Улыбка джиннии
В благословенной тишине тенистых покоев дворца столицы Седельной Арабии принцесса Селестия вкушала чай. Ах, что же это был за чай… утонченный его аромат и тысячи нежных оттенков вкуса ласкали чувства аликорнессы.
Вечноживущая по меркам простых смертных принцесса давно взяла за правило радоваться всему прекрасному, как в первый раз, даже если раз этот был стотысячным в череде неисчислимых событий жизни.
И ныне, уютно лежа на бархатной подушке и магией держа пиалу у самых губ, Селестия наслаждалась ароматом и вкусом чая, будто в первый раз. Впрочем, конькретно сей сорт «Подлунная Арабия» правительница Эквестрии и впрямь пила впервые в жизни.
Удовлетворенно вздохнув, Селестия возвратила пустую пиалу на низкий столик.
— Я премного благодарна вам за гостеприимство, — с улыбкой обратилась она к супругам-правителям, восседающим на подушках напротив нее. — Этот чай поистине восхитителен. Если вы не возражаете, в наш договор можно добавить еще один важный пункт.
— Несомненно, столь прекрасный чай будет прекрасно сочетаться с тортиками, — невинно заметила возлежащая рядом Луна, наслаждающаяся шербетом.
Правители с улыбкой переглянулись.
— Мы обязательно рассмотрим этот вопрос. А сейчас…
По кивку мужа его супруга отошла к шкафу и вернулась с богато украшенной масляной лампой.
— Мы предлагаем вам, Селестия, позабавиться с древней семейной реликвией. Это лампа Пандоры.
— Пандоры? — заинтересованная Луна вытряхнула из тени под крылом крохотную книжечку, дунула на нее и углубилась в развернувшийся пространный «Бестиарий» — Нам знакомо сиё имя, но…
— Да, принцесса, мы знаем, о чем вы подумали, — улыбнулся султан, принимая лампу из копыт жены. — Но это не ящик, а лампа, и живущее в ней существо способно исполнять невысказанные желания. Отмечу, однако, что исполняет оно их весьма своеобразно.
— Ни слова про лампу, хм-м. Надо дополнить.
Окинув светоч цепким взором, принцесса Ночи наколдовала карандаши и принялась рисовать на странице книги, держа телекинезом сразу десяток.
— Коль вы готовы узнать свои тайные желания, коснитесь лампы.
Чуть помедлив, Селестия тронула копытом бок лампы, где не было украшений. Просочившееся из лампы светлое облачко клубящегося дыма зависло перед мордой принцессы, и высунувшиеся из дыма ноздри уткнулись прямо в нос Селестии. Аликорнесса удивленно приподняла брови, но сохранила безмолвие.
Настороженно сопя, ноздри опустились чуть ниже… вот из облачка показалась длинная узкая пасть, и тонкий раздвоенный язык коснулся губ принцессы.
— Так-с… Чай «Арабия», — шипяще-задумчиво изрекла пасть, ускользая в клубы дыма. Покинув лампу, облачко закружилось вокруг головы Селестии.
Луна нервно поперхнулась, когда демоническое погодное образование внезапно влетело в одно ухо Селестии и вылетело из другого, отчего радужная грива оторопевшей принцессы встала дыбом и рассыпалась на отдельные цветные пряди.
— Арабийская но-о-очь! О, Шемарха-а-ан, о, кла-а-адезь волшебства-а-а! — напевно провыла Пандора, материализуясь из облака.
Первой мыслью шокированной аликорнессы было, что это новый странный розыгрыш Духа Хаоса. Но тысячелетний опыт правления научил Селестию не спешить с суждениями. И верно, присмотревшись, она увидела, что странное существо, хоть и походило на Дискорда, но обладало утонченными женственными чертами, иным набором конечностей и расцветкой.
— Приветствую всемогущую повелительницу тортиков, — изящно поклонилась Пандора, утвердившись на столе среди пиал. — Сокровенная мечта коей — отведать торт небывалый и никем доныне не виданный, верно?
— О?.. — мечтательно призадумалась Селестия, усилием воли и магии собирая гриву в гармоничное целое. — Да, верно.
Луна как-то неопределённо хмыкнула, а султан с супругой задумчиво переглянулись.
Поигрывая радужным волосом, выдернутым, несомненно, из гривы Селестии, Пандора изогнула тонкие губы в хищной ухмылке.
— Слушаю и повинуюсь! — и воздушным поцелуем испепелила подброшенный волос.
Из взлетевшего дымка на роскошный ковёр выпала огромная красочная коробка.
— Однако же, принцесса, дабы торт и впрямь был невиданным и небывалым, наложено на коробку проклятье неопределённости. Стоит лишь открыть её — и торт либо обретёт невиданность, либо небывалость с равной вероятностию, — пакостно усмехнулась джинния. — Всё, как вы и пожелали…
И растаяла хихикающим облачком, втянувшимся в лампу под ошеломлённым взором Селестии.
— Хм… — принцесса постаралась ничем не выразить своего крайнего разочарования. — Довольно трудно определить, кто за чей счёт забавляется в данном случае, я бы сказала.
— Увы, дражайшая гостья, такова природа джиннов — исполняя желания, пекутся они не о благе желателя, но лишь о своей забаве, — развёл копытами султан.
— Можно подумать, стоило ожидать чего-то иного от этой… дискордообразины, — проворчала Луна. — Это у них явно семейное. Хотя, я думаю…
— Думаю, не следует торопиться, — Селестия вернула самообладание и вновь блистала улыбкой. — Пожалуй, столь важный вопрос требует взвешенного и обдуманного решения.
— О, мы никоим образом не торопим вас, — усмехнулся султан. — Пусть и мало кому удавалось обхитрить джинна, однако мы не сомневаемся в вашей мудрости.
Пока правители обменивались вежливыми поклонами, Луна лишь пожала плечами и продолжила правку бестиария.
Луна, заглядывающая в окно, озаряла большую коробку и медленно выраставшую подле неё тень. Вот она замерла, будто колеблясь, плотный картон затрещал…
— Луна?! — сдавленный вопль едва не потревожил стражу за дверью, однако вскоре их веки вновь смежились сном.
— А?! Что? — сонно приподняла голову ночная принцесса, синим клубочком сладко спавшая на блюде внутри коробки. — Не ори, весь дворец перебудишь…
— Какого сена ты здесь, и где мой торт?! — перешла на шипение Селестия.
— Во мне, конечно. — Луна смачно зевнула. — Я телепортировалась и коробку не открывала, значит, и заклятие не сработало. Кстати, действительно вкуснятина, такого торта точно никто доСеле не едал, м-м-м… и доТие тоже.
— И ни кусочка мне не оставила? — Селестия схватилась крыльями за голову и забегала вокруг. — Как ты могла, Лу? Лучший торт в моей жизни! Я этого не переживу!
Луна, зевая, лениво водила за ней глазами, пока не надоело. На пятом кругозабеге Селестия уткнулась носом в выставленную тарелку с большим куском торта.
— На, и не страдай. Спать мешаешь.
— Лу, ты лучшая сестра на свете! — на миг замершая Селестия сцапала тарелку, затаив дыхание, надкусила… Спустя миг её глаза вылезли на лоб, а из ушей пошёл дым.
— Кх-хах… Ч-что это?!
— Копчёная селёдка с сыром, манго и коньйеннским перцем. Такого торта ты уж точно не пробовала, правда? — хихикнула Луна и едва успела поймать падающую тарелку, когда Селестия, закатив глаза, рухнула в обморок. — Я так понимаю, доедать ты не будешь?
Сестра слабо дрыгнула левой задней ногой.
— Так я и думала. — Луна облизнулась и притянула тарелку поближе.