Безвестные Жертвы

Глава 9

глава, в которой дважды не могут сдержать слово...

По пустошам Меняющегося плато они передвигались четыре дня, наблюдая, как с каждым километром пройденного пути окружающий пейзаж становился все более мрачным и неприветливым. Над головой сгущались тучи. Земля темнела. Всё живое медленно увядало и гибло. Редкие деревья и небольшие рощицы, которые встречались им по дороге, теперь почти всегда страдали от местной хвори: странным образом раздувались и корчились, а в тех местах, где отвалилась кора, виднелись целые россыпи необычных фосфоресцирующих цветков-паразитов. Травы почти не было, так что от истощения их спасали лишь те несколько тюков подсохшей травы, которую жеребцы заблаговременно запасли еще в самом начале пути.

Несмотря на голод и переутомление, Норд старался не жаловаться на судьбу и молча следовал за своим компаньоном, ожидая, когда тот устроит привал и позволит ему немного передохнуть. Молодой кольт не причислял себя к марафонцам или даже просто заядлым путешественникам, поэтому усталость одолевала его достаточно быстро, после чего сияющая где-то далеко конечная цель уходила в его голове на второй план, уступая место вполне земным желаниям. Вот только горбун старательно этого не замечал.

Первое время Саддам напоминал ему ведьму. Он также неустанно брел, почти целые сутки и, казалось, только из сострадания к нему соизволил ненадолго остановиться следующей ночью. Но на второй день что-то изменилось. Как будто услышав его молитвы, старик начал делать периодические передышки. Сначала редкие, затем все чаще и чаще. На второй день Норд засыпал уже без барабанного боя в ушах и дрожи в коленях, а на третий даже не устал. Ему стало казаться, что он мог бы пройти и побольше этого, но пони прекрасно понимал что и не он является причиной столь участившихся остановок. Почти каждый час Саддам застывал на месте и, уставившись на землю, громко сопел, переводя дыхание. Лицо его становилось сердитым. Он скалился и морщился от боли, но через какое-то время снова начинал идти.

Так прошло четыре дня, а на утро пятого Саддам просто не поднялся на ноги.

– Ты в порядке? – спросил Норд, подойдя к распластавшемуся на земле старому единорогу.

– В полном, – тут же соврал он, даже не взглянув на собеседника.

– Помочь тебе встать?

– Нет. Не стоит, – ответил старик, и, чтобы как-то успокоить его, добавил, – Все нормально. Я просто устал. Отдохну еще немного, и продолжим идти.

– Но мы ведь всю ночь отдыхали, нет?

– И что из этого? – рассердился единорог, – Если ты чувствуешь прилив бодрости, земной, так иди и попасись где-нибудь, а еще лучше – найди свежую воду. Наши запасы скоро подойдут к концу.

– Ну… ладно, – смиренно ответил пони, – Но если понадоблюсь – крикни.

Пожав плечами, Норд неспешно побрел осматривать окрестности. Ничего интересного, правда, он там не обнаружил, поскольку поблизости ничего кроме одиноко стоящего рядом с ними сухого дерева и не имелось. Камни, острые скалы, да черная земля. Ни единого источника чистой воды. Хотя, – и земной не собирался этого отрицать, – он особо и не искал. Где-то в душе он уже начал беспокоиться за здоровье своего друга, а потому не стал уходить далеко, решив вместо этого просто наворачивать круг за кругом вокруг их стоянки до самого обеда.

Когда он вернулся Саддам все еще лежал на том же месте, даже не шелохнувшись.

– Ну как? – негромко спросил Норд.

– Никак, – честно признался горбун, – мне нужно еще немного времени.

– Эм, просто знай: чем дольше ты лежишь на одном боку, тем тяжелее тебе будет подняться потом. Ноги затекут, и вообще стоять не сможешь…

– Да знаю я, – отмахнулся от него единорог.

В воздухе повисла тишина, но промолчал старик недолго. Минуту или чуть больше, вероятно взвешивая все за и против, после чего наконец-таки решился и произнес:

– А ну-ка, попробуй меня поднять, земной. Надоело мне что-то здесь валяться.

– Вот это другой разговор, – улыбнулся пони и подошел к старику.

Ухватившись за него поудобнее передними ногами, Норд начал вставать на задние и потянул тело горбуна вверх. Он стал куда легче, чем тогда, в Кентерлоте, но все еще оставался увесистой ношей, за счет своей внушительной мышечной массы. Пони аж закряхтел от напряжения. Саддам засеменил ногами, пока не нащупал твердую почву, но, как только Норд отпустил его, снова упал.

– Аррр! Проклятье! – выругался горбун, оказавшись на земле, – Пробуй еще раз!

На второй раз результат ничуть не изменился. Как и на третий и на последующие несколько. Горбун пыхтел и ругался, но ноги отказывались держать ослабевший организм, несмотря на огромную силу воли старика. После очередной неудачи Саддам, наконец, сдался:

– Хватит, пока, – осипшим голосом произнес он, – Дай отдохнуть.

– Может, оттащить тебя к тому дереву? – предложил Норд, – Все лучше, чем лежать здесь.

– Давай. Сидя я наверняка быстрее приду в форму, – согласился с ним горбун.

И Норд перенес сначала Саддама, а затем и их вещевые мешки, и остатки травы под крону мертвого дерева. По просьбе старика, он посадил его на круп, облокотив спиной о древесный ствол, после чего тот действительно стал выглядеть куда лучше, правда, встать на ноги так и не сумел. Их поход пришлось временно приостановить.

Ближе к вечеру, когда кремовый кольт разжег небольшой костерок, Саддам первый заговорил с ним, нарушив прерываемую одним лишь треском огня тишину:

– Завтра нам надо будет во что бы то ни стало добраться до тех вон скал, слышишь меня? – он указал копытом в сторону высокой каменной стены, похожей на заточенные кривые когти.

– Угу… – промычал Норд, без аппетита пожевывая пучок травы.

– Мы и так потеряли здесь слишком много времени, а нам еще Виолстар надо найти. Сомневаюсь, что другие ученицы помогут нам связаться с Селестией.

– А с чего ты взял, что Эквестрийские войска, а тем более Виолстар, будут за теми скалами? – поинтересовался пони, попытавшись разглядеть что-нибудь в зазорах между каменными «когтями»

– Я и не говорил, что они будут за скалами. Просто забравшись на них, мы сможем хотя бы увидеть, где они в данный момент находятся.

– И как мы туда заберемся?

– Я ведь единорог, забыл? – вполне искренне удивился Саддам, – Встанешь на камень побольше, а я тебя на нем донесу до самой верхушки при помощи левитации.

– Ага, донесешь, как же, – буркнул в сторону Норд, – Ты себя-то с места сдвинуть не можешь.

– Ты это о чем?

– Ни о чем, – земной отвел взгляд, но Саддам и сам обо всем догадался.

– Эй, земной, ты чего? – горбун ухмыльнулся, – Не торопись сбрасывать меня со счетов. Во мне здоровья больше чем в десятке таких как ты! Просто немного болят суставы и колит в боку. Завтра пройдет.

– Зря ты не лег в больницу, Саддам…

Норд отложил в сторону недоеденный тюк и шмыгнул носом. В воздухе повисла неловкая пауза. Его собеседник нахмурился.

– Если бы я это сделал, мы были бы сейчас не на полпути к своей цели, а до сих пор торчали бы в белой палате Кентерлотской клиники. И неизвестно еще выпустили бы нас оттуда или нет, через две недели.

– Подумаешь – две недели, – гневно фыркнул земной, – Разве это большой срок? Разве ради того чтобы сэкономить пару недель стоило рисковать своим здоровьем?! – рассвирепевший Норд поглядел на единорога, ожидая ответа, но тот, видимо, решил ничего не говорить по этому поводу, – Почему ты так спешишь отстроить Мир Мертвых заново, Саддам? Неужели боязнь не найти пристанища после смерти так сильно тебя гложет, что ты готов на любые меры лишь бы этого избежать?

– Я не боюсь не найти себе пристанища на том свете, земной, – спокойно, но с явно заметными стальными нотками произнес бывший культист Богини Ночи, – Я вообще давно уже перестал чего-то бояться. Моя жизнь не имеет для меня значения, равно как и покой моей души, но в этой вселенной есть одно существо, ради которого я должен стараться это сделать.

– И кто же это? – поинтересовался пони, – Найтмер Мун?

– Нет. Младшая из Богинь-сестер меня тоже мало волнует.

– Тогда кто?

– Моя любовь, – на испещренном морщинами лице Саддама появилась редкая улыбка.

Норд молча уставился на старика.

Посидев еще немного, Саддам засунул копыто куда-то во внутренние карманы плаща и медленно достал оттуда небольшой серебряный кулончик в виде полумесяца с расположенным посередине глазом и показал вещицу Норду.

– Моя любимая кобылица с изящным темно-синим телом, гордой осанкой и сверкающей в ночи собственным светом гривой. Настоящая Богиня. Идеал красоты и молчаливого величия. Самой судьбой ей было предначертано создать культ Найтмер Мун.

– Это та самая «она» о которой ты иногда говорил?

– Да. Её зовут Аделис. Вернее, звали – горбун прикрыл глаза, погружаясь в воспоминания, – Без неё я был бы просто пустым местом. Кладовщиком или виноделом, как мои родители. Но она пришла, и забрала меня из опостылевшей мне повседневности в совсем иную Эквестрию – захватывающую и темную, – и за это я готов на неё молиться.

Норд задумчиво посмотрел на пламя костра:

– Ария тоже круто изменила мою жизнь в свое время, – произнес пони, – И я не жалею, что пошел за ней.

– Да, этим мы с тобой похожи, Норд, – отвлекшись, горбун даже не заметил, что назвал его по имени, а не немного презрительным словом «земной», – Мы оба выбрали судьбу служителей. А потом исчезли, когда не стало наших хозяев. Те самые нули, которые ничего не значат без своих единиц…

– А как давно умерла, Аделис? – поинтересовался Норд.

– Очень давно. Еще до возвращения принцессы Луны.

– Почти девять лет назад, получается, – подсчитал земнопони.

– Двенадцать, – Саддам грустно посмотрел вдаль, – Двенадцать лет, три месяца и восемь дней. И с тех пор она ждала меня там – по то сторону жизни. Обещала мне вечность. И я был спокоен за неё, будучи уверенным, что у неё все прекрасно. Что её нелегкий жизненный путь, омраченный горьким поражением, наконец окончен и впереди только блаженная бесконечность. Но потом одна властолюбивая Богиня лишила её этой бесконечности.

– И ты хочешь вернуть ей её?

– Да. Я не могу сидеть и ждать, зная, что где-то там ей может быть плохо. Каждая секунда страданий моей прекрасной Аделис наносит мне душевные раны куда более болезненные, чем все те увечья, которые причинили мне грифоны у ворот Кентерлотского дворца. Это заставляет меня двигаться, и я не успокоюсь, пока не буду уверен, что с ней снова все хорошо. Только тогда я позволю себе остановиться и умереть.

– Хм… – в голове Норда всплыл образ зеленой ведьмы, и внезапно ему почему-то стало стыдно, – Никогда не смотрел на эту ситуацию в таком ключе. Ария ведь тоже сейчас где-то там – в разрушенном мире, но мне казалось, что она просто исчезла и всё. Превратилась в пыль. Я и не думал, что она может страдать в таком состоянии. Я вообще мало за неё беспокоился.

– А вот этим мы с тобой отличаемся, земной, – согласно кивнул Саддам, – Ты никогда в жизни никого не защищал и даже не пытался этого сделать. Ты не умеешь жертвовать собой. Ты слаб духовно и сам нуждаешься в постоянной опеке. Да, мы оба находились во служении у наших «Богинь» и лишь безропотно выполняли все их приказы, но я был для Аделис щитом, верным псом, а ты больше предпочитал сам прятаться за крупом лича в случае опасности. Никудышный слуга. Поэтому ты и не переживаешь за неё. Не пытаешься ей помочь, а все надеешься, что она сама со всем разберется и придет за тобой.

– Эй, вообще-то я пытался! – начал оправдываться пони, – Между прочим, я даже записался в войска гарнизона Колосса исключительно ради её спасения! И я был готов рисковать за неё своей жизнью!

– И как, добился успеха? – язвительно спросил горбун, – Нет, Норд, это был совсем другой порыв. Жалкая попытка заглушить нудный голос своей совести и больше ничего. Свое же истинное отношение к ней ты показал еще там – в цитадели. И я лично был тому свидетелем.

Напоминание о том дне болезненным уколом отозвалось в сердце Норда.

– Я не пошел за ней, потому что это было безрассудно! – рассердившись, крикнул кольт.

– А кто просил тебя рассуждать? – тут же парировал единорог, – Она попала в беду и нуждалась в тебе. Ты обязан был пойти ей на выручку. И если тебе суждено было умереть в тот день, то ты бы умер, спасая самое дорогое, что у тебя было. Так должен был поступить истинный слуга.

– Значит, теперь ты тоже так думаешь! Между прочим, когда я говорил об этом во время нападения щупальцеротых, никто меня не поддержал. Все меня отговаривали от этого поступка.

– Потому что они не любили, а потому не могли понять твоего рвения.

– Ну а ты? Почему ты не стал ничего говорить? Если бы ты поддержал меня тогда, я бы пошел!

– Давать тебе пинка, для совершения мужского поступка? – хмыкнул горбун, – Может, мне еще стоило донести тебя до её комнаты, чтобы ты не передумал? Не будь идиотом, земной.

– И правда… – поняв, насколько глупо звучат его слова, пони сник, – Это все моя вина. Быть может, всё сложилось бы совсем иначе, вернись я за ней тогда. Она не попала бы в лапы мертвецам, закончила бы свои исследования и вторжение не обернулось бы таким провалом… И принцессу Селестию никто бы не свергал.

– Когда-то я, кажется, уже говорил тебе о рассуждениях на тему «что было бы, если…»? Произошло то, что произошло, и нет смысла забивать свою голову глупыми мечтаниями о других вариантах развития событий.

– Но что же мне тогда делать?

– Помогать мне, – старик усмехнулся, – Сейчас у нас с тобой одна цель и если тебе одному не хватает сил на то, чтобы идти к ней своим путем, то просто следуй за мной.

– И вместе мы обязательно её достигнем…

– Да, земной, обязательно достигнем – Саддам вновь улыбнулся, а затем задумался о чем-то своем, нахохлился и поплотнее завернулся в свою попону, – Что-то утомил меня этот разговор. Ты как хочешь, а я спать. Утро вечера мудренее, как любил поговаривать Зок.

– А это что такое? – спросил огромный мохнатый паук, сжимая в тонкой трехпалой лапе свиток с печатью.

Блюпайпер устало поднесла к глазам пенсне и посмотрела на документ.

– Разрешение на провоз картофеля по территории Ньюпони тауна, – ответила она, – Почти угадали, но все-таки не то.

– Смотри, четвероногая, я ведь и проверить могу, – угрожающе заметил паук в ало-кремовой форме стражника.

– Проверяй, мне то что – безразлично повела плечом пони и отхлебнула травяного чая из кружки, – Я только спасибо скажу, если вы сами будете их читать и перестанете дергать меня каждые пять минут.

– Мы не дергаем, а задаем вопросы, – исправил страж кобылицу и вернулся в одну из её комнат к другим паукам.

Все это продолжалось с самого утра. Когда Пайп как обычно собиралась на работу в её дверь неожиданно постучали. Открыв дверь, она увидела перед собой нескольких пауков в форме, которые назвали себя городской стражей и бесцеремонно прошли внутрь помещения, где тут же принялись переворачивать все с ног на голову. На её возмущенный вопрос они показали ей письменное дозволение мэра и коротко ответили, что проводят обыск в её квартире с целью найти в ней украденный из мэрии документ. Вот только, как оказалось, они понятия не имели, как он выглядит и даже более того, ни слова не понимали в эквестрийской письменности. Именно поэтому каждый обнаруженный ими листок с подобием печати они тащили к ней и докучали требованиями изложить им основную суть написанного.

Что-то громыхнуло. Первое время Блюпайпер пыталась сохранять спокойствие и продолжала молча писать взятые на дом отчеты, но, когда грохот повторился, она не выдержала, поднялась с места и поскакала в спальную.

Один страж деловито перебирал её вещи, двое других же опрокинули шкафы и внимательно осматривали оголенную стену:

– Вы совсем что ли с ума сошли? – рассердилась кобылка.

– Не мешайте нам заниматься нашей работой, обыскиваемая – ответил тот из них, что носил офицерскую форму и круглую чалму на головогруди со свисающим почти до самой земли плюмажем из перьев – А лучше просто отдайте нам разрешение на снос и не тратьте ни свое, ни наше время. Мы все равно его найдем, рано или поздно.

– Это вряд ли, потому что тяжело найти то, чего нет, – увидев, как один из пауков-стражей так и эдак меряет себе на лапу её кружевные носочки, пони активировала рог и вырвала свадебный подарок у него из лап, – Так, ну это уже совсем наглость!

Из её кабинета снова вышел знакомый ей паук:

– Эй, четв… – увидев офицера он все-таки осекся и переиначил предложение, – Обыскиваемая, поясните что это за документ? Больно подозрительно, что он лежит отдельно от прочего хлама, да еще и в стеклянной рамке.

– Возможно потому, что это свидетельство о заключении брака? – с долей иронии задала встречный вопрос пони.

– Чем вы можете это подтвердить?

– Изображениями наших кьютимарок внизу документа. Или вы думаете, что Её Величество настолько заинтересовались меткой на моем заду, что решили поставить её на разрешении?

– А ну…хм… возможно, вы и правы.

– О! Идите сюда! Я, кажется, нашел его! – раздался радостный возглас из ванной комнаты.

Остальные пауки мигом позабыли о своих делах и, оттолкнув её в сторону, с громким топотом побежали к говорившему.

– Что вы могли найти в моей ванной комнате?! – прикрыла лицо копытом пони и зашагала следом.

– Вот! Этот документ был спрятан за моечной! Наверняка не просто так, – счастливый страж вышел в коридор и продемонстрировал ей большой сильно помятый свиток, на котором страшным почерком её младшей сестры было начеркано:

«Пайп, прости, но шампуня больше нет. Я весь израсходовала на свою гриву после того дурацкого болота по которому мы с Блэйзом ходили на праздники. Будь так великодушна, купи еще флакончик. Искренне твоя, Мерилайн.

P.S. Я еще не успела помыть после себя полы, но не сердись – я обязательно сделаю это сразу по возвращении! ».

– Это даже не официальный документ, – сильно нахмурив брови, проворчала Блюпайпер.

– В таком случае, почему вы его спрятали? – спросил членистоногий страж.

– Я его выкинула.

– Оставив в квартире? – глазки паука уставились прямо на единорожку.

– Потому что мы было лень относить его в мусорку!

Прежде, чем молодой стражник успел еще что-то добавить, в попытке обличить пони во лжи, офицер – который очевидно имел кое-какое представление об объекте поиска, – выхватил у него из лапы записку и, отрицательно покачав головой, вновь скомкал её и бросил на пол.

– Так, продолжаем обыск!

Они задержались у неё в квартире еще на час. Все что могло было быть свалено – лежало на полу, а то что можно было вывернуть наизнанку, ныне уже пребывало в таком состоянии. Кое-где ей даже содрали обои и попортили полы, но, в конце концов, – так ничего и не обнаружив, – пауки откланялись и покинули её квартиру, объявив, что пока она может спать спокойно.

Когда дверь захлопнулась, пони едва лишь успела поднять с пола любимую картину, подаренную ей некогда родителями, как стук раздался вновь.

– Да что вам здесь мёдом, намазано что ли? – проворчала кобылица и, горестно вздохнув, пошла открывать дверь.

На пороге стояла довольная Мерилайн:

– Они ушли? – заговорщическим шепотом спросила она.

– Да. Только не понимаю, с какой стати ты решила прятаться от них.

– А вдруг они меня искали?

– Нет, сестренка, – покачала головой Пайп, – Их больше интересовало разрешение Её Величества на снос статуи.

Мерилайн посмотрела по сторонам и шагнула за порог. Блюпайпер прикрыла за ней дверь.

– Хм, быстро же они на меня вышли… – взволнованно пробормотала Мери.

– Да причем тут вообще ты? – удивилась старшая сестра, – Я же говорю: они искали документ! Им глубоко наплевать на твое членство в организации. Пауки второй день обыскивают всех подряд по приказу Насфухора: вчера работниц мэрии, сегодня – строителей и тех, кому просто не посчастливилось жить рядом с управлением.

– Но мы то, ни к первой, ни ко второй категории не относимся, – заметила белая единорожка.

– Ну, значит, наш толстый правитель счел мое рвение в защите памятника достаточно подозрительным, чтобы устроить кавардак в моей квартире.

– Ааа… – протянула Мери, – Так это из-за тебя они сюда пришли.

– Угу. Сами потеряли документ, а теперь пытаются повесить вину на кого-то другого.

– Разве потеряли? – удивилась пони.

– Скорее всего, – пожала плечами собеседница, – Говорят, работница по имени Келликоин должна была отнести его в типографию к писарям днем ранее, но видимо зазевалась где-то и потеряла. Ну, или же кто-то другой из работников забыл его на своем столе. В любом случае, если виновника не найдут, то все шишки достанутся ей.

– Оу, жалко её, – немного расстроено произнесла младшая сестра, – Как, говоришь, её зовут?

– Келликоин. Такая, желтенькая – как это поле на маминой картине, – и с изумрудной гривой, убранной в хвостик. Я не знакома с ней лично, просто видела несколько раз в мэрии. А зачем тебе?

– Да так… думала, может отблагодарить её как-нибудь, – протянула молодая кобылка, – Хотя бы сладостей накупить корзинку. Все-таки за наш памятник страдает.

– Забавно, – улыбнулась Пайп, – Мне тоже приходила в голову такая мысль. Да, думаю, мы могли бы что-нибудь купить для неё.

– Здорово! Давай деньги, я пойду в магазин.

– Чего? – Блюпайпер усмехнулась и, вручив картину своей сестре, отправилась в другую комнату – Сначала помоги мне с уборкой, хитрюга, а уж потом бегай за подарками.

– Но ведь…

– Швабра в ванной комнате!

Блюпайпер посмотрела на оранжевый камушек янтаря с пчелой внутри и едва заметно улыбнулась. Давно они с Блейзинг Хорном не бывали на море. И дело было вовсе не в нем, ведь не так давно он звал её съездить туда на день-другой, но тогда у неё как раз было много работы, и она отказалась. А потом и его снова выдернули из дома и надолго отправили на какое-то важное задание. «Надо бы постараться проводить больше времени вместе…» – подумала пони, аккуратно положив янтарь к другим памятным вещам. Может и хорошо, что пауки решили сегодня навестить её. Уборка порой помогает вспомнить о давно забытых делах и планах, так и не дождавшихся своего воплощения из-за каждодневной суеты.

А тем временем на улицах Ньюпони тауна сначала редко, а затем все чаще и чаще стали слышны какие-то хлопки. Как будто бы маленькие взрывы или выстрелы. Вскоре к этим звукам добавился свист, какой-то клекот, а также нарастающий шум голосов. Блюпайпер на сразу обратила на них внимание, занятая протиранием полочек в своем шкафу, но в какой-то момент, к ней в комнату вбежала Мери и взволнованно воскликнула:

– Эй, Пайп, там что-то происходит!

– Хм?

– На улице. У статуи или где-то рядом… Пойдем посмотрим!

– Сначала уборка, – непреклонно ответила старшая сестра, но, едва лишь она закончила фразу, как что-то громыхнуло прямо у них под окном. Да так сильно, что затряслись окна.

Переглянувшись, обе кобылки галопом поскакали на улицу. Страх того, что началось нечто ужасное, достаточно быстро сменился простым недоумением, ведь едва оказавшись на улице, они обнаружили, что в небе над городом сверкают вовсе не вспышки взрывов, а магические залпы разноцветных фейерверков. Ярких и очень красивых.

Сотни счастливых пони стекались со всего города к памятной статуе рыцарю-пегасу Линк. Они разговаривали, шутили, смеялись.

– Эй! А что происходит? – окликнула одного из идущих Блюпайпер.

– А вы не знаете? – удивился кольт, – Насфухор отменил снос статуи!

– Когда?

– Да только что. Распустил работников и заявил, что пока принцесса Луна не выдаст им новое разрешение, статую не тронут!

– Ага, – встрял в разговор второй жеребец, – Поэтому, как только он ушел, и весть разлетелась по городу, мы решили устроить праздник! Вы с нами?

Мери умоляющим взором посмотрела на свою сестру. Блюпайпер ненадолго задумалась, взвешивая все за и против, и согласно кивнула:

– Хорошо. Посмотрим на салют и вернемся.

– Ура!

И, не дожидаясь Пайп, белая единорожка в три магических прыжка ускакала далеко вперед. Снисходительно покачав головой, не имеющая особых способностей в магии Блюпайпер улыбнулась и пешком, не спеша, направилась к центру города.

Вопреки её планам, возвращаться домой сразу после фейерверков они не стали. Да и стоило ли? Все пони праздновали. Ближе к полуночи добрая половина города собралась на той площади. Играла музыка, пелись песни. Торговцы, в честь этого события, угощали всех различными яствами и выпивкой. Начавшийся спонтанно праздник с каждым часом становился всё живее и бесшабашнее.

Гуляние закончилось лишь к утру…

Норд медленно открыл глаза. Из-за затянутого мрачными тучами неба, понять, что уже рассвело, было достаточно трудно. Маленький костерок давно потух. Вот-вот собирался начаться дождь.

«Ну, по крайней солнце не светит в глаза и голова не болит, – заметил внутренний голос, – Во всем есть свои плюсы».

Пони проморгался, встал на ноги и блаженно потянулся. Утро после долгого сна всегда было приятным. Особенно, если держать в голове остатки вчерашнего сна и не подпускать к себе нудные мысли о насущных делах и проблемах. Хотя бы некоторое время почувствовать себя беззаботным жеребенком.

Жаль только, что проблемы порой находили его слишком быстро, ибо, спустя всего несколько секунд, от хорошего настроения не осталось и следа. Его пожилой компаньон неподвижно лежал на земле, неестественно подогнув под себя ноги.

– Эй-эй, Саддам! Саддам, ты чего!? – пони подскочил к своему другу и быстро положил его на бок.

Всего за одну ночь горбун сильно осунулся. Щеки его впали, а глаза провалились глубоко в глазницы. Пустой и потерянный взгляд смотрел куда-то сквозь Норда. Он едва дышал.

– Проклятье-проклятье-проклятье! – земной потормошил его, стараясь привести в чувство, но тот почти никак на это не отреагировал, разве что медленно и как-то по-животному бессмысленно потянул вперед копыто.

– Ты слышишь меня? Ты это… Не вздумай мне тут, понял!? – крикнул пони, силясь, чтобы его громкое дыхание не перешло во всхлипывания.

Изо всех сил закусив губу, Норд осмотрелся по сторонам. Естественно, что вокруг никого не было. Бессмысленно было звать кого-то на помощь, а тем более искать доктора. Сейчас все зависело только от него. Только он мог спасти своего друга от смерти.

Вновь посадив Саддама на круп, кольт кое-как залил ему в рот остатки чистой питьевой воды, а затем развернулся и побежал в сторону. На мгновение остановившись, он обернулся и крикнул:

– Держись, слышишь?! Не вздумай мне это… – слово «умереть» как-то особенно сильно не хотело выговариваться, – Я скоро вернусь!