Куда бы ни занесло ветром

Глава 7

Из дневника Глуми Аугуст.

В путешествиях встречаются самые удивительные существа. Я познакомилась с Хатико, и он рассказал мне самые удивительные истории. Мы всю ночь просидели у костра, и он поведал мне о своей родине. Я хотела бы вспомнить, как она называется, но не могу.

У него на родине есть, конечно же, несколько проблем, идет небольшая война, но я уверена, что в конечном итоге все будет хорошо. Наверняка его собратья алмазные собаки поймут, что все это мерзкое плохое насилие никуда не годится и вредит им.

Сам Хатико — очень милый пёс. Он почесал меня за ушами, пока мы разговаривали, погладил меня, и я рассказала ему о том, как я полетела в бурю и узнала, какая я храбрая. Он очень интересный, и я надеюсь, что он найдет то, что ищет. Он пытается найти что-то под названием "путь бусидо", но я не уверена, в каком направлении он находится, и никогда раньше не слышала о таком. Я думаю, что это может быть горный перевал, потому что это звучит опасно и непросто. Когда я сказала ему об этом, он рассмеялся и сказал, что ничего страшного, рано или поздно он найдет его сам.

Он дал слово, что будет сопровождать Глимгуда и Пиклсворта в Кристальную империю и обеспечит их безопасность. Я немного волновалась за этих двух пони, ведь они не могут улететь от беды, а в горах таятся жуткие, страшные, противные злые существа. Например, йети, мерзкие снежные пони и яки с плохим настроением. Мне жаль пони, которые не могут улететь от опасности.

Пиклсворт и Хатико немного поговорили. Мне было трудно понять, что они говорили, но Пиклсворт — очень глубокий пони. Он хороший пони, и они с Хатико некоторое время говорили о чести. Казалось, что Пиклсворт был в хорошем настроении. Я думаю, это потому, что я была так добра к нему. Видите, быть добрым действительно полезно.

Тяжело будет прощаться с новыми друзьями, но я должна отправиться туда, куда велит ветер.

По мере приближения к туннелю дорога все время шла в гору. Он был еще далеко впереди, но с каждым шагом становился все ближе. Над головой неслись дикие тучи — темные, серые, пушистые, готовые пролиться дождем. Глуми настороженно следила за облаками, слишком хорошо помня мощный дикий шторм, в который она попала во время полета. Она не хотела, чтобы ее друзей захлестнуло внезапное наводнение.

Когда они окажутся в туннеле, все будет в порядке, и им не грозит никакой ливень. Глуми не собиралась присоединяться к ним в туннеле, она планировала улететь. Ей нужно было лететь. Это было похоже на зуд. Что-то изменилось внутри нее, теперь она испытывала какую-то странную потребность, какое-то принуждение, мощную первобытную силу, которую она не понимала. Глуми теперь гораздо больше ощущала связь с природой, она знала, в какой стороне север, буквально чувствовала это. Она ощущала, как меняется атмосферное давление.

Жизнь в Понивилле привела ее к оцепенению. Она существовала изо дня в день, выполняя свою работу, и теперь понимала, что в какой-то момент потеряла связь с тем, что значит быть пегасом. Теперь она заново открывала в себе все дремавшие инстинкты. Она росла, менялась, в ней происходило пробуждение.

Хатико играл на банджо, пока они шли вместе, и алмазный пес внимательно следил за окружающим лесом. Дорога петляла среди деревьев, имела плавные, пологие изгибы, а колеи были не очень глубокими. Повозку было легко тянуть по дороге, хотя она и шла в гору, и они неплохо продвигались.

От ходьбы болели копыта и ляжки. Глуми терпела, но друзья с лихвой возмещали все тяготы пути. Пиклсворт оказался гораздо лучшим компаньоном, чем можно было подумать при первом знакомстве. Конечно, он был немного ворчлив, но это был отличный пони. Просто он был немного грубоват. Глимгуд был щедрым и добродушным.

Пока она рысила, она думала о Яме, Таро, Джинджер Рут и Харвест Мун. Она думала о том, как один пегас смог изменить жизнь к лучшему. Она думала о Надзирателе Вормвуде, красавце Надзирателе Вормвуде. Может, он и выглядел немного страшновато, но что-то в нем все равно было красивое и мужественное.

Она вспомнила Понивилль и пони, которые там жили. Она попыталась вспомнить всех пони, которых знала по именам, но не смогла. Она просыпалась каждый день, шла на работу, справлялась с делами и возвращалась домой. В этот момент она медленно осознала, что знает не так уж много пони. Она знала Рейнбоу Дэш, свою начальницу, и вроде бы знала Твайлайт, но все пони знали Твайлайт. У нее были знакомые, и это было все. Когда она вернется домой, ей нужно будет это изменить.

В душе Глуми нарастало чувство тревоги. Совершала ли она ошибки? Она начинала так думать. Она была теплой, дружелюбной, обнимала других пони — но она не знала их. Она просто существовала вместе с ними. Она чувствовала себя ближе к своим новым друзьям, чем к большинству своих знакомых в Понивилле. У нее был оптимизм, победоносный характер, но она не очень-то стремилась заводить полноценные дружеские отношения.

Что бы сказала Принцесса Дружбы?

Она на мгновение посмотрела на Хатико, а затем вернула взгляд на дорогу. Ее седельные сумки бились о бока, отчего те немного побаливали и саднили. С каждым разом, разбивая лагерь, она училась укладывать их все лучше и лучше.

Жизнь в дороге была совсем другой. Почти постоянно ощущалось чувство голода, грызущее живот, спазмы, которые, казалось, никогда не пройдут. По крайней мере, так было с Глуми. Она была плюшевым, хорошо утепленным существом, но у нее было ощущение, что если она и дальше будет ходить и летать так, как сейчас, то станет не такой плюшевой и хорошо утепленной. Уже сейчас она чувствовала, что некоторые места ее тела стали менее упругими. Ей нравился ее маленький пушистый животик, и она будет скучать по нему, когда он исчезнет.

— Маленькая пегаска, мисс?

Глуми моргнула, повернула голову и посмотрела на Хатико. Он все еще наигрывал на своем банджо, но уменьшил громкость. Теперь это было занятие для пальцев его лап и небольшое фоновое шумовое сопровождение.

— У тебя такой вид, как будто ты глубоко задумалась, — сказал Хатико Глуми.

— Да так, — ответила Глуми, шагая рысью, — просто пытаюсь разобраться во всем. — Ее голос был бодрым, но в то же время немного приглушенным. — Я поняла, что дома я знаю пони, но на самом деле я их не знаю. Я вроде как понимаю, что я очень дружелюбна, я хорошо отношусь к пони, но кроме этого, я не уделяю много времени тому, чтобы узнать их. О вас троих я знаю больше, чем о пони, которых знаю дома.

— Мы уединяемся в своих домах, упиваемся своим комфортом, прячемся за стенами своих жилищ и утешаемся своим многочисленным имуществом. — Хатико наморщил лоб и нахмурился, опустив уши. — С тех пор как я покинул свой дом и стал бродить по земле, я стал лучше понимать окружающих. Время, проведенное у костра, — это время, проведенное за знакомством с другими существами.

— Да. — Глуми кивнула. — Да, это так. Как так получается, что мы можем жить в городах, но при этом быть такими одинокими? — Пегаска сделала паузу и обдумала свои слова. — Ну, по крайней мере, некоторые из нас. Думаю, именно поэтому я и ушла из дома. Я не чувствовала себя связанной ни с чем. Я живу среди всех этих пони, но на самом деле нет ничего, что привязывало бы меня к Понивиллю. Я не знаю, как выразить это словами.

— С дорогой приходит осмысление. С размышлениями приходит глубина. Идя по извилистой дороге, мы освобождаемся от отвлекающих факторов цивилизации. У нас нет другого выбора, кроме как обратиться внутрь себя и изучить себя, и мы делаем это за неимением ничего другого, чем можно было бы заняться во время прогулки. — Хмурый взгляд алмазного пса стал похож на улыбку. — Мы становимся бродячими философами. Дорога учит нас тому, чему многие учатся в школе. Мы учимся через трудности, через выдержку, мы учимся через дискомфорт и совместное общение с другими тому, и за что глупые короли платят деньги коварным мудрецам, дабы узнать это.

Глуми растерялась: слова Хатико пролетали мимо ее головы, и она с трудом воспринимала их. Однако звучало это неплохо, и она кивнула, просто чтобы быть согласной.

— Мерзкие софисты. Они погубили мой дом. Когда образование и обучение стали товаром, который можно купить и продать, слишком многие стали скупы на знания. Это привело к позорному положению дел. — Хатико снова нахмурился, покачал головой и перестал играть на своем банджо.

— Стоимость образования здесь, в Эквестрии, неуклонно растет. Пони становится все труднее и труднее получить необходимое образование. — Голос Пиклсворта был почти скрипучим, когда он жаловался, и он издал заунывное фырканье.

— Учителя заслуживают справедливой зарплаты и не должны работать бесплатно, — сказал Глимгуд, присоединяясь к разговору.

— Я за справедливую зарплату для преподавателей, — ответил Пиклсворт, — и они должны получать хорошую зарплату, но университеты и колледжи стали ориентироваться только на прибыль. Они берут все больше и больше, а профессорам и преподавателям платят все меньше и меньше. Если сравнить нынешние ставки оплаты труда с теми, которые были у педагогов, скажем, тридцать лет назад, и учесть все эти модные математические выкладки, то можно увидеть, что зарплата педагогов упала. Это позорно.

— Ты не перестаешь меня удивлять, друг мой, — сказал Глимгуд земному пони, шедшему рядом с ним.

— Ба… — Пиклсворт снова фыркнул, и его уши обвисли по бокам головы. — Не зря я такой раздражительный.

— Видишь? — Хатико показал лапой на земного пони. — Этому можно научиться в пути. Увлекательно, не правда ли? — Он посмотрел на Глуми, его мокрый блестящий нос подергивался, а хвост вилял.

— Я… э-э… — Глуми запнулась. Она не поняла, что было сказано. — Да, наверное. — Когда Глуми вернется домой, она собиралась начать читать больше книг. Больше ничего не оставалось. Она попросит у Твайлайт список рекомендуемой литературы, чтобы стать умнее и осведомленнее. Она чувствовала себя неловко и не в своей тарелке, но это не портило ей настроения. Глуми была подобна свече, которую невозможно погасить.

Это лишь наполняло ее решимостью становиться лучше и совершенствоваться.

Когда она окажется дома и у нее представится возможность, первым делом она выяснит, что такое "софист". Это казалось хорошей отправной точкой. Софисты звучали опасно и плохо, если Хатико они не нравились. Может быть, они были какими-то монстрами?

— Хатико… — Глуми, глядя прямо перед собой, обратилась к своему собеседнику, не глядя на него. — Как можно жить хорошо? Я имею в виду, как ты себе это представляешь?

— Хм, — хмыкнул в ответ Хатико, — хм-хм-хм.

Глуми терпеливо ждала, зная, что будет вознаграждена ответом. Если на обдумывание ответа уйдет время, то, скорее всего, это будет хороший ответ. Пиклсворт замолчал, а Глимгуд смотрел влево, на россыпь полевых цветов у обочины дороги.

— Помогает наличие определенного оппонента. Врага. Что-то, против чего можно стремиться, улучшать себя, постоянно совершенствоваться, чтобы быть лучше того, против кого действуешь. Враг может быть в прямом или переносном смысле… монстр или концепция, которой нужно противостоять. Кроме того, делай добро, помогай другим, живи служением, никогда не отступай… — слова алмазного пса оборвались. — Я отступил. Я не достоин давать советы.

— Но ты здесь, в этом месте, можешь открыть мне секрет, как жить лучше. Хорошо жить. — Глуми сглотнула и глубоко вдохнула. — У меня есть враг. Мне не нравятся одичавшие бури. Я поняла это. Она бросала в меня вещи, пыталась убить меня и пыталась убить кучу пони. Она бросила в меня печку! И дымоход!

Высокий алмазный пес повернулся и уставился на пони гораздо меньшего роста.

— И я не отступила от бури, даже в самый тяжелый момент. Я летела вверх, вернее, пыталась оказаться над ней… но это было трудно. Неистовая буря очень не хотела, чтобы я выжила. — Глуми обдумала ее слова, а затем добавила: — Или возвыситься над ней. Полагаю, в этом действии есть некая символическая составляющая. Я боролась, чтобы преодолеть это.

Услышав свои слова, Глуми почувствовала себя умной. Может быть, она и не знала, что такое софист, но все равно чувствовала себя умной. Она засияла, чувствуя себя хорошо, и ее настроение поднялось. Возможно, ей стоит изучить карту и попытаться найти этот "путь бусидо". Это может принести ей пользу. Если она найдет его, то сможет ходить и рассказывать пони, какое замечательное путешествие она совершила и что нашла в конце.

После недолгого молчания Хатико заговорил, нахмурив брови и слегка виляя хвостом:

— Какая-то маленькая пони нашла мудрость в дороге…