Чувства – личное дело каждого

Глава 2. Сотрудничество

POV: Альтера Старр, оборотень

TOV: спустя пятнадцать минут

– Подожди. Ты так и не сказал, в кого же ты влюбился. Чувства к кому я должна выпить?

Мы уединились за столиком для двоих. Кентавр раздеваться почему-то не стал, ограничившись тем, что скинул капюшон с головы, а я сбросила с себя всё и теперь наслаждалась касанием воздуха своей пусть и поддельной, но шкурки. Подкрупные подушечки анатомически правильной формы – просто прелесть. А считывая ощущения своего донора, я наслаждалась вкусом превосходных розанчиков со сладковатой начинкой, но не той приторно-сладкой, как у пирожков с ворованной сгущёнкой и не той едва заметной нотки сахара в чае, когда вроде бы сахар есть, но его явно недостаточно. Настаивать на том, чтобы я тоже взяла что-то себе перекусить кентавр не стал, видимо, знал о такой вот нашей особенности. Для вида, я взяла стаканчик чёрного кофе, который и потягивала. К моему удивлению, кентавр даже не соизволил использовать руки для еды, хотя, казалось бы… Впрочем, это и не удивительно – приспособленные к копытокинезу столовые приборы, снабжённые диском на поверхности для максимально удобного захвата, были заточены именно под копыта. Для рук подошла бы более длинная и плоская ручка. Интересно, на родине кентавров какие столовые приборы? Почему-то захотелось побывать в других странах. Украдкой, я взглянула на кентавра. Это ведь не моя мысль, а спонтанно прочитанные чувства моего донора? Я рефлекторно потягивала его ощущения, которые смешивались со вкусом кофе, создавая восхитительный коктейль в моей сущности. Сущности – потому что чувства в желудок не попадали. И вот когда наша трапеза подошла к концу и кентавр, облокотившись коленом на стол, побалтывая кофе с молоком и сахаром в захваченной за приваренный к кружке диск для копыта, начал изучать меня взглядом, я решилась повторить вопрос, на который так и не получила ранее ответа.

– Есть одна такая… героиня, знаешь ли, – кентавр покусал губу, а я почувствовала нерешительность в его спектре эмоций. Что же, надо помочь ему, раз не решается… поиграв своими… гм… как бы это сказать… если бы речь шла о физической силе, то я бы сказала «мускулами». Если бы об умственном усилии – то «извилинами». В общем, поэкспериментировав, я смогла «вытянуть» кисловатую нерешительность из сущности моего напарника, одновременно мониторя окружающую обстановку, не стал ли кто прислушиваться к нашему разговору, но всё было чисто. Кажется, кентавра отпустило, и он разговорился.

– Вероятно, ты про неё тоже слышала. Спортивная, сексуальная, классная, разговорчивая, поговорить есть о чём. Ну и я, не то чтобы звёзды с неба хватал, самый обычный пони, но работа приличная есть, голова на плечах присутствует, руки и копыта не все, конечно, но есть и те, что не из крупа растут, – он улыбнулся, и я ответила улыбкой на попытку его не слишком смешного каламбура. – Не урод, на внимание кобылок особенно не жаловался, кое-какой опыт в удовлетворении имеется, – я прекратила вытягивание нерешительности из кентавра, уж больно он разоткровенничался, как бы не переборщить. – Да и генетически мы должны быть совместимы, оба гексоиды*, жеребятки должны получиться загляденье… – кентавр мечтательно посмотрел в окно, но я не стала отвлекаться.

(*прим. автора: гексоиды – шестиконечные пони, к которым относятся пегасы (четыре копыта плюс два крыла) и кентавры (четыре копыта, две руки), теоретически, у них мог быть общий предок, несмотря на разные точки крепления пятой и шестой конечности)

– В общем, мы повстречались с ней при некоторых весьма странных обстоятельствах и я на неё того… запал. Говорили с ней много. Темы общие, она путешествия любит, я хоть и домосед, но книжки почитать обожаю, детективы, экшен всякий, особенно про звёзды, про путешествия к другим звёздам. Ну, я подумал, что всё схвачено. Месяц с ней общались, мы с ней книжками поменялись, ну, а потом я ей сказал, что хочу, чтобы она была со мной. Стала моей особенной пони. И – знаешь что?

– Догадываюсь. Она сказала, что ей нравятся кобылки?

– Да нет же! С чего ты взяла, что она из этих вот… тьфу, – кентавр хотел было в сердцах сплюнуть, но всё-таки сдержался, ведь я вовремя перехватила всплеск его эмоций… гм… а он интересно злится, надо поэкспериментировать, вкус яркий, насыщенный, даже не знаю, с чем и сравнить. Да если бы такое узнал какой-нибудь псих, что в Эквестрии такие вот… водятся, да он бы войной на Эквестрию пошёл, освобождать нас от чего-нибудь, жизни, например, – кентавр расхохотался так, что я подумала, что что-то сделала не так и не стала больше вмешиваться в его эмоциональный фон. – К счастью, в нашем мире таких психов нет, – мой собеседник вновь вернул серьёзность на свою мордочку, и я похвалила себя за то, что не стала ничего предпринимать. – В общем, она оказалась попросту расисткой! Её, видите ли, только пегасы заводят. А то, что спутника до сих пор не нашла – так потому что она – самая крутая пегаска Эквестрии и не существует достаточно крутого для неё пегаса, а простой середнячок её ну никак не устроит. Она заводится только после гонок на гиперзвуке, а пока ещё ни один претендент на её копыто и сердце такой тест не прошёл.

– Рэйнбоу? – по собранной информации я уже без труда угадала имя той, кого мне предстоит косплеить ближайшее время. Это было плохо. Обычно я старалась не выбирать сколь либо заметных пони. Риск разоблачения повышался кратно, конечно, добыча тоже могла оказаться приятной… у нас по Улью до сих пор ходил слух, как один из наших собирателей превратился в принцессу Луну и дал сольный концерт от её имени в одном из ночных клубов. За одну ночь он собрал больше, чем среднестатистический сборщик собирает за три месяца! Кажется, больше собирала только группа оборотней, попеременно притворявшихся то цыганами с копытным медведем, то стадом бешеных слонов. Впрочем, это были лишь разовые акции, успешные в своей наглости лишь постольку, поскольку были проведены впервые. Маловероятно, чтобы второй раз спецоперация по превращению в кого-нибудь из принцесс увенчалась успехом.

– Дэш, – эхом подтвердил мою догадку кентавр.

– И как ты предлагаешь мне стать ею? – сердито зашипела я. – Ты представляешь, насколько она узнаваема? Меня же раскроют в три секунды после первого появления на улице. И никакие артефакты тут не помогут! Или ты намереваешься меня в подвале взаперти держать?

– Нет, – кентавр резко посерьёзнел. – Я уже кое-что придумал. Тебе ведь не обязательно копировать образ реально существующего пони?

– А какого же ещё пони мне нужно копировать?

– Например, придуманного кем-то. Например, вот такой, – кентавр вытащил из плаща кристалл, который вспыхнул, демонстрируя какую-то пони… ограниченно, я разглядела её черты, но тут же демонстративно отвернулась.

– Вот ещё! На рисунок смотреть! Представить её сможешь? Так, словно она перед тобой стоит?

– Смогу! Вот хоть сейчас, – кентавр закрыл глаза, и я действительно почувствовала, что в его сознании материализуется образ. В сердце кольнула ревность. Такой пони я бы хотела стать… она была прекрасна. И, что самое важное, хоть она и была как две капли воды похожа на известную всем Рэйнбоу Дэш, но кое что в ней отличалось настолько, что ни один прохожий никогда бы не признал в ней клона великой Рэйнбоу Дэш. И дело не только в том, что было между ушами.

– Гм… Это настолько изобретательно, что я даже не могу возразить. Но, как ты понимаешь, на глазах у всех…

– Конечно нет! Сейчас зайдём ко мне домой, и смотаемся ненадолго за город. На пикник.

– На пикник?

– На пикник, – подтвердил мой напарник.

– Что нам делать на пикнике? Мы же только что поели, – тут я не кривила душой, пусть и не «от пуза», но эмоций кентавр нагенерировал достаточно, чтобы даже при моём ущербном способе питания я смогла бы неплохо покушать. И на Рой останется немного, нужно будет уединиться, чтобы материализовать камушки, но это подождёт. Эх, вот бы так всю жизнь.

– А вот это я тебе и покажу!

POV: Альтера Старр, оборотень

TOV: спустя час

После пекарни, мы действительно забежали в один из домов. Согласно сбивчивому рассказу кентавра, этот дом принадлежал институту и он жил здесь вместе с ещё одним работником института, Ченом Спайером. Но сейчас он был на работе, в институте. На мой логичный вопрос: «А почему ты сам не на работе?» тот отмахнулся: «Отпросился, сказал, что сестру встречаю». Слова были с примесью лжи, но не такой, что вот совсем-совсем неправда, а так, что вроде чувствуется, что вода сладкая, а вроде и нет, а потом оказывается, что просто мокрую ложку в сахарницу сунули, но сахара не взяли, вот и прилипшие крупинки и дают этот привкус. А на вопрос, откуда запах кобыл на первом этаже (сам кентавр жил на втором), выяснила, что у Чена ещё нелегально (не являясь работниками института) живут две его сестры, Миса и Моси, но они сейчас на учёбе. Позаглядывав в комнаты первого этажа, благо они не были заперты, и, составив приблизительное первое впечатление о семейной троице наших соседей, я поднялась на второй этаж, где и столкнулась с носящимся из комнаты в комнату кентавром.

– Ты что тут делаешь? – покосилась я на стоящие на полу четыре здоровые корзины.

– Оборудование собираю, – ответил кентавр, как будто это было что-то совершенно очевидное.

– Ну хорошо, собираешь. А зачем?

– Так как зачем? Мы же за город пойдём. Потому что в городе превращаться опасно – с кулоном ты этого сделать, скорее всего, не сможешь, а без кулона тебя засекут. И, что самое неприятное, мне придётся прекратить свои работы по борьбе… – кентавр махнул рукой, сбросив очередную порцию кабелей в одну из корзин.

– По борьбе с Рэйнбоу Дэш в твоём сердце, – договорился я за него.

– Точно. С ней, тварью. Но с твоей помощью я уверен, мы справимся.

– Не говори «гоп», – скептически оценила я набор инструментов. Нет, я не могла никоим образом похвастаться знаниями техномагии, но собранный комплект выглядел… странно.

– Готово! – похвастался мой напарник. Я оценила. Действительно, готово. Объёмистые корзины, словно на десять пони собирали продукты, закрыты белыми простынками, аккуратно прихвачены верёвочкой, чтобы не сдуло случайным ветром. Из одной корзинки торчит конец батона, ещё из одного – горлышко бутылки с сидром. Или из-под сидра, тут бы я не покопытилась.

– Надевай, – скомандовал кентавр. Заметив моё недоумение, он отметил: – А, сейчас сбрую тебе подберём, – и юркнул в комнату.

Я прошла следом, хотя меня и не приглашали и тут же меня оглушил пронзительный писк. Я испуганно заозиралась в поисках ужасного звука, но ничего не видела. Казалось, звук идёт вообще со всех сторон. Захотелось прижаться к полу, заткнуть уши копытами и ничего больше не делать, а просто лежать… внезапно, я увидела испуганный взгляд кентавра, который метнулся к одному из столов и выдернул магический кристалл из какого-то устройства.

– Прости, прости-прости-прости, я забыл, что шокер отлаживал, он включённым остался, на простых пони то он воздействия никакого не оказывает, – у кентавра была настолько извиняющаяся мордочка, что мне даже захотелось его обнять, я сделала шаг и только сейчас поняла…

Мои копыта стали чёрными. С характерными отверстиями…

POV: Юсэрт Тэксдей, кентавр

TOV: день встречи, полдень

Сверившись с часами, я убедился, что у меня есть ещё пара часов в запасе, пока в институте не возникнут гарантированные вопросы к моей самовольной отлучке. Ведь всё происходило в такой спешке, что даже оформить отгул я не успел, а если бы взялся за оформление – не успел бы за моей пиявочкой. К счастью, копытоводство очень редко проверяет работу артефакторщиков, а потому, можно сравнительно легко выскочить в окно и слинять по своим делам. Предупредив напарника, что скоро вернёшься. Но ненадолго! Бюрократия превыше всего! А напарника подставлять, чтобы тот говорил «Да вот, вышел на пару минут, в комнату отдыха наверное» – это ни в какую не годится. Напарнику я сказал, что иду встречать сестру с вокзала. За выполнение норм я не беспокоился – на месяц вперёд всё сделано, только знай готовые артефакты из стола вынимай. Так что на рабочем месте я в основном занимался своими делами, пользуясь казённым оборудованием для удовлетворения собственного любопытства, повышения собственной квалификации, ну или вот для решения собственных проблем любовного характера…

Так что я спокойно закончил обед и с моей будущей кобылкой направился прямо к себе домой. Ну, не совсем прямо, иначе идти пришлось бы по обычной дороге в институт, а там меня могли встретить знакомые, которым пришлось бы объяснять, почему я не на работе, а бегаю по городу с какой-то левой кобылой… Ну, за исключением камер, конечно, но у всех, носящих жетон Института, с камерами немного особые отношения… Так что потратили мы полчаса, но успешно добрались до дома никем не замеченные.

– Слушай, ты же говорил, что в институте работаешь. Сегодня ведь рабочий день, или у тебя плавающий график?

– А я отпросился, сказал, что сестру встречаю, – не задумываясь ответил я заранее заготовленную легенду. Странно, но моя спутница не повелась на фейк и с мордочкой той самой собаки решила больше меня не донимать и спустилась на первый этаж.

Сборы не заняли много времени. Я уже знал, что в городе оборотню выполнять перевоплощение – глупо. Такое засекается большинством датчиков за несколько километров, это я точно знал, так как сам точил чувствительные кристаллы для датчиков. Работа кропотливая, зато мои кристаллы чуют оборотня в десять раз дальше аналогов, выточенных другими артефакторами, размером меньше, работают дольше, да и ложных срабатываний заметно меньше. Ровно такой кристалл, вышедший из моих рук, стоял у командира той самой группы, которая направлялась на захват моей нынешней напарницы. А поскольку я знал, как работает кристалл-детектор… а не просто слепо перерисовывал схемы со свитка, то для меня стало возможным создать кристалл-имитатор «Маркер», способный заставить реагировать детектор на себя как на оборотня и глушилку, имеющую обратный эффект.

Кажется, у моей пиявочки закончилось терпение, и она поднялась на второй этаж. Сразу же у ней возникли логичные вопросы:

– Ты что тут делаешь?

– Оборудование собираю.

– А зачем?

– Так как зачем? Мы же за город пойдём.

– Так, а зачем нам за городом какое-то оборудование?

Вопрос немного поставил меня в тупик. Действительно, сейчас мною двигало не только желание избавиться от этой проклятой пегаски в моём сердце, но и любопытство. Как именно происходит извлечение эмоций из пони? Можно ли сделать обратный процесс? Своего рода, эмокамеру, записывающую эмоции, а потом воспроизводить их хотя бы тому же пони*, а может быть, и другому, после определённой обработки и «анонимизации». И запись феномена трансформации была в моей программе. Пленённые оборотни делились своими секретами крайне неохотно. А тут – добровольный помощник. Впрочем, пока об этом я предпочитал даже не думать. Мало ли как на это отреагирует моя напарница.

(*прим. автора: к сожалению, найти полное описание эксперимента, включая воспроизведение данных с чипа обратно в нервную систему, и результаты химического анализа крови учёного после воспроизведения на русском, мне не удалось)

Мы перекинулись парой ничего не значащих фраз, пока я маскировал оборудование в корзине. Наконец, можно было сказать: «Готово!» Корзины ничем не отличались от тех, что можно было бы собрать на пикник в это время года. Бутылочка из-под сидра выглядела вполне естественно «для сугреву».

– Надевай, – скомандовал я, но напарница недоумённо воззрилась на меня. Точно! У неё же нет креплений для корзины. Я юркнул обратно в комнату, чтобы подобрать что-то подходящее. Задумавшись над тем, что же лучше подобрать, я не заметил, как кобылка вошла в комнату. Услышал я только сдавленный хрип.

На полу лежала оборотень в первоначальной форме.

Чёрная шкурка, дырчатый хитиновый панцирь, смятые из-за надетого платья крылья прорывались в щели между нитями.

Я метнулся к рабочему столу и выдернул из прибора энергетический кристалл.

Ну да, я уже несколько дней собирал для себя шокер. На случай, если «всё пойдёт не так» и моя пиявочка начнёт буянить. Этакий аналог B-8-3, временно блокирующий способности оборотней. Но вот «всё пошло не так», а шокер оказался не готов. К тому же, я не рассчитал, что ко мне в гости придёт оборотень. А обычные пони, и я в том числе, не чувствуют излучения этого устройства. Потому, я не слишком парился и оставлял устройство под питанием, тем более, что кушало оно весьма мало. И я не знал, насколько это всё болезненно было для неё. Потому, сразу, как только выключил устройство, бросился снимать с моей девочки платье, которое ломало ей так не вовремя материализовавшиеся крылья. Аккуратно расправив помятое крыло, я обнял мою чёрную напарницу, причитая:

– Прости, прости-прости-прости.

– Не волнуйся ты так, я в порядке. Ну, плюс-минус.

Я помог кобылке подняться. Она прислонилась к столу, её немного потряхивало. В институте после повреждений, оборотням давали кристаллы, которые они сами же и отрыгивали. Они позволяли быстро регенерировать повреждения. Вопрос: а откуда же оборотни синтезировали эти кристаллы? – оставался открытым.

Впрочем, моя девочка быстро залезла в оставшуюся на теле сумку, вынула оттуда небольшой кристаллик и сунула в рот.

– Тебе что-нибудь принести?

Она покачала головой и ничего не сказала. Прошла, наверное, пара минут. Только тогда я подумал: а ведь она сбросила маскировку? Привело ли это к последствиям? Ну, если быть точным, был ли выброс энергии? Скрыл ли его мой артефакт, который до сих пор висел на шее у моей напарницы?

– Я в порядке. Могу я трансформироваться?

На этот раз пришла моя очередь покачать головой. Если уж сброс маскировки был запеленгован – что делать… придётся принимать гостей. И получить такой нагоняй от копытоводства, что изгнание на Луну покажется не такой уж плохой альтернативой. Нам всем настрого было запрещено проводить эксперимент с оборотнями без плана, без подготовки, а контактировать с ними – так только в случае крайней необходимости. У меня же с этим было всё плохо. Какого-то вменяемого плана не было, необходимости в контакте не было, да и вообще весь эксперимент отдавал невероятной авантюрой. Внезапно, охватившая меня паника отступила, а затем я ткнулся мордочкой чью-то гриву. Я открыл глаза и увидел обнимающую меня копытом чёрную крылорожку.

– Не волнуйся, мы что-нибудь придумаем.