Школа принцессы Твайлайт Спаркл для фантастических жеребят
Глава 2
Для кого-то домом был маленький милый домик или уютный каменный коттедж, для кого-то — сверкающий кристальный замок, резко выделяющийся на фоне города, в котором он находился. Для Сумака Эппл и Трикси Луламун домом было вардо — повозка, в которой можно жить, дом на колесах. В этой повозке было две кровати, откидывающиеся от стен, место для хранения вещей, куча подушек в одном конце, а на двери красовалась большая яблоня — результат творческих способностей Биг Макинтоша.
Повозка была еще блестящей и новой, только что сделанной. С одной стороны стояла простая уличная кухня, с другой — бочка для воды, а над небольшой зоной отдыха и импровизированной кухней был натянут брезентовый тент.
Трикси Луламун сидела под навесом за небольшим переносным деревянным раскладным столиком и усердно резала картошку. На столе стоял стакан с лимонадом — роскошь, которой она очень дорожила. Теперь у неё было достаточно денег, чтобы купить сахар и свежие лимоны; кислый напиток был достойной привилегией. Нарезая картофель, она не сводила глаз с двух маленьких жеребят и одного маленького дракона, сидевших в траве неподалеку.
Один жеребенок, маленький, с коричневой шёрсткой и фиолетовыми гривой и хвостом, был одет в зеленое платье. Другой жеребенок, только что из ванны, имел кремовую шёрстку и характерную гриву пшеничного цвета. Дракон, которого тоже искупали, был в основном оранжевым с оттенками жёлтого.
Трикси Луламун, нарезающая картошку, была очень счастливой пони.
— Пинки Пай некомпетентна и глупа, — сказала Пеббл, усаживаясь на зад и складывая передние ноги на животе. Она сидела, устремив взгляд на дракона, вцепившегося в рог Сумака.
— Пеббл, не говори так, — ответил Сумак, вздрогнув. Он беспокоился, что Трикси может услышать, а если услышит, то расстроится. Сегодня и без того хватало неприятностей из-за издевательств и купания. На сегодня с Сумака было довольно беспокойств.
— И даже не начинай говорить о моих родителях... они тоже глупые. — После этих слов Пеббл слегка выпятила нижнюю губу — это был максимум эмоций, на который она была способна, и почти предел ее выразительности. Она сделала глубокий вдох и продолжила: — Я не могу поверить, что они бросили меня, чтобы попытаться снова завести лучшего жеребенка.
— Эй, Пеббл, все было не так, и ты это знаешь. — Сумак почувствовал тяжесть, навалившуюся на холку, и ему стало трудно дышать. — Твои родители любят тебя. Тебе просто нужна лучшая школа... Они оставили тебя с Пинки, потому что она — семья.
— Да... Пинки... которая просто идиотка. — Пеббл фыркнула.
— Пинки не идиотка, — сказал Сумак, покачав головой и надеясь, что этот разговор не доставит ему неприятностей.
— О, выйди на улицу и понежься на солнышке. Все жеребята любят солнце. Солнце полезно для тебя. Солнечный ожог? Что значит "солнечный ожог"? О, с тобой все будет в порядке, перестань жаловаться. А теперь иди в парк и веселись". — Голос Пеббл был монотонным ровным гулом, и она делала паузы только для того, чтобы перевести дыхание. — Не беспокойся о задирах, просто не обращай на них внимания, и они уйдут, я обещаю. Ты делаешь из этого большую проблему, чем она есть на самом деле. Может, хватит жаловаться на солнце, никто не любит нытиков...
— Ладно, Пеббл, ты высказала свою точку зрения. — Сумак поднял одно копыто и покачал головой. — Но это не делает ее идиоткой, и ты вроде как подлая, раз так говоришь.
— А она была подлой и глупой, когда отправила меня из дома на страшный дневной свет, где Олив могла прийти и мучить меня. — Пеббл моргнула, покачала головой, а затем вздохнула. — Я не хочу с ней жить. Она ужасная. Она раздражает. Она мне не нравится. Она не уважает моё личное пространство, мою частную жизнь и всё такое.
— Но она твоя семья и она любит тебя. — Голос Сумак был немного писклявым и слегка дрожал. — А семья — это важно. Лучше иметь кого-то, кто любит тебя, даже если он всё испортит, чем никого, кто бы тебя любил. — Пока Сумак говорил, он взглянул на Трикси и, посмотрев в ее сторону, на мгновение вернулся к Пеббл.
— Всё было прекрасно. У меня была мама, у меня был папа, и мы были счастливы большую часть времени, и была ферма камней, а теперь у меня нет ничего из этого. Все исчезло. Мои родители бросили меня... наверное, потому что Пинки Пай была права. Я слишком много жалуюсь, а никто не любит нытиков. — Пеббл замолчала, закрыла глаза и стала неподвижной, как камень.
Сумак на мгновение задумался, но потом понял, что, судя по тому немногому, что он о ней знал, Пеббл была близка к тому, чтобы заплакать. Он прошёлся по траве и прижался к её боку, пытаясь утешить, хотя это было очень странно, и от этого он чувствовал себя мерзко и противно.
Мгновение спустя он почувствовал, как её передние ноги обхватили его за шею и сжали. Он чувствовал ее дыхание, тяжелое, глубокое, неровно входящее и выходящее, она вздрагивала, ее грудь подрагивала. Она плакала, по-своему. Не было ни слёз, ни всхлипываний, ни звуков, ничего, кроме её вздрагивающей груди, что говорило бы о том, что что-то не так.
— Всё будет хорошо, Пеббл, — прошептал Сумак, чувствуя себя немного скрюченным и очень смущённым от того, что Пеббл его обняла. Пони будут говорить и ещё долго будут дразнить Пеббл, что она его подруга-кобылка. Сумак вздохнул с покорностью: Пеббл нуждалась в нём прямо сейчас, и ему оставалось только терпеть издевательства. Отчасти он был рад, что только что принял ванну. Он не хотел вонять рядом с Пеббл по непонятным причинам. Обычно его не беспокоило то, что от него воняло.
Сумак почувствовал, как дракончик, покоившийся на его макушке, зашевелился. Теперь она была сухой, гладкой, кожистой, ее чешуя была гладкой и ровной на ощупь. Она была маленькой и легкой, почти ничего не весила, и ее движения щекотали его. Пеббл прижалась к нему, и он изо всех сил старался не засмеяться.
Маленький детеныш издал трубный визг и спрыгнул с рога Сумака. Он смотрел, как она прыгает, и сердце у него замирало, и было странное чувство тревоги, что она упадёт и поранится. Но она не упала и не ушиблась. Она приземлилась в траву с приглушенным хлюпаньем и помчалась прочь, ее длинный хвост раскачивался из стороны в сторону, казалось, на манер бескостной змеи.
Она была такой крошечной, ее тело было таким тонким и легким. Она появилась на свет из яйца размером с гусиное. Она съела довольно много яйца, и часть его была отложена для того, чтобы она могла съесть его позже. Крошечный кусочек остался у Твайлайт, которая пообещала, что сделает с ним что-то особенное.
Когда Сумак сидел, наблюдая за своим карликовым драконом, Пеббл повернула голову и тоже посмотрела на него, ее передние ноги все еще находились на шее Сумака. Пара жеребят наблюдала, как дракончик бегает кругами по траве.
— Что она делает? — спросил Сумак.
— Понятия не имею, — ответила Пеббл. Кобылка чуть слышно фыркнула, глубоко вздохнула и отпрянула от Сумака. Она остановилась на середине действия, ее копыто все еще оставалось на шее Сумака, она погладила его, а затем убрала копыто, откинувшись на плед.
Маленький детеныш поднял хвост, издал писк, хрюкнул, а затем топнул правой задней лапкой. Издав пронзительный крик, она отползла в сторону, а затем обернулась, сверкнув желтыми глазами. Она оставила после себя в траве маленькие блестящие камушки.
— Она покакала, — сказал Сумак тихим шепотом.
— Похоже на камни. — Пеббл наклонился вперед и попытался рассмотреть все получше.
Поднявшись вверх, детеныш поднял голову, встал на задние лапы, используя хвост для равновесия, надул свою крошечную грудь, вдыхая, а затем с хриплым вскриком выдохнул огонь на собственные экскременты.
Раздался звук, похожий на громкие хлопушки. Каждая маленькая дробинка выскочила и взорвалась с ярким треском, и от каждого взрывного разрыва у Сумака и Пеббл дернулись уши. Пеббл откинула голову назад, глаза ее расширились, и она, не раздумывая, потянулась и схватила Сумака за переднюю ногу. Сжав ее в шетке, она с удивлением смотрела, как детеныш взрывает свои экскременты.
— Она какает петардами! — восторженно воскликнул Сумак. — Ты это видела? Она какает петардами! Всё, что связано с драконами, просто потрясающе!
Детеныш, довольный тем, что его работа выполнена, пробрался по траве к Сумаку, вскарабкался по его ноге, отчего жеребенок захихикал, схватил его за шею, вцепился в гриву и подтянул свое крошечное тело к рогу Сумака — своему любимому месту для отдыха.
— Мой маленький бумер сделал бум-бум! — Сумак корчился от смеха, хвост детеныша все еще щекотал его шею и ухо. Сумак был так занят смехом, что даже не заметил, что Пеббл все еще держит его за переднюю ногу, и не заметил, когда она отстранилась.
— Что взорвалось? — спросила Трикси.
Сумак посмотрел на свою обеспокоенную маму, на его лице все еще играла широкая ухмылка:
— Она покакала и обожгла их своим огнем, и они взорвались! Она сделала бум-бум!
— О. — Через мгновение Трикси начала улыбаться, вспоминая, насколько маленький дракончик был идеальным спутником для жеребенка. Приятно было видеть Сумака улыбающимся и счастливым, он часто бывал слишком серьезным и угрюмым.
— Бумер — хорошее имя для дракона, — негромко сказала Пеббл.
— О, не знаю. — Трикси, все еще улыбаясь, посмотрела на маленького детеныша, который цеплялся за рог Сумака.
— Спайку нравится имя, которое дала ему Твайлайт. — Сумак замолчал, пытаясь рассмотреть свой колючий рог. — А мне нравится Бумер.
Трикси вздохнула, покачала головой и смирилась с мыслью, что теперь у нее есть маленький дракончик по имени Бумер. Она посмотрела на Пеббл, которая уставилась на Сумака, а затем на Сумака, у которого на лице появилось недоверчивое выражение. Она засмеялась, снова покачала головой, а затем развернулась хвостом, чтобы вернуться к нарезке картофеля на ужин.
— Тебе нравится имя, которое я придумала? — спросила Пеббл, когда Трикси уходила.
— Конечно, нравится, — ответил Сумак.
Маленькая кобылка на мгновение замолчала, глядя в глаза Сумаку:
— Спасибо. — Наступила пауза, и она глубоко вздохнула. — Мне стало легче. Сумак, как ты думаешь, ты сможешь поделиться со мной своим драконом?
Маленький жеребенок замер, его скрещенные глаза расцепились, и он посмотрел на Пеббл. Он заглянул в ее блестящие голубые глаза и почувствовал, как по позвоночнику поползли мурашки. Он сглотнул и попытался заставить свой мозг работать, но его органы чувств только что вышли на пятиминутный перерыв.
— Я не хочу ни удерживать ее, ни отнимать у тебя. Она должна быть с тобой. Но она мне нравится... и ты мне нравишься... и я подумала, что, возможно, это то, что мы могли бы сделать вместе. Может быть, мне нужно сосредоточиться на чем-то другом, а не на том, что мои ужасные родители бросили меня. — Пеббл моргнула, подняла переднюю ногу и откинула с лица свою прямую, примятую гриву. — Мы могли бы быть... как... друзья... которые... воспитывали бы ее вместе.
Сумак сглотнул и постарался не паниковать. Пони могли бы болтать об этом. Или споют эту дурацкую песню о том, как они с Пеббл сидели на дереве и дарили друг другу отвратительные поцелуи. С другой стороны, Пеббл было больно, и сейчас ей, наверное, очень нужен был друг. Она была в плохом положении. Ей казалось, что родители ее не любят, и она действительно была сейчас очень несчастным жеребенком. Конечно, он мог бы смириться с небольшим дискомфортом, чтобы она была счастлива, верно?
Он попытался подумать о том, как мог бы поступить Биг Мак. Что бы сказал Биг Мак о том, что два жеребенка объединились, чтобы вместе воспитывать дракона? Сумак не знал. Он даже не мог представить, что Биг Мак попытается дать ему совет по этому поводу. Моргнув, Сумак понял, что ему нужно что-то сказать, и поскорее, иначе он обидит Пеббл. У неё были чувства, и они были важны для него по причинам, которые он не мог понять или объяснить.
— Я думаю, это было бы замечательно, Пеббл, — негромко сказал Сумак. — Наверняка будут моменты, когда я не смогу взять ее с собой. Мне нужен кто-то, кому я могу доверить заботу о ней. Ты — единственная пони, которую я знаю, и которая достаточно умна, чтобы понять, насколько это важно и серьёзно. Я могу тебе доверять.
Пеббл несколько раз моргнула, ее длинные ресницы на мгновение слипались при каждом открытии и закрытии глаз:
— Спасибо, Сумак Эппл.
На мгновение показалось, что Пеббл хочет сказать что-то еще, но она промолчала. Сумак, снова ставший серьёзным и торжественным, посмотрел на кобылку и кивнул ей:
— Твайлайт дала мне ее, чтобы помочь найти друзей. Может быть, если мы оба будем заботиться о ней, то сможем подружиться вместе.
Кобылка ничего не ответила, но уставилась на Сумака. Немного подумав, она кивнула головой в знак согласия. Она подползла поближе к Сумаку, глубоко вздохнула, расслабилась и поудобнее устроилась на траве.
— Хочешь остаться на ужин? — спросил Сумак.
Пеббл кивнула:
— Я не хочу пока возвращаться домой к Пинки Пай. Я не хочу, чтобы она хватала меня, сжимала, обнимала и пыталась заставить меня чувствовать себя лучше. Я не могу сейчас с ней справиться. Мне нужно побыть в тишине, а Пинки Пай не может быть тихой.
Вздохнув, Сумак попытался придумать полезный, осмысленный ответ, но не смог. Ему было жаль Пеббл, но он не знал, как ей помочь. С Пинки Пай иногда было трудно справиться, но розовая пони хотела как лучше. Было ясно, что Пеббл любят, но Сумак не знал, как заставить ее понять это и примириться с этим. Он взглянул на Бумер и увидел, что она уже спит. Малыши-драконы много спали.
Сегодня был самый важный день в жизни Сумака, возможно, самый важный день в его жизни. Он достиг дна своей ярости и взлетел на вершину счастья. У него появился друг, который был ему очень дорог, хотя он и не понимал ее. Ему был преподнесен драгоценный подарок, который, как он знал, изменит его жизнь. Он подумал о том, что Трикси постоянно твердила о его потенциале. Возможно, Бумер поможет раскрыть его потенциал. Бумер уже немного сблизил их с Пеббл. Решив вместе воспитывать дракона, они сблизились по-особому. Сумак не знал, как это определить, но знал, что это нечто особенное, то, чем стоит дорожить.
— Эй, Пебс, — сказал Сумак.
— Не называй меня Пебс, — ответила Пеббл.
— Я просто хотел сказать... — Сумак сглотнул и обнаружил, что у него внезапно пересохло во рту. Он прочистил горло и усилием воли заставил себя произнести остальные слова. — Я просто хотел, чтобы ты знала, что я рядом с тобой. Ты помогла мне, ты спасла меня, и без тебя я бы никогда не поступил в школу и не реализовал свой потенциал, и я очень многим тебе обязан, и я очень рад, что мы друзья, и я всегда буду рядом с тобой, если я тебе понадоблюсь, и я не могу остановиться, потому что сейчас я чувствую себя очень глупо, и мне кажется, что нет способа закончить это, чтобы не выглядеть глупо, и я просто не могу...
Приложив копыто к губам Сумака, Пеббл заставила жеребенка замолчать. Она посмотрела ему в глаза и ровным монотонным тоном произнесла слово:
— Спасибо.
Когда Пеббл отдернула копыто, Сумак облегчённо вздохнул и замолчал.