Игра продолжается
Глава 8 (15)
Будильник прозвонил, кажется, прямо в голове. Проклятье! Снова утро… Последние годы я ненавидел вставать на работу к восьми. С учетом того, что добираться мне нужно было почти два часа, подниматься приходилось без пяти шесть. И удаленку опять, черти, отменили, снова нужно было ездить в офис. И вот, опять не выспался…
Так! Нельзя разлеживаться! Если задержусь, то опоздаю на привычную уже электричку. А если поеду на следующей, то придет не новенький белый состав с кондиционерами, а старая, рижская еще развалюха, где из систем охлаждения только щели в окнах и несколько открытых форточек…
С полным пониманием того, что надо поторапливаться, разлепил зенки и уставился в какие-то разноцветные волосы, лежавшие у меня прямо перед лицом. Несколько секунд тупил, соображая, почему я так хорошо вижу в темноте, и пытаясь понять, что же вижу перед собой. Потом, наконец, мозг тоже изволил проснуться, и я допер, что это грива Кейденс, а мне надо бежать не на электричку, а поднимать чертово солнце!
Принцесса любви, к счастью, лежала, хоть и вплотную, но повернувшись ко мне спиной. Поэтому высвобождаться из ее объятий мне не пришлось. С огромной неохотой, зевая и моргая, вылез из теплой кроватки и посмотрел на часы. Проклятье! На что я подписался?! И почему летом рассвет должен происходить так рано?!
В общем, выполз на балкон и уставился на небо. Очень надеюсь, что никаких папарацци вокруг меня еще не завелось. А то, боюсь, я сейчас совсем не походил на величественную древнюю воинственную принцессу. Оно и понятно! Ночка у меня выдалась нервная и напряженная!
Сосредоточившись на луне, опустил ее за горизонт, а потом начал поднимать солнце. Где-то на середине отвлекся, чтобы зевнуть, и светило у меня поехало куда-то вбок. Благо, вовремя это заметил и скорректировал траекторию. Завершив утренний ритуал, направился в спальню. Безобразие! Уже второй раз подряд самому все приходится делать! Помощница, вон, дрыхнет без задних ног!
Поглядев на Кейденс, вспомнил, что виноват был сам, и, перестав ворчать, пошел обратно в кровать. А что? Солнце поднял? Поднял! Значит, до вечера свободен!
Решив так, полез под одеяло, к теплой принцессе. Та, правда, уже повернулась на другой бок, и мы снова легли лицом к лицу. Ничего против я не имел, поэтому залез на свое место, еще не успевшее остыть, улегся поудобнее и закрыл глаза. Перед тем как заснуть, почувствовал, что кто-то теплый снова меня приобнял, и подумал, что, наверное, надо будет издать какой-нибудь указ, переселив Кейденс к себе, раз уж она оказалась такой хорошей грелкой.
Поспал я в итоге, похоже, хорошо. Потому что, в следующий раз проснулся уже гораздо более бодрым. Правда, и побудка к этому располагала. Пробудился я от какого-то очень необычного, но при этом приятного тактильного ощущения. Чем-то оно напомнило вчерашнее вычесывание, но было куда более деликатным и, наверное, даже нежным. Прислушавшись к себе, понял, что меня чем-то мягким и бархатистым гладили по шее.
И, похоже, эта область на теле Найтмер была то ли просто очень чувствительной, то ли вообще эрогенной. Но у меня по всему телу будто прошла очень приятная волна, прогоняя остатки сонливости и накапливаясь где-то в голове и в низу живота. Открыв глаза, опять увидел перед ними только трехцветную гриву, немного растрепавшуюся за ночь. И, похоже, именно ее обладательница обеспечила мне эти странные, но приятные ощущения. Неужели розовая аликорн решила соответствовать своему цвету даже в плане половой ориентации? Вряд ли, конечно. Скорее всего, она меня спросонья с кем-то перепутала. Ну, понятно, с кем — с одним новоиспеченным лейтенантом.
Несколько секунд я не двигался и соображал, что со всем этим делать. Ну и, чего уж там, наслаждался приятными и очень необычными ощущениями. Человеку, наверное, невозможно описать, каково это, когда две поверхности, покрытые густым и коротким мехом, трутся друг о друга. И при этом одна из этих поверхностей — твоя собственная шкурка.
Лежали мы, как выяснилось, не просто в обнимку. Принцесса, расположившаяся рядом, была элементом, мать ее, любви. И, похоже, не только платонической. По крайней мере, сейчас она закинула на меня не только одну переднюю ногу, но и, судя по ощущениям, одну заднюю. Ну и бархатной щечкой терлась о мою шею. Не думаю, что она специально выбрала это место. Скорее всего, она во сне туда голову положила. И сейчас, спросонья просто, ощутив кого-то теплого рядом, обозналась.
— Дорогой, ты сегодня такой мягкий и приятный на ощупь, — произнесла, подтверждая мои догадки, Кейденс и неожиданно хихикнула. — Признавайся! Ты опять перепутал флаконы и использовал мой бальзам для шерстки?
— Ты сегодня тоже ничего, дорогая, — ответил в том же духе и немного приобнял соседку. — Да и вчера была на высоте! — честно говоря, сначала не собирался ее разыгрывать, но не удержался. Уж больно ситуация получалась двусмысленная.
Рядом все тут же замерло. Похоже, розовая аликорн даже дышать ненадолго прекратила. Потом она забарахталась, сняла с меня конечности и попыталась отползти подальше, но, похоже, запуталась в одеяле, которое у нас было общим, и лишь немного отодвинулась.
— Найтмер?! — повернув голову, уставился в просто огромные глаза соседки по кровати. Они у пони и так немаленькие, но сейчас Кейденс их еще и расширила, наверное, на максимум. Про себя усмехнулся, вспомнив героя Пуговкина и его комплимент «ваши трехдюймовые глазки». Честно говоря, не помнил, как дюйм относился к привычному сантиметру, но не удивился бы, если бы узнал, что ее очи сейчас были примерно такого же размера.
Правда, розовая аликорн, пожалуй, сейчас не была склонна к получению комплиментов. В ее глазах легко читалась смесь растерянности, непонимания, смущения и даже испуга.
А вот у меня появились кое-какие сомнения. Кто, извиняюсь за тавтологию, любил любовь больше, чем принцесса любви? Некая королева перевертышей, которая еще и маскировалась под Кейденс. До тех событий оставалось, вроде, еще где-то полгода, если все правильно помнил. Но в мультсериале нигде не указывалось, когда Кризалис подменила розовую принцессу собой.
Могло ли быть так, что все это время я общался не с племянницей Селли, а с королевой чейнджлингов? Вряд ли. Все-таки моя нынешняя соседка по кровати была больше похожа на саму себя, чем на прожженную интриганку Кризалис. Да и во снах я бы ее раскусил. Но решил все же перестраховаться и проверить, ибо вспомнил простой способ.
— Найтмер, а что я здесь делаю? — тем временем, совладав с эмоциями, поинтересовалась принцесса любви.
— Ты что же, ничего из вчерашнего не помнишь? — потянулся, посмотрев на нее. — И даже свое обещание бросить того лейтенанта и выйти за меня?
— Что?! — вот, недавно думал, что глаза у Кейденс на максимум были расширены. Нет, как выяснилось, они еще могли немного увеличиться, что и произошло. — Ты врешь! Я не могла такого сказать! — уставилась она на меня при этом с возмущением, изображая оскорбленную невинность.
Молча поднял телекинезом одну из подушек и кинул в нее. Снаряд мой оказался перехвачен. И в этот момент я успокоился. Кейденс была настоящей. Ее телекинетическое поле было привычного для нее голубого цвета. У Кризалис, насколько помнил, даже под маскировкой сияние вокруг рога было темно-зеленым, как и цвет ее телекинетического поля. Заставив соседку применить магию, убедился, что цвет поля у нее ее собственный.
— Ты чего? — удивилась розовая аликорн.
— Проверка на бдительность, — хмыкнул и, заметив, что она вот-вот снова вспомнит про обиду, добавил. — Ладно, не грузись. Ничего такого ты не говорила. Я просто пошутила.
— Найтмер! — соседка завозилась, выпутываясь из одеяла. — Нельзя так шутить, говоря о любви! — она произнесла это с таким чувством и верой в собственные слова, что скривиться захотелось. — Она же важнее всего!
— Говори за себя, — фыркнул, выражая несогласие. — Я вот, например, никогда этого чувства не испытывала. И ничего, жива, как видишь. И неплохо себя чувствую.
— Как такое возможно? — Кейденс уселась на кровати с выражением крайнего удивления на лице. — Как любовь могла обходить тебя стороной?
— Не до нее было, — отмахнулся, показывая, что не хочу продолжать этот разговор. В целом я не особо лукавил. Нет, монахом я не был, с девушками встречался, но всякий раз очень быстро убеждался, что никаких высоких чувств они во мне не вызывали. Поэтому придумал отмазку в тему. — Я, как понимаешь, в основном занималась безопасностью державы. А это походы, кампании… Какая уж там любовь…
— Ужасно! — розовая принцесса неожиданно поглядела на меня с жалостью. — Но сейчас-то у нас гораздо более спокойно! — тут же она улыбнулась. — Так что теперь у тебя будет время! Да и я тебе помогу!
От таких заявлений я чуть не поперхнулся. Наверное, глаза в тот момент у меня были такими же трехдюймовыми, как недавно у моей собеседницы. Вот только этого мне не хватало!
— Что-то не особо ты пока помогаешь, — заметив, что соседка что-то уж слишком разошлась, решил немножко вернуть ее в рамки. — С пониманием вашей любви. Сперва ласкаться полезла, а потом отпрянула как от змеи.
— Прости, пожалуйста, — потупилась Кейденс. Ее и так от природы розовые щечки стали чуть более насыщенно розовыми. — Я проснулась… И спросонья подумала, что рядом мой жених…
— Ладно, извинения приняты, — махнул передней ногой. — Я не ханжа и поняла ситуацию. К тому же, — усмехнулся, добавив пару слов, которые заставили собеседницу порозоветь еще сильнее. — Мне понравилось.
— Пожалуйста, не думай, что я какая-то развратная, — умильно смущаясь, попросила розовая аликорн. — Это не так.
— Было бы чего стесняться! — фыркнул, показывая, что ничего страшного в случившемся не вижу. — Подумаешь! Две кобылки переночевали в одной кровати! Когда мы воевали с королем Сомброй, на подступах к Кристальной империи нас однажды застиг буран, длившийся неделю! Так вот там мы все спали под одним плащом по двое или даже по трое. Меня с обеих сторон грели мои гвардейцы. А они были жеребцами, между прочим! Спали мы без каких-либо намеков на то, про что ты подумала. Просто если я, будучи аликорном, еще могла выживать в такой мороз, то другим приходилось жаться к соседу поплотнее! Мне гораздо больше не понравилось, что ты, поняв, что рядом я, а не твой лейтенантик, чуть не околела. Неужели я хуже?
— Я испугалась, — повинилась соседка. — Просто осознание того, с кем я нахожусь столь близко, пришло очень неожиданно…
— Чего бояться-то? — изобразил удивление. — За всю ночь, что мы провели в обнимку, я тебя не съела. И даже не покусала.
— Тогда объясни, пожалуйста, подробно! — внимательно посмотрела на меня принцесса любви. — Как мы вообще оказались в одной кровати? И что потом было? И почему, — она взглянула на окно. — Почему сейчас день? Я помню, как мы начали опускать солнце, а дальше… — она замялась.
— Отвечаю в обратном порядке, — произнес я, усаживаясь на кровати. — Сейчас день, потому что я утром встала и провернула небесные сферы. В кровати мы просто спали, хоть и в обнимку, пока утром ты не решила пошалить…
Прервался и с ухмылкой посмотрел на снова смутившуюся соседку, но опять развивать эту тему не стал.
— Так вот! Продолжу отвечать на твои вопросы, — вернулся к теме. — Спала ты у меня, потому что вчера схлопотала магическое истощение, и доктор запретил тебя транспортировать. А еще он попросил находиться с тобой рядом, чтобы ты быстрее восстановилась. Поэтому и лежали мы бок-о-бок. Кстати, — оглядел коллегу. — Как ты себя чувствуешь?
— В целом… — принцесса любви задумалась, видимо, обратившись к ощущениям. — Как ни странно, я в полном порядке, — чуть улыбнувшись, ответила она.
— Это радует, — кивнул, успокоено выдохнув. Все-таки то, что она так быстро восстановилась, было хорошо. — Но врач тебя сегодня снова осмотрит.
— А что произошло вчера? — похоже, принцесса более-менее успокоилась, перейдя уже на более неприятные для меня вопросы.
— Я ошиблась, — признал, решив не врать Кейденс. — И взяла у тебя слишком много магии. За это прошу простить…
Казалось, собеседница больше офигела не от того факта, что я выжал ее досуха заклинанием, а от того, что я извинился. Хотя с чего бы? Я, вроде, старался показать, что строг, но справедлив. А значит, и на себя все это должен был распространять.
— Как так получилось? — осторожно уточнила принцесса любви.
— Неприятная история… — делиться подробностями своего глупого поступка мне совершенно не хотелось. — Обещаю, такого больше не повторится. Сегодня и завтра я буду делать все сама. А потом мы выработаем какой-нибудь алгоритм, чтобы избежать повторения инцидента.
— Спасибо, Найтмер, — Кейденс улыбнулась, причем открыто и без боязни. — Я вижу, что ты действительно переживала, и благодарна тебе за это. И я не держу на тебя зла. Но… — она огляделась в поисках часов. — Ой! Сейчас что, уже полдень?!
— Да, — посмотрев вслед за ней на часы, кивнул. — А что такого?
— Как что? — собеседница посмотрела на меня с удивлением. — У меня же график! Встречи, совещания! А я тут валяюсь!
— Не валяешься, а восстанавливаешься после производственной травмы! — заявил, смотря за гостьей, которая спрыгнула с кровати и начала бегать по комнате. — Да и вообще! Ты принцесса или кто? Они под тебя должны подстраиваться, а не ты под них!
— Нет! — походя, бросила она. — Так нельзя… Где мои вещи? — она подняла два накопытника и надела их, потом застегнула ошейник. — О Селестия!
Следующие четверть часа я с усмешкой следил за тем, как принцесса пыталась в срочном порядке привести себя в порядок. При этом я милостиво разрешил ей пользоваться всем, что было под копытом. Поэтому Кейденс несколько минут остервенело расчесывала себя перед гигантским зеркалом Селестии. Впрочем, это дало эффект — грива выглядела, на мой взгляд, идеально, хотя, похоже, ее хозяйка осталась не до конца довольна.
А еще она бегала в ванну, умывалась. За это время я нашел еще один накопытник и ее корону. Четвертый предмет обуви искали уже вместе. Вообще странно, вроде бы я все ее вещи в одну кучку вчера складывал. Но почему-то они все оказались разбросаны…
Мои-то собственные доспехи дожидались меня в ванной неопрятной горкой. Была бы так сложена одежда, я бы еще подумал, надевать ее снова или нет. Но тут была добрая сталь, которая от такого обращения, естественно, даже не помялась. Хотя, пожалуй, оставлять латы в ванной комнате — плохая практика. А то придется с ржавчиной бороться…
Сунув морду под струю холодной воды, промыл глаза и вытерся вчерашним полотенцем. На этом мои утренние процедуры закончились, так что готов оказался даже раньше спешившей Кейденс.
— Зачем ты надела латы? — увидев меня, с удивлением спросила розовая аликорн. — Мы ведь во дворце.
— Неохота голой ходить, — заметил, посмотрев на собеседницу. Ее-то саму это нисколько не смущало. — А кроме этих у меня только еще один комплект доспехов есть!
Вынутый из подпространства даэдрический доспех не произвел должного впечатления, заставив принцессу только выгнуть бровь.
— Очень странная броня, — заметила она. — Но если у тебя ничего другого нет, то, наверное, можешь взять что-то из гардероба тетушки…
— Я что-то не заметила ни в одной из комнат платяного шкафа, — признался, оглядев еще раз обстановку.
— Причем тут шкаф? — удивилась розовая аликорн. — Вон там ее гардеробная! — она указала на дверь, которую я вчера так и не открыл. — Честно говоря, мне бы и самой было интересно посмотреть на нее.
— Я разрешаю! — кивнул, пропуская собеседницу. Честно говоря, тот факт, что гардероб находился аж в отдельном помещении, настораживал.
Опередив меня, Кейденс подошла к двери и открыла ее. Заглянув в соседнюю комнату через ее плечо, застыл в удивлении. Да уж! Где там императрица Елизавета Петровна со своей тысячей бальных платьев?! До Селестии ей как до луны!
М-да… Каламбур вышел странным. Тем не менее, дело было не в нем, а в открывшемся мне зрелище. За века старшая принцесса накопила нарядов столько, что они занимали комнату того же размера, что и спальня! И чего тут только не было! Наверное, здесь можно было бы открывать музей моды, так как, судя по всему, Селли тщательно следила за стилем и образом. Вот только я в этом ничего не понимал. И уж тем более не собирался напяливать на себя все эти многослойные и даже на первый взгляд сложные конструкции.
И, кстати, я понял, чего тут не было! Чего-то, что у нас называлось бы «унисекс». Принцесса Солнца, похоже, была консервативна в выборе одежды. А вот ее названая племянница, видимо, таким запасом платьев пока не обладала, ведь глазки у нее разбежались. Кейденс прошлась вдоль рядов вешалок, с интересом рассматривая наряды. Я только хмыкнул. Даже мне было ясно, что ни одно из этих платьев ей бы не подошло просто тупо по размеру. Селестия-то была заметно больше.
— Вот. Наверное, вот это тебе подойдет, — тем временем Кейденс уже выбрала мне какую-то шмотку. — Нравится? Хочешь примерить?
— Пойдем отсюда, — развернувшись, вышел из помещения. — Я лучше в латах похожу!
— Найтмер? — собеседница в недоумении вышла за мной. — Что такое? Почему ты сердишься?
— На этих вешалках столько ткани, что, если ее использовать по назначению, можно полк обмундировать! — конечно же, я не знал, сколько нужно ткани на полк. Но мое отношение в целом к этим платьям было именно таким. — А тут все это лежит мертвым грузом!
Похоже, такое мое мнение о предметах дамского гардероба очередной раз что-то сломало у Кейденс в голове. Обернувшись, посмотрел на собеседницу, которая, судя по всему, не могла подобрать слов. То ли от удивления, то ли от возмущения.
— Ты, вроде, спешила? — деликатно поинтересовался у розовой аликорна, предлагая ей пойти уже нафиг. — Тебя там, между прочим, еще доктор ждет! И смотри! Я проверю, ходила ли ты к нему!
— Ты сказала это точь-в-точь как тетушка, — хихикнула принцесса любви. Но потом она, видимо, вспомнила, где ныне обитает Селли, и улыбка ее увяла. — Я схожу, не беспокойся. Но что же ты сама? Ты опять собираешься весь день просидеть в покоях?
— Сама разберусь, — фыркнул, изображая негодование. — Хотя знаешь, твоя идея интересна. Собери мне на ужин министров из тех, что поглавнее. Хоть познакомлюсь с особами, приближенными к трону. А то и вправду заскучаю.
— У тетушки есть секретарь, — заметила Кейденс. — Ее рабочий стол в приемной. Может быть, прислать ее?
— Да, пожалуй, это будет не лишним, — кивнул принцессе. Вот это предложение действительно было полезным. Чем бегать в коридор к гвардейцам, буду секретарю поручать. Ну и всяких посетителей в приемной будет, кому мариновать!
На этом мы с розовой аликорном временно расстались. Она пошла к доктору и по делам, а я улегся на кровать и уставился в балдахин. Теперь, когда я наконец-то остался в одиночестве, можно было обдумать итоги моей ночной эпопеи.
И, без ложной скромности, я мог заявить, что мне было, чем гордиться! Операция была проведена просто блестяще, хотя не обошлось и без трудностей. Мы все вчетвером превосходно отыграли свои роли, но и, так сказать, за кадром тоже все выполнили верно.
А ведь изначально я вообще не представлял, как можно укротить строптивую лунную кобылу. Но Фернан, спасибо ему, предложил хороший вариант. В итоге мы создали для Луны тюрьму на основном уровне моего сна, куда она сама же с огромным удовольствием себя и поместила.
Вернее, мы ей помогли, точечно воздействуя на слабости, которые я смог вспомнить из тех двух с половиной эпизодов мультсериала, где принцессе ночи уделялось хоть сколько-нибудь много внимания.
Я, наверное, по кадрам бы их разобрал, если бы мог. Но и так вспомнил немало. Луна была горделива и импульсивна, считая почти всех окружающих ниже себя. Но при этом она осознавала свою вину и побаивалась возможного наказания от старшей сестры. На всем этом мы и сыграли.
С самого начала поняв, что темно-синяя аликорн настроена серьезно, я провоцировал ее, давил на любимые мозоли, выказывал непочтение и неподчинение. И в итоге, как и планировалось, довел до того, что она начала швыряться какой-то опасной незнакомой мне магией.
Это, наверное, был самый острый момент противостояния. Соперницу требовалось измотать, при этом не попав под ее огонь. Поэтому мы с Фернаном действовали поочередно, а иногда я вместо себя показывал фантома. И именно ему прилетело по полной, когда мы сочли, что Луна достаточно устала и дошла до нужных кондиций.
Ганс и Грубер в это время следили за тем, чтобы сон сам по себе протекал стабильно. И с этим проблем не было.
А вот дальше нужно было сыграть очень тонко. Необходимо было убедить Луну в том, что она победила, а потом дезориентировать. Впрочем, тающий на ее глазах фантом Найтмер хорошо справился со своей задачей. Еще бы! Я специально уточнял у Фернана, как эта «смерть» должна была выглядеть.
А далее все было как в лучших фильмах. Злодей на последнем издыхании нанес удар, забирая уже уверенного в победе героя с собой. Так было с Гендальфом на морийском мосту, когда его утянул в бездну барлог. Так же было и с Оберином Мартеллом, когда почти уже истекший кровью Григор Клиган раздавил ему голову.
Отличие было только одно. Луна должна была быть убеждена не в своей смерти, а в том, что, наоборот, ей все удалось. Только слишком дорогой ценой.
Ну а дальше была обвинительная речь лже-Селестии в моем лице, подкрепленная Фернаном в образе шефа жандармов Кейденс.
Честно говоря, я хотел ее сначала обрядить в мундир гестаповца. Потом от этой цели отказался и вспомнил Лаврентия Павловича и его ведомство. Однако и этот вариант отбросил, остановившись на аналогичной спецслужбе, но времен поздней Российской Империи.
И был один момент, который пришелся очень кстати. Вспомнил, что имперские дворяне и аристократы наших жандармов ненавидели и даже руки им не подавали. А уж если в «душители свобод» шел кто-то из родовитой знати, то это вообще был, как говорится, зашквар. Вот я и подумал, что Луне, считающей себя дофига высокородной, будет полезно противопоставить такую же родовитую соперницу, но при этом такую, чтобы у принцессы ночи тот самый зашквар и случился.
И это сработало! Надо было видеть этот ее праведный гнев, когда темно-синяя аликорн поняла, что ей нашли замену, и эта замена — более высокородная, при этом верная Селестии и ее, Луну, упрекающая в предательстве. А вдобавок эта княгиня, о ужас, жандарм! И дальше Луна действовала по правилу: «Назло мамке отморожу уши». Она не только приняла наказание, но и сделала это с гордостью! Вот, мол, я какая! Буду мучиться, но с высоко поднятой головой!
Когда основное дело было сделано, в кадр вошли Ганс и Грубер в образах из одного фильма, который я как-то под крепленое пиво посмотрел на спор. Эти двое должны были, находясь в непосредственной близости, контролировать стабильность сна и поддерживать его в то время, когда сам я бодрствовал. Ну и, чтобы этот процесс еще и приносил пользу, надоумил их, как можно подпитываться от сокамерницы, не трогая ее физически. Все-таки, хоть Кейденс-жандарму я и подарил фамилию Ковальди, вспомнив одного колоритного палача, пытать и физически мучить Луну не собирался. Поэтому братишки занимались в камере тем, что скандалили и мутузили друг друга, доводя принцессу ночи и не давая ей сосредоточиться на своем состоянии. При этом ее переживания становились для ментальных паразитов неплохим кормом.
Я, если честно опасался, что она, глубоко задумавшись, найдет какие-нибудь изъяны и нестыковки. И хотя ее камера была тщательно проработана, такая вероятность была. Поэтому мои помощники и не должны были ей давать особо раздумывать.
И, понаблюдав за ними немного, убедился, что действуют они вполне успешно. Некоторые детали фильма я им пересказал для более точного вхождения в образ. Поэтому офигительные истории получались на уровне, правда, без тех вульгарных подробностей, что были в оригинале. Они были просто надоедающие. Ничего неприличного я изначально не планировал.
Вот тогда-то я, послушав пару историй и поняв, что сейчас заржу, покинул сон, проспав без сновидений до звонка будильника. И, похоже, за всем этим я так устал, что утром даже не сообразил, где нахожусь, и хотел бежать на электричку…
Но сейчас, стоило признаться, настроение было преотличным. Ведь какую я угрозу устранил! Пожалуй, самую серьезную!
Встав с кровати, вышел на балкон и оглядел город. Вот теперь можно планировать! Теперь никакая заносчивая лунная кобыла мне на мозги капать и в спину дышать не будет!
Осознав это, вспомнил, что задумывал кое-что еще. Выйдя в прихожую, хотел проследовать дальше — в коридор, где планировал поговорить с гвардейцами. Однако за ранее пустым столом обнаружил пони. Видимо, того самого секретаря, про которого говорила Кейденс. Вернее, ту самую, ибо это была кобылка земная пони.
И выглядела она как типичная старая дева. Толстые очки в роговой оправе, черные волосы, собранные в пучок, сама из себя вся серая. Дополняли образ чопорный белый воротничок и женская версия галстука. При этом, кроме воротничка, всего остального платья не было.
Так же отметил заткнутый за ухо карандаш. То, что они здесь наличествовали, было хорошо. А то писать пером и чернилами я не умел.
— Ваше высочество, я исполняла обязанности секретаря у принцессы Селестии, — вздрогнув при моем появлении, она, тем не менее, доложилась относительно бодро. — Если пожелаете, я могу продолжить работу… — дальше она явно хотела еще что-то сказать, но замолкла.
— Как звать? — поинтересовался для проформы.
— Рэйвен Инквелл, ваше высочество, — представилась секретарша.
Не вспомнил, как переводится второе слово ее имени, но первое показалось забавным. Рэйвен, насколько помнил, — это ворон. Сама же пони цветом напоминала не ворона, но ворону. Такая же серо-черная. Хмыкнув забавной аналогии, посмотрел на подчиненную уже более внимательно.
Как уже говорил, ничего менять я не собирался. Если эта пони работала при Селестии, значит, она была крепким профессионалом в своем деле. Вон, и на попе у нее было нарисовано что-то канцелярское. Так что, как и планировал, милостиво кивнул.
— Служи нам так же верно, как до этого сестре нашей, — заключил, следя за реакцией кобылки. — Но помни! Служба Селестии в прошлом, как и она сама. Теперь ты секретарь Найтмер Мун! Усвой это, и мы сработаемся. А пока слушай первый приказ. Вызови ко мне начальницу моей гвардии где-нибудь, — посмотрел на часы. — К двум часам.
— Вы не пойдете в это время обедать, ваше высочество? — поинтересовалась пони.
— У Селестии в это время был перерыв? — поинтересовался, нахмурившись.
Вот же белая сластена! Приучила всех на мою голову! Обедала она, видите ли, в кругу придворных. А вот мне это нафиг не надо! Еще засыплюсь на столовых приборах и прочем застольном этикете, как с Рэрити! Это провинциальную модельершу я потом продавил, а перед столичными снобами позориться неохота. Ничего они, конечно, не скажут. Пусть только попробуют! Но имидж будет подпорчен.
— Именно так, ваше высочество, — кивнула секретарь.
— Тогда закажи мне обед на три часа сюда, в покои, — распорядился, прикинув, что за час-то я точно управлюсь. — И передай там, чтобы травы этой дурацкой поменьше клали, а овощей и фруктов побольше! И хорошо бы чего-то посущественней! Сырку там, яишенку.
— Поняла, ваше высочество, — несколько обалдело ответила Рэйвен. Похоже, Селестия ее за едой не гоняла. Ничего, пускай привыкает! — А что делать с накопившейся корреспонденцией? Она, конечно, была адресована принцессе Селестии. Но раз теперь вы за нее…
— Что там? — поинтересовался без особой охоты. — Газеты есть?
— Да, конечно! — важно кивнула пони. — Принцесса Селестия часто просматривала различные издания, чтобы быть в курсе ситуации в стране.
— Ну, давай. Возьму парочку, — решил, что мне тоже будет интересно почитать, что про меня же пишут. Поэтому взял протянутые секретаршей издания. — А остальное пусть пока лежит до лучших времен.
Рэйвен, похоже, от такого пренебрежения бумажками офигела, но я не стал ее успокаивать, а, развернувшись, отправился к себе.
Газеты меня надолго не заняли. Вообще, они напомнили мне наши старые издания — только черный текст, изредка разбавленный красными или синими заголовками. Рисунки, похожие на гравюры. Черно-белые фотографии, состоящие из редких точек разной степени жирности. Кроссвордов или судоку вообще не было. Да и ничего особо интересного я не нашел. Местная кухня пока была не знакома и не очень интересовала, а лично про меня каких-то уток не насочиняли. Видимо, даже корреспонденты пока побаивались, что при случае за ними явится черная зубастая аликорн.
Так я и провалялся, к назначенному сроку дождавшись лейтенанта. Та явилась минута в минуту. Обрадовав ее тем, что удовлетворен несением караула на посту номер один, поинтересовался, не нужно ли чего. Офицер ответила, что в целом разместили их нормально, хотя дневные гвардейцы и косились с недоверием. Так что в основном она ни в чем не нуждалась и готовила расположение к приему остального личного состава.
Услышав это, выдохнул. Ну, здесь все было в норме. Эта ночная пегас, похоже, была довольно пробивной.
Поэтому озвучил ей приказы и отпустил. Распоряжения если и озадачили Миднайт, то она никак этого не показала. А не озадачить они не могли. Ведь непосвященному могло показаться, что завтра я собираюсь заниматься лютой хренью. Но это было не так. Я планировал не только разделаться с парочкой конкурентов, но и сделать это демонстративно. Да еще так, чтобы показать чинушам Селестии, что у них тут, что называется, конь не валялся, а государство из-за попустительства белой сластены держится буквально на честном слове. И в этом мне должно было помочь знание основных событий сериала.
А пока же у меня имелось еще некоторое время до ужина. Я снова улегся, отложил газеты и задумался. А напряг меня вот какой момент — утренние ощущения. Уж слишком они были, во-первых, не человеческие, во-вторых, не мужские…
Опять я заметил что-то такое, чего мой мозг, по идее, не мог воспроизвести. Ведь он должен был отталкиваться от чего-то, что было мне знакомо по реальной жизни. А тут? Откуда бы мне знать, как ощущается трение шкурки о шкурку? Откуда мне знать, что шея в районе горла у Найтмер — эрогенная зона? Откуда, наконец, могли взяться прототипы для ощущений вокруг «дополнительного технологического отверстия»?!
Ну, допустим, я себя сейчас осознавал в теле кобылы. Но для меня, человека, это особой роли не играло! Тело настолько отличалось от привычного, что его половая принадлежность как-то терялась на фоне всего остального. Да одна способность летать перевешивала многократно наличие где-то там под хвостом несвойственных мне ранее репродуктивных органов! Тем более, они меня все это время никак не беспокоили. Ведь где бы я в первую очередь заметил разницу? В туалете. Но, благо, тушка аликорна представляла собой безотходный механизм, и я совершенно не собирался задумываться, как этот организм утилизировал ненужное. Реактор по расщеплению там был или черная дыра, не важно! Главное, что я в сторону задней части даже почти не смотрел, пока Кейденс сегодня не устроила мне горячую побудку…
И вот теперь вставал вопрос: что с этим делать? С одной стороны, ощущения были приятными, и знания подсказывали, что они могут быть еще более яркими, если использовать то самое лишнее отверстие, так сказать, по назначению. Но с другой стороны, я всегда считал себя правильным мужиком, и слово «пидарас» для меня было исключительно ругательным. И то, что я сейчас ощущал себя особой женского пола, не давало мне в моем понимании карт-бланш на использование имеющихся половых причиндалов на полную…
Да и вообще! Я когда-то думал, что из млекопитающих только люди удовольствие от процесса размножения получают. Дескать, природа так стимулировала, учтя наличие разума. Но потом прочитал про дельфинов, некоторые из которых оказались чуть ли не сексуальными маньяками. Да и про львов тоже что-то такое было. Но все равно я как-то вообще, оказавшись в копытной тушке, не задумывался над этим аспектом.
И, в общем, сейчас даже не знал, куда склониться. Любопытство требовало попробовать. Мужское начало сопротивлялось подобному, с его точки зрения, извращению. Здравый смысл же утверждал, что никто в реальном мире никогда не узнает, чем я тут занимался. Но он же опасался, что мне может слишком понравиться, и после пробуждения я могу, так сказать, поголубеть. Логика обращалась к истории, которая говорила, что все правящие королевы имели фаворитов. Вот только эта же история напоминала, что все эти фавориты, за исключением единиц, со временем превращались в проблему для своих правительниц…
Так и не придя ни к какому конкретному решению, решил отложить этот вопрос на потом. Жить мне «лишнее отверстие» не мешало, так что эта тема вполне могла подождать.
Сейчас на повестке дня был ужин, где следовало провести подготовку народа к завтрашней показухе.
Кейденс уже не знала, что и думать. За эти дни произошло столько неоднозначных событий. И все они, так или иначе, происходили вокруг Найтмер.
Началось все с того, что вчера принцесса Любви пережила несколько неприятных минут, проснувшись в объятьях владычицы кошмаров. И хуже того, она во многом была виновата сама, так как глупо обозналась. Обдумывая эту неловкую ситуацию, розовая аликорн поняла, что подвел ее нюх. Уткнувшись во сне в плечо Найтмер, она уловила знакомый запах, который оставался на шерстке пони, долгое время носивших доспехи, как бы они ни мылись. Ее Шайнинг тоже пах так, вот она и обозналась. За секунду до того, как услышать над ухом ехидное замечание черной аликорна, Кейденс все-таки засомневалась. Ведь, кроме уже упомянутой нотки, во всем остальном соседка пахла как кобылка. Но было уже поздно…
А дальше… А дальше Найтмер своими словами попеременно вызывала у нее почти весь спектр эмоций от гнева и обиды до жалости.
Черная аликорн самым противным образом насмехалась над самым высоким из чувств! Но потом сама же упомянула, что ей самой так и не довелось его испытать.
Она призналась, что давеча своей ошибкой отправила Кейденс в беспамятство, вызвав энергетическое истощение. Но при этом сожалела и признавала свою вину. И принцесса Любви чувствовала, что старшая правительница была в тот момент искренна. А еще, как позже выяснилось, именно ей розовая аликорн была обязана быстрым восстановлением. Именно поэтому они спали вместе. И даже доктор подтвердил это…
А еще Найтмер казалась очень странной кобылкой. Все ее утренние процедуры ограничились небрежным умыванием. Черная аликорн не притронулась ни к расческе, ни к щетке, ни к косметике. Она даже не подошла к зеркалу, чтобы оценить свой внешний вид! Вместо этого владычица кошмаров надела свои латы и, кажется, была удивлена, когда Кейденс заметила, что во дворце нет в них нужды.
А как она отреагировала на платья! Честно говоря, розовая аликорн первый раз оказалась в личной гардеробной тетушки и была потрясена собранной тою коллекцией. Но Найтмер! Она смотрела на произведения модного искусства с удивлением и непониманием! А потом и со злостью!
Уже покинув старшую принцессу, Кейденс все думала. Она никак не могла понять, что же случилось в свое время с повелительницей кошмаров. Отчего та вела себя так странно, с удовольствием носила доспехи, но отказывалась от платьев, не смотрелась в зеркало, вспоминала войны и походы?
Выходило, что тысячу лет назад, в достаточно еще дикую эпоху, она привыкла жить именно так. Но это было ужасно! Принцесса попыталась представить себя на месте Найтмер. Что бы было, если бы ей самой приходилось командовать армиями, сражаясь с врагами державы, спать в поле под плащом, с гвардейцами под боком, носить исключительно броню, а не шелк и атлас, думать о войне, а не о любви? Какой бы она сама тогда выросла?!
Подумав, розовая аликорн решила, что такой как Найтмер она бы все равно не стала. Но многие странные привычки старшей принцессы она поняла. И ей стало по-настоящему жаль черную аликорна, которая, похоже, на протяжении всей своей жизни была лишена благ, которые самой Кейденс казались совершенно естественными.
Она еще раз вспомнила ошарашенный взгляд Найтмер на пороге гардеробной Селестии. А ведь владычица кошмаров вообще не предполагала, что под хранение платьев может быть выделена целая комната. Она искала всего лишь шкаф! И чувства ее были в тот момент понятны. Пока она сражалась на рубежах державы, а потом томилась в ссылке, Селестия окружала себя комфортом, носила красивые платья и жила во дворце. Похоже, в этот момент обида младшей сестры на старшую только возросла! Это было плохо. Видимо, Найтмер не видела или не хотела принять тот факт, что Селестия осознавала свою вину перед ней.
Значит, требовалось ей это показать. Ну и еще Кейденс решила, что, пожалуй, нужно будет помочь ей научиться жить по-новому. Она уже видела, что Найтмер не была тем кровожадным монстром, что описывался в некоторых древних книгах. А значит, со временем она все поймет. И тогда Селестия вернется из ссылки!
Но вот ужин прошел в очень странной обстановке. Принцесса Любви пригласила туда министров культуры, здравоохранения, спортивных игр, магического и общего образования, главного дипломата и казначея. Был и Блюблад, отвечавший за логистику и транспорт.
Но Найтмер, казалось, даже не запомнила их имен. Вместо этого она, услышав должности гостей, поинтересовалась, почему отсутствуют министры обороны, внутренних дел и государственной безопасности, а также начальник генерального штаба, вызвав недоумение у всех присутствующих. А потом и сама владычица кошмаров сначала крайне удивилась, а потом пришла в раздражение, узнав, что таких должностей никогда не было на памяти никого из присутствующих.
И весь дальнейший разговор проходил в этом ключе. Пони пытались убедить старшую принцессу в том, что в государстве все хорошо и спокойно. Она же в ответ возмущалась тем, что они не знают обстановки у других рас, что всей гвардией у них командует какой-то лейтенант.
Кейденс хотела было сказать, что сама же Найтмер и разжаловала ее Шайнинга, а до этого он был во вполне подходящем звании. Но тут главный дипломат упомянул, что во дворце как раз собрались делегации от соседних народов, которые требовали встречи с правительницами. Однако черная аликорн даже не заинтересовалась этим, а велела «помариновать» послов подольше. А когда у нее осторожно уточнили значение этого слова, объяснила, что делегациям следует, используя бюрократические механизмы, строить козни и препоны. В общем, всячески задерживать их и не допускать до встречи.
Все были крайне удивлены подобному подходу. Но владычица кошмаров заявила, что не собирается заниматься внешними делами, пока внутри государства все «держится на соплях и честном слове». И на все попытки возразить заявила, что завтра докажет всем, насколько близко они подошли к краю пропасти…
Найтмер вчера назначила встречу на одиннадцать дня возле входа в парк.
Принцесса Любви вчера на закате и сегодня на рассвете присутствовала при совершении ритуала, хоть и не участвовала. Черная аликорн восприняла это совершенно спокойно, видимо, помня рекомендации врача. Розовая аликорн оба раза стояла на шаг позади и наблюдала за коллегой. И оба раза ей показалось, что Найтмер не так-то и просто давалось управление светилами. Особенно утром. Владычица кошмаров была очень недовольна, постоянно зевала и в полголоса бормотала что-то про то, что раньше ей так рано вставать не приходилось. А после рассвета, как и днем ранее, снова залезла в постель и заявила, что до девяти будет спать.
Этим она сильно отличалась от Селестии, которая после утреннего ритуала сразу приступала к работе, а после заката сразу отходила ко сну. И еще Кейденс никогда не замечала у тетушки того напряжения, которое присутствовало при подъеме светил у Найтмер. Хотя это можно было списать на большой опыт Селестии.
А еще розовая аликорн понимала, что сама она, к сожалению, без старшей принцессы, даже зная заклинание, не справится. Недавний инцидент, когда она рухнула без чувств, это доказал…
Но также младшая правительница хотела выяснить у старшей, что же она задумала. Однако вечером та ответила: «Утро вечера мудренее». А утром заявила, что в такую рань не настроена что-либо обсуждать и вместо разговора предложила собеседнице присоединиться к ее утреннему сну, указав на свою же кровать. Спать принцесса Любви уже не хотела, как и снова лежать в обнимку с Найтмер, поэтому отказалась.
В общем, стоя в назначенное время перед входом в парк, Кейденс пребывала в таком же неведении, как и все остальные приглашенные. С собой она взяла также и Шайнинга с несколькими его подчиненными, так как вчера старшая коллега говорила, что поход напрямую связан с безопасностью государства.
Найтмер, снова облаченная в латы, явилась в сопровождении своей командующей гвардии и трех рядовых фестралов. Причем двое явно показывали ей дорогу.
— Доброе утро, — широко зевнув, поприветствовала всех владычица кошмаров. — Все собрались? — она окинула взглядом приглашенных.
— Все, — кивнула Кейденс.
— Отлично! — ответила черная аликорн. — Тогда идем! Ведите, бойцы! — приказала она своим гвардейцам, ничуть не смутившись тем, что не знает дороги туда, куда собиралась всех вести.
Через четверть часа все они, ведомые фестралами, оказались в дальней части парка.
— Вон она, госпожа коммодор! — указал один из ночных гвардейцев. — Статуя.
— Во дворце стоит статуя, — пробормотала Найтмер, зачем-то сделав ударение на последний слог. — У статуи нету… — она прервалась и ухмыльнулась. — Итак, уважаемые! — произнесла владычица кошмаров уже в полный голос, издалека рассматривая стоящую в одиночестве в дальнем углу парка садовую скульптуру. — Что это, по-вашему, такое?
Кейденс оглядела статую странного существа, собранного будто из частей тел разных рас и застывшего в весьма нелепой позе, и с немым вопросом посмотрела на Найтмер. И зачем она привела их сюда?
— Абстракционизм, — хмыкнул принц Блюблад. — Что-то из раннего Пинкассо, полагаю.
— И что же это за личность? — изогнув бровь, с усмешкой поинтересовалась черная аликорн. — Госпожа Мелоди, может быть, вы знаете? Вы же у нас министр культуры.
— Хм… скульптура, признаюсь, не мой конек, ваше высочество, — ответила одна из старших представительниц известного клана, давшего стране не один десяток талантливых музыкантов, но ни одного скульптора. — Но, полагаю, что здесь в гротескном виде изображен Дискорд — легендарный мифический дух эпохи Раздора.
— Ответ правильный, — удовлетворенно кивнула Найтмер. — Но есть одна тонкость. Здесь стоит не статуя Дискорда! — она замолкла и обвела гордым взглядом всех присутствующих. — Здесь стоит он сам!
— Сам?! — выразил общее удивление принц. — Что вы имеете в виду?
— Я разве неясно выразилась? — прищурившись, посмотрела на него владычица кошмаров. — Здесь, в дворцовом парке моя недалекая сестра установила побежденного нами в незапамятные времена страшнейшего врага всего нашего народа! И добавлю! — она снова обвела взглядом притихшее общество. — Он не мертв. Он только закован в камень. Присмотритесь магическим зрением, если умеете!
Принцесса Любви послушалась старшую коллегу, внимательно посмотрела на скульптуру и ахнула. Где-то глубоко внутри чувствовалась жизнь. А еще незнакомая странная магия. Рядом в полголоса выругался канцлер Нейсей. Остальные, видимо, ничего не разглядели, но по реакции более умелых в магическом зрении спутников поняли, что владычица кошмаров была права.
— Как понимаю, никто из вас — первых лиц государства — ничего не знал, — констатировала, осмотрев удивленные лица, Найтмер. — Даже ты! — она уставилась на Кейденс.
— Это так, — сглотнув комок в горле, призналась розовая аликорн. — Но почему он здесь? Может ли он освободиться?
— Пойдемте отсюда! — скомандовала владычица кошмаров. — Не думаю, что ваши эмоции могут помочь ему выбраться, но все же… — она развернулась и направилась прочь. Все остальные последовали за старшей принцессой. — Почему он здесь? — отойдя на безопасное, по ее мнению, расстояние, переспросила Найтмер. — Из-за феерической глупости и безответственности сестры нашей! — она с гневом посмотрела на окружающих. — Вас я винить не могу. Но мне самой сложно поверить, что Селестия стала настолько непредусмотрительной и легкомысленной! Тысячу лет назад она не была столь бесполезна!
Черная аликорн замолкла и прошлась туда-обратно перед столпившимися придворными.
— Хуже всего то, что я почувствовала, что тюрьма духа Хаоса стала хрупкой! — произнесла она, наконец. — Он грызет ее изнутри. Точит по песчинке! И если бы статуя продолжала там стоять, то очень скоро он мог бы выбраться! Также он чувствует раздор вокруг себя, он придает Дискорду сил! Если бы, скажем, кто-то начал ссориться у подножья статуи, то стал бы катализатором процесса! А ведь такое может произойти в любой момент! Лейтенант! — она посмотрела на Шайнинга. — Почему заключенный номер один и главный враг державы оставлен без охраны?!
— Не могу знать, ваше высочество! — отозвался жених Кейденс. — Никаких вводных по нему не было!
— Вот, уважаемые, то, про что я говорила! — нахмурившись, констатировала Найтмер. — Если бы не я, то через полгода, может быть, через год, через пять лет максимум вы бы получили проблему в виде освободившегося духа Хаоса! Надеюсь, мне не нужно объяснять, что произошло бы с вами со всеми? Историю эпохи Раздора в школе изучали?!
— Что нам делать, Найтмер? — подала голос принцесса Любви. — Нельзя же оставлять ситуацию на самотек!
— Лейтенанты! — владычица кошмаров повернулась к командирам дневной и ночной гвардии. — Данный район парка оцепить! Чтобы муха не пролетела! Гвардейцев на посты ставить самых спокойных и флегматичных. Никаких сильных отрицательных эмоций вокруг статуи быть не должно. А от уважаемых специалистов по магии я жду предложений по укреплению статуи, — она взглянула поочередно на Нейсея, Блюблада и Кейденс. — Ну и от остальных я готова рассмотреть предложения.
В подавленном состоянии вся группа вернулась к центральному крыльцу. Вскрытая проблема была очень серьезной. И многие недоумевали, почему черная аликорн, которую еще недавно считали воплощением зла, чуть ли не в первый же день пребывания во дворце обнаружила ее, а ее старшая сестра — общепризнанный эталон добра и справедливости — долгие века никак не контролировала такого опасного пленника. И, более того, не сообщала о нем никому, даже командиру гвардии!
А еще всех без исключения взволновали обозначенные Найтмер сроки.
В растерянности находилась и сама Кейденс. Что же это получалось? Если бы Найтмер не изгнала Селестию и не села на ее место, то совсем скоро с попустительства тетушки в их мир бы снова вернулся дух Хаоса и Раздора из древних легенд?! А ведь он по описаниям был гораздо более страшен, чем та же черная аликорн!
— Не расходитесь! — неожиданно заявила владычица кошмаров. — Это еще не все! Сейчас предлагаю пообедать, а потом мы отправимся еще кое-куда. Вижу, сестра плевать хотела на безопасность державы. Поэтому требуется проверить еще одну персону! Лейтенанты! — она снова повернулась к командирам гвардии. — Приготовить воздушные колесницы на всю компанию и эскорт. Даю вам час!
Шайнинг и Миднайт с гвардейцами отправились выполнять поручение, а остальные во главе со старшей принцессой проследовали в столовую.
— Это что за мишура? — с презрением поглядев на стандартный набор столового серебра, произнесла Найтмер. — Вот, на что наша бесполезная сестра тратила бюджеты, время и умы наших подданных! — она сгребла почти все столовые приборы, оставив только суповую ложку, нож и среднюю вилку. — На бесполезные застольные этикеты! Что же, это она всегда любила! — черная аликорн возмущенно фыркнула. — Ты, подойди! — поманила она одного из прислуживавших у стола слуг. — Держи! — лишние на ее взгляд приборы были пересыпаны на пустой поднос и вручены слуге. — Неси на кухню и скажи, чтобы мне вот эту всю ненужную дребедень больше не приносили! Мне подавать вот такой набор столовых принадлежностей! — она указала на три оставшихся прибора. — Его вполне достаточно, чтобы аккуратно есть любое блюдо! Остальным не приказываю. Ешьте так, как вам удобно.
Остальной обед прошел в молчании. Грозная черная аликорн во главе стола, сосредоточено работающая челюстями с острыми зубами, не внушала желания поговорить. С удивлением Кейденс заметила, что министр спорта, с каким-то даже уважением посмотрев на повелительницу кошмаров, так же, как и она, оставил себе только три столовых прибора, отложив все остальные ложки и вилки. Впрочем, бывший чемпион по скоростным полетам единственный из всех министров, был не аристократом, так что этот шаг дался ему легко. Сама же принцесса Любви использовала столовое серебро согласно всем требованиям этикета, периодически замечая усмешку на губах сидевшей рядом Найтмер.
Доев, старшая принцесса молча встала, вытерла губы салфеткой, бросила ту на стол и хмуро осмотрела соседей по столу. Ох! Как же это было не похоже на непринужденную и легкую обстановку за столом Селестии!
— Что же, уважаемые, — хмыкнула черная аликорн. — Предлагаю проследовать к транспортным средствам!
Возразить никто не решился, поэтому уже через пять минут они все стояли возле кавалькады из четырех двухместных колесниц. К удивлению придворных, Найтмер снова не собиралась воспользоваться престижным транспортным средством, а взлетела сама. За ней последовали ночные гвардейцы, построившись клином. Владычица кошмаров заняла место не на острие, но во втором ряду. Возглавляла процессию и, похоже, снова показывала дорогу Миднайт.
Воздушные колесницы, загруженные первыми пони Эквестрии, в сопровождении дневных гвардейцев двинулись следом. И довольно скоро Кейденс догадалась, куда они летят.
— Мы явно двигаемся ко вратам в Тартар, — заметил находящийся рядом канцлер. — Но что ее высочество хочет найти там? Ведь врата сторожит Цербер!
— Я уже даже не знаю, чего ждать… — вздохнула принцесса Любви. — Подумать только! Дух Хаоса так близко к освобождению! А никто из нас ничего не знал…
— Это очень недальновидно со стороны Селестии… — согласился Нейсей. На этом разговор затух.
Вскоре они действительно приземлились ввиду врат в Тартар. Найтмер, летевшая во главе строя, уже была на земле и зачем-то переоблачалась в весьма страшные на вид доспехи, которые продемонстрировала ей вчера. Цербер, сидя у врат, пока только наблюдал за прибывшими.
— Что мы здесь делаем, Найтмер? — поинтересовалась, подойдя, Кейденс.
— Располагайтесь, — хмыкнула черная аликорн. — Сейчас мы все посмотрим за интереснейшим представлением!
Придворные с Кейденс во главе разместились кто где, переглядываясь. Ситуация с Дискордом уже показала, что владычица кошмаров слов на ветер не бросает. Но никто не понимал, что должно произойти теперь.
Внезапно рядом с Найтмер опустились два ночных гвардейца. Они принесли с собой большой, размером почти с пони ярко-красный мяч.
Старшая принцесса молча кивнула, и ее подчиненные направились к трехголовому псу. Примерно на середине пути они остановились и принялись кидать мяч друг другу. Несмотря на размер, он был довольно легким, так что ночные пегасы легко с ним взлетали. Их игра не была особо затейливой, однако с удивлением и волнением Кейденс заметила, как смотрел за мячом Цербер.
В какой-то момент страж врат не выдержал и, громко лая всеми тремя пастями, помчался за упущенным одним из гвардейцев мячом. Впрочем, яркий шар подхватил другой ночной пегас, и пес побежал уже за ним. Через несколько секунд оба гвардейца, мяч и Цербер скрылись из виду за скалой. До придворных доносился только удаляющийся лай.
Фестралы вернулись через несколько минут. Уже без мяча. А страж врат, похоже, забавлялся где-то вдалеке с новой игрушкой.
— Вот так наша сестра организовала охрану тюрьмы особого назначения! — фыркнула Найтмер.
— Надеюсь, никто оттуда не вырвется, — заметила леди Мелоди. — Но кто же мог подумать, что Цербер столь недисциплинирован…
— Предлагаю понаблюдать, — усмехнулась черная аликорн. — Есть у меня предчувствие…
Все пони с тревогой скрестили взгляды на оставшихся без охраны воротах. Где-то полчаса ничего не происходило, а потом они вздрогнули изнутри. Кто-то, похоже, пытался приоткрыть створки, но сил не хватало.
— А вот и он… — усмехнулась владычица кошмаров, надевая свой глухой шлем. Рядом с ней из подпространства появился боевой молот. — Не суйтесь! Я сделаю все сама!
Далее она взлетела и направилась к вратам, приземлившись в нескольких шагах от них. А одна из створок, пока она летела, все же чуть приоткрылась, и в образовавшуюся щель с трудом протиснулся кто-то.
Принцесса любви пригляделась, но так и не узнала беглеца. Он был худым, сморщенным, облезлым и в целом выглядел крайне изможденным. Кажется, он принадлежал к мифической расе кентавров. Узник имел четыре ноги с копытами, однако, кроме них, обладал еще и двумя руками с пальцами как у драконов. Основными цветами шкуры были красный и черный, грива же была седая.
Узник Тартара тем временем выбрался и собрался пуститься наутек, как вдруг возле самых его копыт в землю врезался боевой молот Найтмер.
— Не в мою смену, бывший лорд Тирек! — разнесся над округой королевский кантерлотский глас. — В наказание за попытку бегства к твоему пожизненному сроку добавляется еще тысяча лет!
— Кто ты такая? — отпрянув и сжавшись, спросил беглец, который, к слову, совершенно не походил на кого-то опасного. Да и голос его был еле слышен. Розовая принцесса скорее прочитала по губам, чем услышала его фразу.
А вот Найтмер в своем асимметричном полном доспехе, украшенном шипами, в глухом шлеме, напоминавшем череп, с огромным молотом смотрелась грозно и опасно.
— Твой ночной кошмар! — рявкнула черная аликорн, и Кейденс не поняла, пошутила ли та, словесно обыграв свой же титул, или нет. — А теперь возвращайся внутрь, закрой за собой дверь и даже не думай вылезать, пока за тобой не придут!
— Мы еще встретимся при других обстоятельствах! — пообещал узник. Но, видимо, оценив расклад сил, подчинился, протиснувшись в щель между створками и скрывшись из виду. Владычица кошмаров же подошла и ударила молотом по воротам, затворяя их.
Убедившись, что они плотно закрыты, черная аликорн взлетела и направилась к Кейденс и остальным.
— Судя по вашим удивленным лицам, вы опять-таки не поняли, кто это был, — констатировала она, приземлившись и оглядевшись.
— Если судить по внешнему виду, то вряд ли кто-то опасный, — высказался принц. — Скорее жалкий…
— Я бы посмотрела, каким бы ты стал жалким, если бы он высосал у тебя всю твою магию за пару секунд! — Найтмер сняла свой глухой шлем и посмотрела на Блюблада. — А он это умеет…
— Кто же это был, ваше высочество? — поинтересовался Блэк Эрроу — министр спорта. — И, должен сказать, вы здорово его продавили морально. Любой спортивный пони скажет, что моральное превосходство над соперником — существенная часть победы в соревновании.
— Спасибо, уважаемый министр, — кивнула Найтмер. Принцесса Любви только вздохнула, поняв, что черная аликорн не назвала спортивного пони по имени, так как не запомнила его. — Как видите, это работает и за рамками мирных спортивных игр. А кто это был… — она усмехнулась. — Слышали ли вы что-либо про лорда Тирека?
— Нет, — осмотрев остальных, ответила за всех розовая аликорн.
— Ну, тогда я вам расскажу… — начала было Найтмер, но ее прервал приближающийся шум.
Оказалось, что это вернулся Цербер. Набегавшийся трехголовый пес вернулся, неся в пасти центральной головы мяч. Осмотрев всю группу, он вернулся к воротам и уселся рядом, как ни в чем не бывало. Похоже, если бы тот самый Тирек все же сбежал, прикрыв за собой створку, то его сторож ничего бы и не заметил…
— Ну и как это, по-вашему, называется? — указала на всю эту картину владычица кошмаров. — Молчите? — она обвела гневным взглядом испуганных и понурых первых пони Эквестрии. — А я вам скажу! Безответственность! Халатность! Разгильдяйство! — старшая правительница замолчала, гневно осматривая подчиненных. — И я не могу обвинять того пса! — она кивнула на Цербера. — Обвинять я должна того, кто его сюда посадил, не обеспечив ни сменой, ни поддержкой, ни какими-либо развлечениями. Вы слишком долго жили в мире и отвыкли от того, что ему что-то может угрожать! В общем, так! — она отправила в подпространство свои молот и шлем и продолжила снимать доспехи, переоблачаясь в свои более привычные классические латы. — Жду от вас предложений по улучшению организации охраны тюрьмы и доведению ее хотя бы до удовлетворительного уровня надежности! А пока… Лейтенанты!
— Да, ваше высочество! — отозвались Шайнинг и Миднайт.
— Выставить здесь наблюдательный пост! — приказала Найтмер. — Дежурных обеспечить сменой, комфортными палатками, связью со столицей. Чтобы ни одна тварь больше не вылезла из Тартара, если Цербер снова захочет пошалить!
— Будет сделано! — хором откликнулись офицеры, а потом уставились друг на друга с заметной неприязнью.
— Так кто же все-таки это был, ваше высочество? — напомнил о предыдущей теме Нейсей. — И почему он вас не узнал?
— Когда-то давным-давно, — ответила владычица кошмаров. — Этот Тирек пришел сюда из земель далеких и неизвестных. С ним был его брат — Скорпан. И пришли они не с миром… — она угрюмо оглядела присутствующих. — Они хотели поглотить всю нашу магию и забрать ее себе. И, поверьте, они умели это делать!
— Как же их удалось победить? — поинтересовалась Кейденс, когда черная аликорн взяла паузу. Вообще, принцесса Любви была удивлена тем, что тетушка никогда ей про это не рассказывала.
— Скорпан пересмотрел свои убеждения, научился жить в мире. Он и предупредил нас о планах брата, — пояснила Найтмер. — Тирек же остался верен своему злобному плану и в итоге был побежден, максимально ослаблен и заключен в Тартар на веки вечные. Брат же его вернулся на родину, и более мы его не видели. Не узнал же меня этот подлец потому, что не видел в том комплекте доспехов, в котором я была.
— Как же он поглощал магию? — спросил Блюблад. — И это из-за намеренного ослабления он выглядел таким хилым?
— Магию он просто высасывал, — ответила владычица кошмаров. — Не хочу описывать процесс. Не дай небо вам это увидеть. Пони после этого превращались в бледные подобия самих себя. Живые, но лишенные сил, талантов, интересов, каких-либо желаний, самой воли к жизни! Практически, ходячие овощи. Тирек же с каждым разом рос в размерах. И, соответственно, когда мы лишили его сил, усох. Не смотрите, что сейчас он был мелкий и худосочный, этот урод мог вырасти выше деревьев!
— Какой ужас! — высказалась леди Мелоди. — Спасибо, ваше высочество, что запихнули этого Тирека обратно в его тюрьму! Конечно, он бы не выбрался, если бы ваши гвардейцы не отвлекли Цербера… — она посмотрела на пса. — Но, если он так легко поддался на простую игру с мячиком, кто взялся бы предсказать, когда он мог бы сбежать по какой-то другой причине?
— Вы правы, — кивнул канцлер Нейсей. — И в тот момент вокруг могло никого не оказаться. Тогда заключенный мог бы сбежать… По прибытии в столицу я выделю финансы из резерва для организации здесь более серьезной охраны!
— Правильный подход! — кивнула черная аликорн. — Рада, что вы, в отличие от моей недостойной сестры, ответственно относитесь к столь важным вопросам. Но, полагаю, — она снова осмотрела присутствующих. — На сегодня наша прогулка окончена. Можем возвращаться в столицу!
Возражать никто не стал, поэтому кавалькада воздушных колесниц с эскортом вскоре направилась в сторону горы Кантерхорн.
Кейденс, честно говоря, была поражена. Два страшных врага державы, когда-то побежденные, долгие годы до сегодняшнего дня были, фактически, предоставлены сами себе. И оба находились в шаге от освобождения. Самое страшное было в том, что Найтмер явно не врала, когда рассказывала им всем о Дискорде и Тиреке. И еще хуже было то, что до появления владычицы кошмаров никто даже не знал обо всем этом…
Прибыв во дворец, Найтмер сразу их покинула, отправившись к себе. А розовая аликорн договорилась с министрами обсудить ситуацию завтра. Потом она направилась к Твайлайт.
Принцесса Любви уже не раз корила себя за то, что так мало времени уделила воспитаннице. Но обстановка каждый раз не позволяла им нормально поговорить. А сделать это следовало. Кейденс опасалась, что фиолетовая единорог до сих пор обижена на нее. И хуже того, после возвращения Элементов хозяйке у нее могла пропасть четкая цель, которая всегда требовалась Твайлайт.
Сейчас розовая аликорн планировала подключить молодую волшебницу к исследованию вопроса по укреплению тюрьмы духа Хаоса. Это должна была быть непростая и интересная задача, которая могла отвлечь ученицу Селестии и вывести из хандры.
В покоях Твайлайт принцесса Любви застала неприятную картину. Вот только она была не той, что она ожидала увидеть.
Фиолетовая единорог, растрепанная и с красными глазами сидела за столом. Вот только глаза ее покраснели не от слез, а, похоже, от недосыпа. Твайлайт с огромным увлечением черкала что-то на бумаге, изредка сверяясь с диаграммами на каких-то пожелтевших листах.
— Здравствуй, Твайлайт! — поздоровалась Кейденс. — Прости, что так долго не заходила.
— Не мешай мне! — не отрывая взгляда от листа, буркнула хозяйка комнаты. — В отличие от тебя я тут решаю важные проблемы!
Слова воспитанницы больно кольнули душу. Она все еще была обижена, даже не поздоровалась. Но принцесса Любви не собиралась грубить в ответ на грубость Твайлайт.
— Может быть, тебе требуется помощь? — спросила она. — А еще я хотела предложить тебе поучаствовать в одном исследовании…
— Помощь ты уже оказала! — с гневом и обидой во взгляде посмотрев на нее, выпалила фиолетовая единорог. — Только не нам, а Найтмер Мун! Вот и иди, помогай ей дальше! А мне и без тебя есть, что исследовать!
— И чем же ты занята? — сглотнув комок в горле, поинтересовалась розовая аликорн.
— Да уж кое-чем более важным, чем ваши исследования! — заявила ученица Селестии, снова уставившись в одну из диаграмм. — У меня здесь…
— Ваше высочество! — внезапно появившаяся рядом леди де Лис прервала Твайлайт. — Какое счастье, что я вас нашла! Вы нам срочно нужны!
— Что случилось? — уточнила Кейденс, повернувшись к аристократке.
— Ничего такого уж серьезного, — успокоила ее Флер. — Но вопрос срочный и достаточно деликатный…
— Хорошо, я иду, — кивнула розовая аликорн. — Прости, Твайлайт. Удачи тебе в исследованиях…
На этом принцесса Любви, направившись за дворянкой, покинула комнаты воспитанницы, с грустью отметив, что молодая волшебница не попрощалась и даже не оторвалась от своих вычислений.
По поводу Тирека. Может быть, кому-то показалось странным, что он был очень слабым, просто подчинился, не попытался «выпить» Найтмер и т.д. Поясню, почему так.
Тирек впервые появился в конце четвертого сезона. При этом указывалось, что он содержался в Тартаре, но сбежал, когда Цербер отвлекся. Цербер появлялся в Понивилле во втором сезоне, устроил там панику и бегал, пока Флаттершай его не успокоила и не вернула на место. Предположительно во время этой отлучки стража и сбежал Тирек.
То есть с момента его побега до начала его активных действий прошло два с половиной сезона. Насколько помню, длительность сезона условно равнялась полугоду. Получается, кентавр, сбежав, больше года таился, никак себя не проявляя.
Почему? Как по мне — восстанавливал хоть какие-то силы. То есть в момент побега он был, что называется, никаким.
Кроме того, когда он пошел «выпивать» пони, то начал с единорогов. Магия других рас ему была изначально недоступна. И только «подзаправившись», он перешел на пегасов и земных.
Поскольку аликорн соединяет в себе магию всех трех видов, то «выпить» Найтмер в своем начальном состоянии он бы просто не смог, о чем, вероятно, догадывался. Поэтому отступил.