Сказка о Последнем Походе

Цена нового мира.

https://www.youtube.com/watch?v=Gz9Fqt44QzU&feature=endscreen

Дорога открывает в нас лучшее.

Ненавидящий изо всех сил старался оставаться спокойным – как-никак уговор есть уговор.

К тому же обещания самому себе бороться с яростью во всех ее проявлениях никто не отменял.

Поэтому когда пещера огласилась безобразными воплями, а затем и плачем, он просто продолжил перебирать ворох недавно вспомненных эпизодов из прошлой жизни. Ему хватило концентрации не вмешаться в момент перехода инициативы от одного нытика к другому, который вместо смачной оплеухи и призыва вести себя соответственно представителю сильного пола начал совершенно по-женски утешать предавшего и, в сущности, убившего его вместе со всеми детьми идиота. Стерпел даже двойной слезопоток по погибшим и рыдания по неслучившемуся Царству Единого на земле. Однако услышав собственно причину…

— РАДИ БАБЫ?! – мгновенно распавшееся на клешню копыто подняло очень удивившемуся этому изменника за горло, одновременно с тем, как давно не виденная сознанием волна ослепительного пламени смыла Силина в глубины. – Ты предал нас РАДИ БАБЫ?!

Оглушительные и в первый раз, эти кощунственные, отвратительные, оскорбляющие сами основы мироздания два слова ныне могли бы раскалывать горы.

— Позволь уточнить, — упал голос до шипящего шепота, едва властелину удалось накинуть на бурлящий внутри гнев ненадежную узду, — Создатель Чудовищ, Отец Монстров, ужас врагов, надежда этого мира на новое начало и лучшее, совершенное будущее без войн и страданий, но в гармонии и любви между всем живущим, — тело стремительно покрывалось шипами и лезвиями, а из пасти летели искры, — тот самый Силин, что даровал тебе крылья и сделал правой ногой, вторым в величайшей обществе, какое когда-либо видела земля, доверивший Лентусу Унлехреру собственную душу на охранение был предан смерти вместе со всеми своими мечтами из-за какой-то КОБЫЛЫ?!

Дергающийся в остром захвате жеребец застыл. Посмотрел прямо в глаза.

И несмотря на весь обуявший его ужас ответил:

— Да, но…

Пленник, ударивший хозяина в спину, стал единственной причиной, почему голова недоноска не продолжила свой краткий жизненный путь отдельно от тела.

Впрочем, так оно даже лучше – всё бы прошло слишком быстро и безболезненно. Хотя отказ негодяя последовать призыву бежать, ставшего последним актом уничтоженного за тем ментального тела, слегка подпортил почти вырисовавшуюся радужную картину будущего – с аперитивной погоней разделка прошла бы вовсе безупречно…

— НЕ ДЛЯ … СПАСЕНИЯ … МИРА! – кожа и мышцы разрезаются как ткань под сталью. – НЕ ЧТОБЫ … ЗАЩИТИТЬ … ДРУГИХ! — кости с хлюпаньем и брызгами выходят из пазов. – НЕ ЗА … … ИДЕЮ! – органы один за другим лопаются, орошая еще нетронутые кипящей кровью. – А РАДИ КАКОЙ-ТО … … … БАБЫ!!!

Тело, ныне распространившееся на всю пещеру и практически переставшее существовать под копытами, когтями и щупальцами палача, мигнуло по чистой случайности сохранившимся глазом. Вряд ли сие есть осознанное действие – как-никак болевой шок – но объятому благородной яростью и справедливым гневом ненавистнику оно показалось циничным повтором ранее данного отвратительного самой природе ответа.

Это стало последней каплей.

И без того находящийся на вершине своего эмоционального состояния дракоаликорн впал в форменное исступление…

В прямом смысле. Просто взял и перестал чувствовать вообще что-либо. Будто выпал из мира.

Чем воспользовался едва начавший свое восстановление Силин.

-
Темно. Пусто.

И больше ровным счетом никаких ощущений.

Где я?

В персональном аду Королевы Кризалис, — пахнуло на него зимней свежестью, — здесь она вынуждена существовать в теле представителя мужского пола и подчиняться одному бывшему офицеру-предателю, являющего настоящим кладезем эпической глупости.

А кто ты?

Твоя совесть, прямо-таки жаждущая тактично намекнуть о нравственной неверности попыток совершения самоубийства, имея на борту пассажиров, — еще более холодно отозвалась таинственная сущность, — с чего это тебе вдруг оказалось невозможно соврать? Я уж не говорю о той безобразной сцене перед…

— Очнулся! – эхом отразилось в окружающей черноте.

А затем во тьме зажегся свет.

Перед ним нечто, более всего смахивающее на нескольких растущих из одного корня змей с пластинчатыми лбами. Через мгновение они стремительно втянулись куда-то вверх, открыв взору что-то совсем уж невообразимое — разум, не в силах объять всего, выхватывал лишь отдельные картинки: переплетение множества непонятных конечностей, висящие повсюду и работающие как ни в чем не бывало внутренние органы, собирающие воедино кости крохотные жучки и так далее. Всё это щедро приправлено разноцветным сиянием и капающей отовсюду алой жидкостью.

— Лучше не шевелись, — раздалось сбоку, — моргни, если понял меня.

Осознать указание он не успел.

Да на кой ляд с ним цацкаться? – злобный рык, завершившийся потрясшим всё его существо ударом…

И Лентус внезапно осознал, что в данный момент смотрит одним глазом на…нечто всё еще весьма непонятное.

— Возрадуйся, о фарш! – спустя пару минут донесся до него раздраженно-издевательский голос. – Меня попросили не перегружать твое единственное якобы оставшееся целым место, а поэтому обращаться к тебе, … …, придется с использованием рта. Во-первых: лежащий передо мной мясной набор жив. Теоретически. Во-вторых: в данный момент твое тело собирается в прямом смысле по кусочкам не имеющими никакой квалификации насекомыми. А в третьих: ты … …!

Находящийся, мягко говоря, в некотором беспокойстве бывший единорог попытался повернуть голову. И внезапно ощутил себя в положении пони, потерявшего ключ. То есть и он сам и дом и дверь на месте, а вот возможность совместить всё это в желаемом для него виде отсутствует.

Потерялась где-то.

— Вот народ: пытаются ворочать даже тем, чего нет! Спи дальше!

Свет погас.

-
Склеенное из кусочков мертвой плоти чудовище всё говорило и говорило про свой «великолепный», «жгучий», «божественный» роман и стремительное развитие отношений, рассказывало самые интимные переживания и другими путями всячески совало единственную присутствующую здесь возможную жертв в свой даром никому не сдавшийся внутренний мир.

Но ненавидящий уже не слушал. Всё вокруг потеряло для него значение.

Ибо его настигло просветленье.

С отрицательным знаком.

Как кирпич, достигший высшей цели своего полета.

Эффект, по счастью, длился не очень долго.

— Могу ли я кой-чего уточнить, о мое собственноножно созданное страшилище? – аккуратно перебил нечто совсем уж непристойное абсолютно спокойный дракоаликорн. – Я буквально пару дней назад разобрал тебя на составляющие после признания, что причиной твоего предательства является даже не какая-нибудь завалившаяся за сервант идея свободного от оков разума, а простое желание иметь вторую половину. Причем в индивидуальном порядке, не делясь сим приятственным ощущением со столько сделавшим для тебя Силином или обещавшей построить новый мир Семьей.

Сидящий напротив аликорн медленно кивнул.

— Замечательно, — повторил сей жест властелин. — Признаю: в тот раз я слегка погорячился – в конце концов, какая мне-то разница, что один … … … … предал своего благодетеля и обрек на смерть целый способный принести всем нам вечное счастье коллектив ради возможности совершать возвратно-поступательные движения в правильном, одобренном природой и обществом направлении. Да и о чем вообще печалится-то? Дело-то житейское, … ….

Да хватит троеточиями говорить, – поморщился подчиненный, ни на секунду не перестающий передавать нашу энергию этому реверсивному фаршу. – Сколько можно, право слово?

А я так мироощущаю, — степенно отозвался пламенный, внутренне однако признавая претензию бывшего врага всего живого.

— Сегодня вы решили окончательно расставить в данной теме все точки над «Ё» и именно для достижения даннлй цели вот уже который час терзаете мои уши подробностями своей интимной жизни? – стремительно теряющий уверенность в разумности сего решения Лентус подтвердил и это. – Смелое решение, достойное уважения и понимания со стороны любого любящего извращения члена клуба самоубийц. Впрочем, кто знает — возможно, мне бы даже удалось стоически прослушать весь этот никоим образом не интересующий меня бред, если бы не одно «НО».

Тупое копыто поднялось и указало собеседнику в грудь:

— Повторите, пожалуйста, как звали ту кобылку, чья благосклонность стала для вас дороже всего мира.

Явно почти раскаявшийся в организации сего диалога за время «уточнения» собеседник заколебался.

Вот честное слово – если он сейчас возьмет и отвалит, то и разговора никакого в дальнейшем не будет. Мы просто пойдем дальше за артефактом. И все будут счастливы.

Всецело солидарный с начальством Силин начал настойчиво передавать своему очередному протеже здравую мысль об отступлении, однако тот, будучи настоящим героем, от петли отказываться категорически не пожелал:

— Принцесса Луна.

Ненавидящий познал дзен вторично, буквально выплеснувшись на волнах внеземного неудовлетворения жизнью и окружающими за грань сего бренного мира.

— Знаешь, скажи ты мне об этом при других обстоятельствах, я бы, честное слово, попытался понять, — устало начал он спустя несколько минут, вернувшись назад. – Ибо жадность и желание порулить крупнейшим государством региона – вполне нормальная мотивация для измены. Если добавить к этому и, как мне помнится, весьма представительную внешность указанной особы, то может и за Идею сойдет. Как-никак, красотки, бабло и власть – чего еще для счастья надо?

Многочисленные конечности, и без того ныне представляющие из себя нечто мягкое и совсем не острое, стали потихоньку растекаться. Пламенный не стал утруждать себя и хоть как-то им препятствовать:

— Учитывая же якобы действительно сильные и, как бы парадоксально это не звучало, взаимные чувства к моменту предательства – так может и одобрил бы, в силу зело похожести всей эпопеи на сюжет героического эпоса. Жуткое чудовище, исправившийся прихлебатель и вернувшая его к Свету и Добру прекрасная Принцесса. Благолепно-то как!

Враг всего живого издал блаженный вздох и подвигал копытами, изображая нечто воздушное.

— Вот только я чужими глазами видел как меньше месяца назад вы и Леди Диана осуществляли деятельность, коя всем миром однозначно именуется «измена»…

— Луна отвергла меня! – будто бы на два голоса выкрикнул собеседник, вновь начиная излучать боль. – Причем не про…

На недавно сшитом горле стянулась незримая удавка.

— То есть внеземная любовь, ради которой сей жеребец предал своего благодетеля, просто завяла и наш герой без каких-либо затруднений обычнейшим образом нашел себе другую, — кивнул всё также мертвенно-спокойный хозяин тварей.

И зааплодировал.

Мягкие шлепки эхом отражались от стен их крохотного убежища, возвращаясь к ним откровенным чавканьем.

Получивший возможность свободно дышать Лентус смотрел на собеседника с искренним недоумением. Ненавидящий подцепил его сетью и подтянул поближе:

— Признаю: мне бы никогда не сделать подобного плевка. Ты — правая нога, доверенное лицо, аликорн, более всех понимавший величие Семьи и несомое ею всему миру благо — оценил и ее и столько сделавшего для тебя Силина в ни много ни мало, а в удовлетворение своего желания интимной близости хоть с кем-то, — монстр усмехнулся и вслух обратился к своему предтече. – Видишь, брат мой, какова цена вашему «Великому Делу»? А заодно и всем твоим жертвам, мечтам, идеям? Ради этого умирали твои дети, а сам ты залил кровью пол-Эквестрии, — какой-то полузадушенный хмык. — Как считаешь, стоила ли игра свеч? И до сих пор проливающегося океана слез?

На пол перед владыкой несметного полчища чудовищ закапали никогда прежде не текшие из этих глаз сладковатые капли, а тело задергалось в беззвучном хохоте.

— Я…не понимаю, — спустя минут пятнадцать вновь подал голос всё это время удерживаемый в паре копыт над землей бывший единорог, с нескрываемым ужасом глядя на трясущегося в духовных конвульсиях дракоаликорна.

Эти слова вызвали новый приступ. Затем еще и еще. Наконец ему удалось выпрямиться и устремить взгляд на ожидающего ответа монстра:

— Твоя измена Ей нивелировала последнее объяснение твоему предательству нас, а заодно низвело в ничтожность и все то дело, которому ты служил и ради коего миллионы сложили свои головы, — несколько минут восстановления хрупкого подобия внутреннего баланса и вырвавшийся на свободу вопрос. — Как тебе только хватает духу жить после такого?

Глаза чудовища расширились. Кажется, оно осознало.

Но разве это что-то изменит?

Ненавидящий выпустил его и молча лег на камни, мечтая забыться во сне.

Вырваться из кошмара под названием жизнь.

В кои-то веки судьба оказалась к нему благосклонна.

-
— В общем, предлагаю как можно скорее убить сию тему, пока она не успела сделать этого с нами, — испытывая жгучий стыд за недавнюю истерику, четко откусывал слова пламенный. – Во-первых: уполномочен передать, что Силин прощает тебя и не держит зла, при этом аргументируя сию крайне странную позицию сказками о другом некогда проданном задешево божестве и его деле — сравнение, явно символизирующее прогрессирующее самомнение. Причем совершенно неоправданное – за того по крайней мере платили благородным металлом.

Лентус издал счастливый вздох и попытался вцепиться в чешуйчатую ногу.

— Впрочем, не сомневаюсь, что ты сам себя, разумеется, не сможешь простить никогда – в конце концов, капля-то совести у тебя есть и как минимум горы трупов ну никак не смогут проскользнуть мимо ее внимания, — градус радости в изменнике стремительно пошел на спад. Ненавидящий удовлетворенно кивнул, не обращая внимания на возмущение своего пленника. – Второе: ты любишь Принцессу Луну?

Аликорн вздрогнул. Его внутренний мир начал стремительно терять упорядоченность.

— Она отвергла меня, — наконец донесся исполненный боли ответ. – Целиком и полностью. Даже то, в чем мы…

— Я спросил не о том, — перебил его монстр. – Ты испытываешь к ней какие-либо чувства?

Снова бессмысленное бормотание.

Дракоаликорн решил проявить благоволение и задал вопрос в третий раз.

Всякий бред.

— Мне надоело, — отрубил властелин некий бессвязный лепет про Диану, притягивая еще слабоватое после их тесного общения тело к себе, — ты слишком долго отвечаешь.

Удар – и между их разумами раскинулся мост.

— Тебе вот прям так надо врываться в чужое личное пространство? – поинтересовался материализовавшийся за ним Силин.

— Я просто намерен окончательно разобраться с этой отвратной темой и больше никогда ее не поднимать, — рыкнул хозяин, с интересом оглядывая открывшуюся его мысленному взору картину.

Самое лучше и краткое описание — бардак. Редкой силы и беспорядочности. Не вляпаться бы.

И выглядящие прямо скажем странно на общем фоне театральные жалюзи с краю. Кои естественно тут же оказались отодвинуты.

— Что тебе здесь нужно, монстр? – исполненным царственного презрения и брезгливости голосом поинтересовалась морозная Королева, восседающая на изумрудном троне с подлокотниками из драконьих черепов.

Данное, откровенно говоря, неожиданное явление слегка выбило дракоаликорна из колеи. Воспоминания об одном старом разговоре пришли не сразу, а придя – заставили его весьма заинтересованно и чуть ли не подозрительно глянуть на прикинувшегося валенком партнера. Впрочем, этот вопрос оставим на будущее.

— Как я посмотрю, смерть пошла на пользу уродливой гусенице, — с усмешкой обратился пламенный к знакомой ему только из вторых копыт, но заочно ненавидимой Кризалис, – она наконец-то превратилась в отвратную бабочку, — кивок на полупрозрачные синие крылья, — или они уже имелись, когда тебя раздавили? Как-то не привык рассматривать раздавливаемых мной насекомых.

Ни на йоту не изменившийся взгляд. Никакого движения.

Ну да, издевка больно примитивна.

— Знаете, ваше величество, я на самом деле искренне рад нашей встречи, ибо никто кроме вас не способен пролить свет на один давно интересовавший меня вопрос: что случилось с вашим соправителем, ушедшем со страниц истории несколько сотен лет назад? – едва ощутимая ментальная дрожь. Ненавидящий предвкушающе оскалился, чувствуя правильность выбранного направления. – Причем, как ни удивительно, его исчезновение таинственным образом совпало с реформой биологии, инициированной вашим величеством и, к сожалению, воспринятой народом с недостаточной степенью энтузиазма. Там вроде бы даже произошло нечто прискорбное на подобие бунта, в результате которого несознательная часть ваших подданных вовсе отказалась принимать ниспосланную с вершин трона благодать любящих объятий Семьи, после чего сии изменники также куда-то исчезли.

Вот и поза меняется, появляются ростки негодования, лицо больше не кажется вырезанным из обсидиана…

— И как же я мог забыть про тот прекрасный, исполненный волшебства валун, прежде лежавший в основании вашего владения и питавший анабиозные камеры? – всё тем же приторным голосом продолжал пламенный, всецело отдавшись любимому занятию. – Том самом, что неким непостижимым вывертом природы по своей структуре практически идентичен с моими драконьими камнями? Воистину таинственное совпадение, ибо для создания подобной красоты понадобились бы десятки смертельно опасных звероящеров, ну или…- копыто к губам, долженствующее символизировать глубокую задумчивость, — тысячи менее волшебных существ…

Увы, ему не дали насладится почти павшей в его копыта изысканной жертвой:

— Прошу прощения, ваше высочество, но что вы делаете в моем разуме? – режущей кромкой раздалось сзади.

Отдернутый от своей законный добычи дух начал пускать искры. Вот-вот долженствующий расколоться орешек же напротив, вновь превратился в исполненный морозного презрения монолит, хотя пламенный вроде успел уловить тончайшую ниточку признательности на мгновение протянувшуюся между местными обитателями.

— Ты слишком низкого мнения о Королеве, — шепнул ему Силин. – Сия дама конечно не привыкла к неуважению и напоминаниям о наверняка не самых приятных частях своей биографии, однако сомневаюсь, что после всех твоих трудов по растравливанию ей души удалось бы добиться чего-то большего, нежели веское «фи» и заставляющий почувствовать себя отбросом взгляд. Это бы естественно тебя разозлило и дальше по пунктам. Давай быстро возьмем то, за чем пришли и свалим отсюда. А лучше сразу второе.

Владыка с недоверием глянул на смотрящую сквозь него кобылу и после пары секунд размышлений подарил ей изысканный поклон с обещанием еще вернуться.

— Проверка коек и тумбочек, — официальным тоном заявил командир своему субординату, — ищем сердечные чувства и прочую наркоту. Вам объявляется выговор – такая разруха в голове совершенно непозволительна даже солдату, не то что офицеру. У настоящих военных тут вообще один Устав должен в стойке смирно стоять, а вы аж баб сюда водить додумались, — он с удовлетворением ощутил позади искорку негодования. – Как грится, места лучше не нашли. Да и персоны, если уж на то пошло. После нашего ухода не забудьте дать себе подзатыльник.

Унлехрер, впав в некоторое замешательство, недоуменно уставился на него.

— А теперь, поскольку вы успешно пришли в стандартное состояние, — хищно улыбнулся ненавистник, готовясь, — пришла пора мне познать вас.

Сложенные спереди крылья впились в тормозящего подчиненного. Несколько секунд заранее обреченной борьбы – и дырявый аликорн распахнулся подобно книге…

— Итак, теперь это официально, — отпуская дергающуюся душу, довольно заявил сжимающий в когтях кусочек ярко-голубого сияния монстр. – Конечно, послушав твое блеяние в ответ на конкретный вопрос, любой обременённый мозгом индивид и так бы рано или поздно пришел к сему выводу, однако видеть практическое подтверждение теоретических выкладок никогда не лишне.

Ненавидящий приподнял шарик повыше и начал крутить из стороны в сторону.

— Какая жалость, что я не могу взять такую прелесть с собой, — наконец налюбовавшись, отпустил он кроху чужих чувств обратно в силящегося собрать себя Лентуса. – Мне вообще в отличие от некоторых не шибко везет с сердечными привязанностями – грустно, не правда ли?

— Увы, но винить в этом ты должен в первую очередь самого себя, — раздался голос демонстративно не участвовавшего во вскрытии Силина. — Даже если бы кое-кто не отвергал любовь из опаски потери «свободы», то уже одни поступки, совершаемые тобой, с точки зрения большинства никак не могут вызвать к тебе расположения.

— Я помог лежащей перед нами груде разобраться в себе – разве же это не хорошее дело? – оскалился хозяин Семьи. – Теперь ему, как и всем присутствующим, очевидно наличие у себя в нутре некой эмоции, кстати являющейся популярным оправданием для совершения различных беспонячных поступков, по отношению к номинальной главе враждебного нам государства, причем, насколько ваш покорный владыка умов способен судить, весьма сильной, — вверх взметнулись язычки весело пляшущего пламени. Монстр развернулся к бывшему полковнику и произнес: – не волнуйся, повелитель не скажет твоей подстилке, что всё это время используя ее по назначению, кое-кто мечтал о другой. Во всяком случае, пока.

Превращенный в ворох перелопаченных образ и мыслей рогоносец задрожал.

— Честно говоря, не знаю даже как о тебе теперь думать. С одной стороны ты предал нас, Семью и Светлое Будущее не просто для удовольствия, а ради своей искренней, чистой и вечной как память любви к прекрасной Принцессе — всё же лучше, чем лишь тщась удовлетворить свои животные инстинкты. С другого же края медали на нас смотрит одна маленькая, хрупкая, столько настрадавшаяся в своей жизни дырявенькая кобылка, всей печенью привязавшаяся к тебе и искренне верящая, будто избранник отвечает ей взаимностью, в то время как он все эти годы всего-навсего пользовался ею, пытаясь потушить пылающую внутри страсть, — объятый огнем злой радости дракоаликорн склонился над своим подчиненным и, убедившись, что его слышат, зашептал. – От всего сердца благодарю за воистину царский подарок – счастье вырвать не только одну за другой все кости из ее тела, но еще и перед тем сломать последний стержень в душе. Мне самому никогда бы не удалось организовать для нее столь великолепную пытку.

Страдание, ужас, стыд. Целый ворох эмоций, буквально плавящий сей оставшийся без защиты и открытый всему миру дух.

Какая прелесть.

— И хотя данный приговор подходит нашей «Леди» как нельзя лучше, ее виновность ни в коей мере не оправдывает лежащего передо мной омерзительного…

— Он же тебе ничего плохого не сделал, — положил ему копыто на плечо морщащийся от причиняемой пламенем боли Силин. – Более того…

— Во времена оны сей индивид не стеснялся демонстрировать на мне свою силу, — отбросил незваного адвоката всего на свете ненавидящий. – Близкое общение со стенами и полами, удушение, сдавливание – неприятные вещи, не так ли? Хотя конечно в сравнении с его прочими подвигами перечисленные меры воздействия – так, мелочи. Ибо сия не могущая никак собраться и взглянуть в лицо своим преступлениям личность является, вероятно, худшим из ведомых мне существ, несущая беды всему, до чего дотянется. Идеальный изменник, в чьем послужном списке наличествует всё, в принципе могущее быть преданным – от Родины и до любви.

— И ты считаешь себя в праве его судить? – спокойно спросил бывший враг всего живого.

— Если не я, то кто? – усмехнулся пламенный, однако всё же начиная гаснуть под взглядом партнера, который в качестве ответа лишь намекающе поднял бровь.

Так прошло несколько минут.

— Ты ведь уже получил чего хотел, — снова заговорил Отец тварей, с явным удовлетворением глядя на почти потухшего господина, — может наконец оставим нашего единственного заместителя в покое?

Данное, в общем-то верное и рациональное предложение оказалось встречено довольно негативно – враг всего живого еще не чувствовал себя полностью удовлетворенным. Нужно совсем чуть-чуть…

— Пожалуй, — протянул задумавшийся дракоаликорн, вновь оскаливаясь. – Дай только попрощаюсь, — он обернулся к начавшему проступать образу Лентуса. – Помнишь, когда твой повелитель находился не в себе, он изволил поинтересоваться каким образом тебе до сих пор достает наглости жить? Ну, так вот тебе его же рекомендация, только даваемая в нормальном состоянии: как только станешь мне бесполезен, будь лапой — убей себя, — Силин взорвался негодованием, но кому это интересно? – В конце концов, сколько можно оскорблять своим существование мир?

Дав таким образом почти отеческий совет, монстр развернулся к молча пронаблюдавшей весь спектакль Кризалис:

— Благодарю вас, — куртуазно поклонился он ей. — Ваш мудрый отказ от помощи в прямом смысле разрываемому сожителю, успевшему столько сделать для вас и, в сущности, ставшему вашем единственным настоящим другом, укрепил мою пошатнувшуюся веру в необходимости полного уничтожения вашей поганой расы и отлично объясняет причины близости сего славного деяния к завершению, — завершив издевательски-вычурное церемониальное действо, владыка сделал первый шаг в сторону слегка дернувшейся представительницы прекрасного пола. – Также позвольте заметить, что узурпация власти через убийство соправителя и массовый забой несогласившихся превращаться в чудовищ подданных с последующей их кристаллизацией – ничто, по сравнению с вашим главным прегрешением…

Снова объятый пламенем дракоаликорн подошел к ней вплотную. Посопротивлявшийся первые несколько секунд морозный трон начал стремительно таять:

-…вы не дали Семье довести чейнджлингов до конца. Превратили их в монстров, но при этом лишили собственно того, ради чего стоило трансформироваться — совершенного единства и полноты, не говоря уже об избавлении от вашей предательской натуры. И всё ради какой-то жалкой власти, — ледяная корка треснула, однако к тому моменту посчитавший себя сытым ненавистник не захотел продолжать увлекательной беседы. – За сим позвольте откланяться, — горящий монстр приложился губами к не успевшему отдернуться черному копыту. — Воистину прискорбно, что честь и счастье убить вас выпали не мне…

-
— Кем был этот Сомбра? – эхом разнеслось по совершенно пустым, частично оплавленным, лишенным даже капли растительности и покрытым толстым своем пепла руинам некогда величественного города.

— Могучим магом. Опасным безумцем, — слова с недавних пор превратившегося в призрак себя былого аликорна звучат не менее мертво, чем выглядит ныне Кристальная Империя. – Безусловным владыкой сего места, а также тел и душ его обитателей.

Ты же видишь, понимаешь, осознаешь — так почему не действуешь?

В этом нет никакого смылся.

— Я помню, — кивнул дракоаликорн, проводя копытом по покрытой неразборчивыми рисунками завалившейся на бок арке — обильно покрывающая всё вокруг копоть яростно и небезуспешно сопротивлялась любым попытками внезапно понаехавших туристов насладиться местными достопримечательностями. – Но что он представлял из себя как пони? Почему сей рогоносец стал таким? Ты знаешь?

Бывший полковник надолго замолчал, вспоминая, а затем мерным и ровным голосом начал:

— Тысячу лет назад, во времена всеобщего счастья и благоденствия, жил на свете один чрезвычайно любознательный и талантливый единорог, происходящий из славной династии кудесников, достигших непревзойденного мастерства в величайшем искусстве народа Империи – магии совершенного камня. И столь велики оказались его жажда и усердие в постижении тайн волшебства, что сама освещавшая сей град своей красотой Кристальная Принцесса однажды призвала юного жеребца к себе во дворец, предложив величайшую честь – стать ее учеником. Так началась полная радостных надежд история Сомбры…

Жеребец смотрел в одну точку, а его голос оставался столь же безжизненным, сколь пусты эти развалины. Зараза.

Не тебе судить об осмысленности. Просто сделай это.

Замолчи.

-…но жестокий мир не дал им осуществиться. В один ужасный день всеми любимая бессменная правительница почувствовала недомогание в кратчайшие сроки сведшее ее с трона в постель. Таинственная болезнь, более всего похожая на рано или поздно настигающую всех обычных пони усталость от жизни, поразила вечно юную и прекрасную Принцессу, погрузив народ в горе, которого он не знал десятки лет. Лучшие врачи и мудрецы Империи, а также сопредельных царств, прилагали все усилия, чтобы спасти ее, однако их ухищрения оставались безрезультатны – властительница день от дня гасла и слабела, оживляясь лишь на те краткие часы, когда последний из славного рода кудесников камня приходил показывать ей свои успехи и просить совета…

Мне видно то, что ты так старательно пытаешься спрятать. Не обманывайся – даже тебе, хотя скорее особенно тебе, от нее не избавиться при всем желании. Так почему бы просто не принять?

Я свободен от всего в мире, — проскрежетал дракоаликорн, от нахлынувшей злобы случайно обвалив изучаемый кусок арки в пыль, превратив тем самым почти оттертый рисунок в нечто нечитаемое.

Это никуда не годится – нужно успокоиться. И перевести наконец тему.

-…сколь бы ни велика была преданность и порядочность подданных, однако никакое сообщество не может жить без руководства. Спустя несколько недель после начала недомогания кристальные пони сформировали Совет, долженствующий управлять ими до выздоровления их возлюбленной властительницы. Но время шло, а столь страстно желаемое всеми событие лишь отодвигалось, постепенно угасая под гнетом жестокой реальности. Первые, робкие и казавшиеся кощунственными разговоры о престолонаследии вскоре вылились в жаркие, порой доходящие до драк дебаты, практически парализовавшие общественную жизнь. Из кипящего котла мнений родились несколько фракций, не смогших найти меж собой компромисса по принципиальным вопросам. Пока владычица еще не погасла с ней жила и надежда на избежание конфликта. Однако многие уже потеряли веру и тучи братоубийственной смуты сгустились над прежде счастливой Империей…

Знакомый сценарий, не так ли?

Да — только в те времена Принц выполнял свой долг.

-…но тьма не успела закрыть ее своими тяжкими крыльями – две прекрасные кобылы, подобные самой Принцессе, снизошли на город. И столь чудесны оказались пришедшие в предгрозовой час небесные гостьи, что некоторые сперва в своих домах, а затем и на площадях начали провозглашать о своем желании видеть их новыми властительницами своей родины. Подобное решение, сколь бы странным и скороспелым оно не казалось, пришлось по сердцу очень многим, как по совершенству прибывших, так и из страха перед вероятным грядущим. Впрочем и несогласных с этой идеей голосов также раздавалось немало. Самый громкий из них принадлежал успевшему завоевать уважение в народе придворному магу. Точку в так и не успевшем начаться противостоянии поставила сама гаснущая водительница народа, провозгласившая небожительниц сестрами и завещавшая им свой трон вкупе с благословением на долгое и достойное царствование…

Неужели ты не…

Отлично понимая, куда ОПЯТЬ будет клонить его единственный вроде бы до последнего времени относительно вменяемый собеседник, Ненавидящий молча призвал из небытия свою любимую плеть и многозначительно взвесил ее на копыте. Силин наконец заткнулся.

Ну вот и отлично.

Хотя на всякий случай стоит-таки воспользоваться тем приемом и отгородиться.

И это вовсе не бегство.

-…но церемония коронации так никогда и не состоялась – единорог, до самого конца остававшийся у смертного ложа своей госпожи и единственный удостоенный чести услышать ее последние слова, без какого-либо предупреждения ворвался на долженствующее стать предпоследним заседание Совета и объявил всех находившихся там предателями памяти Принцессы и изменниками Империи, — аликорн, видимо слегка устав от неподвижности, переступил с ноги на ногу. Вверх взметнулось небольшое облачко пепла. — Спятившего от горя жеребца подняли на смех и попытались выпроводить из зала, однако маг быстро перешел от слов к действию, продемонстрировав всему миру, что его предки не зря все эти века изучали магию камня, а он сам стал Учеником властительницы отнюдь не за красивые глаза. Тысячи восставших из земли кристаллов вкупе с непроглядной тьмой, сокрушающими волю лучами и дробящими камень криками обрушились на посмевших поднять копыто на волшебника…

Один против целого города, — усмехнулся враг всего живого, с невольным уважением глянув на, судя по всему, изображение героя рассказа – темную фигуру на вершине башни из коленопреклонённых пони. – И ведь он победил.

-…так началось краткое, но исполненное страха и боли правление утратившего разум колдуна, завершившееся в момент возвращения небесных гостей. Никакая магия не могла остановить их и вся мощь Сомбры оказалась бессильна перед истинными властительницами. Но столь велика оказалась злоба бывшего верного слуги Принцессы, что и в момент своего поражения единорог отверг милостивое предложение сдаться и всею силой своей ненависти проклял родной город, стерев Кристальную Империю с лица мира на тысячу лет и превратившись в ждущую ее возвращения тень чистого зла во льду.

Лентус замолчал, восстанавливая дыхание. По окружавшим их руинам пробежал легкий ветерок, засвистев в пустых оконных проемах и трещинах некогда наверняка прекрасного Дворца.

— Такова компиляция историй, услышанных мною от успевших бежать местных жителей и эквестрийцев, — безэмоционально пояснил рогоносец. — Есть другая, сводящаяся к тому, что самопровозглашенный Король не имел никакого отношения к Кристальной Принцессе или придворному магу. Он является всего-навсего бунтовщиком, воспользовавшимся недовольством ряда граждан реформой государственного устройства и нагло узурпировавшим власть, после чего убившим всех своих сколь-либо значимых соратников и правившим единолично. Также иногда мне попадались утверждения, будто маг сам погубил предыдущую владычицу города.

— Ага, — кивнул отвлекшийся на мгновение монстр. – То есть наверняка они не помнят? А что по этому поводу говорил сам твой бывший начальник?

— Воспоминания большинства опрошенных мною кристальных пони оказались чрезвычайно сильно прорежены магией Сомбры. И все они говорили со мной, будучи до того в долгом общении с подданными Луны, — некая тень чувств промелькнула в воздухе, однако спустя секунду жеребец вновь успешно притворялся мертвяком. – Безумец не равнозначен Королю. И он ничего не рассказывал. Только отдавал приказы, — короткая, будто бы неуверенная пауза. — Но порой Семья доносила…сны. Или скорее видения. О прекрасной Принцессе, павшей жертвой подлых интриг жаждавших захвата новых земель злодеек, превративших ее народ в послушных кукол и вынудивших отравленную ими владычицу отречься от престола в их пользу. А также о верном ученике, для которого правительница являлась чем-то бесконечно большим, нежели просто наставницей, решившим во что бы то ни стало преодолеть нависшую над Кристальной Империей тьму, даже если ради этого придется самому стать ею…

Мир полон одинаковых сценариев, не правда ли? – выглянул из-за иллюзорного занавеса пламенный и намекающе добавил, — видно такова наша природа.

Да, — мрачно кивнул смотрящий в другую сторону партнер. – Несмотря на всю нашу инаковость мы придумываем одни и те же оправдания собственной жажде власти.

-…уже находясь под атакой своих противниц, ему удалось завершить последнее, величайшее заклятье, вершину и средоточие его мастерства, ради которого понадобилось столько жертв и трудов. Оно защитило город, на целую тысячу лет надежно обезопасив Родину от жадных копыт убийц его Принцессы. Но цена ее свободы оказалась велика: сама суть оставшегося снаружи единорога раздробилась в пыль, кою проклятые враги, мстя за свое поражение, заточили во льдах, принудив вечно страдать от холода и, что в бесконечное количество раз страшнее, раз за разом переживать тот миг, когда Она окончательно погасла на его глазах.

Слушатель не сразу осознал факт окончания сказки – уж больно короткая получилась по сравнению с первой.

— Ясно, — наконец кивнул дракоаликорн. – И ему можно верить?

— Не знаю, — прошелестел сей прикидывающийся трупом индивид. – Эти видения вполне могли быть ложью. Или самообманом. А может просто мечтами об оправдании.

— Ясно, — с досадой кивнул ненавидящий. Короче, никто не знает наверняка. Как всегда. Он издал слегка раздраженный вздох, — мораль сей сказки такова: нечего рыпаться и пытаться идти против народных масс – лучше бы объединить и возглавить. Тогда хоть сам цел останешься.

Владыка тварей в очередной раз оглядел безрадостные руины вокруг них.

А ведь когда-то на сем месте жили сотни тысяч пони. У каждого имелись собственные мечты, цели, характеры, чувства, дома. Теперь здесь один пепел непонятно какого происхождения, да оплавленные драконьим огнем руины с попадающимися тут и там ну очень впечатляющими рельефными тенями на стенах…

На нашей «Родине» нынче всё еще хуже. Только на сей раз из-за другого возомнившего о себе обалдуя, причем со вполне однозначной историей и трактовкой.

— Короче: Сомбра – редкий неудачник, проигравший везде, где только можно и за то справедливо оплеванный как современниками так и потомками, — подвел итог беседы замотавший головой монстр, хлопая по плечу своего вялого спутника. – На этом всё. Айда могилы грабить!

Мутный и блеклый взгляд.

— Ты сказал, что артефакт здесь, посреди усыпальницы тысяч пони и тварей, — тем же откровенно вымученным радостным голосом попытался объяснить хозяин Семьи, — а значит ныне мы занимаемся мародерством и гробокопательством. Разве тебя это не заводит?

Снова ноль реакции. Внутри начала подавать признаки жизни злоба.

— Просто веди меня к своей хреновине, — подавляя естественные позывы, отдал приказ пламенный, досадливо пнув отвлекшую его пару часов назад галерею, тем самым превратив несколько метров чудом уцелевших настенных фресок в живописно разбросанный сад камней.

Аликорн послушно кивнул и повел его к единственной уцелевшей арке, прежде видимо являвшейся входом в подвал и после где-то часа пробивания через полузасыпанный тоннель перед глазами первых за многие годы посетителей Кристальной Империи предстал довольно крупный зал, некогда явно бывший подземным, центр которого оказался завален рухнувшим потолком. Его-то им и предстояло разрыть – по утверждению Лентуса искомый артефакт имел неплохие шансы пережить обвал. На разбор ушел весь день.

Но результат того стоил.

Вроде бы.

— Ага, — чрезвычайно многозначительно кивнул дракоаликорн, возвращаясь к своему спутнику после обхода поставленной вертикально находки. – Кристалл. Большой, как и у многие другие тут. Черный, аналогично большей части окружающих. В форме сердечка, — снова глубокомысленная пауза. — Перед нами сомброва валентинка?

Молчание в ответ. Ну очень раздражающее.

— Что это за штуковина? – проскрежетал ненавидящий, высекая искры из пола.

— Искомый нами артефакт, — с неожиданно появившимися эмоциями отозвался бывший единорог и, не дожидаясь вопреки появившемуся обыкновению пинка, решил таки продемонстрировать в чем соль. Дырявое копыто медленно поднялось и под аккомпанемент зашептавших чего-то губ коснулось блестящей в свете горящих костей поверхности.

В течение нескольких секунд ничего не происходило, а затем внутри камня, чуть ниже ложбинки, появилось медленно разгорающееся сияние, подобное утренней заре. Оно становилось все ярче и вскоре под слоем полупрозрачной субстанции стали заметны две изогнувшиеся наверняка весьма болезненной для хребта дугой по контуру монолита фигуры: жеребец в чем-то сильно напоминавшем мундир и кобыла в как-то подозрительно выглядящем легком пальто. Свет исходил от их касающихся друг друга рогов.

И ничего. Вообще.

— Ладно, сдаюсь, — спустя какое-то время произнес дракоаликорн, — в чем дело? Перед нами таинственная природная аномалия типа неорганического светлячка? Делает-то она что?

Ты разве не чувствуешь? – странным тоном спросил Силин.

— В данный момент я ощущаю лишь накатывающее на меня раздражение, вследствие непонимания на кой ляд мы сюда перлись, — рыкнул ненавидящий. – Чего это за окаменелость? На кой ляд нам сдалась сия романтическая лампочка? Кто эти пони?

— Не знаю, — столь же мертво, но неким таинственным образом более воодушевленно отозвался Лентус. – Возможно, наши не сумевшие одолеть Сомбру предшественники, пойманные за миг до долженствовавшего уничтожить его удара? Или пытавшиеся сохранить себя навечно жители далеких эпох? А может подвергшиеся каким-то особым исследованиям рабы колдуна? Мы вряд ли когда-либо узнаем, — черное копыто стало гладить поверхность, блеск которой весьма подозрительно отражался в начавших наполняться чем-то глазах аликорна. — Одно лишь можно сказать точно: их сила поражает.

— Какая в Бездну сила? – ощущая всё более неприятную непонятность происходящего, пыхнул пламенем дракоаликорн.

— Великая, — выдохнул подчиненный.

Поглощающая – вторил ему внутренний голос.

Атмосфера стремительно насыщалась счастьем.

— Так: либо вы объясняете мне суть происходящего, либо всем вокруг вдруг резко станет больно, — он вновь бросил на каменюку испытующий взгляд, в который раз не увидев ничего больше забавной археологической побрякушки с подсветкой.

Мерзкое ощущение собственной оторванности от чего-то значимого всё нарастало.

А поскольку Силина монстр пообещал сильно не обижать, удовольствие просветить господина пало на рогоносца:

— Что за ерунда тут творится? – четко проговаривая каждое слово, спросил ненавидящий, для стимуляции приложив ставшее бритвенно-острым копыто к шее бывшего полковника и слегка надавив.

Ноль внимания. Даже чисто физиологической попытки отодвинуться не наблюдается. И объявить бы вконец надоевшей своим неуважением к вышестоящим голове независимость от тела, кабы не слова, прозвучавшие сперва внутри, а затем продолжившиеся уже как нормальная речь рогоносца. Ну, почти – всё-таки обычно субординат говорил другим тоном. И мужским голосом:

— Любовь, о жалкая тварь с дырой вместо сердца. Больше, чем чувство. Сила, способная за секунды сметать армии и преломлять слабость в величие на века, – градус мечтательности уверенно поднимался к небесам. — Сладкая мощь, о которой остается только мечтать.

Дырявое копыто остановилось на лице жеребца, а с губ слетел некий совсем неподходящий представителю сильного пола вздох, сопроводившийся довольно странными вспышками эмоций.

— Хо-ро-шо, — на всякий случай отодвинулся подрастерявший агрессию монстр и, за неимением в данный момент прочих путей познания, решил провести эксперимент на единственном значимом представителе местной фауны.

Результаты оказались неожиданными: он по-прежнему не чуял ничего, кроме необычного зуда в прикоснувшемся к поверхности кристалла копыте. Зато его внутренний голос окончательно впал в экстатический транс, окуклившись в картинах битв своего прошлого. И нечто подсознательное настойчиво рекомендовало врагу всего живого по крайней мере на ближайшее время оставить невольного спутника в покое.

Ненавидящий вдруг почувствовал себя очень одиноко, будучи окружен дружно сошедшими с орбиты своей вменяемости соратниками. И чего теперь делать?

— Ну ладно: учитывая, что нам как раз и нужно нечто превращающее разумных существ в пустоголовых марионеток, объявляю сию находку великим успехом, — подумав пару секунд, чудовищ подогнуло колени и легло на пол. – Спокойной ночи.

-
— С помощью волшебной каменюки влюбить в меня здоровенную мозговыносящую сухопутную амебу, — кратко и емко подвел итог всем хождениям вокруг да около монстр, всё еще слишком довольный фактом возвращения окружающих к относительной норме, чтобы превратить их в пепел. – Это и был ваш гениальный план?

Аликорн, еще не живой, но уже и не мертвый, сдержанно кивнул.

Ненавидящий возвел глаза к небу.

— Кстати: не поделитесь, кого вы намечали в счастливые избранницы оригинальной жертве сего издевательства? Уж и не отвергнувшую ли вас Принцессу?

Вспышка эмоций. Поворот головы туда-сюда. Длинный список имен, из которых единственными знакомыми оказались Магистрессы. Вот счастья-то им бы привалило.

Жаль сейчас такого не повторить.

— И вас не смущала откровенная аморальность сего деяния? – переведя взгляд на свое копыто, поинтересовался враг всего живого. – Ведь влюбленного Безумца скорее всего бы просто использовали для уничтожения вверенных ему созданий, а затем бы устроили многодневную пытку-вскрытие. Да и вообще: разве можно так играть с чувствами других?

— Приворот предполагалось сделать двусторонним, причем со множеством объектов воздействия на эквестрийской стороне, — в голосе вдруг послышались давненько не слышные ироничные нотки. — В любви и на войне все средства хороши.

Долгий и весьма осуждающий взгляд начальства нисколько псевдотрупа не смутил.

— Ладно оставим вопросы этики в стороне – мы же, в конце концов, безжалостные чудовища – но у вас точно нет никаких других идей по поводу контроля одного-единственного сознания без привлечения сердечных материй?

— Нет, — будто издеваясь, с каменным рылом отозвался рогоносец. – К тому же позвольте указать, что мы уже проделали весь путь до артефакта и нам в любом случае придется возвращаться отсюда к Лесу.

Вот только без валуна идти будет намного легче. К тому же сей окаменевший сгусток душевных метаний и розовых соплей наверняка усложнит телепортационные потуги и может даже лишить их возможности пользоваться разбросанными по пути сюда буями, а значит обратно они потащатся еще медленнее.

Дракоаликорн в очередной раз окинул «артефакт» оценивающим взглядом. Честно говоря, при словесном описании он представлялся куда как менее габаритным. И ведь тяжелый…

Впрочем, к чему эти рассуждения? Как правильно заметил субординат, жадность в принципе не простит ему, если все эти недели бесценного времени окажутся потрачены зря. Не говоря уже о том, что магическими хреновинами, пусть и крайне противоречивыми по содержанию и аморальными по функции, разбрасываться никому не пристало.

— Еще один момент, — вспомнил ненавидящий. — Вы всё так же утверждаете, будто бы я не способен ощутить значимость вашего монолита исключительно по причине собственного незнакомства с воплотившимся в него чувством?

— Другого внятного объяснения в данный момент предложить не могу, — опять покачал головой аликорн.

— А вас в таком случае не смущает тот факт, что целью приворота является всю жизнь проживший в пытавшейся убить его пещере колосс? – мрачно поинтересовался монстр, ощущая набирающую обороты досаду. – Вы правда думаете, будто он более сведущ в любви, нежели ваш владыка?

— Это одна из причин, почему заявленная вероятность успеха равняется лишь шестидесяти процентам – иначе бы мы дали все девяносто, — с самодовольными нотками в голосе заявил жеребец. – В конце концов, сие заклятье создала сама Королева Кризалис.

— Ну да, — хмыкнул слегка подбодрившийся хозяин тварей. – Кому, как не этой твари стоит доверять в вопросах глумления над «величайшей силой мира», — и продолжил задумчиво, — да и изначальную цель сего издевательства тоже вряд ли кто назовет любвеобильной персоной…

К тому же не забывай, что столь высоко оцененная даже тобой эмоция составляет саму суть Семьи, — заметил также вроде оклемавшийся Силин, пахнув на властелина целым букетом ощущений. – И я уверен, что малыш обязательно об этом вспомнит, стоит ему только взглянуть на наш груз.

Ну-ну, — невнимательно отозвался пламенный, до которого вдруг дошла одна простая, но весьма неприятная истина.

Ужасный монстр, сплав победившего весь ополчившийся на него мир Принца, тысячелетней властительницы и почти несокрушимой драконицы – казалось бы вершина могущества и предел сладких снов властолюбца – до кучи улучшенный и пропитанный мощью величайшего сообщества в мире и превращенный в совершенно невообразимое существо, способное голыми ногами рвать скалы, изрыгать потоки пламени, менять себя силой мысли, повелевающее тысячами созданий от мельчайшей мухи до подобных горам гигантов…

Завидует кучке жалких неудачников из-за какой-то никому даром не сдавшейся способности чуять испускаемые валуном-валентинкой миазмы.

Бред.

Но, увы, практически бесспорный – себе врать бессмысленно.

Копыто со всей данной ему досадой силой вошло в каменный пол, мгновенно расколов неслабых размеров плиту и заставив неиллюзорно вздрогнуть оставшиеся потолочные опоры.

До чего же мерзко ощущать собственную ущербность.

Особенно учитывая, сколько всего сделано ради того, чтобы никогда больше ее не чувствовать…

Стоп. Выкинуть. За работу.

Он поднял глаза на отпрыгнувшего в момент удара подчиненного, ныне смотревшего на повелителя с некоторого отдаления, но всё так же без грамма опаски в глазах.

Вот ведь…нехороший пони.

— Ладно: ваш план принимается, — спустя несколько минут дал-таки властелин своё в данный момент ничего не значащее разрешение и зачем-то добавил, – нет худа без добра: и я наконец кому-то понравлюсь.

Последняя фраза произнеслась с куда большей долей искренности, чем дракоаликорну бы хотелось.

Такие есть уже сейчас, о моя альтернатива, — усмехнулся Силин. – Мир далеко не настолько плох, как порой кажется.

Да неужто? – ощерился враг всего живого. — Я, будучи не в силах другими путями завоевать неоднократно обещанный мне за так авторитет, намерен магически привить одной чрезмерно умной синей кляксе сердечную приязнь к ее неудавшемуся обеду, — смачный пламенный плевок куда-то в дальний угол. – И ведь самое интересное, что в отличие от всего остального сия попахивающая как минимум неприкрытым идиотизмом и извращенством операция наверняка пройдет на ура.

Огромный валун с кажущейся легкостью поднялся над полом. Удерживающие его маги не сговариваясь раскрыли крылья.

Короче, пора готовится к перманентному держанию обороны против жаждущего обласкать меня ментально и физически сухопутного спрута.

-
Тишина.

Темнота.

Свежесть.

И звезды.

Лежащий на спине дракоаликорн, по этому поводу втянувший свой прелестный гребень внутрь, облизнулся.

Целая охапка аппетитно выглядящих искорок, до которых, увы, не добраться.

— Возможно оно и к лучшему: будь у тебя хоть малейший, на грани невозможности, шанс дотянутся и до них, то ты бы всю жизнь положил, пытаясь его осуществить, — вновь очнулся внутренний голос от своих странных мечтаний. – Чем ближе и достижимей цель, тем скорее можно вкусить ее плоды.

— Не буду спорить, — усмехнулся монстр, посасывая чью-то бедренную кость. – Хотя замечу, что нам посчастливилось предусмотрительно заиметь всепереваривающий желудок — мало ли, чего там в итоге вырастет.

-Так же воздержусь от прений, — мягко улыбнулся бесплотный дух. – Однако и мне есть, чего добавить, — ненавидящий спокойно дал повернуть их голову вправо.

— Скажи-ка, а в каких это облаках ты в последнее время повадился летать? – спустя ровно три секунды резко отдернул он взгляд обратно к небесам. – Ну, после тесного общения с камнем?

Бывший враг всего живого материализовался полностью и встал перед его мысленным взором в полный рост. Бровь намекающе поднялась вверх:

— Ты правда хочешь залезть своими немытыми копытами в мою исполненную сладостного трепета личную жизнь? – краткая пауза с зародышами образов вокруг них. – Или же просто в который раз пытаешься уйти от определенно беспокоящей нас обоих темы?

Дракоаликорн пару минут мрачно смотрел на своего как обычно источающего издевательски мягкий укор пленника и устало вздохнул:

— Вот скажи: почему ты всё время переводишь разговор на одну и ту же тему? Может лучше для разнообразия поговорим например о том, как нам повезло шарится по пустошам? Ну там: видно далеко, телепортироваться легко, туристы не донимают, звезды никто не заслоняет?

— Чего ты боишься? – продолжая беседу в стиле Избранного Народа, ответил вопросом собеседник. – В конце концов, мы ведь уже совершали подобный «АКТ» – в Убежище.

— В тот момент я находился в измененном состоянии сознания ставшим результатом чересчур близкого общения с персонажами страшилок и лицезрения внезапно помахавшей мне полосатой лапкой прошлой жизни, — возвел очи к горизонту монстр. – Да и вообще, ситуация совсем другая.

— Значит, нынче никто от тебя не пострадал? – снова заладил бывший Создатель Чудовищ.

— Знаешь, из всех тварей мужского пола с какими я когда-либо встречался, ты – безусловно самая назойливая, — приложило копыто к лицу несчастное чудовище, после чего рывком село. – Да, факт нанесения некоего абстрактного эмоционального вреда имел место, хотя я и не склонен ставить знак равенства между снесшим кусок стены зарядом и чистой правдой…

— Сопровожденной неиллюзорными пинками — успел вставить Силин.

-…и я также не могу не согласиться, — с нажимом продолжил ненавидящий, — что мое поведение вновь никак не является…

— Просто сделай это! – ментальный аналог толчка в спину.

И улыбается ведь, паразит мозговой. Нагленько так, как бы говоря, будто он опять…

— А вот хрен тебе! – внезапно наполнился решимостью монстр и, резко встав, направился к лежащему в нескольких метрах от него субординату. – ЛЕНТУС!

Аликорн исчезающе быстро оказался на ногах, мгновенно затем перейдя в состояние бравого солдата.

— ПРОШУ ПРОЩЕНИЯ! – идеально подходящим для объявления войны голосом гаркнул ему в лицо владыка чудищ. – МНЕ НЕ СЛЕДОВАЛО ТАК С ТОБОЙ…

Кричи громче, — вновь вклинилась его никак не могущая заткнуться совесть, — он еще недостаточно оглох.

Зубы с щелчком сомкнулись.

Последовало несколько минут крайне неудобной тишины, за время которых могший серьезно облегчить дело раж иссяк окончательно. Однако мысль о позорном отступлении в виде «оставим на другой раз» также надолго не задержалась.

Пришло время крутых и окончательных разборок.

— Во-первых: ты редкий моральный урод и бабник, — начал пламенный с главного, во избежание бегства слушателя схватив его за останки мундира, — оборудованный к тому же воистину удивляющей мир глупостью: так подставить ВСЕХ даже мне при всем желании вряд ли удастся!

Настоящие герои всегда идут в обход, да? — прямо-таки сочащаяся ехидством ремарка доведшего несчастного врага всего живого до ручки кровавого моралиста.

— Во-вторых: ты хоть и показал себя безголовым козлом, но при этом, чтоб тебя, не опустил копыта и не сбежал, а попытался-таки исправить свою в принципе неисправимую ошибку, несмотря на всю бессмысленность, тяжесть и опасность сего занятия, за что тебе вечная па…- монстр осекся. Наспех организованный по кусочкам текст внезапно выпал у него из головы. По телу прошла едва заметная дрожь, — уважение и...

Снова потекли минуты бессмысленного переглядывания

К счастью, собеседник взял инициативу на себя:

— Я недостоин ваших извинений. Потому что сбежал в тот самый первый, главный раз, когда мог всё это предотвратить, — впрочем, как обычно неся бред, да еще и не к месту. — Если бы Спасительница…

Смачная оплеуха.

— МОЛЧАТЬ, КОГДА ТЕБЕ ТУТ ПОЧЕСТИ ОКАЗЫВАЮТ! – рявкнул нащупавший почву для диалога, но стремительно утрачивающий контроль над собой ненавидящий. – Короче ты – редкий отморозок, несущий всем вокруг одни несчастья, однако постоянно по крайней мере пытающийся поступать правильно и по вопреки всем ожиданиям еще не загнувшейся совести, хотя я бы твою шкуру живьем содрал уже за одну только Принцессу и сделал из нее…

Язык отправился в свободное плавание, неся всякую ахинею модного и кулинарного свойства, в то время как разум несчастного просителя неотвратимо погружался в ментальный аналог гражданской войны. Всё смешалось в мозге дракоаликорна: не собирающийся гаснуть огонь справедливого гнева и режущее отсутствие у себя права на осуждение, вопящая от боли гордыня и четкое осознание необходимости возвращения столь полезного кадра в рабочее состояние, яростное пламя ненависти к воплотившему в себе весь проклятый мир рогоносцу и торопливый шепот раскаявшегося чудовища, ошметки Истины Принца и жгучее неприятие самой идеи творимого акта…

С таким трудом выстроенный за прошедшие месяцы хрустальный дворец порядка на обсидиановом фундаменте собственной правоты пугающе закачался, грозя вот-вот низринуться в никогда не остывающие от своей злобы глубины его существа. Вновь позволить привязать к нему веревочки.

И ради чего?

Вспомни Зекору! – в последний раз смог докричаться до него Силин, исчезнув затем в обрушившемся на сознание гаме…

-
— Гм, — многозначительно раздалось в куда большей близости, чем обычно допускал до себя окружающих ненавидящий.

Он попытался ответить. Осознал ситуацию. Очень медленно провел ряд телодвижений.

Взгляд слегка увлажненного Лентуса оказался на диво спокойным. Даже чересчур.

Ну ты же сказал про зебру, — почему-то кинулся он оправдываться к своему внутреннему голосу, — вот я и…- мысленное пожатие плечами.

Об этом нам тоже надо серьезно поговорить, — без тени насмешки кивнул бывший Создатель Чудовищ. – Как-нибудь попозже. А пока может таки прекратишь его…ну ты понимаешь?

Монстр опомнился и тут же выполнил высказанное пожелание, заодно на всякий случай отпрыгнув шагов на пять в сторону. Аликорн не двинулся с места, вместо этого начав лихорадочно приводить в порядок превратившуюся в лохмотья окровавленную одежду.

Новая насыщенная эмоциями и старательным отводом глаз пауза.

Спасибо, что остановил меня, — снова начиная мелко трястись, сказал владыка тварей, — вот только на будущее: делай это побыстрее.

Дашь больше полномочий – быстрее будешь останавливаться, — резковато ответил хмурящийся партнер. – Всё, хватит отдыхать. Пора пытаться выправить ситуацию.

— Давайте будем считать, что мы всего-навсего дружески обнялись? – слегка запинающимся голосом предложил враг всего живого. – Хотя нет, лучше пусть два товарища просто случайно оказались друг ко другу вплотную и не более того?

Медленный кивок и чуть менее настороженный блеск в глазах.

Кажется, дело пошло.

Фух, — выдохнула некогда поубивавшая кучу народа совесть. – Слава Создателю – диалог возможен! А ведь ему наверняка открылась настоящая бездна боли, когда ты его нанизал…

И пора бы уже закончить, право слово.

— В общем, подводя итог всей этой ерунде, — со вздохом умирающего кинулся в новую прорубь монстр, — хочу сказать: я сожалею о сказанном и сделанном. Ты придурок и с этим никто не спорит, но в твоем сердце, надеюсь, никогда не имелось настоящего злого умысла и всегда находилось место раскаянью. Причем не просто слезам и соплям, но деяниям, зачастую долженствовавшими стать несовместимыми с жизнью и почти всегда расходящимися со здравым рассудком – вроде путешествий по Эквестрии в поисках выживших тварей и их переправки в Вечный Лес.

От слушателя пахнуло удивлением.

— Труд ваш не тщетен перед Всевидящим, — с усмешкой вставил дракоаликорн попавшуюся под копыто цитату Принца. – Пусть спасенные тобой существа в большинстве своем давно сдохли, но Семья помнит. А в нашем войске есть целую куча их потомков…

Которым вскоре предстоит пойти мясо. Грустный язычок зеленоватого пламени в небо:

– Короче: из всех известных мне обладающих великой силой дегенератов, по чьей вине пролились океаны крови, ты – самый лучший, порядочный и добросердечный, — судорожный вдох. – Порой мне даже кажется, будто имеющий право на существование…

А ведь ты и правда…- прищелкнувший языком партнер замолчал и положил копыто ему на плечо. – Не сочти за оскорбление или покровительственность, но я горжусь тобой.

Собой лучше погордись, — будто таща на себе гору, прохрипел борющийся со своим существом монстр, — такая заноза, что аж самого Создателя Чудовищ довел.

-…а насчет баб твоих, — продолжил он в реальности, — ты, разумеется, поступил как последний подонок, особенно с нынешней подстилкой, но кому, как не мне знать, что далеко не всегда в наших решениях балом правит разум. Перед твоей внутренней стервой я также извиняюсь – хотя как ты эту … терпишь, ума не приложу…

Груз наконец-то перевалился через край и отяжелившие душу камни начали медленно и тяжело катиться в никуда.

-…забудь о моей рекомендации – лучше положи свою гнилую душонку, пытаясь отремонтировать как можно больший кусок разваленного в немалой степени и по твоей вине мира и наплевав на невозможность исправить всё – мертвым в любом случае не помочь…

Уже почти кончено. Вдох. Выдох. Пошел:

–…и еще хочу сказать, недоносок ты дырявый, что несмотря на всю мерзостность сидящего передо мной существа, его гибель меня бы огорчила. Самую чуточку.

Последняя глыба с почти материальным грохотом выкатилась из его сознания, исчезнув в черноте. И сразу стало так хорошо…

-
Из поднявшего к небесам взгляд монстра хлынула настоящая река благодати и облегчения, могшая наверное утешить и потерявшего ребенка отца. Даже Кризалис, при всем ее высокомерии и ненависти к Принцу, с удовольствием подставила этому благословенному потоку лицо.

И от этого становится только хуже.

Может хватит уже? – видимо учуяв, чем он собирается заняться, резко обернулась к нему сожительница. – В конце концов: ты жив, он счастлив, нас никто не собирается лопать. Успокойся.

Не могу, — честно ответил Лентус и, собравшись с силами, начал выдавливать из себя должное быть произнесенным:

— Я, право, очень тронут вашими словами, — Королева издала полный разочарования и какого-то усталого надрыва вздох, — но не могу не признаться: сей аликорн их не стоит…

Благостность исчезла так быстро, будто ей перекрыли вентиль, а вместо нее в бывшего полковника ударил эмоциональный аналог шипастой булавы, сопровождаемый невнятным шипением. Аликорн опомниться не успел, как ярко-оранжевая петля захлестнулась на его шее и рванула к почти достигшему несколько секунд назад экстаза начальнику:

— ЗАТКНИСЬ! – от просто бешеной скорости вращения золотой эллипс в глазах превратился в мерцающий круг. – И КОНЧАЙ БОЛТАТЬ О СЕБЕ!

Мощный удар в челюсть, чуть не отделивший голову от плеч, за которым последовал оглушающий рев прямо в ухо о крайнем недовольстве командира фактом продолжения сего разговора. Затем пошла скрежещуя зубами и хлещущая ненавистью речь о недопустимости для некой «дырявой швали» жить прошлым, приказ немедленно прекратить «это до печенок доставшее меня уныние» и перечисление павших на голову бывшего полковника благословений, от которых любой не отягощенный такой злобной совестью жеребец давно бы ощущал себя на вершине мира. А под конец…

Опять одни обнимашки, — за гранью ехидства заметила явно искренне наслаждающаяся происходящим Кризалис. – Когда же ваши отношения перейдут на следующую стадию?

Я бы предпочел остаться просто друзьями – стараясь отрешиться от реальности, отозвался весьма болезненно сжимаемый жеребец.

Впрочем, в этот раз из тела…«партнера» не лезут шипы с режущими пластинами. ОЧЕНЬ радует, хотя учитывая еще и не начавшие заживляться раны от предыдущего проявления доброжелательности...

Какая же всё-таки неблагодарная скотина попалась мне в спутники посмертного существования, — с сестринскими нотками в голосе заметила рассматривающее свое копыто Кризалис. Вернее, она разглядывала в последнее время ставший ее любимым видом ожог, никак не желающий исчезать даже несмотря на общую иллюзорность и нематериальность нынешнего тела Королевы чейнджлингов. – Тебя мало того, что тискают подобно любимому пупсику, так еще и на этот раз не суют головой в крайне зубастую, горячую и способную в любой момент изрыгнуть огонь пасть, а ты ведешь себя как последний эгоист и совершенно не ценишь оказываемых знаков внимания…

Эмоциональный фон снаружи вновь вильнул куда-то в сторону и после исполненного яростной досады «ФЕР!» бывшего единорога вернули на землю.

— Достал уже своими попытками очернить себя. Если так уж хочется ходить по уши в экскрементах, то только намекни – устрою в один миг, — злобно глянул на него одним глазом в как-то чересчур разладившийся господин. – В любом случае мое мнение о тебе и твоих подвигах еще больше испортить не получится.

Раздраженный удар по близлежащему камню. Неожиданно приятная в своей нормальности искра злобной насмешки:

— Кстати: искренне рад, что я не на твоем месте – такое издевательство над чувствами прекрасного пола даром не проходит, особенно учитывая, КТО является используемой тобой дамой.

Воистину, сей день не перестает удивлять! — оскалилась веселящаяся Королева. — Оказывается эта образина способна сказать нечто такое, с чем можно согласится.

— Поверьте: я не обманываю Диану, — степенно ответил Унлехрер им обоим. – Раньше – возможно. Но больше нет. Мое сердце принадлежит ей.

Удовлетворенно-покровительственный хмык Кризалис. Долгий взгляд остановившегося зрачка на фоне стихающей бури эмоций.

— Ты лжешь сам себе, — наконец заявил вновь нашедший подобие внутреннего покоя владыка. – Я видел образ синего аликорна в твоем разуме и имел счастье пощупать кусочек ее ореола. Ты не можешь отрицать оче…- еще одна пауза. А затем широкая улыбка, — впрочем, как показала практика, кое-кому здесь не учуять любовь даже когда она стоит прямо перед ним в концентрированном виде. И вообще это не мое дело.

Бывший полковник благодарно склонил голову, украдкой глянув на как и положено безучастно смотревший на разыгравшуюся перед ним сцену камень. А ведь когда-то на него возлагались такие отчаянные надежды…

Нечто горячее скользнуло по его лбу.

— Пардон, — тут же втянул язык в пасть монстр. – Просто уж которую неделю ем одни кости, кои не назовешь блюдом, достойным властелина мира, хотя кое-какие экземпляры из Кристальной Империи, надо признать, имели призрачный шанс пройти аккредитацию в качестве аперитива…- монстр облизнулся и вернулся в реальность. – Впрочем, они всё равно не идут ни в какое сравнение со столь…насыщенным молодым пони. Должен заметить, что искренне рад вашему прогрессу с момента нашего последнего тесного общения – вы определенно стали вкуснее.

— Рад стараться! – почуяв скрытую в словах улыбку, как можно серьезней отсалютовал Лентус.

— Молодец, — одобрил Принц и резко развернулся. Однако уходить не спешил. – Еще один вопрос…

Это веселье будет длиться вечно, — щелкнула копытами Кризалис.

-…а Она того стоила? – Лентус недоумевающе поднял бровь. – В смысле Принцесса? Ты не обязан отвечать, но мне бы всё-таки очень хотелось знать.

Унлехрер мгновенно собрал всю оставшуюся после сегодняшней нервотрепки волю в точку.

Как раз вовремя – воспоминания не замедлили нахлынуть на отвергнутого возлюбленного, с радостью продемонстрировав свою ни на йоту не утраченную за все эти годы кошмарность.

— У меня никогда не имелось намерения допускать гибели вас или ваших детей ради ее благополучия или чего-либо другого. Моя цель заключалась исключительно в попытке убеждения Силина дать нам возможность принадлежать лишь друг другу, а не Семье, — разобравшись с уточнением дел минувших дней, бывший единорог глубоко вздохнул и начал собственно отвечать на вопрос. – В те времена стоящему перед вами аликорну казалось, будто его посетило счастье большее, нежели может вместить смертный, ибо он удостоился благосклонности самого сошедшего с небес Совершенства…

Тело начало стремительно видоизменяться и выпускать ищущие объекты для удушения щупальца.

-…однако Принцесса не являлась Им. Совсем. После совершённого ею…

Лентус вдруг почувствовал дружеское прикосновение. И почти ласковый, ободряющий шепот.

— Короче: нет. Она не стоила. Ни-че-го.

— Хм, ну-ну, — усмехнулось воплощение эквестрийских ночных кошмаров. – Не могу сказать, будто мне не хочется услышать, в чем собственно состояла суть свершенного ею греха, однако с тебя на сегодня определенно хватит, да и мне спать пора. Как-никак путь далек, а каменюка легче не становится. Спокойной ночи, полковник.

-
— Всё хорошо? – наконец не сдержался Унлехрер, аккуратно отпуская взваленный на него минут пятнадцать назад валун.

Внезапно вставший столбом посередь «дороги» владыка не шелохнулся, всё так же напряженно вглядываясь куда-то вдаль. Зрачок медленно шел по кругу.

Чего это с ним? – обратился не дождавшийся ответа аликорн к Королеве.

Видимо на него наконец снизошло осознание своей полной и абсолютной ничтожности, — отстраненно отозвалась та, тоже будто к чему-то прислушиваясь. – Всмотрись. Ты знаешь как.

Лентус поспешил последовать ее совету, наплевав на появившееся с некоторых событий предубеждение к этому способу мироощущения.

Его внутреннему взору тут предстал ничуть не изменившийся с последнего раза сверкающий, умопомрачительный образ чего-то безмерного, совершенного. Заставляющий…

Да не в него! – отдернула его сожительница. – Рядом. Нить.

Бывший единорог с готовностью отвернулся от сворачивающего его сознание в узел господина и глянул в указанную Кризалис сторону. Сотни едва видных паутинок – почти не чувствующаяся, но до смерти не способная разорваться связь Отца с Семьей – и одна очень странная, пульсирующая, каждую секунду дергающаяся из стороны в сторону алая линия.

Какое-то сообщение.

Но им же еще идти и идти…

— Полковник, — вернули жеребца в реальность. – Приготовьтесь к большому скачку. Мы будем телепортироваться сразу на несколько дней вперед.

Лентус с трудом поверил собственным ощущениям – из его почти непобедимого господина хлынуло нечто ну очень похожее на самый настоящий ужас.

— Что случилось? – Принц уже опутывал камень дополнительными сетями. – Кто с вами связался?

— Удун, он сейчас на полпути – будет маяком, — проверка узлов. – На Семью напали.

В воздухе засверкали искры.

— Кто? – успел спросить бывший единорог.

— Драконы…