Добро должно быть с кулаками

Глава 1

…Но здесь мир начинается иной:
Вот она, дверь!
И волны несут тебя в небеса,
К сиянию звёзд по кромке льда,
Разорвана нить, воскресла душа твоя!
Чёрный Кузнец – Твой Путь.

Реинкарнация.

Колесо Сансары, круг перерождений, и что-то ещё – как ни крути, а люди в это верили, причём некоторые верят и сейчас, что особенно любопытно, учитывая моё текущее положение...

– Ochen interesno...

Простые слова, сами собою слетевшие с языка, прозвучали скрипуче и чужеродно, словно были древним наречием, предназначенным для призыва демонов, а не родной русской речью.

– Очень интересно, – повторила я уже на языке местных жителей, к числу которых, с некоторых пор, и принадлежала.

К слову, обо мне. Первые мои воспоминания относятся к двухлетнему возрасту и весьма расплывчаты, но две вещи запомнились хорошо – противоестественная боязнь зеркал и нежелание смотреть вниз, на собственное тело, словно некий благодетельный инстинкт подсказывал, что добром это не кончится...

О, я прекрасно помню, как впервые увидела своё отражение, и как долго не могла смириться, что чуждое всей логике и человеческим знаниям существо в зеркале – я сама!

Огромные глаза, занимающие большую часть морды.

Короткая фиолетовая шёрстка.

Четыре мягкие лапки без пальцев или когтей.

Витой рог на лбу!

И, о ужас – точно такая же тварь стояла у меня за спиной! Она раскрыла наполненный белоснежными зубами рот, и...

– Т̵͍̘̫͐͆͝В̴̢̫̾͐̕͜А̴͔͚͎̔̐̕Й̵͙̪͇̀̓͝Л̵͖̻̿͑̕А̴̻͖͎̀͘͝Й̴̦̘͚̒͊͝Т̴̻̺̫̓̓͝ !

Отвратительное сочетание звуков отправило меня в спасительный обморок...

Через несколько лет эти воспоминания вызывали только смущённый смех, но в тот момент лишь недавно сформировавшийся мозг уцепился за единственную имеющуюся информацию и сделал ошибочные выводы.

Дело в том, что с самого детства я помнила прошлую жизнь. Та «я» была человеком – существом из странного, порою даже пугающего, мира, и эти воспоминания долгое время были единственным, чем я руководствовалась. В конце концов, опыт ребенка по сравнению с опытом взрослого ничтожен, и годовалая я это осознавала, назначив человеческим воспоминаниям, так сказать, более высокий приоритет...

К сожалению, это сыграло со мной злую шутку, ведь человеком я больше не была. Мой новый вид, если переводить буквально, назывался «пони», но не позволяйте этому имени обмануть вас! Там, в прошлой жизни, я видела пони – маленьких, милых созданий, забавно фыркающих и дергающих ушами. Эти «пони» выглядели и вели себя совершенно иначе!

Взять хотя бы то, что они обладали разумом – впрочем, это очевидно и так. В конце концов, на фоне прочего разумность существ без хватательных конечностей попросту не выдерживала конкуренции…

Из разумности вытекало наличие культуры и цивилизации, и с этим у них тоже было всё в порядке – города, письменность, специализация... Последнее, к слову, обеспечивалось механизмом так называемых «кьютимарок», решительно непонятных моей человеческой логике.

Если вкратце, то у каждой пони на бедре имелся особый рисунок, символизирующий её талант и призвание, причём появлялись они сами по себе в детском или, реже, в подростковом возрасте. Да-да, вот так просто – стоило ребенку найти своё любимое дело, как р-раз – и готово. Вспышка – и значок, причём не какая-то там аморфная «родинка в форме звезды», а подробная, цветная картинка!

Не буду рассказывать, какие ужасы я напридумывала про них в детстве – скажу только, что клеймение магическим железом там шло сразу после рабства и роевого интеллекта, а влияние на личность варьировалось от лёгкого внушения до полноценного безумия и ломания характера в угоду специализации...

Стоит ли добавлять, что реальность оказалась куда скучнее, и ничего на них не влияло и совсем не вредило?..

Тем не менее, кьютимарки однозначно делали пони лучше в своей области и воспринимались ими как нечто полезное и необходимое, а те, кто значка не имел, считались как бы не совсем взрослыми.

Что же касается внешности и внутреннего строения, то и в этом отношении пони умудрились отличиться.

Было их три подвида – простые, «земные» пони, сильные как пятитонный тягач и умеющие влиять на рост растений, крылатые «пегасы» – летающие и быстрые, как реактивный истребитель, ну и рогатые «единороги», к числу которых относилась и я, и которые владели некой «магией» – рога их начинали светиться, после чего происходили некие явления, выходящие за рамки разумного. Тяжёлый рояль взлетал, словно пёрышко, тарелки сами ныряли в шкаф, игрушки – в ящик, и многое, многое другое, для описания чего не хватит никаких слов!

Фразы, которые они произносили при левитации рояля, я даже запомнила и тайком повторила в надежде поднять хотя бы подушку. Звучало оно так:

– Ух, с-сено, тяжело-то как! Йа! Селес-стия!

Последние слова повторялись в разных комбинациях, и я решила, что Селестия – имя одного из их нечестивых богов, или сила, к которой обращаются колдуны, а «Йа», похожее на лошадиное ржание, означает объект приложения силы.

Сработало – в какой-то момент я ощутила, будто обнимаю подушку третьей рукой, ну и поднажала, стараясь выговаривать заклинание как можно громче и отчетливее.

Позже этот случай станет семейной легендой, которую мама, папа и брат будут рассказывать всем за чашкой чая – ещё бы, эдакая милашка с пушистыми щёчками ругается как портовый грузчик и тащит маленькую подушечку. Очень смешно...

Однако именно этот случай заставил меня взглянуть на жизнь по-новому, и увидеть чудеса там, где другие видели обыденность. Мне-то было с чем сравнивать – люди магии не знали, но втайне её хотели. Обилие псевдо-документальных фильмов и сериалов на конспирологическую тематику это доказывало.

Я-человек небезосновательно считал, что в любой технике можно разобраться, прочитав инструкцию, и, погрузившись в его воспоминания, я рассудила, что он был прав и пора начинать искать учебники. Это ведь тоже самое, верно?..

Найти их было несложно – я подошла к шкафу, вытянула невидимый захват, «ЙА, Селестия», и всё – детская раскраска в лапках. И не спрашивайте, как эти лапки работают, без пальцев или, на худой конец, щупалец.

Вернув ненужную раскраску на место, я тем же путем перебрала верхнюю полку, пока не нашла потрёпанный учебник для самых маленьких единорогов – нечто вроде азбуки.

Вот после этого моя жизнь кардинально изменилась – и вместе с ней жизнь всего нашего квартала.

Я вычитала там методы тренировок и пару трюков – простых, даже примитивных, но, несомненно, магических – и начала их отрабатывать, а родители, будучи сами единорогами, не могли нарадоваться моему «таланту», щедро снабжая литературой.

Единственный, кто не радовался – старший брат, которому книжка и принадлежала изначально. Дело в том, что он поступал в некое подобие кадетского корпуса, и больше не мог за мною присматривать – а оставлять «такую малышку» одну было совсем нельзя.

В качестве доказательства он ткнул в оплавленную дыру на потолке, возникшую после неудачного заклинания, и красноречиво буравил взглядом обоих родителей.

Здесь стоит пояснить, что семья моя состоит из четырех поней – серая Твайлайт Вельвет, она же «мама», сине-голубой Найт Лайт, он же «папа», и белоснежно-белый Шайнинг Армор, он же просто «братик». Сколько я из него кровушки выпила – то словами не описать, потому что взрослые, жуть-то какая, работают свои законные семь с чем-то часов, а малышке с архивом человеческих знаний очень хочется знать, почему пегасы летают, и что за птицы в фонтане плавают...

К его чести, на каждое мое «почему» у него находился ответ, а факт питья крови был установлен только благодаря его завываниям:

– Может, лучше в прятки?..

– Неть! Расскажи лучше, как зачаровать кристалл Дэнс Электрик под бином Сноу Даймонд!

Это, если что, две магические системы, названные по именам изобретателей.

– Ва-а-а!

Но вернёмся к моей проблеме – братик убедил маму и папу, что одну меня оставлять нельзя, и на этом они вопрос отложили, отчего я расслабилась... Как оказалось – зря.

Потому что на следующий день они привели мне няню!

И вот смотрела я на это розовое пушистое недоразумение лет пятнадцати от роду, если на наши годы, которое от волнения слюну глотало, и думала – мне сразу утопиться, или обождать до завтра?

Потому что привели мне цельного аликорна – эдакую супер-пони, с крыльями, рогом, и богатырской силой одновременно. Всего таких в стране... Ну, полагаю, теперь две – первая-то в замке, утверждает, будто правит тысячу с чем-то лет и поднимает солнце и луну – словом, изображает бога-императора, а вторая вот – передо мной мнётся...

Честно говоря, я тогда сильно струхнула – согласитесь, довольно странно, что редчайший подвид отправят работать именно к невезучей пони, которая помнит прошлую жизнь!

Испугаться-то я испугалась, но лицо удержала – эмоции никогда не показывала, ведь человеческие выражения на мордочке пони смотрелись бы как жуткие гримасы. Сами-то они и ушами шевелили в такт словам, и фыркали, и хрюкали, и чего только не вытворяли, но я так и не научилась нормально различать эти их пантомимы – в этом отношении человеческий опыт забивал всё остальное, и приходилось едва ли не сверяться с рисунками.

«Но как себя вести?» – напряжённо размышляла я тогда, – «не похожа она на правительственного агента... Или притворяется? Хочет завербовать? Втереться в доверие и выведать секреты иной цивилизации?»

В итоге я пришла к выводу и решению – во-первых, неважно, известно им о моей ситуации, или они только подозревают – нет, хотели бы убить – сделали бы это давно и по-другому, так что однозначно – завербовать.

Во-вторых, наиболее беспроигрышной стратегией будет показать готовность к сотрудничеству, при этом намекнув на отсутствие каких-либо технических сведений. Ну не знала я, как сделать компьютер или хотя бы радио с нуля, хоть ты тресни!

– Думаю, мы поладим, – подала голос я к вящему восторгу присутствующих.

– Д-да, – наконец справилась с голосом пони, – думаю, мы поладим.

После этого матушка отправилась показывать кухню и чем меня кормить, отец ускакал работать, а брат – учиться...

Испытание откладывалось до завтра.

– Ochen interesno, – усмехнулась я, захлопывая учебник по прикладной магии превращений.

Сейчас, анализируя произошедшие события и последующие за ними приключения и успехи, я видела многие другие пути и возможность выбора там, где, казалось, выбирать не из чего, но что было – то прошло...

Однако осмысление и подробный разбор произошедшего позволяет взглянуть на уже новые вызовы с другой стороны, а это само по себе преимущество.

Передо мной же за прошедшее время этих вызовов было – хоть отбавляй! Одна Селестия чего стоит!

Но мой рассказ о себе будет не полным, если не упомянуть те вехи, которые повлияли на становление моего характера и привычек в том виде, в каком они есть сегодня.

Начну, пожалуй, с Кейденс – пони, которая повлияла на меня больше всего, и наградила такой неслабой паранойей, что даже братик однажды покрутил у виска... Впрочем, паранойя эта распространялась на одну конкретную сферу и заключалась в ведении ежедневных записей... Но обо всём по порядку.

Тогда Кейденс еще не была той богиней красоты, в каковую она вымахала сейчас, а была обычной поней, которая заплетала гриву в хвостик и завязывала его маленьким синим бантиком.

Постараюсь вспомнить день нашего знакомства и свои мысли в этот момент как можно подробнее, а недостающие детали заполнить из полученных позднее воспоминаний других участников тех событий.

Итак, первый день с Кейденс...

Проснулась я от стука молотков и скрипа шифера – нанятые заранее пони-рабочие заделывали крышу.

Спрыгнув с кровати и протерев глаза лапкой, я зажгла рог и начала ежедневное упражнение телекинеза – сначала подняла весь хлам в воздух, а затем начала расставлять его по местам. Учебники – на стол, чернильницу – туда же, обёртку от бутерброда – в мусорное ведро, а само ведро – под стол... Вскоре вещевой вихрь растворился, а с ним исчез и беспорядок.

Раздвинув шторы – на этот раз лапками – я вытащила записную книжку и взяла в зубы карандаш.

«Заклинание Дробления Камня» – вывела я, – «недаром предназначалось для горнопроходческих работ. Бетонные плиты, составляющие наш потолок, успешно раздробились вместе с крышей. Перехожу к ремонтным чарам из» – остановившись на секунду, я сверилась с обложкой, – «из сборника заклинаний «восстановление и ремонт своими рогами»

За испорченный потолок немного грызла совесть – он, всё-таки, стоит денег, а они не бесконечные...

– Доброе утро, Твайлайт, – заглянула ко мне Кейденс.

Так-так, а вот и правительственный агент... А голос-то у неё такой мягкий, неуверенный – ну прямо подросток! Верю, однозначно верю!

Где-то внутри поднялась робкая надежда, что всё это действительно совпадение, и она совсем не шпиён, но эту мысль я быстро отбросила – слишком удачно для простой случайности!

– Доброе утро, Кейденс, – вежливо кивнула я.

– З-завтрак готов, – запнулась она, – пойдём кушать?

– Да, – спокойно ответила я, легко прошмыгнув мимо переминающейся с ноги на ногу горе-няни.

Опустим подробности об умывании, причёсывании и чистке зубов – скажу только, что делала я всё это, в качестве тренировки, исключительно телекинезом, Кейденс норовила заплести мне косичку, а я всё ждала, когда она начнёт меня вербовать.

Но никаких намеков или агитации не последовало, что странно. То есть, Селестия – это же классический добрый дедушка Дамблдор, а Кейденс – Хагрид, призванный провести ненавязчивую обработку неокрепшего сознания. Кто в этой аналогии я, думаю, и говорить не стоит.

Тут-то у меня в голове и щёлкнуло – ну точно же! У меня же в памяти целая база данных по всяким магическим интригам и Дамбигадам! Я-человек любил такие истории, в которых, знаете ли, его соплеменник случайно попадал в известный ему мир. Вроде как фантастический рассказ вдруг стал реальностью, главный герой туда попал и как-то выживает, пользуясь знанием сюжета.

Я ещё одно время думала, что тоже являюсь таким «попаданцем», но отбросила эту мысль – герои тех произведений ощущали себя собой, как бы это не звучало, а я ощущаю себя, все-таки, поней, да и сюжетов с этими существами не припомню...

Но зацепка интересная – что, если у некоторой части людей есть способность перерождаться после смерти? Это бы объяснило такое количество историй с попаданцами – они просто вернулись и захотели поделиться своими приключениями, а чтобы не возникло проблем (напомню, магии у людей нет), выдали их за вымысел!

Тема эта, конечно, интересная, но молчание затягивалось, и пушистая няня снова начала нервничать. Похоже, она действительно принадлежит к типажу Хагридов – простодушная, искренне уважающая свою вариацию Дамбигада, и должная стать объекту старшим товарищем и другом.

– А что, – нарушила тишину я, – правда, будто аликорнов всего двое на всю Эквестрию?

– Д-д-д-а, – дёрнулась она, стуча зубами, – Селестия, и вот я...

И опустила мордочку.

Как бы её разговорить?..

– А ты знаешь Селестию?

Притворятся или актёрствовать не хотелось – раскусят мигом, а этот вопрос интересовал меня по-настоящему.

– Тётушку? – оживилась Кейденс. – Разумеется! Она взяла меня под свою опеку и до сих пор дает наставления! Она очень мудра и по-настоящему хорошая принцесса!

Да, точно Хагрид.

Что это значит для меня? Ну, обычно Дамбигад хотел вырастить из главного героя пешку, а герой, стало быть, преодолевал его козни, становился сильнее и всех побеждал, иногда в процессе собирая табун... Тьфу, гарем! Так вот, со мной явно не тот вариант – мне и знания дают на блюдечке, и семья хорошая, да и в целом условия Избранности не выполняются.

Значит, все-таки боевая единица или учёный. Скорее всего, второе – я бы на её месте ухватилась за технологию другого мира всеми лапками, и вот тут возникает первая закавыка – хоть меня убей, а построить ядерный реактор или компьютер не смогу.

Вопрос – что они сделают, когда узнают о моей, скажем прямо, бесполезности? Убьют, чтобы не досталась врагам? Нет, вряд ли – на её месте я бы не стала разбрасываться ресурсами без веской причины. Думаю, эта Кейденс должна без особых затрат обеспечить так называемую «эмоциональную привязку» и внушить фанатичную веру в Селестию, а дальше меня отпустят в свободное плавание. Изобрету что-то – хорошо, а нет, так и не жалко.

Логично? Логично.

Дожевав бутерброд с сеном и залпом выпив чай, я уставилась на няню, стараясь выглядеть как можно дружелюбнее – уши прямые и такая, знаете, открытая полу-улыбка на мордочке.

Аликорна отчего-то подавилась печеньем.

– Воды? – предложила я, сохраняя прежнее выражение.

– Нет, спасибо, я в порядке! – откашлявшись, отказалась она. – А что... Что ты обычно делаешь по утрам?

– Читаю инструкции к новым заклинаниям, – честно ответила я, не понимая, к чему она клонит.

– А потом?

– Потом я их отрабатываю...

– Отлично! – внезапно обрадовалась она. – Я знаю прекрасное место в городском парке, там нам никто не помешает... э-э-э... отрабатывать заклинания!

– Ты уверена? – подавила я желание приподнять брови. – Другим посетителям это может не понравиться...

– Чепуха! – отмахнулась она. – Если что-то пойдёт не так, я помогу!

Ну-ну, Кейденс, ври больше – брат, вон, тоже пытался помочь, а в итоге укрылся под защитным куполом и дрожал, прикрывая голову. Но даже это не спасло его от моих вышедших из-под контроля расчесывающих чар – так и ходили потом оба, причёсанные, и с косичками. В тот день вообще многие осознали, что косы – это не так уж и плохо...

Мои вялые протесты она отмела аргументом – мол, мама попросила отвести меня на прогулку.

Ну, мама – это серьёзно, пришлось согласиться. Перекинув через спину седельные сумки, Кейденс телекинезом опустила туда салфетки, какие-то лекарства и мази, пластыри, и много чего ещё, словно в парке нас поджидали по меньшей мере непроходимые джунгли.

Тем не менее, такой ответственный подход к делу я уважала – пусть меня и коробило от подобного отношения. Увы, как ни старайся, а возраст даёт о себе знать, что я, благодаря памяти прошлой жизни, осознавала и потому избежала многих ошибок маленьких жеребят.

Но это ерунда – сборы скоро закончились, и мы выдвинулись в парк...

Глава 2

Он с детства был слаб, он познал униженья,
Изгой в этом мире искал силы суть,
И в книгах волшебных, найдя утешенье,
Ступил на извилистый магии путь!
Эпидемия – Чёрный Маг

Впервые увидев Кантерлот в сознательном возрасте, я лишь хмыкнула и вернулась к чтению – на фоне земных небоскребов, изображения которых хранились у меня в голове, он казался, ну... Деревней. Ма-аленьким таким колхозом, у которого весь бюджет ушёл на отделку здания сельсовета.

Однажды посмотрев на него со стороны, я изменила своё мнение.

Стоял этот город на куске скалы, выпирающим из далеко не самой низкой горы на добрый километр, и в ясную погоду увидеть его можно было едва ли не с другого конца необъятной понячьей родины, а массу круглого диска-основания я и представить боялась!

И Кейденс вела меня на противоположный край этой невозможной конструкции, где был самый обыкновенный парк, битком набитый детьми моего возраста. Взрослые пони сидели прямо на траве, подогнув под себя ноги прямо как заправские кошки, а их отпрыски носились туда-сюда и ужасно вопили, играя в непонятные даже им самим игры.

Когда-то и мне хотелось к ним присоединиться, но после короткого разговора это желание пропадало сразу же – слишком уж различались у нас интересы... Если отсутсвие каких-либо интересов можно считать за различие, а общаться с детсадовцем, будучи студентом – сомнительное удовольствие.

К большому несчастью, это не значило обратного, и стоило мне появиться, как...

– ТВАЙЛАЙТ ПРИШЛА!

…Как со всех сторон сбежались маленькие пони, обступая меня плотным кругом. Объяснялось это моей ментальной зрелостью и серьёзностью – я вроде и одного с ними возраста, а всё же проходила по разряду «старший товарищ, с которым круто дружить». Или, возможно, дело в том заклинании фейерверка, которое я иногда неохотно запускала, строя из себя мудрого Гендальфа...

Одним словом, логику их мозгов понять я не пыталась – мои давно работали на человеческом софте, и сейчас подсказывали, как направить чужую энергию в нужное русло:

– Так! – командным тоном объявила я.

Детский сад в количестве трёх пегасов, двух земных, и пяти единорогов шевельнул ушами, но мельтешить не перестал.

– Сидеть!

Их как в землю вдавило – плюхнулись, кто где стоял.

– Кейденс, мы поигра...

Няня тоже послушно сидела на задних ногах, и я спрятала лицо в лапке.

– Забудь. Итак, дети, у кого есть сломанная игрушка?

Разумеется, тут же нашёлся лопнувший мяч, и после некоторой возни его вручили мне.

– Спасибо, э-э-э, – безуспешно пыталась я вспомнить имя этого пегаса, – просто спасибо. А теперь, друзья, смотрите сюда, и приготовьтесь увидеть чудо...

Наполнив рог маной, я начала выполнять описанные в учебнике действия.

Ману в роге следовало последовательно закрутить в виде множества особых символов, затем взмахнуть им, чтобы развеять накопившуюся статику, и направить получившийся сгусток магии с заданными свойствами на объект…

Взмах, мяч окружает фиолетовая аура, и рваные дыры на глазах затягиваются...

– О-о-о! – восхитились все.

Краем глаза я глянула на Кейденс – как отреагирует? Заклинание-то не из простых – считай, намёк на что-то эдакое, вот вроде воспоминаний из прошлой жизни...

Но аликорна всего лишь улыбалась той поддерживающей улыбкой, которой родители встречают какое-нибудь ерундовое достижение своего трехлетки. «Посчитал до пяти? Ути-пути, молодец, какой ты умный!» – вот так она на меня и смотрела.

Минутку! А почему никто не обращает внимания на аликорна? Ладно родители, но хотя бы дети должны были что-то сказать! Мол, Твайлайт привела знаменитость, Твайлайт крутая...

Мелкие пони обступили мячик и теперь крутили его и осматривали со всех сторон, а я воспользовалась моментом:

– Пс-с, Кейденс...

– Да? — подобралась она.

– Почему никто не обращает на тебя внимания? У тебя же крылья!

– Тише! – зажмурилась она, приложив ко рту лапку. – Это специальное заклинание! Оно делает часть тела невидимым для всех, кроме нескольких исключений. Для них я обычный единорог!

Ясно-ясно... А меня, стало быть, добавили в эти самые исключения...

Да, помню эти чары – они довольно простые, но для обычных поней бесполезные, и потому их мало кто знает. Вот разведчики, шпионы, ассасины и прочие существа, чье существование не подтверждено, с радостью ими бы воспользовались, а так...

– Его я тоже умею колдовать! – похвасталась я. – Вот, смотри!

Мана вновь послушно окружила рог, и в мяч полетел новый сгусток фиолетовой магии. Вспышка – и он превращается в полусферу, но не сдувается – просто часть резины (или из чего он там сделан) стала невидимой.

– О-о-о! – снова загудели жеребята, получившие возможность заглянуть внутрь игрушки.

Я же их радости не разделяла – он должен был исчезнуть целиком!

– Секунду, попробую ещё раз.

Какой-то единорог подозвал своего ребенка, и нервно помахав, поспешил прочь – я узнала в нем соседа из той самой группы, которая задала моду на косички.

Наслаждаясь ощущением славы и известности, я напряглась, сосредоточилась... И разом ухнула всю свою магию в одно заклинание.

– О, смотри-ка – получилось! – смахнула трудовой пот я, тут же подмечая, что парк подозрительно быстро опустел.

– Ребята? – позвала я.

– Уже всё? – выглянула из-за дерева белая пони.

Из соседних кустиков высунулась её подруга в оранжевой строительной каске.

– Эм-м... Твайла-айт? – тревожно протянула Кейденс, осторожно пощупав лапкой пустое пространство перед собой.

– Я тут, – помахала я, догадываясь, что произошло, – ориентируйся по вмятинам на траве... Ой.

Изрядный кусок газона пропал вместе со мной, и следов на невидимой траве, разумеется, не было.

– Твайлайт, спокойно! Сейчас я развею твоё заклинание!

Рог её засветился самым девчачьим розовым из всех, а слева от меня возникло блестящее сердечко.

– Нет-нет-нет! – торопливо переколдовала она.

Сердечко исчезло, но больше ничего не произошло.

– Правее, – подсказала я.

На сей раз она создала приторно-радужный сгусток, безвредно разбившийся о мой лоб. Видимость, разумеется, я не обрела, а сама снимать заклинание не спешила – уж очень интересовали возможности аликорна!

Конкретно этот, правда, не демонстрировал чего-то сверхъестественного – наверно, боялся переборщить с силой магии и случайно меня поранить.

К тому же, половина её контр-заклинаний улетала в сторону, и я надеялась, что она применит какое-нибудь особое магическое зрение, но безуспешно – ничего не выходило, и няня начинала нервничать...

Ладно, жалко её – взмахнуть рогом, зачерпнуть маны побольше, и...

Жбеньк, пшик – и тишина...

Не снялась моя невидимость!

...

– Ладно, ерунда, – беззаботно сказала я, – рано или поздно само развеется!

– Нет, так нельзя! – возразила Кейденс. – А вдруг на тебя наступят? А вдруг ты потеряешься? А вдруг?..

– Ой, да делов-то! – раздражённо фыркнула я.

Шаг первый – телекинезом содрать слой дерна.

Есть.

Шаг второй – наколдовать лужу тёплой водички.

Есть.

Шаг третий – плюхнуться в лужу и как следует вываляться в грязи!

– Во! – похвасталась я, выбираясь из получившейся ямки. Чёрная жижа полностью покрыла мою шерсть, что и решило проблему с невидимостью.

Кейденс вначале схватилась за голову, потом провыла что-то обречённое, да так и застыла, лишь иногда прикрывая разинутый рот лапкой и качая головой.

В таком виде её и застала одна из гуляющих в парке мамашек:

– Что, в первый раз? – сочувственно усмехнулась она и закинула в рот какую-то длинную вкусняшку, двигая ей на манер сигареты. – Мой тебе совет, возьми побольше мыла – всё равно не уследишь, так хоть отмоешь...

Услышав это, аликорна отмерла, глаза её закатились, ноги подкосились... Плюх – и крылорог падает в спасительный обморок...

Вопреки причитаниям Кейденс, всё обошлось – успокоившись, она сняла с меня невидимость, отвела домой и отмыла. Последнее было несложно – подумаешь, земля... Я видела, как пони валяются в ещё более грязной грязи, и ничего – живые-здоровые... Отряхнутся – и дальше побежали!

На самом деле такую глупость я сделала неспроста – если мои измышления верны, то она доложит этой их Селестии о моём поведении, а какой вывод сделает из этого правитель? Правильно, все подумают, что Твайлайт Спаркл – обычная маленькая и глупенькая пони, и она совершенно точно не высокое тонкое белокожее существо из другого мира...

Ну и в грязи поплескаться хотелось, чего уж там... Кто же в детстве не мечтал надеть резиновые сапоги и поплавать вон в той глубокой луже? Я вот мечту исполнила, а чего добились вы?..

Но мы снова отвлеклись. На чём я там остановилась... Ах да – как мы с Кейденс домой пришли.

После того, как аликорна развеяла моё заклинание, я задумалась над её типажом. «Хагрид» бы так не смог – тут ближе «Ирука-сенсей», а значит что? Верно – она даст мне крутые техники!

Придя к этой логичной и абсолютно адекватной мысли, я призадумалась – как пони-дошкольник может заставить няню превратится в репетитора? Котячьи глазки отбрасываем – такого не умею.

Ответ прост – сыграть на подростковой гордости!

Шанс представился скоро – после обеда она сама предложила мне поупражняться в чтении и письме, на что я с большим энтузиазмом согласилась – читала я вообще с пелёнок, ведь человеческая память подсказывала, как правильно соединять буквы, и насколько интересной может быть хорошая книга. С письмом дела обстояли сложнее – лапкой ещё могла, а вот ртом или телекинезом никак не получалось. Впрочем, уверена, что многие пони приходили в школу вовсе как чистый лист, в головах у них были только игры, а потребности ограничивались бессмысленной беготней и радостными воплями.

Как хорошо, что я знала, как оно всё устроено, и осознавала пользу обучения!

Первое занятие похоронило надежду в зародыше – мы уселись на полу в моей комнате, и Кейденс начала меня учить:

– Это вот буква «А»... Повторяй за мной: «А-а-а»...

– Букварь для маленьких пони, – вслух прочитала я мелкий шрифт на первой странице, – издание четвёртое, год девятьсот девяносто второй. Отпечатано в Кантерлотской типографии...

– Ну да, чего я ожидала... – потёрла переносицу Кейденс, – может, устный счет?

– Только если уравнения с дискриминантом, – категорично заявила я.

– С дискриминантом?! – недоверчиво произнесла она. – Кто тебя этому научил?

– Мистер Учебник, – схватив потрёпанную книжку телекинезом, я подтолкнула её к няне.

А разгадка «гениальности» проста – какой бы ни был мир и как бы ты ни пыжился, а дважды два – всегда четыре, что человек проходил в своей школе. Мне же оставалось только вчитываться в определения и соотносить их с обрывками человеческой памяти, которая касалась математики – всякую ерунду он хорошо помнил, а вот алгебру... Лучше не будем об этом.

– Это же для школы! Зачем тебе так обгонять программу?! Разве не веселее покачаться на качелях, или побегать с друзьями?..

Пора!

– Ты так говоришь, потому что сама не умеешь, – убеждённо заявила я, разве что язык не показывая.

– Вот и не правда!

Всё, она на крючке! Подсекаем...

– Докажи! Реши вот это!

И сунула ей уравнение одного заклинания аж с тремя переменными. Сама, понятное дело, решить его пока не могла, но если кто объяснит...

– Ну-ка... – окутав листок розовой аурой, она подняла его перед глазами и внимательно изучила. – Это мы проходили!

Шур-шур-шур карандашом по бумажке, скобка, скобка, вывод... Надо же, решила!

– А что это за колдовство? – с любопытством перелистнула страницу она.

– Называется «холодная ковка», – небрежно отмахнулась я. – Размягчает металлы и придает им нужную форму по трем параметрам – длине, ширине и высоте.

Подобные строительные чары интересовали меня не просто так – я знала, как часто в доме что-то ломается, и если с детства натренироваться в ремонте и починке... Словом, в жизни пригодится.

– Опробуем? – и сложила лапки в, как мне казалось, милом и невинном жесте.

– Сначала я! – подпрыгнула она, аж расправив крылья от нетерпения... Или, что более вероятно, от напряжения, вызванного опасениями за сохранность имущества всех пони в некотором радиусе.

Тренироваться решили на помятой металлической крышке от банки-закрутки – положили её в центр комнаты, легли рядом и начали.

Розовое марево заструилось вокруг её рога подобно цепи у бензо-пилы, но ничего не произошло – маловато силы вложила, такие крохи никогда и ни у кого не срабатывали!

– Побольше маны зачерпни, побольше! – расхаживала вокруг я, помогая ценным советом.

Не помогло – чувствовалось, что энергии у неё хоть отбавляй, в сотню, в тысячу раз больше, чем у меня, но в рог идёт всего ничего. Она, что, сдерживается?..

– Кейденс...

Тут я зажмурилась и прикусила язык – вспомнилось, как она называла Селестию «тётушкой», а племянница богини по определению не должна быть простой пони!

Я мысленно постучала себя по голове – обложили, со всех сторон обложили!

– Твайлайт! – вскочила она, видимо, заметив мой испуг. – Что с тобой?!

Та стена её самоконтроля от этого рухнула, и заклинание наконец получило должное питание...

Словно в замедленной съемке я наблюдала, как приторно-розовый поток сносит стену, превращая всё на своем пути в спресованные шарики – очевидно, такую форму она задала для крышечки.

Разумеется, она тут же прекратила колдовать, но куда там – я уже махала соседям через сквозную дыру в стене. Соседка, маленькая пегаска чуть старше меня, помахала в ответ и затопала по полу – так пони заменяли аплодисменты. Её дом прошило насквозь, как и следующий, и следующий, и так до конца улицы...

– Просто хотела спросить, как мне тебя называть, – широко улыбнулась я.

– Кейденс, – машинально представилась она, протягивая лапку.

– Твайлайт, – стукнула её я.

Посидели. Помолчали.

– Добро пожаловать в мой мир, – пожала плечами я, но тут же одёрнула себя – очередной человеческий жест...

– Меня теперь отправят в детский сад... – пустым взглядом оглядывала масштаб разрушений она, – детский сад «Солнышко» для одарённых единорогов, и буду я там спать на маленькой кроватке в окружении малышни...

Это намёк? Мол, сделаешь так снова, отправим в спец-учреждение? Чёрт-чёрт-чёрт! Так, нужно, брать дело в свои руки!

– Или похвалят, если правильно всё обставить, – решительно встала я, – магия осталась?

– Да, а что?.. – непонимающе хлопала глазами она.

– Держи, – и бросила в неё томик «Восстановление и Ремонт Своими Рогами», – Шайнинг – это мой старший брат – возвращается к пяти, мама в половине шестого, отец – в шесть ровно. Если поторопимся – успеем до их прихода.

Не знаю, правда её могли за такое лишить титула, или это было искусной игрой, но заклинание починки она выучила за минуту, после чего мы вдвоем побежали исправлять содеянное.

Пока она мотала рогом, разбрасывая ремонтную магию, я кланялась и извинялась, как бы принимая вину на себя, ведь что мне – обычный вторник, то принцессе – ссылка в детский сад для одаренных единорогов…

Поскольку от каждого взмаха мебель, штукатурка и краска вставали на место, а тараторила я настойчиво, никто моей трактовке не возражал, более того, уверена – в случае чего, компетентным лицам перескажут именно мою версию событий.

Также по завершению разговора я спрашивала, нет ли у них чего-нибудь почитать – во-первых, грыз доставшийся от жителя иного мира информационный голод, а во-вторых я знала, что запоминается только последний вопрос, и завтра эта пони вспомнит, что Твайлайт Спаркл приходила за книгой, а не чинила ей перегородку…

Первый, второй, третий... Дома и квартиры мелькали одни за другим, и я уже надеялсь на благоприятный исход дела, но последний коттедж оказался с подвывертом – жили там аристократы, причём самого стереотипного толка, из тех, что задирая нос, врезаются в столб.

Я было по отработанной схеме начала раскланиваться, но эта змеюка – светло-красная такая, с узкими глазками и завитой гривой, ну точно гадюка с капюшоном – отодвинула меня в сторону и процедила:

– Дети должны молчать, когда говорят взрослые.

– Прошу прощения! – вежливо поклонилась я. – Сейчас моя няня закончит, и...

– Молчать, – аж побагровела она и стиснула зубы. – Ты… Должна! Уважать! Старших!

– Простите-простите! – отбивала поклоны я.

А что, мне не жалко – пока эту субстанцию не трогаешь, она не воняет, но если уж сама тронула, то сама и ответственность неси.

– Вздумала, будто сможешь стать великим магом? – уже куда более добродушно усмехнулась она. – Зря. По тебе видно, что таланта нет, а без таланта или происхождения все маги только будут вытирать об тебя ноги. Советую тебе по-дружески – брось это дело. Устройся куда-нибудь уборщицей, или дояркой... Тебе подойдёт.

И рассмеялась четко выверенным, прямо-таки отрепетированным, смехом:

– Нья-ха-ха! Ха! Ха!

– Кхем, – кашлянула Кейденс, отчего змейка подавилась и как-то побелела...

Я медленно обернулась – няня разминала крылья, а последние осколки и стальные шарики с каким-то угрожающим скрежетом медленно возвращали изначальную форму и вставали на свои места.

– Кажется, я закончила, – сказала она, – идём, Твайлайт.

– Да! Спасибо за совет и гостеприимство, – попятилась я, – обязательно приму к сведению!

Здесь главное удержать лицо и не показать торжество – мол, так и надо, всё идёт по плану. Знаем мы эту вашу психологию, не в первый раз живём...

– Стойте! – отчаянно подняла переднюю ногу дворянка. – Ваше величество, прошу, останьтесь на чай!

– Благодарю, но, увы, дела, – спокойно и уверенно отказалась Кейденс, приобнимая меня перьями, – нужно обучить самого талантливого мага в мире.

Рог её зажегся, вспыхнул, и мы оказались на улице. Ну да, вошли-то мы не через дверь, а через пробоину, и было бы неудобно заблудиться в чужом доме...

Некоторое время шагали мы молча, но недолго – меня распирало любопытство:

– А кто это была? Выглядела богатой...

– Понятия не имею, – смущённо отвернулась Кейденс, – во дворце её не видела, так что не из дворян... Какая-нибудь мелкая предпринимательница, наверно.

– Да-а...

«Королева из колхоза» – невольно всплыла ассоциация из человеческой памяти. Жаль, здесь такого не поймут...

– Я хочу сказать...

По тону я поняла, что сейчас мне будут восстанавливать самооценку, но тихий, незаметный шум Кантерлотских улиц вдруг прервал вопль раненой белуги:

– ТВА-А-АЙЛА-АЙТ!

– О, а вот и брат вернулся!

– Бежим! – сориентировалась восстановившая маскировку аликорна.

Правильно, про свой-то домик мы забыли...

Первое, что мы увидели – сидящий на земле Шайнинг Армор с отвисшей челюстью и невидящим взглядом. Второе – со стороны масштаб разрушений казался несколько более внушительным: у второго этажа как кусок откусили, крыша грозилась вот-вот упасть, а откушенное спрессовало в каменные шары, которые теперь катались туда-сюда от малейшего ветерка... Заклинание Холодной Ковки – страшное!

– Так! Кейденс, чини крышу, Шайнинг, помогай Кейденс, а я поймаю материалы, пока не укатились!

Упираясь лапками, я подталкивала то, что когда-то было куском пола и моей кроватью к брату, он телекинезом поднимал это на второй этаж, а там уже няня мотала головой до косоглазия, пока магия не исправляла содеянное.

Повторить данную операцию пришлось не раз, но к вечеру, аккурат за полчаса до прихода мамы, ремонт был закончен.

Мы с Кейденс повалились на диван, а брат пообещал принести нам перекусить, но вернувшись, застал двух спящих в обнимку пони – сморило нас после всего произошедшего.

То есть, о том, что сморило, я узнала на следующей день, когда проснулась в своей кровати, куда меня отнесла мама.

Пока же я куталась в маховые перья, засыпала и размышляла о жизни. Встреча с дворянкой произвела на меня большее впечатление, чем я показала, и заставила задуматься о перспективах и планах на будущее.

Кто я такая? Чего я хочу? Что мне делать?

Я Твайлайт Спаркл с памятью человека, или же меня никогда не существовало, и я всего лишь человек, на которого сверху, тонким слоем, нанесли Твайлайт Спаркл? Что, если человеческие воспоминания подавят остальное, и я попросту потеряю себя, став кем-то иным?.. Ведь мышление человека весьма отличается от мышления пони – по нашим меркам люди те ещё чужеродные чудовища! Белые и голые, как какие-нибудь личинки, они ходят на двух ногах, а их длинные, узловатые, руки так и тянутся, чтобы схватить бедную пони! Глаза же у них настолько маленькие, что, кажется, будто их и вовсе нет!

Почему меня вообще пугает перспектива потерять себя? Иногда я анализировала поступки себя-прошлой, которая была человеком, и с ужасом осознавала – при тех же вводных, и при его возможностях я бы поступила точно также. Делает ли это меня реинкарнацией? Не знаю. Знаю только, что пугающих тенденций замечено не было, и насчёт сумасшествия я, конечно, перегнула – если уж чужие воспоминания с пелёнок мною не овладели, когда еще и никакой «меня»-то и не было, то сейчас и подавно!

В общем, с этим разобрались. Далее – чего я хочу? В отличие от товарищей по несчастью и возрасту, одну жизнь я уже прожила, и знаю, что там, и как, а сегодняшний разговор с дворянкой подсказал ответ – я хочу власти! Я хочу, чтобы меня боялись, уважали, и восхищались моей гениальностью! Власть даже не обязательна – начнём, скажем так, с признания заслуг.

Я хочу, чтобы такие, как эта стерва кланялись при моём появлении и даже думать не смели об оскорблениях!

Опять же, магия штука такая – интересная. Возможно, в ходе изысканий мне посчастливится открыть тайну своего происхождения и установить контакт с Землёй...

И это ответ на последний вопрос – что делать. Учиться, учиться, и ещё раз учиться! Голова на плечах имеется, а что вместо рук – лапки, так это не беда! У котиков тоже лапки, а поди ж ты, как устроились!

На этом месте мысли окончательно спутались, и я провалилась в спокойный счастливый сон...

Глава 3

В эту тьму тот свет пройдёт...
И весь мир начнет отсчёт.
Раз, и светит солнце
Два, и светит солнце!
Три, небесный свет приходит в дали
Так, и светит солнце...
Rammstein – Sonne (Cover by RADIO TAPOK)

Собственно, так я и познакомилась с Кейденс, ставшей мне няней на ближайшие два года, и время это пролетело незаметно.

Брат тренировался и в целом решил посвятить себя военной службе, я разбирала один учебник за другим, а мама с папой, по ощущениям, всё свободное время проводили, радуясь нашим успехам.

Происходило это так – вот я начинаю отрабатывать сложное тренировочное заклинание, но проходит минута, и это замечает мама. С выражением «наша доченька научилась ходить, не спугни» она встаёт где-нибудь в сторонке и начинает просто смотреть. У меня, разумеется, от таких зрителей всё валится из лап, мана разлетается не в ту сторону, и вообще сплошные нервы, а ей хоть бы хны – стоит, аплодирует, отца с братом зовёт. Ладно, пока она их донимает, я получаю короткую передышку, но только-только начинает что-то получаться, как зрителей становится трое, а брат ещё и даёт ценные советы.

Заканчивается такая тренировка обычно каким-нибудь взрывом, возгоранием, или другим незапланированным эффектом, но брат ограничивает его силовым полем, после чего все хвалят мою старательность и его отточенную реакцию.

Через час тоже самое повторяется у брата.

На самом деле это было даже весело, а раздражало только отсутствие объективности – я была младшей, я была милой, и любой мой магический чих встречался бурей восторгов, но чего такого эдакого может пони-дошкольник? Вот именно – ни-че-го!

Нет, не спорю, настоящих пони в таком возрасте нужно было поощрять и мотивировать, но я-то знала, что до настоящих успехов нам ещё далеко, и потому относилась к подобному довольно прохладно.

В этом отношении одна Кейденс меня и понимала – стоило окинуть её скептическим взглядом, как доводы мои признавались, а заготовленная детская похвала глоталась и заменялась на нечто более адекватное.

Да, человеческая память заставляла взрослеть умом со скоростью роста дрожжей в забытом тесте, то есть быстро, внезапно, и когда меньше всего ожидаешь. Любой вопрос, любой мимолетный всплеск любопытства – и через секунду у меня в голове уже имеется готовый ответ.

«Как работает гидравлический пресс?»

Вылезает детальное описание из просмотренного человеком документального фильма, которое звучит логично и наверняка применимо к изобретениям пони на полные сто процентов.

«Зачем деньги делают из золота?»

Появляется цепочка ассоциаций, ведущая к предмету «Экономика», и начинается умственная работа по сопоставлению человеческих и понячих знаний.

«Почему вода мокрая?»

А потому что гладиолус – некоторых глупостей даже в моей базе данных не было, но сохранилось несколько смешных фраз и даже пара особенно выдающихся рассказов.

И эта энциклопедия поднимала мою сознательность при каждом обращении, обогащая чуждым, но при этом вполне понятным опытом, чем я бессовестно пользовалась.

Правда, со временем всплыла интересная проблема – мне стало чертовски трудно найти хорошего собеседника. Дети все ещё считали меня вожаком и непререкаемым авторитетом, с радостью зазывая поиграть в прятки, и я даже не отказывалась, но вот поговорить...

При разговоре случалось как бы несоответствие ожиданий с обеих сторон – мне бы о чём серьезном поболтать, а им всё игры да игрушки. Старшие же пони не спешили заводить со мною философские диспуты о последних научных открытиях или новинках фантастики, а если и заводили, то лишь снисходительно кивали и восхищались, чтобы, значит, не губить талант.

Спасала, кто бы мог подумать, снова Кейденс – каждый день она приходила к нам домой и честно исполняла обязанности няни.

Вместе мы разбирали чары и заклинания, сетовали на шарлатанов от науки, чьи теории, несомненно, ошибочны, а изыскания – подтасованы (не могла я поверить, что солнце вращается вокруг планеты, а не наоборот); добывали всякие журнальчики с рассказами в жанре ужасов и попробовали написать свой; ходили на праздники и покрывались пятнами, объевшись сладкого...

Но это ерунда упоминания не заслуживает, а вот на праздниках остановлюсь подробнее – точнее, на одном из них, Дне Солнца.

Истоки его уходили корнями в далёкое прошлое, но, дабы объяснить происходящее и дать необходимый контекст, следует подробнее рассказать о правительнице Эквестрии – принцессе Селестии – и моём к ней отношении.

Впервые прочитав о ней в букваре, я посчитала её имя фамилией – мол, принцесса Романова, и так далее. Дело в том, что её описывали как нечто статичное, незыблемое, и вечное – одну из сил природы, наравне с дождём и снегом, утверждая, будто правит она тысячу лет и управляет движением светил – солнца и луны.

Тогда я посчитала это выдумкой, но язык держала за зубами – осторожные расспросы выявили фанатичную веру взрослых в описанные факты. Сразу вспомнились древние человеческие цивилизации, у которых цари и императоры объявлялись богами, а в честь некоторых, кажется, даже приносились жертвы.

Может ли быть, что пони настолько боятся свою повелительницу, что даже в семейном кругу не смеют усомнится в её словах? Значит ли это, что со сменой правителя они дружно делают вид, будто не обратили внимания на новое лицо и продолжают славить свою богиню – каждый раз новую?

Отрезвило меня наличие магии – возможно, ей известен секрет вечной молодости, а знание астрономии позволяет дурить всем головы – словом, крылатая принцесса не настолько могущественна, и всего лишь коварная интриганка, когда-то в древности захватившая власть. Даже не обязательно тысячу лет назад – круглая дата намекает на более позднюю редактуру ради символичной цифры в титуле.

В пользу этой теории говорил флаг Эквестрии, на котором красовалось два аликорна, а против мягко намекал отчетливый силуэт единорога на местной Луне. Как и у людей, у пони имелась легенда на этот счет – якобы тысячу лет назад Селестия сразилась со злобной тварью, по разным версиям, бывшей то ли демоном, то ли иносказательным изображением некоего заговора, то ли вовсе магическим конструктом злого колдуна, и изгнала это создание на Луну, создав тем самым рисунок.

Одним словом, загадка – либо она всего лишь воспользовалась удачным рельефом лунной поверхности, и всё это выдумка и грандиозное совпадение, либо кто-то когда-то слетал на другую планету и занялся там ландшафтным дизайном. Последнее предполагает два варианта – оптимистичный и пессимистичный.

В первом случае Луну разукрасила некая внешняя сила – боги, пришельцы, да хоть макаронный монстр – и сейчас эта сила, очевидно, неактивна, а Селестия лишь воспользовалась шансом. Здесь тоже есть свои оговорки – что это за сила, не связана ли она с моим предполагаемым перерождением, и с какой целью она перекроила рельеф целой планеты? Значит ли это, что интеллектуальные возможности этой силы сопоставимы с её же огневой мощью?

Но на это я ответить не могла, и вспоминала вторую гипотезу – грустную и печальную. Селестии действительно более тысячи лет, и она достаточно могущественна, чтобы оставить на Луне видимые с поверхности кратеры. Чего ей это стоило, опять же, неведомо – была ли это тщательно подготовленная операция, реализованная, возможно, не за один год, или же она просто взяла и по прихоти нарисовала на естественном спутнике понячью голову, подогнав под это красивую легенду, и тем самым замаскировав какую-то интригу – а легенда о битве аликорнов наводит на мысли о борьбе за власть.

Эти загадки терзали меня долго, и вылились в хитрый и продуманный план по установлению истины – и финальный его этап как раз приходился на День Солнца.

Выпросив под разными невинными предлогами у мамы простенький отрывной календарь, а у брата тихий будильник, я стала просыпаться в пять утра и записывать точное время восхода солнца, после чего с чистой совестью досыпала.

Искала я нарушения закономерности, ведь, по официальной версии, Селестии на подъём солнца требовалось время и какая-никакая концентрация, а когда ты правишь страной пушистых пони, успевать точь-в-точь до минуты невозможно – что-нибудь, да отвлечёт!

Именно такие мелкие неточности я и пыталась отыскать – разумеется, в тайне ото всех, и заготовив правдоподобное оправдание – мол, я такая фанатка принцессы, что интересуюсь её режимом дня и вообще она мой кумир, как можно сомневаться в её словах?

Главное, официальная астрономия примерно так и делала, во всех источниках привязывая солнечные затмения и всякие лунные фазы к настроению принцессы. Луна убывает? Селестия решила подарить любимым подданым романтичные тёмные ночи. Луна растёт? Да стало слишком темно, принцесса издала указ о повышении уровня освещённости улиц.

Они даже графиков не составляли на основе записей, вместо этого делая пометки вроде «её величество торопились», «её величество изволили устроить красивый рассвет», и так далее.

Я же скрупулёзно записывала время и торжествующе хихикала, потирая передние лапки – никаких аномалий, никаких отклонений!

Весной рассвет отодвигался на две-три минуты в день, затем осенью потихоньку отполз обратно, и никогда не сдвигался более чем на тридцать секунд, что ложится в допустимую погрешность – всё-таки, малышка на глаз записывала, хорошо хоть не засыпала в процессе!..

Всё случилось в День Солнца.

Нет, ничего особенного не произошло, не подумайте!

Просто Селестия опоздала.

Ладно, расскажу с самого начала.

Кейденс, добрая душа, решила сделать мне сюрприз, и, согласовав это дело с мамой, торжественно пообещала, что наблюдать восход в День Солнца я буду из первых рядов.

Подавив вспышку недоверия и подозрительности, я, конечно, обрадовалась, и, посчитав точное время восхода на основе собственных данных, легла спать. На подготовленной для церемонии площади часы были, и свериться я могла по ним, так что не беспокоилась.

В назначенный день Кейденс разбудила меня ни свет ни заря, и сочувственно предложила поспать и не ходить, но я была уже несколько привыкшая, и собралась за минуту.

Долго ли, коротко ли, а пришли мы на площадь... Пони собралось – тьма, сплошной ковёр, и перед нами они расступаться не спешили, но аликорна обошла толпу через переулки, пролезла к стражникам, показала на секунду крылья, и нас пропустили прямо вплотную к трибуне...

Селестии всё не было, но эдакие предрассветные сумерки намекали на скорый восход и без её помощи, а я посматривала на часы с равнодушным выражением мордашки.

Пять-пятнадцать... Пять-шестнадцать... Пять-семнадцать...

«Должно бы уже светать» – думала я тогда – «Может, будильник отстаёт… Нет, сомнительно, я же его регулярно сверяла…»

Через десять минут, когда я уже покрылась холодным потом, на трибуну вышла оранжевая пони-единорог с огненно-рыжей гривой, и собщила, что принцесса задерживается, после чего ушла.

– Кто это? – спросила я у Кейденс.

– Сансет Шиммер, личная ученица тётушки, – с готовностью ответила та, – она иногда помогает ей с государственными делами.

Это я пропустила мимо ушей – рассвет задерживался на двенадцать минут, и объяснить такое я не могла.

Еще через пять минут на трибуну все таки взошла сама принцесса. Высокая, белая, раза в два выше среднего пони, она окинула собравшихся по-матерински любящим взглядом, и зажгла длинный изящный рог.

Оркестр грянул фанфары, аликорна взлетела, и я сосредоточилась на чувстве магии, которое давно тренировала...

Бездна – вот что я почувтвовала. Пылающая, воющая пропасть, которая обволакивает добрым теплым светом, утешает и помогает, бушующая буря, нависающая над жалкими творениями рук человеческих! Мы все – муравьи под ногами этой живой звезды!..

Рог принцессы разгорался, и одновременно с её взлетом взошло яркое солнце – на девятнадцать минут позже положенного!

Да будь она сто раз обманщицей – такая сила просто неостановима!

Как завороженная я глядела на принцессу Селестию и слушала её речь, не обращая внимания на подбадривающее похлопывание от Кейденс и грохот аплодисментов (пони топали передними ногами, и переводилось оно примерно так).

Если мои детские страхи верны, то мне конец.

Последняя фраза идеально описывает моё отношение к Селестии, но это ещё цветочки – ягодки мне подбросила Кейденс, когда я на обратном пути поделилась с ней переживаниями.

О страхе, разумеется, я умолчала, делая упор на комплексы – якобы, осознала тщетность бытия и в целом не знаю, как дальше жить с такими откровениями. Ну, не так, чтобы прямо слово в слово, но суть примерно такая.

Отдыхали мы, как сейчас помню, в кафе под открытым небом – ели пироженое и заедали мороженым, и за соседним столиком вдруг разругалась семейная пара – ничего особенного, обычная ссора, я их даже не заметила, но Кейденс подергала меня за плечо и кивнула в сторону спорщиков:

– Смотри!

Лёгкий взмах рогом, и над головой у неё появляется разбитое сердечко. Второй взмах, прицеливание – и две половинки устремляется к пони, закручиваясь вокруг них и склеиваясь вместе...

Им как переключатель повернули – мыщцы расслабились, на лица медленно наползло влюблённое выражение, а через секунду они уже держались за руки... Ну, то есть, за передние ноги, не важно.

Главное, что она заставила их пройти путь от ненависти до любви за секунду – и гордилась собой!

– ...Как? – только и выдавила я.

– Это мой особый талант! – радостно сообщила она. – Я могу дарить любовь всем вокруг! Здорово, правда?..

«Правда, правда, правда-а...» – ещё долго отдавались её слова в голове.

– И... Каковы границы твоих возможностей? – осторожно уточнила я, прикрываясь вафельным рожком.

– Не знаю, – легкомысленно ответила она, – всегда срабатывало, если ты об этом.

– А если, например, надо влюбить в кого-то конкретного пони – сможешь?

– Неужели маленькая Твайлайт Спаркл нашла первую любовь? – потрепала меня по голове она. – Нет, так делать нельзя – любовь можно найти, можно укрепить, но заставить полюбить невозможно.

– Ясно-понятно...

Развивать тему я не стала – и так всё было очевидно. Заставить – невозможно, да и не нужно – я и без этого могла сходу придумать сотню способов укрепить лояльность отдельно взятой Твайлайт Спаркл с помощью этой силы...

Но, постойте, не всё так просто! Когда это злобный Дамбигад или его слуги раскрывали герою свои подлые штучки? Не-ет, тут другое, и сказала она об этом с иной целью – это жест доверия! Мол, да, у нас есть такой козырь, но мы тебе о нём расскажем, чтобы ты знала, чего ожидать, и не беспокоилась...

Что я могу этому противопоставить – на данный момент, и в неопределённом будущем? Пока – ничего, а любые исследования лишь вызовут ненужные подозрения – мол, а зачем тебе это знать? Уж не скрываешь ли ты, часом, какую-нибудь тайну?

Упоминаний о подобной магии где-либо не помню, то есть либо она засекречена, либо настолько редка, что почти забыта... Ну или является прерогативой аликорнов, а их всего двое, так что и упоминать-то нечего...

Минутку! Кое-что я могу сделать!

Если тщательно записывать свое отношение к каждому пони, развернуто, с аргументами, то вмешательство можно заметить по беспричинному изменению эмоций, верно? Должно быть так, а ничего большего в голову не приходит.

Решено – так и сделаю, а записи буду вести на русском – если им известно про мою прошлую жизнь, то догадаются сами, а если нет, так отбрехаюсь, свалив всё на собственноручно выдуманный язык... Это в случае, если некие агенты будут копаться у меня под подушкой и читать мои каракули, но делать им больше нечего, кроме как у ребенка в вещах рыться... Иначе говоря, маловероятно.

Разумеется, при большой надобности его и найдут, и расшифруют, и я об этом не узнаю, но суть здесь в другом – в защите от изменения. Буду делать специальные ошибки и помарки, и, если вдруг их не найду – всё, конец, мозги, стало быть, промыли, и верить никому больше нельзя. Уж повторить ошибки на инопланетном языке они не смогут, хе-хе...

Стиснув зубы, я задавила поднимающийся злодейский смех и продолжила кушать мороженое...

Так просто они меня не получат!

Так, ага... Как я выработала обычай записывать свои мысли о каждом встречном вы теперь знаете, и для завершения картины остаётся рассказать о том, как я стала ученицей Селестии и получила собственного дракона.

Эти события, для разнообразия, происходили осенью следующего года – то есть, весной я встретила Селестию, потом лето накручивала себя до предела и тренировалась, всю зиму и следующее лето мы с Кейденс отрабатывали заклинания школьного курса, и вот уже на следующий август встал вопрос – куда пойти учиться?

Да, хоть мыслила я по-студенчески, но фактические семь годиков давали о себе знать, и нужно было срочно выбирать школу.

– Хочу учить магию! – категорично заявила я и выложила на стол заранее собранные объявления действующих учебных заведений по этому профилю.

– Так учи, – улыбнулась мама и вручила мне фирменный бланк Школы Одарённых Единорогов.

Тут я, разумеется, прищурилась и вспомнила свои подозрения насчёт заговора аликорнов, но загнала их поглубже – кто не рискует, тот не пьет шампанское.

– Серьёзно? – фыркнула я. – Ну, попробовать стоит...

И стала готовится – ничего тайного из экзаменов не делали, все типовые вопросы легко находились в открытом доступе, а репетитор у меня уже был.

Правда, этот репетитор сама сдавала какой-то экзамен и плавала во многих вопросах, так что готовились мы, можно сказать, вместе.

Вот мы, значит, учили, зубрили, и как-то внезапно настал последний день перед экзаменом – первым из серии, я же не дура, чтобы класть все яйца в одну корзину...

В общем, я просила-просила, да и заставила маму подать заявку сразу в три – самую обычную; обычную, но с магическим уклоном, и, собственно, Школу Одарённых Единорогов.

Как и надеялась, с двумя первыми трудностей не возникло – и там и там экзамен проводился скорее для определения подготовки школьника, и взяли бы меня в любом случае – вопрос только, в какой класс.

Не-ет, настоящие проблемы начались в Школе Одарённых Единорогов...

Глава 4

Детство, детство, ты куда ушло?
Где уютный уголок нашло?
Детства милого мне не догнать,
Остаётся с грустью вспоминать…
Юрий Шатунов – Детство

И вот мы подходим, пожалуй, к наиболее весёлому и яркому периоду моей жизни – обучению в Школе Одарённых Единорогов, где каждый день приносил мне новые впечатления и приключения...

Итак, лето подошло к концу, листья пожелтели, пегасы пригнали с севера холодные воздушные массы, а маленьких пони вроде меня отправили в школы – в этом отношении Эквестрия от Земли не отличалась, пусть сентябрь у них и звался по-другому и непроизносимо чуждо.

Я даже сначала подумала про некие палеоконтакты и культурный обмен с Землёй, но быстро отбросила эту идею – начинать учебный год на стыке сезонов, в общем-то, логично, и вариантов здесь немного – четыре, если быть точным... Ну, шесть, если добавить два солнцестояния – к ним тоже можно учебный год привязать...

Так что появившийся в процессе этих исследований календарик с обведёнными в кружочки днями и написанными на полях теориями я сожгла в синем пламени, а пепел телекинезом спрессовала в шарик и выкинула в пруд – и без того дел хватало.

Во-первых, после тех двух экзаменов, которые я прощёлкала как орешки, Кейденс шаркнула ножкой и объявила, что времени в назначенный день у неё нет, и в школу для одарённых я пойду с мамой и папой.

Это я понимала и одобряла – действительно, одно дело, когда няня приводит в библиотеку, и совсем другое, когда в первый класс. Последнее уже попахивает неблагополучной семьёй и подмоченной репутацией, а такого я допускать не собиралась.

Во-вторых же, несмотря на отсутствие многих свойственных сверстникам страхов, я всё-таки не сидела сложа руки, и готовилась, в частности, тренируя речь, чтобы в ней не проскальзывали всякие «руки», вот как сейчас.

Жаркие летние дни за этими занятиями пролетели незаметно, и вот подкралась дата того самого вступительного испытания...

Мы втроём – мама, папа, и я – гордо шли по широким улицам Кантерлота. Мама трещала без умолку, папа украдкой смахивал скупые мужские слезы, и даже я из-за них немного занервничала – неизвестность пугала, а Школу я до этого видела только снаружи и на картинках...

Как назло, именно в этот момент мы вышли из переулка и оказались в кампусе.

Учебные корпуса тянулись на пол-улицы, белоснежные остроконечные башни нависали надо мной как стрелки исполинских солнечных часов, а полукруглая обсерватория так и манила трубой телескопа.

Качество образования гарантировал дворец Селестии в двух шагах за поворотом, и я даже смогла поближе рассмотреть его сверкающие золотом шпили...

Ну да ладно, завернули мы куда следует – в двухэтажное здание, определённое под приёмную комиссию, а там... Ба-а, тишина и спокойствие! Мои ровесники ходят тихие, собранные, и не вопят! Ну, думаю, всё – надо в лепешку расшибаться, но поступать, не научусь, так хоть пообщаюсь…

Тут к нам подскочил какой-то шкет – серый такой, в очках, тоже не старше меня – и говорит: так, мол, и так, я вас провожу.

И повёл нас в аудиторию...

Коридоры в этом здании внушали. Потолки – во! Высоченные, в углах ни паука, ни паутинки, везде скамеечки такие аккуратные, и цветы больше меня! Одним словом – красота!

Спустя два лестничных пролёта и один переход в другой корпус, оказались мы перед массивной деревянной дверью.

– Вам сюда, – указал наш провожатый лапкой и был таков.

Ладно, возможно, я немного переоценила здешних учеников, убежал он как-то слишком быстро.

Мама погладила меня по голове, и я поначалу даже вроде как оробела, но сработала моя уникальная защитная реакция – опыт маленькой пони я задвинула куда подальше, вспоминая как это было у людей…

А у людей ничего страшного не было, и потому я постучалась, и вошла первой.

Смотрю – и правда, обычный кабинет, тут доска, тут мелок, а напротив трибуна в три этажа для учеников и четыре рожи на их месте. Одну из них я даже узнала – соседка наша, мы с ней в парке часто встречались, она ещё зачем-то каску с собой таскала, а вот три других... Нет, их я не знала, но кьютимарка у одного была в виде ноты, а, значит, сохранялась вероятность, что в магии он не в зуб ногой, и учит музыке.

– Здравствуйте, – вежливо сказала я и шаркнула ножкой, копируя жест няни.

Трое смотрели на меня доброжелательно, а вот соседка сглотнула и проверила что-то под столом…

«Тоже волнуется», – легкомысленно решила я.

– Мисс Спаркл? – доброжелательно уточнил тот, с нотой. – И её родители? Ну-с, покажите, что умеете...

Мама немым жестом велела мне натянуть улыбку, и после этого началось испытание – комиссия по очереди задавала вопросы, просила продемонстрировать некоторые заклинания и объяснить их происхождение или решить пример, а я, стало быть, это делала.

Минута, две, десять – вопросы кончились, и наша соседка, которая, как я поняла, была председателем, захлопнула свою папку и смахнула трудовой пот:

– Вы приняты, документы отнесите в сто второй кабинет...

– Подождите! – перебил вдруг музыкант. – Есть же ещё дополнительное испытание на высший балл! Мисс Спаркл, – и подмигнул мне эдак интеллигентно, по-профессорски, – хотите попробовать?

– Что, если я его провалю? – сразу спросила я.

– Ну, вы не получите высший балл, что, впрочем, небольшая потеря – пока этот тест никто не проходил.

Соседка пнула коллегу под столом:

– Комиссии требуется время для совещания!

Мы, конечно, деликатно отошли в сторонку, но я своим длинным ухом слышала, о чём примерно они говорили:

– Вы, может, не в курсе, а она недалеко от меня семь лет живёт! – шептала председатель. – Нельзя заставлять её проявлять творческие способности, говорю вам, это может плохо кончиться!

– Что вы такое говорите! – возмущённо шипел музыкант. – Это возмутительно! Неслыханно! Это протекционизм! Вас нельзя подпускать к детям!

– Да поймите меня! – умоляла та. – Вы не представляете, на что она способна!

Двое других только головами крутили, и от прямых слов воздерживались, но учитель пения поступил радикально:

– Голосуем! Кто за то, чтобы вынести вопрос на рассмотрение директору?

Поднялось три лапки.

– Против? Отлично, сейчас пойду, и сообщу ему о вашем самоуправстве...

– Ладно, ладно... – обречённо вздохнула проигравшая, – делайте, что хотите... Не надо директора.

– Вот и славно! – торжествующе улыбнулся победитель спора.

Рог его загорелся, и с кончика слетел огненный шарик, который резво вылетел за дверь.

– Комиссия посовещалась, и приняла коллегиальное решение – Твайлайт Спаркл до теста допустить! Друзья, заносите!

За дверью что-то заскрипело, и ведомый выпущенным ранее светлячком пони-второкурсник вкатил тачку с огромным пятнистым яйцом... Соседка хлопнула себя по лицу и с гулким ударом опустила голову на стол.

– Итак, ваша задача – заставить этот чудный образец вылупиться, – с энтузиазмом объяснял мой неожиданный союзник в рядах партии, – времени отводится пятнадцать минут, ограничений по средствам нет. Приступайте!

И я приступила со всей своей дотошностью и всевозможным тщанием.

Первым делом проверила признаки жизни – движение маны, сердцебиение, содержание воды...

Зелёный по каждому.

Ага, думаю, вопрос-то с подвохом – яйцо явно принадлежит какому-то подвиду Птицы Рух, а они, как известно, любят тепло и молнии...

Попробовала разогреть, параллельно отслеживая изменения – ничего. Создала статику – ноль внимания.

Пропустила небольшую искру – оно разве что фигу не показало.

А если добавить магии?.. Показать эмбриону, что неподалёку есть пища?

Вдохнув и выдохнув, я приняла более устойчивую позу...

Соседка достала из-под стола белую строительную каску и устало надела её на голову.

Другие члены комиссии смотрели на неё с презрением, а мама отнеслась к такому нейтрально и с пониманием.

Сосредоточившись, я окружила объект относительно диагностическими чарами, и направила туда поток чистой маны, стараясь дозировать силу и не сжечь ей внутренности.

Начала с малого – сотой доли от полного запаса...

Минута, две – ничего.

Тридцать процентов!

Скорлупа засветилась...

Сорок!

Кажется, оно начало впитывать...

Пятьдесят!

Пошло, пошло...

И тут на улице что-то оглушительно громыхнуло, да так, что задрожали окна, а дошедшая следом волна чужой магии врезалась в мои структуры и смяла их как бумагу.

Я вздрогнула и всего лишь на краткий миг потеряла самоконтроль, инстинктивно попытавшись скомпенсировать возмущение собственной силой, но вместо этого лишь доломала последние остатки упорядоченности... А когда аномалия исчезла, и давить перестало, я по инерции пару секунд выпускала полный заряд.

Ситуация напоминала перетягивание каната – вот только мой соперник верёвку отпустил, а я продолжала тянуть и стремительно падала лицом в грязь...

Пол подо мною треснул, в глазах побелело, а небо заволокло тучами – я чувствовала их, обволакивала своим телекинезом...

На плечо опустилась чья-то большая, тяжёлая и белая лапка, и наваждение пропало также быстро, как и появилось.

Вместо яйца на обломках тележки сидел здоровенный дракон – головой он пробил крышу, и видела я только его туловище.

Музыкант с пустым взглядом раскачивался на люстре, предусмотрительная соседка выбралась из-под разломанного стола и целовала свою защитную каску, а две её коллеги, перепуганно обнявшись, выглядывали из-за перевёрнутой парты.

С каменным лицом и деревянной шеей я дёрганно, как несмазанный робот, обернулась...

И любые переживания сразу же отошли на второй план.

Потому что сама Селестия нежно гладила меня по спине!

Сориентировалась я мгновенно – преклонила колено и бухнулась лбом в пол, да так, что оставила вмятину – видимо, волшебство ещё не рассеялось.

– Твайлайт Спаркл? – мимоходом заглянула в документы принцесса.

– Да-да-да! – со всевозможным усердием закивала я.

Что она сделает? Как отреагирует? Мысли беспорядочно метались, и я абсолютно не знала, что делать. К такому я не готовилась!

– У тебя весьма...

За окном с грохотом отвалился кусок балкона, а из витража выпало стекло, падения, разумеется, не пережившее.

– ...неплохие задатки.

Поднимать взгляд на её величество я опасалась, но почему-то показалось что на последних словах у неё задёргался глаз.

– Думаю, эта школа нуждается в таких...

Увеличенный дракон скукожился до нормальных размеров, и черепица, которая держалась на его шее, полетела вниз, уничтожая остатки ремонта и того, что не было доломано первым ударом.

– ...способных учениках, – прямо-таки выделила это слово она. – Но любой дар следует развивать и направлять...

Второе окно собиралось выпасть вслед за первым, но принцесса бросила на него недовольный взгляд, и оно удержалось, возвращаясь на место.

– Хочешь стать моей личной ученицей?

Тут уже моя и без того травмированная психика не выдержала, и глаз теперь дергался у меня:

– ЧЕГО?!

– Ты будешь учиться здесь, со всеми, – мягко продолжала принцесса, – но иногда у нас будут индивидуальные занятия, по очень, очень усиленной программе. Так что скажешь, моя маленькая пони?

Мама отчаянно подавала мне какие-то знаки, а я обдумывала, что всё-таки сказать, и как правильно ответить, чтобы, проще говоря, отмазаться.

Ну не верю я в такие совпадения! Не ве-рю! С Кейденс ещё ладно, но Селестия тут каким боком? Чего им от меня надо?!

Так, тихо, тихо – паниковать нельзя, и отказываться нельзя, от такого не отказываются, а как быть?

Ладно, была ни была!

– Это великая честь, но достойна ли я после такого? – выдала я, поклонившись так низко, что опять уткнулась лбом в пол.

Ничего так, удобно – вмятина как раз по форме головы...

Пожалуйста, скажи, что ошиблась, накажи меня, повесь компенсацию ущерба, и ЗАБУДЬ ОБО МНЕ!

– Полагаю, более чем достойна, – добила принцесса, легко поднимая меня на ноги. Сейчас же, вижу, тебе стоит отдохнуть... О, и прими мои поздравления, – и указала куда-то в сторону хвоста.

Извернувшись, я бегло оглядела собственный бок, механически отметив, появление кьютимарки, и мгновенно вернулась в прежнее положение.

Для стороннего наблюдателя могло показаться, что приобретение меня не заинтересовало, но это было не совсем так. Пони считали знак отличия естественной частью взросления и ждали его появления, а я...

Я боялась.

«Особый талант» – так их называли. То, в чём пони действительно хорош, то, чему он посвятит всю жизнь, и в чём достигнет значительных успехов... Но то – пони, а я, где-то в глубине души, возможно, лишь на сотую часть – но человек, а люди непостоянны. То, что увлекало нас... Их – в детстве, может надоесть в юности, а затем снова вернуться к зрелости, но знак отличия – неизменен, и быть прикованной к одной области, будучи посредственной в остальном... Бр-р...

Но это ещё что – некоторые получают знак, связанный с хобби, и вот таковым я искренне сочувствовала. Хорошо ещё, если это будет, например, скакалка, или, там, не знаю, кусочек кроссворда, а если достанется какая-то никому ненужная ерунда, вроде мыльных пузырей – а я такую видела – то что тогда?

Эти мысли пронеслись в моей буйной головушке за первую секунду, а на второй я уже рассмотрела это чудное образование и сделала предварительные выводы.

Выглядело оно абстрактно – вытянутая восьмиконечная звезда, в окружении звёздочек поменьше, которые как бы разлетались от удара, и смысла в этом я найти не могла – во всяком случае, вот так, сходу.

– Спасибо! – ответила я самое очевидное и улыбнулась.

– Да, действительно, – то ли подмигнув, то ли дёрнув глазом, Селестия ещё раз потрепала меня по голове, и...

Какой именно жест она сделала, я не видела – в глаза ей смотреть опасалась – но преподаватели в полном составе мигом очнулись и забегали туда-сюда, убирая мусор и командуя друг другом.

Дальнейшее я помню смутно – вот на шум сбежались ученики, вот кто-то уже принёс рулон обоев, другие притащили вёдра с цементом... Помню, нас отвели в канцелярию, где несколько минут оформляли какие-то заявления, а я стояла с неподвижным лицом и глядела в одну точку, потом мы пошли домой, и ясность рассудка я вернула только к вечеру, когда пришла Кейденс.

И, надо сказать, это событие я запомнила прекрасно...

Оказавшись дома, я закрылась в своей комнате и плюхнулась на кровать – как есть, плашмя, носом в подушку. Хотелось выть, но это желание я подавила – за такое меня бы точно отдали в сумасшедший дом...

Но... Серьёзно? Дракон?! Магический удар в столь подходящий момент? Да чёрт бы с ними – сама Селестия! Просто – Селестия, про факт ученичества у неё я вообще молчу – иначе, боюсь, всё-таки взвою.

Если бы имел место один из этих факторов – я бы так не переживала. Подумаешь, ошиблась, подумаешь, первое лицо государства, подумаешь, бессмертная богиня-императрица в ученики взяла – ну, бывает, дело-то житейское – но всё вместе...

О, и ещё Кейденс с детства вокруг крутилась и из поля зрения меня не выпускала...

– Аву-у-у! – не удержалась я.

Ну, а с другой стороны, чего я нервничаю? Не убили, мозг, вроде бы, пока не промыли, а значит политика тут простая – хотят вырастить себе умного приспешника, который и супер-оружие из другого мира соберёт, и с документиками поможет, и вражий заговор раскроет запросто...

Логично? Логично, других причин представить не могу...

А, ну, кроме банального совпадения, но тут как-то уж совсем натянуто.

Похлопав себя по пушистым щёчкам, я посмотрела на свои лапки и перевернулась на бок.

Оптимистичная часть моего излишне параноидального разума подсказывала плюсы подобного положения – и работу искать не надо, считай, уже есть, и денег дадут, и славой наверняка поделятся...

А вот пессимистичная пугала – прибьют, когда станешь ненужной, и достижения позабудут, и друзей у тебя не останется...

Значит, надо быть полезной – подсказывала рациональная часть – полезной и безукоризненно верной, чтобы даже у параноиков сомнений в твоей лояльности не было!

Да, точно – верность зачастую ценится куда больше умений, а у бессмертной правительницы наверняка есть некоторые дела, которые можно доверить только самым надёжным слугам – в число которых наверняка войду и я.

Что ж, такая роль меня тоже устраивает... Посланник бога для смертных сам всё равно что бог!

У неё уже была ученица – коварно шептала пессимистичная часть – она была на том Дне Солнца, помнишь её? Где она сейчас? Сгинула в небытие – даже памяти не осталось!

И правда – Сансет Шиммер, я хорошо её запомнила. Какое-то время её имя мелькало то тут, то там, в газетках, и по контексту было понятно, что пишут о ней только из-за частого нахождения рядом с принцессой – каких-либо государственных дел на постоянной основе она не выполняла, только мелкие поручения, как тогда.

Оптимистичная часть считала, что она банально выпустилась и ушла в свободное плавание, а пессимистичная – что её, ну, того...

– Твайлайт, Кейденс пришла, – донеслось из гостиной.

– Ла-адно! – ответила я и сглотнула.

Ну, момент истины...

Топ-топ-топ по ступенькам – и дверь приоткрылась, а из щели показалась розовая макушка.

– Устала, бедненькая, – то ли умилилась, то ли посочувствовала моя крылорогая няня. – Ещё и стеснялась наверное?..

– А ты уже в курсе? – приподнявшись, неопределённо помахала я.

– Принцесса рассказала, – ответила она, – сказала, что ты такая живенькая и усердная, ну, в общем, что ты молодец.

– А про дракона?

– О-о-о, там вообще целая эпопея! – оживилась она. – Яйцо добыл профессор Нейсей во время одной из своих экспедиций, и он клялся, что взял его из брошенного гнезда Птицы Рух...

– Я тоже подумала, что это Птицы Рух, – перебила я.

Стоит говорить об этом почаще, а то мало ли... Дело-то серьёзное – на ребёнке магию испытывали!

– Так вот, он весь побледнел, осунулся, бегает... Он-то думал подкормить его магией студентов, и вывести изначально дружелюбным к пони, а получилось вон как! Теперь, говорят, будет сам за дракончиком присматривать, пока взрослые драконы не прилетят... Такие дела! Кстати! Поздравляю!

И ткнула в новую кьютимарку.

– Когда вечеринка?

– Ай, да ну её, – вяло отмахнулась я, – не люблю такие мероприятия…

– Да-а, Твайлайт, ты уже совсем взрослая, – потрепала меня по голове она. – А ведь я помню, как мы с тобой играли в кубики...

– Ой, да было-то всего один раз! – скривилась я.

Ага, это когда я для конспирации изображала правильного ребёнка, а Кейденс – правильную няню...

И снова ожила пессимистичная часть моего рассудка – а насколько искренней была с тобою подруга? Не выполняла ли она описанное ранее «щекотливое поручение»?..

– Да, шахматы мне тоже больше понравились, – охотно согласилась она.

Посидели, помолчали.

– Твайлайт...

– Да?

– Ты ведь уже взрослая пони – скоро пойдёшь в школу, да ещё и будешь учится у тёти…

– Та-ак?

Куда она клонит, я примерно догадывалась, но из вежливости догадку не демонстрировала.

– А взрослым пони не нужны няни. Особенно таким умным и ответственным, как ты.

Я медленно кивнула, чувствуя себя Шерлоком – ну правда, о чём ещё сообщать с таким лицом?

Подмывало сказать красивую фразу «но друзья-то им нужны», но я смолчала. Не хотелось навязываться – захочет общаться, и так найдёт пару минут, а нет – так и не надо.

– Да уж, и чего я ожидала... – прыснула она, – иногда мне вообще кажется, что у тебя совсем нет эмоций и чувств – только холодный расчет и железная логика.

– Просто я не переживаю по пустякам... Только и всего.

Разумеется, новость меня расстроила – к няне я привыкла, и, не буду кривить душой, мы неплохо сдружились. Но также я понимала, что такая дружба долго не продлится, и потому давно ждала подобных новостей.

– А иногда я думаю, что ты куда старше, чем выглядишь...

Я встрепенулась – что это, прощупывание почвы на предмет неучтённых способностей?

– Прости, глупая шутка, – поспешила взять слова обратно она, – но есть ещё одна новость, которая тебе наверняка понравится.

– Ага? – успокоилась я.

– Мама разрешила нам сегодня сидеть допоздна!

– Ночёвка?

– Ночёвка!

– Ура!

В ту ночь мы так и не сомкнули глаз, и говорили, говорили, говорили до самой хрипоты, а потом отпивали водички из стакана и говорили уже шёпотом.

А когда захотели спать – открыли окно и стали смотреть на звёзды. Как и на Земле, здесь в августе часто виднелись целые метеоритные дожди, и небо словно прошивали крохотные серебряные иглы...

А потом мы вспоминали всё самое хорошее, и смеялись – смеялись, так, что болели животы, делились секретами, которыми ещё не успели поделиться и тайнами, которые когда-то забыли раскрыть...

И так это было до стиснутых зубов тоскливо – осознавать, что всё, вот оно – детство кончилось, и сегодня его последний день!

Да, в ту ночь спать мы так и не легли.

Утром, когда Кейденс уже ушла, в моём тайном дневнике, который несмотря на все откровенности остался тайным, появилась новая запись на жутком, чуждом, языке:

«Принцесса Кейденс – хороший друг. Причины не нужны».

А вечером, когда я отоспалась и вернула ясность мысли пополам с логическим мышлением, к этой строчке добавися подробный анализ беседы длиной в два листа.

Отступаться от принципов я не собиралась.

Глава 5

Через несколько минут я забыл, как их зовут.
Никого не называю, а сижу и вспоминаю…
Вячеслав Мясников, Уральские Пельмени

После того злополучного объявления меня ученицей Селестии и посиделок с Кейденс прошла неделя, которая была тихой и спокойной для всех, и напряжённой и нервной для меня.

Первым делом я попыталась выяснить – что, чёрт возьми, значит это их «личная ученица». Нет, будь Селестия каким-нибудь архимагом – придворным, или обычным, неважно – вопросов у меня бы не возникло, но она была правителем целой страны и на полставки богиней, а это, как нетрудно догадаться, немного меняло дело.

Начала я с брата – поймала его за завтраком, проснувшись, по привычке, раньше всех.

– Скорее всего, у неё будет на тебя куда меньше времени, чем у обычных научных руководителей, – после секундного раздумья произнёс он, – да и страховать тебя при магических опытах она вряд ли сможет, так что, Твайлайт, умоляю тебя и заклинаю – будь осторожна! Дозируй силу, не нужно ломать замок!

Вот так – хиханьки-хаханьки, и никакой конкретики, а встреча с Селестией подбиралась всё ближе...

Следующей опросила маму... И лучше б я молчала, честное слово.

– …И поэтому ты должна усердно учиться и слушаться учителей! – заключила она после получаса причитаний, слёз, и рассуждений о моём великом гении.

Поскольку отец в этот момент приносил ей платок и стакан воды, его я из списка вычеркнула, и отправилась сразу к Кейденс – хоть няней она быть и перестала, но немного времени на меня у неё пока находилось.

Отыскать её было не сложно – вечером она сама за мной зашла, только теперь уже как друг.

Вот по дороге в известный парк я на эту тему-то ненавязчиво и завернула...

– Не знаю, – заявила она в ответ на мои вопросы, – Сансет занималась всем сразу и разбиралась во всём, но больше всего внимания уделяла, конечно, магии. Не представляю, как она успевала всё это запомнить, но её знания всегда поражали – она могла поддержать разговор на любую тему, от инфляции, до потопленных дирижаблей...

На последних словах Кейденс еле заметно улыбнулась – видимо, с дирижаблем когда-то произошел курьёзный случай – а вот я напряглась.

«Могла», «умела» – всё в прошедшем времени, причём подразумевалось, что в последний раз общались они довольно давно...

– Интере-есно, – невнятно промычала я, уступая дорогу какому-то задумчивому пони.

Шли мы по оживлённой улице, и навстречу нередко попадались всякие личности.

– А сейчас где она? – осторожно поинтересовалась я.

Пожалуйста, скажи, что она стала министром, или завела семью, или всё сразу!..

– А вот этого я не знаю, – заметно помрачнела Кейденс, – она закончила обучение, как раз год назад, тебе тогда было шесть, и после этого уехала из Кантерлота. И, знаешь, – понизила голос она, – мне показалось, что под конец они с тётушкой отчего-то крепко поссорились, и это ударило по ней гораздо сильнее, чем кто-либо ожидал.

– Вот ка-ак... – протянула я, – а что она такого сделала, что они поссорились?

– Пхе! – подавилась бывшая няня. – Почему ты так уверена, что виновата Сансет?

– Ну не может же быть виноватой принцесса Селестия, – как само разумеющееся ответила я. – Несоответствие возраста и возможностей.

– То есть ты не допускаешь мысли, что тётушка могла, не знаю, ошибиться? – неопределённо покрутила передней ногой она. – Наговорить лишнего?

Я только закатила глаза и посмотрела на неё так, как брат смотрел на меня лет до пяти – как на дурочку.

– Я, безусловно, не знаю, кем была эта Сансет, – признала я, – но это же как первоклассник будет ругаться на профессора! Разница в опыте колоссальна!

– И тем не менее, я озвучила тебе версию тётушки, – победоносно хмыкнула Кейденс, боднув меня плечом.

– Ч-что? Да ты... Не-ет!

– Угу!

– Не-е!..

– Увы, да. Принцесса Селестия не углублялась в детали, и сказала лишь, что бо́льшая часть вины лежит на ней самой, что она ошиблась и наговорила лишнего. Это почти прямая цитата.

– Но некая меньшая часть вины все-таки была, – зацепилась за оговорку я, – в чём она заключалась?

– Об этом мы не говорили, – вздохнула замаскированная аликорна, – но тётушка упоминала, что ждет её возвращения и хочет помириться...

– Вот это да...

Подразумевалось, что подивились я озвученным фактам из личной жизни принцессы, но на самом деле волновали меня не они сами, а полученные из них выводы.

Кейденс, очевидно, не знает, что тогда случилось на самом деле – с ученицей они, похоже, не общались, и потому пропажу она восприняла спокойно. Отсюда проистекают две вещи – саму её в тёмные дела не посвящали, а вот Сансет Шиммер, вероятно, была в курсе чего-то эдакого, отчего её не устранили, но запрятали куда подальше.

Из высказываний про возвращение можно предположить некую ссылку, а раз она может закончиться в любой момент, то становится ясно, что Селестия поставила ученице какое-то условие, на которое та пока не согласилась.

Следующие вопросы – а по каким таким критериям её отобрали, сколько было учеников до неё, и куда делись они?..

Это я спрашивать не стала – сомнительно, что других скрывали от мира – та же Сансет вполне появлялась на публике, а значит, наверняка остались воспоминания очевидцев, слухи, записи... Учитывая наличие магии, даже не знаю, что надёжнее.

Сделав в уме необходимые зарубки, я перешла ко второму вопросу – моральной подготовке к общению с первым лицом государства.

Кейденс, наивная душа, явно считала, будто Селестией я восхищаюсь и жду встречи с кумиром, и переубеждать я её не стала, но всякие инструкции выпытывала.

– Твайлайт, ну неужели ты думаешь, что кто-то ждёт от тебя невозможных свершений, светского этикета и невероятной магии в первый же день?

– А когда ждут?

– Никогда! Никто от тебя ничего не ждёт, и разочаровываться в тебе не будет!

– Я башню разломала...

– Уже починили!

– Я дракончика вылупила!

– Его скоро заберут!

–Я Селестию отвлекла!

– Ой, не наговаривай на себя...

Аргументы мои разбивались об лёд няниного спокойствия и железо-бетонной уверенности в незначительности перечисленных событий, и я поняла для себя еще одну вещь – рамки дозволенного действительно широки, за неправильный поклон принцесса не разгневается, и в целом смотреть будет на дела и успехи, а тут уж всё зависит только от меня...

Главное – не допустить неизвестных ошибок предшественницы...

Лишь убедившись, что других сведений мне не найти, я приступила ко второму по важности делу, которому присвоила кодовое имя «познай самого себя».

Иначе говоря, я собралась во что бы то ни стало расшифровать свою кьютимарку.

Подготовилась основательно – уселась перед зеркалом, достала цветные карандаши и ручки, да и зарисовала символ в тетрадку.

Так посмотрела, эдак – непонятно.

Перевернула, сверилась с оригиналом – как будто комета, но хвост коротковат... В смысле, кометный хвост, не мой, этот меня вполне устраивал.

Тем не менее, мысль я на полях записала, и поставила от неё стрелочку.

Вспомнилась старая книжка на тему взросления и всего такого прочего, которую я когда-то прочитала из опасения, что пони могут иметь какие-нибудь личиночные стадии или другие неожиданные особенности развития, и где говорилось, что смысл кьютимарки зачастую понятен только владельцу...

Возможно, фокус именно в этом? Чего такого знаю я, и чего не знают другие пони?..

Перевернула бумажку ещё раз, глядя на неё уже с позиции человека, и подгружая нужные ассоциации...

Да это же Звезда Хаоса! Ну точно – был на Земле такой вымышленный символ – и количество лучей сходится... Правда, тогда непонятно, что символизируют мелкие звездочки, напоминающие работу сварочного аппарата... Ну или искры из глаз, тут как посмотреть.

Складывая всё это с обстоятельствами получения, можно, конечно, вывести, что талант мой заключается в учинении беспорядка с помощью магии, но...

Не звучит как-то, хоть и сходится, зараза, с эмпирическим опытом.

С другой стороны – ну кто кроме меня поймёт смысл восьмилучовой звезды? Скажу, что это комета и означает она банальный талант к магии!

А сопутствующий ущерб всего лишь проявление характера и неумение себя контролировать, которое скоро пройдёт...

Разумно? Более-менее...

Но, минутку! Зачем мне вообще кому-то что-то объяснять? Отмахнуться, сменить тему, пообещать рассказать потом – уж это я смогу...

Главное, чтобы Селестия не спросила, ей врать как-то не хочется...

Но делать ей больше нечего, кроме как лучи на моей комете считать!

На этом я и успокоилась, уничтожив улики путём сожжения и решив дополнять гипотезу при появлении новых данных.

Правильно люди говорили – вот познала себя, и как-то легче стало, уверенность появилась... Хорошо, в общем.

Собственно, примерно так я остаток лета и прошляпила – а ведь могла погулять, полюбоваться рассветом, поиграть в мудрёные понячьи шахматы... Много чего я могла сделать, но вместо этого дрожала и стучала зубами от глупых страхов.

Поэтому рассказывать об этом я не буду, и перейду сразу к первому дню обучения и его началу...

До школы меня провожал брат, и, доставив до места, этот бравый защитник оставил меня одну. Разноцветным потоком студенты заходили через главный вход, разделялись на ручейки поменьше, и расходились кто куда, а я стояла и не знала, куда себя деть.

Бедлам стоял знатный – маленькие пони говорили, обнимались, и выражали бурную радость по поводу встречи... Поправка – первокурсники так не делали, только второгодки и старше, а эти ещё познакомится не успели.

Я заглянула в листок с расписанием-подсказкой – первым уроком значилось так называемое «письмо и чтение», в кабинете номер три.

Вытянув шею подобно рогатому фиолетовому жирафу, я встала на задние лапки и осмотрелась... Ага, десятый вижу, одинадцатый тоже... Значит, нам туда.

Приняв такое судьбоносное решение, я целеустремленно двинулась наперерез постепенно редеющей толпе, но вскоре обнаружила, что иду не одна – на некотором отдалении, старательно глядя куда угодно, только не на меня, шагала пони моего возраста. Последнее я поняла по тому, что её никто не приветствовал, да и ростом второкурсники были, всё же, побольше.

Ежась, словно от холода, она неуверенно поправляла перекинутую через спину сумку, и явно искала в толпе мою двухцветную макушку.

Вот будет номер, если окажется, что мы в разных классах...

Кабинеты мелькали один за другим, и та пони не отставала, иногда, правда, сверяясь с собственным листком.

Так, пятый, четвёртый... Вот и третий.

Окончательно отделившись от толпы, я подошла к закрытой двери, отмечая, что несколько предполагаемых одноклассников уже ждут рядом.

Надо бы наладить с ними контакт...

– Всем привет! – громко сказала я.

Примерно десяток маленьких пони синхронно повернули головы и уставились на меня странно любопытными взглядами.

– Я Твайлайт Спаркл! – объявила я. – Давайте дружить!

И тишина-а... А потом плотину прорвало:

– Твинклшайн! – воскликнула белая пони с воздушно-розовой кудрявой гривой и кьютимаркой в виде трёх звезд.

В ближайшие лет десять я буду отличать её только по этим приметам, но окружающим об этом лучше не знать.

– Лира! – тем временем трясла меня за лапку некая зелёная пони. – Лира Хартстрингс!

– Менуэ-эт! Менуэт! – запрыгала вокруг неё синяя подруга с бело-синей гривой.

– Оч. приятно, Твайлайт, – коротко здоровалась со всеми я.

А что, мне не жалко – один чёрт не поняла, кто есть кто, эти трое просто громче всех кричали.

Продолжалось это... Ну, минут пять, потом они как-то затихли, и я отошла в сторонку, дабы не мешать им делать... Ну, что бы они там не делали.

Хотя... Вот сейчас похоже на сценку «Броуновское движение молекул», или ритуал призыва Ктулху, или же наглядную иллюстрацию понятия «энтропийный хаос»... В общем, толком не разобрать, но на этом фоне островком спокойствия выделялась одна пони, и впервые за семь лет это была не я.

Шерсть бежевая, кьютимарка в виде полумесяца, грива полосатая, красно-фиолетовая, и чёлка прямо как у меня, двухцветная – именно она следила за мной, чтобы добраться до кабинета.

Так вот, сидя на полу, она невозмутимо листала какую-то книжку и МОЛЧАЛА. Понимаете, да? Не вопила, не лезла со своими глупыми играми, а тихо и мирно читала!

Запомнив особые приметы этой несомненно умной и талантливой пони, я плюхнулась на пол прямо напротив неё и достала букварь.

Посмотрим, что там для начальной школы пишут...

Через сколько-то времени, когда я со скуки уже дочитывала букварь, а моя соседка расправилась со своим сборником сказок, явилась учительница – вся такая строгая пожилая земная пони с седой гривой, затянутой в хвост.

Открыв класс, она молча отступила в сторону, пропуская нас внутрь, и, справедливости ради, на этот раз маленькие пони вели себя прилично – потихоньку прошмыгнули к партам и заняли свободные места.

Я же, наученная опытом человеческой жизни, со всех ног устремилась к первой парте – количество мотивированных и желающих учиться пони превышало здесь установленные природой нормы, и я небезосновательно опасалась конкуренции.

И правда – не успела я поставить сумку, как синяя Менуэтт с ослепительной улыбкой во все свои щербатые тридцать два плюхнулась на моё место и положила передние ноги на стол.

Я одарила её тяжёлым взглядом, а ей хоть бы что – сидит, зараза, ёрзает – привыкает.

– Кхм, – намекнула я.

– Тут занято? – опустила ушки она. – Твинклшайн! Я к тебе!

И убежала к подруге на Камчатку – в самый конец аудитории.

С гулким стуком моя сумка опустилась на пол, и на низкий понячий стул теперь устроилась я. Ничего так, удобно – на спинку откинуться можно, и доску видно хорошо...

– Я Мундэнсер, – не отрывая глаз от книги, сообщила мне вынужденная соседка, на которую до этого я не обращала никакого внимания.

Забавно, но это была все та же оранжевая любительница поискать дорогу за чужой счёт.

– Твайлайт, – представилась я.

– Да, я знаю, – кивнула она, переворачивая страницу.

– Интересно? – ткнула я лапкой в её чтиво.

– Очень, – с непрекрытым сарказмом ответила она.

Да уж, пожалуй, мы поладим...

Учительница, до этого момента раскладывающая на столе ручки и бумаги, встала и вышла в центр класса.

– Здравствуйте, дети, – мягко сказала она.

Все затихли и обратились в слух.

Какая дисциплина! Сразу видно сознательность и мотивацию!

– Меня зовут... – подойдя к доске, она взяла лапкой мелок и начала писать, – мадам Пин Флауэр. Я – учитель языка и словесности, имею степень доктора по лингвистике и степень магистра по литературе. Скажите пожалуйста, кто из вас уже умеет писать?

Подняв переднюю ногу, я украдкой скосилась на класс – умели все.

– Отлично! – улыбнулась пони. – А я научу вас писать красиво и правильно...

Пин Флауэр, или, как она попросила её называть, мадам Пин, учила прекрасно – подходила к каждому, водила лапками учеников, и разъясняла, как правильно держать карандаш ртом, ногой, и рогом, чтобы писать одинаково хорошо и ровненько, но делала это так увлечённо, и, не побоюсь этого слова, харизматично, что я даже захотела стать писателем.

– А на этом наш сегодняшний урок подошёл к концу, – выглянула в окно пони, – собирайте вещи, я провожу вас в кабинет естествознания...

Время она, похоже, определила по положению солнца, которое, как я недавно узнала, зависит от настроения и загруженности одного конкретного аликорна...

Впасть в пучину отчаяния на почве необходимого для таких дел могущества не дала заливистая трель из коридора – сигналом для начала и окончания занятий у пони служил бой часов, но не обычный, а нежный такой, курлыкающий – я бы даже сказала, мелодичный.

Только я собралась сложить свои скромные тетрадки в сумку, как в класс вбежала подозрительно восторженная старшекурсница – светло-зеленая такая, с длинной вьющейся гривой.

– Твайлайт Спаркл вызывают в кабинет директора! – радостно сообщила она, причём глядя на меня с эдакой белой завистью.

– Я готова! – мигом подобралась я, собрав всё, что было на столе телекинезом и засовывая это в сумку.

Потом разберу...

– Ступай, – разрешила учительница, – я предупрежу профессора Дизастер.

– Хорошо, спасибо, – кивнула я с небольшим намёком на поклон, – ведите...

Старшекурсница старалась идти в ногу со мной, но получалось у неё не очень – то вперёд забежит, то обратно гарцует... От нетерпения она разве что нет прыгала, и...

А, нет – запрыгала.

Так вот, объяснить подобное поведение я не могла и потому спросила прямо:

– А кто именно вызывает?

Да, моё «прямо» несколько отличалось от понячьего, и шло к цели зигзагом.

– Принцесса Селестия! – с фанатским писком потопала всеми четырьмя ногами моя провожатая.

– А, ясно.

И причём тут директор?.. Может, хотят обговорить план дополнительных занятий с принцессой?..

– Эй! – погрустнела моя провожатая. – Как ты можешь быть такой спокойной? Это же принцесса!

– Вот именно! Не хочу показаться ей гиперактивной непоседой...

На самом деле я попросту сомневалась в собственной мимике, и потому держала нейтральное выражение лица.

– Но сейчас-то можно немного понепоседить!

Божечки, слово-то какое...

– А ты думаешь, принцесса не увидит? – покровительственно усмехнулась я. – Вдруг она сейчас выйдет из-за угла?

– Кхем, – остановилась единорожка, – дельная мысль. Очень-очень дельная мысль!

Мигом пригладив гриву и поправив хвост, она выпрямилась и сделала важное лицо, отчего собранных и аккуратных пони стало на одну больше.

Поднявшись по лестнице на второй этаж и пройдя через светлое уютное фойе с диванчиком и каким-то деревом в горшке, мы остановились у лакированной двери.

«Директор Нейсей» – гласила золотистая табличка.

С той стороны доносились какие-то вопли...

– М-да, – отвела глаза старшекурсница, – об этом я предупредить забыла...

Какой-то ребёнок?.. Здесь есть младшие группы, или кто-то из учителей не смог найти няню?..

Но скрипучий плач младенца быстро отошёл в моём сознании на второй план – круглую ручку охватило нежно-салатовое сияние, мягко скрипнули петли и моя личная старшекурсница торжественно пропустила меня вперёд...

Первое, что бросилось в глаза – книги. Много-много старых, но ухоженных книг манили меня через стекла шкафов, но я не позволила себе по-детски крутить головой и осматриваться – кроме сидящей за директорским столом Селестии, а кабинете находилось ещё троё существ, и их стоит описать подробнее.

Сбоку свернулся калачиком самый настоящий дракон – зелёный, метра два в холке, четыре лапы, два крыла, гребень на спине – ну прямо классический хранитель сокровищ!..

Вот только в кабинете для такого громадного существа однозначно не хватало места – любое его неосторожное движение грозило обернуться катастрофой, и потому он то и дело оглядывался на свой хвост и делал всё очень медленно и аккуратно.

На какую-то секунду я встретилась с ним взглядом – как мне показалось, мудрым, слегка насмешливым, и заботливым той стариковской добротой, на которую способны только любящие внуков старые дедушки.

В противоположной от него стороне хмурился не менее настоящий колдун из фэнтези-фильма восьмидесятых – в волшебном плаще, с козлиной бородкой, в меру тёмный, хитрый, и везде имеющий свой интерес. Его выражение я понять не могла, и напомнила себе не верить заодно и дракону – их-то мимика наверняка отличается от пони, а я тут на её основе строю первое впечатление…

Между ними же, в кроватке-колыбельной со звёздами и каким-то круглым орнаментом, лежал и тянул ко мне когтистые ручонки тот самый, вылупленный мною на экзамене, малыш-дракончик.

– Гу-гу, – сказал он.

Старший дракон раскатисто хохотнул, но задел макушкой потолок и тут же втянул голову в плечи, а волшебник, скорее всего бывший тем самым директором Нейсеем, помрачнел так, что даже я заметила, и только Селестия невозмутимо отхлебнула чай.

Только сейчас я сообразила, что плач прекратился, и трое взрослых смотрят на меня.

– Ваше величес-во, – в ноги поклонилась я, проглотив пол-слога, — директор, уважаемый дракон...

– Я же говорил, – оскалился тот, не обращая на меня никакого внимания.

Словно я – муха под ногами...

– Это ещё ничего не доказывает, – спокойно возразил директор. – Здравствуй, Твайлайт Спаркл. Меня зовут профессор Нейсей; на пятом курсе я буду преподавать у тебя алгебру, пока же, ты, возможно, найдёшь меня в этом кабинете. Но сегодня мы собрались здесь не для обсуждения твоей учебы, а по несколько более... Экзотической и неправдоподобной причине. Скажи мне, Твайлайт, что ты знаешь о воспитании драконов?..

Искусство живое

Доказательства смерти

Закат и Рассвет

Замещая собой

Лучший подарок

Изумрудные глаза

Из сердца Роя

Крушение Надежд

Из чего состоит радуга

Эти голубые крылья