Уцелевшая

Одна

by Mattatatta
перевод Silent Brat
благодарность за вычитку и редактуру выражается Ане

Вокруг было тихо. Но тишина эта казалась недоброй.

Я медленно открыла глаза. Мир вокруг плыл и кружился, и потребовалось усилие, чтоб сфокусироваться на нём. Я находилась в лежащем на боку вагоне, среди разбросанного багажа, осколков стекла и песчаных холмиков, нанесённых ветром через разбитые окна. Я пошевелила ногами — они немедленно отозвались болью. С протяжным стоном, стараясь не сделать больнее, я медленно поднялась.

Что произошло? Я опустила голову, пытаясь разобраться в туманных воспоминаниях. Я ехала в поезде. Я спала, но меня разбудило письмо от Твайлайт, а потом… потом был какой-то яркий свет и… взрыв? Все вокруг вдруг замолчали, или, может быть, я оглохла, или…

Ох, пожалуйста, только не это. Остальные пассажиры!

Я качнулась вперёд и двинулась на спотыкающихся копытах вдоль вагона, выискивая других пострадавших среди разбросанных вещей. Мои травмы подождут, сначала надо помочь другим, убедиться, что они в порядке.

Я сдвигала в сторону сумки и чемоданы на случай, если под ними кто-то застрял; я звала, но так никто и не ответил. В вагоне я была одна. Где же все остальные пассажиры? Что с ними случилось? Тщательно, но не теряя времени, я осмотрела весь поезд, от локомотива до тормозного вагона. Нигде не было ни следа пони, только беспорядочно разбросанный багаж и личные вещи.

Во мне начала расти паника. Что, если меня никто не заметил, я пролежала без сознания слишком долго, и все пони собрались вместе и ушли за помощью? Сколько же прошло времени? Я выбралась наружу, под яркое пустынное солнце, и, хромая и задыхаясь, взбежала на вершину ближайшей дюны. За ней открылись ряды дюн, протянувшихся до самого горизонта, но таких же пустых. Ни единого силуэта на горизонте, ни цепочки следов, ведущих от сошедшего с рельс поезда… нигде никого, только песок и синее небо.

Холодная когтистая лапа страха сжала мою грудь. В отчаянии я позвала на помощь, но никто не откликнулся.

Из глаз потекли слёзы, я продолжала кричать, пока не охрипла.

Все пони ушли, а я осталась здесь.

Я поплелась обратно к поезду, мои слёзы капали на песок и мгновенно испарялись в поднимающейся жаре. Как они могли бросить меня? Почему они меня не заметили? Сколько прошло времени с их ухода, и куда они направились?

В голове росла пульсирующая боль. Я рухнула в тени опрокинутого вагона, закрыла глаза и пожелала, чтоб таинственная тишина пустыни сменилась тихим шелестом мирного леса. Ничего не случилось. Я застонала – голова болела просто невыносимо, а вскоре и остальные раны напомнили о себе уколами боли по всему телу.

Я подняла взгляд и попыталась разобраться, где болит больше всего. При крушении я получила множество порезов и ушибов, но, к счастью, ничего серьёзного. Порезы уже перестали кровоточить и немного затянулись, хотя я понимала, что одно неосторожное движение может открыть их снова. Синяки были большими пурпурными пятнами, хорошо различимыми под жёлтой шёрсткой. Они отзывались тупой болью при каждом движении. Я надеялась, что остальные пассажиры тоже не слишком пострадали, но если они так спешили, то, возможно, тяжёлые травмы всё-таки были? Но разве в поезде не было ни одной аптечки, которая хоть немного поддержала бы пострадавших до прихода помощи?

Я осторожно поднялась на ноги, но чуть не потеряла сознание от приступа головокружения и вынуждена была опереться на стену вагона. Надо найти аптечку. Несколько раз глубоко вдохнув, я практически на одной силе воли забралась обратно в вагон. К счастью, достаточно скоро я нашла небольшую кухоньку. Аптечка первой помощи по-прежнему висела на стене. К моему удивлению, никто ею в последнее время не пользовался – не была тронуто ни одного бинта или таблетки. Я потёрла лоб – пожалуй, сейчас не вполне подходящий момент, чтоб глубоко задумываться.

Я откопала и проглотила пару таблеток болеутоляющего. Затем уселась посреди хаоса разбросанных закусок и забытого багажа и постаралась не думать о том, что всё это абсолютно бессмысленно.

Возможно, мне стоит остаться тут? Здесь безопаснее. Здесь есть еда, вода и крыша над головой. Поисковая партия легко обнаружит поезд. Я смогу прожить здесь несколько дней, прежде чем продукты начнут портиться, но... как же другие пассажиры? Все те пони, которые ушли? Я осмотрела оставленные ими вещи – одеяла, фляги с водой и прочие вещи, которые пригодились бы группе, собравшейся пешком вернуться в город. Почему они всё это бросили?

Впрочем, какова бы ни была причина, факт в том, что у ушедших едва ли достаточно воды на всю группу. На таком расстоянии от цивилизации это очень рискованно. У меня в животе как будто прокатился тяжёлый каменный шар.

Я приняла решение. Мне тоже придется уйти. Я должна убедиться, что другим пони не угрожает опасность.

Мой взгляд блуждал по вагону, пока не зацепился за мои седельные сумки.

К середине дня жара в пустыне начала обжигать. Я летела в нескольких копытах от земли, чтобы не слишком пострадать при падении, если мои крылья откажут. Крылья ныли и требовали отдыха, но не настолько, чтоб я сдалась. Таблетки сделали что могли, превратив множество очагов острой боли в тяжелое онемение, разлившееся по всему телу. Я подгоняла себя, надеясь догнать остальных пассажиров до заката. Мне надо было убедиться, что с ними всё хорошо, и я надеялась, очень надеялась, что они пошли вдоль железнодорожных путей либо в Эпплузу, либо в Додж Узловой. Но, не найдя на песке следов копыт, которые подсказали бы мне выбранное ими направление, я не была уверена в том, что сама на правильном пути. Всё, что я знала – я пробыла без сознания слишком долго и, когда очнулась, ветер мог уже стереть все следы.

Я могла бы отправиться в сторону Эпплузы — скорее всего, поезд сошёл с рельс ближе к ней, чем к Доджу. Но я боялась, что если кто-то отправился в противоположном направлении, то к тому времени, как я доберусь до Шерифа Сильверстара и он соберёт поисковую партию, эти пони уже будут в большой опасности. И если ориентироваться на то, сколько всего они оставили в поезде, то, скорее всего, их запасов воды хватит не более, чем на один день. Если же все отправились в Эпплузу, то через пару дней я, не встретив никого, доберусь до Доджа Узлового, и тогда, по крайней мере, буду уверена, что ни один пони не заблудился в глубине пустыни.

В поезде я собиралась в спешке. Содержимое седельных сумок было отброшено и заменено пакетами первой помощи и какой-то едой. Я захватила две фляжки, наполнив их водой до краёв. Одна из них была моей – подарок от жителей Эпплузы – другую я подобрала среди вещей, разбросанных вокруг сошедшего с рельс поезда.

Нитки железнодорожных рельсов тянулись подо мной. Я внимательно смотрела по сторонам и вслушивалась в звуки пустыни. Несколько раз я замечала какое-то движение в стороне от путей, и на какую-то секунду мне казалось, что это лежащий на песке пони. Я в ужасе поворачивала в ту сторону, но оказывалось, что это либо греющаяся на солнце ящерица, либо взлетающий стервятник, который позже присоединялся к нескольким другим, парящим высоко надо мной.

Я чувствовала облегчение от того, что никого не находила, но в то же время это и беспокоило меня. Возможно, я вообще двинулась не по тому пути; пассажиры могли срезать через пустыню. Но у меня не было времени на то, чтобы осматривать сколь-нибудь обширную область, и я только надеялась, что это не станет роковой ошибкой.

Заметив чуть в стороне тень от большого валуна, я решила ненадолго там остановиться. Крылья уже едва меня несли, а в горле першило от пыли. Хотелось отдохнуть и глотнуть воды. Когда я приземлилась в тени, едва смогла удержаться на копытах – ушибы немедленно напомнили о себе.

Я сбросила сумки и, отвинтив пробку с фляжки, сделала большой глоток. Я закрыла глаза и расслабилась, надеясь восстановить хоть немного энергии, прежде чем продолжать полёт.

Что-то упало неподалёку от меня. Я открыла глаза и увидела двух стервятников, усевшихся на валуне и открыто меня разглядывающих. Я сделала ещё один глоток, не сводя с них взгляда. Птицы смотрели в ответ, терпеливо и неподвижно. Я закрутила крышку фляги и подошла к ним.

— Простите, вы не видели других пони, идущих в этом направлении?

Большие птицы в замешательстве переглянулись и отрицательно помотали головами.

— Вы уверены? Никаких пони, которые в последнее время шли по пустыне на своих четырёх?

Они снова помотали головами.

— Оу. В любом случае, спасибо, — я отвернулась и начала собираться. Если местные животные их не видели, то они либо прошли здесь очень давно, либо не появлялись тут вовсе. И, как бы то ни было, мне нужно двигаться дальше. Либо я найду их по дороге, либо прилечу в Додж Узловой. И чем раньше что-либо из этого случится – тем лучше.

Я сделала последний быстрых глоток из фляжки и забросила седельные сумки на спину. Несколько болезненных взмахов — и я вновь под полуденным солнцем, лечу через пустыню вдоль железной дороги. На этот раз стервятники не последовали за мной.

Ужасающий, бесконечный вой отражался эхом от стен пещеры, в которой я пряталась. Я смотрела на выход, но за ним висело всё тоже красноватое одеяло летящего песка. Слышать звук – это одно… я взглянула на один из порезов – он снова открылся и в рану забился песок. Но оказаться снаружи, в этой буре – намного хуже…

Она появилась из ниоткуда. Пустыня была неподвижна, тиха и казалось безопасной. И прежде чем я успела понять, что происходит, поднявшийся ветер вдруг бросил мне в глаза горсть песка. Я врезалась в дюну, порвав ремень на одной из фляжек и почувствовав, как открылись успевшие зажить порезы. Вскочив на все четыре копыта, я поспешно засунула пострадавшую фляжку в сумку и побежала вперед сквозь бурю в поисках укрытия. Рев ветра оглушал, тысячи песчинок царапали бока и резали глаза, я не видела ничего дальше своего носа.

Я никогда раньше не попадала в песчаную бурю. И я совершенно не ожидала, что может налететь так внезапно, и что летящий песок может так больно жалить. Я не могла ни видеть, ни лететь и едва могла дышать – ощущения намного хуже, чем когда учишься плавать. Нет, даже хуже, чем когда в первый раз пытаешься взлететь.

Пещера, обнаруженная мной в основании одной скалы, была словно благословением. Если бы к тому моменту, когда я забралась внутрь, я не кашляла песком, то, несомненно, попыталась бы обнять песчаный пол. Теперь же, обнаружив это убежище, я могла только ждать, пока буря пройдёт. И это ожидание продолжалось уже целый день.

Прошло уже три дня с тех пор, как я покинула разбитый поезд, но я до сих пор не знала, приблизилась ли хоть немного к Доджу Узловому и пассажирам, за которыми я отправилась. Если бы я осталась в поезде, эта песчаная буря едва ли смогла бы мне повредить. У меня было бы убежище. Но как я могла оставаться, зная о десятках пассажиров, бредущих по пустыне? Что если буря застала их на открытом месте?

Крылья жаждали полёта — а не дрожали, испуганно прижавшись к бокам, что случалось куда чаще – а я не могла двинуться. Буря была слишком сильна, и те несколько минут, которые я провела под секущим песком, давали понять, что я не продержусь долго, если попытаюсь снова выйти наружу.

Я должна сидеть и ждать. Я должна сохранять спокойствие, терпение и мыслить позитивно. Песчаная буря скоро пройдет, и я найду потерявшихся пассажиров в полной безопасности.

Но… после трёх дней полёта, не должна ли я была найти хоть кого-то? Мне сложно было представить большую группу пони, способную на собственных копытах обогнать пегаса. Даже такого пегаса, как я. Даже бегущие в панике пони. Нет, к этому времени я непременно должна была бы их догнать. Или, может, я перескочила их? Или отправилась не в ту сторону? Я всё время летела вдоль путей, и даже когда осмеливалась удалиться чуть дальше в пустыню, всё равно держала нитки рельсов в зоне видимости. Это был единственный ориентир в пустыне, как днём, так и ночью – я не доверяла остаткам тех знаний о навигации по звёздам, которые пришлось выучить в Лётном Лагере. Но если среди пассажиров оказался кто-то, кто помнил навигацию и знал пустыню, пропавшие пони могли пойти более коротким путём, и это значило бы, что они всё ещё впереди.

Я уронила голову на сложенные передние ноги. Факт в том, что прошло уже три дня, а я не видела ни единого пони. Вода в одной фляжке уже закончилась, а в другой её оставалось меньше половины. И если бы не странное, неприятное кручение в животе, то её бы я тоже допила.

Если я выпила уже почти две фляги воды, то у остальных пассажиров вода должна была закончиться совсем. Или только подходила к концу? В поезде оставалось очень много ёмкостей для воды – как и нетронутой еды и аптечек. Я по-прежнему не понимала, почему они бросили столько всего; даже если они думали пойти налегке – почему хотя бы не взять достаточно воды?

Тяжелая боль запульсировала в голове. Я накрыла голову копытами и зажмурилась. Это всё было неважно – этим пони нужна помощь и, скорее всего, я единственная, кто достаточно близко для того, чтоб эту помощь оказать.

Я подняла взгляд на потолок пещеры. А что, если я уже опоздала? Что, если я их не найду?

Грудь сжал удушающий приступ паники. В животе будто прокатилось холодное ядро. Дыши глубоко – прошептал голос подсознания. Успокойся, буря скоро закончится. С остальными всё будет хорошо – ты скоро в этом убедишься. Дыхание начало выравниваться, но мне всё равно не хватало воздуха. Перед глазами всё поплыло и я их закрыла. Медленно досчитай до десяти. Один… Два… Три…

Понемногу способность дышать вернулась ко мне. Вместе с ней пришли последствия нескольких бессонных ночей, но я не стала сопротивляться. Я бы что угодно предпочла этому месту, даже сон без сновидений.

Утро встретило меня спокойствием и тишиной. В сравнении с завываниями песчаной бури, ставшими привычными за ночь, разница показалась почти угрожающей.

Я вскинула голову и огляделась. Я по-прежнему была одна. Яркое утреннее солнце освещало стену пещеры напротив входа. Песчаная буря миновала, мне вновь пора в дорогу.

Зевнув, я поднялась на ноги. Сборы заняли совсем немного времени – убедиться, что я ничего не забыла, и глотнуть воды. Нервы нервами, но заработать обезвоживание сейчас было бы не самой удачной идеей. Хотя, если я в ближайшее время не найду источника воды, подобная опасность поднимется во весь рост.

Прежде чем выйти из пещеры, я осторожно выглянула из-за угла. Осторожность никогда не повредит – мало ли, какая опасность может притаиться за дверью, поджидая беспечного путника. Выйдя наружу и прикрыв глаза копытом от солнца, я осмотрела пустыню. Железная дорога была едва видна, а на горизонте я заметила пылевое облако – след уходящей бури. Я взмахнула крыльями и поднялась в небо в поисках других ориентиров.

Но крылья пропустили очередной взмах, и я чуть не упала, когда увидела очертания города на горизонте. Сверкающие нитки железнодорожного пути вели прямо к нему, что позволяло оценить размеры города и окружающих его садов. Додж Узловой — я была близка к спасению.

Я стрелой метнулась к городу. Наконец-то! Я возвращаюсь к цивилизации! Хотя мой долг всё ещё не выполнен. Сначала мне надо будет зайти в офис шерифа и сообщить об аварии. Я надеялась, что пассажиры добрались сюда раньше меня, и не придется высылать за ними поисковую партию. Додж Узловой – большой город, но я провела здесь немного времени и плохо запомнила местность. Например – где вообще может находиться офис шерифа? Возможно, первым делом мне стоит зайти на вокзал – там будет много пони, заинтересованных в судьбе Эпплузского поезда. Они подскажут, что делать.

Здания приближались. Ни одно из них издалека не походило на офис шерифа, но вокзал я заметила почти сразу. Возле платформы даже стоял поезд. Хорошо – значит, можно будет сразу отправить сообщение в Кантерлот. У меня больше не оставалось зачарованных свитков, которые можно было бы отправить напрямую Твайлайт, и почтовая служба была лучшей заменой. Твай, должно быть, переживает за меня. И за всех нас. Если тот взрыв прокатился через всю Эквестрию, остальные девочки будут рады узнать, что все живы.

Я уже была достаточно близко, чтоб различить груды чемоданов на платформах, но вокруг них не было ни одного пони, который занимался бы погрузкой. Я медленно перевела взгляд на улицы Доджа – они тоже были пусты. Собственно, и стоящий у платформы локомотив не дымил и не исходил паром. Я плавно повернула направо и пролетела над улицами города, внимательно оглядываясь в поисках его жителей. Почему я не слышу обычного городского шума?

Город внизу казался пустым. Как будто все ушли отсюда. Дома стояли тёмные, из них не доносилось ни звука. Ночью такое положение вещей, пожалуй, было бы нормальным, но не в середине же дня.

Комендантский час? Послеполуденная сиеста? Они ждут очередную песчаную бурю? Быстрый взгляд вдаль – но горизонт везде чист. Я спикировала и мягко опустилась на главную улицу, подняв небольшое облачко пыли. Тихая дорога, безжизненные здания, лёгкий ветер перебирает мою гриву, скрипит открытыми дверями и шелестит занавесками. В прошлый свой визит я запомнила Додж Узловой совсем другим.

Могли ли… на самом деле?..

— Нет… — пробормотала я, хватая ртом воздух. Это невозможно.

Здесь никого нет.

— Нет! –закричала я, срываясь в галоп. Я кричала и звала на помощь, отказываясь верить в увиденное. Я стучала в двери, заглядывала в разбитые окна – и никого не находила. Я сорвала голос, мои крики сменились неразборчивыми рыданиями, и я упала посреди улицы, спрятав лицо в копытах. Здесь никого нет. Додж Узловой, крупнейший город на этом краю Эквестрии, стал городом-призраком.

Все пони исчезли.

Не было никаких пассажиров, заблудившихся в пустыне. Никто не ждал возвращения поезда в Додже. Ни в Эпплузе, ни где-либо ещё, скорее всего, не осталось ни одного пони. Когда ударная волна от магического взрыва прокатилась над землёй, она не только пустила поезд под откос и повредила здания, но и забрала с собой всех пони. Только личные вещи и одежда напоминали о том, что здесь когда-то кто-то жил.

Но почему я ещё здесь?

Я подняла голову. Копыта начали машинально постукивать по земле, когда я ухватилась за эту мысль. Почему я ещё здесь? Как мне удалось остаться?

Внезапно у меня перехватило дыхание. Свиток! Я спала, когда Спайк прислал мне ответ Твайлайт. Я проснулась как раз вовремя, чтоб увидеть, как он взрывается в нескольких дюймах от моей головы… превращаясь во что-то магическое и фокусируя на мне свою энергию. А потом… потом был…

Я крепко зажмурилась, но вставшая перед внутренним зрением картина была не менее яркой и страшной, чем сама волна. Если бы всё это случилось парой секунд позже…

А что с Твайлайт? И со Спайком?

Я медленно вытерла глаза. Если Твайлайт смогла отправить мне защитное заклинание, она могла отправить его и всем остальным, наложить его на саму себя и, возможно, даже защитить Кантерлот. Передо мной забрезжил лучик надежды.

Возможно, у неё даже было достаточно времени, чтоб спасти всех, до кого она могла дотянуться, и мои друзья сейчас могут быть на пути к Кантерлоту. И мне тоже надо туда попасть. Если я смогу найти остальных, всё будет хорошо. Твайлайт будет знать, что делать. Она должна знать, что случилось.

Я встала на ноги и взглянула вдоль улицы. Множество железнодорожных путей выходило из Доджа Узлового, но я смотрела на тот, который вёл в Понивилль – домой. Я опустила взгляд на свои копыта, на грязную гриву, спускающуюся к земле спутанными локонами, и вздохнула. Мои фляги опустели, грива и хвост требуют слишком много ухода, а впереди ещё одно долгое путешествие. Мне надо подготовиться.

Я вернулась в центр города, пытаясь напевать какую-то беззаботную мелодию. Получалось не очень радостно. Я искала какое-нибудь здание, которое выглядело бы не слишком тёмным и пугающим. Вскоре мне попалась парикмахерская – её дверь была открыта и за ней я видела небольшую комнату с двумя потёртыми стульями и большими зеркалами. Для проверки я подошла к порогу и заглянула внутрь. Судя по тонкому слою песка на полу, здесь никто не был уже несколько дней. В остальном же парикмахерская, казалось, открыта и ждёт своего первого сегодняшнего клиента.

Из глубины здания до моих ушей донёсся слабый скрип.

— З-здраствуйте? – прошептала я. Я всматривалась в темноту, ожидая ответа и всё ещё надеясь, что я здесь не одна. Моё сердце убежало в копыта, но я постаралась, чтоб мой голос не дрожал и вошла внутрь.

— Простите, я не хотела вторгаться, но… эмм… мне нужна вода и я надеялась, что у вас можно набрать фляжку.

Тишина окружала меня как стая голодных волков.

— И… и я хотела бы одолжить ненадолго ножницы, если вы не против. Становится сложно ухаживать за гривой и хвостом в… нынешних обстоятельствах… Н-но я сама подстригусь, вам не стоит беспокоиться!

Я оглянулась, ожидая, что вот-вот из теней выйдет хозяин парикмахерской… никто не появился. Тишина комнаты пугала меня всё больше и я начала пятиться к выходу, пока не заметила проигрыватель справа от себя. Нервно оглянувшись, я подбежала к нему. На шпиндель всё ещё была надета пластинка, хотя её немного присыпало песком. Я аккуратно сдула его и коснулась заводного ключа.

— Я, пожалуй, включу музыку, но ненадолго, честно! – сказала я, обращаясь к темноте в задней части зала.

Я поставила иглу на начало записи и вскоре комната наполнилась звуком труб, играющих быструю, джазовую мелодию. Я подошла к зеркалу и взглянула на своё отражение. Глаза опухли и покраснели от слёз, которые продолжали предательски бежать по лицу. Я смотрела на колтуны и грязь в моих волосах, на сломанные перья в бандане. Да уж, я плохо следила за подарком Буйволов…

Жеребец на записи запел и, вздохнув, я опустила взгляд на полку перед собой. Быстрая инспекция ящиков выдала мне щётку для волос. Я села в кресло, надела щётку на копыто и принялась вычёсывать колтуны из гривы. Мой взгляд невольно вновь встретился со взглядом моего отражения. Мы бездумно смотрели друг на друга. Я попыталась улыбнуться:

— Не бойся, Флаттершай. Как только ты доберёшься до Кантерлота и найдёшь остальных, всё будет хорошо. Вот увидишь.

Изображение смазалось, и новые слёзы закапали на пол. Я опустила взгляд.

— Всё будет хорошо — прошептала я.