Сказка о том, как умирают города-государства. Переделанная и дополненная

Пикник на обочине

Сеявшие — пожнут

https://www.youtube.com/watch?v=GJleW4TCQM0

Замаскированное чудище дерганно склонило голову набок и с мгновенно сменившей плач жуткой восковой улыбкой произнесло:

— Честно сказать, вообще практически ничего не чувствую.

В поразительно ясных буркалах нет ни намека на обильно лившиеся считанные мгновения назад слезы.

Гребанная ящерица не настолько устрашала.

— Тогда на кой ляд концерт устраиваешь?! – от резкого движения перевязанная нога опять ударилась о столик. Внук Старейшины зашипел от боли. – Аркскх! Чего тебе, убогий, от меня надо?

— Любви и сочувствия, вестимо, – новое буханье на колени перед постелью. – Единственный ручной перевертыш, за коим просил следить аки за зеницей ока – погиб! У кого же еще искать утешения?

Изверг протянул к товарищу копыта, делая характерные движения губами.

— ИЗЫДИ! – заорала жертва, отползая по кровать прочь. – НА ПОМОЩЬ! НА ПО…

Ему грубо заткнули рот. Диверсант попытался оборониться, однако сил хватило лишь на слабую отмашку.

Спина уперлась в стену.

Конец.

Выхода нет.

Веки сами собой зажмурились.

— Успокоился? – услышал труженик Революции через пару минут напряженного ожидания.

Жертва госпитализации мигнула.

— Прошу прощения, – пугающие искорки в серых  глазах погасли. – Официально заявляю: в ближайшее время не намерен искать утешения. У вас во всяком случае, — краткая заминка. – Да и в принципе в нем, откровенно говоря, не нуждаюсь.

Вытащил кляп.

— Ага, то есть ОПРЕДЕЛЕННО не намерен воспользоваться моим незавидным положением ради удовлетворения скорби по монстру? – лучше уточнить, чисто во избежание.

— Нет. У меня сейчас действительно почти нет чувств, – Принц отошел от койки. – Разум твердит, якобы жалеть стоит по меньшей мере о  незаконченном эксперименте, не говоря уже о тысячах погибших соотечественников. Увы – не могу. Всё-таки «боевой пыл» не зря называют лучшим военным препаратом из когда-либо созданных. Позволяет не только встать и пойти грызть глотки, но и не печалится по поводу их принадлежности.

— Так какого же хрена…- столик не замедлил воспользоваться унверовым возмущением. – Проклятье!

— Сказал же: ПОЧТИ, – изгнанник принялся маршировать по комнате. – Страсть как хочется балагурить и хохотать — не знаю уж, гипертрофированная естественная реакция или побочное действие — ну и всякое разное по мелочи, не особо приятное для окружающих. Стимуляторы, обезболивающее, адреналин, стресс, ожоги, непрекращающиеся кошмары и предчувствие неизбежной гибели. Короче: давно бы уместно скопытиться. Вместо этого – энергия так и прёт. К сожалению, вряд ли надолго.

— Тогда давай к делу, – внук Старейшины раздраженно отодвинул надоедливую мебель подальше. – Надеюсь, медиков отослал не только ради идиотских шуточек.

— Разумеется, — неуместный прыжок на месте. — Для начала вызнать о Диане. Хотя бы с целью внести финальные поправки в методику перед поимкой следующего подопытного, — псих быстро-быстро забормотал себе под нос несуразицу. Различить удалось лишь «лабораторные условия» и «воспроизводимость». Прекратил столь же внезапно, сколь и начал. – Вопрос иного дня. А то и десятилетия. Думал обсудить дальнейшие действия, аж предпринял определенные приготовления, да в итоге расслабился  – спасательные работы самоочевидны, а в политике мы… подвешены. Первый ход за ними. Предположительные варианты обдумал – стратегию выработаю.

— А-га, — протянул непригодившийся охотник на магов. – Замечательно – может приляжешь? Чтобы не маячить? И вообще: с какой это радости я в бинтах, а казалось бы целиком сварившийся самоубийца едва ли не сальто крутит?

— Без понятия. Вообще. Сколько себя помню живучестью отличался – и результативностью магического лечения, — таки буквальный кувырок. Неудачный. -  Касательно же успокоения, увы нет: принятые вопреки рекомендации вещества не позволят, — наркоман поднялся с пола, протанцевал к окну и радостно возопил. – Лентус идет! Следовательно, лед тронулся. Превосходно. Через пару минут вас покину – выздоравливайте и так далее, однако же прежде позвольте задать мучающий меня вторые сутки вопрос, — он вприпрыжку подбежал к товарищу и прошептал на ухо. – Рог-то у вас реально отрос или таки галлюцинации?

Глубокий вдох.

Выдох.

Напоминание о важности идиота и пройденных испытаниях.

Исполненный достоинства ответ:

— Отвали.

-

— Значит, такова твоя новая просьба, – не спеша поворачиваться к собеседнику, прокомментировал пегас.

— Это не «моя просьба», — процедил единорог, старательно сдерживая рвущееся наружу раздражение неслыханным обращением. – А нужда Города.

— Разумеется, — степенный кивок. – Как и прежде. Как и всегда, – прежде нехарактерно спокойный тон треснул, явив горькую обиду. –  И ведь неизменно верю тебе, брат. Из года в год. Не важно, организовать ли исход с внешнего периметра или лично проследить за транспортировкой живых мертвецов к линии разграничения. Любой приказ, подтвержденный лишь уверением в его конечной благости для Отчизны – воплощался. Даже требование пренебречь священным долгом, да еще и пролив кровь вопреки всему не пожелавших предать своей чести собратьев – исполнено. «Волей Лордов».

— Не более сотни раненых,– поспешил возразить Рефел, почуяв недоброе. – В случае неподчинения СКОРЕЕ ВСЕГО рассыпавшихся бы пеплом.

— «Скорее всего», — будто эхом отозвался. – «Не более сотни раненых». Плюс полторы тысячи униженных, разоруженных и взятых под арест, — негромкое хмыканье. – Мой соверен наконец пришел в себя. Ненадолго. Беседовали буквально полчаса назад. Рискнешь угадать внезапно открывшуюся мне тайну?

Волшебник вздрогнул и прикрыл веки.

— Близ отдал приказ только и исключительно об эвакуации Облачного, — почти прошептал не дождавшийся ответа принц. -  Ваше предательство ему и в страшном сне бы не привиделось. Сверх того – узнав подробности, перво-наперво заметил: «слава предкам, на посту оставался ты и конечно же не допустил подобного…», — он не договорил. Зарделся. Сник. – Не суть. А еще поведал о попытке переворота и собственной принятой по здравому раздумью и осознании последствий переходу на иную сторону. Обретя в награду рабство, — цыканье зубом. – При первом же намеке на неподчинение Лорда Воздуха без лишних слов взяли и отстранили от управления собственном телом…

Невнятный горловой звук – будто рвавшемуся наружу рыку резко перекрыли воздух.

Старший не воспользовался паузой,  позволив младшему довести мысль до конца.

— Тем не менее, худшее не произошло. Брошенные на произвол судьбы земные не просто выжили, но победили того, перед кем весь Город спасовал во дни его величия. И вот в часы их величайшего триумфа и скорби ты приходишь и ПРОСИШЬ…- резкий поворот. Пышущие негодованием очи устремились на машинально отступившего соратника, — нашей помощи для ОЧЕРЕДНОГО предательства – худшего, нежели все предыдущие. Да что вы за звери…

Щелчок.

Развоевавшийся юнец еще какое-то время вещал, вращая глазами и чуть ли пену не пуская, прежде нежели обратил внимание на отсутствие звука.

— Мы – граждане Города, — обычно приберегаемым для преподавания тоном ответил Принц магии. — Мы – законная власть. Они же – изменники, покаранные небесами. Всё свершаемое нами, свершается ради Высшего Блага. И я не прошу, но приказываю, а на самом деле — предсказываю: через полчаса твои солдаты во главе с командиром будут готовы к сокрушению мятежа и восстановлению порядка. Услышал?

Заклятье с тихим шипением развеялось.

 - Так понимаю, альтернативой подчинению станет превращение меня в безвольную куклу – с последующим недобровольным выполнением плана? Не рекомендую, — Рефел вопросительно поднял бровь. – Ведь благоразумно извещенные о произошедших событиях товарищи легко опознают подмену. К тому же, рано или поздно придется отпустить. Более того – совместно править. Причем не только когда-нибудь, но и прямо сейчас – пока Близ не поправился, бремя власти пребудет на моем челе, — хрустнул шеей, выпрямился и громко провозгласил: – Ответ отрицательный. Стоит барьеру окончательно развеяться и пегасы уйдут в Облачный. Более не участвуя во всей этой галиматье.

— Хм, дезертирство, — невольно отступая на шаг, презрительно бросил единорог. – Недолго же тебе понадобилось носить корону, чтобы изменить Родине.

— Кто бы говорил, — за озорным тоном крылась опять-таки никак не соответствующая привычному образу сердечная печаль. – Пора вам пожать плоды ваших решений. Ни я и подчиненные перышком не пошевелят, пусть хоть всех вас перережут, — подчеркнуто-издевательский поклон. -  Тем не менее, чисто для демонстрации нежелательности для меня подобного исхода, намекну: освобождение заключенных стало бы неплохим первым шагом к мирному урегулированию, — точеный, аки на параде, разворот и не уступающий ему в красоте маршевый шаг к краю парапета. – Аудиенция завершена.

Маг долго смотрел вслед упорхнувшему брату.

А после в бешенстве растер в порошке несколько камней из кладки и вызвал центр.

Встретив шквал вопросов и донесений об оставляющих посты по всему городу летунах.

Однако времени не теряет.

Пришлось довольно жестко призвать коллег к тишине.

— Ситуация изменилась. Нас предали, — с руганью трущие уши министры застыли. — Крылатые отказались не только от поддержки…настойчивой дипломатии в столь невероятно удачный для атаки момент, но даже и от защиты сердца нашей Отчизны, — ропот неверия удалось погасить единственным жестом. – Необходимо срочно выработать новую стратегию. Ваш покорный слуга готов выложить на рассмотрение имеющиеся наметки, однако полноценное обсуждение придется отложить  — сколь бы малоосмысленной не стала назначенная встреча, отказ от нее губителен. Через двадцать минут жду каждого у ворот — при регалиях и со стандартным дипломатическим набором.

Разрыв.

Ни прощаний, ни ответов, ни пояснений.

Конечно подобная грубость не пристала будущему правителю, однако же ему просто не до того сейчас. Остается надеяться на понимание и врожденную интеллигентность волшебного народа.

К счастью, предпринятая для разнообразия на своих ногах прогулка утихомирила бушующее нутро. Близкое же лицезрение работающего, организованного, несмотря на многомесячную осаду держащегося  в чистоте Города укрепил на мгновение пошатнувшуюся уверенность в правоте свершаемого дела.

Производительный, счастливый порядок, где каждый знает своё место и не разбазаривает, но умножает оставленное предками под мудрым и бдительным руководством наилучших – разве существует что-либо более достойное борьбы? Для которого нет жертвы невозможной или усилия чрезмерного.

Как нет прощения осмелившимся поднять ногу на сию неземную, божественную красоту святотатцев…

Гнев выплеснулся наружу и камни под волшебником почернели от пламени.

Стыдно.

К счастью, осознающие верность и благость приданного им положения слуги в кратчайшие роки и с великим чаянием уберут сие ничтожное пятнышко. Таков их долг и привилегия.

Его же обязанность – исправление менее очевидных, однако же куда более прискорбных…несовершенств.

Ошибок.

Поломок.

Возомнивших себя неведомо кем шестерен, в час слабости вонзивших нож в дающий каждой из них жизнь, благополучие и смысл механизм.

Словами почтенного Фероса: «всякий ремонт требует диагностирования состояния, выделение проблемных узлов и исправление либо замену пришедших в негодность деталей на новые. Последний вариант тем предпочтительнее, чем ответственнее машина».

Важнее же Родины нет ничего.

Принц глубоко вдохнул. Выдохнул. Ласково улыбнулся держащимся от него на почтительном расстоянии труженикам и переместился к воротам, проведя оставшиеся до назначенного времени минуты в умиротворенной дреме – надо же хоть немного возместить бессонные ночи.

Коллеги, за единственным исключением, прибыли согласно указаниям – безопасник разумно озаботился охраной хотя бы наиболее критичных из оставленных пегасами постов. Подобная дальновидность, да еще и проявленная не самым…блистательным членом кабинета в противовес полному небрежению с его стороны ввергла Рефела в немалое смущение. В числе прочего, напомнив и об иного рода ответственности. Создание и отправление письма к уже месяц не видевшей мужа супруге скрасило вынужденное ожидание.

Последний критический взгляд на собравшихся – магов и заранее обработанных  крылатых — и вот ворота открыты. Без намека на скрип или промедленье, а также с соответствующей  моменту и представительности делегации торжественностью.

Лежащие за ними виды вызывали сложные чувства – в отличии от встречающей шайки-лейки, достойной исключительно ненависти. Пардон, презрения. Ладно, того и того вместе, плюс щепотки прочего, вроде ярости и тяжкого недоумения. В первую очередь: «какой жуткой издевкой судьбы эта шатающаяся, кривляющаяся и заплетающаяся образина некогда претендовала на разделение с ним власти?».

Тем не менее, вежество забывать не пристало, а потому даже таким оппонентам были изложены все положенные восхваления и выражения сочувствия. За коими последовали наспех составленные требования и предложения с упором на необходимость бессрочного перемирия на весь период обещающих стать длительными переговоров.

Вопреки ожиданиям, увещевания не встретили сопротивления – если конечно не считать таковым с каждой минутой становящееся более раздражающим поведение неслучившегося родственничка. Серьезно: уже одна эта улыбка а-ля треснувшая кукла достойна порки, а уж изображать часы, да вдобавок приплясывая…

— Пррревосходно! – достигнув дергающейся аки стрелка головой условного полудня вдруг заорал недобиток. – Замечательно. До глубины души тррронут вашим решением поздравить нас, маленьких земных пони, с обретенной нами скромной победой – и двух дней не прошло, — опять же неуместный хохот, сопровождаемый агрессивными движениями тазом.

Принц возвел очи горе – дабы спустя считанные секунды обнаружить себя в крайне неприятных объятиях.

— Это так прекрасно, брат! – мантию остолбеневшего единорога оросили слезы. – Конечно же, мы принимаем не данные вами извинения за бросание нас на съедение Дракону и, безусловно, меж нами нет никакой вражды, – выродок высморкался жертве в воротник и поднял заплаканные, светящиеся безумием глаза на его лицо. — Если бы ты только знал, сколько я думал о тебе, прямо-таки мечтая о встрече. Надеясь сказать…

Пауза. Долгая. Аж подозрение возникло, будто продолжение таки имело место и банально прошло мимо ушей.

— Эээээээ…- проклятье, сосредоточься! Без разницы, издевка или сумасшествие – показывать замешательства нельзя. – Что «сказать»?

— Можете выполнить одну маленькую просьбочку? — новая демонстрация ослепительного оскала. – В качестве жеста доброй воли?

Будущий повелитель мысленно вздохнул, поднял взгляд к горизонту и с до боли фальшивой симпатией в голосе произнес:

— Коли она не навредит Городу, то проси чего угодно, – идеальный заранее продуманный ответ, бо всем понятно, кто единственно вправе судить о пользе и вреде Отчизны.

— Унесите, пожалуйста, уставшего гостя, – кивок в сторону шевелящегося холма. – А то уж больно вид на руины портит. Нашли для нее очень уютную пещерку, буквально в паре часов – лично провожу!

Рефел мигнул и окинул вопрошающего недоуменным взором:

— В смысле, прямо сейчас?

— А-агась! – широкая отмашка на сопровождение. – Делегация-то у вас вон какая представительная – неужто все министры, избранная охрана, да под началом лично вашего высочества не справятся с такой безделицей?

Маг застыл, спешно переваривая предложение в поисках подвоха. Не найдя ничего предсказуемого,  принялся за прогнозирование последствий отказа. Затем – оценил положительный ответ. Дважды проверил результаты. Широко и ласково улыбнулся несчастному уроду – как энтомолог, радующийся беззаботно зависшему перед носом редчайшему жуку:

— Брат мой возлюбленный! – вышло на диво искреннее. – Разумеется, мы пойдем навстречу дорогим родичам – веди же. 

Тот перекувырнулся и вприпрыжку побежал вперед, аки древний пророк море разводя собравшиеся вокруг толпы.

— Господин, — немедленно подскочил вплотную благонравец. – Разумно ли…

— Более чем, – шепотом отрезал Рефел. – Решение сразу трех задач. Напомним «народу» о противостоящей им силе. Уберем ГОРУ драгоценнейших материалов туда, где в дальнейшем без шума, пыли и суета сможем разделать и обработать. Главное же, на данный момент – получим шанс пообщаться с УВАЖАЕМЫМ Принцем земли в более спокойной и дружественной атмосфере.

Коллега наверное в сотый раз нервно оглядел обступившие место переговоров тысячи и тысячи земных пони. С проступающей на каждом лице конкретной мыслью.

— Именно, – подтвердил общее беспокойство руководитель. – За работу. Правительство в качестве жеста примирения выполняет прошение спасителя Города…- исполняющий обязанности Лорда запнулся. – Почтенный министр образования, позвольте вас на минутку?

Оставив товарищей готовиться, они отошли на пару шагов:

— Зная вашу непревзойденную проницательность во всем, касающемся характеров и скрытых граней, – речь сама собой перешла в беззвучную сферу. — С  оппонентом нечто…не в порядке, верно?

Собеседник поднял бровь:

— В смысле, помимо очевидного? С высокой долей вероятности. Для иного заключения нужно полноценное исследование.

— Но…как? – единорог ударил в землю. – Кто? Когда? Почему не сообщили?

— Представления не имею, — загородился обан ногами. – Не я. Слишком большой риск. И сложно. Да и зачем? Любому же видно – бедолага и без того…испытывает затруднения. Причем явно не вчера начавшиеся.

— Безголовый всегда был …эксцентричен,  — задумчиво кивнул Принц. – Разницы действительно нет. Возвращаясь к актуальным проблемам – не могли бы вы организовать нас поддержку? На всякий случай. Так и так щит пока не понадобится, а вот транспортировка Дракона способна легко обернуться любым числом неприятностей.

-

Зеленый от слизи и черный от осевшей гари холм окутался разноцветным сиянием и медленно пополз вверх, увлекая за собой целые потоки намертво слипшихся камней, горелого дерева и раскуроченного металла. Несколько чудом выстоявших после падения зданий обрушились и частично потекли следом. Зависнув этажах в пяти над землей вяло шевелящаяся туша застыла, а после с прежней неспешностью поплыла следом за буквально светящейся процессией марширующих рогоносцев.

— Внушительно, не правда ли? – Старейшина поцокал языком. – Страшно представить, сколько НАМ бы пришлось вложить сил и ресурсов для повторения оного подвига – без гарантии успеха. Наглядное свидетельство правильности избранного нами пути – такую мощь надо не закопать, но стреножить,  взнуздать, оседлать и поставить на службу народу.

— Будто бы мы стали подобным заморачиваться, – мрачно пробурчал сын друга. — Прямо на месте и бы и разделали тварь окаянную. И никакая мощь им не поможет – коли выбросить из плана пару десятков лишних деталей.

— О да, «лишних», — кавычки ногами. – Твое мнение, разумеется, очень важно для всех нас, однако же предпочту довериться нашему дорогому союзнику – по сию пору, данная тактика превосходила ожидания.

— Именно ДОРОГОМУ! – воистину глас вопиющего. Откуда в столь юном индивиде столько скопидомства? – Очень! Особенно в сравнении с альтернативой в виде всего ПАРЫ зарядов взрывчатки!

— Драгоценный мой внучатый племянник, – ласковей надо говорить с молодежью, спокойнее, чай образумятся. – На кону стоит ни много, ни мало, а мир. Великая ценность. Операция завершит войну. Спасет десятки тысяч. Остановит бессмысленное уничтожение общего наследия. Вдобавок — почти без крови.

Старец не удержался и заклопал копытами, предвкушая обещающий в ближайшее же время взойти над ними прекрасный новый мир. За радужными грёзами не сразу заметив сгустившейся, мягко говоря, неуютной атмосферы.

Собравшиеся вокруг импровизированного трона родичи глядели отнюдь неласково. Откровенно говоря, настолько нехорошо, что добровольный телохранитель ощутимо напрягся и как бы невзначай попытался встать между ними.

Вот вперед выступил самый храбрый. Прокашлялся. Оглянулся на товарищей. Начал:

— Кстати о намеченном…эммм…всепрощении…

ОПЯТЬ.

Владыка Цитадели закатил очи горе, тихонько зарычал, схватил посох и со всех малых сил ударил им в пол:

— Молчать! – несмотря на всю бездну их глупости и злобы остающиеся семьёй пони отшатнулись. – Не желаю ни о какой «справедливости» и «воздаянии». И только попробуйте вякнуть чего-нибудь про «низших» и тем паче «от рождения порочных»! ХВАТИТ! Да, мы – жертвы. Униженные, оскорбленные, без вины казненные и оставленные умирать. Но и они, – кивок наружу, — тоже! Несмысленные дети, пеленок взращиваемые на потребу прогнившей старой системе. Эксплуатируемые ею и выбрасываемые. Сжираемые ею. Подставляемые ею. Обреченные вечно заходить в одни и те же тупики, дабы век за веком собственной кровью смазывать ржавые шестерни…- Старейшина закашлялся, чем не преминули воспользоваться:

— Тем не менее отлично понимающие боль и страх угнетенных – и на протяжении столетий не желающие пошевелить хотя бы… 

— ТИ-ХО! – новый удар. Спина предательски хрустнула. – Разговор окончен. Мне нужен отдых. Разбудите перед началом переговоров, — кивок гневно зыркающему по сторонам охраннику. — Сынок, проследи за всем.

-

-…закончив приличествующие моменту приветствия и выражения радости, позвольте перво-наперво поблагодарить вас за удачную расстановку приоритетов: обнаружение Спайка не могло не привести…-многозначительная жестикуляция. – Нежелательным последствиям. А то и трагическим. Причем предусмотрительность тем не исчерпалась, каковой факт наглядно демонстрируется сравнительной незаметностью вашего

приближения.

«Сравнительной». Рейнбоу хмыкнула:

— Спасибо, старалась. Не разъяснишь происходящее? Зачем вы тащите звероящера? Что делаем дальше? И где Диана? Последнее известие — якобы моя «служанка» сошла вниз незадолго до начала эвакуации – наверняка к тебе.

— По порядку: мы победили, пусть и  со…значимыми потерями. Не валятся же ей просто так. Постарайтесь стать минимально приметной, а по достижении процессией вон той пещеры – останьтесь снаружи. После держитесь Унвера. Он нынче не в форме, но авторитета не растерял. По крайней за счет происхождения, — заминка. Передергивание плечами. – Не суть. Касательно же помянутой леди – не думайте об этом.

— А-га, — пегаска взвесила услышанное. – Чего же такого интересного в обозначенной пещере? А также предпочту настоять: где наш перевертыш?

— Ничего примечательного: большая, относительно неглубокая пустота в горе. Иногда использовалась в качестве временного склада. В лучшие времена там порой устраивались пикники – банальщина, – жеребец цыкнул зубом. – В материальном смысле, скорей всего — везде.

Летунья честно попыталась переварить вторую часть. Успешно сформировавшаяся привычка перенимать у него высокопарный слог подвела:

— Чаво?

— Простите, не точно выразился, — неуместный поклон, едва не перешедший в падение. Принц пару минут подержался за кружащуюся голову и произнес. — С большой долей вероятности, частицы, прежде бывшие телом присягнувшей, находятся на значительном  удалении друг от друга и являются пеплом, – он склонил голову набок и взглянул прямо в широко раскрывшиеся глаза. – На войне, случается, погибают.  К счастью, единственный обитатель леса в принципе не может котироваться на фоне десятков тысяч павших пони, а потому при любом раскладе для печали нет причин.

Смех. Негромкий, с привкусом сумасшествия  и калейдоскопом противоречивых эмоций. Завершившийся кашлем – и призывом отойти, дабы не привлекать ЕЩЕ БОЛЬШЕ внимания к хранительнице дракона.

-

— Настало время отбросить иллюзии и признать очевидное: старый пень, — кивок в сторону оставленной залы, — не передумает. Слишком уж укоренился в собственных заблуждениях.

Одни поморщились, другие засмеялись, третьи возроптали. Копыта поднялись в умиротворяющем жесте:

— Никто не принижает былых заслуг. К сожалению, годы тупят любые клинки. Наша ответственность – не позволить принятым на склоне лет не иначе как в тяжелом маразме решениям очернить предшествовавшие им славные страницы.

— Именно. Время для колебаний и переговоров прошло, — согласное ворчание и воинственное потрясание острой сбруей. – Промедление смерти подобно. А то хуже того – предательству всего, за что умирали наши деды и братья.

Период тишины.

Во тьме раздается негромкое, слегка дрожащее возражение:

— Семья! Снова и снова призываю одуматься! Ведь речь о Старейшине! Нашем учителе, воспитателе, в конце концов ОТЦЕ всем и каждому. Десятилетиями надзиравшему за Цитаделью, приведшему нас домой и ныне стоящему в шаге от возвращении нам Родины!

— Позволь поправить: НАС Родине. В рабство, ради избавления от которого наши предки не пожалели жизни, — ударивший в стену кистень высек искру. – Нет милости не оказавшим милости!

— Никого из преступников давно нет в живых! Смысл враждовать с потомками…

— Нет мира без справедливости!

— Но ведь жили же вместе веками, женились, договаривались – прямо в том месяце с Волькеном…

— Нет будущего с проклятыми кровопийцами!

— Да неужели же нет иного пути!? – с постыдными слезами на лице взмолился идущий против коллектива. – Не требующего заливать мир кровью и приносить на алтарь близких!

Присутствующие надолго замолчали.

— Иного пути нет, — голос тверже, нежели стоящее за ним намерение.

— И они, — взмах в неопределенную даль. – Тоже поймут это – когда пыль осядет.

— Остается последний вопрос, — протянутое вперед копыто. – Ты с нами?

Мучительный всхлип – и неожиданно твердый ответ:

— Да.

-

— Надеюсь, раскопки продвигаются согласно планам?

Ставрос резко очнулся от накатившей дрёмы, чертыхнулся и в который раз безмолвно спросил у вселенной: с какого рожна ЛОРД двигается настолько бесшумно? Уже вслух отозвавшись:

— Нет. Сильно отстали, — подавленный зевок. — Проклятая ящерица умудрилась потрепать даже гребанную ГОРУ, успешно перекрыв все выходы на поверхность – да так удачно, что теперь уцелевшие в этом месиве наши же ловушки работают против нас. Плюс регулярно выуживаемые трупы рабочей атмосфере отнюдь не способствуют.

Некомфортная пауза. Явственно требующая продолжения:

— Там обычно и опознавать-то особо нечего. После общения-то с сотнями тонн раскаленных камней. Этакая яичница с вкраплениями оплавившегося металла, — нервный смешок. Ох и пургу же несет. – В общем, по-тихому с бригадирами договорились не стопориться каждый раз при виде подозрительного пятна, а сходу перемалывать заодно с породой – если конечно  карман с хотя бы сравнительно целыми не вскроется.

Проклятье – на хрена же болтает? Делать ему больше нечего. Совсем мозги от происходящего набекрень сползли.

— Логичное, дальновидное решение, – почтительный кивок. — Яркое свидетельство правильно расставленных приоритетов.

Купец удивленно вскинул брови:

— Неужели? Не скрою: ожидал совсем другой реакции. Например, мощной наполненной возмущением лекции об уважении к мертвым и всего такого.

— Прошу прощения за разбитые надежды, — беглый поклон. В иной ситуации могший быть сочтенным шуточным. – В будущем постараюсь не разочаровать.

— Да не в том смысле – наоборот и вообще…- скопившееся в разуме варево не нашло выхода через рот, а потому пришлось прибегнуть к жестикуляции. Когда же и она провалилась, удалось выдавить лишь. – Ну вы же как бы наша общая духовная голова и так далее – разве не положено проводить всякие ритуалы, а то небесный надзиратель молнией шибанет?

Бли-ин. Отдых. Срочно. Вот отповедь выслушает, покивает – и немедленно в постель, пока еще одну гражданскую войну из-за какого пустяка не начал.

Ферос минуты две буравил собеседника до крайности подозрительным, вроде бы аж ироничным взглядом, после чего сел на первый попавшийся стул и вдохновенным тоном начал:

— Кто-то говорит о великом Часовщике, холодном и бесстрастном творце всего сущего, в совершенной безжалостности Своей построившего мир во всей полноте законов и уложений, дабы чрез испытания вознести творения на вершину — их собственными свершениями и выборами. Другие зовут Его Тюремщиком душ, ибо зорко следит пленитель за беззащитными жертвами, карая за каждый проступок и не считаясь ни с чьим видением направляя мир, куда Ему угодно. Третьи возносят мольбы ПЛАМЕНИ, — сползающий объятия сладкой дрёмы вождь Революционного Совета вздрогнул -размеренное повествование без предупреждения взорвалось истерическим накалом. — Освобождающим чистое серебро избранных от примесей и без остатка сжирающем недостойных,  чтобы в конце времен привнести в мироздание совершенную Справедливость и неизменный, не допускающий и намека на искажение порядок!

Краткий период молчания.

— Я же предпочитаю думать о нем, как о добром и мудром дедушке на облаке, — ни следа принцевых фанатичных интонаций. — Коий конечно заботиться о любимых внуках, но старается делать то незаметно, не докучая непутевым отпрыскам сверх меры и не вызывая у них ощущения поднадзорности – тем не менее, будучи всегда готовым откликнуться и помочь. И ведь прежде ваш покорный слуга ненавидел оный «детский», «наивный», «принижающий величие, сложность и жертвенность божества» образ. Страшно вообразить мои представления в старости.

— Например? – вопреки сугубо приземленной натуре заинтересовался Ставрос.

Лорд вскинул конечности к потолку и патетично провозгласил:

— Всезнающий и Всеблагой Вседержитель, всеобъемлющий вселенную и всё в ней…-театральная пауза – и вкрадчиво. — В образе бабушки. Скупо одетой. С зовущим видом лежащей на будуаре в фривольной позе.

— …! – пораженно ругнулся купец, сплевывая себе под ноги от сотканной сознанием картины. – Тьфу, …!

Вспомнил, с КЕМ разговаривает. Покраснел аки школьник. Начал сердиться.

— Шутка, — улыбка. Слегка не от мира сего. Однако теплая и располагающая – теоретический хозяин положения невольно ответил тем же. – Во всяком случае, надеюсь на это.

Тут уж не удалось сдержать хохоток – последние дни довлевшие над нутром тучи немного развеялись.

— Касательно же непосредственно тел, — кивок на завал, — для тревоги причин нет. Ибо душа и дух, непосредственно сами пони, искра небесного величия – покинула сей грешный мир, оставив позади лишь пустую оболочку. По исполнению возложенной на нее функции ставшей мусором.  Пусть и имеющим некую малую ценность в переработке. 

— Охренеть: откровение за откровением – одно другого хлеще,  – серебряный цокнул языком. – На кой же ляд тогда взялись похоронные ритуалы, бдения, поминки?

— Для умиротворения совести родных и близких – хоть в последний путь проводят, коли уж при жизни не сумели вполне отдать почившим должное. Плюс, далеко не каждая традиция разделяет вышеупомянутые взгляды – увы или к счастью, — передергивание плечами. – Так или иначе, будучи вопреки законам еще и гражданским руководителем четко осознаю: после такой бури надеяться на сохранность достаточного числа вентиляционных каналов неразумно, а грибы воздуха не вырабатывают. Не говоря уже о прочих причинах поспешить с открытием полноценного прохода.

— Встречно предложение, — поспешил ввернуть окончательно проснувшийся делец. – Тайный тоннель, через который сбежал Принц – не покажешь? По крайней мере часть населения бы вывели, да и вообще.

— Нет, — собеседник помрачнел. – Не стоит без крайней нужды усложнять и без того как пить дать висящую на волоске ситуацию. Хотел бы кстати обсудить с вами пару небольших, но важных деталей. В первую очередь – касательно вероятно происходящего наверху в этот самый момент…

-

— Чудесно! Восхитительно! Обворожительно! – проклятый идиот буквально ПРЫГАЕТ вокруг них. ПРИНЦ!

Хоть сквозь землю провались. Тридцать лет ежедневных, ежечасных казней – и то не искупят этого КОСМИЧЕСКОГО позора.

— А теперь положите пожалуйста в уголочек!

Красные до корней волос – то ли также со стыда, то ли от натуги – министры оглянулись на руководителя. Тот быстро кивнул, стараясь не смотреть окружающим  в глаза.

Многотонная туша плавно опустилась на пол пещеры. Уставшие волшебники не сговариваясь единой массой потянулись к неведомым образом уцелевшим спустя столько месяцев войны столам для пикников, спеша раньше прочих занять место на скамьях. Образовавшаяся давка даже порадовала будущего владыку Города – достойный повод спустить скопившееся внутри напряжение и прочистить голову перед следующим актом.

Увы или к счастью, намеченное дисциплинирование предупредил псих – первым обратившись к собравшимся с той же категорически неестественной веселостью:

— От всего сердца благодарю собравшихся за проделанную ими большую работу в качестве жеста доброй воли и залога будущего примирения прошу уважаемых сограждан не отвергнуть сие скромное угощение!

Успевшие за время перехода примелькаться и вызвать немало пересудов короба и тачки взорвались настоящим фонтаном снеди – заодно с посудой, здоровенными флягами для умывания, свечами и прочим инвентарем для выездных обедов. Полотенца и те не забыли. Причем всё чистое, сравнительно свежее и при определенной неприхотливости вполне могло бы сойти для относительно скромной почти-принцевой вечеринки.  Во всяком случае, полгода сидящие на экономном пайке защитники законной власти впечатлились.

Паршивая показуха.

«Измором не возьмете», ага.

Рефел презрительно всхрапнул — только тут заметив обращенные на него многочисленные взоры. К некоторой досаде, в массе просящие.

Все эти горожане – уставшие, голодные, измученные чудовищным стрессом последних дней – терпеливо ждут приказа. ЕГО приказа.

По спине пробежал холодок.

Сколько не готовься и не учись, а Бремя страшно. Вместе с тем – сладко.

Неотъемлемо.

А потому отбросим недостойные правителя импульсы и уделим решению должное количество времени.

-  Не отвергнем, — народ взорвался аплодисментами и в едином порыве потянулся к столовым принадлежностям, а то и прямо ко вкусностям. – Главное – не забывайте оценить поданные вам кушанья на…соответствие общепринятым стандартам.

Чуть не лопнувший от желания предупредить о том же безопасник шумно выдохнул – а пещера расцвела сотнями единовременных проверок на яд. Не подтвердившихся. Славно.

— Приятного аппетита! – провозгласил естественно ничего не понявший безрогий пони. После чего в прыжке развернулся к собеседнику. — Уважаемый брат, позвольте отвести вас в сторонку?

— Эммм…- аж на мгновение поперхнулся тот, будучи захвачен врасплох очередным сверхудачным стечением обстоятельств. Аж не сдержал улыбки. – То есть, разумеется.

В рукав категорически непристойно вцепились – потащив за него вглубь. Аки собачку на поводке или несмышленыша. Лишь великим усилием воли будущий владыка не размазал утратившего всякие берега выродка по стенам, напоследок кивком отослав дернувшихся следом министров – уж с этим-то убогим справится без чьей-либо помощи.

Шли долго – почти половину дракона обогнули — когда первопричина многих бед без предупреждения остановилась, зарылась в свои лохмотья и извлекла на свет толстую книжицу в потертой кожаной обложке, открыв ее на полуисписанной мелким забористым подчерком странице.

Единорог недоуменно поднял бровь.

— Моя сказка, — чуточку извиняющийся и сильно сумасшедший оскал, а также настойчивое тыканье обозначенным предметом в лицо.

Волшебник возвел очи горе и приступил к созданию заклятья – между делом, таки принявшись за чтение.

Вопреки всему, кризис преодолён. Дракон не только побежден, но и жив – увы, скорее всего, ненадолго, бо причиненные страдания чрезмерны. Сколь бы не хотелось мне завершить сию прискорбную эпопею с минимальными потерями для всех сторон, а о помиловании при наличии минимальной вовлеченности масс говорить не приходится.

Очередная вилка: утратить защиту от дианиных собратьев, лишить Спайка едва обретенной матери и вдобавок навлечь гнев прочей чешуйчатой братии – либо попрощаться с идеей подлинно общенародного примирения, поправ при том всякую надежду на справедливое отмщение за погибших.

В любом случае, возблагодарим Всевышнего – первоочередная цель достигнута.

Город жив. И будет жить.

По воле Проникающего.

Значит, в нас еще есть какая-то польза.

Коли же Побеждающий с нами – что нам до этих рогоносцев, перьемозгих, красно-коричневых?

А вот им до нас дело есть: обещанная делегация прибыла. Надутые, разодетые в пух и прах волшебники и расфуфыренные пегасы с пустыми глазами. Министры и Принц – именно те, кто бросил малых и беззащитных на верную смерть. Пришли с официальным поздравлением и желанием начать переговоры. Смешные. Воистину: надежды юношу питают.

Рискну предположить по обрывочным донесениям и состоянию эскорта: с крылатыми произошла размолвка. И года не прошло. Неужели не могли включить совесть ну на денек пораньше? Защитнички. Ну да лучше поздно. Тем хуже для заклинателей – они действительно зашли слишком далеко.

Вопреки всему, никогда не считал и не считаю их врагами и, в сущности, не держу на них зла – хотя бы в силу неспособности понять лежащую за свершенными ими преступлениями логику. Так или иначе, долг очевиден: война должна закончиться и мышки по собственному почину пришли кошке в лапы.

Тем не менее, о милости забывать нельзя – по крайней мере из надежды обрести ее самому.

Как муж по сердцу Его, держа противника на длине острия, отрезал лишь край одежды, так и я даже в столь явно благожелательных, откровенно намекающих обстоятельствах, позволю мерзавцам самим определить свою судьбу.

Продемонстрированное, озвученное в форме извинений и просьбы о прощении за причиненные несправедливости раскаянье – станет стартом переговоров.

Альтернатива веселее и надёжнее. 

Если тот, кто звался моим братом, читает данные строки – значит пришедшие с ним соратники уже валятся в пыль, вместе с порабощенными пегасами. Он проиграл.

Рефел дернулся и поднял взор на монстра.

Тот ответил немигающий взглядом широко раскрытых глаз.

Аккуратно ткнув в последнее предложение.

PS: это бесполезно.

-

— Рискну предположить: вы жаждите объяснений? – глаза прямо-таки светятся довольством и предвкушением.

Аки кот, научившийся незаметно в погреб лазать.

— Ничуть! – почти нехотя соврала Рейнбоу.

Едва ли не танцующий от нетерпеливого желания поведать миру об очередной гениальном плане Принц замер и чуть ли не с испугом воззрился на спутницу.

— Сам подумай, — развила она саркастичное наступление. – Заходит толпа магов с драконом в пещеру – а полчаса спустя их вывозят счастливо посапывающими в путах. Банальщина же. Ничего необычного.

Широкая улыбка. Увы или к счастью, незримая из-за выданной на входе остро пахнущей широкой повязки.

Героическое сопротивление исполненному детской обиды взгляду продолжалось целых три минуты – после чего эквестрийка выдохнула и соизволила поинтересоваться происходящим.

— Очередной рискованный план сработал – лучше, нежели кто-либо мог предсказать, — широкий жест на складируемых в телегу горожан. – Вся верхушка единорогов, за единственным лордовым исключением, обезврежена. Причем с минимумом насилия, без кровопролития и бонусом в виде бесплатной транспортировки дракона!

— Впечатляющее достижение,  — похвалила пегаска, с немалым облегчением отмечая подчеркнутую аккуратность обращения с пленными. – Так понимаю, отравили пищу?

Собеседник недоуменно поднял бровь и тоном оскобленной добродетели отозвался:

— Пардон? Откуда столь примитивные предположения?

— Слышала отчаянный, пусть и не долгий призыв «не есть», -  слегка смущенно пробурчала Даш.

— А, это Рефел, – небрежный кивок в сторону лежащего вдали от прочих тела. – Всегда был прискорбно невнимателен и тороплив в суждениях. И фантазии за годы разлуки также видимо не нажил – иного объяснения сему бредовому, до зубовного скрежета обыденного вывода не вижу. Фи. Порошок в кушаньях, напитках – замечу, исключительно безалкогольных, ибо нефиг — краске, коей буквально перед событием покрыли столы, а также полотенцах и салфетках. Сам по себе абсолютно безвредный и аж применяемый в качестве популярной специи. А потом на сцене зажигают внешне обыденные свечи и БАЦ – духовитая приправа превращается в буквально сногсшибательное снотворное.

— Отмечу: нашими трудами и за наш же счет, – вклинился в диалог Унвер. – Мягко говоря, немалый — один мой шибко впечатлительный родственничек ВСЕМ уши прожжужал. Без шуток: когда уходил вопль наверное еще минут пятнадцать доносился. Чай вовсе столь тяжкого оскорбления казне не пережил и по возвращению хоронить бедолагу придется. Под песни и пляски, вестимо, — он не отказал себе в удовольствии слегка пнуть проносимого мимо толстяка в расфуфыренной мантии. – Не поделишься часом, откуда ТЫ узнал об этой разработке? Неужели же устроители достопамятной экскурсии в недра Цитадели настолько жаждали привлечь тебя на правильную сторону?

— Дал слово никогда не говорить о ней– а потому и сейчас не стану, — Даш четко представила сокрытую повязкой лучезарную улыбку. – Замечу только: источников два. О первом ни слова, а иным обязан своим бесконечным кошмарам — искал способ отвертеться от стимуляторов и прочих вызывающих зависимость препаратов, наткнулся на ваш сонный порошок. С проблемой не помогло, однако на заметку взял.

— А зачем такое сложное-то решение? – поспешила кобылка вернуть беседу в прежнее русло. – В смысле, со столами и прочее?

— У горожан особые отношения с химией, бо проживая в Вечном лесу рано или поздно придется употреблять объекты, смахивающие на содержимое кошмаров – причем на протяжении поколений. Рогоносцы же вдобавок к богатству национальной кухни еще и по профессиональным причинам склонны к толерантности, — хохоток. –  В общем, гарантия стоила затрат.

— Тем паче – из чужого кармана, — второй жеребец хрюкнул.

— Ну-ну, — Рейнбоу на всякий случай поправила повязку. – Они ведь рано или поздно проснуться – и что тогда?

— Разве же ваш покорный слуга когда-либо давал вам повод для скепсиса? – бровь насмешливо выгнулась. – Обитатели одинокой скал посреди леса весьма достойно продумали предстоящую войну. Коллега, будьте любезны продемонстрировать колпачок, — рыжик достал нечто вроде крохотной шапочки или диадемы. — Сия с великим тщанием сотканная из антимагической паутины  с добавление чиха вещица надежно обезопасит нас от представителей «высшей расы» — в рамках подготовленных нескольких сотен экземпляров, — усмешка и непонятное подмигивание Унверу. — Во всяком случае, в теории – совсем недавно один пони заставил меня усомниться в необходимости рога для волшбы.

Пегаска мрачно хмыкнула:

— Допустим – вероломное нападение на стремившуюся к переговорам делегацию действительно продумали. А дальше? Предложите оставшимся в крепости послать следующую партию?

— В точку! – просиял с чего-то надувшийся диверсант. – Хотя на самом деле и поорать со стены сойдет. Вся их верхушка в наших копытах. С пегасами поссорились. Сдача неминуема. Без вариантов.

— Загнали значит в угол, — вздох. Ни к чему хорошему это не приведет. Не может привести. – А потом?

— Сформируем коалиционное правительство – с каким-то странным выражением сказал изгнанник. – Оно, естественно, восстановит институт Лордов. С рядом потенциально обратимых уступок, новым репрезентативным органом, системой сдержек…- он вдруг мигнул и посмотрел поверх ее головы. – Эм, позвольте, кто сигналы подает? План же пришел к успеху?

-

— Гляди-ка, фейерверк, – не замедлил ухватиться за шанс отвлечь товарища от мрачных дум часовой. – Видать празднуют.

— Да. Победу над Драконом, – мрачно кивнул старик. – Которому мы попытались их скормить. О чем никогда не дадут забыть. За каковое великое предательство ответят дети, внуки и правнуки. Из чего произрастет трещина, рано или поздно расколющая самый фундамент нашего общества. Сгоревшая же до тла Родина порастет травой.

Юноша с трудом удержался от возложения копыта на чело:

— Опять ты за своё! Ну правда: кто ж знал, что так с экраном выйдет-то. Ведь объявляли же: заклятье экспериментальное, не обкатанное, растянуть до второй стены не получилось, ошибки случаются…

— Ага, а почитай всех наших перед этим сюда зазвали чисто случайно, – без улыбки ототозвался хандрящий, – и те пегасы, с бунтарем-то во главе, чисто случайно прилетели и сами в тюрьму сели и вообще…-  тирада резко прервалась.

— Дык, перестраховались: самых ценных забрали, однако то ведь не значит…

— Тихо! – прошипел офицер, вскакивая. — Слышал? Хлопок.

Молодой прислушался.

Действительно. Много.

— Завалы, наверное, взрывают…- свист. Очень знакомый.

Первый снаряд упал в паре метров от ворот. Но за ним шли другие…

-

Простите, деды.

Шедшие на гибель, чтобы я стоял здесь.

Глаза подвели меня.

Ядро не долетело.

Истрачено без смысла. Без пользы.

Не выполнив своего предназначения.

Не найдя предначертанного ему кровопийцы.

Наследника заковавших наш род в цепи паразитов.

Внука заживо сдиравшего с вас кожу убийц.

Мерзавца, родившегося с лишним отростком и тем оправдывающего любые преступления против лишенных такового.

Новое творение подземных кузен легло в желоб.

Уйдя затем вглубь прекрасного, несущего свободу и отмщение механизма.

Сигнал заряжающего о готовности.

Поправки наведения.

Удар.

Грохот.

Щит вспух…

…потрескался…

…прорвался!

Слеза покатилась по щеке.

Простите, отцы.

Трудившиеся с ночи до зари, чтобы я не голодал.

Имел одежду, кров, знания и родню.

Любимую, ждущую дома.

Клинки, доспехи и чем стрелять.

Так долго прощал себе пустое ожидание.

Слушался сраженных старостью и соблазненных безумными мечтами.

Сколько бы проклятых тварей перестало бы осквернять собой наш мир, приди смелость свершить правильный поступок раньше.

Сигнал.

Удар.

Грохот.

Надвратная башня взорвалась.

В облаке серой крошки сверкает красная кровь.

Два тела летят вниз.

Края губ поднимаются вверх.

Простите, братья.

Расплющенные под завалами.

Сгоревшие заживо под бомбежками.

Изрезанные на куски при штурме.

Голодные, больные, раздетые, умирающие по всему несчастному Городу.

Сигнал.

Удар.

Грохот.

Перелет.

Здание далеко за стеной обрушилось.

Десятки крохотных даже через оптику фигурок забегали вокруг.

Прости, Отчизна.

Столько лет распинаема.

Что не пришел раньше.

Сидел за спинами «старших» и «мудрых».

Не убил ЕГО.

Паразита.

Мерзавца.

КРОВОПИЙЦУ.

Сковавшего прадедов.

Сдиравшего кожу дедов.

Лишившего Родины отцов.

Топчущегося по братьям.

Не помилующего детей.

Тянущегося отнять всё и взамен дать лишь страдание и смерть.

Так убью же его, чтоб он,

А не я на земле лежал,

Не в моем дому чтобы стон,

А в его по мертвым стоял.

Так хотел он, его вина,

Пусть горит его дом, а не мой,

И пускай не моя жена,

А его пусть будет вдовой.

Пусть исплачется не моя,

А его родившая мать,

Не моя, а его семья

Понапрасну пусть будет ждать.

Челюсти сжались до зубовного скрежета.

Сигнал.

Удар.

Грохот.

Стена разлетелась.

Вместе с бежавшими по ней.

Слезы – не то счастья, не то стыда — бегут не переставая, а щеки болят от растянувшей их улыбки.

Так убью же хоть одного!

Так убью же его скорей!

Сколько раз увижу его,

Столько раз его и убью!

-

— Вос-хи-ти-тель-но! – по слогам продекламировал Принц, опуская подзорную трубу. После чего обвел столпившихся вокруг с потерянным видом товарищей безмерно уставшим взглядом и клопнул копытами. – Господа, к моему великому сожалению, вынужден срочно вас покинуть – по меньшей мере, до завтра. Старший по званию – выйдете ко мне.

Собравшиеся недолго попихались, в итоге выставив вперед очевидного робеющего индивида, косолапо отдавшего честь.

— Представление и прочие формальности оставим на потом, — рубанул копытом воздух бывший изгнанник. – Слушайте внимательно: пленные неприкосновенны. Особенно крупные и чешуйчатые – оная громада является вероятно последней вещью, по поводу коей Город единодушен. Ваша задача — обеспечите безопасность ВСЕХ заключенных любыми средствами. Ясно?

Неназвавшийся неразборчиво пробулькал чего-то через маску и ударил себя в грудь, отсалютовав затем солнцу.

— Отлично. Унвер! – призванный чуть ли не подпрыгнул и также сделал шаг вперед. – Проследить, помочь, направить, организовать и вообще. Сверх всего прочего – эквестрийцы. Хотя международного-то раздрая избежать сумеем. Ага?

Рыжий почему-то повторил жест предшествующего горожанина.

— Великолепно! Мисс Рейнбоу Даш! – шевелиться не пришлось. -  Помните: Спайк — главный приоритет. Даю вам  официальное разрешение на общение с Драконом и искреннюю рекомендацию им воспользоваться – ибо никто не знает, сколь неожиданный, — зубовный скрежет, — оборот может принять сия сказка в следующую же минуту. Да и в целом шанс на оправдание ее по суду ничтожен, а потому спешите вдвойне.  Дозволяю также почистить зверю глаза и ноздри, но без фанатизма. Ок?

Пегаска сочла за лучшее не выделяться и воспроизвела  реакцию предшественников.

— Супер, — тяжелейший вздох, под конец перешедший во всхлип. – Так, вы двое, – обозначенная пара копьеносцев вздрогнула и встала по струнке. — За мной. БЕГОМ!

-

— А МНЕ ПЛЕВАТЬ! – орал помощник министра безопасности по караульной службе – наивысший из имеющихся в наличии чинов оного ведомства, с великой неохотой принявший на себя вынужденное командование. – ГДЕ ЩИТ!? НАС СЕЙЧАС РАЗМАЖУТ!

Заместитель руководителя особых исследований по складской части – в прежней жизни бывший всего-навсего доверенным лаборантом – сумел пролепетать лишь:

— Н-но, щ-щит н-на…не-ее…

— БУРКАЛЫ РАЗУЙ! – несчастного надзирателя за пробирками и столешница подтащили к окну. – Еще десяток попаданий — и стена превратится в решето! Почему барьер такой слабый?! ВЫ ВСЕ ЗАСНУЛИ ЧТО ЛИ?!

— Нет! – собрал остатки гордости маг. – Специалистов нет! Больше половины ушло с…

— ТАК ОТЗОВИТЕ ИХ ОБРАТНО! – упавший неподалеку снаряд сотряс здание.

— КАКИМ ОБРАЗОМ? – сквозь грохот прокричал бедолага. – К тому же так и так не успеют.

— Ясно, – постарался успокоиться как ни крути а не зря занимающий сравнительно высокий пост офицер.  – Пегасы? Добавите?

— Снова нет кадров и нужна подготовка, – отозвался из своего угла ни на минуту не отвлекающий от управления имеющимися «добровольцами» старший оператор. – В лучшем случае – сотню и через час.

— Плохо, – исполняющий обязанности ни много ни мало, а всех Лордов разом служака, задумался. Вдруг его осенило. – А волшба, предназначавшаяся для Дракона? Ее использовать можете?

Долгая период тишины, прерываемый лишь звуками падающих ядер.

— Т-теор-рет-тичск-ки — да, – ученый попытался взял себя в копыта. – Наскольк-ко могу суд-идть. Но вед-дь порция не полна. И атмосфера...да и в п-принципе не зн-на-аю…

— Друг, – вынужденный руководитель положил копыто ему на плечо и доверительно посмотрел в глаза. – Пойми: шансов нет. Полчаса — и начнется штурм. Который нам не отбить.

Это помогло – заместитель сглостнул, приосанился и почти деловым тоном заметил:

— Мне не многое известно, однако с коллегами из других отделов есть шанс справиться – благо, всё заранее подготовлено и многократно перепроверено. Вот только не предупредить: эта энергия крови и смерти, от применения коей отказывались до самого края. Оружие последней надежды, априори не стабильное и слабоуправляемое, а уж без профессионалов, — по телу прошла дрожь. – Последствия непредсказуемы. Вы готовы взять ответственность?

— Выбирая между стопроцентным поражением и шансом спасти весь Город? – главный по караулам криво усмехнулся. – Несомненно. Мне нужен щит – любой ценой.

-

ФЕР.

Идиоты.

Ведь все же было схвачено.

Скорее всего, цитадельцы, бо – артиллерия.

Ни вернувшийся Волькен, ни серебряные бы такой обстрел не устроили.

Следовательно, Старейшина.

Срочно. Убедить его.

Хоть мытьем, хоть катанием – вплоть до взятия в заложники.

Один из сопровождающих отстал, споткнувшись и подвернув ногу. Пусть возвращается сам. Не маленький чай. 

Проклятье. Бока болят, а ведь еще бежать и бежать.

Жеребец завернул за угол и привалился к стене – глотнуть из воды, перевести дыхание и обозначить наикратчайший путь к цели. Не пешком, желательно.

Только-только протянул емкость догнавшему сопровождающему — и ситуация в очередной раз непредсказуемо изменилась: барьер над Главной частью, обычно на расстоянии едва заметный, засиял бело-голубым и раздался. Опал. И опять увеличился. Будто глубоко вдыхая и выдыхая.

Причем с каждой итерацией амплитуда нарастала.

Почти же достав до Облачного щит выстрелль осветившей сумерки молнией, рухнувшей в зону отчуждения. Искалеченная, давным-давно прогоревшая и перегоревшая земля взорвалась, взвившись столбом яростного пламени.

За первой последовала вторая, третья, четвертая. Уходившие дальше и дальше из уменьшающегося купола.

Пауза.

Казалось, весь Город затаил дыхание.

Чтобы возопить, когда новое расширение породило целую сеть блистательных стрел густо легших в район зернохранилища. Едва ли не последнему, пощаженному бомбежками. Там скрывались многие.

А затем в ход пошла следующая партия белоснежной погибели.

Фляжка упала на землю.

Следом за ней на колени рухнул Принц, не в силах отвести взора от ставшего явью кошмара.

Спутник, чьим именем он не соизволил поинтересоваться, очнулся первым – принявшись громко, истерически материться.

Неслучившийся же спаситель Родина опустил лицо на копыта и позволил слезам литься.

Бесполезно.

Старик не поможет.

Никто и ничто ТЕПЕРЬ не поможет.

О Казнящий, смилуйся же над нами.