Честный обман

Пролог

По ночному городу кралась закутанная в плащ тёмная фигура. Полы одежды опускались до самой земли, скрывая кончики копыт таинственной пони, а под глубоко надвинутым капюшоном нельзя было разглядеть даже её носа. Глянув на топорщащуюся на лбу ткань, кто-нибудь решил бы, что это единорог, но мы лучше не будем делать поспешных выводов. С недавних пор таким как она стало слишком опасно появляться в Кантерлоте, но цель её ночного похода заставила забыть все опасения.

Таинственная фигура остановилась возле богатого особняка, украшенного кариатидами в виде стоявших на задних лапах мантикор, и глянула на ярко освещённый балкон. Там виднелась неспешно беседовавшая парочка пони. Первая — кобылка единорог, весьма утончённой внешности. Её белоснежная шёрстка, дополнялась нежно-розовой гривой, а черты мордочки выглядели столь изящно, что она походила скорее на пони-принцессу, чем на обычную смертную. Кьютимарка в виде трёх геральдических лилий окончательно развевала сомнения в её благородном происхождении. Собеседника кобылки — синегривого единорога — крадущаяся пони проигнорировала. Вскинув мордочку кверху, она буквально впитывала в себя все детали внешности, манеру держаться и тембр голоса единорожки. Однако, та, что пряталась под плащом, пришла сюда вовсе не из-за розовогривой красавицы. Убедившись, что образ единорожки накрепко засел в памяти, таинственная пони сразу потеряла к ней интерес. Прошмыгнув в соседнюю подворотню, она заметила еще одного наблюдателя. Земной пони, стоявший в темном переулке, не отрываясь смотрел в сторону балкона. Рассмотреть его получше во мраке не представлялось возможным, но крадущаяся пони сразу узнала свою цель. Любой из её расы сразу заметил бы своим особым зрением тот яркий свет, что сейчас излучал жеребец. Он так увлекся своими наблюдениями, что не услышал подкрадывавшихся шагов.

— Доброго вечера, — тихий и мелодичный голос закутанной в плащ фигуры заставил его вздрогнуть от неожиданности.

— Доброго вечера, — осторожно ответил земной пони, удивившись, почему этот голос показался ему столь знакомым.

— Ты часто здесь бываешь? — спросила она.

— Нет, я вообще мимо проходил, просто задумался, — стал отпираться жеребец.

— Давай, не будем начинать наше знакомство со лжи, — усмехнулась таинственная фигура.

— А кто Вы, собственно такая? — возмутился земнопони.

— Это я расскажу позже, — ответила она. — Сейчас лучше поговорим о тебе. Ты понимаешь, кого посмел полюбить?

— Понимаю... — жеребец задумчиво поднял взгляд к балкону.

— Тебе никогда не быть вместе с нею.

— Но бывают же на свете чудеса, — неуверенно произнес он.

— Ты знаешь все её вкусы, желания, особенности? — пустилась в расспросы его собеседница.

— Ну, я собираю о ней вырезки из газет, — неуверенно ответил он. — Она любит лилии и клубнику, и не любит ходить на гонки Вондерболтов…

— Скажи, ты хотя бы раз заговаривал с ней?

— Нет...

— Значит, ты влюбился в её внешность и тот романтический образ, что создал в своей голове, — с удовлетворением заключила таинственная фигура. — Я хочу тебе кое-что предложить. Ты сможешь получишь почти то, о чем мечтаешь.

— Почти? — нахмурился земной пони.

— Да, рядом с тобой будет пони, выглядящая, как твоя мечта, но только не та красотка с балкона, а её точная копия.

— Откинь капюшон! — воскликнул преисполнившийся подозрений пони.

— Не сейчас, — с усмешкой ответила его собеседница. — Ты прав в своих подозрениях, однако, это не отменяет моего предложения. Если ты согласишься, то увидишь под плащом ту, которую любишь. Если же откажешься — то тебе нет смысла на меня смотреть.

— Чейнчлинг! — воскликнул жеребец.

— А кто ещё на такое способен? — подтвердила она.

На мордочке пони сменялись эмоции: отвращение постепенно переросло в задумчивость, потом сменилось нерешительностью и надеждой. Действительно, выбор казался непрост. Что лучше, получить копию своей мечты прямо сейчас, или прождать всю жизнь в надежде, что когда-нибудь на него обратит внимание оригинал?

— Если я соглашусь, что от меня потребуется взамен? — всё ещё размышляя, спросил пони.

— Ничего, — ответил чейнчлинг. — Только продолжать любить так же сильно, как раньше.

— Просто любить? — удивился он.

— Конечно, это — единственное, что меня интересует. Возможно, нам стоит еще переехать. Если я столкнусь со своим оригиналом, то мои чары спадут, и ты меня потеряешь.

— Хорошо, — согласился пони. — Как тебя зовут?

— Как зовут твою любимую? — переспросила закутанная в плащ фигура.

— Эмм... Флëр Дис Ли?

— Значит, меня зовут Флëр Дис Ли, — весело рассмеявшись, она откинула капюшон.

У жеребца перехватило дыхание от восхищения. Он еще ни разу не видел объект своей страсти вблизи, но стоявшая возле него кобылка казалось самим совершенством. Вид изящной мордочки с нежными фиалковыми глазами, заставил его сердце затрепетать, а маленькие чувственные ушки кобылки так и просились, чтобы их легонечко прикусили и провели язычком. Он бросил последний взгляд в сторону балкона, где стоял оригинал, и откинул последние сомнения. Шансов заполучить настоящую Флёр у земного пони было слишком мало, а стоявшая возле него кобылка со столь милой сердцу внешностью сама добивалась его внимания.

— А теперь ты скажи, как тебя зовут, — произнёс двойник единорожки.

— Тваддлер, — представился жеребец. — Разве ты не навела обо мне справки, прежде чем подходить с таким необычным предложением?

— Зачем? Все что нужно я прочла в твоём сердце, — ответила она. — Вот только там имя написано не было.

— А почему ты решила мне открыто сказать, кто ты такая? Я же ни за что тебя не отличил бы.

— И ты ничего бы не заподозрил? С чего это я обратила внимание на простого пони? А кроме того, куда бы я спрятала оригинал? С некоторых пор кантерлотские подземелья постоянно патрулируются. Да и не люблю я лгать. Я не слишком типичный чеинчлинг.

— Твоя внешность все равно обманчива.

— Да, но ты предупрежден, а значит, это — честный обман.

— У меня не так много денег осталось на проживание в Кантерлоте, — сказал Тваддлер, — давай переночуем и сразу с утра уедем. Мне один знакомый обещал помочь с работой в Понивиле.

— Конечно, милый, — согласилась она. — С тобой — куда угодно!

Глава 1

“Флёр, я тебе кофе сделал”, — Тваддлер поставил на прикроватный столик поднос с чашкой тёмного напитка и свежеподжаренными тостами. Он каждое утро вставал пораньше, чтобы приготовить завтрак своей любимой. Еле заметно поморщившись, розовогривая единорожка вылезла из-под одеяла. Есть она не хотела. Чейнчлинги вообще предпочитали обходиться без еды. Отсутствие вкусовых рецепторов не позволяло им насладиться вкусом, а процесс пережёвывания, глотания и переваривания пищи вызывал множество неприятных ощущений, даже не говоря о том, как организм избавлялся от остатков переваренной еды. Для восстановления сил чейнчлинги поглощали чувство любви, а уж этого Тваддлер давал ей сейчас предостаточно. Однако, проявляя заботу, он испытывал столько нежных чувств, что Флёр не решалась попросить земнопони перестать.

Жеребец ласково куснул её за ушко и направился к выходу. До начала рабочего дня оставалось всего десять минут, и опаздывать, проработав всего неделю, ему совершенно не стоило. На полпути к двери он споткнулся, устало помотал головой и потер лоб копытом.

— Твадди, ты хорошо себя чувствуешь? — с ноткой беспокойства в голосе спросила кобылка.

— Все нормально, просто ещё не привык так рано вставать, — пробормотал земной пони. — До вечера, милая!

— До вечера, — кивнула в ответ розовогривая единорожка.

Убедившись, что её приятель ушел, Флёр вылила кофе в раковину и переставила тарелочку с тостами на подоконник. Под окном, суетливо кружа и выискивая в пыли жучков, уже толпились соседские куры. Кобылка каждое утро крошила им поджаренный хлеб, и сметливые птицы стали заранее собираться на бесплатное угощение.

Флёр взяла первый тост и начала отламывать и бросать кусочки хлеба вниз. Она далеко не всё рассказала своему пони-приятелю. Чейнчлинги не просто питались любовью, они вытягивали силы из жертвы до тех пор, пока она не падала от усталости, а потом бросали её. Через неделю Тваддлер окончательно обессилит, и тогда чейнчлингу придется уйти в поисках следующей мишени. Жеребец иссяк слишком быстро. Не потому, что был слабее других, просто его чувства оказались сильнее, чем у прочих с кем она раньше встречалась. Что ж, такова судьба Флёр, всю жизнь скрываться, лгать и рыскать по Эквестрии в поисках пропитания. Задумавшись, кобылка замерла с куском хлеба в зубах. "Зачем я ему открылась? — задала она самой себе вопрос, попытавшись разобраться в своих чувствах. — Вовсе не потому, что боялась разоблачения. Влюбленных обманывать слишком легко. Они сами рады обманываться и не замечать очевидных вещей. Надоело лгать? Глупости. Скорее пегасам надоест летать, чем чейнчлингам обманывать. Но тогда зачем?" Возмущенное кудахтанье вернуло ее в реальность, и кобылка быстро докрошила курам остатки тостов.
"Осталась всего неделя... — вернулась она к размышлениям. — Почему время летит так быстро?" Флëр поняла, что вовсе не хочет вновь пускаться в бега. Раньше она относилась к этому вполне терпимо — чейнчлинги не знали иной жизни — но в этот раз от мысли о бегстве у неё защемило сердце. Тваддлер окружил возлюбленную уютом и заботой, а вкус его чувств казался особенно сладким. В эмоциях жеребца ощущался необычный оттенок — Флëр ни разу с подобным не сталкивалась. Всю жизнь она будто стояла возле горной реки и черпала оттуда воду, а быстрый поток несся дальше в неведомые дали. Приходилось строить особые “дамбы”, чтобы перехватить и присвоить эту силу. Теперь же река текла прямо к ней. К ней, а не мимо неё, и единорожка могла забирать себе всё, не прикладывая усилий. “Это потому, что Твадди обращён чувствами ко мне, — решила кобылка. — он понимает, что заботится не о настоящей Флёр Дис Ли, а обо мне. Он — милый…” На последней мысли она фыркнула и рассмеялась. “Нет, он — просто пони. Пони не могут быть милыми, пони — это источник пропитания, и чейнчлингам не пристало испытывать к ним каких-либо чувств. Нам вообще не пристало испытывать чувства! Просто я устала. Мне нужен отдых. Хотя бы месяц без беготни и страха…” Придя к такому заключению, Флёр расслабилась. С её души будто камень свалился, когда предстоявший уход сдвинулся куда-то в будущее. Оставалось определиться что делать с её приятелем. “Нельзя больше тянуть из него силы, — думала единорожка. — Возможно, стоит даже немного вернуть. Временно, конечно, я заберу всё, когда соберусь уходить. Но тогда придётся чем-то возмещать упущенную энергию... Ладно, буду есть эти дурацкие тосты и перестану отказываться от ужина. Не слишком приятно, но спокойная жизнь того стоит”.

Последние дни Флёр отсыпалась и выходила из дома только полежать на травке в саду, поэтому ещё не успела осмотреть городок и решила, что самое время разведать что и где тут находится. Она вышла на улицу и огляделась кругом, думая, куда бы пойти. “Поберегись!” Едва успев отскочить, розовогривая единорожка заметила, как нечто рыжее на колёсиках с громким жужжанием пронеслось мимо.

— Ох уж эта Скуталу, опять носится, как угорелая! — услышала Флёр чей-то укоризненный возглас.

Она обернулась и увидела земную пони с тёмно-фиолетовой шерсткой и кьютимаркой в виде улыбавшихся ромашек.

— Эмм… простите? — неуверенно переспросила единорожка.

— Это Скуталу — одна из моих жеребят, — пояснила земнопони.

— Вы — мама этой лихачки? — нахмурилась Флёр.

— Ах, нет. Она — моя ученица, — рассмеялась ее собеседница. — Я в школе работаю.

Учительница оглядела единорожку и склонила голову набок.

— Я Вас раньше не встречала, Вы недавно приехали? — спросила она.

— Да, совсем недавно, — подтвердила Флёр. — Я даже еще не успела осмотреть толком ваш городок.

— Меня зовут Черили — представилась фиолетовая кобылка. — А Вас?

— Флёр Дис Ли.

— Так это Вы — подружка Тваддлера?

— Да, а откуда вы его знаете? — с подозрением поинтересовалась розовогривая пони.

— У нас парта сломалась, так он пришел и в два счета её починил, — пояснила Черили. — Настоящий мастер!

— Эмм… да, он в этом деле профи, — хмуро произнесла Флёр.

До сих пор она так и не сподобилась выяснить, где работал её приятель, и почувствовала себя виноватой. Глупо, конечно. Какая, собственно, разница? Но это было не все: при мысли, что Твадди ходит по Понивилю и знакомится со всякими посторонними кобылками сердце неприятно закололо. Нет, он не давал поводов себя упрекнуть: даже просто подумай он об измене Флёр моментально узнала бы, но для такого иррационального чувства, как ревность поводов и не требовалось. “Я — ревную?!” — изумлённо подумала единорожка. Она много раз пробовала терпкий вкус этого чувства, но даже не подозревала, какого это — ревновать самой. “Хорошо, я — ревную, но вовсе не потому, что испытываю к Твадди какие-то чувства, — стала она себя успокаивать. — Просто… я не хочу, чтобы он переключился с меня на кого-то ещё. Да, дело именно в этом”. Флёр сердито топнула передней ногой.

— С Вами всё в порядке? — услышала она удивлённый вопрос.

— Эмм… я просто задумалась, извините, — ответила розовогривая кобылка. — Вы что-то говорили?

— Я предлагала проводить Вас до центральной площади, — повторила Черили. — Там рынок и магазины — Вам же надо тут обустраиваться, уют наводить в доме.

— Да, конечно, с удовольствием! — обрадовалась единорожка. — Я как раз собиралась пройтись!

Кобылки направились вверх по улице. Флёр с интересом разглядывала витрины маленьких магазинчиков и прилавки уличных торговцев. Она часто бывала в эквестрийских городах, но обращала внимание в основном на их жителей, выслеживая очередную жертву. Сейчас искать никого не требовалось, и она с удивлением обнаружила, каким множеством разнообразных вещей окружили себя пони. Целые магазины были под завязку набиты предметами, используемыми только в какой-то одной области. Например, в посудной лавке целый стеллаж занимали всяческие сковородки, кастрюли, половники, шумовки, дуршлаги, ковшики, скалки, ступки и прочие вещи, чьих названий единорожка не смогла на ценниках прочитать из-за слишком неразборчивого почерка. Они использовались исключительно для того, чтобы приготовить еду. Только приготовить! Кушать требовалось со специальной посуды, стоявшей на соседнем стеллаже. Чтобы складывать все это имущество пони делали много мебели, а для мебели им приходилось строить большие дома. Когда Флёр еще жила в родном улье, она, как и тысячи ее сестер и братьев, обходилась небольшим углублением в стене одного из боковых проходов, а из вещей у нее там лежала лишь копна сена. Вещи — отягощали и служили балластом. Чейнчлинг в любой момент должен быть готов все бросить и скрыться. Пара плащей и немного денег, вот и все, что они носили с собой. Но Флёр собралась здесь задержаться, так почему бы и не купить себе что-нибудь? Шляпку, пару заколок или бархотку для носика? Просто, чтобы узнать, зачем пони всё это себе приобретают.

По пути учительница рассказала своей новой знакомой где лучше брать овощи, где самые вкусные булочки, а куда стоит обращаться за мебелью. “Впрочем, Ваш Твадди сам, наверное, мебель подберёт, — добавила она под конец. — Он же в этом хорошо разбирается”. Единорожка неопределённо кивнула, решив расспросить вечером своего приятеля о работе. Кобылки вышли на круглую площадь и Черили остановилась. “Вот, и пришли, — сказала она. — У нас не слишком большой городок”. Учительница нерешительно переминалась с ноги на ногу, то-ли собираясь уже попрощаться, то-ли ещё о чем-то сказать.

— Эмм… у Вас случайно не найдется завтра свободного времени? — заговорила земная пони.

— Возможно, — осторожно ответила Флёр.

— По пятницам у нас проводится свободный урок, — стала объяснять учительница. — Обычно я приглашаю кого-нибудь из родителей рассказать о себе, о своей профессии, занятиях, увлечениях. Это позволяет расширить кругозор жеребят, узнать о чем-то, чего нет в школьной программе. Но завтра, к сожалению, все оказались заняты. Вы не могли бы прийти?

— Я?! — удивилась розовогривая пони. — Но о чём я буду рассказывать?

— О чём угодно! О том, что Вы сами считаете интересным, — с энтузиазмом продолжила Черили. — Вы же из Кантерлота приехали? Вот и расскажите о Кантерлоте!

Что Флёр могла рассказать о Кантерлоте? Когда королева Крисалис повела своих подданных в атаку на город, Флёр успела запомнить лишь ряды шпилей с разноцветными флагами, крики, беготню, страх и панику. Кому-то из пони-магов тогда удалось создать заклинание, вышвырнувшее захватчиков из города, но оно подействовало только на тех, кто оказался на улице, а Флёр в это время заканчивала связывать очередного пленника, пойманного в подвале магазина. Волшебное поле прижало её к стене и чуть было не раздавило, но в последний момент поддалось и отпустило. За оставшимися в городе чейнчлингами началась охота, и Флёр пряталась сперва в канализации, а потом спустилась в катакомбы, где провела почти три месяца, пока бдительность стражи не ослабла. Ей пришлось хорошо изучить кантерлотские подземелья.

— Ну так что? — спросила Черели. — Придёте?

— Да, приду, — кивнула единорожка. — Мне есть что рассказать о Кантерлоте.

— Тогда завтра к двенадцати! — обрадовалась учительница. — Вы знаете, где школа? Это возле часовой башни на холме!

— Да, я видела башню по дороге сюда.

— Тогда до завтра? Скоро начнутся уроки, мне на работу пора.

— До завтра.

Черили торопливой рысцой убежала в переулок, а Флёр Дис Ли подошла к овощным лоткам. “Для поддержания сил пони должны много кушать, — думала она, — а Твадди в последнее время из-за меня почти не ужинал. Надо ему что-нибудь купить”. Как могла вспомнить единорожка, пони любили булочки и салаты. С булочками обстояло всё более-менее ясно, а вот магазина салатов она здесь ещё не встречала.

— Чего изволите? — спросила продавщица из-за прилавка.

Земная пони с жёлтой шерсткой и кудрявой рыжей гривой выглядела вполне дружелюбно, и Флёр решила, что всё сможет выяснить у неё.

— Простите, я ищу, где можно купить салат, — ответила единорожка.

— Так вот же! — земнопони ткнула копытом в пучок ярко-зелёных листьев.

— Эмм… — Флёр с сомнением поглядела на зелень. — Я имела в виду готовое блюдо.

— А-а-а, поняла. Вы — городская? — хмыкнула продавщица.

— Эмм… да, я из Кантерлота приехала, — подтвердила единорожка.

— Ну, тут Вам — не Кантерлот, — авторитетно сказала жёлтая земнопони. — Если хотите салат, Вам придется самой его сделать.

— Как это — сделать?! — удивилась Флёр.

— Ну… так и сделать. Вы что, ни разу салатов не делали? — натолкнувшись на непонимающий взгляд, продавщица изволила пояснить: — Чтобы сделать самый простой салат надо взять рукколу, щавель, петрушку, базилик и кинзу, мелко порезать ножом, сложить все в миску и размешать.

— Звучит несложно, — обрадовалась розовогривая пони. — У Вас можно купить все эти травы?

— Конечно, Вам сколько взвесить? — засуетилась лоточница.

— Чтобы хватило на ужин одному пони, — ответила покупательница, но тут же исправилась: — Нет, двум пони.

Продавщица выложила на прилавок несколько увесистых пучков. Флёр не привыкла ходить за покупками, поэтому не взяла с собой сумок. Чтобы всё унести, ей пришлось купить на соседнем лотке большую корзину. Дома единорожка с энтузиазмом взялась за готовку, но дело оказалось не таким простым, как она думала. Листья так и норовили расползтись в стороны, выскальзывая из-под ножа, а удерживать весь пучок телекинезом, одновременно орудуя ножом, было ей не по силам. Хотя чейнчлинги умеют и летать, и пользоваться магией, и то, и другое у них получается хуже, чем у пегасов с единорогами. Вытащив из пучка несколько веточек, Флёр приноровилась держать их копытами и стала осторожно работать ножом. Постепенно на столе скопилась куча раскромсанной зелени, а единорожка вся вспотела от приложенных усилий. “И это называется самый простой салат? — сокрушалась она про себя. — Как же пони готовят что-то посложнее? Тут семь потов сойдет от этой работы!” Начинающая повариха сгребла всё в большую миску и размешала. Попробовать получившееся блюдо ей даже в голову не пришло, впрочем, Флёр всё равно не смогла бы оценить вкус.

С чувством выполненного долга она отправилась отдыхать во двор и продремала под яблоней почти до вечера. За полчаса до прихода приятеля единорожка побежала купить ему булочек. От разнообразия выпечки в магазине у неё разбежались глаза: кроме пяти видов собственно булочек, на прилавках лежали пирожки, пирожные, буханки, багеты, печенья, сухари и ватрушки. Отдельный прилавок занимали гигантские сооружения под названием “торты”. “Удивительно, как много способов придумали пони набить свой желудок, — подумала Флёр. — Неужели кушать для них так же приятно, как нам поглощать чувства?” Она купила наугад десяток наименований и пошла обратно к своему дому. Почти возле дверей она встретила Тваддлера — пони выглядел очень уставшим и едва волочил ноги.

— Твадди, привет! — прокричала единорожка. — А я тебе ужин приготовила!

— Привет, Флёр! — земной пони поднял голову и улыбнулся.

Она почувствовала волну нежности, исходившую от приятеля, привычно поймала его чувства в ловушку, но не поглотила, как обычно, а, чуть усилив, вернула назад. Тваддлер не понял, что произошло, но сразу почувствовал себя лучше. Охватившая его вялая апатия начала отступать, а мышцы приятно закололо, как после легкой пробежки. Он снова улыбнулся своей любимой, и Флёр снова вернула ему волну чувств. Для земнопони окружающий мир внезапно наполнился красками, звуками и запахами — чувства будто бы просыпались после долгой спячки. Прошла болезненная усталость, и он ощутил себя свежим, бодрым и страшно голодным.

— Ужин — это так кстати! — радостно воскликнул Твадди. — Спасибо, милая!

На Флёр обрушился настоящий водопад чувств. Чуть не задохнувшись от неожиданности, она резко втянула носом воздух. Эмоции её приятеля стали свежее, острее на вкус и разнообразнее. “Святые небеса! — поразилась она. — Откуда в нем столько сил? Это — невозможно!” Но, как она могла убедиться — возможно. Неразделенные чувства постепенно гаснут, вгоняя влюбленного в тоску и уныние, но стоит лишь на чувства ответить, любовь разгорается, будто костер, в который подкинули охапку хорошо просушенных дров. Чейнчлинги привыкли только брать и ни разу не пытались что-то отдавать, поэтому случившееся стало для Флёр настоящим открытием. Первый шквал чувств прошёл, и в эмоциональном потоке установилось новое равновесие. Былой ручеек вырос до целой реки, циркулирующей между ней и земным пони. Рекой, чьих сил оказалось достаточно, чтобы поддерживать их обоих. Хотя “жить на эмоциях” могли только чейнчлинги, а пони все равно требовалась простая еда, их эмоциональный настрой отвечал за бодрость духа, здоровье и настроение. Флёр больше не требовалось тянуть из Тваддлера силы, и при этом она могла продолжать обходиться без пищи, но внезапно тоже почувствовала голод. Пони прошли с порога сразу на кухню, и Тваддлер сунул нос в миску.

— Ого, ты сделала “зелёный луг”? — прокомментировал он. — а чем заправлять будем?

— Заправлять? — переспросила единорожка.

— Да, “зелёный луг” обычно сметаной поливают, — пояснил земной пони. — Впрочем, и с маслом ничего.

— Про это мне продавщица ничего не сказала, — огорчилась Флёр.

— Ничего страшного, схожу одолжить масла у соседки.

Он сбегал за недостающим ингредиентом, и вскоре блюдо получило законченный вид. Пони сунули мордочки в миску и захрустели сочными травами. Флёр удивлялась самой себе. Мало того, что она действительно хотела есть, даже процесс пережевывания перестал вызывать у неё отвращение. Единорожка склонила голову за следующей порцией и замерла — в её голове возникли новые необычные ощущения. Нечто, ни разу до этого неиспытанное, но при этом странно знакомое. Будто запах, но ощущался он не носом, а языком. “Вкус?” — подумала она, вспоминая, как учитель в улье рассказывал про органы чувств пони. Он назвал вкус бесполезным для чейнчлингов и ограничился всего парой фраз. “Но как я могу чувствовать вкус? — удивлялась Флёр, медленно пережёвывая травинки. — Мне нечем чувствовать вкус!” Постепенно она начала понимать: всё шло к ней от Твадди. Ответив на чувства, единорожка открыла дорогу всем его ощущениям. Сейчас земной пони наслаждался ужином. Он кушал вместе с любимой, подсознательно думая, что и она наслаждается вкусным салатом, и ей действительно стало это нравиться. Голод Флёр тоже был вызван её приятелем, чувство стихало по мере его насыщения.

Тваддлер заварил чай и выложил из корзинки выпечку. Понадеявшись вновь получить все ощущения от приятеля, единорожка сперва отказалась от булочек, но её ожидания не оправдались. Чувствовать вкус она могла только если Твадди думал, что она должна его чувствовать. Не устояв перед соблазном “попробовать” что-то новое, она взяла себе пирожное.

— Эмм… Флёр, — смущенно заговорил земной пони.

— Что такое? — вскинула голову единорожка.

— Обычно, когда что-то режут, подкладывают специальную доску, — его голос звучал нерешительно, пони не особо хотел критиковать свою любимую.

— Какую доску? Зачем? — удивилась его подруга.

Тваддлер вытащил из кухонного ящика небольшой плоский деревянный предмет, вырезанный в виде яблока, и продемонстрировал единорожке.

— Вот эту доску, а подкладывают чтобы… в общем… вот, — он ткнул копытом в столешницу.

Флёр наклонилась и заметила на лакированной поверхности густую сеть мелких царапин.

— Ой, — её ушки смущенно опустились. — Прости. Я всё испортила?

— Нет-нет, что ты! — воскликнул Твадди. — Всё было очень вкусно! А столешницу я на выходных отполирую заново.

— Кстати, давно хотела спросить, куда ты устроился на работу? — с облегчением перевела тему кобылка.

— На работу? К мистеру Ведраубу, у него мастерская за магазином “Диваны и перья”.

— Ты диваны делаешь?

— Их тоже, но в основном по кухонной мебели, — обрадованно заговорил жеребец.

Флёр Дис Ли оказалась благодарной слушательницей, и Твадди на радостях прочитал ей целую лекцию про сорта дерева, скрепы, обивку, распорки и про принципиальные отличия латунной фурнитуры от медной. Единорожка поймала себя на том, что ей нравится голос земного пони. Даже не столь важна была, тема разговора, достаточно, чтобы он просто что-то ей говорил. И Флёр даже сама не заметила, как съела все оставшиеся булочки.

Глава 2.

Флёр Дис Ли с замиранием сердца подошла к зданию школы. Кобылка-чейнчлинг твердо решила задержаться в Понивиле, и ей требовалось хорошо вжиться в роль обычной пони, а кто, как не жеребята могли лучше всего в этом помочь? Они более открыты и простодушны, чем взрослые, и, заметив странность в ее поведении, сразу же об этом ей скажут. А если кто-то из малышей разгадает сущность единорожки, то ему все равно никто из взрослых не поверит. Хотя риск все равно был велик, она не стала упускать возможности проверить свою маскировку.

Многих сородичей Флёр раскрыли из-за глупых ошибок. Сосредоточившись на своей жертве, чейнчлинги почти не обращали внимания на окружавших, а напрасно. По натуре пони подозрительностью не отличались, но и глупцов среди них встречалось не так уж и много. Когда-то они смогли разгадать даже королеву Крисалис, попытавшуюся подменить одну из эквестрийских принцесс. На пойманных чейнчлингов пони накладывали заклинание, лишавшее их возможности менять внешность, а потом отпускали. Заклятие действовало только в пределах Эквестрии, поэтому бывшие пленники предпочитали как можно быстрее покинуть страну.

Не обращая внимания на новоприбывшую, во дворе школы играли жеребята. Два шалопая-единорога гонялись за галкой, лениво перелетавшей с места на место, земная пони с тиарой на голове хвасталась перед подругами серебристыми накопытными накладками, а еще три кобылки, чудом вместившись на один самокат, нарезали круги вокруг дома. Среди них Флёр узнала едва не сбившую ее вчера лихачку-Скуталу.

Лавируя между группками жеребят, розовогривая пони подошла к крыльцу. “Здравствуйте!” — услышала она детский голосок. На ступеньках сидела фиолетовая единорожка с желтой гривой, рисовавшая что-то в маленьком блокноте.

— Здравствуй, малышка! — ответила Флёр. — Как тебя зовут?

— Динки, — представилась кроха. — Вы к нам на урок пришли?

— Да, Динки, я расскажу вам о том, что скрывается под Кантерлотом.

— Ух-ты! — воскликнула маленькая единорожка. — Про Древние Кантерлотские Катакомбы?

— Да, про них.

— И про Страшного Змея?

— Эмм… — Флёр удивленно фыркнула и переспросила: — Страшного Змея?

— Динки, потерпи, узнаешь обо всем на уроке, — на крыльцо вышла Черили и поклонилась посетительнице. — Доброго дня, миссис Флёр Дис Ли.

— Доброго дня, — учтиво поклонилась в ответ розовогривая пони.

— Спасибо, что пришли, урок начнется через пять минут.

Учительница проводила гостью в просторный класс, занимавший почти все здание. Лишь в дальнем конце дома оставалось место для подсобки и лестницы в подвал. Понивиль действительно был маленьким городком — три ряда по пять парт вмещали всех здешних школьников. Черили позвонила в колокольчик, и жеребята заспешили за свои парты. Когда все места оказались заняты, и в классе воцарилась тишина, преподавательница представила ученикам единорожку:

— На этом занятии к нам пришла в гости миссис Флёр Дис Ли. Она недавно переехала из Кантерлота, и обещала рассказать о нашей столице что-то интересное.

Флёр оглядела жеребят и проверила эмоциональный фон. Ничего особенного, в классе чувствовалось настороженное внимание и любопытство. Позади завозились единорожики, стараясь получше рассмотреть гостью, а земная пони в тиаре на первой парте деланно зевнула, дескать, тоже мне, “столичная штучка” тут объявилась.
“Дорогие жеребята, — заговорила розовогривая кобылка. — Кантерлот — большой город. Там живёт множество пони, и большинство из них думает, что попасть в необычное место можно, только уехав куда-нибудь далеко: в Грифонью Империю, Седельную Арабию, или хотя бы на курорт в Лас Пегасус. И мало кто знает, что целый неизведанный мир лежит у них прямо под ногами. Достаточно пройти всего-ничего: сотню метров вниз. Под землю”. Флёр рассказала о длинных темных расселинах, огромных пещерах, где потолок терялся в высоте так что его нельзя было осветить никакими факелами, о глубоких провалах и гладких как зеркало подземных озерах. Рассказала про залы, все стены которых усыпали кристаллы, и малейшая вспышка света еще долго потом играла на гранях. Рассказала о мерцающих мхах, светлячках и фосфорных угрях, освещавших пещеры, населенные живностью; о подземных деревьях с красными листьями и о стаях летучих мышей, прячущихся между сталактитами на высоких сводах.

— Миссис Флёр Дис Ли, а как же Страшный Змей? — не вытерпев, спросила Динки.

— К сожалению, ничего подобного я там не видела, — покачала головой рассказчица. — Только алмазные псы пару раз встречались.

Со всех сторон посыпались вопросы, и даже зазнайка в тиаре заинтересованно стала расспрашивать про рубиновые вкрапления в стенах старых шахт. Флёр почувствовала, как росло дружелюбие жеребят, и их внимание стало ей льстить. Лучики симпатии стекались к ней со всех сторон, и единорожка решила повторить вчерашний эксперимент. Она усилила и отослала все эмоции назад. Малыши оживились и одарили ее новой порцией чувств. Конечно, сработало это не для всех, земнопони с тиарой продолжала относиться к единорожке с прохладцей, но даже Черили, глянув на учеников, тихонько заметила гостье, что ее рассказ очень понравился всему классу.

Урок закончился, и все стали расходится по домам. Выйдя за дверь, розовогривая кобылка увидела, как Динки радостно побежала навстречу к бурому земнопони.

— Дядя Хувс, а миссис Флёр Дис Ли сказала, что не видела в катакомбах Страшного Змея! — поделилась она набегу новостями.

— Страшный Змей жил там очень давно, — стал объяснять бурый жеребец. — Может быть, он уже умер?

Хувс пристально глянул на Флёр, удивленно раскрыл глаза, а потом настороженно прищурился. Ей показалось, будто взгляд жеребца пронзил ее насквозь. Ноги налились тяжестью, так что она с трудом отрывала копыта от земли.

— Доброго дня, миссис, — ровным тоном обратился к ней земнопони. — Не ожидал тут встретить… такую, как Вы.
“Он меня разгадал! — запаниковала розовогривая единорожка. — Как? Чем я себя выдала? Срочно бежать!” Но она уже не могла сделать ни единого шага. Ноги будто приковало к земле.

— Простите, что вы имели в виду? — пролепетала Флёр.

Хувс еще раз пристально ее оглядел, обернулся к Динки, а потом посмотрел на проходящих мимо жеребят. На его морде появилась улыбка.

— Просто не думал, что пони с такой утонченной внешностью может увлекаться спелеологией, — усмехнувшись, заметил он.

Флёр, облегченно вздохнув, переступила копытами. Странная тяжесть пропала, и она вновь могла свободно двигаться. Жеребец учтиво поклонился и пошел вместе с Динки вниз по склону. “Что-то я слишком разнежилась в последнее время”, — подумала единорожка, покачав головой. Она решила, что охвативший ноги паралич стал следствием испуга и неторопливо направилась к городской площади.

Прошедшее занятие вызвало у Флёр много вопросов. Общение с жеребятами насытило ее эмоциями, но и сами малыши тоже зарядились энергией. Единорожка не тянула из них силы, и при этом получила больше, чем если бы использовала обычную хищную практику чейнчлингов. Почему тогда никто из ее расы не открыл этого способа? Ведь решение лежало на поверхности — ответь взаимностью, и сила чувств возрастет. А чтобы ответить взаимностью надо просто… Ответ яркой вспышкой возник в голове Флёр, и она встала, как вкопанная. “Чтобы ответить взаимностью, надо испытывать сходные чувства!” — повторила она про себя открывшуюся истину. Значит, единорожке действительно понравились жеребята — с этим она согласилась довольно легко. Сложнее оказалось признаться, что и Твадди для неё стал что-то значить. “Теперь ясно, почему такой способ оставался тайной, — поняла Флёр Дис Ли. — Нас всегда учили не испытывать чувств, тем более чувств к своим жертвам. Возможно, и ранее кто-то смог догадаться, но предпочел сохранить все в тайне. Я и сама никогда никому не признаюсь, что полюбила кого-то из пони!”
Догадка сразу объяснила все странности, замеченные кобылкой в своем поведении. Желание задержаться и проявить заботу о друге, ревность — Флёр Дис Ли пыталась списать всё на свою меркантильность, но ей двигало вовсе не стремление выкачать побольше сил из Тваддлера. Она просто хотела быть с ним.

Постепенно привыкая к этой мысли, единорожка двинулась дальше. Открытие одновременно радовало и пугало. Думать о Твадди, проявлять заботу о нем было приятно, но любой чейнчлинг счел бы ее сумасшедшей. Узнай про все в улье, за ней бы выслали стражу из личной охраны королевы чтобы отправить на промывание мозгов. Флёр Дис Ли вовсе не хотела “лечиться”, значит, таиться следовало не только от пони, но и от своих сородичей. К счастью, после провалившейся атаки на Кантерлот в Эквестрии их оставалось не так уж и много.

Кобылка вернулась мыслями к Твадди и решила опять приготовить ему что-нибудь на ужин. Но только не салат, после того, как у нее “появилось” чувство вкуса, хотелось попробовать что-то новое. Оглядевшись кругом, Флёр увидела вывеску библиотеки. “У пони про все есть книги, — подумала она. — Наверняка есть и про то, как готовить еду”. Она свернула к входу в местное хранилище знаний и постучалась. Дверь открыл молодой дракончик, и единорожка удивленно подумала: “Странно, и как пони не боятся держать огнедышащую рептилию возле такого скопления бумаги?”
— Здравствуйте, мисс! Чего изволите? — поинтересовался дракончик.

— Эмм… Здравствуйте! Мне нужна книга о приготовлении пищи, — ответила Флёр Дис Ли. — У вас есть что-нибудь подобное?

— Конечно, пройдемте со мной, — он сделал приглашающий жест. — Хозяйка готовкой не увлекается, поэтому про еду у нас всего пара полок.

Библиотекарь проводил посетительницу к одному из шкафов. Кобылка, разинув рот, воззрилась на длинный ровный ряд разноцветных томиков. “Арабийская кухня”, “200 способов приготовить верблюжью колючку”, “Грифоньи блюда в меню пони”, “Рецепты бабушки Греннисмит” прочитала она на корешках несколько названий. Флёр уже знала, что пони любят покушать, но о таком разнообразии блюд даже не подозревала.

— Вы не могли бы помочь мне выбрать? — обратилась она к дракончику. — Что-нибудь для начинающих.

— Думаю, Вам подойдет это, — он достал “Сборник традиционных рецептов”. — Тут есть все от супов до десертов.

Флёр поблагодарила библиотекаря и взяла предложенный томик. Придя домой, она устроилась на диване и раскрыла книгу на случайной странице. “Капустная кулебяка — какое забавное название, — хихикнув, подумала она. — Наверное, вкусная вещь”. Описание приготовления занимало 3 страницы мелкого шрифта, и кобылка в сомнениях покачала головой. Возможно, стоило начать с чего-то попроще? Она перелистнула сборник на начало, но ни “Суп из щавеля” ни “Овощной консоме с профитролями” единорожку не впечатлили. Она вернулась к описанию кулебяки и вновь внимательно прочитала рецепт. “Если пони готовы прилагать столько усилий, чтобы её сделать, это, должно быть, невероятно вкусно!” — подумала она. Кобылка самоуверенно решила, что справится, и, записав список ингредиентов, отправилась за покупками.

---

Тваддлер отложил напильник, сдул с заготовки опилки и померил оставшуюся ширину доски. “Достаточно, — решил плотник. — Теперь надо отполировать”. Жеребец потянулся к шкурке и в этот момент услышал звук отворяемой двери. Обернувшись, он увидел вошедшего в мастерскую бурого земнопони.

— Доброго дня! — поприветствовал Твадди посетителя. — Вы за заказом? К сожалению, мистер Ведрауб отошел, будет минут через пятнадцать.

— Нет, я хотел поговорить с Вами, — ответил бурый пони. — Меня зовут Хувс. Доктор Хувс.

— Эмм… слушаю, — удивленно сказал работник. — В чем дело?

— Я хотел поговорить о Вашей... подруге. Ведь вы не женаты, не правда ли? — начал Хувс.

— О Флёр? — насторожился Тваддлер. — Да, официально мы не женаты. Это важно?

— Дело не в этом…

Хувс помолчал, пытаясь мысленно оценить реакцию собеседника. Общаться с влюбленными всегда было нелегко. Они готовы закрывать глаза на любые поступки объекта своих чувств, и предпочитают не верить даже самым очевидным доказательствам, порочащим их любимых. Если же любимая оказывалась чейнчлингом, это все лишь осложняло — убедить одурманенного их чарами пони было в несколько раз тяжелее. Для успешной поимки обязательно следовало сперва вывести жертву из-под влияния, потому что внезапный обрыв ментальной связи мог сильно навредить рассудку. В общем, говорить следовало очень осторожно.

— Я навел кое-какие справки… — продолжил посетитель, тщательно подбирая слова. — Вы знаете, что она — не та, за кого себя выдает?

— Что Вы имеете в виду? — испуганно спросил работник мастерской.

— Настоящая Флёр Дис Ли сейчас в Кантерлоте, — пояснил доктор Хувс. — Да и странно было бы, с чего это аристократка приехала в Понивиль почти без вещей и не прихватив с собой ни единой служанки?

Тваддлер взмахнул копытом и инстинктивно огляделся кругом, хотя в комнату за это время никто посторонний проникнуть не мог.

— Я знаю, — тихо произнес он.

— Вы знаете, кто она?! — ошарашенно воскликнул бурый земнопони.

— Тише! — опять махнул копытом плотник. — Да, я знаю.

— Она — чейнчлинг, — на всякий случай уточнил Хувс.

— Знаю, — еще раз подтвердил Твадди. — Прошу Вас, никому не говорите, мы сегодня же уедем из Понивиля.

Посетитель уставился на него, разинув рот. Хувс встречал на своем веку немало жертв чейнчлингов, но этот сильно от них отличался. Во-первых, проведя столько времени бок о бок с ментальным вампиром, Тваддлер должен был уже едва стоять на ногах, а вместо этого он лучился здоровьем и пребывал в прекрасном расположении духа. По крайней мере, пребывал до появления Хувса. Во-вторых, он выглядел вполне вменяемо, бурый земнопони не смог обнаружить следов вмешательства. А в-третьих, плотник прекрасно знал, кем являлась его любимая. На фоне всех этих фактов уже не казалось странным, что пони вообще может испытывать нежные чувства к чейнчлингу. Все-таки, Флёр выбрала себе на редкость привлекательную маску.

Доктор Хувс задумался: как он заметил по жеребятам, общение с Флёр Дис Ли придало им сил, вместо того, чтобы ослабить, и с Тваддлером дело обстояло так же. Каким-то образом чейнчлинг делился энергией вместо того, чтобы отбирать. Часто говорят, что зло может скрываться под любыми обличьями, но та-же поговорка должна быть справедлива и для добра. Надо смотреть по делам, а не клеймить кобылку только за то, что она не пони. “Решено, — заключил Хувс. — Возьму ее под наблюдение. Под свою ответственность”.

— Она никогда меня не обманывала… — сбивчиво говорил в это время Твадди. — Мы договорились… Я же понимал, что настоящая Флёр Дис Ли на меня даже не посмотрит…

— Хорошо, я никому не скажу, — перебил бурый пони бессвязные объяснения плотника.

— Спасибо! — воскликнул Тваддлер. — Тогда мы пойдем собираться?

— Нет, оставайтесь в Понивиле, — ответил Хувс. — Если она не несет зла, то здесь вам ничего не грозит.

Посетитель вежливо поклонился на прощание и вышел из мастерской. Тваддлер дошел до одного из накрытых мешковиной готовых диванов, и тяжело на него повалился. Ноги жеребца дрожали от пережитого страха. “И чего я так испугался? — думал он. — Мне ничего не грозит, настоящей Флёр — тоже. Я же люблю настоящую Флёр Дис Ли, а не ее копию… правда же?” С чейнчлингом у земнопони были чисто деловые отношения. Баш на баш: она питается чувствами, а ему все завидуют, что у него в подружках такая красотка. Поначалу так и было, но сейчас Твадди понял, что действительно боялся за свою спутницу. Боялся не потерять, а того, что с ней может случиться что-то плохое. Ради подруги он собрался было бросить все, что имел, и уехать из этого городка. В Кантерлоте Тваддлера ничего не держало, кроме желания увидеть Флёр Дис Ли, а с Понивилем обстояло иначе. Школьный приятель помог устроиться в мастерскую и одолжил денег на первый взнос за дом. Уехав, Твадди не только лишился бы работы и всех сбережений, он подвел бы друга и даже не смог бы объяснить ему причин произошедшего. Все это — ради чейнчлинга. Ради фальшивки. Если хорошо подумать, оно того просто не стоило. Однако, сердце считало иначе: в отличие от мозга, оно твердо знало, что может эта Флёр Дис Ли и не настоящая, зато это — его Флёр.

---

Тваддлер вошел в дом и принюхался.

— Дорогая, у нас пожар? — громко спросил жеребец из коридора. — Чем это пахнет?

— Все в порядке, я ужин готовлю! — жизнерадостно ответила Флёр.

— А весь этот дым откуда? — поинтересовался он, проходя на кухню. — По-моему, такого быть не должно.

— Не знаю, — с сомнением в голосе произнесла единорожка. — В рецепте сказано, держать в духовке полчаса.

— Может, ты духовку перегрела?

Флёр склонилась над книгой и вслух прочитала: “Готовить тридцать минут на слабом огне…”
— Хмм… “слабый огонь” — это какой? — задала она риторический вопрос и открыла дверцу в пышущее жаром нутро плиты.

Взяв зубами прихватку, кобылка вынула противень с испускавшим черные клубы дыма продолговатым предметом.

— Так что же ты готовишь? — спросил Твадди, окинув содержимое противня критическим взором.

— Это — кулебяка! — объяснила единорожка.

— Моя мама готовила кулебяки, они выглядели немного не так…

— Конечно не так, она же еще не готова! — воскликнула кобылка. — Сейчас я ее суну обратно.

— Нет, — остановил ее земнопони. — Я, конечно, не спец, но точно знаю, что она от этого только еще сильнее подгорит.

— Так… получается, я опять все испортила? — огорчилась Флёр.

— Немножко передержала. Моя первая табуретка тоже вышла не очень, — попытался ее успокоить жеребец. — Давай посмотрим, что получилось?

Единорожка отделила кулебяку от противня и нарезала на кусочки. Подгоревшая оболочка с хрустом ломалась под её ножом, выпуская изнутри клубы пара. Вкусно запахло запеченной капустой, и Твадди рискнул попробовать.

— Знаешь, а неплохо получилось, — поделился он наблюдениями.

— Ты меня обманываешь, — грустно улыбнувшись, мрачно ответила Флёр.

— Нет, правда! Тесто, конечно, подгорело, а начинка — просто объедение! Сама попробуй!

Кобылка съела кусочек и, убедившись в правоте своего приятеля, повеселела. Даже если в действительности капуста и не получилась настолько вкусной, жеребцу очень хотелось приободрить подругу, поэтому ей не могло не понравиться.

О визите доктора Хувса Тваддлер решил не рассказывать. Бурый пони пообещал сохранить все в секрете, и плотник не хотел лишний раз волновать любимую.

Глава 3.

Тваддлер завозился, вылезая из-под одеяла, и Флёр слегка приоткрыла глаза. Солнце едва успело взойти, а настенные часы показывали шесть утра.

— Ты куда? — сонным голосом поинтересовалась кобылка у приятеля.

— На работу, — шёпотом объяснил он.

— Разве сегодня не выходной?

— Мне надо доделать заказ, — ответил жеребец. — Мисс Грива обещала премию, если я закончу к понедельнику. Хочу за дом побыстрее выплатить.

— Тогда я с тобой позавтракаю, — широко зевнув, сказала единорожка.

— Спи, я оставлю тебе завтрак на столе, — предложил Твадди.

— Нет, без тебя мне кушать невкусно.

Жеребец хихикнул, восприняв слова любимой, как шутку, хотя она имела в виду именно то, что сказала. Они с удовольствием съели по паре тостов с ореховым маслом, и Флёр проводила приятеля до калитки. “Хочу за дом побыстрее выплатить”, — вспомнила она слова жеребца и посмотрела на свое жилище. Снаружи дубовый брус прикрывала беленая штукатурка. Деревянное строение вмещало в себя прихожую, кухню, гостиную, ванную и две комнаты на втором этаже. В одной располагалась их спальня, а вторая пока пустовала, Твадди однажды назвал её “детской”, но единорожка не поняла, что он имел в виду.

В улье кобылка успела изучить брачные обычаи пони и знала, что все имущество супругов считалось общим. Вскоре этот дом станет их совместной собственностью. Он будет не просто местом, где она живет, он будет ей принадлежать. Флёр с трудом могла представить, что можно владеть чем-то настолько большим. Это не плащ, не сумка и даже не палатка. Его не спрячешь и с собой не унесёшь. Единорожка медленно стала обходить дом, внимательно рассматривая каждую деталь: резные наличники, треснувшее стекло в заднем окне, шероховатую побелку, рыжие кирпичи фундамента, оцинкованные водостоки с деревянными бочками снизу, виноградные лозы, карабкающиеся по натянутым вдоль стены бечёвкам. Что должен чувствовать пони, у которого есть собственный дом? Улей своим домом Флёр не считала. Туда она изредка возвращалась только чтобы сдать собранную силу королеве. У кобылки там ничего не осталось, а “её” спальную нишу уже давно занимал кто-то из подростков, еще не готовых отправиться в странствия.

Еще раз глянув на треснувшее окно, единорожка поморщилась. “Надо заменить, — подумала она. — В моем доме все должно быть в идеальном порядке”. Оказалось, не так уж и много времени понадобилась привыкнуть к тому, что у нее есть свой дом. Точнее, будет, когда Твадди выплатит за него полную сумму.

В этот момент Флёр Дис Ли поняла, что хочет приблизить этот момент как можно быстрее. Если достать немного денег, она поможет приятелю расплатиться, да и полноправной хозяйкой Флёр сможет себя почувствовать только если в покупке будет и её вклад. Украсть — не вариант. Хотя кобылка, бывало, прихватывала что-то ей не принадлежавшее, но воровать в городе, где она собиралась жить, считала недопустимым. Оставалось только заработать честным путем. До сих пор единорожка нигде не работала, но если у пони это выходит, то почему бы и ей не справиться? Выйдя на улицу, кобылка огляделась кругом, размышляя, с чего начать поиск работы.

— Доброго утра, миссис Флёр Дис Ли! — из дома напротив вышла фиолетовая земная пони.

— Доброго утра, мисс Черили! — ответила Флёр, узнав соседку.

— Рановато встали сегодня, — продолжила учительница разговор.

— Твадди хочет заказ доделать, а я тоже решила себе работу поискать, — пояснила единорожка. — Не подскажите, где здесь работники требуются?

— Хмм… а что Вы умеете? — осведомилась её собеседница.

Вопрос поставил Флёр в тупик, она еще не успела подумать, в чем, собственно, будет состоять эта самая “работа”. Она изогнула шею, чтобы взглянуть на свою кьютимарку. Проследив её взгляд, Черили усмехнулась. Три геральдических лилии на боку единорожки говорили о таланте участвовать в светских раутах, но вряд ли это умение могло помочь заработать. Да и раутов в Понивиле отродясь не устраивали. Земная пони сгорала от любопытства, гадая, как аристократка оказалась в её деревушке без денег в компании простого ремесленника, но из вежливости воздержалась от расспросов. Она понадеялась узнать всё со временем.

— Мне нужна помощница в школе, — заговорила учительница. — Зарплата небольшая, но и работа несложная.

— Пожалуй, на первое время сгодится, мне понравились ваши жеребята, — кивнула Флёр. — А что надо делать?

— Убираться в классе, поливать цветы, помогать с подготовкой учебного материала, следить за жеребятами, остающимися после уроков, — перечислила Черили. — Завтра в школе запланирована встреча учеников с мистером Сореном из вондерблотов, надо украсить здание к его визиту. Вы поможете?

— Конечно! — воскликнула Флёр. — Вы только объясните, что надо делать.

Кобылки направились в сторону школы. Их общение стало менее формальным, и они перешли на “ты”. Единорожка пожаловалась на сгоревшую кулебяку, а Черили рассказала о последней выходке так называемых “кьютимарк крусейдеров”. Три юных кобылки начитались рассказов про инспектора Скакворда и решили стать сыщиками. Однако, за отсутствием в Понивиле каких-либо преступлений, им пришлось самим организовать похищение собаки по кличке Вайнона, которое они с энтузиазмом целый день и расследовали.

— Откуда ты так хорошо знаешь про подземелья? — поинтересовалась мимоходом Черили.

— Я там часто гуляла в последнее время, — неопределенно ответила Флёр.

— Ты не боялась? Говорят, там чейнчлинги прятались.

— Без королевы они почти не опасны, — успокоила собеседницу единорожка. — Собственно поэтому мне и поручили помочь в составлении карт.

Кобылки вошли в здание школы и Черили провела спутницу в кладовку.

— Ты пока смети со двора опавшие листья, — дала она поручение, — а я займусь окнами.

Флёр подняла телекинезом метлу и вышла наружу. Мести двор оказалось легче, чем резать ножом салат. Массивная ручка позволяла лучше “ухватиться” за метлу, и при уборке не требовалось особой точности движений. Собрав весь мусор с дорожек в кучу, единорожка сменила метлу на грабли и занялась очисткой газона.

— Что-то Пинки Пай не торопится, — заговорила Черили, домыв окна. — Она должна была гирлянды с флажками принести. Схожу-ка потороплю её.

Флёр закончила прибираться и отложила грабли, не зная, что дальше делать. Внезапно из-за дома раздался топот и детские крики: “Отдай! Даймонд Тиара, отдай немедленно!” “Ага-ага, а ты догони-отними!” Из-за угла показались две маленьких земнопони, а следом за ними бежала единорожка. Флёр узнала в них учениц, которым рассказывала вчера про подземелья. Светло-розовая кобылка с бело-фиолетовой гривой и тиарой на голове несла во рту какой-то предмет, а ее спутница — серебристая земнопони с очками на мордочке дразнила догонявшую их малышку Динки. При виде Флёр Дис Ли они притормозили.

— Что происходит? — строго спросила единорожка.

— Они отняли бро-о-ошку! — захныкала Динки. — И дра-а-азнятся!

— Девочки, как Вам не стыдно? — возмутилась Флёр. — Немедленно верните!

— Да она нам и не нужна вовсе, — заявила Тиара.

Выплюнув брошь на копыто, она с размаху закинула украшение на крышу. Жеребята-земнопони, ехидно рассмеявшись, убежали вниз по тропинке, а Динки расплакалась ещё сильнее. Сквозь слёзы она сбивчиво рассказала, что эта брошь её мамы, которую вырезал папа, и что мама ею очень дорожит. Флёр попыталась достать украшение телекинезом, но так высоко дотянуться не смогла. Магические силы чейнчлингов ограничивались радиусом всего в пару метров.

— Не волнуйся, — попыталась она успокоить малышку. — Сейчас я кого-нибудь позову, и мы её достанем.

— А Вы сами не можете? — Динки просяще заглянула розовогривой пони в глаза. — Если мама узнает, что я брала брошь, она… огорчится! И у неё может начаться приступ!

Флёр в сомнениях огляделась кругом и подняла мордочку кверху. Вокруг не было ни единого пони, и даже пегасы, собиравшие с утра облака, уже куда-то их отбуксировали. Ещё на вчерашним занятии между Флёр Дис Ли и маленькой единорожкой возникла взаимная симпатия, поэтому розовогривая пони остро прочувствовала все страхи малышки и ей стало очень жаль маленькую кобылку. Если мама жеребенка страдает некими “приступами”, то её действительно лучше не волновать.

— Вот что, Динки, я тебе помогу, — серьезным тоном заговорила единорожка, еще раз оглядевшись. — Но ты поклянись никогда и никому не рассказывать о том, что увидишь.

— Да-да, я обещаю! — быстро ответила кроха.

Флёр не могла достать брошку телекинезом, но могла за ней слетать. Её крылья, прятавшиеся под фальшивой оболочкой, предвкушающе затрепетали, но просто так показывать их было нельзя. Единорожка слегка изменила внешность, и вместо ячеистых стрекозиных крыльев чейнчлингов на её спине распахнулись пегасьи. Несколько взмахов, и кобылка взлетела на крышу. Подобрав резную пластинку, она спрыгнула вниз, и крылья исчезли так же быстро, как появились.

— Ах, — Динки от изумления села на круп. — Вы — принцесса-аликорн?!

— Да, — Флёр тихонько рассмеялась. — Я — секретная принцесса. Ты помнишь, что обещала молчать?

— Конечно, я никому не скажу! — кивнул жеребенок. — Спасибо огромное!

Динки взяла брошку и заторопилась вернуть украшение на место. Флёр опять огляделась проверить, не заинтересовался ли кто-то её неожиданным взлётом, но округа оставалась пустынной.

Единорожка не подозревала, что наблюдатель мог следить за ней и издалека. В километре от школы бурый земнопони сложил подзорную трубу и спустился с крыши своего дома. “Странно, почему Флёр решилась на такой риск? — недоумевал он. — Её расе не свойственно сочувствие и понимание. Неужели она — иная?” Чувствующий чейнчлинг вызывал у доктора Хувса противоречивые мысли: уже очевидно было, что эмоциональный симбиоз пони и чейнчлинга шёл им обоим на пользу, но чувства бывают и отрицательными. Не вызовет ли маленькое огорчение этой кобылки, вспышку расстройств и депрессий у окружающих? Однако, причин вмешиваться пока не было, и он решил продолжать наблюдения.

---

Вдоль дорожки, ведущей к школе, развевались синие вымпелы, а здание украшала символика вондерблотов. Во дворе возвели небольшой помост для выступления гостя и расставили по периметру скамейки. Хотя жеребятам они вряд ли понадобятся, но на встречу мог прийти кто-то из их бабушек или дедушек.

Черили, Флёр и еще несколько пони,помогавших с подготовкой, собрались у сцены.

— Ну, вот и всё — удовлетворенно сказала учительница. — Надеюсь, мистеру Сорену у нас понравится.

— Конечно, понравится, — подтвердила Флёр. — Даром что ли мы так старались?

Остальные одобрительно закивали, выражая согласие.

— Значит, на сегодня всё. Завтра приходи к двенадцати, поможешь приглядеть за учениками, — обратилась Черили к единорожке.

— Хорошо, до завтра! — отозвалась розовогривая пони и пошла в сторону городской площади.

На подготовку ушло почти полдня, и Флёр решила разыскать мастерскую своего приятеля, чтобы вместе отправиться домой. Медленно идя вдоль улицы она стала рассматривать вывески в поисках магазина “Диваны и перья”. Искомая надпись вскоре нашлась, и, заглянув в переулок, единорожка увидела Тваддлера. Жеребец о чем-то разговаривал со светло-коричневой кобылкой с седой гривой. “О чём, это, они там воркуют?!” — сердито подумала единорожка. В её душе поднялась волна глухой ярости. Захотелось наброситься на эту кобылку и отпинать, чтобы неповадно было зарится на её парня! Громко фыркнув, она шагнула вперед, и тут Твадди её заметил.

— Флёр! — весело крикнул он. — Здравствуй, милая! Мы уже почти закончили!

Искренняя радость жеребца подействовала на единорожку исцеляюще, и злоба утихла, как огонь, залитый озером прохладной воды. “Что произошло? — удивилась Флёр своей реакции. — Почему я так разозлилась? Для ревности же нет никаких поводов!” В верности Твадди сомнений не было, а живя в обществе разве можно вообще не общаться с кем-то ещё? Наверняка эта кобыла — просто клиент, о котором приятель рассказывал утром.

— Познакомься, это — мисс Грива, — подтвердил её догадку жеребец и обернулся к земной пони. — А это — моя жена Флёр Дис Ли.

— Наконец-то я Вас увидела, — вежливо кивнув, удовлетворенно произнесла седая кобылка. — Вы еще не заходили к нам в мэрию.

— Разве это обязательно? — насторожилась единорожка.

— Нет, просто в маленьких городках все друг друга знают, и принято при переезде знакомиться с мэром, — пояснила клиентка плотника. — Конечно, в Кантерлоте так не делают.

В переулок свернул ослик, тащащий за собой большую телегу. Одно из колёс так громко скрипело, что все сразу обернулись к источнику шума. На вид ослик казался уже далеко не молодым. Хотя его голову украшала пышная шевелюра, Флёр заподозрила, что это — парик. Подъехав к группке пони, ослик остановился.

— Доброго дня, — ворчливо пробормотал он.

— Кренки, ты вовремя, — обрадовалась мисс Грива. — Помоги мистеру Тваддлеру погрузить стол.

Жеребцы скрылись в мастерской. Пару минут изнутри доносилось кряхтение и приглушенные ругательства, и наконец из двери показался массивный дубовый стол, украшенный резьбой и латунными вставками. Твадди, несший его на своем крупе, почти весь скрывался под столешницей, а пожилой ослик придерживал сзади ножки, чтобы не шаркали по полу. Предмет мебели осторожно погрузили на телегу, и вся компания отправилась в сторону мэрии. Мисс Грива, сияя от счастья, забегала то справа то слева от повозки, рассматривая своё приобретение. Возле круглого здания в центре площади телега затормозила.

— Надо сперва освободить комнату, — распорядилась седогривая кобылка.

Кренки и Тваддлер отправились внутрь, и Флёр из любопытства пошла следом. Заглянув в кабинет мэра, она поняла в чём причина её чрезмерной радости. Старый стол держался на честном слове. В трещины на рассохшейся столешнице вполне мог провалиться карандаш, боковины усыпали шляпки гвоздей, пытавшихся удержать доски от желания рассыпаться, а одну из ножек заменяла стопка старых папок.

— Мэрию в прошлом году заново отстроили, а на мебель денег не хватило, — пояснила мисс Грива, правильно истолковав выразительный взгляд единорожки. — Хорошо, что вы с Тваддлером к нам переехали. Мистер Ведрауб столами не занимается, а другом месте заказывать слишком дорого вышло бы.

Поняв, что его миссия подошла к концу, старый стол развалился уже в коридоре, и наружу его вынесли по частям. Когда на место ветерана водрузили новое приобретение мэра, в кабинет набились сотрудники местного самоуправления, любуясь столом, как произведением искусства. Несмотря на выходной день, в мэрии продолжало работать около трети клерков.

— Меня всё устраивает, мистер Тваддлер, — объявила мисс Грива. — И я хочу сделать заказ ещё на три таких же стола.

Слова босса работники встретили радостными возгласами — очевидно, в обновлении нуждался не только кабинет начальника. В комнату заглянула ещё одна пони — серая пегасочка с необычно косившими глазами.

— Мисс Грива, субботняя почта! — сообщила она. — О, у Вас обновка? То-то я смотрю в секретарской никого нет.

— Да, Дитзи, мистер Тваддлер смастерил нам это чудо, — кивнула седогривая пони. — Давай, на него всё и выкладывай.

— Кстати, мистер Тваддлер, у меня и для Вас есть письмо! — объявила почтальонша.

Покопавшись в сумке, пегасочка вынула мятый конверт. Жеребец взял адресованное ему послание и, глянув на адрес, спрятал в сумку. Его помощь тут больше не требовалась, и Твадди со своей подругой распрощались с присутствующими и вышли на улицу.

— От кого письмо? — с любопытством спросила Флёр.

— От родителей, — ответил её приятель.

— Откуда они знают, где ты живёшь?

— Я написал им сразу, как мы сюда переехали. А ты разве не поддерживаешь связь со своей матерью?

— Поддерживаю, но если ей станут писать все её дети, она утонет в море бумаги.

— Так кто же твоя мама? — недопонял Тваддлер.

— Крисалис, конечно же, — тихонько ответила Флёр.

— Как, сама королева? — поразился жеребец.

— А что удивительного, все чейнчлинги из нашего улья — её дети.

Кобылка покачала головой, но она уже давно поняла насколько мало Тваддлер знал о её расе. Вряд ли он так легко согласился бы взять Флёр с собой, если бы слышал, чем это кончилось для остальных пони. Впрочем, и жертвы чейнчлингов предпочитали поскорее забыть о неприятных событиях, а не трубить обо всём направо и налево.

— Получается, ты — королевского рода, — продолжил земной пони. — Настоящая принцесса.

— Настоящая секретная принцесса, — со смехом ответила кобылка. — Как все мои братья и сёстры.

— Каково это, быть дочерью Крисалис? — спросил Тваддлер.

Флёр ответила не сразу. Пони считали Крисалис грозным врагом, жестоким злобным демоном, и не задумывались, как протекает жизнь улья вдали от их земель. В доме чейнчлингов царила железная дисциплина, но за порядком следили в основном старшие братья, а сама королева относилась к подданным достаточно мягко. Она часто бывала в детской части улья. Если у Крисалис и были любимчики, Флёр об этом не знала. Королева старалась уделить каждому ребенку хотя бы несколько минут своего внимания, не отдавая никому предпочтения. Однажды она заметила, что старшие дети оттеснили Флёр назад. Тогда королева, подняв малышку телекинезом, пронесла её над головами и посадила себе на спину. К сожалению, подобного с Флёр больше не повторялось, но этот момент она запомнила на всю жизнь.

После обучения единорожка оправилась в странствия и возвращалась в улей раз в два-три месяца, однако королева каждый раз её узнавала, и подробно расспрашивала обо всем, что приключилось с ней за это время. Флёр чувствовала, что этот интерес не наигран, что Крисалис действительно заботит её судьба. Конечно, такой мастер обмана, как королева чейнчлингов, могла ввести в заблуждение даже свою собственную дочь, но в этом просто не было смысла.

Воспоминания о матери вызывали противоречивые чувства: мечты провести с ней наедине хотя бы немного времени, горечь от осознания, что подобного никогда не случится; её кажущаяся близость и абсолютная недосягаемость. Легко можно было повстречать королеву в проходе, поймать ее взгляд и по легкому кивку понять, что она тебя узнала, но обращаться к ней дозволялось только по важному поводу.

Как объяснить все это приятелю Флёр не представляла, и решила не вдаваться в подробности.

— Наверное, это совсем не похоже на то, каково это — быть сыном простых пони, — коротко ответила она.

Глава 4

Жеребята вели себя отвратительно. Черили и Флёр с трудом поддерживали подобие порядка среди детей. Кипучая энергия переливалась через край, а изощренные в шалостях жеребячьи умы находили все новые способы напроказничать. Многие пытались произвести впечатление на именитого гостя, и заглушаемый гомоном мистер Сорен еще долго не мог начать свою речь.

Единорожка злилась и нервничала, но не переставала себе напоминать, что нельзя выпускать эти чувства на волю. Страшно представить во что выльется всеобщее возбуждение, если к нему добавится чувство злобы. К счастью, чистая детская радость помогала ей сдерживаться. По окончании встречи Флёр так устала, что мечтала поскорее вернуться домой отдохнуть.

— Обычно они ведут себя гораздо спокойнее, — с видом бывалого ветерана сказала Черили напоследок.

— Да уж, надеюсь, — проворчала розовогривая кобылка. — Я такого часто не вынесу.

— Не принимай близко к сердцу, — посоветовала учительница. — Завтра приходи к полудню, понадобится твоя помощь.

Попрощавшись с работодательницей, Флёр поглядела на часовую башню. Пробило три часа дня. “Где же Твадди? — в нетерпении завертела головой единорожка. — Мы договаривались ровно на три!” Жеребец явился минут через пять. Этого времени как раз хватило, чтобы сдерживаемые весь день чувства кобылки накалились до предела.

— Ты опоздал, — голосом, не предвещавшим ничего хорошего проговорила она.

— Да знакомого повстречал, заговорились немного, — беззаботно ответил её приятель. — Прости, пожалуйста, милая!

Не в силах более сдерживаться, Флёр обрушила на земного пони ментальную волну ярости, от чего он покачнулся. У жеребца защемило сердце, и застучавший в висках пульс стал громко отдаваться в ушах.

— Я тут работаю, я ты с приятелями болтаешь?! — последовала сердитая тирада единорожки. — А может — с приятельницами?! Ты чем, вообще занимался сегодня?!

Кобылка будто бы раздвоилась: вперёд вышла грозная фурия, а вторая половина со стороны, с ужасом за ней наблюдала. Поддавшись настрою подруги, Тваддлер тоже начал злиться. В конце-концов, пятиминутное опоздание не стоило такого скандала.

— Ты сама захотела тут поработать, — недовольно буркнул он.

— Да, а ты мог бы меня поддержать, а не шляться по городу, кадря посторонних кобылок!

На жеребца обрушилась еще одна волна эмоций. Спокойная часть Флёр забилась в уголок и съёжилась от страха. “Это конец, — явственно поняла единорожка. — Я не могу себя контролировать!” Она чувствовала, возраставшую злость своего друга и боялась того, что вскоре произойдет. Еще чуть-чуть — несколько сердитых слов — и кобылка взбесится. Пронесшись по городку, она посеет ярость в каждом встреченном пони, что, конечно же, не останется незамеченным. Её разоблачат, лишат возможности менять внешность, и ей придется бежать из Эквестрии. Но бежать будет некуда — за такие дела в улье провинившуюся ждет наказание гораздо суровее: пони могли расценить произошедшее, как новое вторжение, и принять ответные меры. Спасти Флёр могло только чудо.

Время будто замедлилось, секунды потекли так медленно, что кобылка в деталях успела представить свое будущее. Тваддлер медленно втянул носом воздух и открыл рот, собираясь наорать на подругу. Мгновение, второе, третье... жеребец молчал. Ещё секунда, вторая, третья... Он стиснул зубы и шумно выдохнул. Флёр вдруг осознала, что её раздражение куда-то исчезает. Земной пони словно вытягивал из неё весь негатив, возвращая подруге сочувствие и понимание.

— Милая, прости, что я опоздал, — примирительно произнес Твадди. — Не стоит так сердиться. Ты устала, так зачем ещё тратить силы на ругань? Пойдём лучше домой я покажу, как столешницу отполировал.

Злобная фурия куда-то пропала, и силы покинули единорожку. На подгибавшихся от навалившейся слабости ногах Флёр медленно опустилась на землю и расплакалась.

— Что с тобой? — жеребец обеспокоенно склонился к любимой. — Тебе плохо?

— Нет, наоборот, мне хорошо, — тихонько ответила единорожка. — Ты меня спас.

— Спас? От чего? — удивился Твадди.

— От меня самой, — пояснила она. — Прости за безобразный скандал, пойдем поглядим на твой стол.

Флёр Дис Ли поднялась и виновато улыбнулась приятелю. Эмоциональный контакт, установившийся между ними, возвращался к привычному состоянию, и она снова могла черпать силы из чувств жеребца.

До сих пор Флёр ни разу не срывалась и не скандалила. Её лишённый эмоций разум всегда оставался холоден и логичен, и единорожка всегда себя контролировала в полной мере. Но теперь она изменилась. Кобылка научилась любить, испытывать симпатию и радоваться, но ничто в жизни не давалось бесплатно. И если ты не заплатил сразу, обязательно придёт кредитор за своим долгом. Как оказалось, нельзя было взять лишь что-то одно. Если выбрал любовь, то в довесок обязательно получишь ревность и ненависть. К симпатии прилагается неприязнь, а радость идет только в комплекте с печалью. Пони с малых лет жили с этим, а Флёр придётся ещё только учиться не давать волю эмоциям. Причём, учиться в кратчайшие сроки: свои вышедшие из под контроля чувства она проецировала на окружающих, и любой “срыв” мог привести к трагичным последствиям.

---

Над Понивилем стояла ночь. Всё небо затянули тучи — пегасы гнали облака транзитом из Клаудсдейла в Эплузу. Доктор Хувс захлопнул книгу и потянулся, собираясь отправиться спать, но внезапно настороженно замер. В городке появилось что-то враждебное. Не зло в чистом виде, как Найтмермун, а просто нечто чуждое, не свойственное его коренным жителям. "Чейнчлинги?” — подумал он и поглядел в сторону дома Тваддлера. Определённо, чувство шло с той стороны, но не из-за спутницы плотника. Флёр уже достаточно ассимилировала, чтобы теряться на общем фоне.

— Хувс! Ты спать идёшь? — донесся из спальни сонный голос его подруги.

— Да, Дитзи, только водички попью, — отозвался бурый жеребец и вышел на улицу.

Флёр Дис Ли жила неподалёку, напротив дома Черили. Подкравшись поближе, он заглянул во двор и увидел двух вороных пегасов и аликорна. Странный аликорн фигурой походил на принцессу Каденс, только чёрного цвета и с темно-синей гривой. “Святые небеса, это-же сама Крисалис! — дошло до доктора Хувса. — А пегасы — её личная стража!” В Эквестрии визитеры приняли обличья пони для маскировки.

Свои силы доктор оценивал достаточно трезво, и понимал, что с королевой чейнчлингов ему в одиночку не справиться, да и телохранителя он смог бы обезвредить только в схватке один на один. Пока жеребец решал что делать дальше, грозные посетители обменялись несколькими фразами и взлетели. Прождав минут пятнадцать, Хувс понял, что возвращаться чейнчлинги не планировали. “Что они тут делали? — недоумевал жеребец. — Может, Флёр — шпионка, и они прилетали за донесениями? Глупости, зачем королеве лично так рисковать?” Бурый пони владел земной магией и умел взывать к памяти земли, поэтому решил все сразу выяснить. События, произошедшие только что, он мог “проиграть” практически без искажений.

Прокравшись во двор, Хувс произнес заклинание и стал наблюдать. Призрачные силуэты спустились с неба, воспроизводя все действия и слова недавних визитёров. Фигура Крисалис обошла вокруг дома, заглянула в окно и прислушалась.

— Ваше Величество, мы можем схватить её так быстро, что никто не заметит, — предложил один из вороных пегасов.

— Нет, мы опоздали, — тихо ответила королева. — Она стала иной, и нам её уже не вернуть. Надеюсь, она сможет с этим справиться. А если нет…

Крисалис умолкла и покачала головой. Только через минуту она продолжила говорить:

— Следите за ней и будьте готовы забрать в любой момент.

Три фигуры исчезли, оставив Хувса в недоумении. Очевидно, королева знала, что происходит с Флёр, и ей это не нравилось. Но в словах Крисалис слышалось скорее опасение за единорожку, чем недовольство её поведением.

Бурый земнопони вернулся домой, и забрался в кровать. Под боком тихонько посапывала спящая Дитзи, а к нему сон все не шёл. Доктор Хувс обдумывал полученные сведения и не мог определиться с дальнейшими действиями. В окрестностях Понивиля будут ошиваться чейнчлинги. В одиночку их не переловить, значит придется звать кого-то на подмогу, но в этом случае Хувс подвергнет опасности Флёр Дис Ли. Охотники на чейнчлингов обязательно захотят проверить город после поимки соглядатаев королевы Крисалис. С другой стороны, в мирное время чейнчлинги-стражи, в отличие от чейнчлингов-сборщиков, не представляют опасности для пони. Они будут сторониться местных жителей, вместо того, чтобы заниматься сбором эмоций у влюблённых. Флёр искренне пыталась влиться в общество пони, а её способности могли послужить всему городу, если кобылка научится себя контролировать. Кроме того, уникальный эксперимент по ассимиляции чейнчлинга внес бы огромный вклад в дело изучения этой расы. Бурый пони стал симпатизировать единорожке после случая с Динки и не желал её разоблачения ни с моральной, ни с научной точки зрения. Доктор Хувс считался ученым и не давал присяги служить правительницам Эквестрии, поэтому мог не делиться с официальными органами своими открытиями.
“Я служу науке и справедливости, а не государству, — подумал земнопони. — Принцесса Селестия сама не стала бы изгонять Флёр, узнай она все подробности. Но донести информацию до Повелительницы не получится, а королевская стража вряд ли поверит в историю про “хорошего чейнчлинга”. Значит, пока ничего не угрожает жителям Понивиля, буду продолжать хранить тайну”.

---

Месяц прошел без особых происшествий. Флёр Дис Ли постепенно освоилась на новой работе и научилась управляться с табуном жеребят. На самом деле ей достаточно было завладеть их вниманием и усилить своими способностями чувство взаимной симпатии. Дети тогда сами старались вести себя хорошо и не огорчать “любимую миссис Флёр”. Иногда на кобылку накатывали приступы грусти, тоски, ярости, ревности или других отрицательных эмоций, но её верный Твадди всегда старался поддержать любимую, и единорожка больше не теряла над собою контроль. Она с улыбкой вспоминала свои старые планы задержаться в Понивиле на месяц. Нет, теперь кобылка хотела остаться тут на всю жизнь.

Сквозь жалюзи пробились яркие лучики солнца и заиграли на мордочке Флёр. Начинался новый день. Поморщившись, кобылка отвернула голову от окна и приоткрыла глаза. Конечно, не сильно хотелось вылезать из теплой постели, но реальность казалась ей лучше любых снов. Единорожку ждала любимая работа, а вечером — хлопоты по дому. Кобылка-чейнчлинг мистическим образом переняла у своих пони-товарок способность правильно подбирать цвет занавесок, и собиралась сменить “тот кошмар, что висит в гостиной” на нечто более гармоничное. Спустившись вниз, она обнаружила на плите закипающий чайник и стала поджаривать тосты.

— Дорогая, сегодня ты во сколько освобождаешься? — спросил Тваддлер выходя из ванной.

— Сегодня у меня секция шитья, на неё мало кто ходит, так что освобожусь часам к пяти, — ответила Флёр.

— Ты и шить умеешь? — удивился жеребец.

— Нет, я учусь вместе с жеребятами, — хихикнула розовогривая пони. — Ты помнишь, что у нас — важное дело?

— Да-да, конечно, — Твадди глянул на занавески и закатил глаза. — Буду ждать тебя в “Сахарном Уголке”.

После завтрака жеребец заторопился на работу. Выйдя на улицу он заметил неподалеку вороного пегаса. Тваддлер встречал его уже несколько раз и решил, что тот живет где-то неподалёку. Впрочем, земной пони не слишком заинтересовался, чтобы кого-то расспрашивать о новом соседе. Сделав несколько шагов по улице, он вновь заметил черную фигуру, но она мелькнула уже далеко впереди. “Странно, как это он так быстро?” — мимоходом удивился жеребец, но сразу же выкинул эту мысль из головы. У плотника были дела поважнее, чем думать о странностях вороного пони. После того, как мисс Грива расхвалила его работу, к Тваддлеру обратился мистер Филси Рич — один из богатейших жителей Понивиля. Этот предприниматель собирался обновить интерьер своей конторы. Если удастся угодить такому клиенту, то прибыль с заказа позволит окончательно расплатиться за дом и вернуть долг приятелю.

По тому, как основательно Филси Рич устроился на диване, плотник понял, что переговоры затянутся. Заказчик желал досконально выяснить все подробности и изучить все возможные варианты. С подходящей древесиной он определился только к полудню. Клиент перебрал предложенные образцы от сосны до махагони и остановился на морёном дубе. Материал не самый дешёвый, но и не настолько затратный, как красное дерево: в Искристом озере под Понивилем как раз раскопали несколько древних дубовых стволов, и Филси Рич отдал распоряжение секретарю поскорее их выкупить. После перерыва на обед перешли к обсуждению фурнитуры. Морёному дубу шли только матовые оттенки — с этим клиент согласился сразу — но с цветом металла определиться не смог и в итоге заказал для первого стола сразу два комплекта ручек: из меди и чернёного серебра.

К концу дня в мастерскую уже доставили влажные покрытые илом суковатые бревна. Прежде чем получить готовые доски, их ещё предстояло просушить и обработать. Конечно, задача слегка усложнялась, зато от бревен оставалось много обрезков, которые можно было пустить на сувениры. Чернильницы, шкатулки и брошки из морёного дуба тоже стоили приличных денег.

Продолжение переговоров отложили на завтра, и придирчивый клиент откланялся. Тваддлер глянул на часы — без пятнадцати пять — и заторопился в “Сахарный Уголок”. На городской площади он заметил изящную белую карету. Очевидно, она только приехала: пока Твадди шел мимо, два ездовых жеребца закончили распрягаться и направились к ларьку с сидром. Плотник вошел в кондитерскую и увидел там Флёр Дис Ли. “Значит, уже закончила”, — подумал он, направившись к любимой. Однако, кобылка вела себя странно: сердито сверкая глазами она выговаривала что-то продавщице. Остальные посетители опасливо притихли за столиками.

— …с ума посходили! Какая я вам “Флёр”?! Что за панибратство? Не смейте со мной так разговаривать! — возмущалась единорожка. — В этой дыре не знают как следует обращаться к благородным пони?! А что за бешеные жеребята бросаются с воплями через всю площадь?!

— Флёр? Ты чего? — рискнул обратиться к ней Тваллдер.

— А ты ещё кто такой?! — с новой силой взвопила “благородная пони”. — Для тебя и всех остальных в этой деревне я — “Ваша Светлость”!

Плотник замер с разинутым ртом. Кобылка внешне походила на Флёр, но её спину покрывала дорогая шёлковая накидка, и на копытах виднелись золотые накладки. Гнев исказил черты её мордочки так, что она стала казаться уродливой. Подруга Тваддлера даже будучи очень сердитой выглядела миленькой. “Это — настоящая Флёр Дис Ли!” — сообразил вдруг жеребец. Он долгое время мечтал об этой аристократке, и сейчас оказался от неё всего в паре шагов. Казалось, сердце должно было сжаться от восторга, но почему-то в душе возникло лишь раздражение. Эта крикливая дурочка точно не могла претендовать на звание пони его мечты. Правильно заметила кобылка-чейнчлинг в начале их знакомства: Твадди влюбился во внешность и тот романтический образ, что создал в голове, а не в реальную пони.

Дверь распахнулась, и в магазин вошел ещё один посетитель. Обернувшись к ней, зал замер: у входа стояла ещё одна Флёр Дис Ли. “Твадди, ты уже занял столик?” — начала она говорить, но тут её взгляд уперся в аристократку.

Мало кто из чейнчлингов может сохранить в такой момент самообладание. Это всё равно, что резкий хлопок над ухом, когда его не ждёшь. Если ты видишь, что кто-то приготовил хлопушку, то, конечно, будешь готов к громкому звуку, но даже если тебя предупредить, дескать, на неделе кто-нибудь обязательно взорвет хлопушку над ухом — ты не сможешь всё это время оставаться сосредоточенным. Так и чейнчлинги не в состоянии продолжать свой обман при виде оригинала, если встреча произошла неожиданно. Даже Крисалис когда-то не смогла удержаться и сбросила маску прямо посреди толпы пони из-за появления принцессы Каденс, роль которой в это время играла.

Чейнчлинг задрожал, и заимствованный образ стал быстро таять, открывая всеобщему обозрению хитиновый панцирь, жутковатую клыкастую мордочку и стрекозиные крылья. Заверещав на ультразвуковой ноте, подружка Тваддлера выскочила за дверь.

— Так у вас ещё и чейнчлинги водятся? — брезгливо осведомилась настоящая Флёр Дис Ли таким тоном, будто говорила о тараканах. — Развели тут бардак! Копыта моего больше не будет в этом хлеву!

Аристократка проследовала к выходу. С улицы послышались её крикливые распоряжения, и вскоре раздался стук колёс по брусчатке. Высокородная кобылка торопилась покинуть городок, оставивший столько неприятных впечатлений.

Тваддлера бросало то в жар то в холод. Он чувствовал, как в этот момент рушилась вся его жизнь. Подруга жеребца исчезла, а образ идеала скрывал за собой вовсе не то, о чем он мечтал. Как поступить? Можно прикинуться, будто не знал про чейнчлинга. Все станут сочувствовать “обманутому бедняге”, и он сохранит свой дом и работу. Может хватит глупых мечтаний? Неужто в Понивиле не удастся найти себе хорошей кобылки?

Из-за стола в глубине зала вышла фиолетовая единорожка. Земной пони узнал в ней местную библиотекаршу.

— Вы — мистер Тваддлер? — заговорила кобылка. — Меня зовут Твайлайт Спаркл. Я понимаю, как Вы себя чувствуете, но главное — не волноваться! Тяжело сознавать, что Вы оказались жертвой обмана, но надо двигаться вперед. Хорошо что этот монстр оказался разоблачён!

— Эмм… я… — неуверенно начал Твадди.

— Чейнчлинги — очень коварны! Вас необходимо срочно обследовать! — прервала его Твайлайт.

Спеленав жеребца телекинезом, единорожка понесла его к выходу. Опешивший от такого оборота земнопони пытался понять что происходит, и куда его волокут. На улице фиолетовая кобылка поскакала к раскидистому дубу, внутри которого находилась её библиотека. Усадив своего пациента в замысловатое кресло, мисс Спаркл тут же опутала его проводами и включило некие попискивающие устройства.

— Как Вы себя чувствуете? — поинтересовалась она.

— Эмм… я… — опять замялся Тваддлер.

— Понимаю, Вам сейчас нелегко, — мягко, как с душевнобольным, заговорила единорожка. — Любимая пони, грезы о прекрасном будущем. Вам сейчас кажется, что этого не вернуть, но поверьте, настоящие чувства не идут ни в какое сравнение с преследовавшим Вас наваждением.

Жеребец замер. “Любимая пони”... “Настоящие чувства”... Именно так все и было. Он смотрел на внешность Флёр Дис Ли, но любил ту, что жила вместе с ним, а не крикливую аристократку. Когда-то в детстве Тваллдер прочитал историю про кобылку, обгоревшую на пожаре и потерявшую свою красоту. Муж пострадавшей её не бросил и продолжал любить не смотря на трагичное преображение. Так чем же он хуже? Пусть его подруга станет выглядеть по-другому, но она всё равно останется той, о ком он заботился и кого он любил по-настоящему. Даже если придётся уехать на другой конец Эквестрии, Твадди понял, что ради своей кобылки пойдет на всё.

— Мисс Спаркл, прекратите этот цирк! — обратился он к единорожке. — Я нормально себя чувствую, и я вовсе не сумасшедший!

— Вы не волнуйтесь так… — попыталась успокоить Твайлайт “буйного пациента”.

— Меня никто не обманывал! Я знал, что она — чейнчлинг! — заявил Тваддлер.

— Что?! — удивилась фиолетовая кобылка.

— Да! Она мечтала жить среди нас, как обычная пони. Она — милая, добрая и заботливая, — продолжил жеребец. — И мне надо её разыскать, пока с ней не приключилась беда!

Твайлайт поглядела на свои приборы, но не заметила ничего необычного. Конечно, жеребец был возбужден и расстроен, но в его организме не наблюдалось каких-либо отклонений от нормы. Неужто фальшивая Флёр действительно оказалась не такой, как остальные представители её расы? Единорожка помогла выпутаться жеребцу из проводов, и тот заторопился на улицу. Распахнув дверь, он столкнулся нос к носу с доктором Хувсом.

— Куда бежишь, приятель? — осведомился бурый пони.

— Я должен найти Флёр! — с вызовом ответил Тваддлер.

— Она убежала в Вечносвободный лес, — пояснил Хувс. — Там тебе её не сыскать.

— Я должен попробовать! — заявил плотник. — Вы меня не остановите!

— Я умею читать следы, — сказал его собеседник. — Я тебе помогу.

— Вы — поможете?! — удивился Тваддлер.

— Конечно, разве можно бросать кого-то в беде только из-за его происхождения?

Не теряя времени, жеребцы поскакали к лесу, и Доктор Хувс неожиданно взял довольно высокий темп. Стараясь от него не отстать, плотник не замечал слабо мерцавших отпечатков, вдоль которых двигался его провожатый. Бурый пони торопился неспроста: он заметил, что они оказались не единственными, кто преследовал беглянку. Треск ломаемых кустов распугал по пути всю мелкую живность, и в нервном возбуждении Тваддлер даже не заметил мантикоры, пытавшейся за ними угнаться. Хищник вскоре отстал и решил поискать себе не такую быструю жертву. От долгого бега у плотника пересохло в горле и закололо в боку, но он дал себе слово не останавливаться, пока не достигнет цели или не упадет замертво. Спустя пару часов погони Хувс ощутил близость цели и прибавил скорости. Солнце уже успело зайти, и путь освещался лишь слабым светом Селены. Жеребцы выскочили на небольшую полянку и чуть было не протаранили двух вороных пегасов, стоявших возле поникшей фигуры.

— Чейнчлинг арестован, Ваша помощь не требуется, — заявил один из пегасов, решив выдать себя за стражника.

— Кого это вы хотите обмануть? — угрожающе ответил доктор Хувс. — И уж точно мы не собирались помогать телохранителям Крисалис.

— Нам приказано вернуть предательницу в улей, — бесстрастно произнес пегас, ничуть не огорчившись, что обман не удался.

— Тогда вам придется иметь дело со мной! — тяжело дыша, заявил Тваддлер.

— Оставь меня, всё кончено, — опустошенно произнесла кобылка. — Я надеялась обрести счастье, но судьба расставила всё по местам. Ты — пони, я — чейнчлинг. Вы — чувствуете, а мы — крадем ваши чувства. И попытка что-либо изменить принесла мне только неприятности.

— Я не хочу тебя оставлять, потому что я тебя люблю! — отмел все её доводы жеребец.

— Ты ослеп? Ты не видишь, что я вовсе не Флёр Дис Ли?

— Вижу! Ты не Флёр, ты — та, которую я люблю! — повторил он.

Кобылка вскинула мордочку и ощутила силу его чувств. Её страхи и неуверенность гасли, будто свеча на ветру, но тот же ветер раздувал в ней тлеющие угольки надежд и мечтаний. Она открылась своему жеребцу и вернула волну эмоций, как делала это множество раз за прошедший месяц. Пару влюбленных переполнили силы, и они почувствовали, что вместе выдержат все испытания, каким только сможет подвергнуть их судьба. Пегасы невольно отступили: они, как и прочие чейнчлинги, питались чувствами, но то, что сейчас происходило, могло их только обжечь, а не насытить.

— Вам лучше побыстрее уйти, — тихонько произнес доктор Хувс телохранителям. — Вам с нами не справиться.

Вороные жеребцы обменялись взглядами и взлетели. Расклад оказался не в их пользу, и лишенные эмоций существа посчитали излишним тратить силы на проклятия и ругань.

— Есть одна проблема, — заговорил Тваддлер. — Я не знаю, как тебя зовут.

— Эмм... Флёр? — неуверенно ответила кобылка.

— Нет. Эти глупости оставим в прошлом, — поморщился жеребец. — Как тебя зовут по-настоящему?

— У нас нет таких имен, как у пони. Если кто-то хочет обратиться ко мне, он делает вот так…

В голове Твадди возникло странное ощущение, и он прикрыл глаза, пытаясь понять, с чем столкнулся.

— Это похоже на ясную ночь… свет Селены... озеро… теплый бриз… и дорожка света на покрытой легкой рябью воде, — поделился он возникшим в мыслях образом.

— Да, примерно так, — подтвердила кобылка.

— Может… Мунвей? — предложил Тваддлер.

— Хорошо, пусть будет Мунвей, — согласилась его подруга. — Мне — нравится.

---

Под утро жеребцы и беглянка вернулись в Понивиль. Доктор Хувс убедил влюбленных попытаться договориться с местными жителями. Конечно, пони не питали нежных чувств к расе чейнчлингов, но если их убедить в честности намерений Мунвей, понивильцы не станут её изгонять из города. Здесь уже проживали ослы, козы, коровы и грифоны. В библиотеке обосновался дракончик, который, не смотря на свой юный возраст, уже умудрился один раз разнести весь город. Здесь нашла приют даже такая одиозная личность, как Дискорд — странное существо, чью видовую принадлежность смогла определить только начитанная библиотекарша. На этом фоне чейнчлинг не покажется уж слишком необычным соседом.

Тваддлер с подругой остановились возле ратуши и стали ожидать, пока все соберутся. Слух о возвращении чейнчлинга быстро облетел городок. Пони отреагировали по своему обыкновению: сперва почти все попрятались по домам, но когда несколько самых смелых кобылок с фиолетовой единорожкой во главе вышли на площадь, любопытство пересилило. Вскоре жители окружили необычную пару. Когда жеребец решил, что все, кто хотел, уже пришли, он начал свою речь:

— Я — Тваддлер. Плотник. А это — моя подруга Мунвей. Она жила здесь под видом Флёр Дис Ли, но я вам признаюсь, что все это время я знал, кто она такая. Да, она — чейнчлинг, но я прошу не судить её только по происхождению. В ней нет зла, она пришла не для того, чтобы кому-то вредить. Мунвей просто хочет жить среди нас. Жить, как мы. Она вернулась со мной, потому что любит меня. И я… я тоже её люблю.

Обернувшись к подруге он прошептал:

— Теперь ты скажи им.

Кобылка обвела взглядом собравшихся. Страх, недоверие, подозрительность… без поддержки Твадди она уже сломалась бы под гнетом отрицательных эмоций. Однако, то тут, то там начали вспыхивали искорки сочувствия и симпатии. Мунвей тщательно, словно старатель, промывавший породу из обедневшей жилы, стала собирать эти искры и посылать их обратно в толпу. “Работают только взаимные чувства”, — напомнила она себе, и постаралась думать о тех, с кем успела здесь познакомиться, кто проявлял дружелюбие, помогал советом или просто здоровался при встрече. Вскоре искр стало достаточно, чтобы кобылка смогла создать из них щит и отгородиться от негативных чувств, и тогда она заговорила:

— Я родилась чейнчлингом и выросла в улье. Как все собиратели, я отправилась в странствия, чтобы красть вашу любовь, причиняя страдания и оставляя разбитые сердца. “Такова моя судьба”, — думала я, не представляя, что может быть по-другому. Так продолжалось, пока я не встретила Твадди. Сперва я хотела его обмануть, как обычно и поступала с влюбленными жеребцами, но что-то, я сама не знаю что, заставило меня раскрыть ему свою сущность. Моей расе чужды эмоции. “Чувства — всего лишь еда”, — учили нас с самого детства, но, находясь среди вас, я научилась чувствовать! Я стала грустить и радоваться, я научилась смеяться — по-настоящему смеяться, а не делать вид! И главное, я научилась любить! Я прошу позволить остаться здесь, вместе с вами. Прошу, дайте мне шанс доказать, что я достойна вашего доверия.

Многих тронула просьба Мунвей, но в целом собравшиеся всё ещё относились к ней настороженно. Пони обдумывали её слова, и никто пока не решался высказаться. Прокашлявшись, слово взяла мисс Грива.

— Предположим, Вы здесь поселитесь, но кто поручится, что Вы не возьмётесь за старое? — высказала седогривая пони всеобщее опасение.

Из задних рядов кто-то стал протискиваться вперёд, и вскоре стало ясно, что это — Черили. Она выбралась на свободный пятачок перед влюбленными и внимательно оглядела чейнчлинга. “Ну ты даешь, подруга”, — весело фыркнув, шепнула учительница, а потом обернулась к мэру Понивиля.

— Я за неё поручусь! — заявила фиолетовая земнопони. — Мы проработали вместе всего месяц, но она проявила себя только с лучшей стороны. Конечно, что-то в её поведении казалось мне странным — теперь понятно, с чем это связано — но я ей верю.

— Я тоже поручусь, — хмуро произнес доктор Хувс.

Бурый жеребец говорил неохотно, все-таки поручительство — дело серьёзное, но раз уж он взялся помогать этой странной кобылке, не следовало останавливаться на полпути.

— В таком случае, думаю, можно дать Вам испытательный срок. Скажем, три месяца, — вынесла решение мисс Грива.

По толпе пронёсся одобрительный шепоток. “Испытательный срок” — очень удобная формулировка, вроде как не отказ, но и не однозначное “да”. Многие не могли так быстро примириться с мыслью, что по соседству станет жить чейнчлинг, но если решение не окончательное, то почему бы и нет?

— Мисс Черили, а миссис Флёр будет снова работать в школе? — донесся снизу детский голосок.

Пока взрослые совещались, на пятачок просочились жеребята: малышка-Динки, лихачка-Скуталу со своими подругами Свити Бэль и Эпплблум, раздолбаи-единорожики, тощий пегасик, не расстававшийся с фотоаппаратом, и толстяк Тичерс Пет. “Дура что-ли, это не миссис Флёр”, — донеслось яростное перешептывание. “Сама дура, это миссис Флёр, только она стала чейнчлингом, поэтому её теперь зовут Мунвей!” “Опа, круто!”
Когда прошел первый испуг, жеребятами овладело любопытство. В отличие от взрослых, малыши ещё не успели обзавестись предрассудками. Они судили обо всём по-детски наивно, однако умели скорее проникать в суть вещей, а не смотреть на форму. Им было проще увидеть за чуждой внешностью ту, что смогла завоевать их любовь и уважение.

— Если вы хотите, чтобы вас учил чейнчлинг, то я — не хочу! — манерно заявила откуда-то сбоку Даймонт Тиара.

— А тебя никто и не звал, — возмущенно ответила Скуталу. — Миссис Мунвей, а Вы научите нас менять внешность?

— Боюсь, для этого надо было родиться чейнчлингом, — усмехнулась Мунвей.

Кобылка почувствовала, как в собравшихся вновь проявилась неприязнь и настороженность. Понятно, что одно дело разрешить такой, как она, жить в Понивиле, и совершенно другое — доверить ей своих жеребят.

— Вопрос работы оставим на потом, — дипломатично сказала мисс Грива. — Но, как правильно напомнила Скуталу, Вы умеете менять внешность. По законам Эквестрии чейнчлингам не запрещено посещать страну, но вы не имеете права менять внешность!

— Позвольте сказать, — ответила Мунвей. — Мне необходимо изредка меняться — если я не буду этого делать, то заболею. Это как-то связано с обновлением организма, удалением отмерших клеток и является физиологической потребностью. Но я даю клятву менять внешность только с Вашего ведома и разрешения!

Обещание удовлетворило седогривую пони и собрание завершилось. Пони стали расходится, кто домой, кто на работу. Черили повела детей на учебу. Неподалеку от Тваддлера и его подруги остались стоять только Даймонд Тиара и Филси Рич. “Папа! Ну хоть ты понимаешь, что с чейнчлингами и их приятелями нельзя иметь дело?” — донесся сердитый голос жеребенка. “Тиара, у меня лежит три куба сырого морёного дуба. Пока я буду искать другого специалиста — он испортится. По мне, так пусть хоть с самой Найтмермун встречается, лишь бы это бизнесу не мешало”. Отправив дочь догонять школьников, предприниматель подошел к плотнику. “Итак, мистер Тваддлер, у нас осталось незаконченное дело”...

Эпилог

Прошел испытательный срок, и это дело отметили развеселой свадьбой. Тваддлер сделал официальное предложение своей подруге, и она, конечно же, не ответила отказом. Праздник развеял все остатки неприязни и недоверия. Гости искренне радовались за молодых и поднимали тосты за их здоровье. Родители Твадди, смирившись наконец с выбором сына, веселились вдвойне, наверстывая упущенное. В урочный час на торжестве появилась принцесса Селестия и официально повенчала молодожёнов. Невеста-чейнчлинг, видимо её заинтересовала: Повелительница задержалась на празднике дольше обычного и оказала Мунвей честь с ней побеседовать.

Стояла уже поздняя ночь, когда все гости угомонились и разошлись по домам. Мунвей со своим мужем уже давно отсыпались после дневных волнений. Внезапно в сон кобылки вторгся зов. Вздрогнув, она проснулась и прислушалась. Нет, ей не приснилось. Королева Крисалис приказывала Мунвей спуститься. На дрожащих от страха ногах она прошла по лестнице и открыла дверь — в такие моменты кобылка жалела, что научилась чувствовать. Принять наказание без страха ей было бы гораздо проще.

— Тише, глупая, — раздался голос высокого вороного аликорна. — Не бойся.

— Вы желаете забрать меня в улей? — обреченно спросила Мунвей, преклонив колени перед повелительницей чейнчлингов.

— Нет, с тобой я поступлю иначе, — ответила королева. — Ты стала другой, и в улье от тебя будет лишь вред.

В лунном свете сверкнули клыки Крисалис, и её дочь с удивлением поняла, что она улыбается.

— Ты поступила нехорошо, не пригласив свою мать на свадьбу, — проворчала королева и коротко усмехнулась. — Конечно, я бы не пришла, но сам факт…

— Вы… вы — шутите?! — изумилась Мунвей. — Вы — умеете чувствовать?!

— Да, это одна из королевский привилегий, — кивнула её мать. — Знаешь ли ты, почему нам нельзя испытывать эмоций? Чувства — это яд, способный нас погубить. Ты прошла по лезвию ножа, пока постигала эту науку. Ты хоть осознала, что много раз могла сойти с ума? Если твоим путем пойдут остальные, большинство из них погибнет, а я не могу допустить смерти своих детей.

Кобылка медленно кивнула. Поначалу эмоции действительно жгли ее изнутри и рвались наружу, грозя лишить её разума, и только с помощью мужа она перенесла все эти приступы. Смогут ли остальные найти себе такого же верного друга среди пони? Такого, кто будет искренне любить, великодушно прощать, и по-настоящему сочувствовать?

— Поэтому ты никогда больше не должна появляться в улье, — продолжила Крисалис. — Дома ты объявлена сумасшедшей ренегаткой, а Понивиль — запретной территорией. Тебе же я повелеваю никогда не покидать пределы этого города.

— Я обещаю исполнить Ваш приказ, — едва сдерживая радость прошептала Мунвей.

— Это не всё, — удовлетворённо кивнув, сказала королева. — Я хочу сделать тебе свадебный подарок.

Из-под крыла повелительницы чейнчлингов вылетел флакончик с молочно-белой жидкостью. “Это… нет, не может быть! — подумала её дочь, с благоговением подхватывая подарок. — Или может?”
— Что это? — тихонько спросила она.

— Маточное молочко, — коротко ответила Крисалис.

— Вы хотите сделать меня новой королевой чейнчлингов?! — уже не сдерживая удивления, воскликнула Мунвей.

— Формально — да. Выпив молочко, ты обретешь способности королевы. Но тебе никогда не основать своего улья, для этого одного флакончика маловато, — сказала её мать и лукаво добавила: — Мне кажется, ты найдешь ему иное применение.

— Вы не сердитесь, что я теперь на стороне наших врагов?

— Пони — враги?! Да не говори глупостей! — рассмеялась королева. — Пони — источник нашего пропитания, а вовсе не враги. Что мы без них делали бы? Ты, конечно, мятежная дочь, но я рада за тебя. Рада, что ты нашла своё место в жизни и обрела счастье. Каким бы оно странным и непонятным мне не казалось.

Крисалис благословила свою дочь, коснувшись кончиком рога её головы, и взлетела. Мунвей долго глядела ей в след, возможно, это было последнее в жизни свидание с матерью. Тихонько прошептав: “Спасибо, мама”, — она вернулась в дом. Зачем ей основывать улей и плодить легион чейнчлингов, если теперь, благодаря драгоценному подарку, она сможет сделать своему Твадди жеребёнка. А то и нескольких.

20 лет спустя (виньетка-бонус)

Мунвей медленно шла по сосновой аллее. Отзвенел очередной “последний звонок”, и еще один десяток жеребят разойдется кто куда, лишь изредка навещая свою уже не молодую, но все ещё полную сил учительницу. За двадцать лет школу расширили и перестроили, и кроме них с Черили там теперь работало ещё три новых преподавателя.

Возле дома кобылка заглянула в почтовый ящик. “Надо же, письмо! — обрадовалась она, и проворчала: — В кои-то веки вспомнил родителей”. Ворчала Мунвей напрасно: малыш-Шифти писал ей почти каждую неделю, но родителям всегда же хочется большего. Впрочем и малышом Шифт давно уже не был, он три года, как учился в Кантерлотской Академии Искусств, возвращаясь в Понивиль лишь на каникулах. Младшие дочки сейчас гостили у бабушки (по отцовской линии, естественно), поэтому письма сейчас оставались единственной отрадой матери.

Мунвей торопливо вбежала в гостиную, бросила корзинку с покупками в угол и в нетерпении стала распечатывать конверт.
“Дорогие папа и мама!

У меня все хорошо, сессию закрыл на отлично. Я прошел пробы на роль чейнчлинга-стража в постановке “Осада Кантерлота”. Роль, конечно не главная, но у меня там даже своя реплика есть! Репетировать начнут через месяц, поэтому я собираюсь приехать к Вам двадцать пятого числа погостить на пару недель.

Еще я познакомился с замечательной кобылкой. У нас с ней всё хорошо, и я собираюсь её привезти с собой для знакомства.

— Ваш сын Шифт”.
“Двадцать пятого? — Мунвей глянула на календарь. — Сегодня?!” Судя по штемпелю, письмо отправили две недели назад, но с тех пор, как заведующей почтой назначили Дитзи Ду, подобные задержки корреспонденции стали обычным делом. Кобылка вскочила, не зная, за что в первую очередь взяться: то-ли срочно мыть пол, то-ли готовить ужин, то-ли бежать за тортом для встречи молодых.

В прихожей скрипнула дверь, и она ринулась в коридор. К счастью, это оказался её муж, вернувшийся пораньше с работы. Ознакомив супруга с посланием, Мунвей отправила его в магазин, а сама взялась в срочном порядке строгать салат. Не хотелось ударить мордочкой в грязь перед будущей невесткой. В порыве энтузиазма, хозяйка в рекордные сроки привела дом в порядок, успев приготовить ужин, вымыть пол с окнами и даже постричь газон.

Со станции донесся свист паровоза, и Мунвей напряглась: сын уже вот-вот должен был появиться. “А что, если он не рассказал своей подружке, кто его мать? — промелькнула мысль. — Вот кобылка-то испугается!”
— Не переживай так, — успокаивающе произнес Тваддлер. — Надо же ему когда-то начать и кобылками интересоваться.

— Знаю я этих “замечательных кобылок”, — проворчала в ответ его жена, подсознательно уверенная, что вряд ли на свете найдется пони, достойная её сына. — Пойди лучше на улице покарауль.

— Идут! — просигналил Тваддлер с порога.

Мунвей было напряглась, но при виде сына её мордочка расплылась в улыбке. Малыш вырос и превратился в статного жеребца с серой гривой и шерсткой стального отлива. Стопроцентный пони. В его внешности не было ничего, что могло бы выдать его необычное происхождение. Наследственность матери проявилась в нем лишь в юности, когда Шифт обнаружил свой особый талант: при желании он мог принимать облик чейнчлинга, чем частенько пугал непосвященных.

Взгляд матери переместился на его спутницу — бурую пегасочку с милым фиалковыми глазами… и тут Мунвей будто взбесилась. С воплем: “Ах ты, тварь!” — она подскочила до потолка и, хищно оскалившись, бросилась на кобылку. Очевидно, сын ожидал подобной реакции: бросившись наперерез он обнял мать за шею, не давая приблизиться к своей подруге.

— Пусти! Сейчас я ей крылышки пообрываю! — брыкалась гостеприимная хозяйка дома.

— Успокойся, мам, сейчас я все объясню, — пытался утихомирить её сын.

— Успокоиться?! Это — чейнчлинг!!!

— Я знаю, мам.

— Что?! — Мунвей удивленно притихла.

— Знаю, ты меня еще в жеребячестве научила их распознавать, — подтвердил сынок.

Сперва испугавшись, подружка Шифта расслабилась и улыбнулась. Чужая оболочка исчезла, и перед ними встала почти точная копия Мунвей. Конечно, цвет её хитиновых пластин оказался светлее, да и еле заметный рисунок на панцире вился по-другому, но с точки зрения пони различить их казалось непросто.

— Прошу прощения, Шифт хотел устроить сюрприз, — произнесла гостья. — Меня зовут Найтран.

Мунвей еще раз внимательно осмотрела сына и гостью. Похоже, им удалось достигнуть той же эмоциональной гармонии, что установилась у неё с Тваддлером.

— Но… фух… — мать помотала головой. — Ты разве не знаешь, сколько с ними… с нами проблем?

— Знаю, мам, я всё знаю по твоим рассказам, поэтому нам проще оказалось их преодолеть.

— Но почему — чейнчлинг?

— Говорят, сыновья часто ищут себе подруг, похожих на мать, — рассмеявшись, заметил Тваддлер.

— Ладно, Найтран, прости, что я тебя так… встретила. — усмехнулась Мунвей. — И не допусти моей ошибки…

— Какой ошибки? — насторожилась подружка сына.

— Не забудь послать матери приглашение на свадьбу. А то она обидится.