Голодная пустота

Глава 5 Кто ты, Роад Даст?

Флот всегда заботился о комфорте и благополучии своих офицеров, даже если речь шла о периферии. На станции Доула кают-компания была небольшой, с одной стойкой, где продавались как напитки, так и еда. Естественно все было автоматизировано донельзя, персонал комплектовался только парой официанток, которые работали посменно, заботясь о помещении и скрашивая скуку офицерам, в основном болтовней. Сейчас была смена Мисти — жены офицера, что был ответственен за безопасность станции — но она уже опаздывала на целых полчаса.

Впрочем, это мало кого волновало.

Само помещение выглядело весьма приятно. Панели из настоящего дерева и нечто вроде обоев пастельного розового цвета с узором на растительную тематику, столики с красными скатертями и мягкие удобные сидушки с подъемными спинками, длинные прямоугольные кадки с буйно разросшейся лозой, что оплетала решетчатые перегородки, пара угловых диванов с кофейными столиками, мягкий желтый свет от ламп в виде свечей и самые обычные картины, нарисованные краской на холсте — все это придавало кают-компании уют классического частного клуба еще тех времен, когда полет в космос был лишь несбыточной мечтой.

Пара небольших компаний занимали столики ближе к стойке. Они тихо переговаривались, увлеченные обедом и просмотром кино — на одной из стен, прямо над небольшим подиумом, висел широкий экран, где обычно крутили что-нибудь о героизме, подвигах и светлом будущем.

А Роад с приятелем сидели подальше от остальных, увлеченно играя во “Флотку”.

— Выглядит… неплохо, — хмыкнув, сказал пилот, перекладывая телекинезом карты в подставке в более подходящую комбинацию. С его набором защищаться было сложно, зато если пожертвовать парой не самых ценных карт для размена, то атаки могли получиться вполне удачными.

Сама "Флотка" в плане подготовки была проста, как бит, требуя лишь двух карточных колод и самых минимальных способностей к счету. Но, как и в настоящем бою космических флотов, успех игрока сильно зависел от умения планировать следующий ход, от способности предугадать действия противника и, конечно же, от благоволения удачи. Они уже провели первый раунд этого кона и каждый лишился одной карты, что играли роль кораблей, идя примерно наравне.

Единорог внимательно посмотрел на оппонента — на зебра в коротких шортах и алом шейном платке. Его тело украшали тонкие, но частые темносиние полосы. Грива-ирокез была заломлена на правое ухо, частично скрывая аугментику головы. Сам зебр шумно грыз и обсасывал косточку от персика, перебирая свои карты в подставке — после пары проигрышей он все же один раз победил и тут же съел отвоеванный "трофей". В итоге у него оставался только один персик в запасе, в то время как у Роада — четыре.

— Что, тоже голяк? — не отвлекаясь, спросил связист у Роада.

— Нет, Гмали, у меня намного хуже. Ты легко меня побьешь, — спокойно ответил единорог, чем заслужил пристальный взгляд от противника.

— Так я тебе и поверил… фокусник… — фыркнул связист, нахмурился и, после недолгого замешательства, принялся снова пересобирать комбинации.

— Верить или нет — твое дело. Давай быстрее.

— Не дави, я думаю.

— Будешь долго думать — ко мне придет подкрепление, — сказал Роад, передвинул телекинезом колоду с неиспользованными картами под копыто и пару раз по ней постучал.

— Этого нет в правилах!

— Зато в жизни такое бывает. И правил никто не придерживается ради удобства противника… Ходи давай.

— Ну и вредная же ты жопа… Хм. А как тебе такое! — осклабился связист, уверенно выкладывая две карты в оборону, шесть и пять. Единорог на это ответил заготовленной четверкой мелочевки, которая лишь на единицу, но превосходила защиту, заставив Гмали выматериться — они оба потеряли по карте, но зебр куда более ценную.

Ответная оборона Роада была из тройки и единички, так что он хоть и потерял карту, но совсем уж слабую. А в третий и четвертый раунд его противник уже не мог с оставшимися силами выставить ни нормально оборону, ни атаку, и снова проиграл.

— Господа офицеры, — поприветствовала их кивком подошедшая фестралка, которая среди прочих выделялась довольно крупными размерами и пышными формами. Ее цвета были примерно такие же, как у зебра, разве что ее шкура была однотонно белая, а грива — с голубыми прядками. Из одежды на ней был только желтый бант, удерживающий короткий хвостик на затылке. Она слизнула со стола последний персик зебра, чем заслужила пристальное внимание от игроков. Судя по хитрому прищуру, она того и добивалась. — Слышали? К концу дня наш Дженераль выступит с речью. Мой милый сказал, что "военно-космическая грудь каждого должна сверкать, словно ее облизал абиссинец".

— Опаздываешь, Мисти, — сказал Роад. — Твои новости уже не так уж и свежи.

— И если хотела персик, то могла бы просто попросить, — буркнул зебр, недовольно бросив карты в кучу. Когда Роад помахал своими картами в телекинезе, указав на них копытом, связист отрицательно помотал головой. — Не, я все. Тебя, задницу хитрую, хрен пробьешь…

— Какие у вас тут разговоры… интимные. Вы ведь не против моего присутствия, м-м? — поигрывая бровями спросила кобыла и, вытянув язык, стала перекатывать на нем очищенную от мякоти косточку. Роад, стянув ее телекинезом, заменил целым фруктом, а остальные три передвинул зебру. На удивленные взгляды от обоих пилот только пожал плечами.

— Вот никогда тебя не понимал… спасибо, конечно, но у тебя вроде есть своя троица кобыл, им бы как раз и отдал, — буркнул зебр, хотя все равно смотрел на фрукты с нескрываемым голодом — свежие выдавали крайне редко, обычно заменяя либо сухофруктами, либо консервированными, с кучей сахара. А учитывая гуляющие по станции слухи, все начали опасаться, что теперь вообще не скоро смогут увидеть хоть что-то свежее.

— Для них у меня есть кое-что получше, — ответил Роад. Подхватив один из персиков, он отправил его себе в рот, а оставшиеся два настойчиво сдвинул телекинезом к зебру, заставив взять в копыта.

— О-о-о? Что-то большое и сочное? — томно спросила фестралка, прижавшись к спине Роада грудью нависнув над его плечом. Чуть склонив голову на бок, она посмотрела вниз и ее копыто поползло по груди единорога. — Наверно это… крепкие яблочки и… длинный… толстый… кабачок…

Роад, фыркнув, мягко, но настойчиво стал отводить ее ногу в сторону и пытаться стряхнуть саму фестралку с себя.

— Мисти, ты что, в конец своего мужа заездила и он выбросился в мусоропровод? — весело спросил зебр, наблюдая за их возней со стороны: кобыла со смехом пыталась удержаться на спине Роада и увернуться от его копыта. — Или он решил уйти к монахам, которые дают обет безбрачия?

— Ну… нет… фуф… но ходят слухи, что… ой, Роад, да прекрати! Я просто хочу пообниматься!

— Благодарю покорно, но нет. Обними лучше Гмали, он не против, — кивнув в сторону связиста, ответил пилот.

— Да, обними лучше Гмасатиикали! Он правда не против! — осклабился зебр, с готовностью раскрыв объятия. Фестралка замерла, обдумывая такой вариант.

— Но ты тощий! Вон, даже ребра выпирают! Тебе ни за что не сравниться с пухляшом ЭрДи, — надула она губы.

— Я не тощий, а поджарый! И у меня есть персики!

— Ох, ну ладно… только никому не говорите, что я так дешево продалась, — наигранно расстроившись, согласилась кобыла и сползла со спины единорога. Прильнув к груди зебра и обняв его крылом, фестралка тут же стащила один из персиков со стола, наткнув его кончиком крыла, и отправила в рот.

Пока они вырывали у друг друга последний фрукт и спорили, кому он должен достаться, Роад отправился к бару.

Обдумывая, что бы заказать выпить, единорог уставился на настенный экран. Он тупил несколько секунд, пока не понял, что уже пытался смотреть этот фильм раза три или четыре, но главный герой был настолько шумным идиотом, пышущим пафосом, что пилот так и не смог досмотреть его полностью. Решив, что алкоголь сейчас не подойдет, Роад наколдовал в автомате три стакана обычной содовой с добавлением сока, после чего отправился назад к столику, который занимала их компашка.

— Так про какие там слухи ты говорила? — спросил единорог, садясь на прежнее место. Он достал из кармана саше и высыпал в свой стакан белый песок, с ленцой наблюдая за тем, как кобыла ластится к довольно лыбящемуся зебру — к ее поведению давно уже все привыкли. Фестралка была экстравером и, словно этого было мало, еще и сильным кинестетиком, а потому постоянно страдала от тактильного голода и просто не могла долго обходиться без личного контакта.

Ходили слухи на грани вполне доброжелательных шуток, что кто-то из древних предков Мисти слишком тесно вел дела с чейнджлингами, отсюда и ее дикая тяга к объятиям. Насколько знал сам Роад, фестралка при этом еще ни разу не изменила своему мужу, боясь его потерять. Он, не самый мелкий минотавр, слава Сестрам, вполне успешно справлялся с ее голодом более интимного характера, но, внезапно еще один слух, в тайне давно уже мечтал сбежать от слишком гиперактивной жены.

— Ну… поговаривают, что часть персонала могут в гибернацию положить, — вздохнув, кобыла наконец отлипла от зебра и, сев, приняла от единорога стакан. Вращая его между копытами на столе, она некоторое время следила за поднимающимися со дна пузырьками. — Боюсь, как бы мой пусик не оказался в первых рядах.

Роад и Гмали понимающе переглянулись.

— Не думаю, что "пусик" будет даже в последних — все же он занимает не самую мелкую должность в командовании, — заверил ее зебр, приобнимая.

— Гмали прав. Скорее всего, это тебя первой отправят в заморозку, — покивал головой единорог, наблюдая за бурлением в своем стакане. Когда кобыла расстроенно посмотрела в его сторону, Роад вздохнул. — Прости, Мисти, но это так. Ты нам всем нравишься, это правда, и мы готовы в любой момент тебя поддержать, но все же, если хочешь знать мое мнение, всем, а особенно тебе, будет легче перенести такой сложный момент во сне.

— Я понимаю, — промямлила фестралка, перебравшись к единорогу под бок. Обреченно вздохнув, Роад все же обнял ее и осторожно похлопал по спине, чем она тут же воспользовалась, как разрешением, и, уткнувшись ему в шею носом, обхватила крыльями и копытами. — Просто как-то… страшно от этого. И тоскливо. Что, если я так и не проснусь?

— Проснешься, Мисти, обещаю. И если тебе от этого будет легче, мы проводим тебя до капсулы, — подсев к ней с другого бока, зебр стал гладить ее по гриве. — Да, Роад?

— Угу, — помедлив, согласился единорог. То, что он раздумывал над ответом, тут же заметила чуткая Мисти — она отпрянула, посмотрев с удивлением ему в глаза, словно ее только что предали. Жеребец отвел взгляд в сторону и снова вздохнул. — Ну… знаешь. Я же пилот. Вполне может неудачно время совпасть. Прости.

Опустив голову, фестралка высвободила единорога из объятий, немного посидела, потом залпом осушила стакан.

— Ладно. Пойду других мучить, не скучайте! — стараясь выглядеть жизнерадостно, сказала она и пошла в сторону другой компашки.

Хаосово семя… нельзя так лажать, нельзя.

Когда фестралка залезла к кому-то на спину за другим столиком, Роад наконец отвлекся от наблюдения за ней и заметил пристальный взгляд зебра.

— И что это было, друг? — спросил Гмали, приподняв одну бровь. — Ты что, задумал чего?

Единорог сложил копыта на столе, сжав их вместе, и залпом осушил стакан с побуревшим напитком.

— Знаешь, Гмасатиикали-друг… кхм… ничего я не задумал, — прокашлявшись, сдавленно ответил Роад, перейдя на родной язык зебра — один из тех, что в ходу у многочисленных кланов на территории Сонхарри. Связист тут же стал куда более внимательным, хотя его уши даже не дрогнули. — Странные ныне дела вершатся — звезда умирает, а мы сидим без дела и неясно чего ждем. В чем причина, как понять? И кто мог не хотеть увидеть меня вновь?

Кивнув, зебр приложился к стакану, сделав пару маленьких глотков.

— Хорошо. Я тоже задаюсь вопросом, но мыслей об этом нет. Тебе есть что поведать?

— Нет, Гмали, — махнув копытом, ответил ему единорог, перейдя обратно на общеэквестрийский. — Лучше расскажи, какие вообще слухи ходят по станции? А то, сам знаешь, по радиосвязи особо не поболтаешь…

— Хех, это верно… ты б видел, как на меня кэп пялился в тот момент, когда ты запросил прогноз погоды, — как ни в чем не бывало фыркнул зебр, потом, посмотрев по сторонам, чуть склонился над столом. — Слышал я, что у нас на станции святоша объявился. Прибыл прямо перед тем, как…

— Везет ему, — пожав плечами, безразлично пробормотал Роад, пялясь на грязное дно стакана.

— Еще б. Перед ним "пусик" Мисти чуть ли не раскланивался при встрече, представляешь? Какой-то там, э-э, рыдающий брат.

— Никогда не интересовался этой темой. Лучше расскажи, как у наших друзей дела, к кому стоит зайти и кого проведать.

— Ну-у… доктора Плант и Роузкейк подрались после того, как поняли, что претендуют на одного и того же самца, рядового Колда. На складе наконец обнаружили недостачу технического спирта, но Клауд, как всегда, ни при делах. Еще на третьем уровне разом все воздушные фильтры полетели, Стад там зашивается. А так вроде все…

Заметив неподвижный взгляд единорога, Гмали развел копыта в стороны.

— Ну, что ты на меня так смотришь? Что слышал, то и говорю… хотя… слыхал я еще, что нас накрыло гипертенью, но, кажется, ты и сам в курсе, — сказал зебр, нахмурившись, на что единорог кивнул. — Как думаешь, это надолго?

Пилот задумчиво похмыкал, повернув голову в сторону выхода из кают-компании. Правильно уловив намек, зебр тут же скис.

— Вот дерьмо… и знакомый с хранилищ говорит, что запасов еды хватит на пару лет всего… дерьмо…

— Гмали, друг, я тебя безмерно уважаю и ценю, но нет ли у тебя какой-нибудь действительно интересной темы? — со скукой поинтересовался пилот.

— Бля, Роад, переключись обратно с тусклой сволочи, а? И без того тошно, — буркнул зебр, тяжело опершись на стол. Сложив копыта перед собой, он начал нервно постукивать ими друг о друга. — Тебе, может, и плевать, а я вот… дискордовы яйца, надо было принять то предложение о переводе. Да, оказался бы в еще более унылом месте среди одних собачьих морд, но зато без риска сдохнуть с голодухи!

— Что-то ты разнервничался. Друг, может тебе принести выпить чего покрепче? — начав собирать колоды карт, спросил единорог, навострив уши и внимательно следя за связистом. Но, вопреки ожиданиям, это был лишь признак нервов и никаких тайных посланий не несло. Зебр не ответил на вопрос, продолжая нервно постукивать копытами и бегать взглядом по сторонам. — Так есть еще что-то стоящее внимания?

Связист на мгновение замер, хмуро посмотрев прямо в глаза пилота, потом отвернулся, медленно помотал головой и вернулся к постукиванию копытами.

— Послушай меня, друг. Мы, конечно, все оказались по уши в навозе, но это не значит, что мы из него не выберемся, — сказал Роад, закончив собирать колоды. Всунув одну из них между копыт зебра, чем прервал нервное постукивание, вторую он засунул в нагрудный карман. — Ты ведь слышал легенду о зиме Виндиго и том, как появился праздник Согревающего Очага? Я читал теорию, что за всей той жеребячьей мишурой про обмен подарками и песенками на самом деле скрывается вполне реальное трагическое событие планетарного масштаба, когда большую часть планеты сковало льдом. И ничего, наши предки смогли пережить этот момент, дав нам, гордым сыновьям и дочерям Эквуса, возможность самостоятельно найти место, где можно благополучно сгинуть.

Гмали несколько секунд тупо смотрел на колоду, потом усмехнулся.

— А что, может, нам стоит поступить, как тот воробушек? Оставаться в тепле и не чирикать? — весело посмотрев на единорога, спросил связист. А, так ты выйти из дел решил? Вот засранец… подумал Роад, натянув на лицо усмешку.

— Не знаю, как ты, мой друг, а я еще почирикаю, пожалуй, — ответил единорог, поднимаясь. Роад еще хотел было попрощаться с Мисти, но она, хотя и повела в его сторону ухом, оборачиваться не стала. Хаосово семя, надо было все же помягче с ней, попенял себе единорог. Уходить вот так, не прощаясь с подругой, было неправильно.

Проходя мимо Гмали, он помедлил, потом похлопал его по плечу, склонившись к уху.

— Скажешь ей, что мне очень жаль? — попросил Роад. Когда зебр кивнул, единорог благодарно ткнулся ему в макушку носом и отправился на выход.

---

Первое, что увидел Роад еще на пороге в медблок — бежевую кобылу-единорога в годах. Она критично осмотрела пилота с ног до головы, так, как могут разве что лишь присытившиеся грифоны — с какой-то то ли тоской, то ли презрением, словно он был куском соевого мяса — потом обернулась назад.

— Эй, Мотли, твой выкормыш пришел! — крикнула Свит Роузкейк, закашлялась и сплюнула на пол. Роад слегка поморщился, не столько из-за ее поведения, сколько из-за слова, которым она его назвала. "Выкормыш" было довольно обидным прозвищем для сирот, и обычно так называли тех, кого приютили приемные родители другого вида. И хотя возраст Роада уже давно перевалил за тот рубеж, когда его могли бы усыновить, Свит все равно называла пилота именно так.

Тут же позабыв про существование жеребца, старая кобыла пошла вглубь медотсека, мотая неопрятной розовой гривой и, бурча проклятия, стала пытаться раскурить сигарету о сбоящую зажигалку. Сколько раз Роад ни встречал Свит Роузкейк, она всегда выглядела столь же помятой, грязной и недовольной.

Расценив открытый проход как приглашение, пилот направился внутрь. В целом, тут все было, как прежде: светло и (почти) чисто, белые стены, серая плитка пола, а все пространство забито диагностическим оборудованием и шкафами, являя собой образ "легкий рабочий бардак". Один из проходов налево вел в палату интенсивной терапии, откуда можно было попасть в санузел или в каморку медперсонала. Второй слева вел на склад. За створками прямо скрывалось помещение с капсулами регенерации, а правый проход вел в хирургическое отделение. В последних двух Роаду однажды посчастливилось побывать, хотя он сам этого и не помнил.

Посмотрев по сторонам, Роад двинулся в сторону палаты интенсивной терапии и не прогадал — он сразу же услышал знакомый полусвист-полухрап. Заглянув за занавеску в самом дальнем углу от входа, рядом с санузлом, он увидел бурую грифоншу с беложелтым пером, что мирно посапывала в разобранной койке, невероятно вывернувшись всем телом и раскинув лапы, словно какая-нибудь пьяная кошка. Впрочем, пустая бутылка у изголовья и стойки запашок подсказывали, что сомнения тут неуместны — она определенно была пьяна. В очередной раз.

Это и была Мотли Плант — без малого тридцать лет как главный хирург на станции. Та, кого Роад вполне мог бы называть второй матерью.

— Подъем, дряблая кошка, — громко сказал пилот, раскачивая койку из стороны в сторону. — Хватит валяться легкодоступным шматом. Работа пришла.

— М-мхм… странное имя… можешь мне отлизать, Работа… — простонала старая грифонша, закрыв лицо передними лапами и перебирая задними, еще больше комкая сползшее одеяло. Роад из приличия отвернулся, осматривая палату — все прочие койки были пусты, ни единого пациента.

— Предлагаешь самцу? Не ожидал такого услышать от тебя…

— Какая разница, чей язык? — буркнула Мотли, садясь на край койки. После широкого зевка она пощелкала клювом и потухшим взглядом уставилась на единорога.

— Мудрость перезрелой лесбиянки… — хмыкнул жеребец. — Нет, я, пожалуй, откажусь.

— А, это ты, Роад… — дошло наконец до грифонши. Она почесала шею, выдернула сломанное перо, потом глянула на пустую бутылку и вздохнула. — Ничего срочного?

— Нет.

— Тогда дай мне пять минут…

Поднявшись, Мотли неуверенно покачнулась, подобрала с пола замызганный халат и поплелась в сторону санузла.

Роад, провожая ее взглядом, покачал головой. За прошедшие годы они стали близкими друзьями. Единорогу было неприятно наблюдать, как грифонша занимается медленным саморазрушением, но пытаться вразумить ее было пустой тратой времени — даже несмотря на то, что сама Мотли хотела бы прекратить, и на все те попытки, что порой казались успешными, она все равно срывалась, вновь и вновь возвращаясь на накатанную дорожку. Ну, хотя бы спирт не глушит… хотя кто знает, куда именно утекли те двести литров… Жеребец косо глянул на бутылку, немного подумал и занялся уборкой.

Спустя какое-то время грифонша снова появилась в палате, и выглядела она… прилично, более или менее. Оправив чистый медицинский халат и поведя под ним крыльями, Мотли завернула в жилую каморку, а Роад заглянул в санузел — выкинуть мусор и забросить грязное постельное белье в стирку. Когда единорог зашел в каморку, грифонша уже сидела с исходящей паром кружкой. Приподняв в воздух коготь, призывая подождать еще немного, она медленно вливала густую жижу в клюв, делая большие глотки. Когда последняя капля сорвалась с края и исчезла в глотке, грифонша поставила кружку на стол и всем телом содрогнулась.

— Буэк! Надо бросать пить. Надоело глотать это мерзостное месиво каждый раз… никогда не привыкну… — призналась она, прикрыв глаза и потирая лоб.

— Ты каждый раз это говоришь, и каждый раз потом все равно набираешься, — напомнил ей Роад, натянув ухмылку.

— Поупрекай еще меня, жеребчик! — с угрозой в голосе гаркнула доктор Плант, обернувшись, и поморщилась от громкости собственного голоса. Приложив лапу к голове, она зашагала в сторону медотсека. — Ох… Так зачем пришел?

— Провериться. Поболтать. Послушать слухи, — пожал плечами единорог, подстраиваясь к ее шагу сбоку.

— Слухи, да? В своем репертуаре… Ладно, скидывай с себя все, а я пока подготовлю аппаратуру.

— Так как этот Колд выглядит? — на ходу сбросив штаны, поинтересовался Роад.

— Какой Колд?

— Такой, из-за которого ты со Свит чуть друг другу глотки не перегрызли, — сообщил жеребец, кое-как стянув разношенную водолазку. Грифонша на мгновение замерла, обернувшись, потом громко гаркнула со смеху.

— Кха! Я бы тоже хотела посмотреть на то чудо, которое мало того, что сможет заинтересовать нас своим сморчком, так еще и удовлетворить и моим вкусам, и этой старой дрек!

— Вижу, твое к ней отношение ни на градус не потеплело…

— А с чего бы? Она ниже потому что дрек, а не дрек потому что ниже, — вполне спокойно ответила грифонша, занявшись подготовкой одного из сканеров. — Относилась бы к работе и своей внешности нормально…

— Пашла ты в петлю, проспиртованная шкура! — донесся до них откуда-то из глубин медотсека громкий, но какой-то слишком уж безразличный голос Свит, словно она повторяла это каждый день.

— Скажи мне это в лицо, септический ошметок мяса! — ответила ей в том же духе грифонша, не отвлекаясь от дела. В какой-то момент она сорвалась, долбанув по корпусу несговорчивый аппарат, и замерла, глядя куда-то в сторону. — Вообще не понимаю, как можно себя так сильно запускать… от нее же… воняет.

— Не заметил, — пожал плечами Роад, в ожидании присев в паре метров от сканера. На самом деле, попахивало от них обеих, от каждой по-своему, но он не стал рисковать и озвучивать это.

Мотли хмуро уставилась на жеребца, потом осмотрела снизу доверху — водолазка со штанами сейчас покоились на крышке одного из шкафов, что стоял за его спиной, а сам он был в чем мать родила. Поднявшись на копыта, единорог медленно повернулся на месте вокруг себя и спокойно добавил:

— В душе был часов шесть назад.

— Хф-ф… не оставил бедной грифине даже малейшего повода, — сварливо посетовала Мотли и махнула лапой. — Залазь.

Осмотр проходил как обычно. Они болтали о том, о сем, прерываясь лишь на моменты, когда грифонша приказывала, куда встать, сесть или лечь и что делать или не делать, а единорог послушно, практически на автомате выполнял команды. Это повторялось каждые две недели, уже на протяжении полутора лет.

— До сих пор не могу привыкнуть к этому виду, — вздохнув, призналась Мотли, отведя взгляд от его груди и делая пометки в планшете.

— И это ты тоже повторяешь каждый раз, — заметил Роад, глянув вниз — на его грудной клетке была большая неопрятная клякса идеально чистой, без единой шерстинки, шкуры, посреди которой немного выпирала сегментированная панель из серого матового металла размером примерно в два копыта высотой и одно шириной. Постучав по ней, он перевел взгляд на Мотли — та, чуть сморщившись, снова уставилась на это напоминание о прошлом.

— Все в порядке. Оно работает, как надо, — сказал жеребец тихим, спокойным голосом, но грифонша все равно виновато съежилась, уставившись в планшет. — Давай хотя бы этот момент не будем повторять?

— Я могла бы…

— Да. А могла бы и хуже. Я жив лишь благодаря тебе, Мотли.

Грифонша отрывисто вздохнула и, посмотрев ему прямо в глаза, кивнула с видом полной уверенности.

— Ты прав. Не будем об этом, — она улыбнулась уголками клюва и повторила. — Ты прав.

Но Роад знал, что это всего-лишь внешнее, наигранное спокойствие. Рано или поздно она снова сорвется… хотел бы я помочь…

— Так что там дальше по списку? — решил разбавить тишину Роад. — Слухи, кажется?

— Ты неисправим. Вот если бы не эта твоя…

— И это давай пропустим.

— … любовь совать нос, куда не следует, то может бымхф… тьфу!

Роад резким движением сунул копыто ей в клюв, заставив отпрянуть.

— Молодой жеребец! Смотрите, куда пихаете свои копыта!

— Не кричи так, а то кто-нибудь может услышать и подумать какую-нибудь пошлость.

— Пусть только попробуют, — тут же гаркнула она и, прищурившись, сурово посмотрела на единорога. Подойдя ближе, она крепко схватила его за затылок и придвинулась клювом к уху, перейдя на шипящий полушепот. — Тухлая рыба. Беспризорный ил. С каждым днем все гаже.

— Вот как? И кто же это? — безразлично хмыкнул Роад, даже не шелохнувшись.

— Сам догадайся.

С последними словами грифонша оттолкнула его от себя, осмотрела с ног до головы с недовольным видом и клацнула клювом.

— Одевайся. Получишь свой песок и вали с глаз долой… — все так же сурово сказала Мотли Плант, после чего едва улыбнулась одними уголками клюва. — …выкормыш.

---

— Привет, Брэсс. Помощь нужна?

— Ыть! Ох-е… кого там, ш-ш-ш, нелегкая принесла? — шипя и потирая голову, из электропанели вылез земной жеребец в годах, голубой, с выбивающимися из-под черной банданы прядками светлосерой гривы. Увидев Роада, он тут же вздохнул. — А… не удивлен. Все думал, когда припрешься. Сразу говорю, денег нет, долг отдавать нечем. Вот.

— Тоже не удивлен.

Единорог слегка ухмыльнулся. Брэсс Стад был еще одним из старейших работников на станции, только с ним Роад познакомился во время карточной игры, после которой старик остался должен приличную сумму.

Начав как самый простой техник уровня “принеси-подай-не мешай”, за долгие годы земной неплохо поднаторел в ремонте различных электрических устройств. Впрочем, занимался он не только проводкой и рабочими панелями — в перечень его задач как-то незаметно, но прочно вошла забота о самой разнообразной машинерии, что только может попасться на станции: от жизненно необходимых фильтров и панелей искусственной гравитации до каких-нибудь лампочек и сушилок в туалете.

И хотя старый жеребец вполне мог переложить бо́льшую часть забот на подопечных техников с меньшим опытом, нередко Брэсс занимался всем этим сам, к вящему удивлению окружающих и… собственному обогащению.

Роад чуть пригнулся к полу и заглянул внутрь панели — хоть и редко, но он тоже возился с электроникой и часто пытался подглядеть за Брэссом, чтобы почерпнуть немного опыта.

— Так помощь нужна? — спросил единорог, и Брэсс с сомнением осмотрел его — Роад был все в той же водолазке и штанах, на которых не было видно ни пятнышка.

— Ну, если попачкаться не боися… надо кой-какие муфты сменить, шины прозвонить, преды проверить…

Роад выразительно посмотрел на земного, на что тот пожал плечами.

— Ну вот, а говоришь — помощь… такой мелкой грязью вам, гаспадам офицерам, всегда заниматься не с копыта…

— Я, вроде, никогда не отказывался, — заметил пилот, перебив старика. — Ты же понимаешь, что, раз я пришел, то нужно не терять время и пользоваться моментом? И часто ли тебе предлагает помощь с твоей работой сторонний единорог, пускай и маломощный?

— Мда-а… тут ты прав, — почесав затылок, согласился земной. Глянув по сторонам, он указал на другую электропанель. — Ну, тогда давай муфтами займемся, с их переборкой всегда возни куча.

Не теряя времени, Брэсс собрал инструменты в ящик и, подхватив зубами за ручку, перебрался к указанной панели, где снова разложился и занялся вывинчиванием удерживающего крышку крепежа. Роад присел рядом, занявшись винтами со своей стороны.

— Как там твои искорки? Еще не осчастливил? — между делом поинтересовался техник, с какой-то скабрезной улыбочкой косясь на единорога.

— Если бы мне давали бит каждый раз, когда задают этот вопрос, я бы уже купил островок и ушел бы на пенсию, — картинно вздохнул пилот, после чего ткнул жеребца кончиком копыта в бок, заставив того вздрогнуть и отшатнуться. — Я не буду с ними спать, Брэсс.

— Ых… так речь же не про сон, хе-хе! — в ответку мягко потыкав Роада в бок локтем, засмеялся земной, но, заметив тяжелый, пронзительный взгляд, тут же сдулся. — Хе… ну… экх… звиняй, я ж не для издевки. Кобылки-то и правда симпатишные. Я б за ними приударил, да… куда уж мне…

— Зря ты так, жихар. Для тебя они, конечно, молоды, но мало ли вообще самок на станции?

— Да-да, утешай старого брехуна… — похлопав по плечу единорога, вздохнул техник. Расправившись в молчании с крышкой, они провозились еще немного с удерживающей рамой, а когда и ее убрали, приступили к проверке и замене энергомуфт.

Роад покосился на старого жеребца. Он был немного меньше самого единорога, но, не смотря на года, оставался вполне крепким и быстрым. Земной уверенно и твердо действовал копытами, возясь с мелкими деталями и инструментами — явный признак того, что у него был отлично развит копытокинез, а немощь еще долго не коснется его.

А еще он в меру ушлый и хитрый. Заниматься выгоном спиртного, как-то приспособив под это дело старые фильтры? Под носом у остальных? И ведь при этом еще каким-то образом умудрился втянуть Гмали в это дело, договорившись о путях реализации, и теперь они оба получают неплохие деньги… Познакомить бы его еще с… А почему бы и нет? мелькнула мысль в голове Роада.

— Ты попробуй все равно. Если хочешь, могу кое-кого подсказать, — рассматривая на свету одну из муфт, сказал Роад как бы невзначай.

— Что, правда есть кто на примете?

— Есть, двое, — кивнул Роад, покосившись на земного. — Главный хирург и диагност.

Копыта старика дрогнули. Маленькая электроотверточка выскользнула из его хватки и звякнула об пол, пока старый жеребец пытался не уронить одну из новеньких муфт. Зажав ее между копыт, Брэсс услышал тихий треск и в сердцах помянул Дискорда.

— Шутник херов… я-то думал, ты серьезно, а ты…

— Я серьезно.

— Да-а? Так они ж… это…

— Думаю, они доспели, — хмыкнул единорог, продолжая спокойно возиться с нутром панели. — Знаешь, какой мудростью со мной сегодня Мотли поделилась? "Какая разница, чей язык".

Земной поднял копыто в воздух и приоткрыл рот, собираясь что-то сказать, но потом с силой захлопнул его, удивленно уставившись на единорога.

— Ты по прежнему гонишь свою бормотуху, так? Принеси им на пробу, — подсказал Роад и, чуть помедлив, развернулся к земному и ткнул копытом ему в грудь, уставившись прямо в глаза. — Не спаивай, понял? Только на пробу, и только лучшее, кристальной чистоты. Они и без того почти не просыхают, и я не хочу, чтобы ты их вогнал в пике.

Добившись от старого жеребца кивка, единорог натянул ухмылку.

— Может ты как раз сойдешь за Колда.

— За кого? — заморгал Брэсс, но пилот проигнорировал вопрос.

— Поговаривают, что в третьем с фильтрами проблемы.

— А, ну… Есь такое. А кто говорит? — земной тут же послушно переключился на новую тему.

— Кто — не важно. Главное говорят.

— Так, это… забиваться стали быстро. У меня были парочка, которых срок подходил менять недели через две…

— Какой по счету срок?

— Ну… хе-хе… второй, — нехотя признался Брэсс, почесывая затылок, но тут же упрашивающе схватился за плечо Роада. — Ты ж сам прекрасно знаешь, что они и три могут проработать бессменно! Это б было чистое расточительство — менять фильтры так часто, ну!

Единорог покосился на копыта на своем плече, потом на земного — старик отпрянул, приподняв ноги в жесте сдачи на милость.

— Так что с ними?

— С фильтрами? Ну-у… — опустив копыта, протянул старик неуверенно. — Там, в них, какая-то странная пыль начала копиться. Мелкая, как пудра, голубоватая такая, в темноте чуть светится. А гель вообще посинел. Я на язык пробу взял, так знаешь… прошибло, словно контакты батареи лизнул — бодро так стало, и сил будто прибавилось. Но я не рискнул больше чего делать — мало ли. Но, как видишь, все еще в сознании и даже, тьфу-тьфу, не пронесло.

Единорог задумался. Я еще ни разу не слышал о таком... Может быть, это как-то связанно с происходящим? Это бы упростило поиски ниточек.

— Рисковый ты, Брэсс.

— Ну, да, потому тебе и должен… — вздохнул земной.

— Они у тебя с собой?

— Кто, фильтры? Да не, зачем? Пятнадцать кило каждая дура, с собой просто так таскать чтоль? В нычке лежат. А что?

— Мне они нужны. Один отдай мне, второй Мотли с приветом, как к ним соберешься. За это спишу половину долга.

— Вот прям так сразу? — чуть присев, в удивлении охнул старик. Немного поколебавшись, он положил копыто на плечо единорога. — Так может… весь?

— Весь? — повторил в задумчивости Роад. Положив инструменты и детали на пол, единорог полностью развернулся к старику и несколько секунд разглядывал его морду, чуть наклонив голову. Расценив это как плохой знак, земной, убрав ногу, прижал уши и немного ссутулился… а потом вздрогнул от неожиданности, когда Роад с ухмылкой приобнял его за плечи и протянул копыто для закрепления сделки. — Если им понравишься, то считай, что весь. Договорились?

Брэсс навострил уши, не веря собственному счастью, и заулыбался. Копыта цокнули.

— Договорились!

---

— А, лейтенант Даст! Какими пыльными дорожками в нашем собачьем углу? — воскликнул бордовый единорог с белой гривой, остановив тележку с грузом старых, потертых ящиков, когда Роад зашел в крыло младшего состава. В центральном коридоре сейчас больше никого не было, так что пилот направился прямо к нему.

— Да вот, нашел тут ничейное, думаю теперь, где бы перепрятать, — слегка улыбнулся пилот, покачав небольшой коробочкой в воздухе, ухватив зубами за бант из красной ленты и приподняв ее со спины.

— О, ну зачем ты так себя перетруждаешь? Давай я за тебя озабочусь. Знаешь же, Клауду можно доверять!

— Еще как знаю.

Они оба засмеялись.

На станции среди персонала (даже у высшего командования) давно уже устоялось понимание, что если что-то где-то потерялось, то рано или поздно обязательно должно найтись. А старший лейтенант Клауд Бокс всегда был готов помочь с… поисками. Конечно, его несколько раз пытались вывести на чистую воду, но никто так и не преуспел — трудно приписать вину в пропаже имущества в другой части станции тому, кто практически не покидает своего угла.

Роад скользнул взглядом по передним ногам старшего лейтенанта — довольно грубой аугментации, с которыми даже быстрый шаг был подвигом — потом в сторону двойных дверей, что вели в арсенал и складские помещения этого крыла станции, которыми и заведовал Клауд. Для Роада, сколько бы он ни расспрашивал, сколько бы не наводил справки, так и осталось загадкой, как именно материализуется "потерянное" в его обители, которую в шутку все стали называть не иначе, как “Бюро находок”. Впрочем, кое-какие догадки у пилота имелись, нужно было лишь их проверить.

— Помочь? — спросил Роад, кивнув на тележку.

— Благодарю, сам справлюсь, — насторожившись, ответил Клауд. — Ты как, по делу или так?

Что ж, проверю в следующий раз.

— Пока так. Мои здесь?

— Мимо не проходили — значит здесь, — пожав плечами ответил бордовый единорог, тоже взглянув в сторону прохода на склад за спиной.

— Можешь не помогать, сам их найду, — сказал пилот, после чего как бы невзначай добавил. — Слух ходит, что двести литров спирта у соседей со склада пропало.

— Брешут.

— Еще я слышал, что целый ящик магнитных подков истаял прямо на глазах у главного завхоза.

— Брешут.

— А про пропажу пары коробов жогов к пульсорам слышал?

Клауд неуклюже переступил ногами, оборачиваясь. Вид у него при этом был весьма удивленный.

— Ну знаешь… это вообще ни в какие ворота.

— Вот и я думаю, что бред. Такое не теряют просто так. Понимаю, если бы это были шоки… Ладно, сколько там на сегодня в банке? — спросил Роад, выудив из кармана и выложив на один из ящиков шесть бит аккуратной башенкой.

Один реальный бит сейчас шел в соотношении 1 к 25 кредитам, так что пилот передавал кладовщику довольно крупную сумму. Бордовый тупо моргнул, видимо, пытаясь переключиться на новую тему, а когда до него дошло, раздраженно фыркнул.

— Семь сотен девятнадцать. Хотя я бы докинул еще сотни две.

— Морда треснет, — хмыкнул пилот и, махнув копытом на прощание, пошел дальше. Интересно, как он банк отдавать будет тому, кто раскроет его секрет? Если это перестанет быть тайной, то не думаю, что у Клауда вообще будет возможность — повяжут тут же…

Миновав три двери по правое копыто, он вошел в четвертую и, пройдя тамбур, оказался внутри стандартной казармы.

Тот, кто видел хоть один модуль-казарму на любой станции Федерации, не важно, космической или на поверхности, может считать, что видел их все. Пройдя тамбур, сначала оказываешься в бытовке — небольшом помещении, где можно спокойно посидеть или, если лень идти на камбуз, что-нибудь по быстрому приготовить, не мешая остальным. Сразу же бросалось в глаза простое, можно сказать, утилитарное оформление: стены, пол, даже мебель — все было сделано предельно простым и крепким либо из хромированного металла, либо из пластика, и лишь сидушки да скатерти на столах были из хорошей, стойкой к истиранию ткани красного цвета.

Дальше шел небольшой коридор, к которому примыкал санузел, где могли заниматься своими делами с десяток существ одновременно. Пройдя мимо, наконец попадаешь в жилое помещение казарм: один центральный проход семи метров шириной, по обе стороны от которого тянулись в два уровня ниши для сна с занавесками из все той же стойкой к истиранию красной ткани, которые давали чувство уединения… ну, или хотя бы пытались. Всего их было сорок. Внутри каждой ниши был матрас, свой кристалл-лампа и вентиляционная отдушина, через которую подавался свежий воздух.

Все универсально, просто и без изысков.

— Лейтенант Даст, — кивнула ему белая с коричневыми пятнами низкорослая псина, когда Роад зашел в бытовку. Она сидела за столом лицом ко входу, а остальные три игрока оборачиваться не стали — все на станции более-менее знали пилота и потому не боялись, что он начнет просто так всех строить, давя званием. Вместо этого они в приветствии помахали лапами и копытами, не отвлекаясь от игры, как показалось пилоту, в “Очко”. Все четверо были разной степени одетости, но среди них сильнее всего выделялся грифон — поверх штанов у него были напялены шорты, тело скрывали несколько рубашек, шея повязана черно-желтым и зеленым шарфами, еще один, бело-синий, скрывал клюв, а на голову была натянута до самых глаз невесть откуда взявшаяся на станции шапка-ушанка с красным полумесяцем. Судя по частому дыханию, смерть от холода грифону точно не грозила.

— Вскрываемся, — сообщила псина. Когда карты легли на стол, грифон тихо охнул и сполз вниз со стула под всеобщие радостные возгласы.

— Нет, я больше не могу… во имя Трех, пожалуйста…

— Уговор! Уговор, Кешью! Напяливай! — воскликнули остальные, сняв с себя по элементу одежды и кинув в сторону проигравшего.

— Хм… зажигалки тут? — поинтересовался Роад, наблюдая за тем, как пес и ослица увлеченно пытаются упаковать ноющего о несправедливости грифона в новый слой одежды.

— Они вроде собирались спать, но, р-руф, когда они сразу же ложились? Никогда. Руф-уф-уф, еще полдня ходят и всем в уши жужжат, — ответила ему псина, следя за возней и весело порыкивая. Поблагодарив, Роад прошел через коридор и, миновав вход в санузел, попал прямиком в спальню.

Сейчас тут было шумно. За одной из задернутых занавесок, всего в паре метров слева от входа, доносились возня и стоны на два голоса. Из-за другой, что была буквально над ней — заливистый храп. Десяток существ самых разных рас сидели и лежали в дальнем углу, кто на краю ниш, а кто прямо на полу, подстелив под себя одеяла, и что-то обсуждали. Один из них, фестрал, мучал банджо, пытаясь наиграть кончиками крыльев какой-то смутно знакомый мотив.

Роад поймал несколько любопытных взглядов от разговаривающих, но они, заметив, что единорог не особо спешит к ним, тут же потеряли к его персоне интерес.

Всюду были следы, демонстрирующие вкусы и пристрастия живущих здесь. На стенах между нишами висели вешалки с одеждой, постеры с кораблями, пушками и представителями различных рас, которых посчитали наиболее симпатичными. Среди постеров особо выделялся раритет с “мистер Эквестрия 298” — крупный минотавр с ярко-розовой шкурой и раскидистыми рогами стоял в позе профессионального бодибилдера, разрывая на себе одежду напряжением мышц. Кое-где валялись клочки шерсти и мусор, стояли рядком десятка два бутылок. Под потолком висели растяжки с вымпелами спортивных команд вперемешку с ветряными колокольчиками и самодельными киринскими фонариками, что тихо покачивались и позвякивали от потока воздуха из вентиляционных отдушин.

В самом центре казармы стоял длинный потертый стол с парой лавок, заваленный какой-то макулатурой, упаковками от еды и сухпайков, непонятными деталями, а посреди всего этого бардака возвышался огромный ботинок со следами зубов на голенище. Сбоку от него лежала дубинка-демократизатор под хват минотавров. Мда. Отвыкать я начал от этого, подумал пилот, посмотрев на накопытный информер. Вторник, два дня с уборки, а уже выглядит так, словно уже неделя подходит к концу.

— О, ЭрДи! А я-то чую, кто-то тут стоит и уши греет, — услышал жеребец до боли знакомый голос. Чуть отодвинув занавеску, из-за которой недавно доносились звуки веселья, на него смотрела рыжая мускулистая псина. Подложив под голову лапу, она облизывалась и с хитрым прищуром бегала взглядом по лицу единорога, растянув пасть в клыкастой улыбке. — Пришел меня навестить?

— Нет, Дина, ты тут ни при чем, — спокойно ответил Роад, присев на пол. — Своих ищу.

— У-у-у… а я уж думала, соскучился, — наигранно обиделась псина, но потом сразу же навострила уши. — Кого ищешь? Хотя постой… ты же вроде с зажигалками летаешь, так?

Когда пилот кивнул, она заулыбалась, словно сорвала куш.

— О-о-о… угадай, кто тут у меня?

— Все трое? — даже не поведя бровью, спросил пилот.

— Ну… нет, это был бы перебор… — чуть опешив, ответила рыжая, потом нахмурилась. Немного повозившись, второй лапой под громкое "йип!" псина вытянула из-за занавески кончик хвоста песочного цвета. Крепко удерживая его в кулаке, она стала играться большим пальцем с кисточкой, обернув уши назад и прислушиваясь к протестующему бормотанию изнутри. — Мог хотя бы изобразить удивление, я же знаю, что ты это умеешь. Суха-арь! Хуже угля в глотке.

— И я рад увидеться с тобой, — ответил единорог без тени эмоций. Действуя телекинезом, он отодвинул занавеску до конца и его взору предстал круп кирин. Та вошкалась, что-то бормоча, пихая псину в бедро копытом и пытаясь развернуться головой к выходу, но ей это все никак не удавалось — проползти мешало тело рыжей, а хвост, удерживаемый в лапе псины, не давал просто так развернуться на месте в и без того стесненном пространстве. Заметив, что ее больше ничто не скрывает от взгляда своего командира, кирин выпучила глаза и с силой прижала хвост к заду.

— Привет, Лампада. Где остальные? — спросил Роад.

— Капф… ле-э-э… — выдавила подчиненная, лупая глазами, пока ее лицо наливалось краской. Псина, понюхав кончик хвоста, выпустила его из лапы и одним рывком, переходящим в перекат, выбралась из ниши.

— Успокойся, лампочка. Ему абсолютно плевать, — поднявшись на лапы, сказала рыжая. Потянувшись со скуляжом, она как бы невзначай обняла единорога за шею, со всей массой опустив лапу ему на плечи. Роад покосился на нее, но потом поморщился и отвернулся, ощутив исходящий из пасти запашок. — Мне ли не знать. А ведь был, был когда-то тем еще пижоном. Что ни движ — он тут как тут и в первых рядах.

Чуть присев, она повела свободной лапой в даль и широко распахнула глаза, словно перед ней открылось потрясающая сцена.

— Это был расцвет нашей славы. О нас слагали легенды…

Кирин, развернувшись наконец головой к выходу и улегшись на краю, со смущенным выражением на лице переводила взгляд то на единорога, то на псину.

— А… а что… — хотела было спросить она, когда любопытство пересилило смущение, но рыжая, дотянувшись лапой, приложила палец к ее губам.

— О таком не рассказывают кому попало, малыш. Хотя… Рассказать? А, ЭрДи? Я до сих пор вспоминаю тот запах… просто, м-м-м, bon appetit! — псина облизнулась и стиснула шею единорога, второй лапой потянувшись к его груди, на что он тут же ответил ударом копыта в нос. Рыжая, не успев среагировать, отшатнулась от мощного тычка и присела, прикрыв морду лапами. А потом захихикала. — Р-ркхе-хе-кхе… Ну надо же, у тебя, шмф-ф-ф… все-таки что-то живое осталось внутри?

— Отчеты готовы? — спросил Роад у Лампады, игнорируя фыркающую кровью псину.

— Н-нет… мы собирались чуть позже…

— Жду через час.

Пилот телекинезом поднял коробочку и поставил сбоку от кирин. Больше не задерживаясь, он вышел из казармы.

Жеребец на мгновение ощутил нечто, тень какой-то эмоции, что могла быть злостью.

Всего лишь на мгновение.

---

— …хорошо, лейтенант Даст. Теперь объясните мне, почему вы не стали сопровождать пассажирский транспорт до станции?

Старый пес за посеребренную шерсть, отвисшие брыли на морде, замашки и пранцузские корни уже давным давно получил среди подчиненных прозвище Дженераль. Командующий местными силами флота вызвал Роада вместе с командой к себе лишь три дня спустя после их возвращения и сдачи отчетов. Было странно, что с этим столько тянули — видимо, были какие-то проблемы, что-то, что могло занять все внимание высшего командования… о чем не знали и не должны были знать подчиненные. Роад о них точно не знал. Что же происходит?

Роад на миг косо глянул на своих подчиненных, проверяя, как они держатся — все трое кирин, в идеально выглядящей униформе, стояли на вытяжку левее него, смотря перед собой куда-то вдаль. Это был первый раз, когда они предстали перед престарелым псом лично, и до сих пор неплохо держались. Мысленно кивнув, пилот посмотрел прямо в глаза командующего.

— В ходе разговора с капитаном Лиф я понял, что мы уже давно вошли в зону прыжка. Мне показалось странным, что она, несмотря на проявленное нежелание сотрудничать, до сих пор не прыгнула. Я приказал экипажу проверить, возможен ли прыжок, и получил подтверждение, что такая возможность отсутствует. Я посчитал, что подобная информация может вызвать панику и что ее нельзя передавать через эфир. Поэтому я приказал капитану Лиф проложить курс до станции Доула, а сам постарался как можно быстрее передать информацию лично. Все это есть в рапорте, сэр.

— Есь, есь… — пожевывая, повторил пес, возясь с терминалом. — И все равно мне кажется это странным. Вы не воспользовались защищенной частотой для передачи?

— Нет, сэр. Энсин Темпест заметила, что оборудование дальней связи работает ненадежно. К тому же эти частоты предписано использовать только в случае крайней необходимости. Учитывая проблемы с оборудованием и аномальные изменения в системе сообщение могло дойти не полностью или искаженным, а сам факт могли бы расценить как сигнал тревоги.

— То есь, вы хотите сказать, лейтенант, что посчитали эту информацию срочной, но недостаточно важной для подобной передачи? — приподняв брови, заключил офицер.

— Так точно, сэр. Вы все верно поняли.

Командующий откинулся на спинку кресла, буравя Роада взглядом. Сам пилот стоял спокойно, с тенью скуки на лице. Старый пес вдохнул, потом выдохнул со звуком "пуф-пуф-пуф", и при этом его брыли забавно заколыхались. Одна из кирин, кажется, Темпест, не удержалась и тихо фыркнула, чем привлекла внимание командующего.

— Похвально, лейтенант, похвально… — снова вздохнул пес, буравя взглядом подчиненную единорога. — Однако ваша осторожность пропала втуне. Другая патрульная команда не побоялась и сообщила об… ограничениях по обычной связи.

Пес перевел взгляд на пилота, его брови чуть опустились, выдавая легкое раздражение.

— Все узнали об этом еще до вашего прибытия, лейтенант, — пробурчал он.

— Мы не слышали этого сообщения, сэр. Возможно, в этом виноваты неполадки со связью на корабле.

— И прошло четыре дня, а эта ваша капитан Лиф до сих пор даже не мелькнула на радарах.

— Оборудование на гражданских судах хуже, чем у нас. Они могли сбиться с курса, сэр, — все так же спокойно заметил Роад.

Старый пес нахмурился так, что его глаза полностью скрылись за бровями. Он снова вдохнул и выдохнул с "пуф-пуф-пуф", но на этот раз никто никак не отреагировал.

— Знаете, лейтенант Даст, — спустя долгую минуту полной тишины медленно, словно раздумывая, сказал пес, — если бы не ваши… заслуги… в той истории с вашим участием, то я вполне мог бы сказать, что вы мне пытаетесь нассать в уши.

Не сказал, но подумал.

— Спасибо, сэр, за оказанное доверие, — словно не заметив намек, ответил Роад с коротким кивком.

— Ну-ну, — хмыкнул пес. Обведя взглядом всех четверых, он остановился на Темпест. — Вы, останьтесь на минутку. Остальные свободны.

Когда пилот и двое кирин оказались снаружи кабинета, а створки входа плотно сошлись, отсекая все звуки изнутри, Лампада сразу же открыла рот, собираясь о чем-то спросить… и скисла под взглядом Роада.

— Подождем Темпест, — сказал пилот и присел прямо на пол сбоку от входа. Старый пес не потерял нюха, подумал он, пытаясь оценить ситуацию. При желании он мог бы копнуть. Но не будет. Ему сейчас, похоже, не до меня.

Когда восемь минут спустя вышла Темпест, выглядела она одновременно испуганно и подавленно. Подскочившая к ней пара кирин стали засыпать ее вопросами, но та долго ничего не отвечала.

— Он… он просто… пялился. Неотрывно пялился и молчал…

Когда провинившаяся посмотрела на единорога с широко раскрытыми глазами, словно не верила в произошедшее, он кивнул.

— Знаю, Темпест.

— Я ничего… просто не знала, что…

— Это обычная тактика старого пса — заставить сомневаться в ком-то из команды, если ему что-то не понравилось в поведении или отчетах. Команда начинает не доверять друг другу и нервничать, бояться, что ему уже все известно. Это ведет к ошибкам, метаниям и лишней болтовне. А ему остается только ждать, наблюдать и слизывать сливки. Ничего страшного не произошло, Темпест, — сообщил Роад и махнул копытом, призывая идти следом. — Не слишком полезно для единства среди подчиненных, но удобно и довольно эффективно.

— Капитан, я хотела… — начала Лампада, но стушевалась, заметив косой взгляд от пилота, когда он, не переставая идти, полуобернулся. — Я просто… просто мы так и не поблагодарили за тот фруктовый салат. Спасибо.

— Да-да, спасибо, капитан, — тихо поддержали ее слова остальные. Роад слегка улыбнулся и кивнул.

— Не за что. На самом деле, вы же сами требовали, разве нет? — сказал он. Когда кобылы чуть помедлили, навострив уши и практически синхронно склонив головы набок в непонимании, он добавил с веселыми нотками: — Это компенсация за, хм, "тоталитаризм и произвол".

— А-а-а… — столь же синхронно протянули кобылы.

— Не стоило, капитан! Мы же шутили! — тут же добавила Лампада, отводя взгляд.

— Как это?! Нет, мы не шутили! — следом распалилась Темпест, топая. — Капитан должен учитывать наше мнение! Вот! Берил, скажи же!

— Но, как капитан корабля, он все равно принимает решение самостоятельно, ведь так? Как отличить, учел он наше мнение или нет? — задумалась Берил.

— Да как ты не понимаешь..!

Роад тихо вздохнул — если троица начинала что-то или кого-то обсуждать, то переставали замечать окружающее пространство и даже то, что предмет разговора может быть при этом буквально в шаге от них. Впрочем, это и к лучшему. Так они хотя бы успокаиваются и перестают переживать из-за произошедшего. Вот и сейчас, хотя все трое по прежнему выглядели немного взвинчеными, Темпест уже позабыла про старого пса, а Лампада — о смущении. Удобно, ничего не скажешь. Но все равно за ними стоит приглядывать.

Единорог покосился на троицу — они как-то незаметно перешли на обсуждение старого мультсериала про первопроходцев — и задумался над более тревожным вопросом. Странно, почему Дженераль и остальное командование ведет себя так, словно ничего и не произошло? Я ожидал, что старый пес в своей речи хотя бы заикнется о звезде, о поле запрещения и всех тех проблемах, что это несет. Но его речь была… обычная. Словно ничего и не случилось. К тому же отменили патрули. О гражданских, что все еще где-то в системе, словно позабыли. О других станциях тоже… Но куда более странно то, что и всем остальным тоже словно плевать.

— О, как неожиданно и приятно встретить вас, достойные сестры.

Странная фраза, что была произнесена с необычным акцентом, заставила Роада остановиться и обратить внимание на неизвестного пса. Он стоял довольно близко к единорогу, повернувшись спиной, между ним и троицей кобыл, что остановились в десятке метров дальше. Его внешний вид был довольно непривычным: белая, с радужным отливом ткань скрывала тело, оставив открытыми голову и лапы, покрытые чистой, лоснящейся на свету густой шерстью серого цвета. При малейшем движении под шкурой приходили в движении и перекатывались мощные мышцы. И, не смотря на внешний вид, пес стоял скромно, сложив лапы перед собой и немного склонившись вперед, словно не мог скрыть своего любопытства.

Роад нахмурился, пытаясь вспомнить, видел ли он этого пса раньше и кем он был. Возможно, это тот самый рыдающий брат? подумал единорог.

— Вам что-то нужно? — спросил пилот. Когда пес вздрогнул и обернулся, то Роад заметил, что этому псу, судя по морде, было уже как минимум полсотни лет. И все равно он смотрелся весьма неплохо. Но вот его глаза… при виде его глаз пилот невольно отшатнулся.

Пес тем временем, словно слепой, смотрел сквозь Роада и шарил по пространству взглядом, навострив уши. Неужели это какая-то болезнь и он слеп? подумал единорог в удивлении и шумно вздохнул. Пес тут же дрогнул ушами и наконец сфокусировал на нем взгляд жутковатых, пустых, выглядящих словно две плошки голубого цвета глаз.

— Ох, прошу прощения. Похоже, я вас не заметил, — пес чуть отступил и скромно поклонился. — Вы можете звать меня брат Кадшори. Я из церкви Двух Любящих Сердец.

— Лейтенант Роад Даст. Это энсин Темпест, Берил и Лампада, — ответил Роад с легким кивком. — Вы что-то хотели, брат Кадшори?

— Ох, нет, нет. Просто для меня огромное удовольствие — встретить представителей народа киринов, — ответил пес, в отрицании приподняв лапу, и перевел взгляд обратно на троицу. Как показалось Роаду, он смотрел прямо на кобыл, с интересом разглядывая их с ног до головы, особенно много внимания уделив области груди. Сами кирин стояли не шелохнувшись, в полном молчании, неотрывно, с каким-то напряжением глядя на пса. Это очень не понравилось пилоту.

— Простите, брат Кадшори, но мы спешим.

Пес повернул уши к Роаду, а потом медленно обернулся сам. Он долго и очень внимательно смотрел на единорога, хмуря брови и подрагивая ушами, словно оценивая, взвешивая то, что он заметил. В какой-то момент он уставился прямо в грудь Роада и его брови приподнялись вверх.

— Скажите, лейтенант Роад, — немного помедлив, Кадшори поднял взгляд, посмотрев в глаза единорогу… точнее, попытавшись — его взор уперся выше, на уровень рога. — Скажите, кто вы?

— Я? Пилот. Моя группа занимается патрулированием системы и поиском нарушителей. Правда, сейчас командование держит нас на приколе, — с легким раздражением ответил Роад, пожав плечами. Пес нахмурился снова, но теперь уже немного сильнее. Судя по прижатым ушам, его явно не удовлетворил этот ответ. — Так что вы хотели, брат Кадшори?

— Не думаю, что вас заинтересует мое предложение, лейтенант Даст, — чуть склонив голову, словно извиняясь, ответил ему пес, после чего повернулся к троице, — но, возможно, оно придется по нраву вашим спутницам.

Пес снова склонился, на этот раз протянув в их сторону раскрытую лапу, словно предлагая подойти ближе и представиться. Берил и Темпест вздрогнули, а Лампада шагнула назад, слегка отклонившись.

— В столь сложное время многие находят покой и утешение, обратившись к своей душе, к ее познанию, и к наставлениям высших сил, — произес пес, словно и не заметив их реакции. — Возможно, вы, достойные сестры, примите мое предложение стать частью нашего храма Двух Любящих Сердец?

Несколько секунд он выжидательно смотрел на кирин, но, так и не дождавшись ответа, выпрямился.

— Подумайте об этом. Я всегда готов к визиту всех желающих. Мои апартаменты на третьем уровне.

После этих слов он поклонился и отправился дальше, медленно шагая по коридору и сложив лапы перед собой.

Только когда Кадшори окончательно скрылся из виду, свернув в боковой коридор, подчиненные пилота словно ожили. Все трое, судорожно задышав, зашагали в противоположную сторону, постепенно ускоряя ход. Роад не стал кричать или пытаться остановить их, рискуя привлечь внимание пса — просто поспешил за ними следом, рассчитывая, что они рано или поздно остановятся сами.

Только несколько минут спустя, когда троица уже бегом забилась в дальний тупик технических помещений, он смог попытаться добиться от них хоть слова.

— Это он! — воскликнула испуганная Лампада срывающимся голосом, уткнувшись мордой в угол. — О-он… то, к-куда тянет…

---

Роад привел троицу к себе в каюту. Она была тесной, два на три метра, но все же в ней было вполне комфортно и уютно. Личная кровать вместо матраса в нише, шкаф, стол под красной устойчивой к истиранию скатертью с парой выдвижных ящиков, лампой и креслом. Небольшой холодильник. Древняя афиша какой-то фокусницы на стене, что жеребец с любовью и осторожностью хранил, поместив под стекло в рамке.

Усадив кирин на кровать, Роад залез в холодильник и спустя мгновение на столе появились тут же запотевшие три стопки и темная бутыль с давно потерянной этикеткой. Впрочем, сейчас внутри плескалась то пойло, что гнал старый техник. Разлив, пилот, морщась, поднял телекинезом стопки.

— Вот. Выпейте, — сказал Роад, подсунув под нос каждой из подчиненных по одной.

Хотя после встречи с псом прошло уже минут десять, их все еще потряхивало. Не спрашивая и не противясь приказу, троица опрокинули выпивку в себя. Темпест и Лампада тут же закашлялись, хватая воздух ртом, Берил же только слегка поморщилась — видимо, она была привычна к столь крепкой выпивке.

— Теперь постарайтесь успокоиться. Хорошо?

Плюхнувшись в кресло и откинувшись на спинку, Роад забрал у Лампады стопку. Держа ее перед носом и медленно поворачивая туда-сюда, он разглядывал оставшуюся внутри капельку, раздумывая, не налить ли и себе. Это ведь будет просто перевод отличного алкоголя? Или все же… Он на мгновение замер, вспоминая последние пару дней.

Нет, он давно уже привык к чувству пустоты в груди. Все, что он ощущал, трудно было назвать настоящими эмоциями — скорее это были бледные тени, слабые отголоски, что едва задевали сознание. Было странно осознавать это, но за последние дни его чувства стали… заметнее? Ярче? Чем бы он ни занимался, желая просто убить время, будь то игры в карты, болтовня или тренировки — все это начало вызывать у него куда больший эмоциональный отклик, приносить… удовлетворение. Но почему так происходило, объяснения не было. Он делал все тоже, что и раньше, ведь давно перестал пытаться как-то изменить свою жизнь и просто следовал по течению. И все же…

И все же чувства стали сильнее… Почему? Отчего?

Ответа не было, и это… пугало.

Решив, что все же пить не стоит, он поставил стопку на стол. Прозвучавший в тишине стук заставил троицу вздрогнуть и уставиться на Роада. Немного помолчав, жеребец выпрямился.

— Что случилось? Что вас так напугало? — осторожно спросил он, переводя взгляд с одной кобылы на другую. Они молчали, и это заставило единорога нахмуриться. Он не хотел приказывать, требовать от них ответов. Вместо этого он выстроил стопки в ряд и приподнял бутылку. — Может еще?

Кобылы переглянулись, потом посмотрели на командира и отрицательно помотали головами.

— Н-нет, капитан, мы… дайте нам… — начала Лампада, но замолчала, сглотнув.

— …минутку. Уже легче, но… уф… — подхватила Темпест, подняв копыто.

— …лучше воды. Я вот такой дряни еще никогда не пила, — закончила за всех Берил.

Кивнув, Роад достал из шкафа упаковку с распотрошенным сухим пайком и початой бутылкой воды.

— Это все, что у меня есть. Угощайтесь, — предложил им пилот. Надо было сразу. Надеюсь, их не развезет… интересно, они вообще завтракали сегодня?

С благодарностью кивнув, все трое принялись поглощать вчерашний ужин Роада. Он заметил, что их лица немного раскраснелись, и закатил глаза.

— Вы не завтракали, — уверенно сказал он, глядя в потолок.

— Н-нет… не успели. Нас приказ настиг, когда мы еще спали.

— Расслабились, — вздохнул пилот в легком раздражении.

— Но не мы одни! У нас там вообще!.. — тут же начала распаляться Темпест, но Берил быстро прикрыла ей рот копытом.

— Мы… спсибо, кмндир, — жуя, пробормотала Лампада.

Немного погодя Роад выпрямился, снова уставившись на троицу, решив, что дал им достаточно времени прийти в себя. Кирин постепенно затихли и переглянулись. Лампада отвела взгляд, Темпест же уставилась на копыта, жуя губу. Было удивительно видеть, что в такой момент самая непоседливая и вечно ищущая по всей станции приключений на свой круп Берил оказалась и самой серьезной.

— Это… это сложно описать, — начала она после долгого молчания. Остальные двое покивали в подтвеждение, продолжая избегать прямого взгляда на своего командира. — Словно одну часть тебя тянет к нему… и чем он ближе, тем сильнее… ну, словно тебя наполняет какой-то покой, странное умиротворение и… хочется слушать его голос. А с другой ты чувствуешь злость, ненависть, желание что-нибудь сломать, лягнуть. И это… это…

— Это больно, словно тебя разрывает надвое, — глубоко вздохнув и приложив копыто к груди, закончила вместо нее Темпест.

Приподняв копыто, Роад кивнул, давая понять, что этого объяснения ему хватит.

— Я тут пытался разобраться, что происходит. Спрашивал, наводил справки. И то, что получается, мне абсолютно не нравится, — нахмурившись, тихо проговорил пилот. По описанию это похоже на какое-то воздействие… Магическое поле? Или нечто другое?

Роад растекся в кресле, снова уставившись в потолок и пытаясь собрать в одну кучу все то, что он узнал за эти четыре дня. В его голове стали всплывать все те слова и мысли, что он посчитал важными в разговорах.

Тухлая рыба… И кто же это? Сам догадайся… При желании он мог бы копнуть. Но не будет. Ему сейчас, похоже, не до меня… Слышал я, что у нас на станции святоша объявился. Прибыл прямо перед тем, как… Это он! О-он… то, к-куда тянет… Перед ним "пусик" Мисти чуть ли не раскланивался при встрече, представляешь? Какой-то там, э-э, рыдающий брат… прошибло, словно контакты батареи лизнул — бодро так стало, и сил будто прибавилось… Я всегда готов к визиту всех желающих. Мои апартаменты на третьем уровне… на третьем уровне разом воздушные фильтры полетели, Стад там зашивается… Беспризорный ил. С каждым днем все гаже… С фильтрами? Ну-у… Там, в них, какая-то странная пыль начала копиться…

Роад резко выпрямился и посмотрел на скатерть на столе — она выглядела темнее, ближе к бордовому. Как можно получить такой цвет? Кажется, добавить больше синего?

Троица кирин при взгляде на его лицо отшатнулись — видимо, вывод, к которому пришел жеребец, отразился на лице.

— Нам крупец? — тихо спросила Лампада.

— Нам нужен план, — севшим голосом произнес Роад.

---

— Мы все должны покинуть станцию.

Грифонша, земной и единорог переглянулись, потом снова посмотрели на Роада и помотали головами.

— Прости, малой, но лично Я тебе больше ниче не должен! — сказал довольный и слегка поддатый Брэсс. Мотли и Свит прижались плотнее к бокам земного, положив головы ему на макушку, словно подтверждая его слова. — Мы остаемся. Стары уже для беготни. Да и о станции и всех этих придурках кто позаботится?

— Это ведь твоя идея была, а, Роад? — спросила грифонша, взглядом указав на двух других.

— Да. Моя, — вздохнул пилот, с легкой грустью глядя на них.

— Хоть какая-то польза от тебя, выкормыш, — хохотнула Свит, но как-то мягко, без той своей безразличной злобы.

— Вы уверены, что не хотите отправиться с нами? — повторил попытку пилот. — Похоже, эта пыль уже по всей станции. Не уверен, что возможность…

— Успокойся, молодой жеребец, — с напором произнесла грифонша, положив лапу ему на грудь и заглянув прямо в глаза. — Давай… давай просто не будем повторяться, хорошо?

Роад, опустив взгляд, кивнул. Он чувствовал неприятную тяжесть в груди и не понимал, как на это реагировать. Кажется, это тоска? Что мне нужно сделать, чтобы ее унять?

Мотли отошла к шкафу, где некоторое время копалась, звякая и шурша припасами, а когда вернулась — протянула ему бумажный пакет.

— Здесь весь песок, что есть на станции. Кроме тебя, он больше никому не нужен, так что бери. И… там бонус от меня. Вскроешь как-нибудь потом, хорошо?

Роад снова кивнул, принимая пакет.

— Удачи там, — хлопнув по плечу, пожелал ему Брэсс.

— Да охранят твой путь Трое… выкормыш, — шмыгнув носом, добавила Свит, когда он повернулся к ним спиной.

---

— Гмали, мне нужна помощь.

Зебр уставился на Роада, потом опустил на стол поднос с выпивкой, который держал в зубах. Посмотрев по сторонам — в кают-компании сейчас было слишком шумно из-за кучи отдыхающих — связист по привычке опустился на сидушку напротив.

— И какого рода помощь тебе нужна, друг? — спросил он, расставляя стаканы с крепким сидром. Закончив, зебр отпил из своего и слизнул с губ пену, расслабленно смотря на пилота.

— Я хочу выпустить воробушка, — ответил ему Роад на родном языке зебра, оставив стакан без внимания. Связист немного помедлил, сделал еще глоток и тяжело вздохнул.

— Ты же понимаешь, что сейчас это не имеет смысла? Ветка далеко и… — Гмали запнулся, тихо рыгнув, и продолжил уже на общеэквестрийском, махая перед мордой копытом. — Уф, да какого Дискорда, Роад? Всем плевать. Забудь, просто выпей со мной, да сыграем во что-нибудь…

— Ты такой спокойный, — заметил пилот, чуть наклонив голову вбок, пока зебр допивал свой сидр. — Пару дней назад ты тут трясся словно тебе на репицу мишень с дыркой вывесили. Что изменилось?

Связист, грохнув опустевшим стаканом, выдохнул.

— Не знаю. Просто… ну, а чего беспокоиться? Вся подготовка на смарку. Сделать теперь уже ничего нельзя. Через пару, ну тройку лет все, кто не уйдет в заморозку, сдохнут с голодухи, если раньше что-нибудь важное не сломается.

— А гражданские?

— А что с ними? — приподнял бровь Гмали. — Ну, тоже сдохнут.

— Мы все вроде давали присягу, разве нет? — хмыкнул пилот, на что зебр с тоской вздохнул и глянул на второй стакан.

— Ты свое не будешь? — спросил Гмали, кивнув на выпивку. Роад, поморщившись от напряжения, переставил стакан с сидром на соседний стол, чем вызвал благодарственный вскрик от того, перед кем он оказался. — Ну ты и задница… И что ты меня тут разжалобить пытаешься? Мы тут собирались бучу устроить, в которой точно бы были жертвы среди мирняка, а теперь ты про присягу мне втираешь…

Роад напрягся и осторожно огляделся по сторонам, пытаясь понять, услышал ли кто-нибудь посторонний слова зебра. А сам Гмали, заметив его беспокойство, со смехом зафыркал, стуча по столу.

— Ой… хрррфха-ха-ха… Роад, ну чего ты дергаешься?! Да всем теперь насрать… посмотри на них! — связист вытянул в сторону толпы копыта, обратившись к пилоту: их окружали праздношатающиеся и налегающие на выпивку офицеры… хотя нет, тут были и простые солдаты, и техперсонал. Это выглядело так, словно все позабыли и отринули всякие условности ради того, чтобы отметить какой-то праздник. Зебр привстал из-за стола, сложил копыта коробочкой вокруг рта и во всю глотку выкрикнул: — Эй, жопы с копытцами! А мы хотели вас всех наебать!

Со стороны ближайших столов раздались веселые крики, шутливые оскорбления и улюлюканье.

— Ха, видал?! — хохотнул зебр, плюхнувшись обратно, при этом чуть не завалившись в бок. Удержавшись за стол копытами, он утвердился на сидушке и, чуть поерзав, подпер голову копытом. — Так чего ты хотел-то?

— Сбежать, — пожал плечами пилот, с кислой миной осматривая окружающих. — Но теперь думаю, что помощь мне особо и не нужна. Впрочем… от кое-какой информации не откажусь.

— М-м? В плане? — хмыкнул Гмали, уставившись на круп одной из кобыл, что танцевала в паре с ослицей на соседнем столе под нестройный хор поющих “Бочонок виски”⁽¹⁾ и синхронный топот.

…бывает, Дискорд кобылу в дом за копыто приведет!
Бывает, вскочет у нее большой большо-ой живот!
И вот, за мягкие места вас тащат под венец!
Плевать, что сын не от тебя! Ведь это не конец!

Мама! Э-это все фигня!

Беда — такой пустяк,
Беда — такой пустяк,
Коль виски ждет тебя!

— Приветствие для землеройки, — еле слышно, перегнувшись через стол, сказал Роад, после чего сел обратно. Зебр тут же уставился ему в глаза.

Они просидели так довольно долго, играя в гляделки. На все это время стол, который они занимали, превратился в островок тишины и покоя в бурном море празднества конца света.

…бочонок ты опустошал, жрал, спал, кобылок портил!
А после из него друзья скроят приличный гробик!
И так за годом год и день за днем! Молчание храня,
Они будут ходить на кладбище — чтоб помянут тебя!

Мама! Э-э-это все фигня!

Беда — такой пустяк,
Беда — такой пустяк,
Коль виски ждет тебя!

Мама, это все фигня-а-а!

Кобылы с веселым верещанием свалились со стола в чьи-то копыта и лапы, загрохотала, зазвенела посуда. Толпа разразилась ликующими криками.

А Роад и Гмали все так же сидели напротив, глядя друг другу в глаза.

— Я надеялся, ты шутишь, — сложив копыта на столе, наконец сказал связист, и, не смотря на то, что был пьян, говорил он очень серьезно. — Знаешь, друг, думай что хочешь, но вот в этой просьбе я тебе откажу. Конечно, я понимаю, что впереди только беспросветная жопа, но на тот свет пока еще не собираюсь. Говори, что надо, а я, так уж и быть, сам все организую.

— Хорошо, — выдохнув от облегчения, ответил пилот и в благодарности склонил голову. — Мне нужно кое-что забрать и надежно усыпить черепашек. Не хочу, чтобы за мной кое-кто увязался.

— Кое-кто? — хмыкнул зебр, приподняв брови.

— Помнишь, ты рассказывал про святошу? Пару часов назад меня вместе с командой к себе призвал Дженераль, а уже после него в одном из коридоров попался этот пес. Он… знаешь, Гмасатиикали-друг, даже меня он как-то напряг своим поведением. Зажигалки же оказались просто в ужасе, — сообщил Роад, покачивая головой. — Мне это не нравится. Думаю, будет лучше убраться от него как можно дальше.

— Не знаю, что тебе в нем не понравилось. Видел его, вполне обычный пес. Глаза странные, это да, но мало ли какая биоаугментика встречается? Тем более Мисти он понравился — она теперь что-то вроде его ученицы. Довольная… — ответил с усмешкой зебр, в конце цыкнув.

Мисти? Значит, она уже потеряна? Роад нахмурился, отведя взгляд.

Они помолчали.

— Ты не хочешь с нами, Гмасатиикали-друг? — тихо спросил Роад, хотя и так уже знал ответ.

— Прости, друг, но нет. Чего я хочу, так это в полной мере насладиться праздником жизни, — хохотнул зебр, разведя копыта в стороны. Тут же, словно по волшебству, под правую ногу ему скользнула песочного цвета кобыла с полупустым стаканом. Он заулыбался, обняв ее. — К тому же, кто-то должен присмотреть за Мисти.

— Тогда я свяжусь с тобой через час.

— Удачи, фокусник! И не волнуйся, я свое дело сделаю!

Пилот молча ткнулся ему в макушку носом. Помедлив, он поддался порыву и коротко обнял зебра, вызвав у него удивленный возглас, после чего двинулся сквозь толпу.

Роад больше не чувствовал, что это его место.

---

Пилот встретился с троицей на лестничной площадке, этажом выше казарм, где жили его подчиненные. Набрав на маленьком дисплее накопытного информера комбинацию, единорог услышал короткий сигнал из гарнитуры. Коснувшись ее два раза, он начал спускаться по лестнице. Следом за ним настороженно шла его команда.

— Друг? Ты готов?

— Бобрик в хатке! Юхууу! — услышал единорог пьяный голос зебра. — Готов! Я готов! А ты готов?

— Да, на исходной. Ты уверен, что справишься? — поинтересовался Роад, спустившись на уровень ниже.

— Спрашиваешь! Я справлюсь а-а-абсолютно со всем! Ух, детка, полегче, не подавись… Так какой план?

— Ты там что, не один?

— Ха, не-е… не волнуйся, она мне не помешает.

Роад на мгновение прикрыл глаза, вздохнул и на краткий миг невольно улыбнулся.

— Ладно, доверюсь тебе, — буркнул единорог. Он бросил короткий взгляд на подчиненных — кобылы были одеты в полную летную униформу, у каждой на спине по сумке с личными вещами и смесь из решительности и настороженности на лицах. Отлично, они точно не сдрейфят в важный момент. — Двигаемся в темпе. Вы помните, что делать.

Все трое молча кивнули.

Коридоры были практически пусты. Им, и Роаду, и троице кирин, до этого изредка кто-нибудь попадался на пути, одиночки или парочки, реже — небольшие группы, но никого из них нельзя было отнести к настоящей охране. Все те места, где в обычное время всегда дежурили один или два бойца, пустовали. Все выглядело так, словно всю станцию охватил дух безмятежности и вседозволенности.

Вчетвером они подошли к створкам двери и заняли позиции по бокам. Роад нажал кнопку вызова. Потом еще раз и еще. Когда через минуту створки раскрылись, они без лишних слов ринулись внутрь. Единорог одним резким движением выбил опору из-под ног Клауда, впечатав его мордой в стену, доверив троице прикрыть спину от возможных угроз боевыми заклинаниями.

— Ты тут один? — тихо спросил пилот, склонившись к уху жеребца.

— Роад? Какого хрена… а-а-и…

— Повторить вопрос? — чуть нажав на шею, Роад быстро бросил взгляд по сторонам, потом на потолок — система безопасности все еще не активировалась и из потолочных ниш не выскользнула ни одна турель. Спасибо, Гмали.

— Один! Один! Роад, ты чего…

— Хочешь сохранить свой секрет? — поинтересовался Роад, а когда Клауд осторожно кивнул, продолжил: — Не дергайся. Мы возьмем свои вещи и тут же уйдем.

— Но… ладно, ладно! Я не буду мешать.

— Молодчина. Темп, пригляди за ним.

Кирин молча встала рядом, уже с пульсором на спине и коротким клинком в магической хватке, который нацелила в глаз бордового единорога. Они заранее обговорили и спланировали каждый шаг, и у них был опыт долгих совместных тренировок, так что все действовали быстро и четко.

Пока Роад и Темпест присматривали за кладовщиком, остальные двое собирали в сумки припасы и готовили бронескафандры для переноски — несмотря на то, что на станции вроде как сейчас все предавались кутежу, единорог все же решил, что лучше не привлекать лишнего внимание, бегая в полной боевой выкладке по коридорам.

— Где? —спросил Роад, застегивая на ноге защитную манжету, а затем присоединив к ней пульсор. Не услышав ответа, он повернул голову к кладовщику и отрывисто рыкнул. — Где, мои, патроны?

— Ты же понимаешь, что я не могу… ну просто не могу отдать боевые? — сквозь зубы процедил Клауд, неловко хлопая копытом по груди. — Ты же помнишь…

— Помню, — ответил Роад, бросив взгляд на протезы ног. — По-этому я и прошу отдать то, что принадлежит нам.

Клауд Бокс несколько долгих секунд смотрел на пилота, потом его рог мигнул и он указал копытом в сторону одного из старых ящиков. Роад, посмотрев на Берил, кивнул в ту же сторону.

— Есть, нашла, — сообщила через секунд десять возни кирин, вытаскивая и передавая всем короба с шоковыми боеприпасами.

— Чтож. Спасибо, Клауд. Банк можешь оставить себе, — вздохнул Роад, подходя к хмурому кладовщику и замахиваясь пульсором. — Извини.

Вырубив, связав и надев на голову бордового единорога мешок, Роад обшарил его карманы. Найдя небольшой сверток, он сунул его в карман штанов, после чего тут же поспешил вслед за своей группой. У каждой из кобыл на спине теперь покоились две сумки и ящик плюс то, что принадлежало самому Роаду. Когда Темпест попыталась переложить часть груза пилота ему на спину, он покачал головой.

— Нет, тут мы разделимся. Двигайтесь к кораблю и готовьтесь к отлету.

— Капитан? А вы? — спросила Лампада. Они остановились у лестничных пролетов. Роад воспользовался моментом и зарядил в пульсор магазин шоковых зарядов.

— Я приду, просто вспомнил, что нужно еще кое-кого навестить. Если не появлюсь в течении двадцати минут или если вас попытаются прижать — летите. Берил, ты за главную.

— Но как же план… — начала было Лампада, но Берил ее заткнула и, поглядев прямо в глаза Роада, кивнула.

— Удачи, капитан! Мы вас дождемся! — выкрикнула Темпест уже на бегу, и остальные две поспешили за ней следом.

Когда троица скрылась из виду, Роад достал из кармана штанов сверток. Размотав его, он вытащил на свет небольшой цилиндрик и поднес к глазам. Привет… может быть, тебе повезет больше, чем твоему собрату? подумал пилот, несколько секунд рассматривая заряд для пульсора, внутри которого скрывалась пылающая смерть, способная пробить себе путь через любую броню. Вогнав его в приемник вторичных боеприпасов, Роад усмехнулся. Один-единственный выстрел. Чтож… и на том спасибо, Клауд.

— Моя пташка уже разминает крылья, — сообщил единорог связисту, начав подъем по лестнице, — проследи, чтоб ей не помешали порхать, хорошо?

— Хорошо! Только ты не в ту сторону идешь.

— Нет, все верно. Хочу кое с кем горячо попрощаться.

— А. А-а-а… понял. Тебе путь подсказать?

— Будет неплохо, — буркнул единорог, остановившись возле двери, что вела с лестничного пролета в коридоры этажа, где располагались апартаменты высшего командования станции.

— Ну, ты уже на правильном этаже. Хмм… о, похоже, что у них своя вечеринка! Двигайся налево, в конференц-зал.

— И что там меня ждет? — спросил единорог, осторожно выглянув в коридоры — они были абсолютно пусты. Прислушиваясь, он выждал несколько секунд и медленно двинулся в указанном зебром направлении.

— Не знаю! Я вижу только отметки тех, кто там есть — а там собралась практически вся-а верхушка с домашними! — но внутри никогда не было ни камер, ни аудиоаппаратуры. Уж прости.

— Тогда почему ты решил, что у них вечеринка?

— А зачем еще им всем там собираться, а?

— С такой логикой сложно поспорить, — снова вздохнул Роад, чувствуя легкое раздражение.

Подобравшись ко входу в помещение, единорог замер, оглянулся назад — в коридоре по прежнему было пусто. Створки были закрыты и не пропускали ни единого звука, сколько бы жеребец ни вслушивался, приложив ухо.

— Ладно… можешь их открыть? Только осторожно, чтоб без переполоха.

— Осторожно? Осторожно… тогда аварийное открытие… и-и-и… вот.

Панель доступа тихо пиликнула и отключилась. Одновременно с этим створки чуть разъехались в стороны, оставив небольшую щелку, через которую тут же стала вытекать голубоватая дымка. Роад, стараясь держать ноги от нее подальше, осторожно подошел к щели и заглянул внутрь, но через нее было сложно что-то нормально рассмотреть.

— А пошире никак?

— Либо полное автоматическое раскрытие, либо так. Поработай копытами, ты справишься…

Просунув кончик копыта в зазор, единорог надавил на себя, заставив одну из створок чуть сдвинуться.

Пол зала тонул в голубоватой дымке, подсвеченной яркими лампами на стенах. Роад чуть сместился и тогда смог увидеть спины. Похоже, что зебр был прав — все высшее командование было здесь вместе со своими семьями. Они стояли в полной тишине, повернувшись в сторону главного места за столом. Но, что странно, Дженераль не занимал свое законное место — он стоял сбоку, среди подчиненных. Кто же тогда там? Вытянув шею, пилоту наконец удалось увидеть того, кто был во главе.

Кадшори расслабленно стоял у дальней стены со смиренным лицом, разведя передние лапы в стороны, словно предлагая обняться. На его груди сверкала розоватым светом брошь, из глаз текли голубые слезы, а сам он, судя по движению губ, что-то говорил, но Роад не мог разобрать, что. Чуть напрягши уши, пилот стал различать какой-то то ли шепот, то ли гул, на самой грани слышимости.

Жеребцу тут же захотелось подойти ближе. Услышать то, что говорит пес. Единорог надавил копытом, еще сильнее сдвигая створку.

— Рыыыыыгкх! — вдруг раздалась громкая отрыжка в гарнитуре у Роада. — Ух… па-ардон! Эй, друг, ты чего замер? И Мисти видишь? Она точно там!

Пилот словно очнулся от наваждения. Его взгляд сфокусировался, позволив быстро оценить ситуацию: святоша, как и все остальные присутствующие в зале, смотрели на него. Куда делся момент между этим и предыдущим, единорог не понимал. Дерьмо! Сейчас или никогда!

Роад дернул створку, просунул ногу с пульсором в образовавшийся проем и начал наводить прицел на пса, но в это время все в зале уже начали двигаться. Часть устремилась к нему, а другая — на стол, перекрывая обзор. И прежде, чем пилот успел активировать спуск, чье-то крыло ударило ему по ноге с пульсором снизу, уводя прицел вверх и в сторону.

ВЖЖЖАХ.

Заряд с маленькой каплей обжигающей плазмы ушел в потолок, пробороздив в нем тонкую косую линию, а затем распух небольшим огненным шаром. Края потолочного покрытия тут же запылали, чадя дымом и вонью горящей химии, лампы на ближайшей стене погасли, а голубая дымка взметнулась в воздух, подхваченная порывом горячего ветра.

Роад в удивлении перевел взгляд на того, кто ему помешал… точнее, на ту — это была Мисти.

— Эйприл, блокировать вход! Объявить тревогу! — начал выкрикивать приказы один из офицеров. Тут же взревела сирена, которая, впрочем, через пару секунд умолкла. Одновременно с этим под пиликанье ожившей управляющей панели створки сомкнулись, с силой сдавив манжету с пульсором. Единорогу повезло, что зажало именно ее, а не саму ногу, но теперь их уже не получалось вытащить или прицельно стрелять — он дернул несколько раз ногой, потом попытался ею покрутить. Бесполезно.

— Э-э, это было внезапно… погоди, друг, сейчас снова открою… — услышал Роад голос зебра. — Так… та-ак… Бля, детка, отвали на пару минут? Я тут занят…

— ЭрДи, что ты хотел сделать? — поинтересовалась Мисти, чуть наклонив голову на бок и заглянув в щель. Пройдя еще немного, она встала прямо перед ним, перегородив своим телом весь обзор.

— То, что должен, — ответил единорог, стараясь не дышать глубоко из-за дымки, струящейся из щели между дверей. — Кадшори опасен. Похоже, что он подчиняет себе волю всех окружающих. Не знаю, зачем и как, но в этом точно нет ничего хорошего.

Единорог посмотрел кобыле прямо в глаза, пытаясь понять, изменилось ли в ней что-то или перед ним все та же Мисти. А она, мило улыбалась, бегала сияющим взглядом по его лицу. Ни тени обиды, ни осуждения, ни страха, только сплошное, безграничное счастье.

Поздно…

Роад, сглотнув образовавшийся ком горечи в горле, перевел взгляд и попытался осмотреть зал поверх головы фестралки из своей неудобной позы с задранной ногой. Он заметил, что Кадшори идет к ним прямо по столу, оттесняя со своего пути Дженераля и других, что продолжали прикрывать его от опасности, и при этом святоша выглядел немного удивленным.

— А, понял! Эйприл, стервозная ты электронная кобылка, не вредничай… — тем временем бормотал зебр. — Сейчас, Роад, открою.

— Подожди, не спеши, — сказал единорог и снова посмотрел на Мисти.

— Ох… ЭрДи, я не понимаю, что на тебя нашло? Он помогает нам. Так нам легче будет перенести произошедшую трагедию. Представляешь? Он даже помог мне! Я больше не страдаю! — ответила фестралка, сияя, и на мгновение обернулась назад, чтобы посмотреть на приблюжающегося серого пса. — Может быть, он сможет помочь и тебе?

— Не думаю.

— Лейтенант Роад Даст. Теперь я вас вижу, — произнес пес, глядя прямо на единорога.

Встав рядом с Мисти, когда она немного сместилась в сторону, Кадшори дружелюбно улыбнулся и поклонился, сложив лапы перед грудью, после чего выпрямился, положив одну лапу на холку фестралки. Она тут же прильнула к его бедру, смотря на пса с нескрываемым обожанием.

— Я не ожидал, что вы способны на нечто подобное, — святоша указал свободной лапой на пылающую дыру на потолке, а затем перевел взгляд на кобылу и нежно погладил ее по спине. — В церкви Двух Любящих Сердец о подобном не могут даже помыслить, и не только в отношении друг к другу, но и к любому другому существу. Мы хотим спасти души любого, кто рядом с нами.

— А хотят ли они этого? — спросил Роад, бросив взгляд на Мисти.

— Любая душа хочет спасения, — уверенно заявил пес, посмотрев прямо в глаза единорогу. — Даже те, что были насильно выдернуты с того света.

— Предпочту свободу… давай! — крикнул единорог, потянув свободным копытом за край створки дверей. Напрягшись, он рванул вверх, вставая на задние — застрявшая нога, скрипнув металлом о металл, провернулась вниз, и тотчас же Роад активировал спуск. Очередь сверкающих электроразрядом снарядов вырвалась из дула пульсора, угодив в плечо пса и заставив его повалиться от боли назад, а в следующую секунду створки разошлись в стороны, выпуская его ногу из западни. — Закрывай!

Но створки даже не шелохнулись. Роад услышал почти синхронный вопль боли от всех, кто был внутри зала — они зашатались, хватаясь за грудь и пытаясь не упасть.

— Что за… уф, — услышал он болезненный стон от зебра. — Кажется, мое сердечко намекает, что сегодня пора закругляться…

— Просто закрой дверь! — приказал единорог, отступая задом и целясь в проем. Все, кто был внутри зала, уже приходили в себя, бросая не слишком дружелюбные взгляды в его сторону. Через мгновение двери закрылись и Роад, развернувшись, стремглав кинулся прочь.

— Это… это было щекотно, кхе-хе… уф! — сообщил Гмали.

— Как там пташка? — переключив канал, спросил пилот.

— Что? А, поняла! Пять минут, капитан, и мы можем лететь! — отозвалась Темпест.

— Хорошо, я в пути.

— Будем ждать!

Роад снова переключился на связь с зебром, грохоча копытами по лестницам. На одном из пролетов ему попался техник-грифон. Он слегка ошалело глянул на приближающегося единорога и отступил в сторону, но Роад на всякий случай выстрелил в него шоковым зарядом.

— Как долго ты сможешь продержать дверь закрытой?

— Слушай, Роад, не знаю, что произошло, но они только что ее взломали. И… о, там и правда была Мисти… — сообщил Гмали. Чуть помолчав, он хмыкнул. — Она вылядит не очень счастливой… Роад, ты чего там устроил?

— Попытался пристрелить святошу. Не вышло, — сухо ответил пилот.

— Зачем?! Он же… но… вот дерьмо… — воскликнул зебр, явно протрезвев от шока. Замолчав, он несколько раз шумно вдохнул и выдохнул, после чего куда спокойнее продолжил: — Ладно, если ты пытался, значит, у тебя есть причины, но… я думал, ты хочешь с Мисти попрощаться.

— Можно сказать, что попрощались. Лучше помоги мне улететь со станции.

— Не волнуйся, друг. Я обещал, и я сделаю все, что смогу. Но у тебя есть примерно десять минут, пока они не доберутся до центра управления.

Спустившись на уровень ангаров, пилот притормозил и осторожно выглянул в коридор. Тут, у дверей, что вели непосредственно во второй ангар, где стоял его корабль, неуверенно топтались четверо бойцов. Двое псов пьяными голосами спорили с третьей, компактной минотаврой, пытаясь решить, кто именно должен сейчас быть на посту и была ли тревога, а четвертый, которым оказался пегас, просто стоял в сторонке, слегка покачиваясь. Немного понаблюдав за ними, Роад уверенно зашагал вперед.

— В чем дело? — сухо спросил пилот, приблизившись. Трое спорщиков тут же обернулись к нему, а пегас, видимо среагировав на командные нотки, вытянулся (или, по крайней мере, попытался) и козырнул крылом в сторону стены.

— А, лейтенант Даст! — обрадовалась его появлению минотавра, заметив, что он вполне трезв, а затем недовольно покосилась на остальных. — Тут мы… тревога же была?

— Думаю, сбой. Если бы тревога действительно была объявлена, то она бы не умолкала, и офицеры бы уже отдавали приказы, — сказал Роад и указал ногой на псов. — Вы двое, идите проспитесь. В таком состоянии вы все равно не сможете нести службу…

— Внимание! Нападение на… — внезапно снова активировалась тревога, но тут же умолкла. Все замерли, ожидая, что она снова прозвучит, но этого не произошло.

— Так. Вы, по койкам. А ты… — Роад помедлил, переводя взгляд с пегаса на минотавру. Хаосово семя, я пожалею об этом, подумал он, почувствовав какое-то странное, давно забытое ощущение, что вступило в борьбу с другим. Может, стоит сбегать к Мотли с остальными и снова попытаться их убедить?

Роад нахмурился, глянул назад, туда, откуда пришел. Потом на двери, что вели в ангар. Щемящее чувство усилилось, заставив его осклабиться. Дерьмо… нельзя рисковать. Нельзя. Нельзя…

— Лейтенант? — вырвала его из болезненных раздумий минотавра. Псы уже ушли. Успею ли я? Пилот посмотрел на нее, потом на пегаса, что спал стоя, уткнувшись головой в стену, и вздохнул, сделав выбор.

— Представься.

— Капрал Лонгстринг.

— Ладно, капрал. Хватай этого пернатого и пошли, — указав на пегаса, приказал Роад и уверенно шагнул через раскрывшиеся перед ним двери. Почему я раньше не додумался? У меня было время, я мог спасти Мотли… подумал он, пытаясь подавить возникшую горечь. Чтобы хоть как-то отвлечься, он незаметно проверив количество зарядов в обойме — она была практически полная.

— Я не уверена, лейтенант, что…

— Капрал. Не спорь, просто выполняй приказ, — чуть обернувшись, недовольно потребовал он. Что-то во взгляде и в голосе Роада вынудило Лонгстринг подчиниться. Она легко подхватила пегаса под мышку и зашагала следом.

— Берил, готовься к отлету, я уже на пороге, — сообщил Роад, подходя к трапу корабля. Покосившись на следовавшую за ним капрал, он добавил. — У нас будет… кхм, недееспособный груз.

— Хорошо, капитан, ждем, — ответила кирин, и створки переходного шлюза открылись.

— Заноси это пьяное тело, — слегка морщась и пропуская минотавру первой, махнул единорог копытом на трап. Когда она зашла внутрь и стала осматриваться, пытаясь понять, куда положить пегаса, Роад подошел сзади и выпустил очередь ей в спину. Лонгстринг, вскрикнув, задергалась и упала на пол. — Думаю, ты потом скажешь нам спасибо. Берил! Займись ими!

— Есть!

Оставив невольных пассажиров на попечении команды, Роад забрался в ложемент пилота.

— Гмасатиикали-друг? — позвал единорог, запуская последовательность для взлета.

— Да, Роад?

— Я… я… — начал было Роад, но тут же сбился и замолчал. Ему так много хотелось сказать, так много пообещать и о многом попросить, но внезапно у него защемило в груди и он смог только судорожно вздохнуть. Не знаю, радоваться этому или нет… подумал он, пытаясь как-то смириться с тяжелой, тупой болью. Помолчав немного, единорог все же смог выдавить из себя то, что просто обязан был сказать. — До встречи, друг. Мы… я вернусь за вами.