Я другая
Я хочу освободиться
Что мы чувствуем, когда одиноки? Недостаток общения, ненужность, мы впадаем в депрессию, начинаем метаться, даже становимся ненормальными. После разрыва с подругами я не находила себе места, я не люблю быть одна и никогда не любила, всю мою жизнь, я старалась быть с кем-то, чтобы кто-то был рядом, выслушал меня, мог помочь.
Я гуляла с Танком в парке, сегодня день, когда мы с подругами выгуливали своих домашних питомцев, по понятным причинам я не с гуляю с ними, но привычки остались.
Я сидела на скамейке и смотрела, как моя черепаха медленно, но уверенно идет ко мне, я сняла с него пропеллер, чтобы Танк размял ноги. Мы обходим парк по кругу, с него этого достаточно, да и с меня тоже. Он уже подошел к скамейке и медленно улыбнулся мне.
― Ты быстро добрался, ты стал ходить быстрее, смотри, вскоре сможешь обогнать
идущую пешком пони. ― Я встала со скамейки и пересела на другую, в нескольких метрах от первой. ― А теперь к этой. ― Он развернулся, чтобы я была у него на виду, и начал движение. Интересно, что он чувствует, когда идет ко мне, думает, что он несется сломя голову или же мечтает, чтобы я надела обратно его пропеллер, чтобы он поднялся в воздух и смог двигаться быстрее.
Тут на Танка налетела Вайнона, собака принялась облизывать его морду и вилять хвостом.
― Вайнона, отойди от него, сколько раз я тебе говорила не кидаться на всех подряд. ― Из-за куста вышла Эплджек, она оттянула Вайнону от Танка. ― Пойдем, там Рэрити, Твайлайт и Пинки играют со своими питомцами. ― Она посмотрела на меня, я даже не знала, что сказать, просто подняла копыто и робко помахала, но она уже исчезла за кустами.
― И тебе тоже привет! ― крикнула я погромче. Я хотела, чтобы она услышала, повернулась ко мне и тоже сказала “привет”. Но этого не произошло, я очнулась от своих мыслей, вспомнив, что Вайнона перевернула Танка вверх ногами, подойдя к нему, я исправила положение. ― Ну, пойдем домой или еще погуляем? ― Он лишь моргнул и повернулся в сторону, откуда вышла Эйджей с Вайноной. ― Не, мы туда не пойдем, нам там не рады. ― Никогда не думала, что черепаха может состроить щенячьи глазки, все же он любил играть с Совелием, Вайноной, Гамми… они были его друзьями. ― Хорошо. ― Его мордашка медленно стала переходить из расстроенной в довольную. ― Но одно “но”, я буду тут, когда захочешь домой, просто вернись сюда. ― Я нацепила на него пропеллер, он потерся о мою мордочку и полетел. Я вернулась и села на скамейку.
Я надеюсь, они его не прогонят, он ведь не виноват, что его хозяйка сначала делает, а потом думает. Я достала из седельной сумки книгу и принялась читать. Не думала, что буду так жить, в нескольких метрах мои друзья, я буду их так называть вне зависимости от того, кем они меня считают, сейчас они там, сидят, играют, болтают и ведут себя так, как будто меня нет. Какого они так взъелись? Я знаю, из-за меня Флаттершай в больнице, я наделала много глупостей, но это не повод, чтобы так со мной поступать.
Я слышала их крики и разговоры, Эйджей, наверное, ничего не сказала им, хотя они поняли, что я недалеко, из-за Танка.
Прошло, наверное, двадцать минут, а я все на той же странице, на которой открыла книгу. Я сидела и думала, неужели они решили меня оставить, придут ли они, чтобы извиниться или мне идти с извинениями? Я… я стала бояться их, я боюсь, что они снова будут на меня кричать, осуждать, это больно, но можно вытерпеть, чтобы заполучить прощение. А может я его так и не получу, они могут еще сильнее разгореться, срываясь на мне, а затем уйдут.
Разумеется, они не думают о моих чувствах, я же Рэинбоу Дэш у меня, как и у Эпплджек, титул железной пони. Рэрити сейчас наверняка думает, что я ничем не занята, что я пинаю облака со злости, или они ничего не думают, а просто наслаждаются проведением времени со своими зверюшками и друг другом, пока я тут убиваюсь.
― Не занято? ― Я обернулась и увидела его, тот жеребец, с которым я столкнулась пару недель назад, он новенький, или я его не замечала? В последнее время я стала замечать в Понивиле новых пони, сначала я думала, что они приезжие, но оказалось, я не всех видела. Он стоял напротив меня, в его телекинетическом захвате парил футляр для гитары и книжка.
― Нет конечно, садитесь. ― Я показала копытами на то место, где он мог сесть.
― Спасибо. ― Он положил футляр рядом со скамейкой, а сам сел, фривольно развалившись, и принялся читать книгу.
― Обычно при кобылах в такой позе не сидят, ― сказала я. Он опомнился и покраснел.
― Простите. ― Он быстро подорвался и сел как надо, при этом чуть не поскользнувшись на ровном месте.
― Хи-хи… ― Я сама немного смутилась, отвернувшись от него, я уткнулась в книгу, в надежде, что она сделает меня невидимой, и я испарюсь.
Я почему-то вспомнила, как гуляла с мамой в парке, она покупала мне мороженое, которое я обычно роняла, споткнувшись. Мама тогда говорила, что я пацан в юбке... Из воспоминаний меня вырвал голос.
― Вы ждете ребенка?
Вопрос меня ошарашил.
― Что?! Нет, я не беременна, с чего вы взяли!? ― Казалось, он сам не понял моего изумления, а затем улыбнулся и засмеялся.
― Нет, я не об этом, просто я вас видел с кобылкой, она чем-то похожа на вас, и я подумал, что вы ее мать и пришли с ней погулять, я видел ее тут недалеко, думал, вы ее ждете.
Многие пони, увидев меня в первый раз со Скуталу, так думают, мне это льстит.
― Ахах… нет, она не мой ребенок, просто она, как бы это сказать, считает меня своей сестрой, старшие сестры ее подруг ― мои друзья, и она ко мне привязалась, повторяет за мной, подражает... это сложно объяснить.
― Ну почему? У вас неплохо получается, как я понял, вы решили стать для нее старшей сестрой, поскольку она видит в вас тот идеал, к которому надо стремиться?
― Да, именно так. Но не волнуйтесь, вы не первый, кто так говорит, я как-то раз свозила ее в Клаудсдейл. Как только мы зашли в супермаркет, она опрокинула стеллаж со сладостями, после чего меня отчитали, а одна пожилая пони сказала: «Понарожают абы кого и не воспитывают, позор вам, мать...»
Он засмеялся, и я увидела, что его передние верхние зубы были немного длинными.
― Ну вас действительно можно принять за ее маму, хотя в ней нету того, что есть у вас.
― Правда, и чего же? ― Мне стало интересно.
― Ну, у вас такой… яркий цвет, не каждый день видишь пони со всеми цветами радуги в гриве, причем у вас совсем не женский вид…
― В смысле? ― Я знала, что выгляжу как кобыла, которая хотела быть жеребцом, но всегда думала, что во мне есть какая-нибудь женственность.
― Ну ваша грива растрепана, сами вы не блещете манерами, не следите за своим внешним видом.
― Да? А вы сели сюда, как будто в публичный дом пришли. Я могу стать женственной, когда захочу, только зачем? Я каждое утро встаю, треплю гриву, чтобы она была похожа на ту, что была вчера, и полетела. Не вижу тут ничего плохого. ― Я надулась.
― Ладно, ладно, я понял, я тоже не вижу ничего плохого. Просто хотел сказать, что вас это красит, при всей этой эм… неряшливости, вы выглядите довольно потрясающе. На ваш вопрос «зачем?», я думаю, что в наряде и с макияжем, вы будете выглядеть еще лучше.
После этого мы сидели молча, затем я решила спросить.
― А вы недавно в Понивиле или тут живете? Просто я вас раньше не видела.
― Эм… я тут живу, родился тут, но я часто в разъездах. Я музыкант, езжу по городам, пою в пабах и публичных заведениях, меня редко можно увидеть здесь.
― А, так вот откуда эта поза, часто там так сидите?
― Эй… что вы так к этой позе прилипли? Да, немного вульгарно, но до вас мне никто не говорил, что так нельзя сидеть.
― Простите, просто это с детства, мой отец так сидел, и мама его за это била полотенцем.
― У вас, наверное, интересная семья?
― Да, очень… ― Я не хотела говорить с ним на эту тему. ― Так значит бываете тут нечасто.
― Да, но я решил остепениться и пожить тут, буду играть в местных заведениях.
― О, значит я буду вас часто видеть?
― Разумеется, если хотите, приходите ко мне на выступления или домой на чашечку кофе.
― Предпочитаю чай. ― Блин, дура, о чем ты думаешь? Спроси его имя. ― Эм… я так и не узнала ваше имя.
― О простите, где мои манеры? Меня зовут Меркьюри, но для друзей просто Мерк или Мэри, называйте как хотите.
― Хи-хи… а я Рэинбоу Дэш. ― Он посмотрел на меня, как будто увидел привидение.
― Вы та Рэинбоу, что олицетворяет элемент верности?
― Да как бы, но можно сказать, что я в отставке.
― Почему?
― В свете недавних событий мы отказались от элементов Гармонии и… ― Мне пришлось рассказать ему ту же историю, что и другим пони, которые не понимали, почему я не кручусь вокруг Твайлайт и друзей.
― Я думаю, у вас все будет хорошо. ― Он похлопал меня по плечу, и я почувствовала, что краснею.
― Возвращаясь к той теме, вы бы сами хотели стать мамой?
― Я? Никогда не задумывалась над этим, ну то есть, может когда я играла с моей подругой Флаттершай в дочки-матери, я изображала маму, или когда мне стукнуло двадцать один. Но ходить с пузом, кормить, соблюдать режим ― для меня это дико, может когда-нибудь, но точно не сейчас. А к чему эти вопросы? Новый способ затащить кобылу в постель?
― Что? Нет… просто вы переменчивы, то задира-мальчик, то кобылка-мама на подхвате.
― Сочту за комплимент. ― В кустах что-то треснуло, я оглянулась, но заметила лишь белый рог, который быстро спрятался за листву, и удаляющееся цоканье копыт. Неужели нашу мисс Рэрити захватило любопытство, и ей интересно, с кем Рэинбоу Призрак Дэш так болтает. По правде, мне куда легче после разговора с Меркьюри, чувствую себя немного увереннее, приятно, когда есть тот, кто выслушает. Скуталу тоже можно пожаловаться на свои проблемы, но она жеребенок, ей все не скажешь.
― А кого вы ждете, или вы просто тут сидите?
― Я гуляла с моим питомцем, это черепаха. Я его отпустила, он дружит с питомцами моих... ― Я сделала воздушные кавычки копытами. ― ...подруг, ну не страдать же ему.
― Вы правильно сделали, у вас добрая душа.
― Спасибо. ― Тут кусты снова зашевелились, из них вышла Рэрити, она несла Танка в своем телекинезе. Подойдя почти вплотную, она положила мою черепаху на землю и развернулась. ― И тебе спасибо, Рэр. ― Она замешкалась, казалось, хотела развернуться и что-то мне сказать, но не судьба, она ушла. Может, если я надавлю на одну из них, они заговорят со мной?
― Вау, это одна из ваших… ― Он тоже сделал воздушные скобки. ― ...подруг?\
― Ага, ― расстроенно сказала я. ― Они хорошие, я не буду против, если вы пойдете к ним поговорить, можете прямо сейчас пойти.
― Нет, спасибо, мне нравится ваше общество.
Танк потерся о меня мордочкой. ― Нам пора домой, если хотите, можете нас проводить.
― Буду не против. ― Он взял книгу и футляр, и мы пошли.
По дороге к моему дому выяснилось, что Меркьюри очень общительный собеседник, на протяжении всего пути, мы ни разу не замолкали, рассказывая друг другу истории.
― Да, когда мой отец узнал, что я получил кьютимарку музыканта, а не сапожника, он очень рассердился и от злости швырнул в меня галошу. С тех пор у меня что-то вроде фобии на галоши, я боюсь, что они возьмут и полетят на меня.
― Несладко вам было.
― Именно, а расскажите мне о своих родителях.
― Эм… я не хочу говорить на эту тему.
― Но почему? Я ведь вам рассказал про своих.
― Дело не в этом, просто для меня это болезненно, я расскажу, но не сейчас. ― Он понимающе посмотрел на меня и улыбнулся.
― Это ваш дом?
Он был поражен моим домом, ну а как же иначе? Не все пегасы живут в таких, кроме Клаудсдейловских, но там дома многоквартирные, а вот отдельно стоячий особняк уже диковинка.
― А то, копытная работа, ― хвасталась я.
― И вы не боитесь, что его унесет ветром или еще что-нибудь случится?
― По правде говоря, побаиваюсь. Когда намечается дождь с сильным ветром, я обычно поднимаю дом над бурей, чтобы его не разнесло в клочья.
― У вас все предусмотрено.
― Естественно, а то бы я жила в таких же домиках, что и остальные.
― Ха-ха… ну я может к вам как-нибудь в гости зайду.
― Для начала отрастите пару крыльев, ― пошутила я.
― Ну ладно, я пойду, мне надо готовиться, у меня вечером выступление в баре «Голубая Устрица» если хотите, приходите, я скажу, чтобы вам забронировали столик.
― Не стоит, я сяду на свободное место.
― Ну как знаете, до свидания.
― До свидания. ― Я помахала ему, а затем полетела домой.
Я сидела на кухне, ковыряя вилкой вафлю. Не такая уж я мальчиковая, я могу быть женственной, и почему это меня так задело? Мне это говорили сотни раз, причем сорок процентов из них была Рэрити. ― Все! Я покажу, какой я могу быть. ― Я встала из-за стола и направилась к себе в гардероб. ― Погодите, а что я надену? Я осознала, что ни черта в этом не понимаю. Разумеется, обычно я шла к Рэрити, и она одевала меня с иголочки, помню, когда мы с ней перебрали крепкого шампанского, она одела и накрасила меня, и я стала похожа на кобылу легкого поведения. Хех…
Я зашла в гардероб, казалось, там прошелся ураган, настолько давно я не прибиралась. Я с головой зарылась в эту кучу в поисках того, что можно будет надеть на вечер.
― Это не подойдет, это тоже... блин, что надеть! ― Быть женственной не так просто, как я думала, если помирюсь с Рэрити, то скажу ей об этом. Порывшись чуть-чуть глубже, я нашла красное платье с розой на лямке, похожее носила одна танцовщица танго в кино.
Не помню откуда это у меня, но, как ни странно, оно было не помято и пахло хорошо. Порывшись еще, я достала золотые туфли с Гала. Прихватив найденное, я пошла в душ, хорошенько вымылась и принялась за укладку волос. ― Где мой выпрямитель? ― Непослушные пряди с трудом ложились на свои места.
Через полчаса я была похожа... не знаю, нужно мнение со стороны, по-моему я похожа на потаскушку.
― Ладно, Рэинбоу, ты сделала как умела, теперь нам надо выйти в город…
Погасив весь свет в доме, кроме ночника, я заперла дверь и полетела в Понивиль.
Огни вечернего Понивиля освещали мне дорогу, все пони куда-то шли и с кем-то встречались, в это время гуляют взрослые, жеребят уже загоняли домой мамы с папами.
Приземлившись, я быстро стала объектом всеобщего внимания. Кобылки смотрели так, словно я собралась увести их парней, а жеребцы с аппетитом и вожделением, если рядом с ними стояла жена или девушка, они также получали подзатыльник.
Видимо, я не переборщила с макияжем. Я направилась в сторону бара, и вскоре косые взгляды прекратились. Было непривычно, платье жало в некоторых местах, может я его не так одела? Или надо было что-то пододеть под него? Всю эту мумбу-юмбу я могла бы спросить у Рэрити, но в данный момент ее советы были недоступны для меня.
― Эй, Рэинбоу Дэш! ― Я обернулась, ко мне подбежала мятная единорожка.
― Привет, Лира.
― Привет, потрясающее платье, ты в нем просто сногсшибательна.
― Спасибо.
― Не скажешь, по какому поводу ты так нарядилась?
― А, так просто, решила проветриться, и я тут с одним музыкантом познакомилась…
― Меркьюри?
― Да, а откуда ты его знаешь?
― Да так, учились вместе в музыкальной школе. Так вот ты для кого начистила перышки, знаешь, многие кобылки хотели быть на твоем месте, колись, у вас все серьезно?
― Не, он просто пригласил меня в бар, а я решила сходить, ввиду недавних событий мне тоже нужно расслабиться.
― Я слышала о том, что случилось, как там Флаттершай?
― Спроси остальных, меня туда не пускают, тогда бы я день и ночь сидела около ее постели.
― За что они так?
― Просто вспомнили все дерьмо, что я сделала за эти четыре года, гидра была последней каплей, но мне кажется тут еще что-то, не знаю. ― Она сочувствующе посмотрела на меня.
― В любом случае помни, что ты не одна, помимо них у тебя есть мы: я, Бон-Бон, Дерпи и другие.
― Спасибо, я ценю это. ― Это действительно было большим теплым подарком.
― Ну ладно, раз ты собралась похитить сердце одного жеребца, не буду мешать, пока. ― Она мне помахала, я сделала тоже самое. Развернувшись, я продолжила было путь, но столкнулась с ними. Эйджей, Пинки Пай, Рэрити и Твайлайт шли навстречу мне, они это делали назло? Как бы то ни было они меня заметили, и их реакция была весьма естественной ― не каждый день увидишь меня такой, в любом случае они меня игнорируют, значит и я буду делать так же. Я задрала нос выше и пошла плавной походкой в их сторону.
Я хотела с ними помириться, подойти, поговорить, но я пробовала, а они не обращали внимания, сделаю так же, посмотрим, кто первый сдастся.
Я прошла мимо них, почти задевая крылом бок Эйджей, думала обернуться, чтобы посмотреть на их реакцию, но решила не забивать себе голову, этим вечером я шла в бар, где будет выступать мой новый друг, и я хочу отдохнуть от этой суеты.
Вот я стою у порога бара, это довольно популярное заведение. Если в Сахарном Уголке можно выпить кофе, горячий шоколад или поесть сладостей с ребенком, то в Голубой Устрице имеется кое-что покрепче сидра, и покажут то, чего в Сахарном Уголке точно не будет.
На входе меня встретили пастельные тона неоновых ламп, освещающих коридоры, комнатные пальмы ― все, чтобы создать атмосферу пляжной кафешки Лас-Пегасуса.
― Ваше пальто, мисс? ― обратился ко мне гардеробщик.
― Простите, я только в платье. ― Он понял и вернулся на свое место, я вышла из коридора. Внутри было спокойно, пони сидели за столиками, пили, говорили, я даже заметила родителей Рэрити.
― Здравствуйте, мисс, ― встретил меня пони-официант. ― Вы, наверное, та особа, о которой говорил мистер Меркьюри.
Он все же забронировал на меня столик. ― Да, это я.
― Пожалуйста, прошу. ― Он показал мне на пустой столик у сцены. Я села за него, но официант не уходил. ― Чего-нибудь желаете?
― Да, «Белого Сталлионградца» пожалуйста. ― Официант вежливо кивнул мне и удалился, а я обратила внимание на сатирика, который сейчас выступал.
― Грифоны тупые… вот история, писал мне в письме один пони. Он еще жеребенок и учится у них по обмену, решил он как-то прикольнуться над остальными учениками, он запустил в школу трех свиней и написал на каждой по цифре: один, два… готовы? Глубоко вдохните… и четыре. ― Зал взорвался хохотом. ― Все! ― Жеребец-сатирик ушел со сцены, и послышался голос ведущего.
― Я вижу вы уже разогрелись, сейчас выступает наш новенький певец, пожалуйста примите его и не критикуйте слишком строго.
На сцену вышел Меркьюри, он сел на табуретку посреди сцены и подвинул микрофон поближе.
― Здравствуйте, дорогие зрители, я рад, что выступаю тут, в вашем чудесном заведении. Первая песня посвящается моей новой подруге, с которой я познакомился сегодня днем ― Рэинбоу Дэш. ― Это было неожиданно, его гитара забренчала.
Я вижу…
Я снова вижу глаза твои.
Это отражение
Моей любви.
Весь мир
Превратил я, шутя,
В тебя ―
Везде я вижу тебя.
Пусть всё будет так, как ты захочешь,
Пусть твои глаза как прежде горят,
Я с тобой опять сегодня этой ночью,
Ну а впрочем,
Следующей ночью,
Если захочешь,
Я опять у тебя.
И мне неважно ―
который день, который час.
Время остановилось,
Есть только небо и свет твоих глаз.
Я свободен и счастлив,
И эта песня о том,
Что мы узнали ― жизнь так прекрасна.
Сейчас поверьте, а поймете потом.
Пусть всё будет так, как ты захочешь,
Пусть твои глаза как прежде горят,
Я с тобой опять сегодня этой ночью,
Ну а впрочем,
Следующей ночью,
Если захочешь,
Я опять у тебя.
Мои друзья и братья!
Я с вами счастьем поделюсь.
Всем сегодня точно хватит ―
Я это знаю и не боюсь.
Пусть на этой сцене однажды
Точно так же слова мои
Сможет пропеть когда-то каждый ―
Слова о любви.
Пусть всё будет так, как ты захочешь,
Пусть твои глаза как прежде горят,
Я с тобой опять сегодня этой ночью,
Ну а впрочем,
Следующей ночью,
Если захочешь,
Я опять у тебя.
Зал захлопал, и я тоже не удержалась, мне понравилось. Не думала, что кто-то посвятит мне песню, те влюбленные, кто преследовал меня раньше, почему-то пели совсем другие песни.
― Спасибо, следующая песня про то, что нам всем нужна свобода и любовь. ― Он снова заиграл.
Я хочу освободиться,
Я хочу освободиться,
Я хочу освободиться от твоей лжи.
Ты так удовлетворена собой, ты не нужна мне,
Я должен освободиться.
Богиня знает, Богиня знает, как я хочу освободиться.
Я влюбился,
Я влюбился впервые в жизни,
И я знаю, что на этот раз это по-настоящему.
Я влюбился.
Богиня знает, Богиня знает, как я влюбился.
Во время выступления он перехватил свою гитару телекинезом и стал ходить по сцене от одной части зала к другой, мне же хотелось вскочить и начать танцевать. Это и произошло, посередине гитарного соло, он слез со сцены и, схватив меня, потащил танцевать. Я кружилась вместе с ним в быстром танце, я вообще-то не очень хороший танцор, но он направлял меня. Единственное, что нам мешало ― тот факт, что туфли были сделаны вовсе не для того, чтобы в них так танцевать. Соло закончилось, и я села на свое место, а он пошел обратно на сцену. И продолжил петь.
Это странно, но это правда,
Да!
Я не могу свыкнуться с тем, как ты меня любишь,
Но я хочу быть уверен, когда уйду через ту дверь.
О, как же я хочу быть свободным, детка.
О, как же я хочу быть свободным.
О, как же я хочу освободиться.
Но жизнь все же продолжается.
Я не могу привыкнуть к жизни без,
К жизни без, жизни без тебя рядом со мной.
Я не хочу прожить в одиночестве, эй,
Богиня знает, я должен был сделать это по-своему.
Так, детка, разве ты не видишь?
Я должен освободиться.
Я должен освободиться,
Я хочу освободиться,
Я хочу, я хочу, я хочу, я хочу освободиться.
Зал снова хлопал.
Уже десять минут я смотрела на мима, который изображал, как будто он застрял в стене.
― Ну как тебе? ― Обернувшись, я увидела, что Мерк сидит рядом.
― Классно, мне понравилось, у тебя очень хорошие песни.
― Я рад, что тебе нравится.
― Ты сам их сочинял?
― Да, недавно. Ты, кстати, отлично выглядишь, я чуть не запнулся, когда увидел тебя.
― Круто, да? Я же говорила, что могу быть более женственной.
Мы еще посидели, я выпила наверное пять или шесть бокалов «белого сталлионградца», после чего мы разошлись.
Домой я шла уже поздним вечером, все разошлись по своим домам и спят, но в некоторых окнах еще горел свет. Я сняла с себя туфли, хоть они и смотрелись отлично с этим платьем, но после танцев натерли и стали неудобны, было так приятно выпустить ножки на волю.
― Я хочу освободиться, я хочу, я хочу, я хочу, я хочу освободиться, ― я напевала строки из песни Меркьюри, не знаю почему, но она засела у меня в голове. ― Ты так удовлетворена собой, ты не нужна мне. Я должен освободиться! ― Проходя мимо бутика Рэрити, я заметила, как штора дрогнула, и темный силуэт отошел от окна.
― Да, да, смотри, подглядывай! ― крикнула я ей в надежде, что она меня услышит, и все мною сказанное, западет в душу так же, как слова Твайлайт в тот роковой день. ― Я иду из бара, я напилась, и мне хорошо! Слышишь? Хо-ро-шо! Мне сегодня песню посвятили, ясно?! ― Я смотрела в окна жилой части бутика. ― И пел мне красивый жеребец, ха-ха, я может выйду замуж, а ты в девках сидеть будешь. ― Не знаю, сколько я кривлялась у ее дома, но поняла, что «белый сталлионградец» ― моя личная сыворотка правды. ― И еще одно перед тем, как я уйду домой спать, твои туфли ― фуфло, в них танцевать неудобно! Ты никудышный дизайнер! И шмотки твои безвкусны! ― Я швырнула туфли в сторону ее дома, одна туфля ударила в дверь, а вторая попала по фасаду. ― Арривидерчи, мисс Щедрость!
Тут раздался гром, и с неба полились капли дождя, я решила отложить пешую прогулку и полетела. Я неслась, не обращая внимания на то, что мое платье промокло, вскоре я долетела до дома. Зайдя внутрь, я включила свет и была напугана ― на меня смотрела ужасная пони в кроваво-красном платье, из ее глаз лились черные ручьи, затем я осознала, что у меня потек макияж и громко заржала.
Я смеялась без остановки, все же у одиночества тоже есть плюсы ― это свобода, я никому ничем не обязана. Но мою радость мигом сменила горечь в душе, смех захлебнулся, я снова заплакала. Я так скучаю без них, я так хочу к ним.