Выше только Луна
Глава 4
«Струсит и пойдёт за мной» — решила Скуталу.
Она поднималась по винтовой лестнице, и её всё злило. Раздражала буквально каждая мелочь: не часто попадающиеся окна, из-за чего половина ступеней оставалась неосвещённой, сверкающие в стенах драгоценности, сухой и абсолютно лишённый запахов воздух… Да что угодно!
— Глупый Спайк! – ворчала под нос пегаска. – Глупый, никудышный, совершенно безответственный Спайк!..
Пони уткнулась в дверь из какого-то неизвестного ей металла. Толкнула – вопреки ожиданиям, та оказалась лёгкой. Скуталу очутилась в маленькой круглой комнате. Огляделась.
Это место, единственное на всей Луне, напоминало дом. И вроде ничего особого – всё та же пустыня за окнами, всё те же стены из отполированного агата (или какого-то другого камня – пони плохо в них разбиралась), но чувствовался здесь какой-то уют, которого не ощущалось в других помещениях замка. Рядом с окном стояла простая кровать, рядом с ней – столик, два пустых книжных шкафа и зеркало. Всё очень грубое, но без того шизофренического безумия, какое было, например, во внутреннем дворике.
Скуталу подошла к столу. Среди подсвечников с полуоплавившимися свечами, кривых тарелок и превратившейся в тлен еды, она приметила бутылку. Только сейчас пони осознала, как хочет пить. Ведь после того изнуряющего полёта у неё и капли во рту не было! Она вынула пробку, понюхала – вроде, вино – и сделала несколько глотков. Точно, вино. Не самое приятное, что можно встретить на другой планете (Скут предпочла бы яблочный сидр), но тоже сойдёт.
— Надо оставить Спайку, — решила пегаска и вернула пробку на место.
Поставив бутылку на стол, Скуталу обратила внимание на зеркало. Вернее, на своё отражение в нём. Как же она потрёпана! Ссадины по всему телу её нисколько не красят. А ещё этот сердитый взгляд. Хмурый, злой, раздражённый – неудивительно, почему Спайк так отреагировал. Интересно, давно она ходит с такой унылой рожей?
Скуталу попыталась улыбнуться. Пинки Пай всегда советовала улыбаться если грустно. Вспомнить какой-нибудь анекдот или смешной случай из жизни – ведь от улыбки становится легче, это даже маленькие жеребята знают. Скуталу попробовала: и действительно, злая пони по ту сторону зеркала исчезла – вместо неё теперь стояла пони уставшая. Скут заметила несколько травинок в гриве; они остались ещё с момента «приземления». Стряхнула, обнаружив, что вместе с сорняками стряхнула и улыбку.
— Ну что это со мной творится! – вздохнула она.
Повернулась боком, чтобы получше осмотреть повреждённое крыло, и тут её взгляд упал на кьютимарку. Проклятая метка! Скуталу даже почти жалела, что получила её так рано. Было бы куда лучше, если б таланты Меткоискателей проявились одновременно. Например, на том концерте, когда они неудачно исполнили свой гимн. Надо было позволить Свити Белль петь – у неё классный голос. А Эпплблум могла бы заняться оформлением сцены.
Почему хорошие мысли приходят так поздно?
Скуталу ещё раз вздохнула. То ли от выпитого вина, то ли из-за насыщенного событиями дня, ей захотелось прилечь. Она запрыгнула на кровать с мыслями о том, что будет есть, когда Спайк отправится домой (пойти и извиниться перед дракончиком казалось даже страшнее, чем остаться в полном одиночестве). Он-то с голоду не умрёт – у малыша пол-луны камней. Да и Найтмер Мун не жаловалась – могущественный аликорн вполне мог превратить любой предмет во что-нибудь съестное. А вот она, одинокая, всеми брошенная пони…
Не особо задумываясь, что делает, пегаска открыла лежащую перед ней книгу. Зевнула. На автомате прочитала несколько строк, и её глаза расширились от удивления. Сонливость как рукой сняло.
Это было подобие дневника. Разгадка? Устроившись поудобнее, Скуталу начала читать:
«Если вы держите эту книгу, то, скорее всего, меня уже нет в живых. Либо я умерла, либо меня окончательно поглотила моя тёмная половина – Найтмер Мун. Что хуже, я не знаю – для меня эти две вещи равнозначны»
Дневник принцессы Луны? Здесь, в месте заточения кобылы ночного кошмара? Возможно ли такое? Скуталу продолжила, и её догадки подтвердились:
«Я – Луна, младшая сестра принцессы Селестии и дочь принцессы Лоурен. Когда-то давно я поклялась, что буду править вместе с сестрой. Нам в наследство досталась прекрасная страна Эквестрия. Но я… теперь я здесь.
Эта крохотная комнатка на вершине башни – всё, что у меня есть. Я боюсь спускаться вниз. Боюсь, потому что там хозяйка она. Найтмер Мун, моя тёмная сторона. Её безумие сотворило этот замок: она хотела власти и величия, и вот, она его получила. Все эти скульптуры, поклоняющиеся ей, словно богине…
Неужели она об этом мечтала?
Неужели я об это мечтала?».
Скуталу заметила пятна разводов. Принцесса Луна плакала. И её слёзы запечатлелись в этом дневнике – древнем, как сама луна, с пожелтевшими от времени страницами. Скуталу перевернула одну, и та сломалась. Не порвалась, а именно сломалась, как ломается бумага, которой уже не один век.
«Я чувствую, что у меня мало времени. Найтмер Мун захватывает власть над телом. Я не знаю, сколько я смогу сопротивляться. Конечно, бывают моменты просвета, как будто солнце выглядывает из-за туч – в эти мгновения я – это я, а не она. Но промежутки её власти становятся длиннее и чаще, а моей – реже и короче.
У меня мало времени, неизвестный читатель. И пока меня окончательно не поглотила тьма, я хочу поделиться кое-какими мыслями. Надеюсь, ты поймёшь меня, и тебе будут полезны откровения давно умершей принцессы. Я даже не мечтаю, что сестра простит меня – это так же маловероятно, как моё возвращение домой, в Эквестрию. Но я надеюсь, что хоть одна живая душа поймёт ход моих мыслей и, пусть не простит, но хотя бы выслушает моё раскаяние.
Надеюсь, неизвестный читатель, ей будешь ты.
Сколько себя помню, мы с Селестией постоянно соревновались. В этом нет ничего плохого. Сёстры всегда соревнуются – это так же естественно, как то, что вода мокрая, а огонь горячий. Здоровая борьба подстрекает к развитию. Она мешает долго стоять на месте: ведь катящийся камень не обрастёт мхом, а звонкий ручей никогда не станет болтом.
В раннем детстве Селестия постоянно меня опережала. В этом тоже нет ничего странного. Она старше меня. У неё в запасе было целых два года, чтобы обогнать меня в магии. Она первая превратила воду в апельсиновый сок, а камень – в маффин. Старсвирл Бородатый очень ей гордился. Он называл юную принцессу своей лучшей ученицей, и совсем не обращал внимания на меня.
Естественно, меня это злило. Эх, повернуть бы время вспять! Я бы многое сделала по-другому!..
Увы, это невозможно. Я трудилась. Упорно трудилась, чтобы догнать сестру или, по крайней мере, не отстать от неё. И однажды мне это удалось. На уроках полётов: Селестия одно время болела, и обучение лётному мастерству начала позже своих сверстниц. Мы были на равных. Мы одновременно шагнули с балкона и одновременно расправили крылья. Но я пролетела дальше – на добрую милю дальше. Знаете, как меня это обрадовало? Это не передать словами! Если вы когда-нибудь причисляли себя к изгоям, а потом неожиданно вырвались в нормальное общество, вы меня поймёте.
Я обогнала Селестию. Я первая получила кьютимарку – это долгая история. Я не хочу вспоминать её сейчас. То, что казалось в тот момент торжеством, представляется мне теперь поражением. Я думаю, именно тогда и родилась Найтмер Мун – где-то глубоко во мне, пока ещё маленькая и не осознавшая себя, но растущая с каждой победой.
Я становилась лучшей. Лучшей во всём: в полётах, в магии, в учёбе, в управлении страной. Это признавали как родители, так и учителя. Да даже рядовые пони соглашались – принцесса Луна лучшая во всём!.. Простите – во многом. Они признавали это, но, тем не менее, отдавали предпочтение Селестии. И меня это злило. Ведь я же была лучшей! Я!
Мы стали отдаляться друг от друга. Сестра тоже понимала, что ей никогда не достичь того, чего достигла я. Зато у неё было много друзей среди обычных пони, не аликорнов. Она как-то умела налаживать связи. Возможно, это то немногое, в чём она превзошла меня. Потому что быть лучшей во всём – значит быть одинокой. Почему я поняла это только здесь, на луне? Как я не осознала такую простую истину тогда? Ведь, может быть, одна только эта мысль убила бы Найтмер Мун навеки?
Но случившегося не изменишь. Превосходство и одиночество – тот ещё коктейль. Я была лучшей, но мне вечно доставались вторые роли. Когда дело дошло до распределения небесных светил, мне досталась луна, а Селестии – солнце. Это соответствовало нашим кьютимаркам и нашим склонностям. Да, мне действительно нравилось управлять луной. Но поймите меня правильно, луна всегда будет вторым небесным телом. Вторым, а не первым – вот что меня удручало. Ведь я же была лучшей, а мне, по несправедливости, досталось второе место.
Я вспылила. Найтмер Мун вырвалась на свободу, и Селестии пришлось воспользоваться мощнейшим оружием, чтобы сослать меня сюда.
Я хотела бы написать «сослать Найтмер Мун», но не могу. Да, я не в силах контролировать свою тёмную сторону, и, похоже, вскоре она поглотит меня целиком. Я не могу ей управлять, но ведь это я виновата, что допустила её появление. Только я и никто иной. Спорить с этим глупо – так же глупо, как биться головой о стену.
Я раскаиваюсь. Несомненно, я могла это предотвратить. Теперь-то я понимаю, какой дурой я была. Желание быть лучшей (и тот факт, что я на самом деле была лучшей) отдалило меня от пони, действительно дорогой мне. Той пони, которую я по-прежнему люблю. И эта любовь останется, каким бы чёрным не стало сердце Найтмер Мун.
Это может послужить уроком тебе, неизвестный читатель. Я сказала всё, что хотела сказать. Можно вдаться в подробности, но смысл от этого не изменится. Иногда мы совершаем поступки, о которых потом жалеем. Не проще ли сначала думать, прежде чем что-то делать?
Я стала взрослее за годы на луне. И мне больно.
Очень больно».
Скуталу осторожно пролистала книгу до конца, но там ничего не было. Только пустые страницы и ощущение какой-то незавершённости. Она знала, чем закончилась история с Найтмер Мун и принцессой Луной. Сестра простила её и позволила остаться в Эквестрии. Как у любой сказки, у этой был красивый финал.
Вот только Скуталу от этого легче не становилось. Меткоискатели, Спайк… Кто следующий? Рэйнбоу Дэш? Неужели, она повторяет чьи-то ошибки тысячелетней давности?
Юная пегаска долго смотрела в окно, на холодный и чужой лунный пейзаж.
Ей было больно.