Большая Маки
Эпилог: Расцвет Большой Маки
На следующий вечер пришло время тётушке Орчард вернуться в Мэйнхэттен. Биг Мак занялся упаковкой вещей, укладывая в чемодан все свои платья, которые сшила для него Рэрити. Бывший жеребец мысленно усмехнулся, вспоминая свой тщательно продуманный план, при котором ему удастся сохранить всё в тайне. И хотя ему было приятно провести эту неделю в облике кобылы, он искренне не хотел, чтобы кто-нибудь в городе догадался о его смене пола.
Сделав глубокий вздох, бывший жеребец захлопнул крышку чемодана, после чего надел свою белую блузку, в которой приехал в Понивилль, юбку и чёрные туфли. Ненадолго подойдя к зеркалу, он напоследок посмотрел на своё отражение. Ещё раз потрогал свою пышную гриву, восхитился тем, какое у него сексуальное тело и большой круп. Несмотря на то, что Биг Мак с нетерпением ждал возможности вновь превратиться в жеребца, часть его искренне сожалела, что ему придётся расстаться с этим телом. Несколько раз похлопав ресницами и подмигнув себе на прощание, бывший жеребец медленно вышел за дверь и направился в сторону выхода. Эпплджек с ухмылкой наблюдала, как её "старшая сестра" спускается к ней по лестнице, из-за чего Биг Мак слегка покраснел, чувствуя сильное смущение из-за того, что он выглядит так женственно.
– Привет, сестрёнка. У нас уже всё готово. Так что мы можем выходить, – хихикнув, сказала фермерша.
Биг Мак тихо вздохнул, но все же не смог сдержать улыбку.
– Спасибо. Я знаю, что тебе и остальным пришлось неслабо потрудиться, чтобы всё подготовить, – сказал он.
Эпплджек вновь хихикнула и нежно обняла его. Биг Мак крепко прижался к ней. Это была непростая неделя для них двоих. И пока Эпплджек бороздила моря, жеребец буквально пережил второе рождение и провёл несколько дней в новом теле.
«Да, ну у нас и семейка», – мысленно усмехнулась фермерша, отходя в сторону и с улыбкой поглядывая на своего изменившегося брата.
– Ладно, нам пора идти. Не будем заставлять Бабулю Смит и Эппл Блум ждать, – наконец сказала она.
– Агась, – кивнул Биг Мак, похлопав Эпплджек по спине, после чего они вышли за дверь и отправились в сторону железнодорожного вокзала Понивилля.
Пока Биг Мак шёл по улице вместе со своей сестрой, он не мог не заметить, что на лице её появилась коварная ухмылка. Она о чём-то задумалась, и ему очень хотелось узнать, о чём именно. Но он слишком нервничал, чтобы спросить её об этом напрямую. Может, дело в его наряде? Или его грива плохо уложена? А может, его тени потекли?
«Селестия милосердная, о чём я только думаю?» – мысленно смутился он.
Эпплджек, казалось, заметила, как он смотрит на неё, и, воспользовавшись моментом, прочистила горло и сказала:
– Итак, хи-хи, сестричка, полагаю, тебе интересно, о чём я задумалась?
– Ну, можно сказать и так. И о чём же? – немного напрягшись, спросил бывший жеребец.
– Да так, мне тут птичка напела о яблоне, возле которой вы с Рэрити… хи-хи… целовались.
– Что?! Кто тебе сказал?! – испуганно ахнул Биг Мак, широко раскрыв глаза и едва не споткнувшись. Он тут же стал думать, кто мог ей всё разболтать. Рэрити? Эппл Блум? Но она же была со своими подругами и не могла этого видеть. Но тогда кто это сделал?
Не найдя в своей голове никаких зацепок, он громко спросил у сестры:
– Серьёзно, кто тебе сказал?!
Фермерша тут же быстро осмотрелась по сторонам и, наклонив вниз голову, тихо прошептала:
– Ну… вообще-то я обещала ничего тебе не говорить, но думаю, я могу сделать пару намёков. В общем, это был тот, от кого невозможно ничего скрыть в этом городе. Тот, кто всегда где-то рядом, даже если кажется, что его нет.
– Да? И кто же это? – настойчиво повторил Биг Мак, недовольный таким туманным ответом.
Сглотнув застрявший в горле комок, он мелко задрожал, перебирая у себя в голове всех странных знакомых, вроде Дискорда, и тут…
– Минутку! – сказал он, вспомнив об одной пони, которая идеально подходила под это описание. – Это… Пинки Пай?
Стоило ему назвать это имя, как он тут же услышал грохот, и земля у них под ногами с силой вздрогнула. Оба Эппла резко повернули головы и увидели, что к ним по дороге со всех ног несётся Пинки Пай, оставляя позади себя высокое облако из пыли. Розовогривая кобыла подбежала прямо к Эпплджек и, ударив по земле копытом, возмущённо закричала:
– Эпплджек! Ты вновь нарушила обещание Пинки Пай! Объяснись!!!
Эпплджек испуганно охнула, но, тут же поправив съехавшую назад шляпу (которую сдул ветер от резкого торможения Пинки), осторожно ответила:
– Ну, вообще-то, это не совсем так. Как и в прошлый раз, я сделала пару намёков, но, технически, Орчард догадалась обо всём сама. Так что я не нарушила клятву.
Пинки Пай на мгновение задумалась, потирая копытом подбородок. Она несколько раз открывала и закрывала рот, пытаясь что-то сказать, но после наконец сдалась и тихо произнесла:
– Ну ладно, я тебе верю. И всё же… с этого момента я буду за тобой следить, – пугающе закончила она, после чего перевела свой взгляд на Биг Мака.
– Ах да, прости меня, Биг Мак, что я рассказала Эпплджек твой секрет.
Биг Мак был несколько озадачен произошедшей ситуацией, а потому сказал:
– Ничего, Пинки, я не в обиде. Выходит, это ты видела, как я и Рэрити… ну…
– Целовались?! Ну да, я заметила вас, когда беззаботно скакала по дороге на Состязание Сестёр и увидела возле яблони свою подругу Рэрити и большую красную пони, которая явно была сменившим пол Биг Маком.
– Да, неловко получилось. Я… минутку! Выходит, что ты знаешь о том, ну…
– Что ты Биг Мак? Конечно!
– Но как? – ахнул бывший жеребец.
– Да брось, это же элементарно, – приглушённо хихикнув, сказала Пинки Пай. – Я тебя ни с кем не перепутаю, даже если ты станешь кобылой. Ведь ты такой крупный, заметный, да и в наше время сменить пол совсем не трудно, особенно когда живешь по соседству с умеющей смешивать зелья зеб…
– Пинки Пай! – возмущённо воскликнул Биг Мак, тревожно оглядываясь по сторонам, чтобы убедиться, что их никто не подслушивает.
– Ой, прости. Не хотела говорить это вслух, – виновато пожала она плечами и как ни в чём не бывало продолжила свой рассказ:
– Короче, я скакала по дороге и увидела тебя с Рэрити. Сперва я подумала: «А? Что эти двое там делают? Да ещё одни?» После чего решила подойти к вам, чтобы поздороваться, но тут же замерла, когда увидела, как вы целуетесь! Вот как-то так, – она вновь зажала мордочку копытами и хихикнула. – Кстати, я увидела, как Рэрити не только поцеловала тебя, но и немного поигралась с твоей гривой, а потом одарила твой круп таким… откровенным взглядом, какой бывает у меня, когда я вижу вкусный-превкусный торт! И я подумала, что, возможно, сейчас произойдёт что-то, относящееся к категории «Только для взрослых», а потому быстро ускакала!
Как только она это сказала, Эпплджек начала хихикать. Ей пришлось даже прикрыть рот копытом, чтобы этого никто не услышал, в то время как Биг Мак буквально стал розовым от смущения.
– И я… я держала это в секрете, зная, что ты Би… ой… точно, прости. В общем, я хранила твой секрет так долго, как только могла. Но потом все эти тайны начали кипеть внутри меня и я… я просто обязана была кому-то их рассказать. И узнав о том, что к нам вернулась твоя сестра после потрясающего пиратского приключения, я больше не смогла себя сдерживать и рассказала ей всё, что знаю!
– Эх, ладно. Давай мы уже перестанем смущать Биг Мака, хорошо? А то ещё немного и он точно станет такого же цвета, что и ты, – поддразнила их Эпплджек, толкнув брата плечом. Бывший жеребец вздохнул с облегчением. Что ж, ему очень повезло, что никто больше не знал об их с Рэрити поцелуе. А значит, можно не волноваться.
Пинки Пай согласно кивнула и захихикала:
– Конечно! Кстати, я тут подумала: раз уж мы можем быть родственниками, то ты Маки технически тоже являешься моей давно потерянной тётей!
И она, недолго думая, прыгнула в копыта Биг Мака, и он растерянно прижал её к груди. Несмотря на то, что Пинки Пай рассказала его сестре некоторые секреты, он на неё не сердился.
Затем Биг Мак поставил розовую кобылу на землю и стремительно зашагал к железнодорожной станции, стараясь сохранять спокойствие и периодически помахивая копытом проходящим мимо пони. Он надеялся как можно быстрее попасть на поезд и превратиться обратно в жеребца, пока ещё кто-нибудь, кроме Пинки Пай, не начал задавать ненужные вопросы.
Купив билет на поезд и отправившись на перрон, Биг Мак удивлённо ахнул, когда увидел, что для него там приготовили. В воздухе стали раздаваться взрывы хлопушек, повсюду летал серпантин, а у самого входа красовался большой плакат с надписью: «Мы будем скучать по тебе, тётушка Орчард Блоссом!».
Немного поглядев на плакат, он опустил глаза вниз и увидел под ним Бабулю Смит и Эппл Блум.
Биг Мак медленно положил копыто на грудь, ошеломлённый всеми этими приготовлениями по поводу его фальшивого отъезда. Но это было довольно трогательно и к тому же убедительно. Теперь уж точно никто не подумает, что Орчард Блоссом и Биг Мак – это один и тот же пони и не станет распускать ненужных слухов.
– Что ж, хоть я и люблю устраивать вечеринки, но когда твои родные сказали мне, что это будет прощальная вечеринка, мне стало немного грустно! Мы будем скучать по тебе, Орчард Блоссом! – игриво произнесла Пинки, быстро подходя к бывшему жеребцу и прижимаясь к нему. – Надеюсь, ты ещё вернешься, чтобы я смогла устроить тебе приветственную вечеринку! И да, можешь не сообщать о ней заранее! Я всё равно всё узнаю! Ведь мне известен… хи-хи… твой секрет! – прибавила она, подмигнув.
Биг Мак озорно улыбнулся и похлопал её по спине, чувствуя себя немного неловко из-за того, что Пинки Пай вела себя чересчур вызывающе и в любой момент могла забыться и раскрыть его.
Закончив обнимать Пинки, он направился к своей второй сестре и Бабуле Смит. Эппл Блум пробежала через весь перрон и с восторженным визгом прыгнула ему прямо в копыта. Кобылка радостно зажмурилась, прижимаясь к Биг Маку, и громко воскликнула:
– Спасибо тебе, тётя Орчард за то, что так много для меня сделала! И мне всё равно, что мы проиграли, главное, нам было весело! Пожалуйста, возвращайся как можно скорее в Понивилль!
– Конечно, дорогая! Я с удовольствием приеду к вам в гости. Уверена, на следующих состязаниях мы обязательно займём первое место.
Эппл Блум быстро оглянулась по сторонам и пару раз махнула копытом, призывая Биг Мака наклониться к ней. Когда он медленно опустил голову, кобылка тихо прошептала ему на ухо:
– И прости, что накричала на тебя и чуть не сорвала всё прикрытие.
Биг Мак уже почти забыл о том споре, а потому решил показать, что не держит на неё зла. Он нежно поцеловал кобылку в щёку и шёпотом сказал:
– Всё в порядке, милая. Это и моя вина. Мне нужно было верить в тебя, а не держать всё это в секрете.
– Ну да, я бы точно никому ничего не рассказала, – она почему-то мельком глянула на Пинки Пай. – Кстати, как думаешь, ты сможешь приехать к нам на Ночь Кошмаров?
Биг Мак ненадолго сделал паузу, слегка удивившись такому вопросу. Ведь Ночь Кошмаров была уже не за горами, а потому было бы немного неожиданно, если бы Орчард Блоссом вернулась назад так скоро. Он уже хотел было сказать «нет», но тут Эппл Блум сделала свои фирменные щенячьи глаза и бывший жеребец растаял. Возможно, это было связано с тем, что он сменил пол, и его женские гормоны дали о себе знать. Сделав глубокий вздох, он улыбнулся и сказал:
– Ну конечно, почему бы и нет? Звучит, как прекрасная идея. Я совсем не против приехать к вам на Ночь Кошмаров.
И, поставив сестрёнку на пол, Биг Мак подошёл к бабушке, чтобы обнять. Она иронично закатила глаза и насмешливо сказала:
– Ну-ну, завязывай уже с этими нежностями и поторопись на поезд, чтобы превратиться обратно в жеребца.
– Да, и что это значит? – спросила стоявшая рядом Эпплджек, вздёрнув бровь.
– А то и значит, мне на ферме не нужны три кобылы, которые бегают вокруг! А потому как можно скорее верните мне моего простого и приземлённого внука! – сказала старушка, разворачиваясь и уходя прочь, не заботясь о том, что она сказала это вслух.
– Ох, Бабуля Смит, как обычно, в своём репертуаре, – проворчала себе под нос Эпплджек.
Попрощавшись со своей семьей, Биг Мак повернулся к поезду, когда в воздухе уже раздался громкий свист и кондуктор прокричал:
– Все на борт!
Не говоря больше ни слова, Биг Мак зашёл в один из вагонов, ловко двигаясь в узком коридоре, несмотря на своё довольно крупное тело. Найдя свободное купе, он с удовлетворённым вздохом плюхнулся на сиденье и выглянул в окно. Его семья всё ещё стояла на перроне и приветливо махала ему, из-за чего он невольно испытал лёгкую грусть. И хотя бывший жеребец знал, что скоро вернётся, но при этом он уже не будет таким как раньше. Так что, в каком-то смысле это было настоящее прощание и его родные не увидят Орчард Блоссом в ближайшее время. Затем он высунул голову и копыто из окна, держа в нём носовой платок, и помахал им:
– Пока! Я буду скучать! Я обязательно вернусь на Ночь Кошмаров!
– Ура! Уже не могу дождаться! – воскликнула Эппл Блум.
– Ага. А мне не терпится увидеть, какой костюм сошьёт для тебя Рэрити, – поддразнила его Эпплджек, отчего Биг Мак закатил глаза.
– Подождите! Но разве облик Орчард Блоссом технически не является кос… – хотела сказать Пинки Пай, но Эпплджек быстро закрыла ей рот копытом.
Биг Мак вернулся на своё место, сделав глубокий вздох. Он понял, что благодаря Пинки Пай к тому времени, как он вернётся обратно, все в Понивилле уже будут знать, что он на самом деле Орчард Блоссом. Однако он ничего не мог с этим поделать, а потому решил просто расслабиться, чувствуя некоторое облегчение от того, что все его приключения наконец закончились. Но тут он услышал, как кто-то подошёл к нему и, подняв голову, увидел Рэрити, которая села напротив него и спросила:
– Привет, дорогая, соскучилась по мне?
Две кобылы ехали вместе на поезде несколько часов, обсуждая прошедшую неделю и те трудности, через которые прошёл Биг Мак пока был кобылой. И всё же он честно признался, что ему понравилось быть на месте противоположного пола и дарить обеим своим сёстрам любовь и ласку, которую он не мог им дать, пока был жеребцом.
Как только поезд прибыл на станцию Мэйнхэттена, они тут же направились в гостиницу, сняв тот самый номер, в котором были неделю назад и где Биг Мак сменил себе пол. Закрыв за собой дверь, он начал снимать с себя одежду. Бывший жеребец медленно стянул блузку, юбку и скинул с копыт туфли, после чего сел на кровать и посмотрел в то самое зеркало, в котором впервые увидел своё изменившееся тело. Несмотря на некоторое сходство, он был таким красивым и очаровательным, что нельзя было сказать наверняка, действительно ли он когда-то был Биг Маком, а потому его маленькая задумка с таинственной тётушкой из Мэйнхэттена должна была оставаться в тайне. Ну, по крайней мере, пока Пинки Пай будет держать рот на замке.
Обернувшись, он увидел, как Рэрити медленно роется в своей перемётной сумке и достаёт оттуда пузырёк с голубой жидкостью.
– Знаешь, дорогая, я много размышляла обо всём случившемся и у меня возникли сомнения. Неужели мне действительно нравилось быть с тобой только потому, что ты стала кобылой? Или, может, ты всегда была мне интересна и я просто не знала об этом?
Биг Мак задумался над вопросом Рэрити, не совсем уверенный, что ей на это ответить. С одной стороны, за последние несколько дней он тоже стал испытывать к ней чувства, но при этом не был уверен, что она влюбилась в него как в жеребца. Поэтому он решил сказать ей прямо, что действительно заинтересован в отношениях с ней, но не в качестве кобылы.
– Буду с тобой откровенен, Рэрити, ты тоже мне очень нравишься, но… давай будем честны – я не кобыла, несмотря на то, что сейчас являюсь ей. И мне куда комфортнее быть жеребцом. А потому я не намерен оставаться в этом теле. Так что, пока я не вернусь назад, мы не сможем понять, настоящие ли это чувства, – сказал он довольно прямолинейно.
Рэрити растерянно моргнула, застигнутая врасплох ответом Биг Мака, но потом откинула гриву назад и, улыбнувшись, кивнула:
– Ты права, дорогая. Думаю, пришло время Орчард Блоссом ненадолго исчезнуть.
– Агась, – согласился Биг Мак, беря в копыто пузырёк. Он поднял его и залпом выпил до дна, после чего, застонав, скорчился от спазмов, почувствовав, как его органы и кости вновь начали меняться. Это было не очень больно, но при этом довольно неприятно, и ему приходилось раскачиваться взад-вперёд и дрыгать ногами, чтобы унять распространяющуюся по всему телу жгучую резь.
Он повернулся к зеркалу возле себя и увидел, как его пухлое женственное тело начало меняться, увеличиваясь в размерах и становясь более мускулистым, за исключением одной заметной детали – его живот почему-то стал более круглым.
«Ох, побочный эффект от зелья, о котором предупреждала меня Зекора», – подумал он, но тут же прервался, когда его череп начал растягиваться и щёлкать, становясь всё более квадратным. Затем он с визгом схватился за промежность, почувствовав, как его репродуктивная система начала меняться (вернув ему прежнее знакомое ощущение, которого так сильно не хватало его паху). Его горло стало гореть, и он услышал, как его низкий мускулистый голос вновь возвращается, когда он принялся громко стонать и ругаться от боли. Затем, как и раньше, он почувствовал последние штрихи, увидев, как уменьшилась длина его гривы и хвоста.
Биг Мак встряхнул головой и опять посмотрел в зеркало, где с улыбкой увидел, что, за исключением небольшого живота, он действительно стал таким же, как прежде.
«Ничего, пара недель работы в поле и я буду как новенький», – подумал он, похлопав по нему копытом, после чего сделал несколько кругов по комнате.
«Ох, хорошо хоть всё остальное не изменилось», – мысленно прибавил он, ощущая прежнюю силу в своих ногах и быстро привыкая к ней.
Затем, чтобы окончательно убедиться, что он действительно жеребец, Биг Мак сел на кровать и посмотрел вниз, увидев на прежнем месте свой член и слегка коснувшись его копытом.
Тут на его щеках появился румянец. Он вспомнил, что Рэрити всё ещё в комнате, и мигом вернулся на ноги, поглядев на кобылу, которая смотрела на него с озорной улыбкой.
– Ну что ж, похоже, всё отлично сработало, верно? – сказала модница, поглядывая вниз и тем самым чётко давая понять, что она прекрасно всё видела.
Биг Мак громко вздохнул, но решил не разыгрывать из этого драму и просто сказал:
– Агась.
Рэрити подошла к двери и, наградив Биг Мака очаровательной улыбкой, сказала:
– И теперь, когда ты вновь стал прежним, я полагаю, ты всё ещё хочешь пригласить меня на свидание, я права? У нас с тобой есть время до завтрашнего утра, так что мы можем провести его вместе и выяснить, кто мне на самом деле нравится Орчард Блоссом или Биг Мак.
Жеребец улыбнулся, чувствуя, что это будет прекрасное первое свидание и отличная возможность проверить, действительно ли они готовы стать друг для друга "особенными пони". Тем не менее робкий и осторожный жеребец вновь просто кивнул и сказал своё любимое слово:
– Агась.
Рэрити вышла из номера, и Биг Мак отправился следом за ней, но, подойдя к порогу и готовясь закрыть за собой дверь, он увидел в этот момент свою белую блузку, что висела в шкафу рядом с кроватью. Жеребец почувствовал, что, несмотря на то, что теперь он вновь стал прежним, все женские чувства останутся с ним навсегда. Благо он собирался и дальше превращаться в тётю Орчард, чтобы проводить время с Эппл Блум. Интересно, как долго ему удастся сохранять свою тайну? Может, ему стоит не мучиться и рассказать всему городу правду?
– Ну же, не стой на месте! У нас нет целого дня! – поторопила его Рэрити.
– Извини, уже иду! – сказал Биг Мак и, быстро закрыв за собой дверь, помчался к единорожке, на время решив отодвинуть свои страхи на задний план и полностью сосредоточиться на свидании. Кроме того, в глубине души он знал, что благодаря Пинки Пай к тому времени, как он вернётся в Понивилль, все пони уже будут знать правду о тётушке Орчард Блоссом. Если это произойдёт, ему предстоит многое объяснить своим знакомым и соседям. Интересно, а сможет ли он после этого и дальше называть себя тётушкой Орчард? Ведь это имя ему придумали чисто для маскировки.
Когда они с Рэрити дошли до конца коридора, он посмотрел на неё и спросил:
– Как думаешь, что будет, если Пинки Пай не сможет держать язык за зубами и раскроет всем правду? Смогу ли я и дальше придерживаться своей легенды и называться тётушкой Орчард?
– Сложно сказать, дорогой. Если Пинки Пай знает какой-то секрет, то шанс того, что она его выдаст – практически сто процентов. А кроме того… погоди-ка! А откуда она вообще знает правду? – спросила Рэрити, бросив на него шокированный взгляд.
Биг Мак сглотнул, чувствуя, как пот стекает по его лицу. С одной стороны, он не хотел ей лгать, но с другой, если Рэрити узнает, что Пинки Пай застала их за поцелуем, ему придётся опасаться за жизнь розовой пони. А потому Биг Мак решил, что расскажет ей об этом, но чуть позже, после хорошего обеда.
– Ну, мы можем поговорить об этом потом. А пока я тут подумал, что если правда вдруг выйдет наружу, я мог бы уже не скрываться и навсегда стать кобылой. Например, я мог бы быть старшей сестрой для Эппл Блум и Эпплджек. Но тогда мне понадобится имя, верно? Может, мне стоит называть себя Большая Маки?
Единорожка прищурилась и с любопытством на него посмотрела.
– Нет, это имя какое-то простое и неоригинальное. Я думаю, имя Орчард Блоссом подходит тебе гораздо больше, – наконец сказала Рэрити.
Биг Мак пожал плечами, заметив, что, несмотря на то, что имя Большая Маки только что пришло ему в голову, оно прекрасно соответствует тому, каким он был на самом деле – простым, трудолюбивым, не броским и не вычурным.
– Ты права, но именно поэтому оно мне идеально подходит.
Спустившись по лестнице, они вышли в вестибюль отеля. Рэрити, казалось, задумалась над его словами и явно была с ними не согласна, но при этом не хотела спорить.
Биг Мак коротко усмехнулся, заметив, как сильно Рэрити иногда похожа на Эпплджек. И пусть у них было много отличий, они обе иногда становились такими упрямыми, особенно когда нужно было признаться, что они в чём-то неправы.
Наконец они оставили отель, и вышли на городские улицы, где царила суета и шум от снующих туда-сюда пони. Но, несмотря на гул проносящихся мимо такси, топот копыт и крики торговцев, Биг Мак продолжал размышлять над именем Большая Маки. И если Пинки Пай проболтается о том, что он на самом деле Орчард, именно это имя он себе и возьмёт.
Конец.