Глава 10: Саспенс! (В рамках Галактических норм)
Бесконечно-невероятностный двигатель является одним из самых совершенно непонятных когда-либо созданных устройств, как по принципу работы, так и условиям его возникновения. Все потому, что он не был изобретен обычным способом, а попросту был вызван к существованию самым хитрозадым способом, который можно представить, и именно поэтому все попытки создать еще один такой двигатель всегда заканчивались провалом. За то короткое время, пока он находился во владении Имперского Галактического правительства, прежде чем был украден президентом вышеназванного правительства, любые попытки понять принцип его работы оказывались безрезультатны. Многочисленные попытки воссоздать двигатель всегда заканчивались грудами бесполезного мусора, а любые попытки воссоздать условия его появления с треском проваливались. В свете этого была выдвинута теория, заключающаяся в том, что при существовании одного такого устройства, создание второго более не является «абсолютно невозможным» и, следовательно, не является конечно вероятным. Если короче: так как, следуя логике, создание второго двигателя более не является невозможным, то создать его невозможно. И это только одна из множества тайн, сопровождающих двойственную природу бесконечной невероятности, которая довела, по крайней мере, четырех выдающихся логиков до сумасшествия.
Все, что можно сказать об этом устройстве наверняка: без маленького, невероятно чистого золотого бруска внутри него, двигатель представляет собой лишь огромное пресс-папье или дверной доводчик причудливого дизайна. Что еще более странно, этот конкретный брусок, скорее всего, является ничем иным, как древним артефактом невероятной важности, удерживающим галактику от преждевременного исчезновения, поэтому причина его появления из ниоткуда в центре устройства – очередная тайна.
Самую свеженькую тайну двигателя ни один пони никогда не узнает, так как Дэш и Зафод просто предположили, что именно они по-пьяни активировали машину, и эта мысль казалась вполне разумной, учитывая тогдашнее их состояние. На самом деле загадка заключалась в другом: как так вышло, что прошлой ночью машина активировалась сама собой и почему прилетела именно на Гурген? И если уж на то пошло, почему она теперь протекает шоколадным молоком?
*
Библиотека Максимегалонского университета была настолько огромной и настолько старой, что, где-то с момента постройки, внутри неё эволюционировало как минимум четыре сотни совершенно уникальных видов, развившихся от бактерий, живущих на бутербродах, которые в свою очередь были оставлены здесь строителями. Более того, размер здания был таков, что можно было неделями бродить по изысканно обставленным скульптурами залам и не увидеть ни шкурки, ни волос, ни щупальца. На самом деле нынешняя мизерная посещаемость библиотеки привела к тому, что через пару лет она по праву будет объявлена заповедником.
Вы спросите: почему Максимегалон позволяет существовать библиотеке на своей частной территории, учитывая то, что она представляет собой не более чем свалку сортируемых автоматизированными системами научных документов, которые никто никогда не увидит? Ответ прост: только потому, что здание библиотеки смотрится чертовски привлекательно в брошюре.
Таким образом, когда Твайлайт, наконец, приблизилась к внушительным дверям до блеска начищенного здания, после открытия оных, изнутри сошла миниатюрная лавина пыли глубиной с ногу. Единорожка было открыла рот, чтобы чихнуть, но её быстро отдернули назад.
— Если ты туда чихнешь, нам придется неделями пережидать пылевую бурю!
Голос Пинки был приглушен полотенцем, поспешно обернутым вокруг мордочки. Она вытащила еще три полотенца, появившихся, видимо, ниоткуда.
— Надень это!
— Это только я, — начала Эпплджек, мастерски обвязывая рот полотенцем, — или эти штуки идеально подходят почти к каждой ситуации?
— Ну конечно, глупышка! Полотенце – единственный инструмент, что тебе нужен! Тот глупышка доктор может и дальше пользоваться своей отверткой. Полотенце в любом случае способно на гораздо большее!
— Доктор? — спросила Твайлайт, — Кто?
— Доктор Ктопыто, вообще-то, Твайлайт, ты разве не смогла поболтать с ним, пока он был у нас?
Глазной тик Твайлайт развивался бешеными темпами. Она даже не потрудилась спросить объяснения, влетев в дверь к источнику астрономического количества литературы.
— Пинки, ты говоришь, что жеребец с песочными часами на крупе тоже пришелец?
— Ну да, так и есть!
— Есть еще кто-то, о ком мне следует знать?
— Нуу, возможно. Это зависит от кое-какого пони, который звучал, как пони, которого я однажды встретила, но я не думаю, что была в том эпизоде, поэтому я не уверена.
— Чего-чего?
Пинки быстренько последовала за своей фиолетовой подругой. Эпплджек поглядела на Спайка.
— Хотела бы я, чтобы она прекратила так делать.
— Как думаешь, о ком она вообще говорила?
— Понятия не имею. Сначала я думала, что она – та, кто она есть, но, возможно, так оно и есть.
Дверь захлопнулась за ними, создав небольшое пылевое торнадо. Твайлайт стояла чуть в отдалении, рассеяно оглядываясь по сторонам. На стенах были прикреплены полки, на которых было совершенно пусто.
— Где все книги?
— Может, стоит зайти чуть дальше внутрь, это ведь только вход. — успокоила Эпплджек.
Самым печальным было то, что в библиотеке Максимегалонского университета не было ни одной книги. У наших любимых пони займет почти час, чтобы осознать этот грустный факт, нет особого смысла описывать насколько мучительным будет путешествию к этому заключению. Все научные документы, физически поступающие в библиотечные коридоры, быстро поедаются местной вышедшей из под контроля фауной, а все цифровые копии отправляются прямиком в центральный модуль памяти.
Дело в том, что здание библиотеки со всеми его сотнями квадратных километров пространства существует исключительно, как монумент тем дням, когда всё собрание университетских знаний не хранилось в центральном модуле памяти. Каждая книга, каждая страница, каждый эксперимент, когда-либо хранившийся в библиотеке, теперь хранился на просторах его памяти. Твайлайт практически достигла точки кипения, когда наши пони, наконец, нашли помещение, хоть как-то отличающееся от других, с их многочисленными пустыми полками и следами в пыли, оставленными книжными летучими мышами и библиотечными ящерицами. Это помещение было гораздо больше остальных, достаточно большое, чтобы вместить сарай Эпплджек, если по каким-то причинам его нужно будет спрятать подобным образом.
В этой комнате находилась монолитная сфера. Она висела в воздухе без какой-либо поддержки, тысячи кабелей, напоминающих паутину, сплетенную пауком с горизонтальным кретинизмом, тянулись от её серебряной поверхности. Она состояла из тысяч дисков, поверхность которых создавала иллюзию единой сферы, и каждый из которых вращался независимо от других. Все вместе они находились в оболочке из прозрачного серебристого стекла. Тусклый свет помещения придавал сфере вид луны, мерцающей, когда свет отражался от дисков. Каждый кабель вел к рабочей станции на полу.
Прежний настрой Твайлайт мгновенно исчез. В книгах, по её мнению, было что-то, что чувствовалось, как нечто правильное, родное. Запах бумаги, уникальность каждой страницы, чувство эдакой старины. А эта штука содержала в себе сырые знания миллионов существ.
*
Довольно редко выпадает, когда кто-то оказывается в ситуации, когда ему предоставляется ровно столько знаний, сколько ему необходимо. Здесь, поиски Твайлайт знаний (следуя наиболее прямым методом их получения) привели её к гораздо большему количеству знаний, чем она сможет когда-либо воспользоваться, и в такой форме, где их невероятно трудно будет получить. Но где-то на сияющей пылинке, затерявшейся в космосе, их друзья оказались в ситуации, где большее количество знаний пришлось бы чрезвычайно кстати. Знание о конкретных или не очень конкретных опасностях планеты, по поверхности которой они гуляли в данный момент. Знания, которые, в соответствии с галактическими нормами максимально допустимого уровня саспенса, сейчас вам будут предоставлены.
Планета Гурген – планета с весьма приятным расположением, гораздо лучшим положением в «Зоне Златовласки» межзвездного пространства, чем у многих других планет. Не слишком горячо и не слишком холодно, теплые дни плавно перетекают в приятные прохладные ночи, частые ливни, оставляющие после себя лишь чувство свежести, и идеальное количество заболоченных мест, где вода встречается с грязью. Для любой жизненной формы, ищущей место для появления, сложно представить более благоприятное местечко, нежели Гурген. Именно по этой причине жизнь, на самом деле, совершенно независимо появилась в не менее, чем шестидесяти семи других местах. Существа, которые не имели даже схожего элемента ДНК, заполняли эту переполненную планетку уже много лет, планета сама по себе имела лишь одну ветвь развития, существа которой вполне неплохо чувствовали себя даже с парой других групп, висящих по соседству. Эта ветвь вполне могла являться причиной безжизненности этой планеты, на которой полностью отсутствовали флора и фауна, не говоря уже об отсутствии потомков тех существ, которые однажды звали эту, когда-то цветущую, планету домом. Данный уровень саспенса идеально вписывается в рамки норм и предписаний.
*
Рарити всегда думала о себе, как о пони, которая, в принципе, не прочь пройтись. Ей было приятно думать о себе, как о «любительнице ни к чему не обязывающих пеших прогулок». Это было такое физическое упражнение, которое, по её мнению, являлось чем-то… изысканным. Однако сейчас прогулка не казалась ей такой приятной, как она привыкла думать. Возможно, это было как-то связано с её неспособностью добыть себе зонтик.
— ХМ! — гневная высокая нота нарушила тишину, сопровождающую прогулку.
— Ты в порядке, Рарити? — прошептала Флаттершай.
— Поверить не могу, насколько он мелочное существо! Он не дал мне даже один из его зонтиков!
Впереди шел Зафод, контролируя магией по зонтику над каждой головой и с десяток других, парящих выше и создающих рядом с ним тень в форме пони. Это было довольно очевидное приглашение, которое ни одна из девочек не стремилась принять. Но увеличивающаяся жара, свет, давивший сверху и отражающийся от безжизненного песка, который заставлял жмуриться и чувствовать легкое головокружение — дали понять Рарити, что ей все это надоело.
— Мне все это надоело!
На этот раз получилось достаточно громко, чтобы её смог расслышать Зафод, увлеченный попытками незаметно подойти к Дэш.
— Надоело что, детка? Я контактирую с этим местом!
— Мистер Библброкс, какова причина того, что мы ходим кругами по пустыне в случайном порядке?
— Не знаю, крошка, веселье, приключения, реально дикие штучки, шанс убраться подальше от клятого робота и клятого компьютера. — отозвался он, голосом закатывая глаза при каждом ругательстве.
— Но здесь нет абсолютно ничего веселого, ни здесь, ни где бы то ни было!
Мгновения спустя, они вошли в стадию настолько превосходной перебранки, что любой поклонник хорошего, годного спора с уклоном в переругивание был бы сильно огорчен, когда вмешательством приятного голоска Флаттершай.
— Вы слышите это?
Все глаза метнулись к ней. Она съежилась на песке, внезапно вспомнив, кто она такая.
— То есть, ничего плохого если нет, но если да, то можете не говорить, если не хотите.
Но теперь, когда повисла тишина, они все смогли расслышать слабую музыку, доносящуюся издали.
— Звучит довольно «весело», — Рэйнбоу Дэш выплюнула это совершенно не клёвое слово, умудрившись высказать также кавычки, демонстрирующие её официальную позицию относительно этого слова.
— Круто! — Зафод снова был полон энтузиазма. Наконец он найдет здесь приключения, веселье и, где-нибудь, даже реально дикие штучки.
Когда пони дошли до вершины дюны, им открылось удивительное зрелище. Огромный круг зелени с ядром в виде зданий, построенных кругом. В центре возвышался высокий шест, который никто из них не мог опознать. Музыка казалась очень знакомой и явно исходила из этого отдаленного поселения.
— Где-то я уже это слышала.
Рэйнбоу Дэш склонила голову и нахмурилась, пытаясь вспомнить. Бодрая мелодия, веселая и запоминающаяся…
Три подруги переглянулись.
— ПОЛЬКА ПИНКИ ПАЙ! — хором воскликнули они настолько идеально, что любые попытки повторить это заставят профессионалов от музыки плакать от ярости.
То, что никто из них не увидел, был небольшой рой ярко окрашенных существ, который следовал за ними последние несколько минут, а затем начал двигаться в такт музыке и двинулся в сторону города.