Опасный роман лебедей

Глава 16

С наступлением полудня в свободном баре начали подавать напитки, и в зале воцарилась гораздо более праздничная атмосфера. В конце концов, это был светский раут, проводимый в интересах прессы. Пони начали танцевать друг с другом. Под влиянием алкоголя завязались новые дружеские отношения. Завязывались новые рабочие отношения.

Принцесса Селестия была довольна тем, как все складывается. Пресса получила шанс увидеть Гослинга таким, каким видела его она — веселым, добродушным парнем, пони с невероятной жаждой жизни. Пони, в которого она влюбилась. Пони, с которым она надеялась создать семью.

В данный момент Гослинг танцевал со своей матерью, а Слит все еще смотрела на сына. Несмотря на то что он был прощен, Слит не собиралась отпускать его с крючка. Принцесса Селестия обнаружила, что восхищается Слит: кобыла держала своего сына на высоте, она подталкивала Гослинга к величию, ее любовь и преданность превратили Гослинга в нечто исключительное.

Твайлайт Спаркл танцевала со своим отцом, исполняя степ-танец бок о бок. Найт Лайт был фантастическим танцором… а вот Твайлайт… не очень. Ее движения были медленными и нескоординированными. Таланты Твайлайт были сосредоточены в другом месте. Пока Селестия наблюдала за происходящим, Твайлайт Вельвет подошла к ним и присоединилась к танцу бок о бок. В считанные мгновения она попала в ритм со своим мужем.

На мгновение Селестия потерялась в прошлом, все расплылось, жеребята Найт Лайт и Твайлайт Вельвет стали частью ее настоящего, а ее настоящее стало прошлым для других пони. Она видела их ясно, как день, когда они оба были учениками ее школы. Уже тогда Твайлайт Вельвет и Найт Лайт мечтали изменить мир. Еще будучи жеребятами, они разработали план, как сделать мир лучше, и объединились, чтобы повысить свои шансы. Селестия наставляла их обоих. Оба они были такими лучезарными и нетерпеливыми. Селестии казалось, что это было всего несколько дней назад, но прошло уже много лет. Она была рядом с Найт Лайтом, когда он начал замечать маленьких кобылок, и до него дошло, что его подруга по жеребячьему детству, его лучшая подруга Твайлайт Вельвет, — кобылка.

Селестия советовала ему, подбадривала, подсказывала, что говорить, как вести себя, как быть нежным пони. Она была рядом, когда Твайлайт Вельвет начала замечать жеребят, а Найт Лайт был жеребенком, на которого стоило обратить внимание. Под присмотром и руководством Селестии расцвела любовь — ранняя любовь, пустившая корни и окрепшая.

Теперь усилия Селестии приносили свои плоды. Шайнинг Армор, их первенец, теперь был преданным мужем Кейденс. Он был тихим, эффективным правителем, который не получал того признания, которого заслуживал. Твайлайт, их второй жеребенок… что можно сказать о Твайлайт такого, чего еще не было сказано?

Гослинг и Слит присоединились к танцу с Твайлайт и ее родителями. Селестия вздохнула, чувствуя, как в ее сердце расцветает тепло. Расширенная семья. Гослинг и Слит скоро окажутся полностью втянутыми в танец, как в свое время были втянуты Блюблад и Рейвен.

— Принцесса Селестия… э-э, ваше величество?

Повернув голову, Селестия ответила добрым голосом, хотя и ненавидела формальные титулы:

— Да, моя маленькая пони?

Репортером оказалась молодая кобыла-единорог, и вид у нее был испуганный:

— Мне интересно, знаете ли вы о сегодняшних утренних заголовках… — голос кобылы сорвался на испуганный писк. Она сглотнула, и ее горло сжалось, когда она сглотнула. — И если да, то мне интересно, есть ли у вас что сказать по этому поводу.

Мышцы на челюсти Селестии напряглись, а сухожилия на шее натянулись. Реакция вырвалась у нее раньше, чем она успела ее обуздать:

— Я поговорила со своей помощницей Рейвен, и она дала мне краткое резюме. — Глаза Селестии сузились, когда она посмотрела на нервную кобылу. — Меня возмущает и отвращает клевета, напечатанная в газетах. Пони, участвовавшие в этом отвратительном акте, будут привлечены к ответственности, помяните мое слово.

— З-з-з… значит, Корона будет п-п-п-принимать меры против п-п-прессы? — спросила кобыла, заикаясь от страха и нервозности.

Селестия тщательно обдумала свой следующий ответ:

— Да. Мы не относимся к этому легкомысленно. Мы не любим вмешиваться в дела прессы, поскольку не хотим злоупотреблять своей властью, но все зашло слишком далеко. Расплата будет. Не стесняйтесь цитировать нас по этому поводу.

При слове "расплата" кобыла опустила уши и свесила их по бокам морды:

— Ваше величество, я не сделаю ничего, что могло бы вас разозлить, никогда! — Голос кобылы был писклявым. — Я не могу поверить в то, что сделали мои коллеги-журналисты. — Она покачала головой и сделала шаг назад от принцессы Селестии. — Я прошу прощения от имени моих коллег-репортеров!

Взмахнув хвостом, кобыла унеслась прочь, оставив Селестию в одиночестве. Когда кобыла побежала к бару, Луна, выглядевшая наполовину проснувшейся и сонной, подошла к сестре.

— Это вызовет панику, — сказала Луна сестре.

— Хорошо. — Губы Селестии сжались в тонкую прямую линию.

— Ты делаешь это ради любви, а не ради справедливости…

— Не начинай, Луна.

— Ты меня не так поняла, — сказала Луна, делая шаг к сестре. — Ты должна сделать это ради любви. Слишком долго ты была далека от сердечных дел. Мне кажется, иногда ты забываешь, что движет многими нашими маленькими пони. Иногда логика и разум должны быть отброшены, а горячая страсть должна получить свободу действий. Непутевые должны бояться кобылы, чье сердце было растоптано. Научи их бояться, дорогая моя сестра.

Наклонив голову на одну сторону, Селестия посмотрела на сестру. Внешне Луна была совершенно спокойна, но в ее глазах, как два уголька, оставленных тлеть среди пепла, горела ярость.

— Я уже отправила своих агентов за Скайфайр Флэш.

— Надзиратели? — спросила Селестия тихим голосом, приглушенным магией.

— Конечно, — ответила Луна. — Хочешь ли ты разобраться с ней, когда она прибудет в качестве нашей гостьи?

Селестия поняла, что от ее ответа зависит многое. Она не ответила сразу, но стояла в задумчивости. Как бы ей ни хотелось встретиться со Скайфайр Флэш, она понимала, что это плохая идея. Маленькие пони могут растаять, если она слишком рассердится, а эта маленькая кобылка совершила нечто мерзкое. Селестия сглотнула и почувствовала, что во рту пересохло:

— Пусть Блюблад разберется с ней. Я верю, что он сделает свою работу. Он немного напугает ее и встряхнет, но не причинит ей вреда. Ему можно доверять, он разберется с этим как следует. — Селестия сделала небольшую паузу, а затем добавила: — Держи Рейвен подальше от нее любой ценой.

— Сестра? — Глаза Луны сузились от беспокойства.

— Рейвен причинит ей боль. Она в ярости. Гослинг — ее протеже…

— Правда? — спросила Луна, прервав слова сестры. — За день столько всего происходит…

— Да, — ответила Селестия, кивнув, глядя сестре в глаза.

— Я постараюсь держать Рейвен подальше от нашей гостьи, когда она прибудет. — Губы Луны сжались и вытянулись в утиную мордочку. — Рейвен — самая надежная из маленьких пони, но ее нрав вызывает беспокойство. Она становится крайне неразумной, когда чувствует себя обиженной или оскорбленной.

— У всех пони есть свои недостатки. — Селестия подняла голову и посмотрела на Гослинга, который танцевал для прессы. — Подойди, дорогая сестра, и потанцуй со мной. — Повернувшись, Селестия обвила крылом шею Луны и притянула сестру к себе.

Эти две сестры действительно отличались друг от друга, как ночь и день. Там, где Селестия была спокойной и нежной, Луна была буйной и беспечной. Там, где Селестия была тихой, Луна была шумной. Но между двумя сестрами были и общие черты. Обе сестры танцевали степ, оставаясь на четырех ногах. Они двигались с жутким пониманием друг друга.

Гослинг, размахивая крыльями, приблизился к сестрам. На нем не было шлема, но он все еще был в доспехах. Он двигался со всей самоуверенностью молодости, с наглой уверенностью в том, что не может ошибиться.

— Дамы, — сказал Гослинг, приближаясь и склоняя голову. — Могу ли я пригласить одну из вас на танец? Я ищу кобылу, которая выдержана, как отличное огненное виски. — Гослинг вскинул бровь. — Скажем прямо, я слишком красив, чтобы отказаться. Зацените мой размах крыльев! — Ухмыляясь, Гослинг представил себя, еще раз ослепительно расправив крылья и приглашающе покачивая перьями. Многое можно сказать о Гослинге, но он знал, как работать этими своими крыльями.

Селестия хихикнула и начала отвечать: Гослинг иногда бывал слишком забавным, но стоило Селестии открыть рот, как стремительный жеребец оттащил Луну в сторону, увлекая ее за собой своими крыльями. Ошеломленная, Селестия смотрела, как они уходят. Гослинг двигался с уверенной грацией джентельпони, ведя Луну за собой и держась на почтительном расстоянии, помня о личном пространстве Луны. Вспыхивали вспышки, когда они вдвоем танцевали.

Увидев улыбку на лице сестры, Селестия почувствовала, что ее сердце тает. Все, чего хотела Луна, — это немного внимания. Да и не так уж многого она просила, но сейчас, с Гослингом, Луна была в центре внимания. От выражения неприкрытого счастья на лице Луны у Селестии на глаза навернулись слезы. Оркестр немного, но не слишком, ускорил ритм, и для Селестии это звучало почти как вальс.

Она наблюдала, как Кейденс порхает по залу, точно светская бабочка, и, несомненно, в присутствии Кейденс многие танцоры чувствовали первые искры влюбленности. Такие мероприятия почти всегда приводили к бракам и новым отношениям.

Спайк сейчас танцевал с Твайлайт, маленький дракончик был неуклюж, но, похоже, его это не волновало. Любому наблюдавшему было очевидно, что Спайк и Твайлайт получают удовольствие. Найт Лайт и Твайлайт Вельвет танцевали шея к шее, прижавшись друг к другу, их глаза были закрыты.

Услышав целеустремленный стук копыт, свидетельствующий о том, что пони куда-то спешит, Селестия повернула голову и увидела Рейвен. Кобыла была заметно расстроена, ее очки были набекрень, а грива взъерошена. Неужели Рейвен плакала? Селестия почувствовала легкое беспокойство и двинулась наперехват.

Рейвен остановилась рядом с Гослингом, который теперь был начеку. Жеребчик с суровым и серьезным лицом уставился прямо перед собой, когда Рейвен обратилась к нему, и по лицу Луны, подошедшей к Селестии, можно было заметить обеспокоенное выражение.

— Рядовой Гослинг, не хочу мешать вашему веселью, но мне нужно, чтобы вы доставили это. — Рейвен держала перед лицом Гослинга деревянную трубку со свитком. — Вы должны доставить это немедленно. По дороге ни с кем не разговаривайте ни по какой причине, равно как и на обратном пути. С вами будут отправлены два гвардейца, чтобы сопровождать вас для вашей же безопасности.

Остановившись, Селестия забеспокоилась. Что-то случилось, это было несомненно, и Рейвен не доверяла различным средствам магической связи, таким как драконий огонь, потому что эти сообщения могли перехватить умные единороги. Рейвен дрожала, и ее вздымающиеся бока свидетельствовали об эмоциональном расстройстве.

Инструкции не разговаривать ни с кем из пони были даны для того, чтобы Гослинг не узнал о том, что произошло в газетах, — это было очевидно, но что-то еще было не так. Селестия заметила, что еще больше гвардейцев заняли позиции вокруг дверного проема. Она высоко подняла голову, ее шея стала длинной и прямой, и она повертела головой по сторонам, пытаясь понять ситуацию.

— Я немедленно отправлюсь, — сказал Гослинг. Он подождал, пока Рейвен положит свиток в отделение на его доспехах, а затем поспешил за шлемом.

Селестия смотрела ему вслед, и сердце ее подпрыгивало в горле. Она переместилась к нему, когда он стоял у стола, надевая шлем. Наклонив голову, чтобы говорить с ним на уровень глаз, Селестия сказала:

— Рядовой Гослинг, оставайтесь в безопасности. Выполните свое задание и сразу же возвращайтесь ко мне.

— Как прикажете, моя милая, — ответил Гослинг, застегивая ремешок шлема.

Затем он исчез. Он поспешил к двери, оставив Селестию стоять на месте, и чувство тревоги нарастало. Она увидела, как его окружили не два, а четыре гвардейца, как они группой свернули за угол, а потом он исчез из поля ее зрения.

— Принцесса Селестия, мне нужно поговорить с вами наедине, — дрогнувшим голосом произнесла Рейвен.

Яркая вспышка света — и принцесса Селестия, принцесса Луна и Рейвен разом исчезли. Через секунду исчезла принцесса Твайлайт Спаркл, затем Шайнинг Армор, и, помахав на прощание копытом, исчезла и принцесса Кейденс.

Оставшиеся в зале репортеры стояли в ошеломленном молчании, гадая, что же только что произошло, и только принц Блюблад остался развлекать их.