Артефактор Эквестрии. Диксди

11. Таинственный обряд, следователь и глаз Эйранды

Путешествие по владениям Ящеров подходит к концу, но приключения демикорна и её спутника продолжаются. Селестии приходится вспомнить дела прошедших дней, а искательнице приключений — устроить переполох во дворце Кристальной Империи.

Демикорн уже несколько минут возилась возле каменного уступа, похожего на вырубленную в скале панель. Коготками на крыльях она осторожно доставала из пазов кажущиеся стеклянными трубочки и бруски, переставляя их из одних отверстий в другие. Время от времени с её губ срывались мелодичные слова, но Ван был готов поспорить, что лестного в них было мало. В ответ на её действия, символы на арке вспыхивали и гасли, но тёмная поверхность барьера оставалась твёрдой и непроницаемой. Даже когда синяя пони снова переставила пару стержней и приложила копыто к стёртой и потрескавшейся выемке, результатом был лишь тихий звон в кристальных трубках, одна из которых с щелчком высунулась наружу.

— Как я полагаю, это тупик? — Едко заметил Армос. Сидя на сложенных кубом камнях, он задумчиво осматривался. Очередной брошенный зал, из почти десятка разной величины и захламленности, оставшихся позади, оказался чуть крупнее прежних. У дальней стены, где находилась заклинившая намертво каменная дверь, виднелись обломки стенобитной машины. Украшенный кованой головой барана таран, почти полностью сгнивший, навсегда застрял между покосившейся створкой и стеной. Всюду, куда не брось взгляд, валялись деревянные обломки ящиков, металлические скобы с ржавыми гвоздями и части доспехов. Армос был готов поспорить: оказавшиеся в западне единороги отчаянно пытались пробиться через единственно доступную дверь, но попытки не увенчались успехом. Детали от этой неуклюжей машины они проносили по узким проходам и собирали в более широких местах, пока не оказались в тупике. Воспользоваться тараном их вынудила неудача с каменной аркой, той самой, с которой сейчас безуспешно возилась их провожатая. Единорог смотрел за её действиями и продолжал гадать, откуда у неё, назвавшейся артефактором и, возможно, имеющей в роду кисточковых единорогов, такие знания.

Арка с тёмным барьером выглядела неважно. Слева её рассекала неглубокая трещина, почти деля пополам несколько символов. По всему краю и, в особенности, возле плиты с отверстиями виднелись следы ударов и сосколов, будто по арке лупили чем попало, пока не оставили в покое.

В то время, когда остальные бродили вокруг или рассматривали упавшую с потолка крестовину держателя факелов, лидер экспедиции продолжал размышлять, тихонько катая перед собой одно из ржавых звеньев лопнувшей цепи. Создавалось ощущение, словно часть помещений ящеров и подземные постройки, вырубленные армией Сомбры, поменялись местами, вывернувшись наизнанку. Даже мысль о подобном вызывала головокружение, ведь окажись это верным, понять, в каком месте они вошли во владения ящеров и где выйдут, сможет лишь тот, кто уже был тут или отлично понимает, как всё здесь устроено. Он отвёл глаза от пола и вновь посмотрел в сторону радостно воскликнувшей синей пони.

Арка ожила. Вздрагивая и рассыпая вокруг себя мелкие камешки, она выгибалась поверхностью барьера, словно приглашая войти в него. Маслянистая, кажущаяся липкой, поверхность тянулась и покрывалась бежевыми, похожими на перегретую патоку, нитями, отчего даже прикасаться к этой субстанции было мерзко.

— О, Селестия, надеюсь, мне не придётся снова испытать это... — Тихо прошептал Ван, жадно глотая воздух. В последний миг ему показалось, будто он тонет в смоле, едва находя силы передвигать копытами по уходящему из-под ног полу, а тёмная поверхность барьера, став вязкой жижей, пытается протиснуться ему в горло, одновременно лишая обоняния, слуха и зрения. Конечно, на самом деле всё длилось считанные секунды, но бедолаге они показались вечностью. Поверхность барьера выпустила их всех, не оставив после себя следов и, с хрустящим звуком ломающегося льда, затвердела за их спинами до состояния неподвижной скалы. Было ли причиной этих неприятных ощущений повреждение арки или же не слишком нежное обращение с кусочком хрусталя, который его спутница довольно грубо втолкнула в стену, вороной не знал. Его мысли занимал царящий в коридоре холод, вынудивший поспешно искать в поклаже тёплую накидку.

— Полностью соглашусь. Гадкое ощущение – Видимо услышав замечание вороного, добавил Блэк, доставая из поклажи не только свою накидку, но и наподковники с шипами для себя и остальных. Пол частично покрывала уже знакомая наледь. Редкие подземные источники находили свой путь к поверхности и, замерзая, создавали причудливые формы из льда, одновременно превращая коридор в каток. Даже защёлкнув на ногах приспособления земнопони, Ван ощущал себя несколько неуверенно. Прочная ледяная корка не желала поддаваться острым зубцам с первого раза, отчего приходилось прилагать усилие к каждому шагу, нажимая на лёд всем весом.

— Вдобавок, становится всё холоднее. — Единорог выдохнул облачко пара, пытаясь не шевелить зря мордочкой по сторонам. Использовать одни зубы и копыта, чтобы застегнуть накидку, было той ещё проблемой для привыкшего использовать телекинез лидера экспедиции. Как и остальные, он шёл медленно, попутно проклиная холод и покатый пол, когда шипы наподковников проскальзывали, заставляя его замирать на месте.

— Видимо, выход уже совсем близко. Знать бы ещё, насколько далеко мы от нашей цели. — Пегасочка морщила под накидкой нос, стараясь не чихнуть. — Бррр, какой пронизывающий холод!

— Надеюсь, не сильно далеко. Не хотелось бы идти в пургу по горным тропам. — Блэк чутко дёрнул ухом, прислушиваясь к потрескиванию, идущему от камня на груди. Этот звук отчётливо слышался в тишине туннеля с тех самых пор, как они прошли каменную арку, и уже успел стать раздражающим. — Интересно. Пусть даже этот барьер не такой тонкий, как кажется на первый взгляд, всё равно, от стен вокруг должно было идти тепло, а они ледяные, будто никакого источника тепла за ними нет.

Идущая чуть впереди всех Старшая сухо улыбнулась на замечание земнопони. Сознание, смотрящее сейчас на спутников синей пони её глазами, отлично помнило принцип работы этих арок. Расставленные в проходах гор в незапамятные времена, они были подобны соединяющим нитям от крохотных сфер барьера до наиболее крупной его части, охватывающей сразу несколько пещер, переходов между ними и подгорных гротов горячих озёр. Вполне вероятно, залы, которые они покинули не так давно, остались далеко позади в толще горы. Чтобы добраться в обход арки, потребовался бы не один десяток лет горных работ или полгода блуждания по лабиринту. Впрочем, рассказывать принцип действия арок у неё не было никакого желания и интереса. Переделанное Каменными Ящерами наследие демикорнов, скорее, вызывало у неё, вспомогательной личности, отвращение, чем гордость. Синюю пони волновало совсем другое. Длительное время сдерживаемые нивелирующим камнем артефакты ощущались нарастающим напряжением, неприятно отдаваясь тянущей, голодной болью в тех местах, где прижимались к телу. Ограничитель то и дело обращал её внимание на необходимость постоянной их балансировки через неуклюжую систему контроля, отчего синяя пони не сразу услышала хруст ломающейся наледи.

Поспешивший вперёд земнопони почти добрался до покосившейся колонны, когда лёд ушёл у него из-под ног. Держа в зубах непривязанный кусок страховочной верёвки, он покатился вниз вслед за обломком замёрзшей воды, оказавшись там же, где начинал своё восхождение.

— Дискорд побери всё это место!! — Блэк, отплёвываясь, выбрался из груды льдинок и снежного крошева, в которое превратился печатавшийся в стену кусок льда. Диксди, в последний момент успевшая заметить скользящую на неё глыбу, метнулась в сторону и теперь, уцепившись когтями на крыльях за стену, внимательно рассматривала своих незадачливых спутников. В падающем сверху тусклом свете синяя пони казалась тёмным силуэтом необычного существа с сияющими фиолетовыми глазами. Ловкость не подвела и Алиорин. Пегасочка устроилась на крохотном пятачке чистой скалы чуть выше места, по которому промчалась льдина с удивлённо вскрикнувшим Блэком.

— Ты бы хоть смотрел, куда копыта ставишь! — Вороной выбрался из-под обломков, оглядываясь по сторонам в поисках слетевшего с копыта наподковника. Чуть помятый от удара, тот обнаружился в стороне от обвала и отчаянно сопротивлялся попыткам пепельногривого застегнуть его на копыте. Погнувшаяся деталь немного мешала, и Вану приходилось шагать осторожнее. Больше всех повезло замешкавшемуся Армосу. Отойдя в сторону от несущегося на него льда, он оказался в небольшой нише. И без того белый единорог искрился на свету снежинками и бусинками талой воды, не без зависти глядя в сторону пегасочки и перебирающей крыльями Диксди, медленно спускающейся со стены на пол.

— Там всё покрыто пластами льда. Они бы рухнули, куда бы мы ни наступили, ох... — Оправдывался Блэк, не без помощи Алиорин выбираясь из снежной кучи. Перед его взором была замёрзшая лестница, ставшая идеально гладкой горкой для жеребят. Под толщей прозрачной застывшей воды виднелись такие недоступные каменные ступени. — У нас действительно проблема.

Земнопони осторожно наступил шипованым наподковником на склон. Лёд слегка хрустнул, но не поддался, и копыто соскользнуло, не в силах зацепиться.

— Я так понимаю, до границы владений наших гостеприимных ящеров мы так и не дошли? — Заметил единорог, постучав по треснувшему на три части камню у себя на груди. — И получить назад магию мы не можем, пока не доберёмся. У вас же есть решение на такой случай?

 — Возможно. Ты. Полетишь со мной до середины спуска... — Фиолетовоокая ткнула крылом в сторону Алиорин и, оттолкнувшись копытами от ближайшего камня, наградила его сетью трещин. Возмущённо фыркнув на тон Диксди, пегасочка также раскрыла крылья и, подхватив зубами моток верёвки, полетела следом. Едва её фигурка скрылась где-то наверху, послышался усиленный эхом голос синей пони. — Вернёмся, как доберёмся до середины.

— А если не доберёмся, то не вернёмся... — Буркнул единорог и уселся на изрядно похудевшую сумку. — Это место было так напичкано сюрпризами. Не удивлюсь, если и наверху нас ожидает нечто из ряда вон выходящее.

— Как погляжу, оптимизм в вас просто фонтаном бьет. — Заметил вороной и, подойдя к склону, крикнул. — Закрепите там верёвку за что-то крепкое и сбросьте другой конец к нам! Подстраховка не помешает, если очередной кусок льда из-под копыт поедет! Эй? Вы меня там слышите?

— Слышат они тебя, слышат... не нужно так орать. — Блэк зажал одно ухо копытом, поздно вспомнив про наподковники, и ойкнул, ощутив острые шипы у себя на щеке. В подтверждение его слов, по склону зашуршала верёвка, к концу которой в качестве грузила был примотан кусок скалы. Переглянувшись, пони продели верёвку через петли на поясах сумок и стали медленно подниматься. Оказавшись последним в цепочке, Ван с интересом рассматривал хитроумную связку колец и петель, позволяющих легко проталкивать верёвку, но не выпускающих её назад, что заметно облегчало восхождение. Вдобавок, обрушенный Блэком лёд, всё же, обнажил каменные ступени. Их стёртые грани попадались под копыта шершавыми полосками.

— А фы нефлохо подфофовились. — Не выпуская верёвку из зубов заметил вороной.

— Офпыфт бофатый. Не ф такхфыв перефтелках быфали. — Так же невнятно отозвался земнопони, стараясь нащупать копытом очередную чистую от наледи поверхность камня.

Фиолетовоокая быстро поднималась наверх. Перескакивая с уступа на уступ, отталкиваясь копытами от чистых, без наледи, кусков скалы, цепляясь крыльями за стены и свод туннеля, она казалась хищницей, привыкшей быстро двигаться по таким местам. Алиорин, парящая на некотором расстоянии от покрытых льдом ступеней, едва поспевала за ней, огибая в полёте свисающие сталактиты льда. Мелькающая впереди фигурка синей пони казалась неведомым существом, для которого это подгорное царство было едва ли не родным домом.

— Могу поспорить, ты была тут не один раз. — Заметила пегасочка, почти поравнявшись с синей пони. Та тяжело дышала, выпуская сквозь зубы струйки пара. — О, там можно закрепить верёвку...

Спустившись к наклонившейся и торчащей между двумя валунами колонны, покрытой не то письменами, не то зазубринами от молотков, пегасочка обвязала вокруг неё верёвку, несколько раз проверив узлы. К другому концу она прикрепила небольшой плоский камень и сбросила его вниз. Булыжник, весело постукивая по склону, поскакал вниз, заставляя верёвку извиваться словно живую. Внизу кто-то ойкнул и верёвка натянулась.

— Ну, верёвка доставлена по назначению. И зачем я тебе тут? Полагаю, ты бы справилась и без... — Досказать фразу она не успела. Внезапно, источая совсем не свойственный простому телу жар, синяя пони крепко обняла её перепончатыми крыльями. Слегка прищуренные, пламенеющие глаза смотрели прямо на Алиорин. В зрачках переливалось магическое пламя, завораживающее и растворяющее в себе, отчего пернатой стало не по себе. — Ты что себе позво...

— Шшшшшш... — Послышалось от демикорна под звук падающих на ступени осколков чёрных камней. Синее копытце, на котором мерцал фосфорным светом артефакт, прижалось к губам пегасочки. Кажущиеся огромными вблизи крылья медленно раскрывались, выпуская на свободу недоумевающую и слегка напуганную Алиорин. Синяя пони выдохнула ещё одну струйку пара и теперь переминалась с копыта на копыто, из-под которых текла талая вода. — То, что надо... Спасибо.

— Не за что... наверное... — Алиорин сделала шаг в сторону. Как не пыталась истолковать этот жест пернатая пони, все варианты были или пугающими, или смущающими до появления румянца на мордочке. Внизу же слышались звенькающие звуки обутых в наподковники копыт, и времени на размышление уже не оставалось.

— При быстром пересечении границы владений Каменного Народа, нивелирующие камни отходят сразу крупными кусками. — Фосфорное сияние телекинеза уже подхватило несколько чёрных каменных осколков с груди синей пони и пегаски, складывая их в бумажный конверт. Трофей, тщательно запакованный, скрылся на дне сумки, когда фиолетовоокая встретилась взглядом с Алиорин. — Что-то не так?

— Пожалуй, с тобой "не так". Под тобой лёд тает, крылья тут распускаешь. — Пернатая ткнула копытом в сторону талой воды, текущей из-под копыт Диксди. Куда бы та ни наступила, наледь превращалась в рыхлую массу, постепенно освобождая каменные ступени. В центре следов от наподковников, был практически сухой камень. Вопрос крутился на кончике языка пегасочки, плавно взмахивающей крыльями, стараясь держаться несколько в стороне от фиолетовоокой. — Нормальные пони не пышут жаром! Это... неправильно.

Диксди медленно застегнула сумку, ещё раз проверив кованый замок, и вздохнула.

— Жар-камень, артефакт тепла. От длительного бездействия магия в нём работает скачками и вызывает такой эффект. — Показав кончиком копыта на мерцающий жёлтым предмет, застёгнутый вокруг шеи, проговорила демикорн. Алиорин явно не слишком верила сказанному, по-прежнему настороженно следя за провожатой.

— И все артефакторы обладают такой... диковинной штукой? — Сощурившись, поинтересовалась Алиорин, вглядываясь в силуэты поднимающихся по обледеневшей лестнице пони. Перепончатокрылая не ответила. Встряхнув гривой, она зашагала к выходу, откуда разливался белый свет от покрытых снегом скал, слепящий от непривычки. Послышался звук раскрываемых крыльев, и тёмный силуэт Диксди пропал. — Ну вот, даже не ответила. Просто отличная экспедиция. А предполагались лёгкие биты... эх.

— Поздравляю. Все мы покинули владения Ящеров и находимся чуть севернее нужного нам места. — Полуослепшим от длительного пребывания в темноте пони почудилось, будто демикорн возникла из ниоткуда, плавно и изящно появившись сбоку от Вана. Вздрогнувший от неожиданности вороной, едва не соскользнул обратно в штольню, но вовремя уцепился копытами за торчащий у входа камень. — После камней, магия возвращается рывками, так что будьте осторожнее первое время... хм...

Последние слова она проговорила, провожая взглядом улетевший в небо замок от рюкзака, который попытался закрыть плотнее лидер группы. Не рассчитав силы, Армос согнул, оторвал, а после и вовсе отправил пряжку в полёт и теперь с изумлением рассматривал огрызок ремешка.

— Упс... — Только и смог проговорить он, стараясь осторожно закрепить то, что осталось от ремня.

Выглядящая посвежевшей Диксди с улыбкой рассматривала мерцающие с перебоями рога Армоса и Вана. Часть её амулетов тоже тускло сияла и переливалась алыми символами. Пегасочка, бросающая косые взгляды в сторону высокой лезвиерогой спутницы, всё прокручивала в мыслях случившееся на ступенях замёрзшей лестницы. Неожиданные, пусть даже и очень приятные в плане тепла объятья никак не желали выйти из головы. Впрочем, рядом с синей пони уже вышагивал закутавшийся в накидку высокий единорог, и подойти с расспросами Алиорин не решилась, оставив всё как есть, до удобного момента.

Их путь теперь лежал среди торчащих, словно колонны брошенного замка, скал, в трещинах которых блестела наледь, и искрились сдуваемые ветром снежинки. Старая дорога, продуваемая ветрами, петляла между дюнами нанесённого пургой снега. В тени от редких шпилей острых скал, сугробы выглядели синеватыми и покрытыми зеленоватыми пятнышками пробивающегося через лёд света. Искатели приключений заворожено рассматривали это царство льда и холода, где замерзающая и тающая вода создавала изумительные природные скульптуры.

— Никогда не был прежде в таком месте. Эта дорога проложена очень давно, её нет ни на одной из карт. Я даже не совсем понимаю, в какой части гор мы находимся. — Проговорил через плотную ткань накидки Блэк, протерев часть ледяной стены копытом, пытаясь рассмотреть тёмный предмет, скованный ледником. Земнопони был готов поспорить, что под холодной, чуть матовой поверхностью, виднелась часть скульптуры или барельефа.

Бодро шагающая и выдыхающая облачка пара Диксди что-то записывала в блокнот, зачёркивая слова и выводя символы вновь. Идущий рядом Ван ощущал её тепло, а, проходя в тени образованных скалами арок, различал на её перепонках мерцающие красноватые прожилки. Снег падал на её крылья, и, казалось, таял, едва их коснувшись.

— Делаешь заметки о нашем путешествии? — Не выдержав, поинтересовался он, пытаясь заглянуть в блокнот, но, кроме тех же непонятных иероглифов на инитиумнарском ничего не увидел.

— Нет. Я его и так прекрасно помню. Держи. Отдашь это мне... то есть, ей. Ах, ты понимаешь, о чём я. Твоё предложение тогда, в поезде, кажется, мне интересным. Это решит некоторые, вполне вероятные проблемы. — На протянутом в телекинезе листике была довольно длинная записка, часть слов в которой была зачёркнута и написана иначе. — Скажешь ей, что хочешь от неё именно это. И я надеюсь, у тебя хватит выдержки, чтобы не рассмеяться.

Вороной осторожно подхватил листок, неровно вырванный из блокнота, и, немного смяв его не до конца восстановившимся телекинезом, положил его во внутренний карман сумки.

— И что это? — Он вопросительно посмотрел на смотрящую вперед мордочку Диксди, пытаясь заметить хоть какую-то эмоцию, способную выдать намерения Старшей. Однако, та озадаченно смотрела туда, где скалы сходились в узкое, почти чистое от снега ущелье.

— Это обряд. Остальное увидишь, если удача будет к тебе благосклонна. — Чуть громче, стараясь перекричать ветер, завывающий в сосульках и трещинах скал, проговорила она и добавила, повернувшись к остальным. — Доберёмся до ущелья и там переждём ночь. Держитесь правой стороны, там ветер слабее, и козырёк из скал скроет от снега!

— Если написанное в записке шутка, в следующий раз, как ты проснёшься, Старшая, пошучу уже я. — Улыбаясь, но, всё же, наигранно сурово взглянув на спутницу, проговорил Ван.

— Вручая это в твои копыта, сильно надеюсь, что это не станет шуткой. — Так же тихо, но отчётливо ответила она. Из-под чуть слипшихся прядей гривы, на него взглянули прохладные фиолетовые глаза, в цвете которых уже пробивались едва заметные янтарные искорки. — Если подобное случится... то при нашей следующей встрече ты узнаешь, какой была боевая подготовка механиков, и почему мои крылья далеко не всегда предназначены для полётов.

— Меха... Эй, не будь так строга! — Вороной сбавил шаг, провалившись по колено в снег. — Фу, как холодно-то!

Широко улыбнувшись в ответ оторопевшему от сказанного Вану, она зашагала быстрее, оставляя после себя источающие лёгкий дымок пара следы.

Лучшего места для временного лагеря было не найти. Высокие скалы почти сходились наверху в узкую трещину, защищая от падающего снега, оседающего на выступах белыми шапками, а порывам ветра едва удавалось втиснуться в узкий зазор ущелья. Уже через несколько шагов они стихали, рассыпаясь горсткой серебристых снежинок. После слепящих сугробов тусклый свет тропы между скал был отдыхом для уставших глаз.

Пока земнопони нехотя занимался не слишком любимым делом, но получающимся довольно неплохо, а именно — готовкой, остальные ставили палатки. Не слишком удобные и просторные, они сохраняли в себе хоть какое-то тепло и защищали от редкого снега.

Сверившись с картой и долго фыркая про себя, Старшая окончательно убедилась в своих догадках. Это место называлось ущельем Голодной Песни. Некогда населявшие его ледяные существа подделывали свой клич под вой ветра и нападали на беспечных путников, но прошло время, и это стало жутковатой легендой, которой любили пугать каждого отправляющегося в горы.

— Жжжжжуть какая... — Зябко пожав крыльями, прокомментировала историю этого места пегасочка, следя за тем, что делает её супруг, возящийся с мисками и небольшим костром, разведённым посреди сложенных кругом камней. — Их же сейчас нет тут?

— Конечно нет, с уходом вендиго ушли и они. Если какое-то похожее существо и сохранилось в горах, то, скорее всего, дальше на севере. Там расположены ледяные пещеры, и постоянно царит зима. — Фиолетовоокая возилась у небольшого костерка, удерживая телекинезом нечто над пламенем. Металлический предмет погружался в огонь, встряхивался и вновь возвращался на место. Лишь когда из мисок, принесённых Блэком и Ванном, стал доноситься вкусный запах похлёбки, она, наконец, отвлеклась от своего занятия и присоединилась к остальным. Рядом с её улыбающейся мордочкой покачивалась окутанная паром крупная фляга, покрытая с боков разводами копоти. Послышался тонкий писк откручиваемой крышки, и к сытному запаху еды добавился терпкий аромат свежесваренного кофе.

— Не могу поверить... Это кофе? — Расставляющий миски земнопони втянул воздух ноздрями.

— Кофе. Сварен по старинному домашнему рецепту, под давлением. — Перепончатокрылая, разливала крепкий напиток по небольшим кружечкам. Жмурящиеся глазки синей пони, вновь лучились тёплым янтарным светом, отчего пегаска некоторое время задумчиво вглядывалась в спутницу, гадая о причинах таких перемен. — Согреет, взбодрит и наполнит силами, снимая эффект этих камней. У всех они сошли окончательно?

Демикорн обеспокоенно оглянулась по сторонам, пока не встретилась взглядом с Алиорин. Та пристально всматривалась в перепончатокрылую спутницу, несмотря на дружелюбный жест крылом и протянутую телекинезом чашку с напитком.

— Это, правда, вкусно. Немного сладковат, но это и хорошо. — Ободряюще продолжила синяя пони, посчитав причиной настороженности пегасочки её недоверие к напитку. Благодарно кивнув Блэку за еду, Диксди придвинула к себе миску с похлёбкой. — Ммм... вкусно! А из чего это? Тут... что-то фиолетовое плавает...

— Корешки, сушёные овощи, несколько плодов из личных запасов, сушёные грибы и всякое такое... — Словно нехотя перечислял компоненты Блэк, старательно спихивая всё, что было сложно разобрать на вид или вкус, в категорию "всякого такого".

Розовый язычок перепончатокрылой скользнул в миску, и на её мордочке расползлась блаженная улыбка. Подхватив небольшую палочку фосфорным сиянием телекинеза, она медленно помешивала похлёбку. В этот момент пони казалась задумчивой, словно она прислушивалась к собственным ощущениям. Время от времени по артефактам пробегали искорки, загорались символы на циферблате, и вспыхивали похожие на трещины линии, порождая огнистые разводы в структуре металла. Со стороны казалось, будто они просыпаются и проверяют своё состояние, снова соединяясь невидимой связью с телом своей владелицы. Заметив несколько оранжевых и зеленоватых символов на циферблате, она кивнула и щёлкнула хвостом по его поверхности. Послышались певучие слова на древнем языке.

— Кажется... я проспала много интересного. — Тихо проговорила она, едва вороной устроился рядом с нею и приступил к еде. — Мне казалось, я продержусь намного дольше, но после первой остановки в пещере стала проваливаться в сон всё чаще.

— Старшая сказала, ты заснула на ходу, не стоит себя за это винить. — Прошептал Ван отправляя ещё одну ложку похлёбки в рот и жмурясь от удовольствия.

— Да... наверное. Эти "око-часы" намного лучше моих прежних. Тоньше ощущают отклонения, быстрее реагируют. Мне следует изучить их как можно лучше. — Диксди снова опустила мордочку в миску, тихонько лакая горячий суп прямо так, забавно вытягивая вперёд язычок и придерживая миску копытом, помимо телекинеза. — Хм... чуть острее, и это была бы похлёбка, как у Зекоры.

— Будь она острее, нам бы не понадобился костёр, хватило бы огненного дыхания. — Усмехнулся вороной. Блэк явно не поскупился на перчик, высыпав в еду две трети своих запасов приправ и пряностей.

— А можно ещё полмисочки? — Вылизывая донышко миски, синяя пони обращалась к супругу Алиорин, всё ещё помешивающему половником в котле. — Пожалуйста.

— Вот! Настоящая ценительница моей бур... стряпни. Для тебя хоть целую! — Земнопони наполнил её миску до краёв и уселся есть сам.

Импровизированный ужин не прошёл и без историй. Алиорин рассказывала о своих приключениях в пустыне Седельной Аравии, а потом об исследованиях в брошенном храме Ицлаколиуке, где её обошла какая-то странная искательница приключений, сумевшая обезвредить и обойти все ловушки, оставив только опустошённую сокровищницу и насмешливую записку-обращение к прибывшим туда археологам.

— И вот, я открываю крышку каменной шкатулки, а там записка лежит. Не древняя какая-нибудь, а просто записка, из блокнота в клеточку. Представляете? И написано там: "Нашедшие сюда дорогу, возрадуйтесь! Благодаря мне, вы добрались до этой пустой сокровищницы живыми и, возможно, здоровыми. Если же её читаешь ты, забравший сам-знаешь-что, спасибо за оставленное золото, оно весьма пригодилось мне на досуге.". — Пегасочка развела в стороны крылья, показывая степень своего удивления и негодования. — По легенде, там хранился некий артефакт Тескатлипока, его много веков искали, с того момента, как о нём вскользь упомянул в своих трудах знаменитый историк Кланч Плэйт. И вот, на тебе, такое разочарование...

Вороной, услышав текст записки, задумчиво смотрел на огонь. Название места было ему знакомо, но во второй раз он туда не возвращался и теперь перебирал в мыслях имена тех, кто вообще был в курсе об этом храме. Сам он еле унёс оттуда копыта, чудом сумев достать одну бесценную вещицу. В этом немало помогли предупреждения в книге, обложка которой сейчас прочно стягивалась цепью в его сумке. Без них, первая же ловушка оказалась бы последней, настолько запутанным был путь в сокровищницу. Но даже с подробным планом, выбраться оттуда ему помогла символьная магия и заблаговременно начертанные заклинания, страшно коверкающиеся и нестабильные в стенах того древнего места. В то же время, это было вызовом его навыкам, обретённым в Кантерлотской библиотеке, и бесчисленным тренировкам на улицах столицы. Ему было чем гордиться.

Лакая из мисочки вкусный отвар, Диксди, по большей части, молчала. Восхищаясь удивительными приключениями бесстрашной пегасочки, она весело смеялась над студенческими историями Блэка, в одной из которых построенный им механизм вышел из-под контроля и учинил погром во дворе университета. Куда интереснее оказались истории о его практике в археологии, особенно про обезвреживание старых механизмов ловушек, в постройке которых древние явно знали толк.

— И вот мы с Алиорин крадёмся по коридору. Не видно... даже кончика носа. И тут она наступает копытцем на панель. Всё думаю: или нас дротиками нашпигует, или в хвост стрела прилетит, или камень какой за нами погонится. Я прислушиваюсь — колёсико крутится прямо за стенкой. — Слышался вкрадчивый голос земопони, нагнетающего атмосферу. — Ну, я киркой туда ударил, и всё. Заклинило колесо, и мы дальше пошли. Эй, что за разочарованный вздох?

— Я думал, что-то эффектнее будет. Тонкая работа какая... — Отозвался на замечание вороной. — Или описание хитроумного плана спасения.

— Какая тебе тонкая работа с механизмом, которому тысяча лет в полдник? Киркой стопорить вовремя, пока не сработал, и всё. Хотя есть и другие, там всё сложнее, нельзя даже допустить активацию. Начнёт работать — не остановишь. — Блэк налил себе ещё похлёбки и снова сел рядом с супругой. — Вот от тех нужно только бежать вовремя и возвращаться, когда всё успокоится, если уж избежать не вышло.

После долгих уговоров и Диксди поделилась, не вдаваясь в детали, несколькими своими историями. Эпизод с изучением артефакта, способного собирать в себе свет перед вспышкой, позабавил Армоса, и тот долго посмеивался, заметив, что единорог не допустил бы такой оплошности. В свою очередь, белый единорог исполнил несколько героических песен времён средневековой Эквестрии. Попытавшаяся подпевать на древнем мелодичном языке Диксди стушевалась и под конец замолчала, словно исполнение вышло не так хорошо, как должно было.

К облегчению Вана, очередь до него не дошла. Уставшие, но сытые, пони стали расходиться по палаткам. Армос согласился остаться в более просторной палатке археологов. Перепончатокрылая и вороной отправились в палатку размером по меньше, но зато её бок украшал узор в форме подковы, выцветший и почти потерявший свой зеленоватый оттенок.

— Это тебе... — В мерцании магии Вана, появилась сложенная записка, едва путники оказались одни в палатке.

— От кого? — Синяя пони обернулась и, наклонив мордочку на бок, удивлённо рассматривала вращающийся кусочек бумаги, очень напоминающий листик из её походного блокнота.

— Эм, от тебя. Другая ты, Старшая, сказала, что так ты поймёшь, что именно я имел в виду тогда... в поезде — Вороной с трудом подбирал слова, опасаясь ошибиться и всё испортить неловкой фразой.

В янтарных глазках появилось удивление, сменившееся на любопытство. Перехватив фосфорным сиянием телекинеза записку, она стала вчитываться в неровные строчки, написанные явно на ходу и тем, кто нечасто прибегает к карандашу. На некоторых словах она спотыкалась и перечитывала снова, словно смысл их не был понятен сразу. Покрутив перед собой записку и начав читать её заново, она произносила отдельные слова вслух, оглядываясь на циферблат "око-часов". Тот изредка реагировал на звучание древнего языка, мигая тусклыми символами на своей поверхности. Взгляд синей пони стал пристальным, как в те моменты изучения артефактов, интерес к которым охватывал её целиком. Стрелка ограничителя подрагивала и перемещалась, застывая то над одним символом, то на другим. Ироглифы засветились вторым рядом, ближе к центру, и теперь переливались оттенками зелёного и медово-желтоватого цвета, а палатку наполнило едва уловимое жужжание раскручиваемых шестерней.

— Значит... тогда в поезде ты... — Она начала фразу неуверенно и смущённо пряча часть мордочки за прядью гривы.

Её голос слегка дрогнул, а хвост зазмеился по каменному полу, подметая его кисточкой. Сложенная записка вращалась в цепком свечении телекинеза, походя на крылья белого мотылька оказавшегося в воздушной ловушке. Время от времени вращение останавливалось, и синяя пони снова вглядывалась в написанные строки.

---

Принцесса Селестия, после возвращения во дворец, отдыхала в своих покоях, задумчиво бросая взгляды в сторону дневника, лежащего под колпаком на колонне. Он был передан Твайлайт от Кэйденс непрочтенным, несмотря на известную любопытность её лиловой ученицы ко всему таинственному и загадочному. В то же время, у единорожки не было времени заглянуть в эту старую тетрадь с плотной, слегка потёртой обложкой. Селестия хорошо запомнила тот момент, когда Твайлайт догнала её в коридоре и, коротко извинившись, протянула эту книжку. Единственное, что озадачивало принцессу, — причина, по которой Кэйденс не послала дневник магическим способом. Зная Сомбру, можно было предположить скрытую защиту записей или нечто, способное активизироваться по прибытии, но в приложенной записке не было ничего на этот счёт.

Принцесса снова вчиталась в описания напавших на дворец Кристальной. Вспомнив, что нечто похожее попадалось среди отчётов городской стражи, тех самых, с пометкой "важно", незамедлительно попадавших в её копытца, она встала и направилась к письменному столу.

Под копытом раздался сухой бумажный хруст. С шелестом в сторону покатился чуть примятый свиток, очутившийся в солнечном сиянии телекинеза раньше, чем успел оказаться под ножками прикроватного столика. Этим свитком оказалось письмо, пришедшее во дворец, пока она отсутствовала. Аккуратная печать треснула и надломилась, позволяя плотному пергаменту развернуться.

"Солнценосная повелительница.

Дело не требует отлагательства, а, потому, нарушаю столь длительное молчание и сообщаю, тем самым, неприятную весть. В мире вновь появился аэтаслибрум огня, считавшийся утерянным безвозвратно. Книга мертва, вероятно, уже давно, но отдельные её листки вновь оказались открыты ищущим запретные знания. Ко мне попал единорог, мой бывший ученик, и обретённая им сила пугает уже сейчас. Мне не удалось узнать, кто дал ему эти листки, и отчего он помогал одной особе, ненавистной дружественному нам народу, но в конце их пути разошлись. Маг сбежал, и, могу предполагать, его поиски будут связаны с вами, моя повелительница. Его имя Флэйм Блот и, не без оснований, предположу, он ищет свою сестру, а, значит, рано или поздно он появится в Кантерлоте. Будьте осторожны. Я знаю, с вами рядом Тенакс. Он, как и я, тоже из вашей старой гвардии и знает, как поступить в этом случае. И всё же, я взяла на себя смелость предупредить остальных. Вы знаете, о ком я говорю.

В день, когда это письмо попадёт к вам, я покину пост Школы Магии в Гринлифе, оставив вместо себя заместителя. Если эти книги снова найдут своих читателей, попав не в те копыта, Эквестрию ждёт беда..."

Письмо завершала роспись в виде небольшой ветки, раскрывающейся лапкой, в которой парил небольшой листок. Подпись, знакомая принцессе с давних времён, когда чуть больше десяти пони с разных концов страны дали клятву беречь объединившую их тайну. Гвардия хранителей аэтаслибрумов, её личная старая гвардия, каждый из которых стоил десятка опытных магов и никогда не нарушал данную присягу. Аликорн вздохнула, отложив письмо в сторону. И именно в этот момент, когда страну покинули Элементы Гармонии, оставив её почти без защиты, появилась старая угроза.

Фолиант огня, аэтаслибрум, принадлежащий первому из аликорнов, принцу стихии Фираге^[1], был одним из самых опасных наследий древних магов. Книга, способная слить воедино души трёх видов пони, объединённых единым желанием и стремлением, превращая их в аликорна, силы которого напрямую зависели от силы и внутреннего духа каждого существа, ставшего его составляющей. Даже будучи использованным не по назначению, он наделял мага огромными силами. А буйный характер стихии делал этого мага опасным противником. Долгое время все считали его утерянным, а последние из найденных страниц пропали во время поднятого придворными семьями мятежа чуть больше трёхсот лет назад. Вырвавшиеся из хранилищ знания попадали в неопытные копыта ищущих силы магов и искателей приключений, порождая всплески беспорядков, погасить которые удалось, отчасти, благодаря таким же носителям забытых знаний. С тех пор, часть из принявших присягу верности, а также их потомки оставались её незримой гвардией. Те, на кого она могла положиться в трудную минуту. Мосси Бранч, руководящая Школой Магии в Гринлифе, и Тенакс, вернувшийся в ряды войск Кантерлота и занявший место Шайнинг Армора, отбывшего в Кристальную Империю, были одними из них. Не хватило бы и нескольких дней, чтобы рассказать связанные с ними истории, но каждый раз они выходили из них победителями, верно рассчитывая свои силы и подаренные им способности.

Оглядевшись в поисках ответа на непростую ситуацию, она заметила лежащее на колонне письмо. Магическая колонна была одним из удивительных устройств, образовывавших целую сеть связи, позволяющей пересылать послания, свитки и мелкие предметы, просто положив их на колонну и представив себе место, куда оно должно отправиться. Недостатком этого творения мысли магических изыскателей было лишь одно. Колонн было мало, и пони, побывавших в тех местах, куда собирались послать письмо, тоже. А потому это наследие простаивало и собирало пыль в большинстве городов, что и объясняло наличие пыли и кусочков истлевшей бумаги, оказавшихся в комнате Селестии вместе с увесистым конвертом.

Письмо раскрылось, шурша помятыми уголками. На пол высыпалось немного песка, как обычно, в случае с письмами от неугомонной искательницы приключений.

"Мне не удалось прибыть в Кристальную вовремя. Некое дело, кажущееся пустяковым, изрядно задержало меня в пути. Однако, это позволило встретиться мне с одной занятной личностью. Его имя Дэген Рьюстанг, единорог которому по наследству перешёл доспех. Одна из немногих вещиц старых кузнецов, обладающих весьма специфичными свойствами. Скорее всего, он уже покинул этот захолустный городок под названием Коинпэйл. Не трудитесь искать это место на картах, это бесполезно. Думаю, вам будет это интересно, а потому прилагаю к письму пергамент, требующий особых способностей, хотя и не мне говорить вам об этом. Незамедлительно отправляюсь в Кристальную Империю, но, полагаю, ваше поручение могло уже потерять свою актуальность. Кто бы ни пытался остановить меня насовсем, задержать им меня удалось, а, значит, кто-то был в курсе о цели моей поездки. И ещё, советую вспомнить первое дело вашего удивительного ученика. Как не прискорбно, но, боюсь, он так и не выполнил его, а в музее стоит грамотно выполненная подделка. Полагаю, приложенный к письму пергамент позволит проверить это.

P.S. Стоимость моих услуг стала немного выше, но в силу личного интереса, вы можете рассчитывать на скидку с моей стороны.

Эйранда Конис Дэл Арахна."

Вслед за ним на пол едва не упал сложенный пополам пергамент.

Одного взгляда на него было достаточно, чтобы принцесса открыла ящик под зеркалом, у которого обычно приводила в порядок гриву по утрам, и достала небольшой, похожий на шестигранную трубку, кристалл. Мутный камень с трещинкой на боку и единственой оставшейся золотой частью на конце, повидал на своём веку многое. Аликорн уже почти забыла, как им пользоваться, не сразу обнаружив нужную грань. Наконец найдя верное положение, она прижала его к верху пергамента, направив тонкий луч магии в центр камня. Кристалл нехотя засветился изнутри, меняя беспорядочные и загадочные знаки на вполне понятные староэквестрийские иероглифы, идущие в два столбца. Даты, имена и дивизы, перечислялись одно за другим ровными строчками. В конце потрёпанного пергамента, с отсутствующей третью изображения, виднелся оттиск смотрящего вдаль единорога. Там же, но левее, едва различимо были начертаны несколько символов. Чернила, нанесённые весьма плохим по качеству пером, почти выцвели и стёрлись, делая роспись практически неразборчивой.

— Невозможно... — Прошептала она, снова и снова вчитываясь в блёклые строки, пока кончик копыта не толкнул кристалл и надписи пропали, снова став набором беспорядочно раскиданных букв и кусочков линий.

Листок с выдающим спешку почерком раскрылся перед принцессой. Усталость и сон покинули её, едва она встряхнула письмо и стала вглядываться в неровные строки. — Этого просто не может быть!

Двери покоев распахнулись, и принцесса вышла в коридор, оглянувшись по сторонам в поисках стражников. За её спиной, в медного цвета вазе догорали остатки письма, развеиваясь невесомыми хлопьями пепла и источая запах тлеющей бумаги.

— Начальника ночной стражи ко мне, и пусть возьмёт с собой дело о похищении в музее Кантерлота. — Сухо проговорила она склонившемуся перед нею белому пегасу. Тот коротко кивнул и галопом отправился выполнять поручение. — Отдых закончился, не начавшись, а меня зовёт долг правительницы. Ах, порой мне бы хотелось поменяться местами... с ней...

Принцесса взглянула на витраж, где лиловая единорожка объединила элементы Гармонии, найдя магию дружбы среди новых друзей.

---

Несколько месяцев после возвращения принцессы Луны.

Ставший невольным гостем прекрасного, но довольно пустого замка в Кантерлоте, чёрный единорог, получивший неведомым для него способом крылья, изнывал от бездействия. Тренировки в магии не приносили радости, снова и снова напоминая о его потолке возможностей, за пределы которого выйти не удавалось. Даже пробуя создать заклинание, он получал совсем незапланированный результат, а рог наполнялся ноющей болью, от которой хотелось биться головой о стенку. При всём этом, он изрядно набил копыто в символьной магии и порой даже тайком применял заранее начертанные символы вместо использования рога. Правда, принцесса быстро раскусила этот нехитрый трюк и от души пожурила его. Призвание, подкреплённое приобретённой заново кьютимаркой, не давало ему покоя. Раскрыть тайны необъяснимых мистических событий — вот чего хотелось магу, но какие тайны могут быть в пределах дворцовых стен? Да никаких. Хотя на этот счёт Ван тогда сильно ошибался. Дворец хранил куда больше тайн, чем мог себе представить молодой жеребец, решивший стать кантерлотским следователем.

— Хочешь быть кем? — Сделав паузу в чаепитии, спросила его Селестия, когда он решился высказать свою идею. — Следователем?

— Да! Я уже побывал в дневной страже, правда, представившись единорогом. Я по-прежнему не уверен, что преследовавшие меня не окажутся и среди них. Их записи дел, особенно нераскрытых, почти точно связаны с магическими проявлениями или воздействием древних заклятий. — Вороной цокнул по столу копытом. — А они просто закрыли их, не попытавшись изучить все детали! Это чувство, когда кому-то можно было помочь, но способные сделать это прошли мимо, так как это им показалось непосильной задачей.

— А ты считаешь, что тебе это по силам? — Принцесса поставила чашку на блюдце и уставилась на чёрного аликорна, в красных радужках глаз которого блестел знакомый азарт. — Последний наставник по магии не слишком лестно высказался о твоих успехах, хотя я прекрасно знаю, в какой области у тебя просто поразительный успех.

— Именно... символьная магия медленная, она не подходит для стражников или магов других областей, но она при этом долгосрочная, связанная с прошлым, идеальная для таких случаев, когда можно лишь услышать отголоски случившегося, пусть даже стёртые временем. — Аликорн вскочил из-за стола, возбуждённо шагая перед принцессой из стороны в сторону. — Я просто не могу сидеть без дела, с каждым днём мне кажется, словно я трачу время... вместо...

— Вместо поисков причины становления аликорном. — Закончила его фразу принцесса и улыбнулась на изумлённое выражение мордочки Вана. — Это видно невооружённым взглядом. С первых дней оказавшись тут, ты перелистал почти всю библиотеку, забравшись даже туда, куда я сказала тебе не заглядывать. Из-за чего были неприятности с Орденом Магов. Благо, их удалось разрешить без особых проблем.

Высокий загадочный единорог, заявившийся в потрёпанное здание, расположившееся между верхним и нижним уровнем Кантерлота, вызвал к себе не только любопытство, но и подозрение. Ночные пегасы, потомки свиты принцессы ночи, которую они почитали и оставались верными всё тысячелетие её заточения на луне, не слишком радушно встретили сующего не в своё дело единорога. Дело было даже не в его любопытстве и непосредственности, словно отданный архив нераскрытых дел был его собственной книжной полкой, а именно в его принадлежности к магам. Орден уже сунул к ним нос и доставил немало неприятных минут вернувшимся из изгнания представителям ночного народа.

— Прежде чем рыться в чужих коробках, следует хотя бы представиться. — Сухо заметил ночной пегас, перегородив дорогу единорогу в плаще. — Вы кто такой и по какому праву находитесь в здании Ночной Стражи?

Пусть отданное трёхэтажное здание и видало куда лучшие времена, это было личное пространство ночных пегасов. Первый собственный дом и возможность доказать свою пользу живущим в столице. Каждый присутствующий тут стражник поклялся перед светлой сестрой их принцессы в верности престолу и обязался нести службу ради покоя и безопасности пони Эквестрии в ночное время. Хотя присяга и была публичной, пони не слишком доверяли новым обитателям Кантерлота и старались обходить здание стороной. А сами ночные пегасы хранили верность аликорну ночи, а не принцессе Селестии. Не было и речи, чтобы кто-то специально пришёл за помощью или любопытства ради, отчего свите принцессы Луны оставалось лишь заниматься ремонтом дома да изучением доставшегося в наследство архива, с радостью присланного от Дневной Стражи. И вот, под закат дня их посещает диковинный единорог, первым делом ставший перебирать оставшиеся коробки с нераскрытыми делами.

— О! Да, я как-то не подумал. Следователь по необъяснимым магическим происшествиям! Ван Бел Сапка. Можно просто Ван. — Перед носом нахмурившегося пегаса закачалась небольшая пластинка, от которой свисала цепочка с, небольшим, похожим на монетку, кругляшом. Похожие, но из более простого металла, были выданы "детективам" — стражникам, выполнявшим наиболее непростую задачу. Кто бы что ни говорил, время войн прошло, но там где были предметы старины, аукционы, вмешивались минотавры или протягивали свои когтистые лапки грифоны, хватало всяких тайн и странностей, решить которые было не просто. Нельзя было просто заявиться на порог с пиками наперевес, когда доказательства могли быть уничтожены или скрыты. Детективам приходилось незримо поддерживать порядок и собирать новости из самых удивительных источников, большая часть из которых открывалась по ночам.

— Блазон Блеар. — Представился пегас, отобрав у любопытного единорога коробку и, поставив её на пол, прижал к полу копытом. В этом не было особой необходимости, проворный рогатый посетитель успел выцепить из неё заинтересовавшую папку и уже рассматривал документы. — Я бы попросил положить всё это на место, пока не...

— Разрешение от принцесс. Конечно. — Не смотря в сторону пегаса, единорог протянул тому чуть помятый листик с подписями сестер аликорнов. — И да, по этому документу мы теперь сотрудничаем, и часть нераскрытых дел я могу взять на себя.

Вороной уже сложил папку в седельную сумку и, переминаясь с ноги на ногу, всматривался в читающего приказ пегаса. По нему Ван хоть и был приписан к ночной страже, как единственный согласившийся маг-единорог, отчитываться должен был непосредственно старшей из принцесс, что делало его почти равным начальнику ночной стражи. В то же время, отдавать приказы или как-то вмешиваться в уклад ночных пегасов он тоже не мог, и Найт довольно ухмыльнулся, представляя саму возможность игнорировать этого наглеца.

— С документами всё в порядке. Распишитесь у... вон там, и укажите номер дела. У нас ещё тут немало дел, требующих изучения, и не хотелось бы потратить ещё несколько дней на поиск "потерявшегося". — Чёрное крыло указало в сторону потёртых столиков, за которыми сидели две пегасочки, забавно шевеля ушками с кисточками. Они внимательно прислушиваясь к разговору гостя и начальника, делая ставки то на одного, то на другого. — И да, к вашему сведению, следователь Ван, мы работаем в ночное время суток.

— Для меня это не проблема. — Как-то сухо улыбнулся в ответ вороной, словно стараясь не открывать рот слишком широко. — Не поэтому ли меня к вам и приписали? Никто из магов не пожелал сменить уют дня на прохладу ночи, я прав?

— Не могу не согласиться. — Пожав крыльями, отозвался Найт. — Последний вопрос: вид магии? Барьеры, пламя, что-то стихийное или из разряда тонкого телекинеза?

— Символьная магия. — Несколько неуверенно отозвался Ван. Его никто не предупреждал о подобных вопросах. В дневной страже ценились маги защиты. Это было верно, ведь основной её задачей было обеспечение безопасности Кантерлота. Военная Академия постоянно пополняла ряды стражи единорогами, виртуозно владеющими или защитными, или атакующими заклинаниями, с любым из которых дымчатогривому было сложно тягаться. — Нечто похожее на всё сразу, только требующее подготовки.

— Ясно... — Найт разочарованно вздохнул, пока вороной оставлял в книге свою не слишком удачную роспись и указывал номера взятых папок. — Тогда считайте это проверкой своих навыков, если они у вас есть. Провал этого... кхм... расследования будет означать, что двери этого здания будут перед вами закрыты навсегда. Мы не Дневная Стража, чтобы держать при себе бездельников.

От ночных пегасов Ван вышел озадаченным и провёл вечер в раскладывании фотографий и записей по столу, обложившись книгами по истории тысячелетней давности, пытаясь найти причину похищения такого, на первый взгляд, бесполезного предмета. Потратив время зря, он отправился на место преступления, даже не надеясь застать музей открытым. Уже собирающаяся уйти, смотрительница музея вняла просьбе и впустила позднего гостя внутрь, едва не пожалев об этом в последствии.

— В нём были вставлены самоцветы. Может быть, они представляли какую-то ценность? — Вороной записывал на листочке версии и одновременно доставал вопросами смотрительницу музея, слегка удивлённую проявленным интересом спустя столько времени после пропажи. В качестве подтверждения своей догадки он протянул её книгу с иллюстрацией.

— Какая ценность? Из них два отсутствовали совсем, а третий был расколот, и половина пропала. Броню нашли на нижних ярусах города, ещё когда занимались очисткой акведуков, и передали в музей в жутком состоянии. На его восстановление до приемлемого вида потребовался не один год, в том числе на восстановление инкрустации. — Печально всплеснула копытами пони, когда они подошли к пустующей витрине. Разбитые стёкла были давно убраны, из пола лишь торчали некогда поддерживающие доспехи деревянные перекладины. Даже думать о сохранившихся следах было бы глупо, если бы не навыки в символьной магии.

— Магические особенности ковки металла? В этой книге по древней броне приводились примеры особых способов, якобы придающих доспехам сверхъестественные свойства. — Ван зачеркнул предыдущий пункт и взглянул на неодобрительно смотрящую на него пони. — Я что-то не то сказал?

— Ладно, я понимаю, дневная стража ещё хоть как-то разбиралась в истории, но вы уже совсем предлагаете нечто из разряда сказок. — Вздёрнув носик, заявила смотрительница. — Да, было мнение, будто воины Сомбры получили в подарок от своего правителя специальные кирасы, способные не только уберечь от направленной магии, но даже продлить им жизнь в несколько раз. Если бы это так и было, среди нас бы давно ходили их потомки, живущие по триста лет. То есть не много-пра-правнуки, а просто внуки. Но вы видите тут хотя бы одного из них? Я нет. Истории любят приукрашивать ради эпичности, на деле же всё решала удача и мастерство кузнеца.

— Вот как... — Вороной вычеркнул ещё один пункт и приступил к делу. Всё было просто. Легко стираемым кусочком пастели, купленном по пути в музей, он быстро набросал основную фигуру. Выведение символов потребовало ещё с полчаса возни под недовольное сопение пони, сетовавшей на испорченный пол и основание манекена. Итогом были тонкие струйки дыма и вспыхнувшая атласная обивка, к потёртостям которой добавилось несколько подпалин. Быстро затоптав ткань и с трудом успокоив смотрительницу, он бросился в сторону, куда потянулись тонкие нити дымка, образуя невесомую дорожку в метре от пола.

— Да вы вандал похуже дневной стражи, мистер... эээ... не помню вашего имени. — Начала нотации пони за его спиной. Там где дым оборвался, Вана ждало разочарование. Кроме следов на раме и нового окна, взамен выбитого, ничего не было, а причитания смотрительницы совсем сбивали с толку.

— Меня зовут Ван, и я — следователь по вот таким необъяснимым событиям. — Раздражённо ответил он на очередную реплику пони и, наконец, наткнулся на предмет поиска. В углу, где часть досок паркета провалилась, образовав небольшую дырку, тускло блестел кусок металла, видимый лишь при очень удачном угле обзора. Проще говоря, Ван заметил его совершенно случайно, когда резко поднял голову от пола для очередного ответа на вопрос от неугомонной пони. Блестяшка основательно застряла. Видимо, от удара, она спружинила и теперь, подобно распорке, прочно цеплялась за части пола и стены.

— Это нагрудная пластинка-клёпка, к ней крепился плащ, если таковой полагался по рангу владельцу доспехов. — Прокомментировала пони, едва вороному удалось достать деталь и заставить вращаться над полом в облаке телекинеза. — Определённо часть от похищенной брони... простите, мне казалось, вы один из тех... любителей получить славу.

Не слишком тепло попрощавшись со смотрительницей и забрав деталь с собой, начинающий следователь, чувствуя прилив сил и прохладу вечера, направил копыта в сторону наиболее древней кузни, сохраняющей традиции с незапамятных времён.

Магия резонанса металла. Заклинание, которое отлично сработало на столовых приборах во дворце, заставив удивиться принцессу Селестию и напугаться прислугу, в кузнице давало сбой за сбоем. Вначале все предметы из металла начали мерцать, что показывало огромную неточность в указанном описании состава детали. Лишь после многочасовых пояснений кузнеца о способах изготовления доспехов в древности, Ван смог примерно представить начальный и конечный пункт описания.

— Кто бы ни трепал, деталь откована сносно, но сдаётся мне, ей не тысяча лет. — Бубнил кузнец, рослый и накачанный земнопони с меткой наковальни и ударяющего по ней раскалённого молота. — Даже скорее перековка какая. В тех доспехах, узор был от чеканки после ковки, а на новых прямо при ковке эту самую красивость набивали. Для этого специальные прочные штампы холодные клали, под раскаленную пластинку и одним ударом... оп... узор делали. А тут его по второму разу пробили.

— Историки в музее утверждали обратное. Они же реставрацию проводили. — Дымчатогривый стёр со лба капли пота, выступившие не только от попыток заставить символьную магию заработать, но и от царящей в кузне жары.

— Я те что скажу? Историки по бумажкам знатоки. А металл ты кузнецу оставь. Мы не по книжулькам учимся, у нас навыки из поколения в поколение передаются от копыта к копыту. — Пони сунул потёртое и обжатое наподковником копыто под нос вороного. Устройство позволяло закрепить молот и соединить с хитрой, идущей к предплечью, конструкцией, обратная тяга пружин в которой усиливала удар в несколько раз. — Разве что улучшаем некоторые вещи. Старики вот... зубами молот держали и ничего, правда, и стучали не в пример дольше, и перековывать приходилось.

Через три дня газеты пестрели удивительной находкой считавшегося утерянным предмета древности, посмотреть на который собрались многие пони Кантерлота, не исключая знать, скорее стремящуюся покрасоваться, чем действительно заинтересованную стариной. В той же газете было и предположение, словно эта пропажа была подстроена самими владельцами музея, но в силу "недалёкости" они сами же и потеряли его, не сумев вернуть. Таинственный герой, вернувший доспехи, так и не был найден репортёрами. Спустя некоторое время, к ночной страже был приписан загадочный тёмный единорог, выделяющийся не только своим ростом, но и ночными повадками...

---

Принцесса Луна уже прощалась с шестёркой пони, тепло и, пожалуй, даже слишком крепко обняв каждую пони, о чём говорил тихий писк сжатой между тёмно-синими копытами Флаттершай, когда к ней подошла принцесса в сопровождении заспанного ночного пегаса. Тот явно не рассчитывал бодрствовать днём и то и дело зевал, рискуя свернуть себе челюсть.

— Сестра! Твайлайт уже собирается вернуться в Понивиль и очень переживала, что не смогла попрощаться. — Принцесса улыбнулась и подтолкнула смутившуюся единорожку.

— Принцесса... я... Я всегда готова помочь, даже если теперь со мной нет силы гармонии, у меня есть друзья и наша магия дружбы. — Чуть сбивчиво и оглядываясь на своих согласно кивающих подруг, проговорила Спаркл, приободрившись от тёплой улыбки Селестии.

— Я знаю об этом, моя верная ученица, и уверена, однажды эта магия распустится великолепным цветком, когда придёт время. Пусть твоё будущее кажется сейчас туманным, однажды ты сделаешь нечто, что не удавалось сделать даже великим магам прошлого, как Старсвирл, ведь они не понимали важность магии дружбы так, как понимаешь её ты. — Принцесса обняла лиловую единорожку, прижав её к себе и позволив уткнуться маленькой мордочке Твайлайт в свою перламутровую гриву. — С первых дней я знала: в тебе скрыто многое, и потребуется время, прежде чем откроешь своё предназначение... свою судьбу. А до этого момента я буду внимательно следить как за твоими и твоих друзей достижениями, так и за неудачами, ведь и то, и другое делает вашу дружбу крепче, а вас всех сильнее.

— Спасибо... принцесса. — Единорожка стёрла капельку влаги с уголка глаза. — Я буду стараться изо всех сил.

— А мы всегда будем с нею рядом! — Отдав честь, подобно Вандерболтам, добавила Рэйнбоу Дэш, согнув крыло и коснувшись кончиками оперенья ушка.

— Как бы ни было сложно... — Почти в голос произнесли Рэрити и Эпплджек, переглянувшись.

— Да если будет супер-грустно или супер-весело!! — Выкрикнула Пинки, заставив Флаттершай взъерошиться.

— Ведь мы все... друзья. — Тихо добавила жёлтая пегасочка, приглаживая перья на крыльях.

Принцесса провожала взглядом уходящий поезд.

— Их дружба действительно прочна. Сюрприз был рад, узнав, кому достался его элемент. — Гулко раздался голос тёмной аликорна. — И всё же, несмотря на радость от встречи, тебя беспокоит что-то, моя сестра. Я права?

Принцесса обернулась на раздавшийся храп уснувшего в уютной клумбе начальника ночной стражи. Кожистое крыло ночного пегаса торчало среди листиков и слегка подрагивало в такт дыханию. Решив, что до него никому нет дела, он забрался в первые попавшиеся рядом заросли, подальше от дневного света, и уснул.

— В ночных пегасах, и правда, много от тебя, Луна. — С улыбкой заметила Селестия, вытаскивая возмущённо буркнувшего пегаса из куста. — Блазон Блеар! Проснитесь, наконец... вы взяли с собой записи по делу, о котором вам передали?

— Да-да... ещё чашечку кофе, и полечу... да... а?! — Очнувшийся от сна пегас уставился жёлтыми глазами с поперечным зрачком на принцессу, с ужасом понимая окружающую реальность вместо уютного сна. Сбоку от Селестии, прикрыв мордочку крылом, стояла принцесса Луна — Ох! Ваше темнейшество! Прошу простить меня за столь неподобающее поведение... я...

— Днем вы все спите, не стоит оправдываться. — Заметила тёмная аликорн, и пегас с облегчением выдохнул. — О каком деле ты говоришь, сестра?

В ответ пегас протянул бумаги, перевязанные веревкой с подсунутой под них запиской.

— Это было спустя месяц после вашего возвращения. Кто-то проник в старый музей, давно закрытый, и похитил доспехи тех времён, которые мы, ваши верные подданные, стараемся не вспоминать. — Окончательно проснувшись, ответил пегас. — Приписанный к ночной страже следователь раскрыл это дело и вернул доспехи на место... заслужив некоторую толику уважения среди моих подчинённых. Но позвольте спросить, почему это внезапно заинтересовало вас?

Пегас перевёл взгляд на принцессу Селестию, вокруг которой летали записки на мелких листочках, зарисовки и даже фотографии, ранние и сделанные в момент расследования. Вглядываясь в них, она вспоминала тот год, такой насыщенный на события, начиная с возвращения её сестры из заточения... и завершая окончанием обучения ее самого необычного студента за всё время.

— И с чего у тебя появился такой интерес к прошлому? — Слегка зевнув, заразившись от сонного начальника ночной стражи, проговорила принцесса Луна, когда они уже подходили к зданию музея. С тех пор его обновили, и появились новые выставки, расцветающие скорее благодаря аукционам и антикварным лавкам, использующим музей как бесплатную рекламу своих товаров. В этот раз ничего такого не было. Тени минотавров не маячили по бокам у каждой из дверей.

— С момента, как вот это пришло мне по почте. — Селестия показала пергамент. — В нём перечень всех главнокомандующих армии Сомбры, в том числе покинувших поле боя. У всех были особые доспехи, пусть даже потом это стало сказкой, какая-то доля правды в этом есть.

— Ты ведь не думаешь... — Тёмная аликорн осеклась, остановившись перед стоящими на загороженном цепочкой постаменте доспехами. Чуть заострённая грудная пластина была способна превратить колющий удар в скользящий, часть пластин на плечах уже не раз принимала сильные удары, вмятины от которых были видны до сих пор. Владелец, наверняка, отделался сильными ушибами, но смог двигаться дальше. Остатки креплений на спине могли принадлежать чему угодно, от ножен меча с выступом под обхватывающее копыто кольцо или походные сумки, а могли остаться от пояса, на который цеплялся арбалет, не требующий особых навыков в магии. Из набедренных пластин осталась только одна. Вторая, видимо, дольше всего пролежавшая в воде, уже с трети своей длины перешла в проржавевшую кривую бахрому, покрытую лаком от дальнейшего разрушения. Это навевало воспоминания, за столько лет успевшие побледнеть и стать похожими на прочитанные в книге истории.

От изображения Сомбры на грудной пластине остались лишь крепления и несколько вмятин. Принцесса Луна осторожно прикоснулась к ним копытом, невольно почувствовав то же, что и владелец этой брони.

— Да, мне тоже вспомнилась дуэль с ним. — Сухо проговорила светлая аликорн, заглядывая внутрь кирасы, освещая её изнутри мерцанием от рога. — Всё верно... Эйранда посчитала нужным обратить на это внимание и оказалась права. Ван вернул в музей хорошую подделку. Вернее, похожий доспех, но без тех удивительных свойств, которыми обладал украденный.

— И кому нужно было подделывать рухлядь, о которой стоило бы забыть, равно как и о тех страницах истории? — Тёмная сестра Селестии рассматривала своё кривое отражение в металлической поверхности.

— Полагаю, тем же, кто надоумил одного грифона создать армию обращенных в дерево пони, с которыми нам обеим пришлось не одну неделю искать способ обратить процесс вспять. — Селестия кивнула, заметив изумлённый взгляд Луны. Оставив уснувшего у стены пегаса, они обе покинули уютное здание музея, так похожего тишиной на библиотеку Кантерлотского Дворца.

— Тебе не кажется, словно мы что-то забыли? — Луна встряхнула гривой, пытаясь прогнать скользнувшие перед глазами события давно минувшего прошлого.

— Думаю... что нет, но я вышлю Эйранде письмо с подтверждением её догадок. Кажется, на этот раз она нашла историю не по своим силам. — Селестия задумчиво посмотрела на небо и качнула головой из стороны в сторону.

— Как ты вообще с нею познакомилась? — Тёмная аликорн шагнула в образовавшую шар вспышку, и улица перед музеем опустела, оставив лишь зевающего пегаса, обнаружившего себя на диване в пустом зале в полном одиночестве.

---

Серый пони, входящий на перрон с бокового входа, нырнул в тень, словно увидел, призрак воплоти посреди белого дня. В какой-то мере, для Дока Кабалеро это было вполне справедливо. Выходящую из вагона пони бархатисто-чёрной масти с насыщенного вишнёвого цвета гривой и хвостом, увидеть он никак не ожидал. Тем более, так скоро. На ней была поношенная накидка и дорожная сумка, побывавшая во многих приключениях, резко выделяя её среди других пассажиров поезда.

— А слухи не врут, она умеет выкручиваться из любых ситуаций! — Выдохнул он, надеясь, что его не заметят в тени от стоящих на каждом шагу папоротников.

— Говорят, она заключила контракт с древним подземным божеством... поэтому её не трогают ловушки, и западни для неё не помеха. — Прошептал услышавший Дока пони, один из тех двоих, что всегда сопровождают своего босса, куда бы он ни пошёл.

— Чушь, такого не бывает. Она просто опытная искательница приключений, умудрившаяся раздобыть несколько редких вещиц и создавшая мрачноватую репутацию вокруг себя. Могу поспорить, несчастный случай с чёрными археологами, о котором писали десять лет назад, был подстроен ею. — Он ткнул в сторону беззаботно шагающей пони, рассматривающей всё вокруг, словно та впервые очутилась в Кристальной Империи. — Не зря же её называют Дэл Арахна! Но как она смогла выбраться из того замка...

— Быть может, ей помогло божество? — Осторожно вставил слово земнопони.

— А может быть, пара остолопов положили мало взрывчатки? Или пропустили какой-нибудь потайной ход в подвале? — Кабалеро сурово посмотрел на своего помощника, вздрогнувшего и шагнувшего назад. — Кто-то просто плохо делает свою работу! Она не просто не должна была сюда прибыть с опозданием. Она должна была остаться там, нам за это заплатили немалую сумму! Ты это понимаешь, дурья твоя башка...

Док цокнул помощника промеж глаз копытом несколько раз, словно пытался вбить смысл слов в буквальном смысле. Потерев ушибленное место прохладной подковой, тот поспешил за своим боссом.

Эйранде хотелось побывать тут с того самого дня, как город-страна появился из небытия на прежнем месте спустя тысячу лет. Вышагивая по улице, она с любопытством рассматривала каждый дом, каждую филигрань полупрозрачных скульптур. Столбы фонарей, похожие на стеклянные, наверняка горели магией, ведь следов копоти на плафонах видно не было. Прохожие оглядывались на неё, изредка приветственно махали копытом, проявляя непривычное для Эйранды дружелюбие и гостеприимство. К её удивлению, на вопрос, где она может найти дворец принцессы, парочка пони охотно ответила.

— Конечно, на центральной площади! Идите по любой улице к ней и, в итоге, придёте к Хрустальному Шпилю Сердца. Это и есть дворец принцессы. Вы впервые тут? — Пони улыбнулись растерянности искательницы приключений и, переглянувшись, показали куда-то в сторону. — Если собираетесь задержаться, замечательная гостиница правее по улице, через два дома, мимо не пройдёте. Там же отличное кафе с фирменными блюдами. Рады видеть в гостях!

— Ааэээ... как вы угадали, что я тут впервые? — Изумление сменилось на настороженность, и Эйранда, сглотнув, поправила лямку тяжёлой сумки.

— Ох! Это же просто. — Отозвался жеребец, через которого можно было смутно разглядеть очертания улицы позади. Это было одно из немногих, к чему привыкнуть искательнице было сложно. Ощущение призрачности, при всей праздничности окружения, не покидало её с момента появления на улице. — У вас весьма помятый после дороги вид, вы не кристальная пони и мы не видели вас прежде, а большая часть пони из Кантерлота или из иных мест уже была у нас на празднестве... Вдобавок, вы только что подтвердили нашу догадку собственными словами.

Жеребец рассмеялся. Кивнув на прощание, парочка пошла дальше, свернув у клумбы в бутик с весьма красноречивой вывеской в форме подковы.

— Развели, как простушку... — Фыркнула Эйранда, однако, это подняло ей настроение. Весь город, казалось, был полон праздником, постоянным и непрекращающимся. Как и сказали пони, любая из улиц вела к замку. Чем ближе она подходила к шпилю, тем чаще встречались стражи, весело беседовавшие с прозрачными кобылками, или стоящие неподвижно на своих постах, отчего выглядели как статуи в сияющих доспехах. — Интересно, у них так всегда, или именно сегодня что-то случилось?

Пожав плечами и не найдя ответа на свой вопрос, она направилась прямиком к входу в шпиль, возле которого замерло четверо пегасов-стражников, перекрестив старинные алебарды, ставшие скорее декоративной деталью антуража. Подойдя к ним, она поправила чуть пыльную гриву, прикрыла механический глаз прядью и пригладила складки на поношенной накидке, словно это сделало бы её менее потасканной.

— У меня встреча с Кэйденс. — Отчетливо заявила она, но стражи даже не шелохнулись. — Может, пропустите? У меня был и без того длинный путь, чтобы ещё на пороге препираться с пернатыми.

— Принцесса Ми Аморе Кэйденс никого не принимает. Приходите в другой день через неделю. — Сухо отрезал один из пегасов, даже не посмотрев в сторону пони.

— Что значит, не принимает?! Меня прислала Селестия, вот у меня где-то тут письмо было... — Она стала рыться копытом в сумке, но внезапно, на половине поисков улыбнулась и, приподняв мордочку, посмотрела снизу вверх на стражей. — А что я, собственно, перед вами распинаюсь...

Стражи не успели даже направить алебарды на внезапно изменившуюся в тоне пони. Словно от лёгкого дуновения ветра, прядь гривы скользнула в сторону, открывая взору механическую конструкцию, закрывающую глазницу целиком. Сплетение суставчатых лапок начиналось от покрытой инкрустацией оправы, вокруг которой из-под шкурки торчали крошечные углы ярко бордовых кристаллов. Камни пульсировали, и одновременно с этим лапки расходились, пропуская через щели между собой солнечное, слепящее сияние, от которого было невозможно отвести глаза. Манящий свет поглощал в себе, манил и подчинял, словно проникая не только в глаза, но и в разум, наполняя голову пустотой и спокойствием.

Чёрная пони тихо процокала мимо замерших в атакующей стойке пегасов, отвесив комплимент одному из них, успевшему даже переместить в её сторону острие своего оружия. И всё же, хватило весьма малой части сияния, чтобы стража буквально застыла на своём посту.

— Простите, ребята, я сегодня не в духе и тороплюсь. — Проговорила она, цокнув по крупу одного из следующих стражей, без всяких разговоров ринувшихся ей наперерез в одном из коридоров. — И спасибо за информацию, где искать принцессу.

Помахав копытом на прощание двум статуям, с изумлением смотрящим окаменевшими глазами на пустое место, она зашагала дальше. План замка был довольно запутан. На верхние этажи вели как парадные лестницы, так и множество боковых, построенных, скорее, для прислуги. Они вели в комнаты вроде гостевых, а также в залы для переговоров и прочие закутки, которые стража использовала не по назначению. Обрывочные мысли одного из стражей заставили её облизнуться. Картинка вкусного салата, редисочного бутерброда с шипучкой из сока абрикосов, жадно поглощаемого тайком стражем, пока не наступила его смена, напомнила ей о пропущенном ужине, завтраке и даже обеде.

— Сюда нельзя!! Принцесса находится в стадии лечения и не... — Голос единорога-доктора оборвался на половине фразы приглушённым стуком чего-то тяжёлого и каменного об пол. В комнате, где на удобной софе лежала розовая с трёхцветной гривой принцесса аликорн, раздались тихие шаги.

— Доктор Циннамон? — Аликорн приоткрыла глаза и, с удивлением, уставилась на пони, стоящую перед ней без всякого почтения, присущего её подданным. Чёрная гостья разглядывала принцессу единственным видимым глазом, слегка фосфоресцирующим в тусклом освещении комнаты. — Вы кто и как сюда попали?

Принцесса привстала и поморщилась, ощутив тупую ноющую боль в груди.

— Доктор перестраховывается, имея дело с правительницей целой страны, но на деле вы уже идёте на поправку. — Проговорила гостья, незамедлительно добавив, заметив недоверчивое выражение на мордочке принцессы. — Это его мысли. Лечение кристаллами, и вправду, весьма эффективно, хотя ему стоит лучше практиковаться в нём. Но я тут по просьбе Селестии.

— Принцессы Селестии. – Поправила Ми Аморе незваную гостью. – Вы, по-прежнему, не назвались.

— Не важно. — Пони улыбнулась и протянула изрядно помятое, пыльное и со следами воды, письмо. — У вас есть проблемы, я решение для них. Эйранда Конис, к твоим услугам.

Кэйденс пробежалась по строчкам и, вздохнув, отложила листок в сторону. В одно из совместных чаепитий, во время которого принцесса Селестия наслаждалась вкусом доставшегося ей целиком клубничного тортика, ей довелось частично услышать о некой пони с именем Эйранда. Ми Аморе тогда так и не поняла до конца, что могло связывать между собой принцессу Эквестрии и искательницу приключений с сомнительной репутацией. Сейчас же эта пони стояла прямо перед ней, бесцеремонно высматривая в вазе с фруктами плоды повкуснее и уминая их, чавкая и вытирая губы тыльной стороной копыта так, словно находилась на пикнике в лесу, а не во дворце. Манеры чёрной кобылки оставляли желать лучшего.

— Признаться, я ожидала большего от той, кто держала несколько дней барьер в одиночку над целой страной под атакой этого... вернувшегося из заточения Сомбры. — Продолжила пони, слопав несколько персиков и разбавив их ягодками винограда, отчего гроздь изрядно поредела. — Так в чём причина срочности?

— Вы опоздали. Тот предмет, который мне удалось найти, похищен, а записи я передала с верной ученицей принцессы и сестрой моего мужа. Уверена, они уже доставлены в Кантерлот. — Принцесса уселась на софе, вновь поморщившись и приложив к груди копыто. — Как вы вообще попали сюда?

— Что? Ах, стража... — Эйранда махнула копытом, словно это была совсем незначительная проблема. — Куда сложнее было найти эту комнату. Мне попался новобранец, который сам едва понимал, какие лестницы куда ведут и мне довелось изрядно поплутать.

— Принцесса говорила, что вы лишены этикета, склонны к фамильярности и ведёте себя так, словно для вас нет авторитета, но, похоже, она была слишком мягка в описании. — Заметила Кэйденс и, не выдержав, воскликнула. — Как тебе удалось пройти через стражу?

В ответ чёрная пони отодвинула в сторону прядь гривы, показав обрамляющий правую глазницу металлический овал, часть деталей которого будто уходила под шкурку. В нескольких местах отчётливо просматривались небольшие, крепко завинченные болтики. От верхнего и нижнего края овала торчали плотно сжатые суставчатые лапки, некоторые из которых легонько подрагивали, пропуская между собой тонкие лучики света. Вокруг этого механизма, заменяющего глаз, бордовыми плоскостями мерцали небольшие уголки кристаллов, вросших куда глубже, чем просто в шкурку. Они торчали как поодиночке, так и образовывая небольшие скопления, слегка заходя на висок от линии брови вокруг металлической оправы, отбрасывая на него тусклые красноватые блики.

— Знакомо? — Сухо спросила пони, заметив реакцию Кэйденс, на мордочке которой смешались отвращение и сочувствие.

— Какая мерзость... Око Медузы... — Сглотнув, проговорила та, отодвинувшись в сторону. — Обладать им по своей воле...

— Это "подарок". — Ядовито поправила принцессу чёрная кобылка, мрачно покачав головой. — Селестия обещала мне помощь в поиске возможности избавиться от этой дряни, и только поэтому я вожусь с её поручениями.

— И всё же, ты превратила моих стражников в камень!! — Закашлявшись, выкрикнула принцесса, ткнув копытом в сторону двери, где едва различался силуэт замершего у стены единорога. — И... и... даже доктора Циннамона! Он-то что сделал?

— Лапал меня за круп, пытаясь выпихнуть из комнаты!! — Выпалила чёрная пони и замерла, заметив изумлённую улыбку на мордочке Кэйденс.

— Что? Правда? Во имя любви, какой ужас. — Не сдержавшись, принцесса усмехнулась в прижатое к губам копыто, вновь ощутив лёгкий укол в потревоженных рёбрах. — Хорошо он не слышит этого.

— Вдобавок, все они скоро придут в себя и вот-вот заявятся сюда... — Буркнула, отвернув в сторону мордочку Эйранда. — Мне было нужно лишь пройти и узнать дорогу. Для стражников просто пара десятков минут потерялась, не более. Три... два... один...

— Кэйденс!! С тобой всё в порядке! Слава Селестии, на дворец снова напали и обратили стражников в камень! — Ворвавшийся в комнату единорог в сопровождении четырёх пони стражников осторожно обнял зажмурившуюся принцессу. — Я немедля найду нарушительницу спокойствия! Она должен быть где-то тут, твоего доктора нашли окаменевшим возле твоей комнаты. Возможно, он видел, куда направилась напавшая. Может она соучастница...

— Соучастница чего? — Чуть хрипловатый голос заставил его обернуться и встретиться взглядом с чёрной пони, стоящей поодаль.

— ТЫ!! — Шайнинг жестом приказал стражникам остановиться. — Что тебе тут надо, клептоманка!

— Оу, ты меня помнишь? — Пони наигранно удивилась. — Привет от Селестии!

— Ценностей из дворца Кантерлота тебе оказалось мало, теперь ты взялась за дворец в Кристальной? — Единорог прищурился, пытаясь предугадать, в какую сторону побежит незваная гостья, но та стояла, словно у неё тут ещё было незаконченное дело.

— Фу, как грубо, я не виновата, что тебе, как начальнику стражи, чаще всех попадало за пропажи из дворца. Надо быть бдительнее на своём посту, морская грива. — Эйранда уселась прямо на полу. — Но не льсти себе, я не к тебе, а к ней.

— И что мне мешает вышвырнуть тебя из дворца прямо сейчас? — Армор шагнул к пони, направив рог в её сторону.

— Две вещи... твой щит не работает против моей способности, а после того, как ты временно пополнишь своей фигуркой интерьер, я расскажу Кэйденс, как ты однажды.. — Кобылка сделала паузу, удовлетворённо заметив изменения на мордочке единорога, отчаянно показывающего копытом жест: "прекрати немедленно!". — Ладно, ладно... молчу.

Закончила она, но начало фразы уже разбудило любопытство в глазах принцессы, смотрящей в спину защищающего её супруга.

— А вы чего уставились? — Он обернулся в сторону смущённо переминающихся стражей, так до конца и не понимающих, является ли гостья нарушителем или другом их правителя. — Все свободны, и заберите с собой доктора... он должен скоро очнуться.

Кивнув, пони поспешили покинуть комнату, с трудом подняв и потащив обращённого в статую медика-единорога. Кэйденс, Армор и Эйранда, наконец, остались одни.

— Шутки в сторону, я знаю тебя с тех дней, когда ты был ещё только кадетом при дворце. Что тут случилось, пока я задержалась в пути? — Сухо и без тени улыбки проговорила Эйранда. — Не будь тут что-то серьёзное, я бы не встретила её в перевязках, а тебя на нервах, будто объявили о нападении чейнджлингов.

— Три дня назад на Ми Аморе напали посреди ночи. Был похищен артефакт и им же нанесены принцессе ранения. — Единорог устало сел рядом с розовой аликорном. — Дискорд, мне надо было сразу догадаться, когда на каждом этаже обнаружились окаменевшие стражники, но мне и в голову не могло придти, что принцесса Селестия пришлёт тебя.

— А кого ещё? — Удивлённо спросила пони, вновь добравшись до вазы с фруктами, и теперь чавкала черешней, ловко посылая косточки в ближайшую кадку с похожим на пальму растением. — Допустим... я так понимаю, мне тут делать больше нечего.

— Да, я отправила письмо с описанием пропавшего артефакта и того существа, что сопровождало похитительницу. Кажется, я никогда не забуду этого зрелища жутких лап и этих двух пар красных глазок. Оно прикидывалось Шайнингом, почти как чейнджлинг... — Белые копытца единорога обняли вздрогнувшую от нахлынувших воспоминаний принцессу.

Эйранда задумалась. Такое же описание уже встречалось ею в древнем дневнике, найденном в замке. В случайные совпадения она не верила. Коротко кивнув, она направилась к выходу, когда её окликнул Шайнинг.

— Стой, я провожу тебя. Не хватало ещё снова оставить замок под охраной из безмолвных скульптур. Пусть и на время. — Пробурчал единорог.

— А когда вернёшься, дорогой, расскажешь о том случае. Ты никогда не рассказывал о своих похождениях до нашей свадьбы. — Медовая интонация в голосе принцессы заставила его прижать копыто к горлу, а цокающую рядом пони тихо рассмеяться.

Они спускались по лестнице, миновав очередной пост стражи.

— Ты же не всерьез собиралась ей рассказывать? — Тихо прошептал Армор, хмуро смотря в сторону пони, весело крутящей по сторонам мордочкой. На деле он вызвался сопровождать её, прекрасно зная, что замок недосчитается нескольких предметов роскоши, едва пони покинет его стены. Теперь он внимательно следил, за всем мимо чего они шли, будь то ваза или хрустальный резной подсвечник.

— Рассказать о том, как ты ввалился ко мне в душ и потом в течение суток был замечательной каменной вешалкой для полотенца, перепугав кадетов своим оживлением? Или о том случае, когда гонялся за мной по всему дворцу, а потом потерялся в кантерлотском лабиринте? Под конец, попавшись в ловушку, ты провисел там несколько часов в весьма неудобном виде. – Хохотнув, отозвалась Эйранда, заметив как по белой мордочке единорога расползается румянец.

— Ты была в душе для жеребцов! — Возразил он, гулко топнув по покрытым ковром ступеням. — А использовать в ловушке нейтрализатор магии, украденный из музея, было подло!

— Ладно, насчёт первого соглашусь, некогда не понимала обозначения душевых в виде крыльев. Поди разбери, что они обозначают. — Пожала плечами пони: в тот день ей довелось оказаться в болоте, пробираться через паутину нижних ходов старого замка и первое, чего ей хотелось, — ощущение свежей воды из разбрызгивателя душевой. — А второе, ты же вернул его в музей, получил свою толику славы, а я немало битов за выигранный спор.

Единорог едва не навернулся со ступеней.

— Ты это подстроила?!

— Разумеется! Поймать в простейшую ловушку начальника охраны! Да ставки там окупили два таких нейтрализатора. — Эйранда протянула копыто, удержав единорога на месте. — Для тебя это было хорошим уроком, не так ли? Селестия считала, ты слишком полагаешься на магию и свою способность. После того случая ты стал уделять тренировкам куда больше времени. Не слышу «спасибо», между прочим. А ведь у меня для тебя был подарок...

— Не дождёшься. — Единорог с облегчением вздохнул, когда чёрная пони оказалась за пределами дворца, и ещё некоторое время стоял, смотря ей вслед. — Принцессе Селестии явно скучно, если среди её знакомых существуют такие персоны.

— Сэр, мы ничего не успели сделать. Вспышка и... словно время потерялось. Мы очнулись, когда уже другие стражи подняли тревогу и бросились за вами. Вы её знаете? — Пегас оранжевой масти с зачёсанной зубчиками синей гривой, встал рядом с единорогом.

— О, да. И, надеюсь, я её тут больше не увижу. Логично, что никто с нею не справился... а что это у тебя на лбу? — Армор уставился на трущего лоб пегаса, но написанная весьма цепкими чернилами надпись не желала стираться, лишь слегка размазывалась по шкурке. "Я люблю вашу сестру", значилось там кривоватым подчерком. — Флэш Сентри?

Тот, краснея на глазах, читал отпечатавшиеся на копыте буквы, не в силах подобрать слова для ответа. Он видел единорожку всего несколько раз и даже не был уверен в своих чувствах.

— Я... это... это не я! Не знаю, откуда эта надпись! Сэр!! Я бы никогда... — Растерянный стражник вжался в колонну у входа в замок.

— Эйранда... спасибо за подарочек... — Фыркнул едва слышно белый единорог. — А ты — в душ! Потом поговорим...

Оставив в покое отчаянно пытающегося избавиться от надписи стражника, он устало зашагал к принцессе. Ему ещё предстоял вечерок вопросов, и он желал лишь одного — чтобы он закончился чем-то приятным. Возможно даже с взбитыми сливками, запахом от камина и уютным ощущением мягкого крыла на спине.

Эйранда Конис держала путь в сторону единственного интересующего её строения. В нём, упомянутом Дэген Рьюстангом, возможно, ещё жил некто, способный пролить толику света на случившееся с казной Кристальной Империи. Звякающие в сумке бруски золота напоминали о своей тайне, которую ей не терпелось открыть. Своему предчувствию она доверяла, оно никогда не обманывало её прежде.

— За тобой следят, если тебе это, конечно, интересно... — Еле слышно раздался голос её амулета, отбросившего короткую зеленоватую вспышку на складки накидки. Эйранда обернулась, но никого не заметила. Орб частенько ошибался, но лишняя осторожность никогда не мешала.

— Если ты ошибся, я, всё-таки, выкину тебя в ближайшую канаву. Параноидальный ты кусок зелёного камня. — Прошипела она, юркнув под арку, услышав цокот копыт. Свернув в боковую улочку, она решила сделать небольшой запутанный крюк, выбирая путь так, чтобы в итоге убедиться в правоте слов своего заносчивого украшения. Мимо прошёл чуть помятый единорог, на груди которого покачивался серебристый кулон в форме капельки. Остановившись почти рядом с местом, где стояла Эйранда, он продолжил путь, поглядывая по сторонам, словно и сам скрывался от кого-то. Вжавшаяся в тёмный закуток пони старалась не дышать до тех пор, пока торопливые шаги не стихли.

---

— Мне кажется, я не совсем понимаю. Что там в записке? — Вороной подошел ближе, пытаясь рассмотреть в тусклом свете походного фонаря мордочку Диксди.

— Это... описание древнего обряда. — Тихо произнесла она, отвернувшись сторону. — И ты его знаешь, судя по написанному.

— Старшая ничего не говорила мне. Может быть так, что мы говорим о разных вещах? — Осторожно начал Ван, сделав свет фонаря чуть ярче, подкрутив фитиль телекинезом. — В чём суть обряда, про который ты говоришь?

Записка вновь завертелась, словно заблудившаяся в тумане бабочка. Пони вздохнула и поправила прядь гривы, подбирая слова, с которых стоило бы начать объяснения.

— Тут много инструкций. Я ещё никогда не принимала участия в подобном обряде. Его просто некому было провести и... я, наверное, наделаю массу ошибок... — Ушки дрогнули и сложились, почти скрывшись в гриве. Из-под фиолетовых прядей торчали лишь острые кончики. — Но могу начать приготовления... прямо сейчас.

Она казалась растерянной, и вороной уже пожалел, что поторопился отдать это послание сразу. Нужно было хотя бы добраться до основного лагеря или, вообще, когда экспедиция закончится, для начала выяснить у Старшей детали.

— Он очень древний и называется "Слияние". Функции ограничителя потребуется перевести в режим невмешательства, назвав точные параметры обряда, код директив и перечень участников... меня и тебя, видимо. В случае поправки на твой вид... — Она смутилась и отвернулась в сторону. Перепонки на ушках предательски заторчали, выдавая её беспокойство. Произнеся несколько певучих слов и поискав что-то в сумке, она достала небольшой флакон с тёмной и вязкой жидкостью внутри, медленно перетекающей от стенки к стенке, когда его наклоняли. — Ты говорил, что пил это, когда мы уходили из твоего дома.

— Если быть точным, ты... другая ты просто влила мне это в горло без всяких пояснений. — Вороной вздрогнул, вспомнив все те жуткие ощущения, которые он испытал в краткий миг, пока эта жидкость стекала по горлу. — Что это вообще такое?

— Это... В этом флаконе "Чёрная Слеза". Её можно собрать, лишь когда кто-то из моей расы получает сильный магический урон. Глаза временно приобретают чёрный цвет, и зрение становится похожим на неясные образы во мраке. Текущие слёзы обретают такой же цвет и являются сильнейшим нейтрализатором. Значит, ты даже не знаешь, зачем пил это у себя дома — Диксди задумчиво покачивала флаконом из стороны в сторону, рассматривая остающиеся на хрустальных стенках тёмные разводы. Мысль, что не одной ей не всё понятно, слегка обнадёжила её. — Это прекращает воздействие моей крови на таких... как ты. Убирает эффект магии Алой... Но странно, почему тебе необходимо выпить его в этом обряде. Ты же не будешь меня... кусать?

Она настороженно, словно испугавшись собственной догадки, посмотрела в сторону отрицательно крутящего мордочкой аликорна.

— Даже если надо, не собираюсь!! Ты чего!! — Вороной медленно вдохнул и выдохнул, приводя мысли в порядок. — Я отлично помню тот эффект, когда я был несколько не в себе, полный бодрости и обострённых инстинктов. Отчего казалось, будто я могу быть в пяти местах одновременно. В тот момент это было кстати, но...

— Хм... возможно, это какая-то перестраховка именно в твоём случае. Затем... то есть потом... тебе нужно будет провести правой стороной рога по правой стороне моего и это... это... — Она крутила записку пред мордочкой, слегка расслабив крылья. Хвост снова стал извиваться по полу, оставляя шипами мелкие царапинки. — Это будет означать мою роль "ведомой".
Вороной уставился на ставшую пунцовой мордочку Диксди, пытаясь понять, о чём вообще идёт речь. Судя по её реакции, казалось, будто она прочитала нечто очень личное и впервые обсуждала это с кем-то. Ван сел напротив переминающейся с копыта на копыто пони, пытаясь собрать разрозненные кусочки мозаики. Мысленно он просил обеих принцесс, чтобы его спутница была чуточку проще.

— И что дальше? — Наконец спросил он, когда пауза затянулась.

— Обряд в такой последовательности можно провести всего раз. Тут написано: ощущения могут быть или незабываемыми, или ужасными, но зависеть это будет от "ведущего" в обряде. Повторное его проведение не потребует использование "слезы" и многого другого. Остальное — лишь точные указания по настройке "око-часов" — Она растерянно смотрела на него. В больших круглых янтарного цвета глазках отражалась тусклая походная лампа и силуэт дымчатогривого. — Для избегания активации поддерживающей личности, мне потребуется отключить все блоки ограничителя на изменение сознания, директивы оценки болевых ощущений и физических повреждений. Тут же приведена команда для включения записи всего, что будет со мной происходить и синхронизации состояния с текущим статусом. Будет активирован целый ряд механизмов, анализирующих наличие посторонних предметов, ядов, субстанций и веществ без незамедлительного вмешательства нейтрализующих функций. Их активация будет запущена лишь на самой границе значений.

— Кажется, я понимаю тебя через слово... Анализ ядов — это запустившаяся директива в циферблате, когда в тебе оказался сок тех ягод? — Вороной вспомнил реакцию нового ограничителя, когда тот впервые оказался на бедре Диксди.

— Да. Ограничитель может анализировать такое самостоятельно. Новый яд будет нейтрализован и внесён в архив устройства. Все обладающие таким устройством дем... пони будут не восприимчивы к подобному виду яда. — Синяя пони кивнула и улыбнулась. — Поэтому такие настройки очень странные, они делают меня практически беззащитной. А ещё... мне потребуется снять все артефакты и сложить их на расстоянии не ближе метра от себя. Иначе... они могут вступить в резонанс с магией Алой, и это будет необратимо. Как странно...

— Более чем странно. — Ван уже жалел, что вообще взял эту записку, но при этом гвоздик любопытства застрял в мыслях и не желал никуда деваться. Пока он собирался с мыслями, перепончатокрылая уже искала нечто в сумке, сложив записку в один из кармашков. — А там ещё что-то более конкретное написано? Или более понятное...

— Не знаю, интересно это или нет, но там написано, все проходили этот обряд даже раньше, чем я. Получив всего пятый ранг владения артефактами. У меня же, наверное, сейчас уже намного выше. Быть может, даже достаточный, чтобы носить "живые доспехи", если бы они сохранились. — Она достала потрёпанную книгу и стала листать, пытаясь найти нужный разворот.

— Уже не первый раз слышу об этой броне. Что это вообще такое? — Единорог с облегчением нашёл способ перевести тему. Разговор ему казался личным, да и половина сказанного могла трактоваться как угодно. Это заставляло ощущать себя не в своей тарелке. Упоминание же о других, прошедших обряд, навело его на мысль, прежде всего, выяснить детали у Старшей. При удобном случае.

Диксди обернулась, задумчиво посмотрев по сторонам, не выпуская из телекинеза книгу.

— Это множество артефактов, собранных плотно друг с другом. Они закрывают почти всё тело. Некоторые части содержат в себе сразу несколько артефактов, соединённых жёстким или подвижным способом, если расположены близко к суставам. Обычно, один раз одев такой, его обладатель уже не снимает его никогда. — Демикорн прикусила нижнюю губу, словно пытаясь вспомнить тех, кто при ней носил такое. — У моей наставницы были полудоспехи... Но я не помню никого, у кого были бы полные. Можно поискать иллюстрацию... если тебе интересно.

— Спрашиваешь... — Вороной расстелил изрядно общипанный коврик изо мха. — Ещё как интересно... оу!

Восклицание вырвалось, едва он обернулся. Перед устроившейся на подстилке Диксди в паре сантиметров над полом переливалась мерцающими линиями фигурка демикорна. Медленно вращаясь, она стояла в гордой позе, слегка задрав подбородок. Большую часть тела покрывали жёстко соединённые части доспехов, практически не имея симметричных деталей. Если на плече виднелись два круга с пазом, в котором мерцало оранжевое сияние, то на другом оказалось три ромба, центры которых переливались изумрудным светом. Большая часть сочленений выглядела громоздкой. Даже когда фигурка бесшумно зашагала после прикосновения стилусом, вороной ощущал в её движениях тяжесть брони. Диксди была права, каждый элемент был артефактом сам по себе, символы на них вспыхивали и гасли, чередуясь с другими, и это создавало ощущение разбегающихся волн из случайно выбранных центров.

— А кто это? — Ван вглядывался в фигурку массивного демикорна, в сравнении с которым Диксди казалась даже изящной.

— Хм... Рыцарь Лацертус. — Синяя пони коснулась стилусом головы фигурки и рядом возникла надпись. — Его данные были сохранены первыми в ограничителе. Представители первого поколения чаще всего носили самые полные доспехи... Их сила и данные позволяли одеть их без всяких тренировок.

Несколько движений, и голову гордого жеребца закрыл шлем, нижняя часть которого походила на выкованную из металла челюсть дракона или ящера, дополняя острое лезвие рога.

— А внесли его в ограничитель за особые заслуги, как понимаю? Это что-то вроде почести! — Высказал догадку Ван, но, заметив задумчивое покачивание стилуса над изображением, осознал её ошибочность.

— Не совсем. Девятый ограничитель был впервые активирован им, вот и всё. Сейчас он на мне. — Вздохнув, перепончатокрылая сместила доспехи в сторону, оставив демикорна без них. Бока открытого тела покрывала не шёрстка, а, скорее, костяные пластины, идущие параллельно рёбрам или даже являющиеся их частью. В местах, где крылья крепились к телу, виднелся рельеф тугих мышц и сухожилий, слишком явно выступающих наружу. Вдоль спины шли острые наросты, постепенно переходя в хвост, словно собранный из костяных колец и острых плоских шипов, торчащих из него. Одного взгляда на него было достаточно для понимания, каким грозным оружием могла быть эта часть тела.

— Что может быть общего между ним и тобой? — Едва не воскликнул вороной, вглядываясь в это, несомненно, сильное, но вызывающее легкий ужас существо.

Шумно вдохнув воздух носом, Диксди сменила картинку на другую, прокрутив несколько изображений. Казалось, череда фигурок, предметов, каких-то деталей пропадала в воздухе в одной стороне, а с другой, в это же время, появлялась другая. Наконец перед вороным очутилась фигурка его самого.

— Всё просто... во мне нет ничего от пегаса. — Она ткнула в изображение Вана и, рядом с цокающим на одном месте аликорном появились надписи на инитиумнарском. Часть из них сложилась в изображение небольшого пегаса, плавно шевелящего крыльями, словно зависшего на одной высоте. — У какого существа есть любовь к предметам с магией? Кто не способен ходить по облакам? Для кого... внутренний жар не так страшен? Какое существо становится сонливым в сильный холод?

— К чему эти вопросы? — Ван озадаченно смотрел на говорящую шёпотом пони, с трудом понимая, куда она клонит.

— Ты же понимаешь, часть кого составляет меня? Верно? — Она вытянула вперёд копытце, на котором мерцал артефакт, поглощающий шум. Украшенный чешуйками и узором, походящим на сплетённые когти и шипы, он переливался холодными бликами на гранях выгравированных символов.

— Нет. Не понимаю, если честно. — Дымчатогривый пытался угадать эмоции в янтарных глазках, где отражались сияющие линии объемного изображения аликорна, но это ему не удалось. Перепончатокрылая опустила мордочку. — Ты куда больше похожа на пони, чем... он. Правда. У тебя такая приятная шёрстка и... кьютимарка.

Вороной скользнул кончиком крыла по синей пони, указав на знак её призвания. Образ увиденного жеребца не выходил у него из головы. Бросив взгляд на бок Диксди, он с трудом представлял её выглядящей так же и в подобном доспехе. И всё же, это несколько объясняло высказанные Армосом легенды. Встреть он такое существо, сложно предположить, принял бы он его за друга или всё же посчитал противником. И всё же... В том, как держал себя названный Лацертусом рыцарь, ощущалось благородство и честь.

— Ну, спасибо... — Шепнула Диксди, накрываясь накидкой. Фигурка аликорна пропала, едва стилус с глухим щелчком вошёл в паз на браслете. — Хорошо, что меня принимают за необычную ночную пегаску. Послушав рассказы Армоса, можно и собственного отражения испугаться.
"Она запомнила слова единорога", подумалось Вану. Диксди повернулась на бок, расслабив крылья, и вскоре размеренно задышала, ткнувшись мордочкой в копытца. Её хвост подрагивал во сне, стараясь обвить бедро или скрутиться колечками. Иногда с её губ срывались певучие слова и она, высунув язычок, облизывалась, будто ей снилось нечто вкусное. "Око-часы" тихо шуршали и тикали, отмеряя одним им известный промежуток времени.

В палатке археологов пегаска устраивалась на ночёвку.

— Ты заметил, как у нашей спутницы изменились глаза? — Спросила она Блэка, остановившись над сумкой с пересобранной поклажей. — Не знаю, особенность ли это её занятия, но вместе с ними она тоже стала вести себя иначе. А потом... снова янтарный цвет и ощущение, словно в ней другая личность...

— Алиорин, дорогая, мы побывали в месте, где всё было необычно, а тебя беспокоит цвет глаз нашей проводницы? Ты серьёзно? Вспомни, с этими камушками на груди у нас у всех глаза были... не от мира сего. — Земнопони потягивался и устраивался в своём двухместном спальном мешке. Армос вызвался убрать костёр и заодно привыкнуть к вернувшейся магии. Пока его не было, пони занял самое удобное место для себя и для Алиорин. — Стой, тебя правда это волнует?

Пегаска кивнула. В тот момент такая знакомая пони стала неведомым существом, от которого веяло древностью и силой. Даже попытавшись вырваться, она столкнулась с крепкими и сильными перепонками, против которых её крылья казались просто пучками перьев. И это плавно струящееся фиолетовое пламя в уголках глаз, смотрящих с любопытством, будто впервые рассматривали пегаса так близко. А потом огромные крылья медленно раскрылись, выпуская её на холодный пол.

— Она была горячей, Блэк. Неестественно горячей. — Задумчиво проговорила Алиорин, вспоминая окружающее её тогда тепло.

— Пф, поговори с ней. Вдобавок, на ней всяких древних штук почти с десяток. Может это от них. У меня нет причин не доверять той, кто знала мою родню, знаешь ли. — Зевнув, отозвался Блэк, приглашающе приподнимая кармашек спального мешка. — Выброси мысли прочь и давай спать. Утро вечера чего-то там...

Вздохнув, она забралась в уютное тепло кармашка. Ощущая размеренное дыхание земнопони, она постепенно погрузилась в сон и ей снились кристаллы и долгие переходы, в тёмных углах которых время от времени появлялись фиолетовые, следящие за нею глаза.

Парочку Армос застал уже уснувшую.

— Не одному мне значит показалось... — Тихо прошептал он, бросив взгляд на посапывающую пернатую пони. — Всё сходится. Наша артефактор явно имеет куда больше тайн, чем это видно на первый взгляд. Потомок ночного пегаса и кисточковых? Я так прямо и поверил.

Единорог, слегка подсвечивая себе мерцанием рога, достал записную книжку и стал листать её, пока не добрался до нескольких записей десятилетней давности. Улыбнувшись, он поставил несколько галочек и пару знаков вопроса в конце пунктов списка.

— Осталось проверить, не из ордена ли её провожатый. — Сказал вслух свою мысль единорог, замерев в задумчивости над записями. Такие документы, как у неё, могли сделать лишь при содействии кого-то из Кантерлота. У ордена такие возможности были, и это наводило на мысли о причастности магов. — Для простого единорога он слишком спокойно себя ведёт... может, он...

Шорох ворочающейся во сне парочки оборвал его мысль и, поспешно сунув книжку в сумку, он погасил магию рога. Армос, решив до самого прибытия на место не проявлять своих подозрений, забрался в спальник и положил голову на копыта.