Я! Обязательно! Вернусь!

Глава 3

— И всё-таки я настаиваю, что нужно еще раз все перепроверить. — сказал Грейхув, потирая глаза.

Вид у него был очень измученным и уставшим. И немудрено: шел уже пятый день с того момента, как они вместе с Шайниспринг начали работать над вычислениями. В рабочем кабинете профессора царил творческий беспорядок; впрочем, нет: это был настоящий творческий погром! Стол не было видно из-за кучи бумаг, лежащих на нем, карта на стене была истыкана флажками. Можно было подумать, что это не карта мирного профессора, а план наступления главнокомандующего королевской стражи. Книги тоже были везде, куда только падал взгляд: они лежали открытыми, стояли стопками и просто валялись на полу. Работы было много, а времени на отдых нет: перекусили на скорую руку и снова за дело. Но сколько бы ни было работы, Шайниспринг все равно перед сном уходила в сад, чтобы полить цветы и сделать все по уходу за ними. Грейхув мог лишь гордиться тем, что ему досталась такая ученица.

— Ну что здесь еще можно проверить? — теряя терпение, сказала Шайниспринг. — Вот точка входа. — она показала на несколько раз обведенное место на карте: следуя изменениям в магическом пространстве, можно определить вектор и траекторию падения объекта.
— Но мы ничего не знаем о весе и аэродинамике объекта, а это может внести существенные коррективы. — парировал профессор.
— Да какие там коррективы, погрешность будет всего в пару километров. — не успокаивалась Шайниспринг.
— Ну хорошо, хорошо, уговорила. А теперь немедленно иди отдыхать! А я тут приберусь немного. — сдался профессор.
— Но...
— Никаких но! Я не позволю сделать тебе ничего сложнее, чем отправится в свою комнату. — практически по-отцовски сказал Грейхув. — Все остальное я сделаю сегодня сам. И в саду тоже, — опередив ее вопрос, добавил профессор.
— Спасибо, Грей, я действительно очень устала за эти дни. — по-дружески поблагодарила она и вышла из кабинета. Дом у профессора был большим, поэтому он сдавал комнату своей ученице в обмен на помощь по уборке и с другими мелочами.

Выйдя из кабинета, Шайниспринг прошла в гостиную и присела на диван, перед которым стоял столик с уже давно остывшим чайником.
«Интересно, кто же он?» — с интересом промелькнуло в ее голове.
Шайниспринг была совершенно уверена, что объект, который к нам попал, был живым. Профессор же, наоборот, считал его неодушевленным и многие факторы были на его стороне. Пролететь такое огромное расстояние и упасть с такой высоты, после этого даже живое могло стать «неодушевленным». Но почему-то она была уверенна, что он жив. И с этими мыслями задремала на диванчике, так и не дойдя до своей комнаты.

Грейхув дождался, когда уйдет его ученица сел за свой стол и начал размышлять.
«что, если это и в правду может случиться, какова вероятность?» — тревожные мысли не давали ни минуты покоя.
А пришла эта воистину жуткая мысль вчера вечером, когда он вспоминал тот неудавшийся ритуал.
Ведь когда в куполе накопленной силы появилась прореха, он лопнул, как мыльный пузырь, и теперь в нашем мире такая же прореха. Мурашки в очередной раз побежали по его спине от этой мысли. Шайниспринг он намеренно ничего не говорил, просто не хотел пугать ее лишний раз.
«Нужно немедленно доложить Принцессе Селестии о ходе работы и о моих пугающих догадках. — думал профессор, сортируя бумаги на столе. — Как же я мог забыть? У меня в Понивиле живет старый знакомый, нужно написать ему письмо, может, он что-нибудь видел.» Найдя на столе чистый лист бумаги и притянув телекинезом закатившийся под стол карандаш, он сел писать.

«Здравствуй, Маунтинмэйн.*
Мне сейчас очень нужна твоя помощь.
Мне нужно, чтобы ты проверил, не произошло
ли в окрестностях Понивиля чего-нибудь
неординарного, скорее всего в области
Вечносвободного леса. То, что ты должен
найти, упало с неба, я думаю, что это живой
неживой предмет. Наведи справки, может быть, кто-то видел
что-нибудь. С меня коробка Мэйнхэттенского шоколада,
который ты так любишь.

Твой старый приятель
Грейхув.»

Закончив с письмом, профессор принялся за уборку.
Примерно через час, готовый упасть от усталости, он вышел из кабинета и увидел Шайниспринг, мирно спящую в гостиной. Накрыв ее пледом, он все с той же отцовской лаской сказал:
— Чтобы там ни произошло, у нас все получится, обязательно получится.

Мы благополучно добрались до госпиталя. Из разговоров по пути я узнал много интересного. Оказалось, что мир этот называется Эквестрия, а городок, в который мы едем — Понивиль, и много чего еще. Поблагодарив в очередной раз всех моих спасителей и в особенности Зекору, я распрощался с ними, но они обещали навещать меня.
«Вот так просто взяли и помогли, да еще и скучать не дадут. Может, я всё-таки умер и попал в рай?» — с ухмылкой подумал я.
Наверное, во всех мирах больницы одинаковые. Но первый же день моего пребывания на больничном принес очередную новость о моем новом теле, а случилось это так.
Меня положили в обыкновенную палату для двух больных. Вторая койка пустовала, даже и поговорить будет не с кем, а может, это и к лучшему. Сказал бы что-нибудь не то, что в этом мире не принято, и все, переведут в палату для буйно-помешанных. Но мои мысли прервал вошедший единорог. В халате, при галстуке, со стетоскопом на шее и в очках, он имел очень опрятный и дружелюбный вид. Но больше всего меня поразило то, что рядом с ним парила в воздухе обыкновенная больничная карта в каком-то облаке свечения. Не обратив внимания на мой шокированный взгляд, он начал говорить.
— Как вы чувствуете себя? — поинтересовался он с улыбкой.
— Да вроде уже лучше, только спина под повязкой очень чешется. — несколько заторможено сказал я, не сводя глаз с левитирующей карточки.
— А. Вы, наверное, думаете, как мы вас записали в карту, если вы не помните своего имени? — перехватив мой взгляд, сказал он. — Я посовещался с медсестрами, и мы решили, что чем проще, тем лучше, и записали вас как «Серый». Я надеюсь, вас не оскорбляет, что мы назвали вас по вашему цвету?
— Нет, я не против, Серый так Серый. — уж лучше, чем совсем без имени жить.
— Ну, в таком случае, раз все формальности соблюдены, мы сейчас поедем на рентген и в перевязочную.
Доктор выглянул из кабинета, позвал медсестер с каталкой и мы поехали на процедуры.
— М-да, — протянул он, разглядывая снимок, — придется вам у нас полежать недельку.
— Угу. — промычал я, ворочаясь и пытаясь почесаться.
— Не трогайте, пожалуйста, повязку. — сказала одна из медсестер. — Мы сейчас их снимем, и тогда чешитесь, сколько хотите.
— Ох, поскорее бы.
Повязки снимали достаточно долго, Зекора поработала усердно, все туловище и голова были замотаны. Но без ее помощи я бы, наверное, так и остался лежать там, под яблоней. Когда с туловища сняли последний бинт, я вздохнул с облегчением, видимо, привык уже к повязке и не замечал ее.
— Подождите еще мгновение, — сказал доктор, заходя за спину, — нужно еще с головы снять.
Стоя у меня за спиной, он взял меня за что-то, я не понял, за что.
— А вот летать вам я не рекомендую ближайшие пару дней.
— Че? — только и смог сказать я, но тут увидел свое отражение в зеркале над мойкой.
А я-то думал, что же это так мешается под повязкой? Это были крылья. Все интереснее и интереснее, что будет следующим сюрпризом? Наверное, это последнее, чему я удивился в жизни, это была та самая летающая больничная карта. Похоже, лимит удивлений я исчерпал до дна.
Доктор даже перестал разматывать повязку с головы и подошел спереди.
— Вы что, и этого тоже не помните? — крайне удивленно спросил он.
— Нет, не помню. — сознался я.
Еще раз внимательно осмотрев мою голову, он все тем же волшебным методом, (по-другому я это никак не мог объяснить) притянул больничную карту и таким же летающим карандашом помечал что-то в записях, то смотря на меня, то обратно на бумагу.
— Так значит, вы совершенно ничего не помните? Ну, это бывает, — отмахнулся он, — у нас были такие пациенты, но чтобы забыть моторные рефлексы, — он постучал карандашом, — такое впервые. И, нескромный вопрос, ваша метка. — он указал на пустое место, — Это тоже очень важно. — несколько напряженно закончил он и продолжил разматывать повязку.
— Мы уже послали запрос с вашим словесным портретом в мэрию Понивиля и Клаудсдейла. Но почему-то мне кажется, что ответ будет отрицательным.
«Правильно думаешь, док.» — промелькнуло в моей голове, но я никак не показал своих эмоций.
— Я вам уже не раз повторял, что я ничего не помню. — я чувствовал себя, как на допросе.
— Ну, если что-нибудь вспомните, обязательно скажите мне. Это очень важно для нас всех, надеюсь, мы сможем вам помочь. И, кстати, — уже выходя из кабинета, сказал он, — через час будут подавать обед. Надеюсь, вам понравится.

После обеда потянулись обыкновенные больничные будни, скучные и нудные. Казалось, что время из быстро бегущей реки превратилась в мутное болото, где даже лягушки не квакали. Но я нашел, чем заняться. Я изучал свои крылья, но помахать ими было равносильно шевелению ушами для человека, который не представлял, как это делать. Однако, к концу дня начало кое-что получаться. За этим занятием меня застал доктор.
— О! Я вижу, вы потихоньку осваиваете «новый» орган.
— Да, пытаюсь немного. — не очень уверенно сказал я.
— Думаю, это вам поможет. — и он положил на тумбочку книгу.
Я взял книгу, на обложке красовались пегасы, выполняющие какой-то трюк и надпись «Как научиться летать». Быстро пролистнув всю книгу, я заметил, что она изобилует картинками, а значит, скорее всего, она для малышни. Будто бы прочитав мои мысли, доктор заявил:
— Вижу ваш скептицизм, но для вас, в вашем состоянии, это будет в самый раз.
— Спасибо, доктор.
— Только вы не сильно усердствуйте, вам нужно больше отдыхать. Всё-таки повреждения скелета у вас серьезные, только благодаря травам Зекоры вы поправляетесь так быстро.
Я поблагодарил его еще раз, и он вышел.
Чувства, какие у меня были в первый момент появления здесь, и те которые я испытывал сейчас, разделялись кардинально. Если в момент появления я еле полз, то сейчас уже сам ходил, и в груди практически не болело. Неужели кости у этого тела срастаются так быстро? Очень удобно. Может, и память вернется быстро? С этими мыслями я уснул.

На второй день пришла Зекора, разбудив меня стихотворным приветствием. Я был очень рад ее приходу. Она расспрашивала меня о самочувствии, я же говорил, что чувствую себя уже лучше, попутно благодаря ее за все то, что она для меня сделала. Перед уходом она осмотрела меня, лишь задержав взгляд на том месте, где должна была быть метка, и оставила пузырек из зеленого стекла с какой-то жидкостью внутри, наказав употреблять каждый раз после еды.

После ухода Зекоры я посвятил остаток дня изучению книги, попытался ставить крылья под разным углом атаки, но пока что получалось не очень. Перед сном еще раз приходил доктор, в очередной раз узнав мое самочувствие и спросив по поводу памяти, и ушел не солоно хлебавши.
В таком темпе прошло еще 2 дня, я упражнялся с полетами, прочитав до дыр уже всю книгу. Стало получаться лучше, но полетом это, конечно, не было. Это скорее походило на прыжок и плавное падение. Но, так как люди не летают, это вызывало просто феерические чувства.

На следующей день, после обеда, в дверях показалась Эплджек, но она пришла не одна и далеко не одна. С ней вошло в комнату еще пять пони. Оказывается, в городе пошли слухи о неизвестном пегасе без метки и памяти. Никто не знал, откуда он появился, и все хотели посмотреть на такую диковинку. Я привстал с койки и с улыбкой поприветствовал всех. Эплджек начала представлять мне всех вошедших. Это оказались неумолкающая и очень веселая Пинки Пай, благородного белого цвета Рарити с каким то свертком, который парил в воздухе рядом с ней, очень застенчивая Флаттершай, которая стояла позади своих подруг, единорожка сиреневого цвета была Твайлайт Спаркл, по ее виду было нетрудно догадаться, что ко мне она имела множество вопросов, и очень уверенного в себе вида пегаска с красивой, цвета радуги гривой — Рейнбоу Дэш.

Мы просидели за беседой очень долго, они задавали много вопросов. Особенно много, как я и думал, спрашивала Твайлайт. Мы играли в настольные игры, в общем, развлекались. После тех двух дней, что я тут просидел один это было, наверное, лучшим подарком. Совершенно непонятно, откуда достала торт Пинки Пай, и я, выйдя в коридор, попросил медсестру поставить чайник.
— Хорошие у вас друзья. — сказала она, уходя ставить чайник.
«Да, вроде бы, и незнакомы практически, а ближе них у меня сейчас никого нет.» — подумал я и, кивнув, согласился с медсестрой.
Я вернулся обратно в палату; меня почти на пороге встретила Рарити с тем самым свертком, про который я уже и забыл.
— Это я сшила, чтобы, так сказать, прикрыть твой пустой бок. Ну, чтобы не вызывать слишком любопытных взглядов. — сказала она несколько неуверенно, понимая, что поднимает неудобную тему.
— Ох, не стоило. — начал отнекиваться я.
Но она настояла, чтобы я всё-таки принял дар, и я начал мерить. Это оказался дорожный плащ зеленого цвета с рисунком из листьев, вышитых золотой нитью по низу, очень удобный и приятный телу.
— Ну правда, не стоило... — опять было начал я. Но меня прервали тем, что нахваливали, как он мне идет и что так вообще будет лучше.

Тут вошла медсестра с чайником. Мы позвали ее присоединиться к нам. Торт был великолепен, о чем я сразу сказал Пинки Пай. Та прыгала от счастья, что ее творение оценили по достоинству, веселье продолжалось... Вот только я начал чувствовать себя куском дерьма. Врать им о том, что я ничего не помню, уже даже как-то плохо получалось, совесть грызла меня изнутри. Они ко мне ТАК отнеслись, а я им прямо в лицо вру! Кошки скребли на душе. Но мои раздумья прервала Рейнбоу Дэш, она показала на книгу, которую принес доктор, и с удивлением спросила:
— Ты что, читаешь это? Это же для жеребят.
— Ну да, я же летать не умею, вот и учусь по чуть чу... — ее шокированный взгляд прервал мою фразу.
— Ну-ка пойдем. — и она повела практически силой меня к окну. — Сейчас я научу тебя летать или я не лучшая и самая быстрая во всей Эквестрии. — сказала она, распахивая окно.
Мне как-то поплохело, всё-таки высота приличная. Но, видя ее напор, отказаться было равносильно самоубийству.
— Раскрой крылья и прыгай, ты сам поймешь, что нужно делать.
Делать нечего, буду прыгать, да и научился я уже кое-чему, можно просто медленно спланировать вниз. И я, расправив крылья, шагнул вперед. Сначала это было просто падение, но потом поток ветра подхватил меня и я поплыл вперед, плавно набирая высоту.
— Ну, какие ощущения? — рядом раздался знакомый голос. — Делай, как я! — сказала она, и, не дождавшись моего ответа, взмыла вверх.
Я попытался повторить ее движение, начал падать, но быстро выровнялся, недаром я целыми днями читал ту книгу. Вторая попытка увенчалась успехом, и догнал ждущую меня Рейнбоу Дэш.
— А теперь быстро и вниз. — она скользнула камнем по направлению к земле.
Я последовал за ней. Я летел, закрыв глаза наслаждаясь ветром, что обтекал все мое тело, а крылья, разрезавшие воздух, создавали причудливый звук. Полет! Как это прекрасно, полет, ПОЛЕТ!
И в этот самый момент из пыльного мешка, в котором хранилось все, что я забыл, наконец-то посыпались подарки.
Память возвращалась!