Кристальный реванш

6. Кристальный город

Музыка: One War From Utopia — https://www.youtube.com/watch?v=qlA9Ix6TGLA&list=OLAK5uy_keT32a3Nx1KnPewY4lqUScCC62NAEGswo&index=8

Фларри Харт проснулась с саднящей болью в крыльях, напоминанием о пережитом накануне. Она подтянулась, обтрусив солому, и с удивлением обнаружила, что её спутника нет на месте. И, как не удивительно, вместе с этим пришло резкое осознание того, что этот тёмный единорог был по сути своей, её единственной защитой в этом, внезапно ставшем таким жестоким, мире, что надо сказать, вызвало достаточно противоречивые чувства. Тяжело вздохнув она постаралась привести в порядок растрепанную гриву, в надежде вернуть хотя бы крохи красоты и ухоженности которыми она могла похвастаться до побега. Что бы затем подняться в дом, надеясь что Сомбра не счёл её слишком бесполезной, бросив посреди полного чейнджилингов города.

Осторожно осматривая каждую комнату, она не нашла Сомбру. С трудом подавив неприятные ощущения, Фларри заглянула в комнату с телами, но с удивлением обнаружила, что и тел больше там нет. С опаской выйдя на задний двор, она увидела знакомого единорога, стоящего у двух характерных насыпей.

Подойдя к нему со спины, она с некоторым удивлением спросила:

— Не ожидала от тебя подобного.

Сомбра тяжело вздохнул, не отрывая взгляда от могил.

— Это последствия действий твоих родителей, — сказал он, холодно и отстранённо. — Их слабость привела к этому. При мне бы, такого не случилось.

Фларри Харт протестующе возразила:

— Ты правил на жестокости и страхе!

— Зато хотя бы могил было меньше. Чейнджлинги не стирали с лица земли Кристальную империю, а жизни этих пони и бесчисленных других — на вашей совести.

Фларри, почувствовав укол совести, но не уступая, тихо сказала:

— Мы сделали всё, что могли.

Сомбра злобно ухмыльнулся:

— Этого было недостаточно.

Он вздохнул, успокаиваясь, и кинул ей тёмный мешковатый плащ.

— Надень это. Путь к Кристальному городу не будет простым, не стоит демонстрировать свой вид всем подряд.

Фларри вздохнула, но без лишних слов начала напяливать плащ. Тем временем Сомбра сбросил свой королевский красный плащ, обнажив старые шрамы. Фларри на мгновение задержала взгляд на них, пока единорог аккуратно положил свой старый плащ около могил, что бы затем также накинуть тёмный плащ с капюшоном, скрывающим его лицо.

После чего, оба пони поспешили через снежные улицы наполовину разрушенного городка. Сонные, но не менее угрожающие солдаты патрулировали улицы, а немногочисленные жители стояли в очереди на пункте разлива супа. Фларри невольно облизнулась, завидев еду, но не успев толком задуматься о том когда в последний раз ела, её внимание привлёк Сомбра задавший вопрос:

— Крылья выздоровели?

Фларри попыталась взмахнуть ими под плащом, но ощутила лишь вспышку боли, заставившую её поморщиться. Единорог досадно покачал головой.

— От тебя всё ещё слишком мало пользы.

— Я не просила брать меня с собой, — злобно ответила Фларри.

— Я спас тебя, — парировал Сомбра. — Без меня ты не выживешь, и ты это знаешь. Вместо того чтобы жаловаться, ты должна цепляться за меня как за последнюю соломинку.

Он зловеще ухмыльнулся, продолжая:

— Единственный аликорн, и полностью мой, я уже чую потенциал. Как только я верну себе империю, ты не будешь ни в чём нуждаться… как моя самая ценная рабыня, самый полезный инструмент. Я выжму из тебя столько пользы, сколько возможно.

Фларри яростно вскрикнула:

— Я не инструмент!

Её внезапный крик привлёк внимание солдат окрикнувших двух путников из переулка на своем непонятном языке. Сомбра сердито прошептал:

— Дура! Что ты натворила? Веди себя как простопони, тогда они возможно отстанут.

Фларри тяжело вздохнула, пока к ним подходили несколько солдат, смеряя их взглядами своих монотонных глаз, о чём-то переговариваясь на своём скрипучем языке. Один из них подойдя к единорогу, стал всматриваться в его полное едва сдерживаемой злобы лицо и что-то проскрипел своим сослуживцам на что те ответили лишь смешками, что бы затем резко со всей силы ударить единорога прикладом в грудь, заставив его осесть на землю. В ответ раздалась новая волна смеха.

Несмотря на боль и едва скрываемую ярость на лице, заставившую его злобно скалиться, Сомбра сдержался, не отвечая обидчикам. Другой солдат подошёл к напуганной Фларри, что-то произнёс и, смеясь, легонько толкнул, заставляя упасть на спину, прямо на крылья, вызывая болезненный всрик и новые смешки. Солдат навёл на неё винтовку активно жестикулируя и что-то говоря на своем языке, и хотя Фларри не понимала их языка, требование было очевидным — снять плащ. Она испуганно поползла назад не зная что делать, а солдат, смеясь, уже поднял оружие, чтобы ударить её прикладом.

В этот момент его лицо вдруг перекосилось в жуткой гримасе боли, из глаз начала сочиться густая тьма, и он рухнул, мёртвый, с хрипом и судорогами. Остальные солдаты мгновенно пришли в движение, вскинув винтовки. Но Сомбра, медленно поднимаясь, лишь зловеще улыбался, его глаза пылали злобой.

— Теперь моя очередь, — прошипел он, и тьма, как живая, вырвалась из его рога, поглощая солдат.

Звук выстрелов и крики утонули в мраке, который окутал улицу. Жители и патрульные, увидев это зрелище, в панике бросились прочь, спасаясь от ужаса, который овладел улицами Сноубьюри. Когда всё закончилось, Сомбра, явно утомлённый, подошёл к Фларри и протянул ей копыто.

— Нам нужно уходить. Ты опять всё испортила.

Фларри, дрожа и всё ещё не веря, что только что произошло, приняла его помощь, вставая на ноги.

— Т-ты... спас меня… снова, — её голос был полон благодарности, смешанной с ужасом от того, как близко она подошла к смерти.

— Похоже, у нас проблемы… и опять из-за тебя. Бежим, живо!

Фларри кивнула, и оба пони побежали по улицам, стараясь скрыться от уже бегущих за ними отрядов преследователей. Видя, как развевается на ветру теневая грива Сомбры, Фларри вновь задумалась о личности её спутника, он спас её уже два раза, и это вызывало невольную благодарность, она, едва ли могла понять его мотивы, и сомневалась что ему нужно что-то кроме власти, неизвестно спас он её потому что почувствовал угрозу своим планам, или из за странного рода заботы, пусть и как и к инструменту, но она, будучи аликорном любви стремилась видеть лучшее, даже в нём. Однако, чтобы не запутаться в этих не слишком полезных мыслях, она сосредоточилась на главной цели — как можно быстрее покинуть Сноубьюри и направиться в сторону своего старого дома, куда ей всё ещё не хотелось возвращаться.

Уже спустя несколько часов, достаточно далеко от города, Фларри тяжело ступала по снегу, изо всех сил стараясь поспевать за Сомброй, который, казалось, не знал ни усталости, ни жалости. Ветер разносил по пустоши снег, засыпая рельсы, по которым они шли, и выл между редкими деревьями, заставляя Фларри ежиться. Она пыталась не показывать, как тяжело ей давался этот путь, но единорог, похоже, чувствовал её слабость и, оглядываясь через плечо, снова проворчал:

— Ты слишком медлительна, слишком слаба, — его голос резал по живому. — Если так и дальше пойдет, мы здесь застрянем навсегда.

— Ты слишком много от меня требуешь, — возразила Фларри, тяжело дыша и спотыкаясь о невидимые под снегом камни. — Я не могу так быстро, я просто...

— Я требую столько, сколько нужно, чтобы выжить и победить, — прервал её Сомбра, его голос не оставлял места для возражений. — Ты должна стать сильнее, если хочешь стоять подле меня.

Фларри остановилась, всматриваясь в его холодные глаза. Снег кружился вокруг них, оседая на её розовой гриве и сверкая на тёмной шкуре единорога.

— Почему ты такой беспощадный? — с трудом выдавила она, чувствуя, как силы покидают её.

Сомбра не сразу ответил, словно взвешивая каждое слово.

— Потому что слишком хорошо знаю цену поражению, — наконец, сказал он. — Если хочешь уцелеть, ты должна стать сильнее, лучше. И самое главное — научиться видеть мир таким, какой он есть на самом деле.

— Я не хочу стоять подле тебя! — выкрикнула Фларри, её голос дрожал от накопившейся усталости и отчаяния.

— Выбора у тебя нет, — спокойно ответил Сомбра, его глаза сверкнули. — Ты родилась с крыльями и рогом, и обрекла себя быть целью для них, и ценным приобретением для меня. Это твоё бремя. Неси его с гордостью.

Фларри замерла, осмысливая его слова. В её ушах стоял вой ветра, сердце билось гулко и тяжело.

— Мне никогда не говорили, что быть аликорном настолько трудно, — произнесла она тихо, почти шёпотом.

Сомбра усмехнулся, но прежде чем он успел что-то сказать, его взгляд заметил что-то впереди. Не дожидаясь реакции Фларри, он рванул её за собой, утащив в ближайший снежный сугроб вдоль дороги. Фларри не успела понять, что произошло, когда оказалась под тяжестью его тела, и тут же попыталась протестовать. Но Сомбра резко прикрыл ей рот копытом, заставив её замолчать. Её негодование только усилилось, но она замерла, когда увидела, как на дороге показались силуэты.

Фларри, затаив дыхание, выглядывала из-под сугроба. По дороге медленно двигалась колонна чёрных танков и грузовиков, внутри которых сидели солдаты, их голоса сливались в недовольное гудение. Длинная колонна змейкой тянулась по дороге, направляясь, очевидно к Сноубьюри, и вместе с ними, по бокам шли пешие чейнджлинги. Двое из них остановились у дороги, внимательно осматривая заснеженные поля, как будто что-то выискивая. Сердце Фларри замерло от страха, когда их взгляды проскользнули по сугробу, в котором они прятались .

В этот момент она почувствовала под собой что-то твёрдое и неровное, что вызвало в ней непроизвольный вздраг. Медленно повернув голову, она посмотрела вниз и увидела, что из-под снега выглядывал обмороженный край чего-то странного. Её сердце сжалось, когда она поняла, что это край шинели. Шинели, которая когда-то была белой, но теперь покрылась пятнами грязи и снега, слившись с окружающей пустошью. Она медленно провела взглядом вдоль ткани и с ужасом осознала, что под ней скрывалось нечто большее. С каждой секундой понимание того, что перед ней, давило на её сознание.

Фларри начала тихо дрожать, когда поняла, что лежит не на безжизненном снегу, а на теле пони, мертвого пони, давно погибшего и разлагающегося в холодной пустоши. Тело было одето в белую форму Кристальной Империи, которая сливалась с окружающим снегом, почти как маскировка. Её глаза расширились от ужаса, когда она обнаружила ещё одно тело чуть дальше, едва выглядывающее из-под снега. Ещё одно, и ещё одно. Казалось, что всё это поле было усеяно мёртвыми телами солдат, которые когда-то сражались за неё, за её родину, но теперь они лежали здесь, забытые и одинокие.

Она смотрела в безжизненные глаза своих павших подданных, её собственные глаза наполнились слезами. Ужас перед тем, что она оказалась среди этих мертвецов, вызвал у неё приступ паники. Она судорожно вжалась в тело единорога как за спасательный круг среди океана трупов что её окружали, и пыталась подавить свои рыдания, что бы не выдать их обоих.

Когда наконец, спустя казалось бы целую вечность, последний чейнджлинг скрылся вдали, Сомбра медленно убрал копыто от лица Фларри и, не сказав ни слова, вылез из сугроба, усеянного телами. Фларри, не сдержав рыданий, рванула следом за ним, спотыкаясь и падая на заснеженную дорогу. Она тяжело дышала, когда её взгляд наконец зацепился за окружающую белую гладь.

И тут к ней пришло ужасающее осознание: каждый холмик, каждый снежный бархан, простиравшийся на километры вокруг, — это не просто неровности ландшафта. Это тела солдат, укрытые снегом, словно одеялом. Она поняла, что эти снежные поля скрывают под собой тысячи жизней, оборвавшихся в отгремевшей жестокой битве. Здесь, на этих заснеженных просторах, защитники отчаянно пытались остановить армии чейнджлингов на подходах к столице, но в итоге их тела оказались свалены в братские могилы, навеки затерянные в безмолвной пустоши.

Фларри дрожала от ужаса и горя, но Сомбра лишь бросил на неё холодный взгляд. Его голос был безразличным, как ледяной ветер, пронизывающий пустошь:

— Такова цена слабости. Возьми себя в копыта. Эти пони погибли, но твоя битва ещё не окончена. И что гораздо важнее — моя тоже.

Он отвернулся, но затем добавил с суровой ноткой:

— Из-за твоей ошибки в Сноубьюри мы привлекли ненужное внимание, иначе бы они туда не вели войска. Запомни, следующая ошибка будет стоить нам обоим гораздо большего.

Не дожидаясь её реакции, Сомбра пошёл дальше, его фигура медленно исчезала в снежной мгле. Фларри, тяжело поднявшись на ноги, снова окинула взглядом бескрайнее снежное поле, которое, казалось, тянулось до самого горизонта. Она дала павшим то немногое что могла — минуту скорбного молчания. В этот короткий миг она почти слышала эхо прошлого, шепот тех, кто навсегда остался в этих безмолвных, замёрзших полях.

С тяжестью на душе она наконец повернулась и медленно поплелась вслед за уже далеко ушедшим единорогом, оставив солдат и дальше спать под их снежным одеялом.

Спустя почти день утомительной ходьбы вдоль дороги, осторожно обходя немногочисленные патрули и посты чейнджлингов, двое путников наконец увидели некогда сверкающие шпили Кристального города. Вернее, то, что от него осталось. Город выглядел разорённым и разрушенным. Следы недавних пожаров, братские могилы, разбросанные вокруг, и блокпосты, усиленные танками и бронемашинами, покрывали его.

Сомбра остановился, вглядываясь в далёкие руины, где когда-то стоял его дом. Он молчал, но в его взгляде читался гнев. Его холодный голос разорвал тишину:

— Посмотри, что эти насекомые сделали с моим городом. Когда-то он был воплощением величия, как ограненный камень... А теперь что? Грязь и руины. Всё уничтожено. Всё, что строили веками...

Фларри остановилась рядом с ним, безмолвно глядя на этот когда-то прекрасный город. Её сердце сжалось от боли и ужаса при виде этого опустошения. Она хоть и понимала, что не могла ничего сделать, но чувство вины всё равно заполняло её душу.

— Они уничтожили всё, хоть сколько-то ценное, — продолжил Сомбра, не отводя взгляда от разрушенных зданий. — И я уничтожу их за это. Всех до единого.

Фларри не могла отвести взгляд от разрушенного города. Она видела братские могилы, которые оставили после себя чейнджлинги, и её сердце сжималось от боли. Она прошептала, почти не замечая своих слов:

— Мои родители… я сбежала, а они остались… Они... они были там, когда всё это случилось… нашли свой конец, в нашем доме...

Её голос задрожал, и слёзы вновь начали стекать по щекам, когда она представила своих родителей среди этих мёртвых тел. Она с трудом проглотила комок в горле, пытаясь сдержаться.

Сомбра, однако, игнорируя её пошел прямо к городу, далеко впрочем отдалиться у него вышло, когда он вдруг замер, так и не подойдя к столице, его тело начало дрожать. Внезапная, невыносимая боль пронзила его плоть, и он упал на колени, рыча от боли и гнева. Его плоть похоже начала пылать под влиянием древней магии.

— Проклятье! — зарычал он, пытаясь подняться. — Кристальное сердце ещё работает!

Фларри в ужасе отпрянула, глядя на страдающего единорога, отползающего за радиус действия магии. Она сделала несколько шагов назад, чувствуя, как её сердце начинает бешено колотиться.

— Ты должна уничтожить его, — процедил Сомбра сквозь зубы, едва справляясь с болью.

Фларри зашаталась, её взгляд метался между Сомброй и городом, словно она искала выход из этого кошмара.

— Нет! Я не могу! Я… уже однажды случайно сделала это! Я не могу снова!

Сомбра поднял взгляд, его лицо перекосилось в злобной ухмылке.

— Верно, раз ты уже сделала это однажды. Неужели второй раз станет для тебя такой большой проблемой?

Фларри посмотрела на него, не веря своим ушам. Её голос дрожал, когда она ответила:

— Ты не понимаешь! Я не могу вернуться туда! Это место… оно является мне в кошмарах!

— Ты жалкая, и это ещё одна возможность стать сильнее, — холодно ответил Сомбра, глядя на неё с пренебрежением. — Ты преодолеешь свои страхи. И знаешь что? Как тот, кто в них разбирается, я помогу тебе.

Его рог засветился тёмной магией, и Фларри внезапно оказалась посреди Кристального города. Но это был не тот город, который она видела сейчас. Это был Кристальный город до войны. Целый, сверкающий, полный жизни. Но что-то было не так. Вокруг неё стояли пони, много пони. Солдаты, слуги, гвардейцы... Все они были мертвы, со следами насильственной смерти и увечьями, их глаза смотрели на неё безжизненно. Среди них была и кобыла из Сноубьюри, держащая своего ребёнка. Их взгляды взирали на неё, обвиняя и осуждая в своей судьбе.

Фларри отступила назад, но столкнулась с новым призраком. Впереди стояли её родители, те кто спасли её, и были для неё всем. Их глаза были полны боли и разочарования.

— Ты подвела нас, — произнесла Каденс, её голос был полон упрёка и печали. — Твоя слабость погубила всех нас.

Фларри опустилась на колени, слёзы текли по её щекам, она не могла найти слов, чтобы оправдаться.

— Я… я не хотела… я не могла ничего сделать… — судорожно повторяла она, пытаясь сдержать рыдания. — Это не моя вина… Я не хотела...

— Ты вызвала монстра, — холодно ответила Каденс, её глаза были полны презрения. — Всё это — твоя вина.

— Нет… — Фларри сжала копыта, пытаясь убедить себя, что это не правда. — Это не моя вина… Это было случайно…

— Ты погубила всех, кого любила, — продолжала Каденс, её голос становился всё более суровым. — И затем, ты предала нас и наши жертвы, пойдя за чудовищем.

Фларри почувствовала, как её сердце разрывается от боли. Она упала на землю, всхлипывая, не в силах вынести эти обвинения.

— Прекратите… пожалуйста… — умоляла она, чувствуя, как всё внутри неё разрушается. — Я не хотела…

Её тело дрожало, слёзы стекали по лицу, и внезапно всё исчезло. Она вновь оказалась на холодном снегу, сжимая копыта в бессильной ярости. Перед ней стоял Сомбра, его глаза светились удовлетворением.

— Это ты… — голос её дрожал от страха и ненависти. — Это твоих копыт дело…

— Верно, — ухмыльнулся Сомбра. — И если ты не хочешь оставаться в этом кошмаре дольше, иди в город и делай то, что должна.

Фларри едва сдерживала себя от того, чтобы не рухнуть обратно на землю. Она лишь покорно склонила голову и поплелась в сторону разрушенного города, толком не зная, как ей справиться с этой задачей.

Её мысли метались, пытаясь найти способ обойти блокпосты, но долго размышлять не пришлось. Едва она приблизилась к первому из них, как чейнджлинги заметили её и, словно хищные птицы, моментально взмыли в воздух, окружив её. Их тёмные хитиновые тела, зловеще блестевшие на фоне разорённого города, внушая страх юному аликорну.

Трое чейнджлингов, вооружённые винтовками, наставили их на Фларри, и один из них, явно командир, заговорил на, на удивление, понятном ей языке:

— Имя? Номер? Откуда пришла?

Фларри застыла на месте, её разум лихорадочно искал ответ. У неё не было времени думать, и она инстинктивно назвала первое имя, пришедшее в голову, — имя одного из генералов Кристальной Империи, которую она когда-то видела на параде.

— Я... Кристал Лили, — тихо произнесла она, стараясь придать своему голосу уверенность, хоть внутри всё сжималось от страха.

Чейнджлинги обменялись удивлёнными взглядами, их хитиновые лица с трудом выражали эмоции, но поднятые брови выдавали их замешательство.

— Значит не отсюда? Следуй в ближайший центр комплектации в городе, — приказал командир, жестом указывая в сторону города. — Получишь свой номер и удостоверение. Тебе назначат работу. Попадешься без документов в следующий раз, арестуем.

Фларри торопливо кивнула, чувствуя, как сердце стучит в груди, готовое вырваться наружу. Она попрощалась как можно скорее, надеясь избежать подозрений, и, под недовольными и подозрительными взглядами чейнджлингов, прошла через блокпост. Её взгляд избегал как охранников, так и танк, зловеще застывший рядом. Когда она проходила мимо братской могилы, в которой сожгли тела погибших защитников города, Фларри пришлось сдержаться, чтобы не расплакаться.

Идя по улицам Кристального города, она видела только разруху. Когда-то сверкающие здания теперь представляли собой руины, а повсюду сновали чейнджлинги. Уцелевшие кристальные пони, которых она когда-то знала и любила, выглядели подавленными и измученными. Многие из них были закованы в цепи и шли в длинных колоннах под конвоем солдат, с лицами полными отчаяния.

Фларри вскоре поняла, о какой работе, говорили охранники на блокпосте. Кристальные пони, бывшие свободные жители города, теперь занимались рабским трудом под надзором вооруженных солдат, восстанавливая город для своих новых хозяев. Она заметила разрушенное здание, у входа в которое толпились пони, ожидающие своей очереди получить скудные пайки от чейнджлинга-офицера, стоявшего вместе с двумя охранниками.

Аликорн почувствовала, как её желудок болезненно сжался, напоминая о том, что она всё ещё не ела. Однако она постаралась подавить голод, помня о своей задаче. Направившись к знакомой площади, она изо всех сил старалась не обращать внимания на воспоминания, которые нахлынули на неё с новой силой, и на холодную, пронизывающую безысходность, от которой не было спасения.

Когда она наконец достигла площади, сердце сжалось ещё сильнее. Перед ней стоял её старый дом, разрушенный и осквернённый. Над дворцом висели новые, чужие флаги с зелёным сердцем, на темном фоне, обрамленном рого-подобными наростами. Но самое ужасное зрелище ждало её впереди. Кристальное Сердце, источник жизни и магии этого города, теперь было опутанно странными устройствами, которые установили вокруг его постамента. Несколько чейнджлингов в странных мундирах ходили вокруг Сердца, делая замеры и записывая данные.

— Как мне быть? — тихо прошептала она, обращаясь скорее к себе, чем к кому-то другому. Но ответа не было. Тишина города, нарушаемая лишь скрипом чейнджлингов, казалась ей гнетущей и безнадежной.

Впрочем, долго размышлять у неё возможности не было, как её сердце сжимается от тревоги, когда она заметила, что к ней подошёл ближайший чейнджлинг в форме, явно обратив внимание на растерянную единорожку стоящую посреди улицы.

— Эй, ты! Номер и документы, живо!

Фларри с трудом справилась с волнением. Она знала, что её документы ещё не готовы. Трепеща от страха, она ответила:

— Я… я ещё не получила удостоверение и номер.

Чейнджлинг усмехнулся, приподняв одну бровь.

— Ну что ж, я отведу тебя в центр комплектации. — Он склонил голову к боку и продолжил, как бы невзначай: — Если ты дашь мне немного любви, я мог бы замолвить словечко, чтобы тебе досталась лёгкая работа.

Фларри, поражённая, уставилась на него. Её голос дрожал, когда она спросила:

— Что вы имеете в виду?

Чейнджлинг продолжил, не скрывая усмешки:

— Мы могли бы высасывать у вас любовь, как обычно, но старшие запретили, чтобы не тратить силы рабочих. Слишком мало пони в городе, ещё невзначай откинуться лишние рабочие копыта — усмехнулся чейнджилинг. Но ничто не запрещает рабам самим дарить нам любовь. Всего один поцелуй, и ты можешь получить вместо стройки должность заведующей на складе.

Фларри поморщилась, её губы дрогнули в смущении и отвращении.

— Пожалуй, я воздержусь, — ответила она. — Простите, но это мой первый поцелуй...

Чейнджлинг хмыкнул, его усмешка стала ещё более злорадной.

— Ты ещё передумаешь, поверь мне. Но в следующий раз, возможно, придётся дать гораздо больше, чем один невинный поцелуй.

Когда солдат привёл Фларри к полуразрушенному правительственному зданию, которое охраняло несколько чейнджлингов, её душа снова забилась в груди от волнения. Стены здания были покрыты трещинами, а двери повисли на одной петле. Охрана, заметив её, смотрела с явным интересом и настороженностью.

Солдаты и чейнджлинг, сопровождавший Фларри, проскрипели на своём языке, а затем её сопровождающий отдал честь и повёл её дальше, через мрачные коридоры, освещённые лишь тусклыми лампами. Они подошли к столу, за которым сидел офицер в фуражке. Он был, очевидно, более старше чем солдат стоящий рядом, с хитиновым покрытием тёмного оттенка, и перебирал документы. Когда офицер заметил её, его взгляд метнулся к ней, за секунду став более внимательным и оценивающим. Он даже слегка облизнулся, что вызвало у Фларри дрожь по спине.

Офицер и солдат переговорили на своём языке, после чего офицер обратился к Фларри.

— Откуда ты такая взялась? — его голос был почти насмешливым.

Фларри, испуганно спросила:

— Что вы имеете в виду?

Офицер и солдат рассмеялись. Офицер сказал, с явным интересом:

— От тебя просто несёт любовью, вкусной любовью. Такое от обычных кристальных пони не получить. Буквально, как яркий фонарь посреди ночи.

Солдат добавил, шутя:

— Тебе бы в казармы, или лучше, запихнуть в кокон. Сколько из тебя можно получить...

Фларри вновь вздрогнула от страха, её губы дрогнули в болезненной улыбке.

Офицер, не обращая внимания на её беспокойство, начал заполнять несколько пустых бланков, ставя печати и подписи.

— Как тебя зовут?

— Кристал Лили, — ответила Фларри, стараясь сохранить спокойствие.

Офицер приподнял брови в лёгком удивлении.

— Правда что-ли? Я припоминаю одну личность с таким же именем. Оно больше подходит кристальному пони, чем единорогу, — заметил он, только чтобы хмыкнуть продолжая заполнять бумаги. — Ну что ж, ты отныне назначена на строительные работы. Поздравляю.

Солдат добавил, с едва скрытым удовлетворением:

— Если захочешь, всегда можешь попросить перевестись куда по легче. Только, вот придётся хорошенько угодить нам...

Оба чейнджлинга дружно рассмеялись, а Фларри почувствовала, как её лицо вновь застыло в отчаянии.

Фларри шагала по разрушенным улицам под бдительным взглядом солдата, ощущая себя беспомощной. Он неотрывно следил за каждым ее движением, будто ожидая, что она вот-вот попытается сбежать.

— Тебе повезло, что ты единорожка, — заговорил солдат, идя рядом с ней. — У тебя хоть магия есть. Телекинез – большое подспорье. Работать будет легче.

Фларри вяло кивнула, но взгляд её был прикован к группе рабов впереди. Их копыта сковывали цепи, каждый шаг отдавался в них болью, а глаза были пусты и безжизненны. Её голос был едва слышен, когда она спросила:

— А… меня тоже в цепи закуют?

Солдат ухмыльнулся.

— Только если начнёшь создавать проблемы. Будешь послушной — не будет причин. Ну, а если нет, — он смерил её взглядом, — всё быстро исправим.

Фларри не ответила. Она смотрела на пыль и камни под копытами, пытаясь заглушить страх. Их путь привел на площадь, где трудились десятки рабов, разгребая завалы, под строгими взглядами надзирателей. Один из таких надзирателей сразу подошёл к солдату, когда тот остановился у рабочих.

— Новенькая, — коротко бросил солдат, передавая Фларри под его контроль. — Держи её в узде.

Надзиратель хмыкнул и оценивающе посмотрел на неё, словно она была не более чем еще одним инструментом в его арсенале.

— За работу, — приказал он, махнув копытом в сторону обломков. — Разгребай этот мусор, и поживее, солнце ещё высоко.

Фларри вздохнула тяжело и покорно подошла к груде обломков, не имея другого варианта. Она медленно начала поднимать камни и мусор телекинезом, плотнее прячась в старый плащ, стремясь скрыть от всех свою истинную личность . Вдруг её внимание привлекли тихие слова, доносившиеся откуда-то сбоку.

— Последняя принцесса ещё на свободе... Она придет и спасет нас, вот увидите, — тихо говорила кобыла двум маленьким жеребятам, которые стояли рядом, дрожа от страха. — Мы должны верить.

Фларри сжала губы, стараясь не показывать боли, что вспыхнула в её сердце.

— Прекратите болтовню! — раздался резкий голос надзирателя, который подошёл ближе. — За работу ничтожества! — замахнулся он на кобылу и перепуганных жеребят, которых чейнджилинги не брезговали также использовать как рабов.

Фларри почувствовала, как в ней вскипел гнев, и не смогла сдержаться.

— Они же дети! Оставьте их! — выкрикнула она, не осознавая, как сильно это прозвучало.

Надзиратель остановился, прищурив глаза, а затем ухмыльнулся, явно довольный ее вспышкой.

— Вот как... — протянул он, подойдя ближе. — Сразу видно, что у тебя есть стержень. Я как раз ждал, когда ты что-то подобное выкинешь.

Фларри почувствовала, как её тело напряглось.

— Что вы имеете в виду? — с тревогой в голосе спросила она, пытаясь понять, что надвигается.

Надзиратель снова ухмыльнулся, его взгляд стал еще более зловещим.

— По правилам, за такую наглость... у меня есть право взыскать наказание, такое какое посчитаю нужным. Признаюсь, я ждал этого с нетерпением, учитывая как от тебя пасёт любовью. — жадно произнёс он, не скрывая своего желания.

Фларри едва успела переварить его слова, когда чейнджлинг, который до этого молчаливо стоял в стороне, вдруг резко подошёл к ней и с силой схватил. Её сердце застучало в груди, она попробовала вырваться, но его хватка была железной. Он прижал её к стене ближайшего разрушенного здания, и его дыхание было жарким и тяжелым. Её охватил ужас.

Фларри почувствовала холодное, неприятное прикосновение копыта чейнджлинга, который, ухмыляясь, нависал над ней. Его копыта сжимали её плечи с неумолимой силой, а в глазах сверкала жадность. Она пыталась вырваться, но его хватка была словно железные цепи.

— Что ты... делаешь? — дрожащим голосом выдавила Фларри, но ответом был лишь хищный оскал.

— Сейчас узнаешь, каково это — быть игрушкой, — прошипел он, облизнув губы.

Чейнджлинг с силой прижал её к стене, и Фларри почувствовала, как он вплотную придвинулся к ней, его холодное хитиновое тело касалось её кожи через тонкую ткань плаща. Она содрогнулась от отвращения, когда его морда приблизилась к её лицу, и он снова облизнулся, словно наслаждаясь предвкушением. Его язык, длинный и влажный, внезапно скользнул по её щеке, оставив липкий, противный след. Это прикосновение вызвало у Фларри волну рвотных позывов, но она не могла даже пошевелиться. Чейнджлинг всё сильнее сжимал её плечи, не давая даже шанса на побег.

— Ты такая сладкая... — прошипел он, облизнувшись ещё раз, его взгляд был наполнен мерзким желанием.

Его копыто скользнуло ниже, медленно проходя через её живот, заставив её вздрогнуть. Она отчаянно пыталась сопротивляться, но её тело словно застыло в ужасе. Чейнджлинг продолжал своё движение, его прикосновения становились всё более назойливыми и отвратительными, пока он не дотронулся до её бедра. Холод его хитиновых копыт пронизывал её до глубины души, и когда его прикосновение достигло её вымени, Фларри ощутила, как её тело парализует новой волной отвращения и ужаса. Она судорожно дёрнулась, но силы покидали её с каждым мгновением.

— Пожалуйста... перестань, — всхлипнула она, но чейнджлинг только злобно рассмеялся, наслаждаясь её беспомощностью.

— Ты не смеешь приказывать мне, — произнёс он, нависнув над ней, — и сейчас я возьму столько любви, сколько захочу!

С этими словами он резко приблизил свою морду к её лицу, его зубы блеснули в тусклом свете, и в следующий момент она почувствовала, как его губы вонзились в её, вытягивая из неё силу и жизнь. Фларри вскрикнула, но её голос утонул в хриплых стонах отчаяния, пока она с горечью осознала что это был её первый поцелуй. Чейнджлинг жадно впился в неё, его язык вторгался в её рот, вызывая новую волну отвращения и беспомощности. Она чувствовала, как её любовь, сами положительные эмоции медленно вырываются наружу.

Его копыто продолжало бродить по её телу, грубо ощупывая её бедра, пока вторая нога удерживала её крепко прижатой к стене. Его язык словно искал что-то внутри неё, заполняя её рот и лишая её последних сил. Чувство тошноты стало невыносимым, но она была парализована ужасом, не в силах ни пошевелиться, ни закричать. Слёзы катились по её щекам, но чейнджлинг лишь усилил свои движения, наслаждаясь её страданиями.

— Как же я люблю таких, как ты, — прошипел он, отрываясь на мгновение от её губ, — полных любви и страха...

Его копыто наконец дотянулось до её вымени, и Фларри почувствовала, как это прикосновение заставило её тело снова дёрнуться, но сил на сопротивление не осталось. Она закрыла глаза, приготовившись к самому худшему, когда внезапно раздался громкий глухой удар.

Чейнджлинг резко оторвался от неё, его тело свалилось на землю с тяжёлым грохотом. Фларри почувствовала, как её сковывающее давление исчезло, и она сама рухнула на землю, плача и дрожа от ужаса. Её губы, которые минуту назад были жертвой настолько отвратительного поцелуя, горели от мерзкого прикосновения его языка. Она всхлипывала, судорожно пытаясь стереть это ощущение с лица и всех мест куда дотянулись копыта её обидчика, но оно словно въелось в её кожу, покрывая её невидимым слоем грязи.

Фларри Харт дрожала от напряжения, чувствуя, как её силы покидают её тело. Она почти не заметила, как к ней подошёл чёрный пони. Его сильные копыта подхватили её, подняли с земли, аккуратно поставив на ноги.

— Похоже, я спас тебя от чего-то по-настоящему жуткого, — тихо проговорил он, слегка касаясь её плеча, чтобы помочь ей удержаться.

Фларри подняла полный слёз взгляд, и в следующий миг узнала его. Перед ней стоял Айдол Хувз, пони, когда-то носивший тяжёлую броню королевской стражи. Она без колебаний ринулась в его объятия, едва осознав что встретила старого друга. Она ревела, громко всхлипывая, и невнятно бормотала:

— Он... Он... этот чейнджлинг... он... — её слова прерывались рыданиями, её тело содрогалось в руках старого друга.

Пони мягко гладил её по спине, не говоря ни слова, лишь терпеливо выжидая, пока её эмоции утихнут. Он знал, что слова в этот момент не помогут. Когда её рыдания стали затихать, он тихо сказал:

— Тебе повезло, что я узнал тебя, даже под этим плащом, — его голос был тихим, но тёплым.

Фларри подняла на него ослабший, но благодарный взгляд и тихо прошептала:

— Ты бы спас любую кобылу, даже если бы это была не я. У тебя всегда было доброе сердце.

Он ухмыльнулся, наклоняя голову:

— Доброе сердце, да? — в его голосе прозвучала едва заметная насмешка. — Теперь, кажется, у нас обоих большие проблемы, — он указал копытом на без сознания лежащего надзирателя.

Фларри вытерла слёзы копытом и взяла себя в копыта. Она быстро взглянула на бессознательного надзирателя и сказала с неожиданной уверенностью:

— У меня есть план... но тебе он не понравится.

— Я последую за последней принцессой хоть в Тартар, — сказал Айдол Хувз, взглядом показывая, что готов ко всему.

Фларри Харт глубоко вздохнула и, на мгновение замешкавшись, сказала:

— Нам нужно уничтожить Кристальное Сердце.

Она замер на секунду, не веря своим ушам.

— Уничтожить? Но это буквально сосредоточение всей силы и магии Империи!

Фларри понурила голову, её голос прозвучал как горький шёпот:

— Империи больше нет...

Айдол Хувз кивнул, принимая её слова, но не растерялся. Его глаза блеснули задумчивостью.

— Если всё уже и так потеряно, то у меня появилась идея. Раскрой рабам свою личность. Подними восстание. В хаосе мы сможем уничтожить Сердце, а пони смогут скинуть кандалы этих захватчиков.

Фларри отшатнулась, её глаза расширились от ужаса.

— Это слишком рискованно! — воскликнула она. — Они... они не пощадят никого...

— А у нас нет другого выхода, — твёрдо ответил Айдол Хувз. — Они всё равно будут нас искать, а этим пони и так нечего терять. Почему бы не попробовать вернуть утраченную свободу? Если ничего не получится, мы хотя бы попытаемся.

Фларри тяжело вздохнула, чувствуя вес этого решения. Наконец она кивнула, понимая, что выбора у неё нет.

— Хорошо, — тихо сказала она, и они вышли из переулка.

Толпа кристальных пони, угнетённых и измученных рабством, двигалась по улице, почти не замечая их. Фларри остановилась в центре улицы, сорвала с себя плащ и громко, так чтобы её услышали все, сказала:

— Я — последняя принцесса Кристальной Империи! Я пришла вернуть вам вашу свободу! Кристальные пони, к оружию! Во имя гармонии!

Её голос был полон силы и решимости, и пони вокруг замерли, ошеломлённые её заявлением. В следующую секунду её магия метнулась роем зарядов, разрушая кандалы у рабов. Которые уже собирались вокруг неё выкрикивая воинственные лозунги.

— Идите на площадь! Изгоним захватчиков! — продолжала она, с горящим взглядом, в котором не было больше ни капли сомнений. Пока вокруг уже начинал нарастать гул.

Поражённые кристальные пони один за другим начали понимать, кто она. Весть о её заявлении быстро разнеслась по всему городу. Окрестные рабы, охваченные столь внезапным появлением их последней правительницей и жаждой свободы, бросались на своих надзирателей, стремясь завладеть оружием. Захватчики, отчаянно вертя свои автоматы, успевали убить лишь нескольких пони, прежде чем быть растерзанными взбешённой толпой. Волнa насилия прокатилась по городу, как цунами.

Фларри Харт, сама не веря в то, что происходит, вела их вперёд. Её уверенность росла с каждым шагом, и кристальные пони, ослеплённые её решимостью, следовали за ней. Они прорывались через кордоны чейнджлингов, сметая неорганизованное сопротивление. Толпа катилась к площади, и наконец, перед ними оказалась наскоро выстроенная баррикада.

Сломив её, Фларри Харт увидела то, что искала — Кристальное Сердце, всё ещё оплетённое странными приборами. Она осторожно подошла к нему, вокруг бушевал хаос боя. Рабы отнимали оружие у поверженных врагов, а чейнджлинги отчаянно пытались удержать контроль, в ожесточенных городских боях.

Фларри замерла перед Сердцем. Его идеально гладкая поверхность отразила её лицо. Но там она была уже другой. Она видела себя не юной принцессой, а зрелой правительницей, сильной, как её мать. Медленно протянув копыта, она сняла его с постамента и, держа его перед собой, не знала, что делать дальше. Или, вернее, боялась решиться.

— Вот оно, как ты и хотела, — прервал её мысли Айдол Хувз. — Твоё Кристальное Сердце. Теперь всё в твоих копытах.

Фларри тихо произнесла:

— Что мне делать?

Айдол Хувз, подойдя к ней вплотную, ответил почти шёпотом:

— Отпусти его.

Фларри зажмурила глаза, её сердце сжалось от этого решения. Наконец, с тяжестью в душе, она развела копыта. Сердце выпало из её копыт, с оглушительным треском разбившись на тысячу осколков.

Тишина на мгновение окутала площадь. Айдол Хувз тихо произнёс:

— Хорошая девочка.

Прежде чем Фларри успела осознать его слова, она почувствовала резкий удар в висок. Всё перед её глазами потемнело, и она потеряла сознание.

Когда на площадь начали появляться солдаты чейнджлингов, жестоко расправляясь с восставшими рабами, Айдол Хувз повернулся к ним. Его тело вспыхнуло зелёным пламенем, открыв его истинную сущность — чейнджлинг с красным гребнем и глазами. Он тяжело вздохнул, подняв бессознательное тело принцессы и, не оглядываясь, потащил её во дворец, под пустые взгляды солдат уже наводящих порядок на площади.

Фларри Харт пришла в себя в холодной темнице, под звуки насмешек двух охранников. Её сознание плыло, пытаясь сложить в единое целое обрывки последних событий. Зачем Айдол Хувз предал её? Как всё так быстро рухнуло?

Тяжело подняв голову, она почувствовала, как её копыта скользят по ледяному каменному полу. Охранники, заметив, что она очнулась, обменялись короткими фразами на своём языке и открыли дверь камеры. Один из них грубо схватил её за гриву, заставляя подняться на ноги. Фларри ощутила, как по телу пробежала дрожь — не столько от страха, сколько от унижения. Её тянули по коридорам, мимо стен, которые были ей до боли знакомы. Когда-то этот дворец был её домом, местом где она родилась и выросла, а теперь её волокли как какой-то предмет.

Вскоре они добрались до тронного зала. Охранники без всякой церемонии бросили её на пол, и она с трудом подняла взгляд, увидев перед собой чейнджилинга в военной форме, который явно выделялся среди остальных своим самодовольным видом. Его холодные глаза искрились злорадством, а в улыбке читалась насмешка.

— О, наша глупая принцесса наконец-то пришла в себя, — засмеялся он. — Добро пожаловать. Я хайвсмаршалл Триммель, ныне правитель этих прекрасных кристальных земель по воле великой королевы Кризалис.

— Ты, действительно думала что мы не заметим твою маленькую диверсию?

Фларри почувствовала, как её сердце замерло.

— Вы… вы всё знали? — сдавленно спросила она, собрав остатки сил.

— Конечно, — ответил Триммель с усмешкой. — И про тебя, и про твоего нового, и достаточно необычного друга. Вы и правда думали, что сможете обмануть меня и вернуть свою игрушечную империю? Даже если бы вам удалось, ваша победа была бы кратковременна. Армии великой гегемонии чейнджилингов быстро бы вернули её под наш контроль.

Фларри ощутила отчаяние, не понимая, как их план был раскрыт.

— Как… Как вы узнали? — спросила она, не веря в происходящее.

Триммель лишь ухмыльнулся, его взгляд полыхал презрением.

— Не заметить вашу возню было бы странно. Особенно когда несколько групп егерей пропадают в одном районе, а инцидент в Сноубьюри окончательно помог мне сложить картину, и понять с кем мы имеем дело. Ну а после того, как ты сама пришла к нам под чужим именем, всё стало ясно.

Фларри с ужасом перевела взгляд на вход в тронный зал, где появился Айдол Хувз. Её сердце на миг забилось быстрее — он был жив.

— Айдол Хувз! — закричала она, пытаясь подняться.

Но её радость оборвалась, когда его тело вспыхнуло зелёным пламенем, и перед ней предстал чейнджилинг. Его взгляд был исполнен фальшивого сожаления.

— Мне жаль, — тихо произнёс он. — Настоящий Айдол Хувз давно мёртв. Так же, как и ваш друг Санбёрст, ваши родители и почти все кто ещё мог сопротивляться.

Триммель довольно рассмеялся.

— О да, ключевое слово "почти", принцесса. Ты сама, своим обречённым бунтом помогла нам вычислить и уничтожить тех кто ещё мог сражаться. И теперь остались лишь рабы, беспомощные и покорные. Ваше восстание было обречено с самого начала.

Фларри сжала копыта, пытаясь бороться с нарастающим чувством ужаса и безысходности.

— Но… я уничтожила Кристальное Сердце… — дрожащим голосом сказала она. — Скоро придет Сомбра придёт и уничтожит вас всех, до единого.

Триммель лишь засмеялся, его смех резал слух.

— Сомбра? Ты думаешь, мы не подготовились к этому, специально дав тебе разбить сердце? Мы не просто так изучали вашу кристальную безделушку, мы смогли скопировать эффект, хоть и менее сильный, но все такой же болезненный, у нас есть всё что нужно: любовь, кристаллы, и магия, что бы воспроизвести это. И как только твой древний теневой друг которого ты не ясно как сумела вернуть, явится, заранее подготовленные магические винтовки, просто уничтожат его.

— Генерал Фаринкс, — обратился Триммель к бывшему Айдол Хувзу, стоящему у дверей. — Бери своих егерей и отправляйся на встречу с нашим незваным гостем.

Фларри смотрела, как Фаринкс не показывая сильных эмоций и смотря в пол, выходит из помещения, её разум был охвачен паникой. Всё рухнуло. Она подвела всех, кто в неё верил.

Сомбра, ощутив исчезновение магии Кристального Сердца, лишь хищно ухмыльнулся. Этот момент был предрешен, и теперь ничто не стояло у него на пути. Без промедления, он устремился прямо в город, сметая всё на своём пути. Его тёмная магия разносила войска чейнджилингов, охранявшие вход, одним движением, их нестройные ряды быстро падали, словно сухие листья под яростным ветром, а пули и магические вспышки просто тонули в волне теней. Без остановки, он углублялся всё дальше, приближаясь к центру города, переступая трупы павших чейнджилингов.

Однако по пути он заметил нечто, чего не ожидал: на улицах виднелись следы недавних боёв, тела павших солдат и разрушенные строения. Что-то здесь было не так. Он усилил шаг, не обращая внимания на редкие, слабые попытки сопротивления — каждую новую преграду он уничтожал одним взглядом. Но тревожное чувство не покидало его, как будто всё было слишком, до невозможности легко.

Когда он наконец достиг центральной площади, тьма начала окутывать город. Его тень простиралась над улицами, поглощая всё на своём пути. Но прежде чем он успел полностью обволочь город своей тьмой, из переулков начали выходить элитные егеря, вооружённые странными винтовками, которые единорог прежде не видел. Он уже ухмыльнулся, готовый смести и их.

Однако, к его удивлению, первый же выстрел винтовки попал в его тело, и боль пронзила его. Магический заряд, исходивший от оружия, по своему действию напоминал магию кристального сердца, сжигая его плоть. Он взревел от ярости и боли, отбросив егерей тёмной магией, но они продолжали наступать игнорируя потери.

Со скоростью он обратился в дым, и вознёсся на крышу ближайшего здания, намереваясь уничтожать врагов сверху своей магией, используя преимущество ландшафта. Но это оказалось лишь очередной ловушкой — заранее засевшие в домах солдаты обстреливали его со всех сторон, превращая в мишень для перекрестного огня. С каждым выстрелом его плоть пылала всё сильнее, и он уже едва отвечал на их атаки, стремясь скорее сменить позицию.

Тем временем, Фларри Харт наблюдала за этим из окна. Видя мучения того, кто некогда наводил ужас на её народ, её сердце переполнялось смешанными чувствами. И вместо страха она вдруг ощутила глубокую, невыносимую боль, а затем — слёзы. Губы дрожали, но не от слабости.

Триммель, стоящий рядом, только злобно ухмыльнулся.

— Вот и пришёл конец вашему маленькому реваншу, принцесса, — злорадно сказал он. — За эту победу мы с удовольствием поднимем тост. Я выпью из тебя столько любви, сколько смогу, а когда насытюсь, брошу тебя солдатам.

Фларри не успела ничего осознать, как он грубо схватил её, силой развернув лицо так, чтобы она увидела Сомбру. Единорог, поверженный, упал на все четыре ноги, его могучее тело содрогалось под градом магических выстрелов, которым он даже не мог сопротивляться. Обычная магия как и пули, едва ли могли нанести ему ощутимый урон, но даже очень и очень слабая магия, подобной той что излучает кристальной сердце, оставляла ему, хоть и не смертельные но вполне болезненные ожоги.

— Наслаждайся, принцесса, — прошептал Триммель ей в ухо. — Ты сейчас воочию видишь гений того, кто одержал победу в великой войне.

С этими словами он развернул её лицо к себе и начал жадно вытягивать из неё любовь, но что-то резко изменилось. Внутри Фларри вдруг что-то окончательно сломалось, и вместо страха её охватила яростная ненависть. Всё, что она чувствовала до этого — боль, потеря, отчаяние — всё превратилось в огонь требующий выхода.

Она резко и с силой укусила Триммеля прямо в лицо, и тот вскрикнул от боли, выпуская её и корчась на полу. Гнев охватил её разум до самых глубин, наполняя силой. Фларри развернула крылья, почувствовав, как они наконец то восстановились , и с яростным криком выбила окно.

Фларри Харт спикировала на площадь, чувствуя, как адреналин и ярость смешиваются в её теле, превращая каждую каплю крови в чистую энергию. Приземлившись рядом с Сомброй, она не раздумывая создала вокруг них магический барьер. Заклинание вспыхнуло, искры света отразились в её глазах, и магия, древняя и могущественная, будто пробудилась в её душе. Она, впервые ощутила желание бороться, по настоящему, что бы одолеть врагов и увидеть их гибель, а не просто выжить, она не позволила страху завладеть ею. Боль, гнев и ощущение несправедливости от всего пережитого питали её.

Сильный порыв ветра донёс до неё тяжёлый запах гари — егеря снова начали наступление. Со всех сторон улиц, переулков и крыш они окружали её, держа наготове магические винтовки, заряженные смертоносными заклинаниями. Их снаряды ранее пронзили Сомбру, и Фларри знала, что их магия ничуть не слабее той, что исходит от Кристального Сердца. Но она больше не собиралась быть беззащитной жертвой, помня что из себя должен представлять аликорн, со слов Сомбры.

Первый выстрел разорвал воздух, устремляясь к её барьеру. Фларри напряглась, впитывая силу атаки и отразив её обратно в одного из нападавших. Взрыв энергии сбил его с ног, и она увидела, как его тело отлетело в сторону. Винтовка вылетела у него из копыт, и он больше не поднимался. «Я похоже, только что убила кого-то, в первые», — пронеслось в её голове. Остальные впрочем, не сильно смутившись не собирались отступать.

С двух сторон выстрелы магических винтовок посыпались на неё, искры раскалённых зарядов осыпали барьер, создавая на нём трещины. Её магия была сильна, но не бесконечна. Барьер начал ослабевать под натиском врагов, и Фларри решила атаковать первой.

Вырвавшись из-за магического щита, она взмыла в воздух, выпустив несколько мощных заклинаний. Огненные шары разлетелись во все стороны, сжигая ближайшие здания и улицы. Взрывы сотрясли площадь, разрушая всё на своём пути. Обгоревшие враги падали один за другим, но их было слишком много, и они были хорошо подготовлены.

Один из егерей, заметив её атаку, попытался выстрелить в неё из укрытия, но Фларри была быстрее. Она направила в него ослепляющий луч энергии, который взорвал землю под его копытами, отправив его в полёт. Всё её тело дрожало от напряжения, но ярость продолжала подстёгивать её действия.

Когда она приземлилась на площади, перед ней возник знакомый силует, чейнджилинг, выделяющийся из толпы своим сильным и уверенным видом. Генерала Фаринкса, казалось не слишком смущал яростно взирающий на него аликорн. Его тёмные глаза холодно блестели, и он медленно опустил винтовку, словно собираясь сыграть в опасную игру с принцессой.

— Фларри Харт, — его голос прозвучал как шёпот, но его хватило, чтобы разрезать окружающий хаос. — Ты не можешь изменить исход войны, хватит множить страдания. Чейнджлинги всегда побеждают.

— Лжец! — выкрикнула она, помня затаившуюся обиду, и готовясь к атаке.

Она вновь выпустила мощную волну магии, направленную прямо на него, но Фаринкс не шелохнулся. В последний момент он отклонился, и заклинание пролетело мимо, ударив в стену дома. Камни разлетелись во все стороны, но генерал остался невредимым, приближаясь к ней с каждым неторопливым шагом.

В этот момент Фларри почувствовала усталость. Её магические силы истощались, каждый новый выстрел и заклинание забирали всё больше энергии. Но Фаринкс двигался уверенно, как будто его ничего не беспокоило. Он подошёл настолько близко, что их взгляды встретились.

— Ты не сможешь победить меня, — холодно прошептал он. — Прекрати свое бессмысленное сопротивление, я могу убедить Триммеля дать тебе лучшие условия.

Фларри ощутила новый прилив ненависти и гнева. Не обращая внимания на усталость, она собрала всю оставшуюся магическую мощь и направила её в одно, последнее заклинание. Она сформировала вокруг себя сферу огня и света, вспыхнувшую ярче солнца. В этот момент все другие звуки замерли, и единственное, что существовало для неё, это противник перед ней. Она готова была стереть его с лица земли.

Огненный шар рванул из её рога с такой силой, что площадь затопила ярким светом, и Фаринкс оказался в эпицентре удара. Он попытался укрыться, но было слишком поздно — огонь поглотил его. Фларри почувствовала, как сила сжигает его тело, и на мгновение подумала, что победа уже в её копытах.

Но вдруг сквозь пламя она увидела его силуэт в пылающей форме, а его одноцветные глаза, похоже выражали что-то похожее на смесь печали, удивления и жуткой боли. В этот миг что-то в ней сломалось. Он не был просто врагом, чейнджлингом, которого она ненавидела. Он был живым существом. Фларри почувствовала, как её ярость начинает угасать, уступая место сомнениям и страху. Она не могла убить его… она не хотела этого.

Огненный шар рассеялся, оставив Фаринкса на земле. Его тело обгорело, он лежал, тяжело дыша, но всё ещё живой, стремясь казалось бы с каждым вдохом захватить столько воздуха сколько возможно. Фларри смотрела на него, и что-то внутри неё холодело от осознания того, что она сделала. И осознание того что она уже лишила жизни живое существо, внезапно ударило по ней абсолютно с неожиданной силой.

Однако времени на размышления не было, и она поспешила взмыть обратно к уже сумевшему подняться единорогу. Внезапно раздался новый залп выстрелов, и её наскоро вызванный магический щит начал трещать под натиском остатков егерей. Вражеские силы всё ещё окружали её.

Фларри игнорируя это обернулась на Сомбру, лежащего на земле, и на мгновение их взгляды встретились. Казалось, даже он был удивлён тем, что она смогла одолеть Фаринкса. В её глазах больше не было старого страха — только решимость. Не произнося ни слова, она вновь начала колдовать, и когда щит окончательно спал, на месте двух пони, мелькали лишь искры от вспышки телепортации.

Еле живой единорог и измождённый, почти исчерпавший свои силы аликорн едва стояли на холме, опираясь друг на друга что бы не упасть, наблюдали за пылающим Кристальным городом. Небо было затянуто дымом, и огонь, охвативший некогда величественные здания. Сомбра молча вздохнул, опустив голову.

— Я впервые не понимаю, что мне делать, — его голос был тихим, почти задумчивым. — Как могло за время моего изгнания всё так измениться? Как меня могли одолеть... чейнджилинги? Как они вообще смогли овладеть такой магией?

— Многое изменилось, пришла новая эпоха, жестокая эпоха, — тихо ответила она, глядя на пылающие руины. — Но независимо от того, как всё развернётся дальше, нам не вернуть Империю, как минимум пока что, то немногое что от неё осталось. Ты должен это принять. Ты не всесилен.

Сомбра вновь вздохнул, его взгляд потемнел, а тело снова пронзила боль от многочисленных ожогов и ран. Он осторожно потёр бок, где всё ещё ощущались ожоги от магических винтовок егерей.

— С трудом представляю что делать дальше, — пробормотал он. — Этот мир успел измениться слишком сильно, пока меня не было. И я даже не представляю как он поменяется дальше, что несёт эта новая эпоха, даже мои казалось бы вечные враги, ушли в небытие, а им на смену пришло, это...

Фларри на мгновение замерла, обдумывая его слова, но затем, почти инстинктивно, шагнула ближе и мягко обняла его. Её объятия были тихими, но уверенными, словно она заключала не врага, а кого-то, кто, как и она, страдал.

— Жить, — прошептала она, её голос прозвучал с неожиданной силой. — Просто жить. Больше нам, пока, ничего не остаётся.

Он ничего не сказал, прежде чем отринуть от неё.

Два пони — один хромающий, другой измождённый, но всё ещё стойкий — поспешили скрыться в огромной колонне беженцев, покидающих всё ещё пылающий город.