Школа принцессы Твайлайт Спаркл для фантастических жеребят

Глава 114

Сумак с тревогой осознал, что не в состоянии вспомнить, как много он знает о своем отце. Флэм был знакомым, но чужим. У них был почти одинаковый цвет шерсти, только Сумак был немного бледнее, и одинаковые зеленые глаза. Даже голос отца был каким-то знакомым, хотя последний раз Сумак слышал его, когда был совсем крохой.

— Слушай, я пришел сюда не для того, чтобы создавать проблемы, а просто заглянул проведать тебя, — ровным голосом сказал Флэм.

Сумак навострил уши и понял, что его отец тоже владел магическими словами, и теперь Сумак знал, что он их использует. Гладкие слова Флэма несли в себе магическую уверенность, и Сумак изо всех сил старался не терять бдительности. Пеббл столкнулась с ним, когда подошла ближе, и ее уши агрессивно развернулись вперед.

— Я не плохой пони, что бы вы ни слышали, — продолжал Флэм, — это все слухи и сплетни. Меня подставили, меня обвинили, я просто честный бизнес-пони. У меня был шанс стать плохим пони, когда Катрина устроила набег на тюрьму, многие присоединились к ней на месте, а я нет. Мне не понравились ее условия. А вот Флиму понравились, и Белладонне тоже. — Опустив уши, жеребец вздохнул и выглядел весьма печальным.

Сумак ни на секунду не поверил. Ни на секунду.

— Я понимаю, что ты оказался с Трикси. — Хорошо отработанная грусть Флэма исчезла в одно мгновение, и теперь на его лице появилась странная довольная улыбка. — Никогда еще не было лучшей мошенницы и аферистки, чем Трикси Луламун.

Услышав это, Сумак стиснул зубы.

— Какое-то время она работала с моим братом и со мной… она очаровывала толпу, отвлекала их, позволяя нам с Флимом вести свои дела…

— Ты только что говорил о том, что ты честный пони, а теперь хвастаешься, что обманываешь других, — оскалилась Пеббл, раздувая ноздри.

— О, это… глупцу и с его деньгами суждено расстаться. Никто не может упрекнуть меня в том, что я наживаюсь на безответственных и глупых. Я не могу обмануть тех, кто осведомлен и подготовлен. Пони обманываются, потому что хотят быть обманутыми, а я предоставляю услуги. — Флэм одарил его жирной, скользкой улыбкой и подмигнул Пеббл.

Нахмурившись, Сумак удивился, как Флэма не поймали, а потом вспомнил, что его отец обладал магическим даром. Заклинания необнаружения и перенаправления были очень сильными. Жеребенок пришел к мрачному выводу: его отец не мог покинуть это кладбище.

— Трикси была лучшей из нас, Флим и я, мы научились у нее многому из нашего ремесла. Она самая одаренная мошенница нашего времени. — Брови Флима нахмурились, и он издал медленный, долгий смешок. — И теперь, насколько я понимаю, она одурачила всех пони, включая эту дурочку Твайлайт Спаркл, заставив думать, что она хорошая пони. А что, Сумак, она хорошо использовала тебя в качестве реквизита. Она учила тебя ремеслу?

Смех отца звенел у него в ушах, и Сумак закипал, чувствуя, что у него начинается тяжелый приступ бурления в кишках. Оскалив зубы, он потянулся своей магией и, используя всю магическую силу, на которую был способен, приподнял обветшалое, выветрившееся надгробие. Оно оказалось достаточно тяжелым, чтобы вызвать настоящую боль в носовых пазухах и корне рога, а из обеих ноздрей почти сразу же потекла тонкая струйка крови. Однако ярость придала ему сил, и он проигнорировал боль от магического напряжения.

Размахнувшись надгробием, он нанес отцу скользящий удар по морде, отчего Флэм растянулся на земле, а надгробие с мясистым хлюп, ударилось о висок Флэма! Единорог лежал в мертвой траве, ноги его подергивались, тело билось в конвульсиях. Из ноздрей Сумака струйками стекала кровь — последствия слишком интенсивного движения и слишком большой нагрузки на его неразвитую тауматургическую систему.

— Ах ты, маленький ублюдок, я убью тебя! — крикнул Флэм приглушенным голосом, осипшим от боли. — Как ты смеешь так поступать со мной! У меня уже голова идет кругом от желания схватить тебя прямо сейчас и продать Катрине, она предлагает за тебя целое состояние, ты, жалкий маленький имбецил!

Когда Флэм начал подниматься, Сумак снова ударил его, и на этот раз удар не был скользящим. Раздался хруст, когда твердый край камня соприкоснулся с углом челюсти Флэма, и жеребец рухнул на землю, больше не двигаясь. Сумак, оскалив зубы в кровавой гримасе ярости, снова поднял надгробие и приготовился обрушить его на голову Флэма.

— Сумак, не надо. — Голос Пеббл был ровным и не содержал ни малейшего намека на чувства. — Если ты это сделаешь, то всю оставшуюся жизнь будешь жалеть об этом. Пожалуйста, не надо… Я знаю, что ты злишься, и у тебя есть на это право, но то, что ты собираешься сделать, — это убийство.

Надгробие дрожало в воздухе над головой Флэма, и все тело Сумака сотрясалось от напряжения, когда он удерживал его, а из носа непрерывным потоком текла кровь. Издав сдавленный всхлип, он отшвырнул надгробие в сторону, и оно упало в траву менее чем в полуметре от того места, где лежал его раненый отец, растянувшийся на траве.

— Сумак, я пойду за помощью, — сказала Пеббл, все еще оставаясь очень спокойной. — Не думаю, что он скоро очнется. Оставайся здесь и постарайся успокоиться. Я скоро вернусь с помощью, обещаю. — Пеббл сделала небольшую паузу, а потом добавила: — Спасибо, что ты поступил правильно, Сумак…

Пока Трикси вытирала нос Сумака чистой темно-серой салфеткой, рядом стояла обеспокоенная Твайлайт Спаркл и вникала в происходящее. Прибыло довольно много зрителей, и если бы Сумак был немного лучше осведомлен о своем окружении, он мог бы удивиться тому, кто здесь появился. Больше всего интерес жеребенка привлекли Старлайт Глиммер и Тарнишед Типот, которые не стесняли друг друга.

Сбитый с толку и немного дезориентированный, Сумак обнаружил, что смотрит в другую пару зеленых глаз, похожих на его собственные — глаза Эпплджек. Даже в очках он видел нечетко, но все же смог различить беспокойство и ярость на ее лице. Прикосновение к его шее было твердым, но нежным, и она смотрела на него, тяжело дыша.

И тут же Эпплджек с рычанием сорвалась с места, бросившись в сторону Флэма.

Ругаясь и брызгая слюной, изрыгая брань, Эпплджек пронеслась мимо Старлайт Глиммер, оттолкнув с дороги испуганную кобылу, и набросилась на Флэма, который был в сознании лишь наполовину. Она стала бить его ногами по лицу, в том числе нанесла несколько сокрушительных ударов по уже сломанной челюсти.

— Ты пролил его кровь, никчемный, ничтожный, ни на что не годный шкурник!

Никто даже не пытался остановить Эпплджек, а Твайлайт наблюдала за происходящим без каких-либо эмоций на лице, ее рот сжался в тонкую линию. Тарниш вздрагивал от каждого удара и прижимал Пеббл к себе, прикрывая ей глаза передней ногой. Трикси держала тряпку поверх носа Сумака, пытаясь остановить поток крови.

— Хватит, Джеки! — прозвучал командный голос Биг-Мака и разнесся по кладбищу. Молчаливый жеребец двинулся вперед, протискиваясь сквозь толпу, и двинулся к сестре, выглядя мрачным и немного печальным. — Я уже сказал, что хватит!

Зарычав, оскалив зубы, Эпплджек откинула переднее копыто, отходя далеко назад, и нанесла Флэму последний удар прямо в глаз, а затем проигнорировала строгое неодобрительное ворчание брата.

— Извините за это, семейные дела могут стать немного неприятными, — сказал Биг-Мак, его голос снова стал мягким, но все равно как-то разносился в толпе. — Мне очень жаль, что вам пришлось это увидеть.

— Флэм Эппл, ты выбрал не тот город для визита, — сказала Твайлайт Спаркл, ее голос был холодным и властным. — Возможно, для тебя было бы лучше, если бы тебя поймали в любом другом месте Эквестрии, но ты пришел в мою вотчину. Ты показал, что у тебя нет ни одного искупительного качества. Когда-то я просила о снисхождении и милосердии к тебе, но ты растратил их впустую. Теперь ты угрожаешь убить собственного сына, как мне сказали, и, что еще хуже, ты говорил о том, что продашь его нашим врагам. У меня нет причин думать, что Пеббл мне солгала.

Сумак не мог не заметить, что оба ворона вернулись, он едва различал их в своем нечетком, затуманенном зрении. Задыхаясь, не в силах всхлипывать из-за крови и мокроты в горле, Сумак прижался к Трикси и утешился ее мягким, бархатистым теплом.

Флэм, лежавший на земле кровавой, изломанной кучей, ничего не сказал в свое оправдание.

— Хуже того, Сумак теперь является охраняемым активом Короны, а ты посягнул на его безопасность, его благополучие и его неприкосновенность. Это будет не гражданский процесс, а трибунал, который состоится на месте твоего преступления против Короны.

По толпе прошел ропот, и Твайлайт прочистила горло.

— Как одна из самых верных и преданных моих подданных, я назначаю тебя одним из моих трибунов —  Старлайт Глиммер. Тебя тоже —  Биг Мак, за твое благоразумие, мудрость и мудрые советы, которые ты давал мне в прошлом, я знаю, что ты будешь служить мне и сейчас…

— Агась.

— И последний выбор, Лемон Хартс, я знаю, что это доставит тебе неудобства, но мне нужен пони с милосердным и нежным сердцем, и я не могу придумать лучшего выбора, чем ты. Могу ли я на тебя рассчитывать? — Твайлайт повернулась лицом к Лемон Хартс, которая ежилась, шаркая копытами по траве.

— Хорошо, — ответила Лемон Хартс писклявым голосом.

— Мы не будем обсуждать твою вину или невиновность, Флэм Эппл. — В голосе Твайлайт появились жесткие нотки, слабая дрожь была слышна только самым чутким ушам. — Только обсуждение того, сколько тебе осталось жить.

Несколько пони в толпе вздохнули.

— Я не хочу, чтобы его убивали, — сказала Лемон Хартс, ее голос был писклявым и паническим. — Каким бы плохим он ни был, я не хочу, чтобы он умер, только не за это, но я согласна, что он должен быть наказан.

— Он должен жить и страдать. — Биг Мак посмотрел на сестру, и Эпплджек кивнула ему.

— Я согласна, что он должен жить. — Старлайт повернула голову и посмотрела на Флэма, который лежал в траве рядом с ней и корчился от боли, а его лицо распухло до неузнаваемости. — Хотя, должна сказать, к чему приведут его страдания? Я сомневаюсь, что его можно перевоспитать, но стоит ли прибегать к жестокости?

— Оставить его в живых — значит вернуть его в тюрьму, и мы рискуем, что он снова выйдет на свободу. — Мягкий голос Тарниша каким-то образом пробивался сквозь шум собравшейся толпы. — У меня есть решение, которое позволит ему жить без страданий.

— Тарниш, я уже знаю, что ты собираешься предложить, — обратилась Твайлайт к Тарнишу, — и я это одобряю.

Устало вздохнув, Тарниш пояснил:

— Я могу превратить его в дерево. Я уже сделал это с несколькими пони, которые пытались проникнуть в рощу. Он не будет страдать, и, насколько я знаю, я единственный, кто может превратить его обратно в пони. На самом деле я попробовал это на Мод, потому что мне нужен был пони, которому я мог бы доверять, чтобы он точно рассказал мне, каково это. Она сказала, что это похоже на сон и грезы.

Выглядя немного обеспокоенной, Лемон Хартс нахмурилась, но возражать не стала. Она посмотрела на Биг-Мака, который в свою очередь посмотрел на нее, и, похоже, между ними произошел некий молчаливый обмен мнениями. В конце концов Биг-Мак кивнул, но ничего не сказал, а Эпплджек пнула землю окровавленным копытом и разочарованно пробормотала.

— Значит, мы даруем ему жизнь и милосердие. — В голосе Старлайт прозвучало явное облегчение. Ее глаза метались из стороны в сторону, словно она оценивала одобрение толпы, а затем она добавила: — Прежде чем мы что-то предпримем, я хочу узнать мнение Сумака Эппла по этому вопросу, ведь именно он был обижен.

— Вы просите бедного жеребенка осудить собственного отца? — Биг Мак посмотрел на Старлайт недоверчивым, широко раскрытым взглядом.

Старлайт навострила уши:

— Это он приложил своего отца…

— Он сделал это в порыве жеребячьего темперамента, без сомнения. — В голосе Биг-Мака прозвучало мягкое, безошибочное беспокойство, и он посмотрел на Сумака, за которым ухаживала Трикси. — Его легко вывести из себя… Не знаю, стоит ли нам спрашивать его мнение по этому поводу.

— Не знаю, — ответила Старлайт, — но я думаю, что спросить его мнение по этому вопросу очень важно. Это будет поворотный момент в его юной жизни. Если он не будет иметь права решать, что произойдет дальше, это может вызвать у него горечь, разочарование и злость. Ему нужно чувствовать, что он имеет право голоса в этом вопросе, поскольку, как мне кажется, в долгосрочной перспективе он будет больше доверять авторитетам.

Биг-Мак фыркнул, принял задумчивый вид, и его холка затряслась, когда он погрузился в глубокую сосредоточенность. Рядом с ним Эпплджек пожевала губу, но ничего не сказала. Собравшаяся толпа ждала, а Тарниш стоял, склонив голову набок. Большой красный жеребец бросил взгляд на Твайлайт, словно пытаясь узнать ее мнение по этому вопросу, но она была неподвижна.

— Старлайт, ты высказала прекрасную мысль, и я с тобой согласна. — Биг-Мак глубоко вздохнул, его бока раздулись, как мехи кузнеца, и он испустил длинный решительный выдох через открытый рот. — Мы должны послушать, что скажет жеребенок.

Лемон Хартс и Тарниш кивнули, Твайлайт тоже, и она сделала жест в сторону Эпплджек.

— Малыш Мак, тебе есть что сказать по этому поводу? — спросила Эпплджек. — Ты выглядишь немного расстроенным. Как думаешь, ты можешь говорить? Сказать пару слов?

В ожидании того, что Сумак что-то скажет, Трикси убрала окровавленную салфетку, которой она пыталась остановить носовое кровотечение жеребенка. Сумак был в полном беспорядке, его лицо было покрыто коркой соплей и крови, а глаза затянуты красной паутиной. Трикси в последнюю секунду сделала несколько взмахов салфеткай, пытаясь счистить грязь.

Толпа затихла, когда Сумак глубоко вздохнул, а потом, сузив глаза, понял, что ему действительно есть что сказать:

— Я хочу, чтобы он умер! Убейте его! Я хочу, чтобы он… ммм!

Слова Сумака оборвались, когда Трикси закрыла ему рот и заставила замолчать. Жеребенок брыкался и бился, испытывая апоплексический приступ ярости. Окровавленная, пропитанная соплями салфетка на мгновение отлетела в сторону, и из носа Сумака хлынула струйка крови. Трикси поднесла салфетку к его носу и прижала ее, пытаясь взять кровотечение под контроль.

Уши опустились, Старлайт Глиммер выглядела разочарованной, а Биг Мак — просто грустным. На лице Эпплджек появилось странное выражение самодовольного удовлетворения, что не могло не настораживать. Твайлайт склонила голову, когда два ворона на соседнем дереве начали каркать и поднимать шум. Пеббл, прижавшаяся к ноге отца, выглядела потрясенной и немного встревоженной.

— Не думаю, что Сумак это имел в виду. — Голос Лемон Хартс был тихим шепотом, который трудно было расслышать. — Думаю, у него просто истерика. Сумак может быть немного несдержанным, если ты говоришь что-то ужасное о его матери, а какой послушный сын не был бы таким?

— Мнение Сумака принято к сведению. — Шаркая копытами, Твайлайт повернулась лицом к Флэму, который лежал на земле и стонал от боли, теперь его лицо превратилось в неузнаваемое месиво. — Давайте соберемся вместе, как трибунал, и посмотрим, сможем ли мы договориться о приговоре.

На соседнем дереве продолжали каркать два ворона.