Безвестные Жертвы

Глава 38

Глава, в которой идет суд

Когда ночь сменилась на раннее утро, а уснувшие после пережитого кошмара кобылки, наконец, проснулись и разомкнули веки, их поезд достиг станции Кентерлот, скрипом колёс возвестив им о том, что их путешествие подошло к концу. Проводники открыли двери и выпустили немногочисленных пассажиров в город, напоследок пожелав им счастливого пути.

– Куда уж счастливее, – буркнула в ответ всё еще чем-то недовольная Виолстар. У них не было времени на сборы, а потому выглядела фиолетовая ученица Селестии едва ли не хуже, чем её спутница; всклокоченная грива, мешки под глазами и угрюмый вид давно уж являлись нормой для неё, но в столице в таком облике появляться определённо не стоило.

На платформе даже сейчас оказалось полно народу. Велись громкие беседы, иногда слышался смех, пауки, пони и грифоны суетились и постоянно куда-то спешили. Разве что в этот раз вокруг было слишком много больших чемоданов и вещевых мешков. Со всех краев Эквестрии сюда стекались семьи в поисках спасения от произвола мятежников, однако те, кто знали об окружающей обстановке больше других, с вещами и котомками спешили вовсе не в Кентерлот, а из него. Куда-нибудь за границу. Они знали, что старая Эквестрия доживает свои последние дни и не собирались провожать их вместе с ней.

Несколько грифонов в форме стражников грубо оттолкнули поняшек в сторону и заскочили в вагон отправляющегося со станции поезда.

– И этим трусам мы доверили защиту нашего города?! – с укором крикнула им вслед единорожка.

– Молчи, копытная! – резко ответил ей грифон, задержавшись на перроне – Если сам Тсаган Бар не справился с мятежниками, то нам там тем более делать нечего. Защищайте свои крупы сами, если хотите!

Сказав так, грифон развернулся и отправился следом за своими товарищами. Виолстар презрительно фыркнула, глядя ему вслед. С другой стороны, чего еще им следовало ожидать от тех, кто пришел в Эквестрию только лишь в поисках легких денег? Ясное дело, что самопожертвование не входило в их планы.

– И куда мы сейчас? – тихонько спросила её Дипхоуп.

– К Принцессе Луне, я думаю, – пожала плечами Виолстар и направилась к ведущей в город арке – Узнаем, какие у неё планы. Можно и в Академию Магии заглянуть по дороге, но я сомневаюсь, что там сейчас кто-нибудь есть. Глупо было бы продолжать занятия, когда вокруг города снуют мятежники.

– Мхм, – кивнула кобылка, которая тоже обратила внимание на многочисленные отряды в белых попонах, пока они ехали в Кентерлот, однако не успела она озвучить свои мысли, как позади них раздался чей-то радостный возглас:

– Виолстар, это правда ты?

Обернувшись, удивленные кобылки увидели стремительно приближающуюся к ним единорожку в пушистой белой шляпке с павлиньими перьями и с таким же пушистым шарфом, обернутым вокруг её тонкой шеи. Зеленая узорчатая грива и розовые глаза позволили безошибочно узнать в ней единорожку Лайт Ли, которая, несмотря на уставший и немного болезненный вид, широко и по-доброму улыбалась им. Подойдя к шестой ученице вплотную, она отставила в сторону большую сумку и стиснула в объятиях свою старую знакомую.

– Я уж думала, что ты совсем сгинула, Виол. Где ты пропадала?

– Со мной всё в порядке, Ли, – немного смутившись от столь эмоционального приветствия, ответила пони, – Я просто занималась самоанализом. Одна.

– Самоанализом говоришь? – Лайт Ли сделала шаг назад и критически осмотрела кобылицу, – Ты бы поосторожнее с подобными вещами, Виол.

– Да я всё уже… – ответила ей Виолстар той же фразой, которой каждый вечер отвечала Дипхоуп и, наверное, всем тем, кто хоть как-то беспокоился за её здоровье.

Закончив со своей подругой, зелёная пони перевела взгляд на её сопровождающую.

– А тебя я тоже узнала, солнце, – улыбнулась она, потрепав поняшку по гриве, – Ты в прошлый раз приходила ко мне в гости вместе с Нордом. Дипхоуп, верно? Как он там, кстати? Нашел Селестию?

– Эм… Я не уверена… – замялась Дипхоуп.

– Нет, не нашел, – ответила за неё Виолстар, – Он погиб.

– Как? И он тоже!? Кошмар какой-то… – лицо единорожки тут же помрачнело, – Да уж, всегда знала, что наш мир катится прямиком в Тартар. Давно пора была уезжать из Эквестрии.

– А вы что, уезжаете? – удивилась Дипхоуп.

– Естественно! Надо быть полным идиотом, чтобы оставаться сейчас в столице! Мятежники со дня на день возьмут Кентерлот в осаду, и тогда из него больше ни одна муха не вылетит. А там и до штурма недалеко.

– Если все разъедутся, то кто же тогда останется защищать принцессу Луну? – спросила Виолстар, – Ты ведь тоже маг широкого спектра, как и я, да еще и учитель Академии Магии.

– Ха, – собеседница криво усмехнулась, – А еще я мать семейства, забыла? Мне детей кучу воспитывать и мужа недоумка, – копытце кобылки указало на одну из платформ, где в окружении детворы стоял худощавый серый жеребчик, бесцельно вперивший взгляд в мостовую, – Они без меня и дня не проживут. Так что – нет. Я пас. Я лучше уеду куда-нибудь, а когда всё устаканится, быть может, вернусь обратно. Да и воевать со своими же соплеменниками мне претит.

– Понятно, – протянула фиолетовая пони.

– Вы бы, кстати, тоже бросали это дело и уезжали со мной, – серьезно заметила Лайт Ли, – У меня в Кристальной Империи есть хорошие знакомые, они приютят нас и даже помогут с поиском работы. Как вам идея?

– Не. Я для себя всё решила, – покачала головой шестая ученица, – Луна пусть и не самая лучшая принцесса, но при ней хотя бы моих друзей посреди улицы сжечь не пытались. Не хочу, чтобы такие как «эти пони» Эквестрией правили.

– Ну, это твой выбор, Виолстар. Я его уважаю, хоть и не одобряю, – взгляд Лайт Ли соскользнул на земную, – Ну а ты, Дипхоуп? Поедешь со мной? От тебя толку в бою всё равно не будет. Ладно, она – ученица принцессы, а ты? Просто маленькая глупая пони и всё. Соглашайся!

– Вообще-то она права, Хоуп, – с серьезным видом заметила Виолстар, – Я не расстроюсь, если ты уедешь. Честно говоря, мне даже легче будет, если не придется еще и тебя защищать, когда начнётся битва.

Сказала она это весьма уверенно, но в глазах поняшки все равно читалась некая обида. Шестая ученица говорила эти слова через силу. Усмехнувшись, Дипхоуп улыбнулась и ответила:

– Нет уж. Мы это вместе решили, Виол, так что никуда я без тебя не поеду.

– Дело твоё, – Лайт Ли вновь потянула к себе сумки и заторопилась к поезду – Удачи вам тогда, дамочки. Кстати, запись добровольцев проводится на площади, перед дворцом. Рикард Блюблад лично занимается приемом всех желающих защищать столицу и распределением их по боевым постам.

– Спасибо, мы это учтем, – ответила ей Виолстар.

– И, да: вот вам для того, чтобы было, где переночевать, – единорожка достала из сумки ключи от своего дома и левитировала их Виолстар, – Я буду вам очень признательна, если сумеете защитить моё жилище от мародеров, пока меня не будет.

– Хорошо, мы постараемся.

Еще раз попрощавшись с ними, Лайт Ли помахала им копытцем и поспешила на поезд, свистящие звуки которого возвещали о скорой отправке. Перед входом единорожку встретил её жеребчик, вместе с играющими вокруг него в догонялки детьми, и вместе они зашли в вагон. Проводив семейство взглядом, кобылицы переглянулись и поскакали прочь со станции.

Образ столицы очень изменился. Даже Дипхоуп, которая была там лишь однажды, заметила эти перемены. Кентерлот опустел. Если раньше среди множества обитателей нижних ярусов нельзя было протолкнуться, то теперь их встречали лишь редкие угрюмые прохожие, торопившиеся как можно быстрее скрыться из виду. Верхние же ярусы и вовсе как будто бы вымерли. Бутики встречали их вывесками «закрыто», рестораны не работали, на некоторых дверях даже появились заколоченные поперек доски, возвещающие о том, что их обитатели не планируют возвращаться сюда в ближайшем будущем. Удручающее зрелище.

Ситуация несколько изменилась лишь на самом верхнем ярусе древней столицы – на дворцовой площади. Там, на каменной брусчатке, пока еще находилось довольно много народу, который равномерно рассредоточился по территории. Верноподданные принцессы Луны даже разбили там миниатюрные палаточные городки, ожидая, пока принц определит их куда-нибудь еще. У самих же ворот выстроилась живая очередь из желающих вступить в ополчение.

Готовых умереть за принцессу Луну оказалось не так много, но они все равно были, причем – на что сразу обратила внимание молодая кобылка – находившиеся там пони принадлежали к совершенно разным социальным группам. В одной и той же очереди стояли и старые и молодые, и богатые и бедные – помощь принимали от всех.

– Кто последний? – подойдя к концу очереди, спросила Дипхоуп и уже собралась было занять своё место, но, прежде чем кто-то успел ответить ей, Виолстар окружила её магической аурой и, не останавливаясь, потащила поняшку к воротам.

– Ты издеваешься? – шикнула она.

– Нет. Просто в порядке очередности же…

– Какой очерёдности? Нам не надо никуда записываться. Я УЖЕ на службе принцессы!

У самых ворот, как и предсказывала Лайт Ли, за небольшим столиком их встретил сам принц Блюблад. Рослый статный единорог с золотой шевелюрой на голове и немного отстранённым взглядом, вид которого был столь женственным и грациозным, что он легко мог дать фору любой кентерлотской моднице. Рикард сидел перед длинным свитком и неторопливо записывал в него имена, попутно опрашивая каждого новоприбывшего. Ну, или просто болтал со своими знакомыми.

– …Не думаете ли вы, что слегка староваты для этой войны, мой дорогой Голден Чойс, – поинтересовался он у стоящего напротив пожилого жеребца, – Может вам лучше поберечь себя?

– Нет, Рикард, – ответил сильно осунувшийся испещренный морщинами единорог, – После того, как я потерял всех своих детей мне незачем себя беречь.

– Да, соболезную вам, – в такт ему покачал головой принц, – Парис и Брелен действительно были славными жеребцами.

Перо красивым витиеватым почерком вывело имя единорога в списке.

– Честно говоря, мне больше жаль Кентаврину, – вздохнул старик, – Мои сыновья погибли в бою, как мужчины, а она… Она не заслужила такой участи.

– Согласен. Кентерлот многое потерял с её отсутствием, – принц, умело изобразив расстройство, покачал головой, – Семнадцатая сотня, Голден Чойс.

– Спасибо, друг.

Единорог попрощался со своим коллегой и отправился прочь. Прежде чем следующий стоящий в очереди успел подойти поближе и назвать своё имя, у столика возникла Виолстар:

– Приветствую вас, принц, не подскажете где сейчас принцесса Луна?

– М-м-м? – единорог одарил её слегка удивлённым взглядом. Степень удивления измерялась слегка сместившейся вверх бровью.

– Я – шестая ученица Её Бывшего Величества, – хмуро пояснила ему пони, на всякий случай повернувшись полубоком, дабы продемонстрировать свою кьютимарку, – Мне нужно поговорить с принцессой Луной.

– Виолстар? Занятно, я вас иначе себе представлял. Ну да ладно: к принцессе Луне вы сейчас вряд ли попадёте.

– Почему это? Разве грифоны все еще не дают к ней пройти?

– Не совсем так, но… А, проще показать чем пытаться объяснить, – принц поднялся с места и, попросив одного из сопровождающих его гвардейцев подменить его, поманил за собой двух поняшек и проскользнул через ворота во внутренний двор кентерлотского замка.

Даже здесь чувствовалось какое-то запустение. Возможно, что и раньше в этом месте было не особенно много народа, однако сейчас… Ощущалось практически полное отсутствие прислуги и дворцовой стражи, да и сам замок, несмотря на всё еще значительное количество ярких красок, как будто бы поблек. Во многом виной тому послужила зима.

Идти пришлось достаточно долго, замок был вовсе не так мал, а потому, принц в какой-то момент сам решил заговорить с ними:

– Принцесса Луна давно уже ни с кем не общается, – сказал он, проводя их через арку из оголившихся кустарников, – с тех самых пор, как её план с «мирным урегулированием» потерпел фиаско. То, что происходит в стране, добило её, и она совсем перестала заниматься государственными делами.

– А кто тогда всем заправляет? – поинтересовалась Виолстар.

– Ну, официально – никто. Принцесса никому не передавала свои полномочия даже в устной форме, а потому ни регента, ни преемника после себя не оставила. Поэтому управлением сейчас занимаюсь я.

– Ого. В таком случае, с повышением вас, принц.

– С повышением? Ха! – единорог невесело рассмеялся, – Скорее уж с началом конца. Просто кто-то должен был снять запрет на использование магии в черте города, иначе у нас не было бы вообще никаких шансов во время осады.

– А в Кентерлоте что, запрещали колдовство? – пони улыбнулась, – Это же столица магии! Зачем запрещать то, что является неотъемлемой частью любого кентерлотца?

– Эм… Виолстар, ты вообще интересовалась о происходящем в стране в последнее время?

– Не особенно.

Пройдясь по вымощенной узорчатым камнем аллее, они оказались у высокой прямой башни, на вершине которой располагался теряющийся в облаках стеклянный купол. Подниматься туда было нелегко, однако обзор обещал быть просто великолепным. Не зря ведь эта башня располагалась в самой высокой точке Кентерлота, а заодно и всей Эквестрии.

– Ну, вот мы и пришли, – подытожил принц.

Постучав в отделанные золотом и серебром ворота, Рикард Блюблад легонько отворил их. Внутри оказалось очень темно, однако едва лишь троица сделала шаг вперед, как во мраке появились сотни сверкающих в темноте узких зрачков. Послышалось шуршание кожистых крыльев и скрип брони.

– Вот, собственно, и проблема, – сообщил им единорог, кивнув в темноту.

– Перепончатокрылые пегасы? – удивилась Виолстар, разглядев вооружённых длинными серпообразными клинками пони, которые придвинулись поближе к двери, хмуро уставившись на вошедших.

– Именно. Не знаю, насколько плохо себя чувствует наша Богиня, но выяснить это мне мешают вот эти существа. Они никого не пропускают в башню, – для наглядности он сделал шаг в направлении двери и воины ночи тут же оказались перед ним, угрожающе выставив вперед своё оружие.

– Принцесса вы там?! – крикнул он, глядя в темноту, – К вам Виолстар хочет попасть! Та, которая шестая ученица Селестии! Принцесса?! – подождав, он повернулся к ним и спокойным голосом продолжил, – Не отвечает. Она никому из нас не отвечает.

– Она там вообще живая? – обеспокоенно спросила Дипхоуп, заглянув в темноту.

– Если учесть, что Солнце и Луна всё еще сменяют друг друга на небосводе, а перепончатокрылые никуда не пропадают, то, очевидно – да. С другой стороны – кто знает как там у аликорнов всё устроено?

– Хм. А как она собирается решать проблему с мятежниками?

– Не знаю, – пожал плечами Блюблад, – Даже не представляю. Но надеюсь, что во время штурма мы все-таки увидим Её Величество. Без её могущества нам ни за что не победить.

– Какая-то безрадостная картина складывается… – протянула Виолстар.

– Похоже на то, – согласился Рекард, а затем беззаботно продолжил, – Ладно. Так или иначе, хоть их и много, но там почти одни грязепони, так что обороняться мы сможем достаточно долго. Ну а там… Быть может случится что-нибудь, что поможет нам отстоять этот город.

– Селестия придет? – немного скептически спросила Виолстар.

– Ну, почему бы и нет? – ответил ей принц, – Богиня Света не раз и не два спасала нас от глобальных угроз, так что я искренне верю, что и на этот раз произойдет нечто подобное.

Кобылка улыбнулась и кивнула головой. Привычные к «помощи свыше» пони всё никак не могли смириться с тем, что остались одни.

Еще немного постояв, все трое не спеша направились обратно к площади.

– Так каков ваш план, Ваше Величество? – спросил Норд, сидя на голове Богини Света, опершись одним боком об её ухо. Ощущения были такие, словно он находился на прекрасной полянке с молочного цвета травой-шерстью под ногами и переливающейся радугой-гривой над головой. Красота!

– План? – переспросила его Селестия.

– Да. Ну, для чего-то ведь вам понадобился земнопони. Что вы хотите, чтобы я сделал?

– Я не знаю, Норд, – после непродолжительного молчания призналась ему Богиня, – Не знаю, но уверена, что раз смертный появился в чертоге Богов, значит это было необходимо… Думаю, ты сам всё поймешь, когда придёт время.

– Хм. Может, я должен выступить свидетелем? – предположил земной, – Ну, здесь ведь суд намечается, так? Я мог бы сказать что-нибудь в вашу защиту.

– Т-с-с. Тише Норд, – оборвала его Селестия, – Они уже здесь.

Едва лишь она договорила, как туман вокруг них начал расступаться, открывая взору идеально ровные белые полы с изображенным на них солнцем, аналогичным тому, что изображалось на боку у Селестии. Принцесса стояла прямо посередине. Вскоре появились окружающие их со всех сторон ступени, ставившие её в углубление, расположенное ниже всего остального мира, а затем Норд увидел и тех, кто собирался судить Богиню Света за совершенные ею преступления.

Это были удивительные, прекрасные существа. Очень разные, но при этом похожие друг на друга в одном очень важном качестве – от каждого из них веяло неизмеримым величием. Они сочетали в себе одновременно лошадиные и драконьи черты, причем, чем темнее и ужасней выглядело существо, тем больше в нем было от дракона и меньше от аликорна. Также разнилось и количество крыльев и рогов, для каждого Бога. Одни имели всего пару, у других же – у которых и вид был посуровее, и размер побольше, – их число переваливало за десяток.

«Думаю, это каким-то образом связано с их силой» – предположила Ария.

«Или с мировоззрением» – мысленно ответил ей пони, обратив внимание на то, что Селестия в образе Сетерментала имела аж три пары крыльев и всего один рог на голове.

В остальном же облик Богов соответствовал тому элементу или явлению, которому они покровительствовали и гарантом существования которого они являлись. Была там и огненная сущность, была ледяная; был аликорно-дракон целиком состоящий из теней, каждая часть которого постоянно пыталась вытянуться и поглотить зубастыми ртами всё больше пространства. Одного взгляда на этих Богов хватало, чтобы подсознание безошибочно определило направленность каждого из них, и лишь немногие показались земному столь странными, что понять их предназначение не представлялось возможным. Либо ипостась их была абсолютно чуждой для его мира, либо он просто никогда не видел те явления, которым они покровительствовали.

Самыми последними его взору открылись три огромных трона с уходящими бесконечно вверх спинками. Очевидно, что в них находились те, кто занимал ключевые роли во Вселенной.

Правое кресло занимал Й’аног. Идеально белый Бог похожий на аликорна с белой же гривой и тонкими усами, опускающимися до самой земли. У него не было ни одного рога, только лишь луч яркого, но почему-то приятного глазу свечения выходящий из его лба. Он выглядел одновременно и очень молодым, и старым. И сложным для восприятия, и до безобразия простым. Но что больше всего удивило Норда, так это то, что в его облике невероятным образом сочетались черты лица всех его знакомых. И не только из числа пони. Даже животные имели с ним много общего. Словно он имел родство со всеми живыми существами, а если точнее, то являлся эталоном для любого вида, и никто не мог соперничать с ним ни в красоте, ни в грации, ибо с его образа были созданы всё обитающие во Вселенной создания. Так выглядел Бог Жизни. Настоящий Бог Жизни, а не ошибочно называемая так иногда Принцесса Селестия.

По центру располагался другой Бог. Более мрачный, но не тёмный. Безликий и внушающий трепет Создатель, облачённый в серые покрытые сложным узором одеяния. У него не было ни рогов, ни крыльев, не было тела. Ничего, кроме этих одежд и скрывающегося под ними свечения. Его имени Норд не знал, однако, судя по песочным часам, которые висели у него на шее, он предположил, что этот Бог повелевает самим временем. Только благодаря его стараниям вся Вселенная двигалась, а не застыла на месте, как гигантское полотно. Без времени невозможна была ни жизнь, ни смерть, а существование теряло всякий смысл. Всё сущее целиком и полностью зависело от этого Бога, а потому его спокойно можно было бы называть Верховным Богом. Всесильным и Всемогущим. Именно ему предстояло принимать решения на этом собрании. Решать участь опальной Богини и определять судьбу Некрополиса.

Расположенный же по левую сторону трон пустовал. Нетрудно было догадаться, кто должен был восседать на нём, ведь именно Её гибель стала той самой «общей бедой» заставившей Богов собраться в этом месте.

Вытянув вперед своё невидимое копыто (которое с тем же успехом могло бы быть и лапой) Бог Времени создал какое-то магическое возмущение, и прямо из тумана под его ногой возникла идеально ровная белая колонна, на вершине которой, словно на постаменте, лежало три ветхих лошадиных черепа. Один из них был синим, и обрамлялся гривой из тёмных волос, похожих на звёздное небо, другой черным, окружённым непроницаемым ядовитым маревом. Третий же череп принадлежал самой Смерти, и черная, стекающая по монолитному камню вуаль тьмы была ярким тому подтверждением.

– Говори, – произнес Верховный Бог.

Принцесса Селестия, голос которой стал всё-таки ближе к грозному и прекрасному Богу Сетерменталу, чем к кобылице-аликорну, кивнула и начала своё повествование:

– Некоторое время назад я совершил ужасную ошибку, Панахон – произнёс пресветлый Сетерментал, – В своём стремлении защитить своих бесценных созданий я уничтожил Смерть и лишил бессмертные души возможности существования после потери ими своей физической оболочки. Это поставило всю Вселенную на грань катастрофы.

– Почему ты это сделал? – всё также сухо поинтересовался Бог Времени, которого, судя по всему, и звали этим странным именем.

– Потому что Бог Смерти поступал несправедливо со своими подданными, – тут же ответил Сетерментал, оглядев присутствующих, – Я доподлинно узнал, что он не обеспечивает для мертвых те условия, которые я желал бы видеть, и потому я не мог это так оставить. Вместо покоя – истинного покоя – и умиротворения, он насильно забирал у душ их воспоминания и превращал их в безвольных марионеток, вынужденных проводить вечность в бездумном брождении по своему миру. Это не та судьба, которую они заслужили!

– Ты хотел для них иной судьбы?

– Именно! Мои создания заслужили большего! Они имеют право на лучший мир, в котором каждого будут судить по его поступкам, а не превращать всех в однородную массу. Злодей не может быть в одном раю с праведником! – взор Селестии устремился на Й’анога, однако она не получила от него желанной поддержки. В черных глазах Бога Жизни не было ни капли сострадания. Кристальный Дракон не солгал, когда сказал, что Й’аног разочаровался в жизни.

– Я знаю, что я прав, – упрямо заявил Сетерментал, – Я предложил Смерти исправить это упущение, предложил свою помощь, но не получил ответа. Нам пришлось сражаться, и в результате этого боя Смерть перестала существовать.

– Добился ли ты того, чего желал, Сетерментал? – спросил Верховный Бог.

– Нет, – покачал головой аликорно-дракон.

– Почему?

– Я не ожидал, что случится коллапс. Такого не происходило ранее.

– Происходило, Сетерментал, – возразил ему Панахон, – Каждая божественная сущность, загубленная тобой, была крайне важна для нашей вселенной и их гибель каждый раз наносила непоправимый урон моему творению. Сначала ты заставил ночные огни потерять свой собственный свет, заменив его отражением твоего Солнца. Затем ты избавил Вселенную от отравляющего её яда, забыв, однако, о том, что яд для одних созданий является лекарством для других.

– Я понял это и дал этим существам возможность жить на моей земле! – крикнул Сетерментал.

– Это не важно, – ответила ему сущность в серых одеяниях, – И, наконец, в третий раз ты разрушил Некрополис. Сетерментал, при рождении вам была дарована воля творить всё, что вы пожелаете, но при этом я поставил перед вами всего лишь одно условие – не трогать тех, кто появился на свет раньше вас. Ты знал об этом?

– Знал, но я был вынужден нарушить это условие.

– Только лишь из-за смертных?

– Да.

Услышав это, остальные Боги возмутились. Норд с трудом понимал их ропот, но общий смысл сказанного был для него предельно ясен – они не верили его словам. Большинство подозревали его в попытке захватить себе мертвые души, чтобы увеличить собственную силу.

– Достаточно! – Бог Времени призвал всех к молчанию, – Ты слишком много времени уделяешь смертным, Сетерментал. Твоя привязанность к ним похвальна, но разрушительна для моего главного творения. Желая создать для них идеальный мир, ты не обращаешь внимания на то, сколько зла ты причиняешь другим. И вот, когда ты почти разрушил то, что было создано мною, готов ли ты раскаяться и исправить свою ошибку?

– Готов, – медленно кивнул Бог Света.

– И как ты намереваешься это сделать?

– Я один не сумею этого сделать, Панахон. Моих сил недостаточно для ваяния миров. Однако если мы объединимся, и каждый из присутствующих здесь Богов внесет свою лепту, то мы сможем воссоздать загробный мир заново. С нуля. Таким, каким мы захотим его видеть. Я уверен, что вместе мы сможем сделать его не хуже чем Бог Смерти!

– Да, вот только почему МЫ должны этим заниматься, Сетерментал? – выразив общее мнение, с усмешкой спросил Растагарот, сделав шаг вперед, – Не лучше ли будет тебе самому исправить содеянное, не привлекая нас к решению своих проблем.

– Растагарот прав! – заметил Бог Теней, злобно оскалившись – Наш брат не спрашивал нас, когда совершал свое преступление, желая заполучить себе силу мертвых. Почему же теперь он обращается к нам за помощью?

Мнения остальных, в этом вопросе, получились весьма схожими.

– Они не хотят действовать по твоему плану, Сетерментал, – дождавшись, когда голоса других Богов смолкнут, сделал вывод Бог Времени, – Быть может, у тебя есть другие идеи?

– Да, есть, – вновь кивнул Сетерментал.

– Говори.

– Если ты даруешь мне силу, Панахон, равную той, которой обладала Смерть, то я смогу справиться с этой бедой в одиночку. Мне не потребуется больше сила других Богов для создания Некрополиса, а бремя смотрителя за мертвыми душами не будет так тяжело.

– Награждать того, кто согрешил? – словно бы удивившись, спросил Бог Времени, – Нет, Сетерментал, у меня есть идея получше. Я не дам тебе силу, равную той, которой обладала Смерть. Я дам тебе Её силу.

Начавшееся было возмущение со стороны окружившего их пантеона Богов, тут же смолкло. Ему на смену пришло несколько коварных смешков.

– Да будет так, – кивнула Селестия и, поклонившись, вышла из центра круга.

Дойдя до монолита, на котором лежали черепа, она бережно сняла у себя с головы Норда и посадила его на чистую белую поверхность. Только сейчас земной сумел заглянуть ей в глаза. В них читались лишь боль и разочарование. Не сказав ему ни слова, Сетерментал развернулся и занял своё место в центре круга.