Солнце тоже преподносит сюрпризы

Глава 7

Моргнув, Селестия подняла глаза и увидела три обеспокоенных лица, смотрящих на нее. Они были размытыми, не в фокусе, а глаза жгло, так как в них текли струйки пота. Она промокла насквозь. Она лежала на спине, свесив ноги, и до ее сознания начало доходить, что это нелестная и не женственная поза. Тем более на втором свидании. Она лежала там, на спине, раскинув ноги, демонстрируя свои несомненно аппетитные прелести, и не могла не чувствовать себя немного смущенной всем происходящим.

— Что случилось? — Голос Селестии звучал странно в ее собственных ушах. Сухой, хриплый, как будто ее горло было забито песком и гравием.

— Тетя, ты упала в обморок, — ответила Кейденс голосом, который можно было описать только как обеспокоенный.

— Я не падала! — огрызнулась Селестия, чувствуя себя беспричинно подавленной самой мыслью о том, что такое могло произойти. Она моргнула глазами, пытаясь собрать все в фокус. Она покачала головой, и ее крылья затрепетали на земле.

— Тетя, конечно же, ты это сделала. — Кейденс бросила на тетю извиняющийся взгляд за то, что она ей противоречит.

Селестии не нравился наставительный тон в голосе Кейденс. Это раздражало ее и вызывало чувство раздражения. Она хрюкнула, дрыгнула ногами, и ее сухой язык прилип к своду рта. Она попыталась сглотнуть слюну, но во рту оставалось сухо.

— Я точно не делала этого! — Селестия покачала головой. — Я сразила легионы Тартара! Я столкнулась с Дискордом в битве! Я сокрушала своих врагов, гнала их перед собой и слышала причитания их самок! Я повергла врагов моих в прах на скалах! Я познакомила своих врагов со славными чудесами орбитальной бомбардировки! И я, конечно же, не падала в обморок!

Шайнинг Армор прочистил горло:

— Ваше величество, вы упали в обморок. Конечно, перегрев мог способствовать этому…

— Да, мне было очень жарко, — призналась Селестия сухим, скрипучим голосом. Она снова поджала ноги, взмахнула крыльями и с титаническим усилием перевернулась, измазав свою белую шерсть зелеными пятнами травы. Поднявшись самым величественным образом, на который она только была способна, взмахнув крыльями, она заставила двух испуганных маленьких жеребцов разбежаться в разные стороны, чтобы убраться с ее пути.

Кейденс, храбрая, стояла на месте, когда ее тетя поднялась и дала ей мощную встряску. Клочья травы полетели с Селестии, когда она тряслась и хлопала крыльями. Капельки пота летели, как капли дождя. От ее спины, шеи и крыльев поднимался видимый пар.

Чувствуя себя немного менее величественной, Селестия огляделась вокруг, осматривая окрестности в поисках чего-нибудь, чего угодно, что могло бы помочь ей охладиться. Она увидела пруд в некотором отдалении, там были скамейки, живая изгородь окружала его с трех сторон, и отражение разноцветных бумажных фонариков было видно на спокойной поверхности воды.

Издав звук, который можно было описать только как трубный зов, Селестия топала к воде, уже не заботясь о том, что подумают другие пони, ее мозг все еще был в смятении. От нее шел пар, пока она удалялась от остальных, и когда она достигла кромки воды, она не колебалась ни секунды — она прыгнула в воду с плеском и начала пробираться к более глубокой воде.

Она окунула свои крылья, намочила их, наслаждаясь прохладной водой на своей разгоряченной, потной коже. Она была такой горячей, потной и соленой, что ее подкрылки полыхали. Она улеглась в воду, плавала, гребла ногами, очень похожая в этот момент на лебедя.

Она опустила голову в воду, когда услышала еще один всплеск, который испугал ее. Задыхаясь, она вскинула голову, прохладная вода стекала по ее шее и была похожа на бриллианты в свете фонаря. Оглянувшись, она увидела, что Гослинг плавает в пруду вместе с ней, выглядя невозмутимым, спокойным и собранным.

В этот момент она поняла, что любит его. Она почувствовала что-то сильное, что-то дернуло ее за ниточку судьбы, и она знала это. Это было как зажечь свечу и прогнать тьму. Она на мгновение нырнула под воду, погрузившись полностью, а затем снова вынырнула на поверхность пруда, трясясь всем телом и хлопая крыльями, пытаясь охладить свое разгоряченное, перегретое тело. Она взмахнула крылом и окатила Гослинга водой, полностью намочив его, пока он греб рядом с ней.

Кейденс и Шайнинг Армор стояли на берегу. Шайнинг Армор выглядел обеспокоенным — он был вечным гвардейцем, всегда на защите, всегда на посту, — но Кейденс улыбалась.

— Они похожи на двух лебедей, — сказала Кейденс, не пытаясь скрыть смех в своем голосе. — Посмотри на них… скажи мне, что они не похожи на лебедей, Шайнинг.

Отвернувшись, Селестия поплыла по кругу, наслаждаясь прохладным воздухом и прохладной водой. Вода впитывалась в горячие, потные, липкие, зудящие места и успокаивала их. Рядом с ней плыл Гослинг, похожий на гораздо меньшего лебедя. Она улыбнулась ему, ее пыл утих, и ей стало легче от того, что рядом с ним она может быть самой собой. Обморок был верным способом испортить свидание, и Селестия была очень, очень рада, что не упала в обморок.

Однако она была рада, что Гослинг оказался достаточно заботливым пони, чтобы поймать ее в тот момент, когда она не упала в обморок. Похоже, он был вполне доволен тем, что плавал рядом со своим монархом в грязном утином пруду в чьем-то частном саду, и делал это с апломбом и пафосом, которые привели Селестию в восторг.

— Полагаю, есть вещи и похуже, чем "Царевна-лебедь", — сказала Селестия, замирая и плавая в воде, ее ноги болтались под ней. Она покачала головой, отчего ее уши затрепетали, пытаясь выгнать воду.

— Гослинг…

— Да, Селестия?

— Ты должен знать… хотя я и аликорн, я все еще пони. Хотя я бессмертна, я не неуязвима. У меня есть слабости. Я менее чем совершенна. Я из плоти и крови, в этом не может быть сомнений, и у меня есть все недостатки, которые сопутствуют этому.

— Значит ли это, что тебе нравится, когда тебе трут спину? — спросил Гослинг.

— Вообще-то, да, — ответила Селестия, когда улыбка вырвалась на свободу и расползлась по ее морде. Она снова окунула крылья и задрожала, когда прохладная вода вытеснила тепло, запертое в ее перьях. Она услышала плеск позади себя, а затем второй плеск. Раздался пронзительный крик протеста.

Обернувшись, она увидела, как Кейденс бороздит водные просторы, дергая за хвост Шайнинг Армора и вытаскивая его на глубину. Шайнинг Армор издал пронзительный звук протеста, но был бессилен противиться воле Кейденс.

— Так вот чем занимаются королевские особы, когда никто не смотрит? — спросил Гослинг.

— Ну, это то, что эта особа делает прямо сейчас, — ответила Селестия, — и если мне захочется, если будет настроение, я вполне могу сделать это снова. — О, это замечательное ощущение. Я позволила себе слишком разгорячиться. Мои извинения, Гослинг.

— Нет причин извиняться, это замечательно. Я люблю плавать. — Гослинг усмехнулся и стал наблюдать, как приближаются Кейденс и Шайнинг Армор. Жеребец позволил себе приблизиться к Селестии, выглядя при этом очень довольным собой.

— Тебе лучше? — спросила Кейденс, приближаясь к тете, с обеспокоенной улыбкой на мордочке. — Ты нас всех изрядно напугала. Шайнинг Армор был в ужасе…

— А вот и нет, — проворчал Шайнинг.

— Так же, как и я не упала в обморок, — тихим шепотом сказала Селестия Шайнингу.

На лице Шайнинг Армора появилась нерешительная улыбка, которая превратилась в ухмылку, когда он столкнулся с Кейденс в воде. Маленькие лошадки, от природы плавучие, прекрасно держались на воде. У Шайнинг Армора, однако, не было крыльев, и поэтому он не выглядел в воде как лебедь, как остальные его спутники.

— Настоящая заслуга принадлежит Гослингу. Он поймал тебя и не дал тебе получить шишку на носу. Он ни на секунду не запаниковал и не потерял самообладания. Говорю тебе, эти ребята из корпуса связистов — самые уравновешенные пони в кризисной ситуации, которых ты когда-либо имела удовольствие встретить. — Шайнинг Армор кивнул Гослингу, а затем посмотрел Селестии в глаза, приподняв бровь. — Он хорошо справился с кризисом.

— Это был не кризис, — пренебрежительно ответила Селестия. Она снова взмахнула мокрым крылом — на этот раз она направила поток воды на Шайнинг Армора, почти опрокинув его и потопив.

— Я приношу свои самые искренние извинения, если мои красивые черты заставили вас упасть в обморок. — К чести Гослинга, он сказал это с серьезным лицом и не потерял самообладания. Одна бровь выгнулась дугой в такой совершенной манере, что стало очевидно, что жеребец репетировал ее перед зеркалом.

Селестия попыталась сдержать смех, но ей это не удалось. Хихиканье хлынуло с ее губ, и она ничего не могла сделать, чтобы остановить его. Она почувствовала, как ее сердце заколотилось, когда она засмеялась.

— Эквестрия не может позволить себе, чтобы ее сигнальный корпус замерзал во время кризиса, — сказала Кейденс серьезным тоном. — Одна из многих причин, по которым я знала, что Гослинг — почти идеальная пара.

— Почти идеальная? — спросили Гослинг и Принцесса Селестия вместе.

— Ну… — Слова Кейденс прервались, и на ее губах появилась любопытная улыбка. Она посмотрела на тетю, потом на Гослинга, а затем бросила взгляд в сторону Шайнинг Армора. — У Гослинга была одна просьба, и я знала, что ему придется столкнуться с разочарованием.

— И что же это будет? — ответила Селестия, устремив любопытный взгляд на племянницу.

— Эм, ну, это вроде как… — Кейденс начала хихикать и не смогла закончить.

Подняв голову, Селестия окинула племянницу властным, но веселым взглядом:

— Мне нужно знать. Ты должна сказать мне. Иначе я спрошу у Гослинга.

— Э-э… — Гослинг нахмурил брови, пытаясь понять, что происходит. — Она ненавидит макароны с сыром?

— Нет. — Кейденс усмехнулась. — Тетушка любит макароны с сыром. Она любит есть их холодными, с горячими жареными огурцами. — Кейденс бросила на тетю коварный взгляд, а затем снова начала хихикать.

— У меня нет идей, — признался Гослинг, проплывая рядом с Селестией.

— Кейденс? — Селестия наморщила брови, и в уголках ее глаз появились морщинки смеха, когда она устремила свой властный взгляд на племянницу. Она ждала, раздувая ноздри, и только и могла, что сдерживать смех. Ей уже давно не было так весело.

— Гослинг, мне так жаль, — извинилась Кейденс, взглянув на жеребца рядом с Селестией. Кейденс кашлянула и прочистила горло. — Рядовой Гослинг дал понять, что ему нужна кобыла, которая могла бы… ну… ему нужна кобыла, которая могла бы проговаривать алфавит во время отрыжки…

Селестия издала величественный трубный зов, когда взорвалась смехом.

— …и я решила, что ему придется смириться с разочарованием в этой сфере. — Ухмылка Кейденс стала виноватой, когда она слушала бурный смех своей тети. По крайней мере, Селестия получала удовольствие, и Кейденс не могла жаловаться.

— Я не только могу отрыгнуть весь эквестрийский алфавит, но и отрыгнуть весь драконий алфавит. — Глаза Селестии весело блестели, когда она говорила, и она наслаждалась, видя шокированные выражения на лицах Кейденс и Шайнинг Армора.

Что касается Гослинга, то он выглядел ошеломленным, а не потрясенным.

— Дипломатия. Я должна была заставить драконов уважать меня. За мое безупречное выступление драконы согласились на продление мирного договора, потому что были так впечатлены. — Селестия позволила себе довольную улыбку, а ее глаза сузились. — Я тренируюсь в душе, чтобы не потерять навык. Никогда не знаешь, когда у драконов снова появится настроение.

— Не могла бы ты мне показать? — спросил Гослинг тихим, почти благоговейным шепотом.

— Прямо сейчас? — ответила Селестия. Она понимала, что, сделав это, она сможет доказать, что идеально подходит ему. Она всегда стремилась к совершенству. У нее было подозрение, что и Гослинг окажется для нее идеальным — Кейденс была хороша в своем деле.

— Тетя, нет! — взмолилась Кейденс.

Не обращая внимания на племянницу, Селестия глубоко вздохнула и приготовила Королевский Кантерлотский Голос к импровизированному концерту, который ей предстояло исполнить…