь реперную точку, отмеченную вашей магией, на которую вы сможете ориентироваться!

— Правильная мысль, — похвалил я ее. — Именно это я и собираюсь сделать.

Говоря так, я не соврал. Собственно, узнав это заклинание, я и решился на ночной полет над морем. Оно позволяло привязаться не к местности, но к точке в пространстве, отметив ее в магическом плане. Именно это я и сделал, выбрав за точку отсчета оконечность пирса, на котором мы находились.

В определении направления и расстояния мне тоже помогала магия. Так что волшебная система навигации у меня была очень даже неплохой и вполне позволяла в ночное время, не имея ориентиров на поверхности, лететь, что называется, по приборам.

Имея такую основу, я не боялся заблудиться и потеряться где-то над морскими просторами, о чем и сообщил Миднайт, вызвав ее горячее сопротивление и многочисленные попытки навязать мне эскорт, от которых, впрочем, смог отбиться. Поэтому, раздав последние распоряжения, оттолкнулся от плит пирса и взмыл в воздух, взяв курс на открытое море.

Минут через пять обернулся и оглядел оставшийся позади берег, который на контрасте с поверхностью воды казался абсолютно черным. Правда, многочисленные огни города и порта частично разгоняли эту темноту. В крайнем случае, ориентироваться можно было еще и на них.

Неожиданно вспомнил давно еще виденную рекламу какого-то морского круиза. Там утверждалось, что с прогулочной палубы их корабля, которая была на высоте десяти метров над уровнем моря, можно было обозревать морские просторы на десять километров. Я это тогда легко запомнил, хоть в круиз и не поехал. Вот только зависимость, по идее, не должна была быть линейной. Никогда не проверял все это, но вот каким-то образом информация в мозгу сохранилась и сейчас могла пригодиться.

Поднявшись на полсотни метров, я обозревал значительно больший кусок пространства, но явно не радиусом в пятьдесят километров. Наверное, где-то вдвое меньше. Точный радиус я вычислить так и не смог, но прикинул, что в худшем случае, если я буду прочесывать всю заинтересовавшую меня полосу моря, то пролететь мне потребуется, скорее всего, два раза. Туда и обратно со смещением относительно берега километров на пятнадцать-двадцать.

В этом, кстати, крылась некоторая сложность, ведь расстояния здесь определять было не так-то просто. Но отступать я уже не собирался.

Обернувшись в следующий раз, я не увидел берега. Кругом, насколько хватало глаз, были либо небо, либо море. И если звездный небосвод был привычен, то ночное море внизу даже в некоторой степени пугало.

Огромные массы воды где-то подо мной колыхались, кое-где возникали волны, а где-то, наоборот, поверхность воды казалась ровной как стекло. А еще, несмотря на наличие луны, она была какой-то ртутно-черной. Вспомнил, глядя на это, Апокриф — царство Хермеуса Моры, принца Знаний. Там из этой воды вылезали щупальца и всякие мерзкие луркеры. Да и сама она была токсичной.

Фантазировать себе такое, летая над водой, совсем не хотелось. Поэтому постарался отвлечься. Вот только было это не так-то просто.

Казалось, что океан подо мной жил своей непонятной жизнью. В какой-то момент я, снова вспомнив «Солярис», даже представил, что лечу не над водоемом планеты земного типа, а над тем самым разумным океаном, состоящим из непонятной биомассы, который безуспешно пыталось понять несколько поколений лучших ученых Земли. Помнится, там он мог строить над своей поверхностью разные формации, которые люди классифицировали, пытаясь найти закономерности.

Расстилающееся подо мной море, к счастью, ничего такого не делало, а то в какой-то момент стало даже жутковато. Впрочем, потом я вспомнил, что и на старушке Земле вездесущее, казалось бы, человечество изучило только что-то порядка одного процента мирового океана. И поэтому морские глубины периодически подкидывали людям всякие сюрпризы то в виде гигантских кальмаров или сельдяных королей, то в виде считавшихся давно вымершими рыб типа латимерии. И это на нашей лишенной магии планете. Что уж было говорить о здешних морях!

Я даже, подумав, поднялся еще чуть-чуть повыше. Так было спокойнее. А то действительно! Мало ли, кто тут плавает! Куча наших сказочных видов здесь вполне себе живет. Так почему бы и морским тварям из наших легенд не оказаться реальными. И хорошо, если это будет какая-нибудь Несси. А если Левиафан?

От мыслей о мифических морских гадах отвлек себя тем, что напомнил, что местные вполне себе по морям плавали. И ни на каких морских монстров не жаловались. На этом и успокоился.

Точнее, обозревая морские просторы под собой, начал обдумывать гораздо более важную вещь. Необходимо было понять, что же мне нужно найти. Судя по тому, что мне описал минотавр, а ранее наш главный дипломат, пароходы тут были еще довольно примитивными. По крайней мере, Громыко мне точно описывал их, как корабли, обладающие и машиной, и парусами. Да и Леня утверждал, что грифоны на свой парусный фрегат гребные колеса просто вкорячили, что получилось так себе. Вот их буксир был чисто паровым. Но это, что бы он там ни говорил, было небольшое вспомогательное судно. Так что выходило, что искать мне нужно было эдакую помесь парусника и парохода, при этом оснащенную пушками.

Конечно, там еще и торпеды кто-то запускал, но, если там были субмарины, то обнаружить их будет явно сложнее, чем надводные суда. Так что торпеды пока отходили на второй план. А вот что касалось пушек…

Я снова начал прокручивать в памяти все, что знал про историю морской артиллерии. Собственно, не знал я здесь практически ничего. Ну не интересовался я никогда ни кораблями, ни морскими сражениями, ни всем тем, что было с этим связано!

Но вот этот окрасившийся в желтый цвет минотавр мне просто покоя не давал. Прямо кричала интуиция, что нужно понять, какой такой химозой его обработали, но ничего путного ни тогда, ни сейчас в голову не шло…

Стоп! Я даже завис в воздухе на секунду, пораженный догадкой. Химоза — жаргонное, в общем-то, слово, обозначающее абстрактное мерзкое химическое вещество. Но ведь появилось оно не просто так и изначально обозначало только одну конкретную субстанцию, от которой название и взяла. И называлось то вещество, принесшее нам много бед, шимоза.

Честно говоря, вспомнил про это с большущим трудом. Дело было в том, что сам я про него не читал. Зато один мой коллега был большим любителем порассуждать, что бы и как было, если бы в какой-то момент истории все пошло не так, как в итоге пошло. И одной из его любимых тем была русско-японская война. Меня не то чтобы интересовала эта тема. Так, слушал из вежливости…

И, как оказалось, кое-что даже запомнил. Кажется, на рубеже двадцатого века сразу в нескольких странах открыли взрывчатое вещество, получаемое из давно известного желтого красителя. Японцы его освоили и широко внедрили, получив к началу нашей с ними войны мощные, хоть и очень капризные, любившие взрываться, когда не надо, или не взрываться, когда надо, снаряды. И назвали они эту взрывчатку шимозой. Вроде, по фамилии изобретателя.

Наши же новинку откровенно проспали, из-за чего снаряды наши оказались слабее. Именно этот факт мой приятель называл чуть ли не главной причиной поражения. Причем до того, как в нашем языке укоренилось слово шимоза, у этого вещества было другое название. Его я точно не помнил, но, вроде, из-за желтого цвета оно сравнивалось с медом. Медонит или что-то такое…

Проклятье! Мне даже сплюнуть в этот момент в море захотелось, но удержался. Кто же это у нас пошел по стопам самураев?! Ведь, если так посмотреть, то все сходилось просто идеально! Желтый краситель, обладающий высокой горючестью, до изобретения которого могли додуматься не только пони. И бракованный снаряд, начиненный этой дрянью, который, на счастье минотавра Лени, не взорвался рядом с ним, а только засыпал его своим распылившимся содержимым. А вот другие боеприпасы, судя по тому, как описывал потопление фрегатов бортмеханик, сработали штатно. И, похоже, были весьма убойными…

Обдумывая это, пытался понять, что же с этим веществом и его альтернативным способом применения делать. Засекретить? А смысл, если кто-то уже и так догадался в снаряды его засыпать. Развивать? Так пушек, которые могли бы этой гадостью стрелять, у нас все равно нет. Да и в любом случае, это долго и ненадежно! Вот совсем не уверен, что у копытных пацифистов получится создать что-то в области оружия, даже если им дать подсказки. Они, может, вообще не захотят ничего такого делать. Ну и наверняка наиболее консервативные скажут, что на крайний случай у нас есть маги. И сама принцесса. Ага, вот только что-то не хочется мне напрямую с шимозой встречаться!

В любом случае, требовалось взять производство и продажу опасной субстанции в нашей стране под полный контроль. А то не удивлюсь, если выяснится, что эти неизвестные начинку для снарядов в нашем же Сталлионграде закупали!

Честно сказать, в этот момент я был сильно раздражен. Вот тебе и мир дружбы и магии! А еще больше я разозлился, когда понял, что за размышлениями о всякой взрывающейся гадости сильно отклонился от курса и залетел явно куда-то не туда. Ну, тут было не мудрено ошибиться — море внизу было одинаковым. Ни кораблей, ни каких-либо других надводных объектов я за весь полет пока так и не встретил.

Зависнув на месте, сосредоточился на определении собственного местоположения. Выходило, что залетел я уже на десяток миль дальше, чем собирался. Да и отклонился к северу. Отругав себя, повернул обратно, забирая южнее. Прочесывать интересующую меня полосу я собирался с юга. Оттуда, где должно было проходить течение.

Однако раз уж оказался здесь, то и этот район можно было осмотреть. Снизившись, я пошел метрах в десяти над водой, осматривая поверхность и иногда бросая взгляд на горизонт. Отличное ночное зрение Найтмер позволяло мне хорошо различать все, что находилось внизу. Вот только смотреть там было не на что…

Довольно быстро я понял, что таким образом ничего не найду. Да и, по-хорошему, что именно искать, было не очень понятно. Море было пустынным и чистым, на его поверхности не плавало ничего. И так продолжалось уже длительное время.

Я уже потихоньку ругал себя. И, в общем-то, было, за что. Полетел ночью искать иголку в стогу сена, ориентируясь только на какие-то простецкие выкладки! Ну разве можно было здесь вообще на что-то рассчитывать?!

Тем не менее, прекращать я пока не собирался. Времени до утра было полно, спать не хотел, погода была хорошая, так что я продолжал приближаться к основной зоне поиска, до рези в глазах вглядываясь в поверхность моря.

В какой-то момент у меня, видимо, от напряжения, даже рог заболел. Ну, не то чтобы прямо его ломать и крутить начало. Но какая-то неприятная пульсация на кончике появилась. Сосредоточившись на наблюдении, а также на своих мыслях, я от этого зуда просто отмахнулся, тем более, он достаточно быстро прошел сам.

Я бы, наверное, так и не обратил на него внимания, если бы мерзкое ощущение не вернулось через несколько минут, став немного сильнее. На кончике рога снова возникла неприятная, какая-то рваная пульсация. Сильнее всего хотелось его в этот момент просто почесать в надежде, что после этого эффект исчезнет.

Вот только я этого делать не стал. К счастью, пусть и со второго раза, но сообразил, что сейчас, похоже, чувствовал ровно то же самое, что ощущала где-то там, далеко на берегу, метеоролог Филлидельфии!

И если это было то, о чем я думал, то мне срочно требовалось найти источник этого сигнала. О чем же я подумал? Когда Везер подтвердила мою догадку о том, что чувствует сигналы двух типов, у меня, честно говоря, пропали последние сомнения. Естественная антенна единорога, похоже, работала не хуже антенны рукотворной и ловила чей-то осмысленный сигнал. И этот кто-то явно шпарил в эфир какой-то местной морзянкой, то есть использовал радиопередатчик в режиме телеграфа.

Тут, конечно, можно было бы превратить волшебницу в некий перехватывающий центр, подогнать ей помощников посмышленее, записывать последовательности услышанных ею точек и тире. Вот только смысла это большого не имело. Эти последовательности знаков препинания еще требовалось превратить обратно в буквы. А для этого явно нужен был либо профессиональный радист, либо таблица соответствий, ибо сам я в азбуке Морзе не знал ни одного символа.

Да и про шифр, про который вовремя вспомнила синоптик, забывать не следовало. Уверен, кто бы там ни был, открытым текстом он информацию не передавал. Так что я практически не надеялся расшифровать перехваченные радиограммы. А еще было жалко саму Везер. Она и так из-за этих постоянных радиопередач не спала нормально. Куда уж еще ее было дополнительно нагружать.

Размышляя над этим, вспомнил, как удивлялся, не встретив в Эквестрии никаких упоминаний об экспериментах с радиоволнами. Похоже, теперь понял, почему их не было. Моя знакомая метеоролог все же была уникальной в плане чувствительности и засекла передатчик за много миль. Другие рогатые жители Филлидельфии пока жили спокойно. Но, судя по тому, что я и сам сейчас начал испытывать неприятные ощущения, при приближении к источнику сигнала остальные единороги почувствовали бы то же самое.

И тогда понятно, почему тут не было радио. Да все рогатые бы подняли такого изобретателя на свои же рога, если бы он задумал в центре какого-нибудь города передачу начать. И плевать бы им было на то, что это прорывная технология. Я сейчас, сам испытывая эти неприятные ощущения, мог их понять.

Тем не менее, сейчас мне следовало отвлечься от второстепенных тем. Это мерзкое ощущение было тем следом, на который я мог встать как ищейка! Вот такой вот номер! Думал найти визуально, а помогло мне в итоге совсем другое, совершенно неожиданное чувство.

Судя по тому, что сейчас отчетливо ощущал пульсацию, находился я гораздо ближе к источнику сигнала, чем раньше. Оставалось только надеяться, что это не подводная лодка на связь с флагманом выходила. А то еще получится, что она всплыла, радиограмму кинула и опять под воду спряталась. А я буду как дурак сверху летать, разыскивая непонятно что…

В общем, я заприметил место, где поймал сигнал. Точнее, запомнил его координаты относительно реперной точки. А дальше схема была проста. Мне следовало летать по медленно расширяющейся спирали вокруг этого места, пытаясь снова ощутить мерзкую пульсацию в роге и понять, стала ли она сильнее или слабее. Таким способом я должен был довольно точно определить направление. Не став откладывать в долгий ящик, этим и занялся.

Как назло, неизвестный радист замолк, будто почувствовал, что я тут его пеленговать собрался. Так я и летал какое-то время кругами без толку. И, когда уже хотел бросить, все же поймал сигнал. По закону подлости, находился я в это время явно дальше от источника, чем в прошлый раз, да и передача была короткой.

Следующую радиограмму я зафиксировал еще через полчаса. В этот раз мне повезло, и источник, судя по усилению мерзкого чувства на кончике рога, был ближе. Прикинув направление, я встал на нужный курс и полетел искать запеленгованную радиостанцию.

Но, чем дольше двигался по этому курсу, тем больше недоумевал. Море подо мной по-прежнему выглядело ровным и гладким. Похоже, здесь был мертвый штиль. Поэтому я был уверен, что смогу разглядеть хоть моторку, хоть ботик. В общем, любое надводное судно, даже самое небольшое. Но я летел, а ничего не находил.

И ведь света луны мне хватало сполна! Ночное зрение аликорна я снова оценил по достоинству. Вот только оно все равно не помогало. Пульсация, появившаяся на кончике рога, была слабее, чем в прошлый раз. Не удержавшись, я все-таки сплюнул вниз, развернулся и собирался уже полететь обратно.

Вот только в момент, когда закладывал вираж для разворота, посмотрел в бок и, как мне показалось, заметил что-то на самом горизонте. Не что-то конкретное, а просто свет. Вот только откуда здесь мог взяться источник яркого света? Либо там остров с маяком, которого здесь быть не должно, либо там корабль!

Наконец-то! Накинув на себя, на всякий случай, невидимость, еще раз изменил курс и полетел туда, где видел источник света. Впрочем, в течение нескольких следующих минут впереди было темно.

А потом я увидел! В этот раз не краем глаза, а четко и ясно. Появившийся словно из ниоткуда яркий луч метнулся вдоль поверхности воды, застыл на месте, потом вдруг укоротился, следом снова задвигался, а потом резко пропал.

В этот момент даже захотелось воскликнуть: «Попался!», но удержал комментарии внутри себя и лишь удовлетворенно хмыкнул. Что же, теперь посмотрим, кто тут у нас балуется с прожекторами и шимозой!

Вот только еще на подлете от моего удовлетворения не осталось и следа. Что я там думал найти? Деревянный парусно-колесный гибрид времен первых пароходов! Вот только перед собой я видел нечто совершенно другое!

Силуэт я заметил как-то внезапно. Просто в какой-то момент остановил взгляд на участке моря и понял, что вижу корабль. Вот только вначале он показался мне каким-то квадратным. Зависнув на месте и присмотревшись, я понял, что подлетел к судну точно с кормы. Поэтому видел пока только заднюю проекцию. А еще через секунду я уже смотрел в срезы стволов двух огромных пушек, направленных, казалось, прямо на меня!

Да ну нафиг! Я в тот момент, когда понял, что вижу, даже, кажется, разок забыл крыльями взмахнуть. Потом вспомнил, что должен был быть невидимым для экипажа. Но чего-то подлетать к кораблю резко расхотелось. Если у них радиосвязь есть, то вдруг и радар отыщется? И получится, что не только я их запеленговал, но и они меня…

В общем, держась пока на расстоянии, я начал облетать обнаруженный объект по кругу. И, чем дольше я наблюдал, тем больше мне увиденное не нравилось! Корабль лежал в дрейфе. Это я определил сразу — отсутствовал кильватерный след за кормой. Уж на это моих знаний хватило. Потом сообразил, что еще и дым из труб почти не шел. Из трех штук чуть-чуть дымила только одна. Значит, двигатели были практически заглушены.

На освещенной луной водной глади четко вырисовывался длинный силуэт. Очень длинный! Это я, пролетая со стороны борта, четко видел. Также отметил, что этот самый борт полностью металлический и, судя по всему, бронированный. А еще в глаза бросилось полное отсутствие как гребных колес, так и парусов. Нет, пара мачт у этого корыта все же была. Вот только на них не было заметно чего-то, похожего на паруса, даже в свернутом состоянии. Судя по всему, крепились там отнюдь не куски ткани, предназначенные для того, чтобы ловить ветер. Там располагалось то, благодаря чему я и нашел этот корабль. Антенны! И, черт возьми, они опять работали. Я все же не удержался и потер запястьем основание рога. Не помогло.

Но это была наименьшая из проблем. Следовало понять, что же я нашел. Вот только в чем я не понимал ровным счетом ничего, так это во флотских делах. Жил я вдали от моря и кораблями никогда не интересовался. Знал, что, не считая авианосцы и подлодки, основные корабли делились на линкоры, крейсеры и эсминцы. И, судя по размеру, передо мной был местный аналог представителя первой группы. Похоже, мне повезло сразу найти флагман неизвестной эскадры. Корабли такого класса поодиночке плавать не должны были. По крайней мере, у нас. Да и радиограммы он явно отправлял кому-то еще. Надеюсь, не еще нескольким таким же своим систершипам, а судам всего лишь сопровождения.

Хотя «всего лишь» — это еще мягко сказано! Что-то мне подсказывало, что эскорт у этого здоровяка должен был быть соответствующим. И вот, что странно. Минотавр, если не врал, утверждал, что его нация — лидер по производству пароходов. И при этом они до сих пор плавали на корытах с гребными колесами. Здесь же явно был винтовой, то есть гораздо более прогрессивный движитель. Интересно, кто же смог в этом мире обскакать признанных лидеров и построить такую громадину?

Впрочем, на последний свой вопрос я получил ответ, когда, все же решившись и обвешавшись дополнительной маскировкой, подлетел поближе и осмотрел палубу. Мать моя женщина! Они-то тут откуда? И почему я не подумал о таком варианте с самого начала?!

Да, на палубе корабля заметил характерные прямоходящие фигуры. Похоже, экипаж данного линкора состоял из двуногих без перьев. И не из алмазных псов. А из моих сородичей. Бывших…

И если сначала я даже обрадовался, то потом в голову полезли очень даже нехорошие мысли. Вот ведь думал я, что те, кто отправил на дно авангард Армады, могут оказаться опаснее. Но как они, черт возьми, сюда попали? Так же, как и я? Подорвались на мине, все умерли и перенеслись сюда? Нет, на это похоже не было. Корабль выглядел целехоньким. Хотя  нет, пролетая вдоль левого, обращенного на восток борта, я заметил, что он был закопчен и заляпан какой-то дрянью.

И, кажется, я догадывался, откуда эта копоть взялась. Грифоньи метательные машины, похоже, все-таки успели сделать несколько удачных залпов. Вот только цельнометаллическому борту линкора, видимо, было плевать на местный аналог греческого огня, и все повреждения ограничились только подпорченным внешним видом судна.

Что же, судя по всему, этот корабль мог и в одиночку накидать не разобравшимся, кто тут самый жирный, кошко-коршунам чемоданов с шимозой. А уж раз он не один, то все становилось понятно.

Вот только от этого ситуация становилась только хуже. Если с горьким медом баловались самураи, то это был именно их корабль! Осознав этот неприятный факт, я принялся осматривать судно на предмет флагов, по которым можно было бы определить его национальную принадлежность. К сожалению, из-за мертвого штиля все обнаруженные тряпки обвисли на своих флагштоках так, что полностью рассмотреть их не удавалось. Смог увидеть, что кормовой флаг был, судя по всему, в основном белым, с отходящими от центра несколькими более темными полосами. Это не дало мне ничего, кроме понимания того, что самурайское солнышко с расходящимися лучами вполне подходило…

Приблизившись метров на двадцать, но оставаясь примерно на столько же выше верхушки передней более высокой мачты, я продолжил облетать судно, как можно более тщательно его осматривая. Необходимо было срочно понять, что это, откуда и что с ним делать.

Проклятье! Помнится, когда-то смотрел японский мультсериал, где сыны Микадо завладели порталом в мир меча и магии, отправили туда экспедиционный корпус с танками и вертолетами и, не особо напрягаясь, сокрушили тамошнюю империю. Только там врата на суше открывались. А если бы на море, то они, понятное дело, послали бы эскадру! А вдруг так все и есть?

Предположение, что ни говори, было очень неприятным. Конечно, можно было сказать, что это был всего лишь мультсериал. Вот только я сам сейчас находился в шкуре той, кого некоторое время назад считал героиней мультика! Так что списывать здесь что-то на излишнюю фантастичность было нельзя.

В общем, чего мне только не хватало, так это анимешников из страны восходящего солнца…

Наворачивая круги, судорожно вспоминал, какие я вообще знал известные линкоры и как они выглядели. К своему стыду, смог вспомнить только немецкий «Бисмарк», наш «Марат», японский «Ямато» и американский «Миссури». А внешний вид помнил только у последнего. «Миссури» я видел в каком-то дурном фильме, где он уже в наше время топил пришельцев.

И вот, сравнив, понял, что находящийся передо мной корабль на американского собрата был совершенно не похож. Орудий в башнях было по две штуки, тогда как у киногероя было по три. Но гораздо сильнее отличался сам корпус. «Миссури» издали выглядел даже в чем-то элегантно. Это же корыто изгибами корпуса, точнее их отсутствием, больше напоминало утюг. Главным образом из-за рубленого носа, который, казалось, возле ватерлинии даже выступал вперед. Совсем как на старых угольных утюгах.

А еще я, снова осмотрев мачты, понял, что не вижу некоторых важных элементов. Вращающихся радаров, сонаров, параболических антенн и всего прочего радиолокационного имущества. Ничего этого не было. И, такое впечатление, не должно было быть по проекту, так как даже площадок под установку всего этого не наблюдалось. Да и сами надстройки были какие-то небольшие по сравнению с тем же «Миссури». Также полностью отсутствовали зенитки.

От последнего наблюдения я даже растерялся. Всегда помнил, что злейшим врагом таких кораблей была авиация. Не случайно же японцы свою тактику «Камикадзе» выдумали!

Собравшись с мыслями, свел все наблюдения в одно и вспомнил еще один боевой корабль. Единственный, на палубе которого я был в жизни. Крейсер «Аврора». Неопознанное плавсредство его очень сильно напоминало и своим выступающим у ватерлинии носом, и количеством труб, и отсутствием зениток, и маленькими надстройками. А у нашего самого знаменитого крейсера, так-то, кроме труб, пушек и мостика, над палубой почти ничего и не было. По крайней мере, я так запомнил…

И вот вопрос: мог ли здесь оказаться корабль тех времен? С учетом того, что я и в отношении себя самого не знал механизма переноса, то и в этом случае могло быть все, что угодно. Тем более, я на собственной шкуре уже убедился в правильности теории множественности миров, так как пожил уже в двух. Вот только сам я здесь занял, так сказать, вакантное местечко, переселившись только разумом. А эти как-то в своих телах оказались, да еще и со своим броненосцем! И вот тут опять вспоминались те самые Врата! И кстати, здесь, в Эквестрии, был даже аналог этой штуки! Зеркало, через которое Твайлайт в мир цветных человеков ходила! Понятно, что через такой переход корабль бы не переправили даже в разобранном виде. Но кто сказал, что у нее было самое большое зеркало?

В любом случае, гораздо важнее был тот факт, что возле моих берегов курсировала потенциально самурайская эскадра. Судя по всему, их флагман остался на месте боя, распустив охранение обследовать окрестные воды. Иначе зачем еще он стоял на месте и постоянно слал в эфир многочисленные радиограммы?

Вот только, если мои рассуждения были верными и Врата открылись не у современных мне, извращенных, но уже более-менее усмиренных японцев, а у каких-то более ранних, то все было очень плохо. Про сынов Микадо я кое-что читал. И до того, как американцы скинули на них пару атомных боеприпасов, это были опасные ребята. Я бы даже сказал, отморозки. В Китае они творили такое, что и их современникам из Гестапо не снилось, а круглоглазых гайдзинов вообще за людей не считали. И вот что теперь? Что мне делать, если божественный ветер пригонит их к берегам Эквестрии? Понятно, что корабли дальше какой-то полосы вдоль побережья действовать не смогут. Но и этого достаточно! В той же Филлидельфии жителей дофига и больше…

В итоге, навернув вокруг корабля несколько кругов, понял, что так больше ничего не узнаю. Ни того, как здесь оказался этот корабль, ни состава его эскорта, ни дальнейших планов. А без этого возвращаться, учитывая открывшиеся обстоятельства, совсем не хотелось. Как и не хотелось того, чтобы очередным утром меня разбудило сообщение о японском десанте в каком-нибудь порту восточного побережья…

Поэтому, прикинув варианты, я применил еще парочку маскирующих заклинаний и решительно полетел к неизвестной посудине, намереваясь провести скрытную разведывательную миссию. При этом больше всего я, как ни странно, хотел, чтобы в итоге выяснилось, что я ошибся. Пусть это будет кто-то другой! Кто угодно, только не самураи!

---

Твайлайт, усталая и не выспавшаяся, брела в сторону понивилльской больницы. Всему виной была обыденнейшая, казалось бы, вещь. Икота. Прошлой ночью она неожиданно проснулась, сама даже не поняв, из-за чего именно. Но, икнув, волшебница сообразила, что ее разбудило.

Ничего удивительного в этом не было. Икота часто преследовала единорога. Не всегда Спайк успевал приготовить ей полноценный обед. Да и она сама, чего уж там говорить, не всегда считала возможным отрываться от исследований ради того, чтобы идти есть. Поэтому довольно часто перекусывала бутербродами, печеньем, хлебцами и прочей сухомяткой, которую можно было отправить в рот, не отвлекаясь от работы.

Икота после такого перекуса возникала тоже часто. Но Твайлайт давно научилась с нею бороться. Обычно ей хватало стакана воды. Получив необходимую жидкость, организм успокаивался, и довольная волшебница возвращалась к исследованиям.

Но в этот раз все было по-другому. Во-первых, она поужинала фруктами и йогуртом, который, как уверял купивший его Спайк, был очень полезен для пищеварения. Во-вторых, посмотрев на часы, ученица Селестии увидела, что уже давно перевалило за полночь, значит, с ужина прошло уже несколько часов. А после сухомятки икота обычно появлялась довольно быстро.

Поэтому она решила, что причина возникновения неприятного эффекта в чем-то другом. Возможно, она спала в какой-то неудачной позе. Ведь можно же было во сне отлежать ногу. Так, может быть, и икота могла появиться?

Перевернувшись на другой бок, волшебница закрыла глаза и уже почти уснула. Но тут снова икнула. Да так сильно, что вздрогнула всем телом и распахнула глаза.

Ни о каком сне речь уже не шла. Поэтому Твайлайт отправилась на кухню, налила себе воды и выпила полный стакан. Удовлетворенно выдохнув, она развернулась, чтобы направиться к кровати. И икнула снова.

Через час, выдув целый графин воды, единорог так и не избавилась от приставучего и раздражающего эффекта. Она сидела на кухне, засекая время между иканиями. Но никакой четкой зависимости выявить не удалось.

В итоге, чтобы не терять времени напрасно, она направилась в зал библиотеки и принялась искать книгу, где можно было бы прочитать про такое состояние. Выросши среди книг, Твайлайт была уверена, что в них можно найти любую необходимую информацию. Главное было уметь искать. А она умела!

Через некоторое время разбуженный шумом Спайк, спустившись на первый этаж, застал свою покровительницу сидящей внутри мини-крепости, построенной из книг. Твайлайт выложила ее из тех томов, что она уже просмотрела. И все они не дали ей необходимого.

Как выяснилось, дракончик тоже знал несколько способов борьбы с икотой. В итоге, эта борьба превратилась для Твайлайт в какую-то череду дурацких заданий.

Она задерживала дыхание на полминуты. И даже на минуту, но без толку. Она, пересиливая себя, съела без сахара несколько кусков лимона, но это также не помогло. Она наморозила себе из воды кубик льда и рассасывала его, пока он не растаял. Это в итоге дало некоторый положительный результат. Но только в части того, что успокоились язык и небо, которые после лимона немилосердно щипало.

Под конец ее подопечный предложил самый радикальный вариант и сходил за аптечкой. Достав какой-то маленький пузырек из темного стекла, он, отвернувшись, откупорил его и на вытянутой лапе поднес к лицу волшебницы, велев понюхать. Твайлайт послушалась…

Такой подлости от Спайка она не ожидала. Ничего более мерзкого и резко пахнущего ученица Селестии в жизни не нюхала! Впрочем, дракончик, видя, как яростно отфыркивается его покровительница, поспешил оправдаться тем, что этот способ является, хоть и неприятным, но самым действенным.

Придя в себя и продышавшись, волшебница икнула…

Увидев это, ее помощник только развел руками. Как выяснилось, все известные ему способы были испробованы. Поэтому он предложил подождать до утра и, если до этого времени икота сама не пройдет, сходить в больницу.

Вот туда теперь, периодически икая, волшебница и направлялась. Медицина, стоило признать, не являлась ее сильной стороной. Поэтому она обоснованно надеялась, что врачи ей помогут.

Размышляя о превратностях судьбы, Твайлайт, как с ней это обычно бывало, ушла в себя. Она уже давно привыкла ходить, глубоко задумавшись. При этом ноги обычно сами несли ее. Ученица Селестии не спотыкалась и ни в кого не врезалась. Как правило.

— Сюрприз! — крик, раздавшийся прямо над ухом, сопровождавшийся резким хлопком, заставил единорога подскочить на месте.

Приземлившись, она увидела торчащую из неприметного куста, мимо которого только что проходила, голову розовой пони с еще более розовой и кудрявой гривой. Кажется, это была одна из тех местных жительниц, с которыми они ходили в замок сестер.

— Что за шутки? — возмутилась ученица принцессы. — Зачем ты пугаешь тут проходящих пони?!

— Шутки? — переспросила голова, повернувшись в ее сторону. — Шутки я люблю! А пугаю я тут не всех проходящих пони, а только тебя! — заявив это, голова спряталась обратно в куст, а через пару секунд с другой его стороны показалась ее владелица. Уже вся целиком. В гриву она спрятала трубку от использованной хлопушки.

— Именно меня? — удивилась волшебница. — Но зачем? — от попыток осознать подобную нелепицу она даже про возмущение забыла.

— Как это зачем? — воскликнула розовая пони. Похоже, теперь настал ее черед удивляться. — Ты что же, ничего не почувствовала?

— Что это я должна была почувствовать? — прищурив один глаз, поинтересовалась Твайлайт.

— Избавление, конечно же! — радостно заявила ее неожиданная собеседница.

— И от чего же это ты меня избавила? — хмыкнула Твайлайт.

— А из-за чего ты шла в больницу? — невинно поинтересовалась напугавшая ее пони.

— Эй! А откуда ты знаешь… — волшебница не успела полностью высказать свой вопрос. Она осознала, что уже довольно давно не икала. — Как ты это сделала?!

— Это же очень просто, Твайлайт! — розовая пони обрадованно улыбнулась и начала скакать вокруг ученицы принцессы. — Когда кто-то мучается с икотой, его надо напугать!

— Это антинаучно, но это сработало… — пораженно вымолвила единорог. — Удивительно! И, послушай… — она замялась, вспоминая, чему недавно учила ее Рэрити. — Не знаю, как ты поняла, что я мучаюсь с икотой. Но большое тебе спасибо за помощь!

— Большое ответное пожалуйста! — весело отозвалась собеседница. — Мне это было несложно. А узнала я очень просто! Я почувствовала!

— Что именно ты почувствовала? — уточнила Твайлайт.

— Не знаю… — вдруг осеклась розовая пони, даже перестав прыгать. — Я просто поняла, что мне надо залезть в этот куст и устроить проходящей мимо пони небольшой, но приятный сюрприз!

— Просто поняла? — еще более удивилась единорог. — А на основании чего?

— Без всяких оснований, — с некоторым удивлением, будто объясняла самую очевидную истину, пояснила ее знакомая. — Разве нужны какие-то основания, чтобы сделать кого-то чуточку веселее?

— Наверное, нет… — осторожно ответила ученица принцессы.

— Вот! Видишь? Теперь ты понимаешь! — хихикнула розовая пони. — Ну, пошли ко мне в кондитерскую! От икоты мы тебя избавили. Так что, раз причина плохого настроения устранена, настала пора это самое настроение поднять! А ничего с этим не справится лучше, чем пара вкусняшек!

— Я вообще-то шла… — хотела возразить Твайлайт, но осеклась, поняв, что в больницу ей уже и не надо. — Ладно, пойдем. Только… — она замялась. — Напомни, пожалуйста, как тебя зовут…

— Пинки Пай! — ничуть не смутившись и, похоже, не обидевшись, представилась новая старая знакомая. — Ну или просто Пинки!

— А, если ты так хорошо знаешь про икоту, — чтобы поддержать разговор, обратилась волшебница к прыгавшей перед ней Пинки. — Может быть, подскажешь, чем она могла быть вызвана?

— Легко! — та остановилась и, подняв вверх правую переднюю ногу, с важным видом продолжила. — Доктор Пинки ставит диагноз! Твоя икота была вызвана тем, что тебя кто-то вспоминал!

— Вспоминал? — снова переспросила ученица Селестии. — Но это антинаучно!

— Так это работает! — спокойно возразила розовая пони. — В твоем случае, полагаю, вспоминали тебя особенно сильно. Кто бы это мог быть? Хм… — она нахмурилась и приложила копыто к подбородку.

— Это началось посреди ночи, — хмыкнула единорог. — Думаешь, кто-то не спал ночью и вспоминал меня? Да еще так, что у меня началась икота?

— У меня есть предположение! — с какими-то наигранно-таинственными интонациями заявила собеседница. — Но я должна буду найти доказательства!

— Каким образом? — поинтересовалась Твайлайт.

— У меня свои методы, — сделав вид, что не хочет раскрывать что-то секретное, ответила Пинки. Единорог только усмехнулась. — А вообще, кстати, когда ты вернулась из Кантерлота, я это почувствовала, — вдруг несколько погрустнела спутница. — Прости, что не развеселила тебя пораньше!

— Нет проблем, — растерянно отозвалась волшебница. — Но я снова не понимаю. Как ты меня почувствовала.

— Ну… — призадумалась, формулируя мысль, Пинки. — Знаешь, сложно не почувствовать, когда в округе появляется кто-то настолько грустный! А ты была грустная, уж ты мне поверь!

— Не буду спорить, — вздохнула единорог.

— Вот я и почувствовала, — продолжила розовая пони. — Вот только обнаружить тебя не смогла. Мой детектор грусти тогда еще барахлил. А потом тебя кто-то другой уже утешил.

— Что-что? — после услышанного ученица принцессы смогла задать только простейший вопрос. — Детектор?

— Так и есть, — вздохнула, будто признавая свою вину, собеседница. — Он, видишь ли, слегка зашкалил, когда эта черная злодейка устроила вечную ночь. Все ходили такие грустные! — судя по интонации, знакомую действительно угнетал этот факт. — И мне самой из-за этого сделалось так плохо! Мне даже сладости не помогали! Даже полная ложка сахара!

— И что ты о ней думаешь теперь? — осторожно поинтересовалась единорог. — О Найтмер, не о ложке.

— Ну… — задумавшись, Пинки даже неосознанно перешла со скачков на обычный шаг. — Я сейчас даже не знаю. Она, конечно, злодейка. И она чужая. Но сейчас она уже не такая чужая, как была. И не такая уж и злодейка. Да и темноту свою она отменила, так что все снова могут наслаждаться солнышком и простыми радостями жизни! А! — она снова подскочила. — И еще она учредила новый государственный праздник! А ты знала, что Селестия не учреждала новых праздников уже двести восемьдесят девять лет?

— Нет, не знала… — призналась Твайлайт. — А разве это плохо? Разве у нас мало праздников?

— Хороших праздников много не бывает! — с поучительной интонацией и абсолютной верой в собственные слова произнесла знакомая. — Уж это я тебе скажу наверняка! Тот, что организовала Найтмер, он пока ни хороший, ни плохой. Но что нам мешает его улучшить?

— То есть праздновать день, когда зло победило?! — воскликнула ученица принцессы. — Да как мы можем праздновать, пока моя наставница томится в ссылке?!

— Так вот, из-за чего ты была такой грустной, — невпопад заметила Пинки. — Ничего. Ты только не удивляйся, я сейчас сделаю несвойственную для меня вещь — скажу что-то глубокомысленное! — она набрала воздуха в грудь, но в итоге не повысила голос, а продолжила в том же тоне. — Зло и не думало побеждать. А, чтобы по-иному оценить свет солнца, надо иногда побыть в темноте!

— Это что, метафора? — прищурилась волшебница.

— Не знаю, — легкомысленно отмахнулась собеседница. — Я же говорю, я сделала что-то нетипичное. Так что не очень понимаю, что именно. О, мы уже пришли!

Поняв, что последний изворот мысли знакомой ей логически не объяснить, Твайлайт осмотрелась. Они находились на пороге местной кондитерской, куда, как выяснилось, ее и зазывала Пинки.

— Пошли, я угощу тебя пирожными! — произнесла розовая пони. — А ты в перерывах между ними расскажешь мне, как ты вернулась сюда, как пыталась спасти наставницу. И как это связано с твоей прошедшей икотой!

Не очень понимая, откуда спутнице все это известно и как она сопоставила эти события, волшебница зашла внутрь. Вышла обратно наружу она только через несколько часов наевшейся до отвала и наслушавшейся смешных историй. Впрочем, и сама ученица принцессы неожиданно для себя рассказала новой знакомой про все, что с ней происходило с момента их расставания возле руин замка. Розовая пони, периодически подкладывая ей на тарелку новые кондитерские изделия, слушала внимательно и даже иногда вставляла реплики по типу: «Теперь все понятно!» или «Вот оно что!». Но что именно ей становилось понятно, не комментировала.

А еще, уже находясь на полпути к дому, волшебница поняла, что так и не узнала, как со всем этим могла быть связана ее икота. Но, подумав, она махнула на это копытом. Икота прошла, и это было главным.