Повелители Жизни

Глава 20

Глава, в которой исследователи покидают родной дом (финальная глава части 2)

Маннтек проснулся от несмолкающего шума за дверью комнаты. С раннего утра жильцы дома, в котором его положили на лечение, громко о чем-то беседовали, стучали, шоркали и цокали копытами по полу, будто бы проводили капитальный ремонт. То, что явно требовалось полуразвалившемуся деревянному дому.

Чувствовал он себя сегодня достаточно сносно – странный доктор с мордой как у его Богини прекрасно выполнял свою работу, каждый день навещая его, давая лекарства и проверяя состояние сломанной ноги. Такая забота немного смущала кольта, но он пообещал себе, что как только выздоровеет, обязательно найдет, чем отблагодарить радушных хозяев. Кроме доктора щупальцеротый часто видел здесь стеснительную фиолетовую единорожку, двух пони – светло-карего и плечистого синего, ну и один раз ему довелось увидеть зеленую рогатую кобылицу в черной попоне с длиннющими фиолетовыми волосами. Когда его собеседники упоминали в разговорах «ведьму» то вполне вероятно подразумевали именно её.

«Вот тебе и поездка к родственникам» – усмехнувшись про себя, подумал осмипони. Еще пару месяцев назад он жил в прекрасном подводном городе среди своих сородичей и понятия не имел о том, что совсем рядом существуют другие пони причем в таком разнообразии. Подобно аликорнам некоторые из них, если верить словам единорожки, умели летать, другие же владели магией, не требующей никаких дополнительных атрибутов. Словно ближайшие родственники Богов, получившие в наследство частичку их силы.

«Кстати, на счет атрибутов…». Маннтек пробежался глазами по комнате, освещенной магическим мотыльком: полки с лекарствами, ремешок, старый светильник, несколько пустых фляг в углу и тумба с покосившейся дверцей. Не было среди окружения самого, пожалуй, главного – его посоха.

Едва в сердце успела поселиться тревога, как в палате появился его лечащий врач. С небольшим опозданием, что было странно для столь педантичного кольта, но зато сегодня он без промедления начал осмотр.

– А вы случайно не видели мой посох? – пользуясь случаем, спросил осмипони.

– Посох? Уважаемый, вам сейчас следует думать о костыле, а не о посохе – с улыбкой ответил эскулап, прощупывая копыто пациента и наблюдая за реакцией. Когда тот непроизвольно поморщился, он удовлетворенно кивнул.

– Я не о том. Обнаружив меня там, в лесу, вы не находили мой посох? Деревянный такой, с каменным узорчатым наконечником. Вы его взяли?

– Не помню, может и был там какой-нибудь посох среди вещей – пожал плечами единорог, – но с собой мы его точно не брали. Вы и так были достаточно тяжелым грузом.

– Значит, он уже больше недели просто валяется в лесу?! – воскликнул Маннтек. Несмотря на резкую боль в ноге, он попытался встать.

– Да успокойтесь вы, ничего с ним не случится, – Делфин уложил паникера обратно в койку и продолжил, – а если и случиться, купите новый! Тоже мне – повод для волнения.

– Вы не понимаете! Такой посох выдается один, на всю жизнь. Это… это символ моего статуса в обществе! Я подводный вельможа и на поверхности вообще оказался случайно! Так, мы срочно должны его забрать.

– Вряд ли у вас это получится. На вашей ноге еще полно незаросших трещин и стоит вам неудачно ступить на неё, как она просто развалится. Да-да, не удивляйтесь, я уже был свидетелем таких случаев.

– И что мне теперь делать?

– Смириться. У нас попросту нет времени, да и без Норда мы в любом случае не дойдем до места крушения.

Голос кремового пони многократно отразился в его голове. Спокойный и властный, такой, какими в идеале и должны были быть голоса докторов, профессоров и судей. Спорить с ним совершенно не хотелось.

– Смириться… – тихо вторил ему Маннтек, представляя, как будет выглядеть перед своими соотечественниками. Они ведь и не узнают его теперь. – А Норд это тот пони с черной гривой «ежиком»?

– Мхм, – нехотя ответил единорог.

– Помню, он нес меня сюда вместе со своим другом, а после долго сидел у моей койки. Я что-то давно его не видел.

– И не увидите, я полагаю… – Делфин затих, а потом уже другим голосом продолжил. – Ладно, мне пора. Дождитесь Зока, он поможет вам собраться. Хотим мы того или нет, но нам с вами предстоит нелегкое путешествие.

Кивнув своим словам, кремовый кольт спешно покинул комнату. Полежав немного, щупальцеротый пони попытался переварить сказанное.

– Ну, уж нет. Лучше я отдам душу морскому царю, чем останусь без своего посоха – твердо решил для себя осмипони и, раскачавшись, соскочил с койки, встав на три ноги.

Если вы думаете что потеря одной опоры из четырех – ерунда, то вы сильно ошибаетесь. Трудно оказалось даже просто устоять на ногах, сохранив при этом равновесие. Постояв так некоторое время, Маннтек все-таки сделал первый неуверенный шаг вперед к заветной двери, затем еще один. Шаг, шаг, прыжок и так снова и снова пока серебристо-алый кольт не оказался в тускло освещенном пошарпанном коридоре, в который кое-как проступали лучи утреннего солнца. Жалкое зрелище для того, кто привык к мраморным залам. Перед многочисленными дверьми грудами лежали сумки, набитые какими-то вещами, мимо деловито сновали пони, что-то между собой обсуждая и добавляя в кучи еще больше всякого барахла. Лазурная единорожка старательно выводила на стенах какие-то жуткие символы и свирепые рожи красной краской, превращая и без того недружелюбное помещение в нечто ужасное.

Впереди Маннтек разглядел знакомую ему Виолстар. Она стояла немного смущенная, напротив источавшего бодрость и веселье темно-сиреневого крылатого пони, насколько он понял это и был пегас. Подойдя ближе, он услышал часть их диалога.

– Да ладно тебе! Разве не отличная возможность избежать участи вьючного мула. Я же для тебя стараюсь! – уговаривал её летун.

– Ну…Я не знаю… – его знакомая отвела взор, – я подумаю.

– А чего тут думать?! Раз и все. Зато потом несколько дней легкой прогулки, – как бы мимолетно собеседник приобнял её.

– Я…эм… – не решившись убрать с себя его копыто, Виолстар просто сделала шажок назад, позволив тому упасть, – не знаю…

– Всего один поцелуй с лучшим пегасом Эквестрии. Это ведь так просто. Соглашайся!

– А вдруг я…ты не сможешь их все унести?

– Ну, думаю, это уже будет моей личной проблемой, – усмехнулся незнакомец и, решив что сделка состоялась, попытался прильнуть к единорожке, но та, завидев осмипони, юркнула к нему.

– Ой, Маннтек, а ты почему из комнаты вышел? Ты ведь еле на ногах стоишь, – с натянутой улыбкой быстро протараторила она, пытаясь удержать кольта от падения, а заодно как можно быстрее сменить тему разговора.

– Пройтись решил. А что?

– Да просто так. Мы тут к переселению готовимся, видишь, вещи собираем, приборы всякие. Ария сказала, что мы к её хорошему знакомому пойдем. Он, наверное, тоже колдун какой-нибудь или зомби… Танде, ну что ты стоишь, помоги же раненому!

– Конский хвост! Да что ж здесь за кобылы!? – в сердцах воскликнул пегас и пошел прочь, – бывай, головоногий.

– Угу, – ответил уходящему Маннтек и вновь повернулся к шестой ученице, – А почему вы уходите?

– Ария говорит, что завтра сюда прибудут солдаты принцессы Селестии и сожгут дом. Они бы и раньше прибыли, но последние несколько дней с утра до вечера по всему лесу, как и вокруг него, шел бой. Это дало нам немного времени на сборы, – единорожка кивнула головкой в сторону сумок. – Хи-хи, Ария оказалась жуткой накопительницей, а я и не знала раньше, что у неё столько вещей спрятано.

– Была битва? – переспросил осмипони, – А кто победил?

– Ой, а я не знаю, – Виолстар повела плечами, – Но громыхало жутко, и еще вон та ваша красная вышка упала.

– Насовсем упала?

– Не знаю, видимо да.

– Проклятье… Значит магия мне в любом случае не светит, – сокрушенно пробормотал Маннтек и попытался отвлечься, – Так почему ваша принцесса хочет сжечь этот дом?

– Сама не пойму. Несколько дней назад мне пришло письмо от неё, в котором она попросила нас покинуть это место. Она написала, что Ария совершила какую-то оплошность и за это мы все теперь вынуждены расплачиваться.

– Она у вас настолько строгая?

– Нет что ты – улыбнулась фиолетовая кобылица. – Давай я тебе про неё расскажу. На самом деле она добрая, отзывчивая, красивая…

… – бессовестная, наглая, тупая скотина! – в негодовании ведьма ходила из стороны в сторону по своей комнате и то яростно комкала листок, то наоборот разворачивала его, зачитывая цитаты стоящей рядом верной Кентаврине, – Нет, ты только послушай! «…Я больше не намерена терпеть твою лицемерную ложь и ужасное поведение по отношению к моим пони…». Лицемерную ложь!? Скажи мне, дорогая, я лгала её величеству в письме?

– Эм… нет? – полуутвердительно спросила поняшка.

– Конечно, нет! Они ведь остались там? Да, остались. Добровольно? Да, добровольно. Изучают они Мир Мертвых? Да… отчасти. Где тут лицемерная ложь?!

– Чистая правда, – отлично зная характер нежити, Кентаврина решила не перечить ей, отстраненно соглашаясь со всем сказанным зеленой кобылицей.

– Мало мне было вылитой на меня грязи из-за того что я защитила тебя от каких-то типов, не пролив при этом ни капли крови, что было нелегко сделать. А теперь мне еще и придется отдуваться за двух идиотов, которые имели наглость ослушаться меня и подохнуть в мире, куда бы они так или иначе потом попали! Это справедливо?

– Конечно, нет! – убежденно закивала единорожка и, подняв кисть над головой, нарисовала на стене еще одну сердитую физиономию красной краской, – Слушай, а их не слишком много?

– Символов дискордопоклонничества много не бывает. Рисуй, давай. Пусть думают, что мы ярые фанатики, – махнула копытцем Ария.

Немного успокоившись, она глубоко вздохнула и подошла к своему опустошенному столику, взглянув в последний раз в большое немного запыленное зеркало. Сегодня она подготовилась к походу особенно тщательно: затенила веки, придав им цвет и блеск её гривы, подвела ресницы, аккуратно причесалась и вплела в локоны серебряные бусины, подаренные ей паучьим султаном несколько лет назад. Она даже губы накрасила в честь этого события, хоть и прекрасно понимала, что перед тем как они попадут к Чародею, вероятно празднующему сейчас свой триумф, пройдет несколько дней изнурительного путешествия по лесу. Правда она не особо переживала по этому поводу – мертвое тело не могло ни устать, ни вспотеть, да и процедуру ведьма могла и повторить в случае чего. А вот с новым платьем все обстояло несколько хуже, ведь его можно было безнадежно испачкать, как и новенькие завязки и чулки на ножки, но она уже пообещала себе, что на время путешествия укроется широкой попоной и будет идти максимально аккуратно.

Не менее щепетильно она отнеслась и к внешности Кентаврины, которую, несмотря на протесты со стороны последней, помыла, причесала, в общем, довела до состояния если не совершенства, то очень близкого к тому, не поленившись потратить на это несколько часов.

Прекрасное утро омрачило лишь дурацкое письмо от принцессы, где та обвиняла её во всех смертных грехах и утверждала что лишь благодаря её, принцессы Селестии, милосердию она в очередной раз оставляет пониубийцу «в живых». Ария вновь развернула листок:

– Но ты знаешь, что мне понравилось больше всего? – криво усмехнувшись, спросила она.

– И что же?

– А вот слушай: «…Для того чтобы пресечь все попытки произвола с твоей стороны, нежить, – к сведению, я совсем недавно еще дорогой ученицей была, – я вынуждена направить к тебе своего верного слугу, перед которым ты будешь отчитываться за каждый свой шаг и который будет впредь предоставлять мне достоверную информацию о продвижении нашего исследования…» – докатились! Ко мне пришлют надзирателя.

– Ужас…

– Да ладно, зато я не смогу больше «творить произвол», разве это не здорово? – пони театрально расхохоталась и, нахмурившись, выбросила многострадальную бумажку. – Мало мне было одной фиолетовой стукачки.

– Так это Виолстар тебя сдала? А как ты узнала? – маленькая кентерлотская леди вопросительно взглянула на свою наставницу.

– Её величество этого и не скрывали. Рогатая кобыла додумалась нажаловаться ей на меня, в своем отчете, за то, что я, видите ли, не спасла двух её друзей. Надо было позволить ей залезть туда и убедиться, насколько это все было бесполезно. Меньше бы потом соплей распустила…

Ведьма хотела еще много чего сказать по этому поводу, но желание что-то говорить уже иссякло. Да и сбор уже давно закончился, а значит, не стоило здесь более задерживаться. Она постаралась выбросить из головы все строки злополучного письма и, повесив себе на спину сумочку, вышла из комнаты. Оставив свое интересное занятие, Кентаврина поскакала следом.

Когда Ария захлопнула за собой входную дверь, все жильцы дома уже собрались на заброшенной площади. Грифон сортировал вещи. Многочисленные записи, реагенты и артефакты он укладывал в тюки, которые пони, затем, примеряли на свои спины. Зока и Танде захомутали и намеревались впрячь в самодельные тележки, на изготовление которых пошло крыльцо и ставни. Кольты о чем-то беседовали. Эти двое нашли общий язык, несмотря на большую разницу в характерах. Ведьме понравилось, что Зок положительно влияет на беспардонного пегаса, потому как тот даже не стал возмущаться, узнав, что тележка предназначавшаяся Норду переходит к нему. До этого он, вероятно, закатил бы жуткую истерику, основываясь на том, что пегасы – не тягловые животные.

Траур вообще замечательно сказался на настроении её маленького коллектива. Все хотели чем-то занять себя, чтобы не думать о случившемся, и ведьма с удовольствием предоставляла им такую возможность. Например, Виолстар дни и ночи проводила в загробном мире вместе с кем-нибудь из пони, где под её указку проводила всевозможные опыты в полевой лаборатории. Горение, намокание, смешивание веществ, а также работоспособность тех или иных рун – проверить следовало всё. И только благодаря этому у них уже был готов новый состав пороховой смеси, которая могла воспламеняться даже в тех, странных условиях. Ну и пусть что она продолжала надеяться на чудо и украдкой отходила на всю длину веревки, желая углядеть где-нибудь своих потерявшихся товарищей, главное, что работу свою она выполняла отлично. Делфин постоянно возился со своим раненым аборигеном. Насколько ей было известно, он даже сделал ему какую-то сложную операцию, собрав воедино осколки раздробленной кости. Зок мастерил что-нибудь на улице в свободное время, а также выдолбил в погребе «мемориальную доску» с именами потерянных членов их группы. Вслух ведьма, конечно же, посмеялась над ним, но в душе находила его поступок весьма достойным. Даже Танде отнесся к трагедии с пониманием, хоть и не успел еще притереться к исследователям.

– Это вы здесь главная? – раздался вопрос на ломаном эквестрианском языке.

Изогнув бровь, Ария поглядела на ковыляющего к ней осмипони. Славный парень. Изящный, и при этом достаточно развитый физически. Атлет, хоть и безногий. Шкуру его словно смазали маслом, отчего та ярко блестела на солнце и плотно прилегала к телу. Копыта широкие и круглые, наверное, такими удобней было загребать под водой. А вот черные глазки без зрачков ей не понравились – они напомнили ей паучиные, в которых ничего нельзя было разобрать, да и покрытое щупальцами лицо не выражало никаких эмоций, словно зебрианская маска. «Чего он от меня хочет?» – лениво подумала она.

– Куда мы идем?

– Мы? – ведьма усмехнулась. – Мы идем на восток, а ты можешь идти куда душа пожелает. Мне калеки не нужны.

– Мантек! Ты зачем вышел из комнаты, глупец! Я тебя обыскался, – в разговор вмешался Делфин. – Не переживайте по поводу него, Ария, он сможет пойти вместе нами.

– Этот «боец» еле на ногах держится. Пройдет и так не одна неделя, прежде чем я смогу вновь заняться исследованиями, а ты хочешь, чтобы я нарочно увеличила этот пробел? Он будет тормозить отряд, и поэтому я не хочу брать его с собой.

– Зок повезет его! – быстро ответил доктор, – Я уже поговорил с ним. На телеге найдется свободное место для лежачего пассажира. Мы не опоздаем ни на минуту, поверьте мне.

– Ха, если ему не лень взвалить на себя эту ношу, то пусть надрывается, – фыркнула пони. – Хотя я сомневаюсь, что абориген будет рад встрече с моим «другом».

– Это почему же? – удивился Маннтек.

– Узнаешь, – загадочно улыбнулась Ария и, показав, что разговор закончен, покинула их.

Те двое продолжили беседу, но её уже мало интересовало её содержание. Они сами создали себе эту головную боль, им с ней и возиться. С другой стороны её даже позабавила мысль о том, в какое состояние придет щупальцеротый, когда узнает, что они направляются прямиком в цитадель гремлина.

«Норд бы, наверное, тоже изменился в лице, узнав об этом. Глупый идеалист… И кто же надоумил его убежать? Неужели Саддам мог так сильно повлиять на его сознание? Хотя мой земной вроде как не был настолько безмозглым, чтобы вот так запросто рисковать своей жизнью. Обычно он хотя бы торговался. Жаль, что я могу слышать лишь голоса тех, на кого настроена. Быть может, он говорил мне о причине своего поступка, перед тем как ушел, – Ария кивнула единорожке, которая что-то ей объясняла и вновь вернулась к своим мыслям, – Я, конечно, тоже хороша, могла бы поинтересоваться, что у них там происходит, но кто знал, что так произойдет?! Теперь принцесса меня точно ненавидит, а это значит – намордник с лица никуда не денется. И памятником мне будет лишь пронзенное копьем паукообразное чудовище в Ньюпони тауне».

Ведьма подошла к группе и закинула себе на спину оставшиеся тюки с её имуществом. Удивительно, но они таки сумели распределить такую кучу вещей на семерых. Теперь осталось только не растерять их по дороге к Чародею, а после, если он примет их, а он примет, уж в этом она не сомневалась, найти укромный уголок, где можно будет расположиться и заново начертить руническую лабораторию. «Ах да, еще следует наловить там ворон и отправить их в Кентерлот. Хотя… пусть этим займется мой надсмотрщик. Мои «лживые письма» более не угодны её величеству».

Внезапно прямо перед ней приземлился Танде, заставив зеленую пони отпрянуть.

– Госпожа! Госпожа, кто-нибудь говорил вам, что вы сегодня прекрасно выглядите?

– Нет. Тебе чего надо? – Ария сощурилась и недовольно посмотрела на собеседника.

– Так вышло, что у меня на спине есть еще немного местечка, как раз для ваших тюков и если вы…

– Верно мыслишь, пегас! – перебила его ведьма и левитировала свою ношу на него.

Вроде как он что-то еще ей хотел сказать, но разве это важно? Проявление благородства не требует оправданий.

Неупокоенная поняша обернулась, бросив последний взгляд на свой дом. Она вспомнила, как нашла его несколько лет назад, когда брела, не разбирая пути, изгнанная из Эквестрии, и не знала чему посвятить свою ненужную никому вечность. В заброшенном поселке это было далеко не единственное и не лучшее уцелевшее строение, и первое время она даже предпочла ему более уютный вариант. Но, пробыв там несколько недель, поняла, что места ей попросту не хватает, после чего пришлось переселиться в это замусоренное полускладское помещение, где можно было найти странную рухлядь на все случаи жизни. Мерзкая и неприятная халупа, несмотря на все старания земнопони. Ария ненавидела её всем сердцем, ибо всегда считала, что достойна большего. Скоро она превратится в пепел. Жаль.

Рядом с этим местом она и получила первое письмо от принцессы, исполненное искреннего раскаяния и надежды на новое крепкое сотрудничество. Письмо, которое превратило её из свободного существа, в марионетку.

– Прощай, мое «логово», – с усмешкой произнесла ведьма.

«Прощай, Норд» – беззвучно, одними губами, добавила она, сделав вид, что просто закашлялась.

Когда солнце встало в зените, и ветер затих, караван двинулся в путь. К новому дому. К новой жизни.

– Может, попробуем считать шаги? – устало спросил пони в потемневшей медной броне.

Его спутник долгое время молчал, монотонно переставляя ноги. Если бы не кривая шея, их невозможно было бы отличить. Две черные точки в белом океане. Даже движения их полностью имитировали друг друга. Отсутствие цели сильно сближало.

– И чем нам это поможет? – угрюмо переспросил горбун.

– Сможем считать время, чтобы окончательно не запутаться, – повел плечами земной.

– Пробовали уже. Когда-то. Удивительно нудное и бесполезное занятие, особенно когда доходишь до многозначных цифр.

– Тогда как ты предлагаешь узнать, сколько мы здесь уже бродим? – Норд посмотрел на своего безликого товарища по несчастью. – У меня вроде как есть склянки за спиной, можно попробовать смастерить песочные часы.

– Что за бред, – проворчал его собеседник. – Усталость – вот мерило времени.

– Да? Я, например, уже давно уставший. Так который сейчас час, не подскажешь?

– Понятия не имею. Когда я останусь без сил и повалюсь на землю, то смогу с уверенностью заявить что прошло много времени. Пока я не могу утверждать даже того, что мы здесь больше пяти минут.

Разговор смолк. Возможно на минуту, возможно на день. Обычно, когда долго идешь куда-нибудь, то стараешься отвлечься, чтобы время текло быстрее, и дорога прошла незаметно. Если же через полчаса бежать на работу, то наоборот, всеми силами удерживаешь время на месте, смотришь на тикающие часы на стене, смакуя каждую секунду. А как быть когда ты обречен? Какой смысл абстрагироваться от реальности, если вернувшись в неё ты все равно увидишь перед собой все тот же белый безликий туман и темную землю, которая пролегает здесь, если верить словам ведьмы, на протяжении тысяч и миллионов километров. Тогда может быть не отвлекаться ни на что и считать шаги? Жить, пока есть такая возможность. Растягивать бесцельное существование и знать, сколько секунд ты уже потерял, но понятия не иметь, сколько тебе еще осталось. Трудный выбор.

– Эй, земной, а может, поможем друг другу снять доспехи? – вечность спустя спросил Саддам.

– И что нам это даст? Без брони мы умрем.

– Вот и я про то же. К чему слоняться по этой земле в поисках призраков, если можно прямо сейчас сложить головы и Смерть сама отнесет нас куда надо? Как тебе моя мысль?

– Дебильная у тебя мысль, – выразил свое мнение Норд.

– А что? Хочешь сказать, что мы придем куда-то? Думаешь, у нас есть шанс на спасение? Только представь себе – между городом, куда мы направляемся, и нами пролегает не одна Эквестрия, а, в лучшем случае, тысяча. Ты сможешь обойти хотя бы одну Эквестрию меньше чем за месяц? Даже если мы выбрали правильное направление, нам не хватит и жизни чтобы дойти до населенной части этого мира. А если мы и дойдем, то что мы им скажем? Смогут ли они вернуть нас обратно, если понятия не имеют, как это сделать?

– Я знаю, – кисло ответил земнопони. – Но просто сидеть или бродить кругами еще более неудачная затея.

– Я и не предлагаю сидеть. Будь у меня возможность я и сам бы прекратил это издевательство, но, к сожалению, я не могу снять эту штуку самостоятельно. Я не в состоянии даже нормально задрать копыто, чтобы выбить себе иллюминатор. Для этого мне и нужен ты, Норд. Мой убийца.

– Слушай, заткнись, а? – земному дико захотелось хорошенько врезать горбуну по физиономии или ускорить шаг, чтобы не пришлось более выслушивать его абсурдные мысли, но, ни то, ни другое действие не привели бы ни к чему хорошему.

– Давай же, Норд! Не держи в себе злобу, – Саддам недобро улыбнулся сквозь стекло, – Это ведь из-за меня ты здесь. Причем тебе сейчас гораздо хуже чем мне: я уже отжил свой век, мне терять нечего, а у тебя ни кобылы, ни жеребят, ничего.

Пони не ответил. Только сжался весь от гнева, но темпа не сбавил. Старик замолчал, видимо, ожидая ответа, но его не последовало.

– Разве тебе не хочется отомстить? Вот он я, никуда не денусь! Даже сопротивляться не буду, если ты боишься, что слабак и не справишься со мной.

– Не буду я с тобой драться, – закусив губу, произнес земной.

– И тебе не обидно разве, что ты вот так глупо помер? И планы ведь у тебя были, да, Норд? Я, например, жил этим днем и ничего не загадывал на будущее. Я ждал, когда мне позволят увидеться с Ней, и больше мне ничего не надо было, а ты? Было ли что-нибудь, что у тебя сорвалось из-за этого глупого героизма?

«А я почти поговорил с тем осмипони, – сокрушенно подумал Норд. – Почти узнал о том, что случилось с его расой и кто он такой. И еще собирался вечером посмотреть на цветочную руну, которую хотела показать мне Виолстар… За что со мной так обошлись?!». На глаза навернулись непрошеные слезы.

– Ненавижу тебя… – еле слышно прошипел несчастный.

– Ага, значит было! – победоносно воскликнул Саддам и заржал, – Уж не свидание ли? Какую кобылу ты видел в роли своей пассии, а, Норд, кого представлял с собой рядом по ночам, может робкую Виолстар? Или наглую малявку Кентаврину? А может саму Арию? Вы ведь с ней уже столько времени вместе… Не случайно наверное?

– Пошел ты!

– Все в твоих копытах, земной! – горбун грубо ткнул собеседника коленом в бок, – прерви мои страдания и прервешь свои!

– Ага, чтобы потом в одиночку по пустоте переться?! – не выдержав, прокричал светло-карий пони, – лучше уж твои бредни слушать, чем с самим собой потом разговаривать! Если хочешь знать – да, дед, я тебя ненавижу! Ненавижу за то, что ты побежал в туман, когда тебя не просили! Ненавижу за то, что ты хотел меня убить, когда мы дрались в этом мире! Ненавижу за то, что я не исполнил обещание из-за тебя! Ненавижу за то, что я никогда не удовлетворю свое любопытство, тоже, кстати, из-за тебя! Ненавижу за то, что ты разрушил мое будущее! И за то, что ты капаешь мне на мозги сейчас, я тебя тоже ненавижу! Ненавижу, ненавижу, ненавижу! Понятно тебе!?!

Земной тяжело дышал. Так сильно он еще ни разу в жизни не злился. Бессильная ярость волнами накатывалась на него, придавая миру красные тона. Его постоянно бросало то в жар, то в холод. Бешеные удары сердца молотками отдавались в ушах и висках. «Почему в попутчики мне досталось самое гнусное существо в Эквестрии? Почему вместе со мной тут не оказался Танде? Виолстар? Кентаврина? Да кто угодно! И самое страшное, что я даже не могу бросить его здесь одного». Возникло безумное желание не просто прикончить его, а разрывать на куски до тех пор, пока есть такая возможность. Пока тело его не развеется по ветру облачком мерцающей пыли. Хотя тут и ветра то нет…

Сколько времени он успокаивался он не знал. Просто в какой-то момент он вдруг заметил, что больше не злится. Земному даже стало немного стыдно за то, что в порыве гнева он желал кому-то такой же незавидной участи лишь для того, чтобы иметь хорошего собеседника перед смертью.

Пожилой единорог ничего не говорил. Единственное что выдавало его присутствие это шарканье бронированных ботинок. Видимо ему тоже было о чем подумать или же он просто пытался не дышать до тех пор, пока не задохнется. В воздухе уже очень долго висела гнетущая тишина. Нет, он не боялся её, просто ему постоянно казалось, что где-то кто-то разговаривает. Причем не шепотом, а достаточно громко, порой даже кричит или смеется. Вот только как он ни старался, ни слова разгадать ему так и не удалось. Словно он был глубоко под водой, а говоривший сидел на поверхности. На ум почему-то пришла сказка про кота и рыбку, где любопытная килька так хотела услышать о чем же так весело мурлычет рыбак, что подплывала все ближе и ближе к поверхности озерца, пока не высунулась из воды… В общем достаточно печальная история, для жеребенка с хорошим воображением.

Когда земной, наконец, вновь услышал грубый низкий голос рядом с собой, он вздрогнул:

– Значит, ты не будешь меня добивать? – немного разочарованно спросил Саддам.

– Нет.

– Ясно… И сам сдаваться тоже не собираешься?

– Не собираюсь, – покачал головой земной.

– Тогда может у тебя есть какие-то идеи как нам отсюда выбраться?

– Ну… Я помню, когда в первый раз я здесь потерялся, то Ария вытащила меня при помощи странной комбинации движений. Там еще было что-то про какую-то Лиору.

– Разве мы это уже не пробовали? По-моему дважды.

– Других вариантов у меня нет. Ты только голову не поворачивай, а то направление потеряем, не хватало нам еще в обратном направлении пойти.

Пони встали рядом и синхронно принялись делать шаги то в одну, то в другую сторону. Север, восток, запад, запад. Знать бы еще где они – стороны света. Танец продолжался, но каждый из них прекрасно понимал, что это не поможет и чуда не произойдет.