Наследство

Глава 7.

— Кирилл, Кирилл! – Громко хлопнув дверью, в домик Флаттершай ворвалась фиолетовая кобылка, попутно распугав всю живность, что обитала около него. Сейчас из своих норок опасливо выглядывали мелкие зверьки. Посреди кухни застыл человек с тарелкой в руках, которая только по счастливой случайности не полетела вниз от неожиданности. Из-под стола торчал розовый хвостик, явно свидетельствовавший, что хозяйка дома гостей не ждала.

— А, вот ты где. – Не обращая внимания на устроенный переполох, кобылка подбежала к человеку. – Принцесса Селестия ответила.

— Это, безусловно, хорошо. – Выдавив из себя робкую улыбку, ответил я. – И что же пишет сиятельная?

— Моей верной ученице Твайлайт Спаркл. – Начала единорожка расположив свиток в фиолетовом облачке перед мордочкой. – Я обдумала сложившуюся ситуацию и готова помочь. К моему великому сожалению, возможности сейчас ограничены, и специально послать корабль для поиска тех, кто мог попасть в беду, не получится. Однако я дала указания капитанам торговых судов изменить их маршруты так, чтобы они пролегали через район возможного появления гостей из другого мира. Они будут внимательно следить за морем во время прохождения данного участка. Это все чем я сейчас могу помочь.

— С уважением, Принцесса Селестия.

Свиток свернулся и повис рядом с единорожкой. Твайлайт выжидающе смотрела мне в глаза стараясь угадать в них ту же радость, что ощутила она, когда прочитала письмо. Селестия ответила, все обошлось малой кровью, ко мне не проявили повышенного внимания, не вызвали на ковер для разъяснений. Можно считать что пронесло, проблема решена, меня не тронули.

— Это замечательное известие, Твайлайт. – Наконец смог искренне улыбнуться я. – Завтракать будешь? – Поспешил сменить тему.

— Аха. – Кивнула единорожка, от чего её челка забавно качнулась. — А где Флаттершай?

— Только что была здесь. – Покрутив головой я попытался найти застенчивую пегаску. И когда она успела убежать?

— Флаттершай. – Прокричала единорожка. – Это Твайлайт, ты где?

— Т…Твайлайт. – Из под скатерти робко высунула мордочку желтенькая пегаска. – Это ты? За … зачем ты так кричала? Я испугалась. – Пегасочка тихонько вылезала испод стола.

— Прости. – Виновато улыбнулась единорожка. – Просто спешила поделиться радостной новостью.

— Я прощаю тебя. – Тепло улыбнулась канареечная пегаска. – Мммм. Но пожалуйста, в следующий раз, ну не выражай свою радость так громко. Если тебя это не затруднит, конечно. – Поспешно добавила последнюю фразу пегасочка.

— Обещаю. – Произнесла Твайлайт и, подавшись вперед, потерлась о щеку подруги.

— Чаю попьешь? Я как раз готовлю бутерброды с джемом. Клубничным. – Пегасочка мечтательно прикрыла глазки. Я уже давно усвоил, насколько неравнодушна эта милая пегасочка к красному лакомству. Да и все подруги почти сразу заметили эту её маленькую слабость. Они только улыбались, видя, как смакует лакомство скромная пегасочка.

Накрыв на стол, троица заняла места вокруг него. Из расписных зеленых чашек, вылепленных искусным мастером из тонкой глины, вверх поднимались пары от ароматного чая. На тарелочках лежали слегка поджаренные, с толстым слоем клубничного джема тосты. Такие желанные для маленькой пегасочки.

Не считая клубничных тостов, завтрак прошел как обычно. Легкий, ни к чему не обязывающий разговор двух пони и одного человека. Со времени моего появления здесь Твайлайт стала очень часто завтракать с нами, можно сказать, каждый день. Порой, мне кажется, если бы не её подруги, кто приходил на ночную смену и не выпроваживал её, то единорожка уже бы поселилась тут. Неуемная любознательность и педантичность были как её сильной, так и слабой стороной. Не перестаю ей удивляться, да и Флаттершай тоже полна сюрпризов. При всей своей скромности и стеснительности она спокойно ладит с медведями и прочими крупными животными. Чудесные создания.

После завтрака единорожка, естественно, усадила меня за занятия. Вновь нескончаемые ряды слов на бесчисленных страницах книг. Свиток и новость были успешно задвинуты единорожкой на задний план, чему, собственно, я был очень рад. Обсуждение этой темы могло принести много проблем, которые в моем шатком положении ни к чему.

Дни сменяли друг друга, небесные светила продолжали свой бесконечный танец. Прошла осень со своими странными обычаями и обрядами. В частности я так и не понял, зачем бегать и стряхивать с деревьев листву. Это был единственный на моей памяти раз, когда Твайлайт сдалась и махнула копытом.

Несколько раз саму Твайлайт, а иногда и с подругами, вызывала к себе Селестия. После чего они пропадали на несколько недель. По возвращении рассказывали о невероятных приключениях, причем о приключениях рассказывали только тогда когда уезжали все разом. Когда же уезжала одна Твайлайт, то ничего особенного не происходило, ну, по моим меркам.

Скажем, провести инвентаризацию книг в библиотеке Мейнхэттена, или организовать ярмарку в Эпалузе. Странные поручения для столь талантливой единорожки. В моем понимании, принцесса должна была давать ей задания, связанные с магией, чтобы развивать её талант. Но свое мнение я держал при себе, не желая навлекать гнев единорожки, усомнившись в её менторе. Странно это, конечно, будь я параноиком, то решил бы, что Селестия специально это делает. Но зачем ей это? В любом случае, Твайлайт — её ученица, ей виднее, как нужно обучать протеже.

Дождливые дни сменились снежными. Не за горами был главный зимний праздник, День согревающего очага. Из объяснений Флаттершай выходило, что он очень похож на Новый год или Рождество, по крайней мере, первые ассоциации были с ними. В честь него они пытались затащить меня праздновать в библиотеку Твайлайт, и, не смотря на то, что были бы только шесть поняш и дракончик, я решительно упирался. Мне очень не хотелось топать до дерева под взглядами пони.

— Становлюсь похожим на Флаттершай. – Улыбнулся я такому сравнению.

И вот сейчас я сижу перед окном, за порогом падает снежок, заставляя расти и без того не маленькие сугробы. Животные накормлены, дров в избытке. Флаттершай убежала куда-то по делам. Твайлайт вновь укатила в Кантерлот по очень срочным и, несомненно, важным делам. Делать абсолютно нечего, даже пыль на полках отказывается скапливаться чуть быстрее, чтобы её можно было протереть. А это плохо, из-за скуки я начинаю заниматься самокопанием. И результат с каждым разом все темнее и темнее.

Тот маленький червячок, что поселился внутри в момент первого столкновения с этим миром, медленно, но верно грыз душу и разлагал разум. Надежда на то, что я когда-нибудь увижу близких, таяла как снеговик под весенним солнцем, медленно и неуклонно. Пони были милы, добры и заботливы, я ни в чем не нуждался и это било еще и по самооценке. Я здоровый мужик и сижу на шее маленькой пегасочки, что слишком добра, чтобы сказать это. Но я то, я все это понимаю. Пускай я помогаю ей, делаю все, до чего дотянутся руки, но, черт побери, мужик должен работать, нормально работать, по настоящему, а не сидеть дома.

Вот только кому я нужен? Кому сдался археолог с пунктиком по поводу Древнего Египта? Зато здесь я лучший специалист по Древнему Египту, потому что банально один такой на весь мир. – Внутренне усмехнулся такому. – Вот и получается, что кроме фиолетовой заучки с профессиональной точки зрения я неинтересен никому. Тупая физическая сила, вот все чем я сейчас полезен для общества пони. Да и то, по этому параметру я разве что превосхожу единорогов да пегасов, земные пони уделают меня на раз-два.

Чувствую себя бесполезным куском мяса. Оууу. Ну зачем я заикнулся о мясе? Как же хочется чего-нибудь, что не растет или печется. Сожрал бы сейчас даже печенку, такую поджаристую, с подливочкой и лучком. Ммм. Ненавижу печень, но сейчас идея отведать её не кажется такой уж и противной. Только из-за Флаттершай я не позволяю себе заикнуться об этом, мысль о том, как отреагирует столь нежное создание на подобное заявление, убивает все желание мяса. Нет, она прекрасно знает мои вкусовые пристрастия, и принимает такими, какие есть, не пытаясь наставлять, что так делать нельзя. Но одно дело принимать, а другое видеть. Не могу я так, просто не могу заикнуться об этом.

Одно спасение — масло да яйца. Какой никакой источник животного белка. Хотя Флаттершай отказывалась от яичницы, но мне не запрещала её готовить, да и брезгливости или отвращения не выказывала. Ей и спасался, хотя откровенно уже в печенке эти яйца сидят. Печеночке, ммм. Да что ж такое!

Нет, надо что-то решать, я так не могу, не хочу всей этой неопределенности. Морально я уже почти готов написать письмо правительнице с просьбой, нет, даже мольбой, снарядить экспедицию в район моего появления — там и только там я смогу вернуться. Там надо искать ответ, это единственная ниточка.

По моей просьбе Твайлайт принесла гору литературы о прошлом пони, и ни в одной сказке, легенде или мифе нет даже упоминания о пирамидальных сооружениях. А то, что это должна быть именно пирамида, сомнений не оставалось. Все обстоятельства моего путешествия давно разложены по полочкам в сознании и тщательно проанализированы, не один десяток раз.

Портал не мог быть односторонним, те, кто его построил, были не глупыми малыми, а значит, где-то на дне в месте моего приводнения есть другая пирамида. Её то и надо найти, и пнуть. А вообще, интересный способ активации переноса, наверняка это строили предки Русских. Принцип схожий: посильнее вдарить, чтобы лучше работало.

Приложив лоб к покрытому узорами оконному стеклу, я продолжал самокопание. А что дальше? Вот снизойдут до мелкой сошки великие мира сего, одарят кораблем и деньгами, даже пускай найдется эта гребаная пирамида, что дальше? Даже если я смогу спуститься к ней, а я смогу, главное, чтобы неглубоко была. Встает главный вопрос, решить который неспособны все великие мира сего. Перенесусь я опять голый. Опять с голой жопой посреди океана, и я сомневаюсь, что встретить там корабль мне посчастливится. Дважды так повезти не может.

Оставаться тут с понями и жить, или переместиться наудачу и болтаться посреди океана с шансом, стремящимся к бесконечности, склеить ласты. Вот такой выбор.

— Безнадега, моя подруга безнадега. – Плотнее вжимался лбом в оконное стекло.

За несколько дней до главного зимнего праздника вернулась Твайлайт, как я и думал, она занималась очень важной сортировкой книг в библиотеке Кантерлота. Не понимаю я Селестию, наверно я всё-таки настолько тупой, что не улавливаю глубинный смысл этих поручений. Но как бы то ни было, она здесь, и теперь на пару с Флаттершай пытаются затащить меня на этот несчастный праздник.

Ну не хочу я, не хочу идти средь бела дня по городу. Как-то раз прошёлся по окраине, больше не хочу. Было такое ощущение, что в город привезли диковинку, и эта диковинка я. Как же пялились эти большеглазые лошадки. Можно сказать, у меня теперь комплекс или пунктик, называйте, как хотите. Твайлайт с гордым видом по-научному назвала это “Синдром Флаттершай”. Хотя сомневаюсь, что в этом была хоть капля научного, просто старалась надавить.

Пони праздновали, гуляли, веселились, пускали салют, в общем, вели себя как люди. Те простые люди, что гуляли по городам в новогоднюю ночь, дружелюбные и веселые. И от этого становилось еще тяжелее, хотелось выбежать на мороз, присоединиться к ним, валяться в сугробах, кидаться снежками.

Но как представлю тот случай на окраине, как все эти пони прекратят веселье и будут глазеть на диковинку, на меня. Я почти в два раза больше пони, я не могу слиться с толпой, не могу быть незаметным. Я одинок в толпе.

А где то во вселенной, на сине-зеленом шарике люди празднуют Новый Год, или будут праздновать или уже отпраздновали, неважно. За длинным столом соберутся все родные, отец опять будет пытаться курить резную трубку за столом, а мать выгонять его, стегая полотенцем. Сестра приедет в гости со своим мужем. У них уже должен был родиться мелкий, когда я только уплывал, она была уже на сносях. Интересно, это мальчик или девочка, в любом случае я дядя. Губы сам расплылись в улыбке, представляя себе эту тихую семейную идиллию.

На столе белая скатерть с красной окантовкой. Хрустальная ваза с традиционным оливье, бутерброды с красной икрой, шпроты, селедка под шубой. А может еще и курочка, золотистая, с хрустящей корочкой. Блестящие капельки жира стекают к выложенной на блюде отварной картошечке. Аромат шкварок так и манит к сочной птичке, как бы говорит: ну же, давай, оторви ножку, отведай нежного мяса.

М..мммм. – Протяжный стон вырвался изо рта. Как же тяжело, я опять за старое. Все чаше размышления заканчивались именно так — сожрать какую-нибудь зверюшку. Ооо, никогда не забуду, как Эйнджел вырвал меня из подобных размышлений, требуя еды. Не знаю, чего уж он там увидел в моих глазах, или на лице, однако есть сразу перехотел. Долго потом прятался по углам, когда Флаттершай не было дома, да и вообще старался от нее не отходить.

Скорее бы все эти празднества заканчивались, тошно и больно. Тошно из-за того что не могу присоединиться и хоть ненадолго забыть о доме. А больно, потому что они так похожи на родные мне, знакомые с детства. Вот и остается сидеть в доме пегасочки и упиваться сидром. Хотя, теперь по-другому воспринимаю выражение “пить как лошадь”. Чтобы захмелеть, его действительно нужно выпить огромное количество, просто физически желудок не может столько вместить. А чего покрепче нет. Селестия не одобряет крепкий алкоголь, а пони и не против такого. Вот такой у нее авторитет, не ровня нашим политиками и народно избранным президентам. Она не запрещала сильный алкоголь, просто сказала, что не одобряет, и все. А наши? Закон, штраф, закон, штраф, тьфу, толку то. Как говорится, строгость Российских законов компенсируется необязательностью их исполнения. Вот такие пироги.

— Ну что, еще по одной, и на боковую? – Сказал я в пустоту, и поднял кружку вверх.