I can fix him

Глава 2

Тьма и неясные образы окружали её, словно пытались задушить. Селестия ощущала, как её тело падает, обессиленное, на холодную землю. Шум битвы затихал, превращаясь в отголоски далёкого ужаса. Сквозь пелену сознания она видела, как кристальные пони с холодными, пустыми глазами приближались, хватая её за копыта и унося вглубь чуждой, мрачной земли.

Она металась во сне, цепляясь за простыни, но образы не исчезали. Они становились всё ярче, всё реальнее. Тёмные коридоры, тусклый свет факелов, запах сырости и крови. Металлический звон цепей. Его голос, холодный, пропитанный презрением.

— Это ты не забудешь, — прошептал он ей на ухо, когда она не могла больше сопротивляться.

Селестия закричала, и этот крик вырвал её из сна. Она резко села в постели, тяжело дыша, покрытая липким потом. Её золотая грива, обычно плавно переливающаяся, теперь была растрёпана, пряди прилипли к шее. В груди гулко билось сердце, словно хотело вырваться наружу.

Она с трудом поднялась на ноги, пошатываясь, ощущая слабость. Накинув лёгкий халат, она прошла к ванной. Открывая дверь, чувствовала, как дрожат копыта, но не останавливала себя. Ей нужно было смыть это.

Тёплая вода наполнила ванну, обволакивая её тело. Она сбросила халат, медленно опустилась в воду, но облегчение не приходило. Глядя на свою ногу, Селестия видела шрам. Место укуса потемнело, его края выглядели воспалёнными. Рана всё ещё зудела, словно была пропитана остатками его ненависти.

Она вздохнула, подняв взгляд к потолку.

— Первый ли раз он осквернил меня? — прошептала она сама себе, горькая улыбка мелькнула на её устах. — Нет... отнюдь.

Вода обволакивала её, но казалась чуждой. Закрывая глаза, она видела его лицо. Тёмные глаза, наполненные безумной магией, его ухмылку, насмешливую, торжествующую.

— Почему? — прошептала она. — Почему ты такой монстр? Что мы сделали, чтобы заслужить твою ненависть?

Воспоминания вернулись волной. Его голос, смех, шёпот во тьме. Пытки, которые длились месяцами. Её молчание. Никто, даже Луна, не знали, через что она прошла. Она никогда никому не рассказывала.

А теперь он снова здесь. Словно сама судьба решила, что её прошлое ещё не готово остаться забытым.

Она никогда не убегала от опасности. Её возраст и мудрость давно избавили её от страха смерти. Даже мысли о том, сколько жизней она прожила, сколько войн видела, сколько трудов вложила в укрепление Эквестрии, уже не тревожили её. И всё же, холодок, пробегающий вдоль её спины, был не тем, что можно было списать на обыкновенное беспокойство. Он был чем-то другим. Грязным, жутким. Тем, что он оставил на ней.

Селестия знала, откуда пришёл этот холод. Она только догадывалась, но её догадка была болезненно точной. Это было связано с другой личностью, которую она встретила когда-то давно, в другой реальности, по ту сторону разбитого зеркала. Там он был другим. Галантным, нежным, понимающим её с полуслова. Безупречным. Идеальным.

Он был слишком идеальным для неё. Слишком подходящим, чтобы быть правдой. Они оба знали, что у аликорнов есть предназначение, и что личным чувствам там места нет. Но её сердце, вопреки разуму, осталось привязанным к нему. Она полюбила того короля, что носил то же имя, что и её нынешний враг. Она полюбила его слишком сильно, чтобы забыть, даже теперь, спустя века.

Эта любовь, что останется с ней до самой смерти, была единственным объяснением её стремления помочь нынешнему Сомбре. Проклятому, безумному, жестокому. Это чувство стало её якорем в тьме, её единственной надеждой, что в нём ещё можно найти что-то светлое.

Селестия вздохнула, глубоко, тяжело, словно отпуская груз, который давил на её сердце. Не снимая халата, она вышла из своих покоев.

Темница была холодной.

Холодными были и каменные ступени, покрытые сыростью, холодным был воздух, пахнущий плесенью и чем-то застарелым, неуютным. Холод пронизывал всё это место насквозь, и Селестия почувствовала его даже через свой тонкий домашний халат, который совершенно не подходил для прогулок в такие места. Но ей было всё равно. Единственное, что она усвоила за долгую жизнь, — если появляется проблема, её нужно решать. Быстро и решительно. Оставленные без внимания проблемы неизменно оборачивались куда большей бедой.

А её проблема сейчас спала в одной из камер.

Селестия шла по длинному, тёмному коридору, лишь слегка подсвеченному редкими факелами. Проходя мимо дремлющего стражника, который, кажется, так и не заметил её, она осматривала ряды камер. Большинство из них были пустыми или обжитыми молчаливыми узниками, чьи тени прятались в углах, но, наконец, её внимание привлекла одна из них.

На грубой соломенной подстилке, свернувшись клубком, спал тот, кого некогда называли королём. Свергнутый тиран, Сомбра.

Он выглядел, мягко говоря, жалко. Его тело время от времени дёргалось, как будто его терзали плохие сны, а лицо, обычно суровое и уверенное, сейчас выражало беспокойство. Его тёмную шкуру покрывали синяки, свежие и старые, которые были не так заметны во время их предыдущей встречи. Он больше походил на избитого узника, чем на того безумного психопата, что когда-то вселял ужас в сердца целого народа.

Селестия посмотрела на него без особого сочувствия. Всё это не вызывало в ней жалости, как и его нынешнее состояние. Но и задерживаться здесь надолго она не собиралась. Подавив внутренние колебания, она решительно распахнула скрипучую дверь камеры.

Скрип дверей разнёсся по коридору, но узник, похоже, не проснулся. Селестия шагнула внутрь, подошла ближе и наклонилась, чтобы лучше рассмотреть его.

Он больше не был тем королём.

Его лицо, обычно строгий оскал, теперь казалось усталым и опустошённым. Селестия чуть нахмурилась, заметив, как его губы что-то тихо шепчут во сне. "Сны, — подумала она. — Они мучают и его."

Решив разбудить его, она слегка потрясла его за плечо. Но Сомбра лишь недовольно повернулся на другой бок, продолжая бормотать что-то невнятное.

Её терпение начало иссякать. Селестия нахмурилась и уже потянулась, чтобы снова потрясти его, но её копыта случайно задели обрубок его рога.

Реакция была мгновенной. Сомбра резко вздрогнул, как от электрического разряда, а затем его глаза распахнулись.

Едва осознав, кто стоит над ним, он молниеносно вскочил, двинув копытом. Удар пришёлся ей прямо в лицо.

Боль была резкой и сильной. Селестия вскрикнула и рухнула на холодный пол, зажав копытом ноющий глаз.

Сомбра, теперь полностью проснувшийся, оскалился, отступая к дальнему углу камеры. Его глаза метались, словно он ожидал нападения.

— Ты… — его голос был низким, полным ярости. — Я знал, что ты меня ненавидишь, Селестия. Но чтобы так… Чтобы убить во сне, в своей же тюрьме…

Селестия, всё ещё сидя на полу, сжала зубы от боли. Её голос прозвучал громко, но хрипло:

— Прекрати… постоянно калечить меня!

Она с трудом поднялась на ноги, поддерживая себя крылом. Одной из её глазниц уже начал заплывать свежий синяк, а халат помялся и потерял всю свою изящность.

— Я не собиралась убивать тебя, Сомбра, — добавила она раздражённо, растирая пострадавшую щёку.

Сомбра окинул её взглядом. Белоснежная фигура, обёрнутая в домашний халат, с растрёпанной гривой и слегка дрожащими крыльями. Она выглядела совершенно иначе, чем в его кошмарах.

Он медленно выдохнул, чуть расслабляя позу.

— Если не для этого, — хрипло спросил он, — то зачем ты здесь? Почему ты мешаешь мне спать?

Селестия вздохнула, опираясь о стену.

— Хороший вопрос, — пробормотала она, морщась от боли. — Твой удар, кажется, выбил из меня все мысли.

Зловещая тишина воцарилась на считанные секунды, нарушаемая только едва слышным дыханием двух пони — одна стояла, вытирая синяк под глазом, другой сидел, нахмурившись, в дальнем углу своей камеры.

Сомбра наблюдал за пытающейся тщетно унять свою боль, Селестией, его алые глаза сверлили её взглядом. Он всё ещё слегка оскаливался, как зверь, готовый к нападению, но уже не рвался в бой.

— Чего бы тебе ни требовалось от меня, — сказал он наконец, его голос прозвучал низко и грубо, как раскат грома. — Ты этого не получишь.

Селестия вздохнула и скрестила копыта на груди, её взгляд стал чуть мягче, но всё же остался строгим.

— Тебе самому это не надоело? — спокойно спросила она, поднимая одну бровь.

Сомбра нахмурился сильнее, но ничего не ответил. Она уловила в его глазах едва заметную тень удивления.

— Сколько лет прошло с тех пор, как мы сражались? — продолжила она, делая пару шагов ближе. Её голос звучал спокойно, но в нём проскальзывали нотки усталости. — Та война давно закончилась. Ты пытался взять реванш. Не один раз. И каждый раз терпел поражение. Тебе самому всё это не надоело? Не надоело ненавидеть?

Сомбра хмыкнул и, тяжело усаживаясь на круп, склонил голову набок.

— Это не я пришёл к вам, принцесса, — сухо ответил он. — Это твоя сестрёнка притащила меня сюда. Жадная до драки, не правда ли?

Селестия усмехнулась, садясь рядом на холодный пол и кутаясь в халат.

— Она всегда была энергичной, — сказала она с лёгкой улыбкой. — Даже импульсивной. В своё время это сработало против неё.

Сомбра внимательно оглядел её, задержав взгляд на её растрёпанной гриве.

— Это, конечно, всё прекрасно объясняет, — сказал он с язвительным тоном, — кроме разве что того, почему меня похитили? И, главное, почему ты решила явиться ко мне, да ещё и в одном халате?

Селестия откинулась назад, опираясь на стену.

— Хороший вопрос, — пробормотала она устало. — Давай начнём с простого. Место, где тебя поймали, было какой-то очередной тайной лабораторией? Только честно.

Сомбра отвёл взгляд и пробурчал:

— Да.

— Там было что-то запретное, темное, нехорошее? Что-то, что ты хотел использовать как оружие?

Он молчал на мгновение, затем неохотно ответил:

— Да.

— Ты планировал очередную попытку реванша? — Селестия подняла бровь здорового глаза, не отрывая от него пристального взгляда.

Сомбра выдохнул и, нехотя взглянув на неё, тихо произнёс:

— Да.

— Понятно, — протянула она, садясь ровнее. — Но вот что. Бить тебя после этого было необязательно, не так ли?

Он мрачно хмыкнул, не отвечая.

— Я видела свежие синяки на тебе, — продолжила она. — Похоже, тебя избивали уже после того, как привели сюда. Не так ли?

Сомбра всё ещё молчал, но она продолжала пристально смотреть на него, ожидая ответа.

— Не так ли? — повторила она чуть громче.

— Да, — выдохнул он наконец, глядя в пол. — Они были... недовольны.

— Недовольны чем? — её голос стал мягче, но настойчивей.

— Тем, что я укусил тебя, — наконец признался он. — Я пытался сопротивляться, но без магии… Меня просто пинали, как жеребёнка. Толпой. Хотели все кости переломать. Может, какие-то и сломали.

Селестия чуть насмешливо фыркнула.

— Не преувеличивай, Сомбра.

Она подняла переднюю ногу, показывая ему место укуса. На коже виднелась воспалённая рана.

— Хотя, признаюсь, укусил ты меня больно.

Сомбра усмехнулся, в его взгляде мелькнула мрачная насмешка.

— Я старался, — сказал он холодно. — Я люблю приносить боль. Это… моя природа.

Селестия передразнила его низким голосом, скрестив копыта на груди:

— "О, посмотрите на меня, безумного и жестокого короля-садиста!"

Сомбра холодно улыбнулся, его глаза блеснули:

— Я знаю, что ты пытаешься сделать. Но нет. Мы не станем друзьями. Я не изменюсь.

Его голос стал ниже, а ухмылка шире.

— И, знаешь, кому как не тебе знать, на что я способен.

Селестия долго смотрела на него, затем устало вздохнула.

— Ты прав, — сказала она наконец. — Я знаю.

Она на мгновение закрыла глаза, словно подбирая слова.

— Но знаешь что? У меня есть один старый долг… перед тем, кого я любила.

Сомбра поднял взгляд, его лицо окаменело, но в глазах мелькнул проблеск любопытства.

— Даже если не каждый способен измениться, — начала Селестия спокойно, поднимая на него свои усталые глаза, — каждый достоин шанса на это.

Сомбра фыркнул, качнув гривой.

— И я пока ещё в этом списке, да? — с насмешкой спросил он.

— Пока да, — ответила она, улыбнувшись чуть криво.

— Если я скажу, что готов измениться, — его голос прозвучал низко, почти с ленцой, — ты выпустишь меня?

Селестия усмехнулась, чуть наклонив голову.

— Конечно, нет, — ответила она. — Метод кнута и пряника работает сложнее, Сомбра. Тебе нужно посидеть здесь. Подумать над своими поступками. Иначе в следующий раз ты укусишь кого-то другого. Например, Луну.

Сомбра рассмеялся, коротко, почти сухо.

— Луна бы давно убила меня, — сказал он с лёгким вызовом. — С глаз долой, из сердца вон.

Селестия поправила прядь гривы, выбившуюся из растрёпанного пучка, и ответила:

— У меня другой подход. Но я понимаю её.

Её голос стал мягче, почти задумчивым, и Сомбра заметил, как её взгляд на мгновение затуманился, будто она вспомнила что-то из прошлого.

— Ты всё ещё не сказала, зачем пришла, — произнёс он, пристально наблюдая за ней.

Она хмыкнула, отводя взгляд.

— Мне снились кошмары, — призналась Селестия, её голос был ровным, но взгляд избегал его. — С тех пор как я снова тебя увидела. О "том" случае.

Сомбра зло усмехнулся, его зубы сверкнули в тусклом свете.

— Рад, что я настолько запомнился тебе, — ответил он с ядом.

Селестия пожала плечами, её улыбка была горькой.

— А я, между прочим, видела, как ты также мечешься во сне, когда пришла сюда, — заметила она. — В любом случае, скрывать причину смысла нет. Возможно, после разговора мне станет легче.

— Сомневаюсь, — бросил он холодно.

Она слегка нахмурилась, но продолжила:

— Зачем ты это делал?

Сомбра хмыкнул, словно не понимая, о чём она говорит.

— Что именно? — спросил он, его голос был нарочито невинным.

— Ты ненавидел меня. Верно?

— Да, ненавидел. Да и сейчас ненавижу, — признался он без капли сомнения. — Хотя уже, пожалуй, не так сильно. Тогда ты была моим прямым врагом.

Селестия усмехнулась, чуть склонив голову набок.

— Но там было нечто большее, — тихо произнесла она. — Ты помнишь, что ты со мной делал?

Его взгляд потемнел, но на лице появилась зловещая улыбка.

— Помню, — сказал он, голос его стал низким и холодным, как ветер с ледяных гор. — Каждый надрез. Каждый удар. Каждый синяк. Каждую вмятину на твоей "идеальной" коже. Помню, где я кожу с тебя снял. Помню, как…

— Достаточно, — резко перебила его Селестия.

Её голос был холоден, но в глазах мелькнула боль, которую она тут же спрятала за маской безразличия. Она вздохнула, отводя взгляд.

— Ты действительно отрывался по полной, заполучив моё тело, — сказала она сдержанно. — Но ты даже капли раскаяния не чувствуешь, верно?

Сомбра холодно усмехнулся, склонив голову.

— А ты чувствуешь хоть каплю раскаяния за то, что изгнала меня?

Селестия посмотрела на него, её взгляд был ледяным.

— Нет, — ответила она твёрдо.

Сомбра кивнул, как будто ожидал этот ответ.

— Знаешь, охранники здесь будут бить меня каждый день, — сказал он мрачно. — Они будут угрожать мне, чтобы я не рассказал тебе, что эти идиоты творят.

Селестия усмехнулась и, чуть наклонив голову, ответила:

— Я сменю охрану. Хотя, судя по всему, у тебя и без них хватает проблем.

Она задумчиво посмотрела на него и, чуть смягчив тон, добавила:

— Ты был просто ледяным на ощупь.

— Зачем ты меня щупала?

Селестия улыбнулась, её взгляд стал чуть мягче.

— Не знаю, — призналась она. — Но если ничего не изменить, от тебя скоро мало что останется.

Она встала, поправляя халат, и сказала:

— Распоряжусь, чтобы тебе принесли одеяло.

Сомбра тихо хмыкнул, его взгляд стал задумчивым.

— Спасибо, — сказал он, словно нехотя.

Селестия сделала глубокий вдох, собираясь покинуть камеру. Но прежде чем она успела повернуться, что-то схватило её за ногу. Её глаза расширились от удивления. Сомбра, подняв голову с тонкой ухмылкой, вцепился в её ногу в то же самое место где остался след от его клыков.

— Что ты делаешь? — спросила она сдержанно, но с настороженным тоном.

Он ничего не ответил, лишь наклонился ближе, вызывая у неё всё больше тревоги. Его губы коснулись места укуса, но вместо новой атаки Селестия почувствовала, как он присосался к ране. Её тело напряглось, готовое к магической обороне, но спустя несколько секунд он отпрянул, сплюнув густую, темную жидкость на каменный пол.

— Что это? — наконец спросила она, по-прежнему готовая к неожиданному.

— Яд, — коротко ответил он, отряхнув губы. — Его остатки всё ещё были там. Без этого рана бы начала загнивать.

Селестия замерла на мгновение, а затем медленно улыбнулась, глядя на него с лёгким удивлением.

— Ты всегда полон сюрпризов, Сомбра, — произнесла она мягко.

Но затем её взгляд стал строгим. Её золотистая магия обхватила его тело, несмотря на его протесты.

— Эй! Что ты делаешь? — возмутился он, когда она аккуратно уложила его на бок, силой развернув его так, чтобы видеть свежие побои, оставленные на его боку и спине.

— Это всё тот же метод кнута и пряника, — спокойно ответила она, позволяя своей магии согревать его раны. — Ты заслужил это. Зло за зло, добро за добро.

Он сначала напрягся, но затем почувствовал тёплое, почти ласковое прикосновение её магии и расслабился, осознав, что сопротивление бессмысленно.

— Даже ты понимаешь, насколько эффективным может быть насилие в определённых ситуациях, — бросил он насмешливо, его голос стал тише, словно он почти наслаждался её действиями.

Селестия лишь усмехнулась, не отрываясь от работы.

— Возможно. Но то, что эффективно, не всегда правильно.

Он ненадолго замолчал, наслаждаясь теплом магии, пока она не залечила последний синяк.

— Думаешь, я смогу вернуть свой рог? — спросил он внезапно, его голос звучал едва ли не шёпотом.

Селестия остановилась, задумчиво глядя на него.

— Я попробую попросить Луну, если ты будешь хорошо себя вести, — ответила она, не скрывая доли сомнения в голосе.

Её взгляд упал на него, лежащего перед ней на спине, с закрытыми глазами и спокойным выражением лица. Он явно наслаждался теплом её магии, хотя и пытался это скрыть.

— Но запомни, Сомбра, за один день всю свою огромную вину не искупишь. Тьма уходит не так быстро, — добавила она, снова сосредотачиваясь на своих мыслях.

Он открыл глаза и хмыкнул.

— Тьма из меня никогда не уйдёт. Она — часть меня. А я — часть её.

Она изогнула бровь, глядя на него с лёгкой улыбкой.

— Правда?

— Конечно, — произнёс он, иронично усмехаясь. — Я буквально умею становиться тенью. И ты ещё спрашиваешь?

Селестия тихо рассмеялась.

— Может быть, ты прав. Но что, если я скажу, что видела тебя... без тьмы? С чистым сердцем, добрым разумом?

Сомбра резко обернулся к ней, удивление промелькнуло в его глазах, но он быстро вернул себе насмешливый вид.

— Я? Добрый? Уж прости, но это звучит как плохой анекдот.

— Не скажи, — мечтательно произнесла она, на мгновение утопая в своих воспоминаниях. — Ты был прекрасен.

Он громко рассмеялся, прервав её романтичные грёзы.

— Прекрасен? Селестия, я никогда таким не был. И не буду.

Она вздохнула, словно признавая его правоту, но с ноткой сожаления.

— Ты прав, не будешь, — ответила она тихо. — Но это не значит, что я не могу попытаться сделать из тебя хоть что-то.

Сомбра замолчал на несколько секунд, его взгляд стал серьёзным.

— Ты вообще помнишь ту войну? — наконец спросил он. — Я вот запомнил каждую битву, каждое сражение. До сих пор разбираю их в голове, пытаясь понять, где ошибся.

Селестия замерла, затем кивнула.

— Ты сделал всё, что мог. Но у тебя не было шансов.

— Да, — согласился он, усмехнувшись. — Но будь у меня выбор, я бы всё сделал точно так же. Я ни о чём не жалею. Ни о чём.

Селестия вздохнула, медленно поднимаясь.

— Это тоже ожидаемо, — произнесла она. — Но изменения не происходят одномоментно.

Закончив залечивать следы побоев, Селестия осторожно отступила назад, стряхивая с себя остатки напряжения, которое сопровождало её на протяжении всего визита. Её магия, мягкая и золотистая, постепенно угасала, оставляя камеру снова погружённой в мрак. Она вздохнула, её голос стал ровным, почти довольным:

— Что ж, думаю, этого достаточно. Моё посещение оказалось даже более продуктивным, чем я рассчитывала.

Сомбра, наблюдая за ней из-под полуопущенных век, лишь ухмыльнулся, его голос прозвучал грубо, но с явным оттенком насмешки:

— В следующий раз, Селестия, прихвати что-то большее, чем этот халат. Иначе… кто знает? Я ведь могу и не сдержаться.

Намёк в его словах был до ужаса прозрачен, и холодная тишина повисла в воздухе. Глаза Селестии медленно сузились, её взгляд остекленел. В одно мгновение её магия ожила, словно хищник, вырвавшийся из клетки. Тёплое золотое сияние превратилось в жёсткий, удушающий захват вокруг его горла.

Сомбра напрягся, его глаза расширились от неожиданности, и он судорожно глотнул воздух. Его гордое лицо исказилось в ярости, смешанной с долей страха.

— Не путай доброту со слабостью, Сомбра, — её голос звучал как шелест стали, грозно и хладнокровно.

Она усилила хватку магии, его дыхание стало ещё более затруднённым.

— Я напомню тебе, что у меня магия осталась. В отличие от тебя. — И более того… с этого момента твою камеру будут охранять более тщательно. Не один спящий охранник, а несколько, которые не допустят никаких поблажек.

Она подошла ближе, её тень падала на него, подчёркивая её превосходство. Его лицо, изогнувшееся в попытке вдохнуть, оказалось на уровне её глаз, и она, наклонившись, прошептала с тихой угрозой:

— Ты. Никогда. Больше. Не коснёшься меня. — Она сделала паузу, её голос стал едва слышным, почти интимным. — Без моего разрешения.

С этими словами она разжала хватку, и Сомбра с глухим звуком осел на холодный каменный пол, хватая воздух ртом. Его горло покраснело, а в глазах сверкнула смесь унижения и ярости, но он не сказал ни слова.

Селестия выпрямилась, её силуэт снова казался величественным и недосягаемым.

— Тебя ждёт долгий путь к свету, Сомбра, — сказала она ровно, её голос снова стал мягче, но холод остался. — И ты начнёшь его здесь.

Она развернулась, не дожидаясь ответа, и направилась к двери камеры. Сомбра остался лежать на полу, обхватив горло копытами, его взгляд устремился ей вслед. Впервые за долгое время он молчал, но в глубине его глаз вспыхивала тень чего-то недосказанного — то ли ненависти, то ли восхищения.

Когда дверь за ней закрылась, камера погрузилась в глухую тишину, нарушаемую лишь его сбивчивым дыханием.

Солнце уже поднималось над горизонтом, заливая золото-красным светом башни Кантерлота. Принцесса Селестия, с трудом поднимая ноги, продолжала двигаться по коридорам, всё ещё в своём измятом и измученном халате. Она выглядела так, словно сон был для неё чем-то недостижимым и почти забытым. Её шаги были медленными, а взгляд, отяжелённый усталостью, плыл в пустоту.

— Селестия! — Раздался резкий голос, выводящий её из транса.

Перед ней стояла Луна, с суровым выражением на лице. Она слегка наклонила голову, её глаза сверкнули недоумением.

— Ты прошла тронный зал, уже как пять минут назад! — обратилась Луна. — Скажи мне, спала ли ты вообще?

Селестия остановилась, выпрямилась насколько позволяли её усталость и привычная грация, и устало улыбнулась, как будто эта улыбка могла скрыть её истощение:

— Работа не оставляет меня даже ночью, Луна. — Она повернулась в другую сторону и собралась было продолжить путь к трону.

Но Луна резко подошла ближе, развернула лицо сестры копытом, заставляя её остановиться. Внимательный взгляд Луны задержался на правой стороне лица Селестии.

— Сестра… — начала она, сдвигая брови. — Это что?

Селестия, поняв, о чём речь, инстинктивно попыталась отстраниться, но Луна держала её крепко.

— Что случилось? — продолжала Луна, указывая на фингал, который, несмотря на слои магии и косметики, явно проступал. — Ты выглядишь просто ужасно!

Селестия нервно рассмеялась, отводя взгляд:

— Ах, это? Ничего особенного. Упала ночью, вот и всё. Я пыталась… ну, знаешь… скрыть это магией, пудрой, да всем остальным, но… — Она пожала плечами.

Луна нахмурилась ещё сильнее, её взгляд стал ещё более пронзительным:

— Упала? Селестия, это ненормально. — Она сделала паузу, затем, смягчив голос, добавила: — Если тебя мучают кошмары… Я знаю, что ты не хочешь, чтобы я вмешивалась в твои сны, но…

— Луна, я в порядке, — перебила её Селестия, стараясь звучать уверенно, но её голос выдал усталость.

Пройдя мимо Луны, она с трудом добралась до трона. Обычно изящная и горделивая, сейчас она буквально забралась на него, осторожно усаживаясь бочком, чтобы затем лениво раскинуться. Придворные, как обычно, старались делать вид, что всё в порядке, но удивление и лёгкая тревога были заметны в их взглядах.

Но Селестия их уже не замечала. Она закрыла глаза, и мир вокруг потускнел, погружая её в сон.

Она сидела на берегу моря. Тёплый ветер трепал её гриву, солнце отражалось в сверкающих волнах, а рядом был Он. Единственный, кто когда-либо смог коснуться её сердца так глубоко, заставить её чувствовать себя обычной кобылой, потерявшей голову от любви.

Его прикосновения были нежными, его поцелуи — сладкими, словно солнечные лучи касались её кожи. Она вспомнила те мгновения, когда мир вокруг исчезал, оставляя лишь их двоих. Те ночи, наполненные страстью, когда каждое движение, каждое слово отзывались внутри неё эхом блаженства, навсегда останутся лучшим и единственным подобным момент во всей её бессмертной жизни.

Селестия утопала в этих воспоминаниях, наслаждаясь их сладостью, но внезапно что-то кольнуло её сознание. Мысль, неясная, но тревожная, прокралась в её разум.

Она резко отстранилась от его поцелуя, открывая глаза.

— Луна! — Селестия вскочила с трона, её голос эхом разнёсся по залу.

Луна, находившаяся в нескольких шагах, насторожилась.

— Что случилось, сестра? — осторожно спросила она.

Селестия подошла к ней, её глаза горели тревогой:

— Скажи мне, Луна… В том месте, где вы нашли Сомбру. Там не могло остаться ничего… опасного?

Луна слегка опустила взгляд, едва заметный румянец проступил на её лице.

— Ничего, что без надлежащего контроля могло бы выбраться наружу и уничтожить мир? — добавила Селестия, голос её был твёрдым.

Луна кашлянула, словно собираясь с духом, и тихо пробормотала:

— Упс.

Селестия замерла, её глаза расширились.

— Упс?! Луна, что это значит?!

— Ну… может, я кое-что пропустила, — смущённо призналась Луна, отводя взгляд.

Селестия закрыла глаза и глубоко вдохнула, явно пытаясь не сорваться.

— Луна… — начала она, но не нашла слов.

Луна виновато посмотрела на неё, пытаясь улыбнуться.

— Я всё улажу, обещаю, — сказала она, но в её голосе звучало мало уверенности.

Селестия тяжело вздохнула, закрывая глаза и опуская голову, словно всем своим видом говоря, что этот день только начался, а она уже устала.