Сказка о том, как умирают города-государства. Переделанная и дополненная

Теряя себя

Бездна всегда ближе, нежели кажется

https://www.youtube.com/watch?v=Xax_1ooPMZI

Дождь.

Какая прелесть.

Пегасы совсем распоясались.

Видимо им больше по нраву разрушать собственную Родину, нежели следить за погодой.

Как и единорогам. И земным. Цитадельцы – и те вроде бы присоединились.

Принц тяжело вздохнул и отвернулся от пылающих руин некогда великого Города.

Полное эмоциональное опустошение спасло от могшего казалось бы стать смертельным разочарования в соотечественниках. И оно же не позволяет ныне порадоваться факту наличия иных властей, способных взять на себя принятие сложных решений.

Пусть их и пришлось хорошенько поискать.

Ну и подождать, немного.

Пока сограждане десятками и сотнями режут друг другу глотки.

Последний из «важных посетителей» выскочил из комнаты, галопом помчавшись по коридору к выходу, из-за доносящихся аж досюда криков и отблесков пламени смахивающему на адские врата.

Наконец-то.

— Ваше величество! – буквально вкатился он внутрь, немедля склонившись в поклоне. – Принц, Титан и Дракон готовы! Просто укажите, куда идти в первую очередь!

Сидящий за столом владыка поднял на подчиненного глаза. Ясные и светлые – успел подкрепиться и соснуть после изучения документов.

В кои-то веки принципиальные, спасительные решения будут приниматься на свежую ничем не незамутненную голову, поверх которой сияет метафорический венец общепризнанной легитимности, навыка и опыта правления.

Копыто устремилось вдаль.

Не вполне понятную.

Бывший диктатор аж сбегал дверей, дабы лучше сориентироваться на местности. Ясности не добавило. Пришлось возвращаться:

— Простите, кряж? Нам угрожает кто-то снаружи?

Начальство иронично хмыкнуло:

— Значит всё же «просто указать» недостаточно. Жаль, — выглядящий заметно старше своих лет земной пони с тяжелым вздохом встал и отвернулся к окну. – Поясняю данное важнейшее задание. Даже три сразу. Во-первых, увести нашу чешуйчатую гостью куда подальше и договориться о завершении какой-либо враждебности. Во-вторых, спрятать этот восхитительный радужный конструкт глубоко-глубоко в гуще Леса, дабы никто более не пал жертвой его соблазна. Некоторые сокровища лучше зарыть.

Долгая пауза.

Ощущающий себя как ледяной водой облитым субординат наконец не выдержал:

— А последнее?

— Никогда не возвращайся в Город.

Сердце хрустнуло и рассыпалось.

Промолвить удалось лишь:

— За что?

— Не суть, — не оглядываясь, отмахнулся правитель. – Твой ответ?

Слуга всех и каждого не отозвался.

На переваривание потребовалось несколько минут – настолько не хотелось верить собственным ушам.

В носу запершило, а веки намокли.

Неужели его история закончится вот так?

После всего свершенного и пожертвованного?

Безымянными, неприбранными и непереработанными костями в чужой стране?

Без памяти? Без чести? Без признания?

Без шанса отдать жизнь ради Высшего Блага?

Без надежды увидеть, как весь этот хаос завершится?

Сердце вспыхнуло обидой и потребовало возразить.

Оторвавшиеся от созерцания пола глаза встретились с очами владыки.

Узрев в них…опаску?

Лорд боится?

Обжигающее осознание испарило опутавшие душу склизкие щупальца жалости к себе.

Оставив взамен саднящее, болезненное ощущение недоумения и стыда.

Где он умудрился провиниться настолько, чтобы даже Ферос не верил в Принца земли?

В его готовность, обязанность, принести любую жертву на алтарь Отечества – тем паче столь малую, как собственные амбиции и планы?

— Коли такова ваша воля, — поклон. – Так и так жить осталось недолго.

Облегчения в последовавшем вздохе хватило бы на всю вселенную.

Вдруг пришла идея:

— А может не закапывать сокровище, а попользоваться им для чистки Леса? А то там небось тварей развелось безмерное количество, – не поспевающее за переменой настроя лицо с трудом сошлось в кривоватую ухмылку. — Ну и дракона приспоблю, чтобы совсем уж не распускалась.

Хохоток перешёл во всхлип.

Потекли слёзы.

— Благословляю, — соответствующий жест. – И благодарю Небеса за ниспослание тебе столь великого смирения, — властелин смахнул также выступившие на глазах капли влаги — и раскинул ноги.

Принц пару секунд колебался, однако же в итоге решил не рисковать – рухнув в объятия без раскрытия капсулы.

— Всегда на страже чужих интересов, — добродушное хмыканье. За коим последовал проникновенный шепот. — Истинно, истинно говорю: в жизни не принимал решения тяжелее. Не будь сей путь безальтернативен – никогда бы не возобновил твоего изгнания.

— Не сомневаюсь, — отозвался Принц, с точкой глядя на хлопающее по полупрозрачной глади копыто.

Удивительно, насколько же сильно он успел истосковаться по простому дружескому прикосновению.

Кое вероятно НИКОГДА более не ощутит.

Жалость к себе вновь сжала сердце и обида на так жестоко с ним поступившее мироздание вылилась наружу настоящим потоком соленой жидкости. Быстро начавшей образовывать лужицу на дне ставшего ему гробницей при жизни чуда инженерии.

Щеки зарделись от стыда за собственную постыдную слабость.

Это всё проклятый «пыл» нервы расшатал.

— Не тревожься – понимаю. Сочувствую. Совопею. И тем не менее, не могу иначе, — кивок в сторону окна. – Кто бы там ни победил сегодня, а с тобой так или иначе не примирится. И уж чего-чего, а казни Принца Городу точно не нужно.

Захлестываемый эмоциями бывший узурпатор не сразу осознал сказанное. Когда же дошло:

— В каком смысле «кто бы там ни победил»? – Лорда едва не отшвырнуло от резкого движения. – Вы не намерены восстанавливать законность?

— Подразумеваешь, послал ли я еще и свои войска в эту кровавую баню? – поворот головы туда-сюда. – Нет. И не собираюсь. Их задача – эвакуировать всех, кого возможно и держать позиции, пока не утрясется. А затем сдаться победителям.

Принц застыл, пораженно воззрившись на почтенного руководителя. А после, не в силах вымолвить ни одной членораздельного фразы, постарался донести обуревающие его мысли жестикуляцией. 

— Ну, допустим пойдем и превозможем, — грустная усмешка. – И? Даже в нынешнем небитом состоянии нас слишком мало. И договариваться с нами никто не станет. А вот победители плюс подчиняющиеся мы плюс многие гибели сей ночи, авось наконец сумеющие удовлетворить общую жажду крови, равно достаточно.

— Сейчас, – сдавленный хрип, будто душат. — Более чем достаточно! Титан! Дракон! Единственное…

— О да, — взмах, — отличные, великолепнейшие, невероятно соблазнительные инструменты. Для взятия власти – не удержания. Или намерен лично денно и нощно патрулировать верхом на звероящере улицы, спуская оное воплощение абсолютного разрушения на каждого встреченного мародера и карманника?

— Если надо – да! – щупальца ударили в пол. – Лично, денно, нощно, верхом – по-любому! Нельзя же позволить злу победить!

— Там нет зла, — стряхивание кусочков плитки с плеч. – Во всяком случае, особенного. Только твои соотечественники.

— Режущие невинных сотнями! – голос сорвался.

— «Невинных», — кавычки копытами. – Они погибнут так и так – однако в моем варианте их вероятно уйдет меньше.

Отчаянно кашляющий изгнанник попытался испепелить собеседника взглядом. Небезуспешно:

— Чего ты от меня ожидаешь? – всплескивание ногами. – Подкидывания дровишек? Увеличения бессмысленных жертв?

— Выполнения. Своего. ДОЛГА! – горло по ощущения наждаком обрабатывают. – Трудовых лагерей, публичных казней, круговой поруки, взятых в заложники родных – АНТИКРИЗИСНЫХ МЕР! Как нам на занятиях рассказывали!

— Да вам для того и вещали, чтобы никогда в жизни до такого доводили! – возложение длани на чело. – Никто в здравом уме о подобной мерзости даже не задумается – по крайней мере по причине совершенной бесполезности данной тактики! История раз за разом демонстрирует: за утопленным в крови мятежом следует новый – худший – и так без конца. Ибо с каждым убитым братом и разрушенным домом горожанину остается всё меньше терять – и всё больше ненавидеть.

— Тем паче необходимо не допустить самоуправства! – порожденный напряжением и наверняка весьма забавный со стороны прыжок на месте. — Несправедливости! Победы и неизбежной жестокой расправы одной из стартовавших кровавую кашу банд над прочими! Вбить гвоздь – первый и последний – умоляю: прикажите!

— И ты, посредством обретенных вопреки всему орудий Судного дня, сожжешь всех, посмевших выступить против, — Лорд рухнул в кресло и надолго замолчал. Воздев затем копыта к потолку. – Да простит меня Держащий, ибо не справился. Принц – МОЙ Принц – не знает предназначенного ему места. Сути. Функции. Рогоносцы склоняются пред сильнейшим из них, вершиной всей расы, и крылатые подчиняются достойнейшему, избранному отцов-командиров – земным же никто ничего не должен и никак нам не присягал. Я бессилен, даже пред тобой, единственно надеясь на послушание из уважения. Репутации. Доброго имени. Зарабатываемого поколениями и во мгновение ока разбиваемого Доверия, позволяющего таким же слабым и одиноким сородичам увидеть в нас – себя и в наших просьбах – свои чаянья. Чтобы сплотиться вокруг подобного им и вместе свернуть горы. Единственной силы, подлинно способной спасти Отчизну, — обвиняющий жест. – Утраченной тобой в момент, когда решил ПРИНУДИТЬ окружающих к «правильному» поведению. Причем успешно!

— ДА! – удар себя в грудь. – И сделаю то снова! Ибо не могу просто стоять…

— Стоять и не предлагаю, — посох звучно бумкнул об пол. – Вместо того приказываю – уйди. Оставь Город его участи – и найди собственную. Пока еще не закончилось время.

Два яростных взора схлестнулись.

Ферос отвернулся первым.

— У меня НЕТ времени, — демонстративное вычесывание целого клока белоснежных волосков. – И мне НЕ НУЖНО судьбы вне Родины. Она одна – на всех. Прямо сейчас существует проблема. Большая. Я разберусь с ней.

-Также, как и с предыдущими? – неожиданно кротко поинтересовался теоретический верховный правитель.

— В целом, да, — с энтузиазмом отозвался по идее бывший узурпатор. – Разве только теперь на верной стороне огневой мощи больше.

— Это-то и пугает, — на стол шлепнулась тонкая папка. – Ибо и при прежних-то ресурсах ты раз за разом умудрялся подводить нас всё ближе к пропасти.

-

Скелетоподобный бедолага недоуменно поднял брови. Маска повисла над впалыми щеками.

— Вдумайся, — демонстративное постукивание по лбу. — Что случилось бы, не пребудь некий изгнанник домой в час брожения? Когда боевые действия сошли на нет, а в распавшемся на три части лагере Революции вовсю бродили пессимистические настроения? Долго бы протянули они без единства, плана, запасов и с бушующей в тылах эпидемией? – театральная пауза. – Мы никогда не узнаем – ибо пришедший из Леса исцел поднял мораль на недосягаемую высоту, буквально вдохнув в сопротивление новые силы и надежду на триумф. Впоследствии лично отразив казалось бы обреченную на успех психологическую атаку мертвецов, едва ли обрушившую весь фронт – малыми силами и малыми жертвами…

— Правительство использовало шкуродёр! – аж задрожал от воспоминаний обвиняемый. – Оно не имело ни малейшего морального права…

— Утрать Серые в тот день склады – и война бы закончилась, — безжалостно ударил Лорд. – Осталась бы зачистка цитадельцев и мелких банд. С Серебряными уже по сути договорился.

Парень остолбенел. Почти видно, как у него перед глазами проелетают свершившиеся с той поры ужасы, а в хребет вонзаются сотни ледяных иголок.

Ноги подкосились. Обитатель яйца начал забавно заваливаться набок.

— Но…но…- задыхается. – ДРАКОН! Если бы я не…

— Не попёрся к зараженному зеленью ящеру с ребенком, то он бы тихо сдох в своей пещере, — следующий метафорический нож. – Нет нужды в предательстве. Никакого щита. Ни одного сожженного. Сегодняшней драки – и то не случилось бы.

Глава Общины встал и, обойдя стол, остановился в шаге от собеседника:

— Каждый твой акт делал ситуацию хуже. С каждым новым подвигом, ставки росли. Каждая принесённая на алтарь Высшего Блага жертва расширяла оскалы и сужала пространство для компромисса. Пока не осталось ничего, кроме безоговорочной капитуляции, — копыта сошлись в молитвенном жесте. – Просто уйди. ПОЖАЛУЙСТА! Сделал достаточно – позволь уже разгрести…

Лорд с клацем закрыл рот. Увы, поздно – сказанного не вернуть назад.

Подобные случайные, без раздумий оброненные на волне фразы и начинали войны.

Поднятый на собеседника горящий взор выразил больше, нежели предшествующая речь.

Внутренний же голос ограничился единственным: ВСЁ.

— Если вы такие умные, то с какого рожна ЭТО, — взмах назад, — вообще произошло?

— Цепь на первый взгляд несвязанных инциндентов, — сухо и быстро выплюнул Ферос, стремясь перехватить инициативу. – От украденного яйца до стартовавшей Революцию провокации. Включая перебитый кое-кем канал получения самоцветов…

— В обмен на рабов! Буквально! – щупальце снесло невезучий шкаф. – А еще «консолидация активов» рогоносцами, продажа стратегического запаса пищи, выпущенная на Город Снежница и куча прочих гениальных решений! Осталось короновать безоговорочной сдачей случайным бунтовщикам – и Отчизна окончательно загнется!

Уязвило. Намного, НАМНОГО сильнее, чем хотелось бы.

— Пусть.

Негромко, на выдохе и сильных эмоциях сказано слово погрузило помещение в звенящую тишину.

Щеки запунцовели – то ли от гнева, то ли от стыда.

Сам себя загнал в тупик. Восхитительно.

Теперь отступать некуда.

Смотрю прямо в изумленные глаза и говорю четко, медленно размеренно:

— Коли ей отмерено умереть – пусть умирает. Но наши ценности, принципы и идеалы, суть того, на чём стоит сия цивилизация, выживут, — мгновенное колебание – и прыжок головой в прорубь. – Так или иначе, Город всего лишь оболочка для Общины и возможно наконец настал час ей вырваться в мир. Не в силе и славе, а традиционно – в скорбях…

— ПРЕДАТЕЛЬ! – ослепительная вспышка десятков материализовавшихся щупалец.

Лорд машинально прикрыл веки – маячивший на закорках сознания образ собственной разрываемой Титаном тушки выпрыгнул на первый план, засияв во всей своей ужасности.

Естественно немедля приступил к молитве. Очень краткой. Отходной.

Внезапно, удалось завершить без происшествий – ну, коли не считать приближающиеся звуки чудовищной махины. Можно обратится с мольбой уже об остающихся в юдоли скорби. В первую очередь – об одном конкретном страдальце, чьи дни так или иначе сочтены. Чтобы услышал Стучащего, смирился пред ним, отделил преходящее от вечного и обрёл путь.

Снова успешное «Аминь». Шелест стих. Странный хрипящий стон-вздох-вскрик также закончился, не принеся ожидаемой боли.  Тем не менее, напряжение ощущается всем телом и вообще перед ним будто бы раскинулась бездонная пропасть.

Нет смысла терять время: займемся полноценным искренним покаянием. За развратившее братьев доверие их компетентности, конформность очевидно ведшему не туда правительству, недостаточно активную вовлеченность в мирские дела вопреки обретенному по милости сану…

— Кхе-кхе? – раздалось вдруг буквально перед носом.

Глаза распахнулись.

— БУ! – будто сам смертный грех глянул в душу.

Слуга Всевышнего отпрыгнул назад, споткнулся о кресло и рухнул на пол.

Затылок взорвался болью, а свет в глазах померк.

Заливистый смех.

Вскоре перешедший в кашель.

— Последствия твоего совета – и отцовской переменчивости, — Принц ненадолго отвернулся надеть маску. – Благодарю за очередное духовное наставление: избавление от преклонения земным авторитетам. Ах, если бы прочие хвори  исцелялись простым разговором!

Ставший на порядок менее ужасающим обитатель капсулы нахмурился и поставил собеседника на ноги.

-  В общем и целом, призыв приглядеться к корням не пропал втуне. Сверх того: помог осознать причину проблем, — копыто легло на грудь. – Официально заявляю: я делаю то, что должен – а значит прав. А вот сама игра неправильна. Основа не та. Ибо ценой имени ЗНАЮ: Город зиждется не долгом и исполняющими его, но стоит на лжи, страхе и магии – и укрепляется соответствующе.

— Многие знания – многие печали, — слабо попытался возразить находящийся после удара о камень в кровавом тумане Лорд. – Тем паче, увиденные чужими очами. Не позволяй им соделать нутро столь же уродливым, сколь и лико.

Калека болезненно поморщился.

Ошибка.

Опять.

Молчи не молчи – не выходит.

— Данный уродец – единственный из всего проклятого правительства, кто на САМОМ ДЕЛЕ верен ОТЧИЗНЕ, а не каким-то там амбициям и левым идеалам. Каковой факт делает сам по себе превращает в эталон красоты – в сравнении с убожеством вашего предательства, — оратор оправился и продолжил торжественно. – Уважаемый владыка вы официально низложены. Выражаю надежду на будущее сотрудничество, однако же в случае отсутствия такового гарантирую сохранность. А теперь позвольте откланяться – пора спасать Родину.

Свершив обозначенный жест, владелец Титана развернулся вокруг своей оси и направился к выходу.

— Стой! – Ферос не удержался и упал вперёд, в последний миг опершись о стол. – Ради всего святого и спасения души – остановись! Насилие породит лишь насилие и больше шанса остановить давящее нас всех колесо не будет! Отечество погибнет!

— Насилие породило наше Отечество, — не оборачиваясь и не замедляясь, отозвался несчастный дурак. – Гибнущие же прямо сейчас за стенами пони – и есть Город. Пока живы они – жив он. Даже коли ему суждено умереть здесь – горожане возродят его, куда бы не пошли. А потому мой долг и моя служба не вам, не принципам, не имуществу и не Высшей расе – а им и только им. Дикси.

Двери захлопнулись.

Лорд земли потерял сознание.

-

— Где дети? Почему не здесь? Когда их увели? Куда? ОТВЕЧАЙ!!!

Отвратительный хлюпающий хруст.

Голова допрашиваемого превратилась в месиво из мозга и костей.

— Проклятье! – дергающееся тело усилием воли превратилось в горку дымящейся трухи. – Кто-нибудь! Кто угодно! Найдите их!

— Ваше высочество, ПОЖАЛУЙСТА, прекратите кричать в мыслепространстве, — собеседника не разобрать. – Это КРАЙНЕ болезненно.

— И пленников, между делом говоря, убивать контр-продуктивно, — а вот ворчание образованца точно ни с кем не спутаешь. – Не говоря уже о прочих материях, вроде аморальности и факта общей принадлежности.

— Изменники украли наших сыновей и дочерей, в случае неподчинения угрожая расчленить, — отрезвляющая холодная ярость. – Для них милосердия не предусмотрено.

— Коллеги, не отвлекаемся, — министр по внешним сношениям традиционно корректен. – И без того план в Бездну улетел с этим бунтом и передислокацией заложников.

— Кстати, нас тут зажимают, — безопасник явно нервничает. – Поиски конечно на первом месте, но второго залпа картечью не выдержим – по крайней мере, удерживая еще и бока. Подкрепление жизненно необходимо. Хотя бы земными.

— Нам тоже очень бы пригодилась подмога – особенно ходячие щиты, — демонстрация залитой кровью и горящей смолой винтовой лестницы. – До Лорда буквально пара пролетов осталась – если его конечно тоже не перепрятали.

— Владыка, подданные нуждаются в вашем руководстве, — образ поклона. – Прошу, соберитесь.

— Минуту, — Принц магии отключился и сжал гудящие виски.

Вдох-выдох.

Паника никогда и никому не помогала.

Забудь о пошедшем вкривь и вкось замысле.

Отрешись от мыслей о разрезаемых на куски прямо сейчас малышах.

Не вини себя в жертвах, не кори в недостаточной подготовке, не сомневайся в силах.

Ты вершина.

Лучший сын Города.

Последняя его надежда.

Сосредоточься на передаваемой товарищами «карте», отдели первостепенное, распредели стремительно убывающие ресурсы…

— Дорогие сограждане! – вдруг ворвалось в обычный слух. От опознанного в ту же секунду голоса вскипела кровь в венах. – Несу благую весть – ваш любимый узурпатор вновь на связи и сейчас отнюдь не молча примется поправлять всё…

-

Очередное здание накренилось и посыпалось, погребя под собой десятки сражавшихся – а следующее мгновение из поднявшегося облака пыли и дама в небеса взмыло полдюжины фигур.

Кто бы знал, сколько Хеилст готов отдать за право присоединиться к ним там, в гуще битвы, в блеске клинков и грохоте выстрелов.

К сожалению, его место здесь – в глубоком тылу. За столом. В окружении советников и сигнальщиков.

Вырабатывая стратегию, в будущем практически обреченную на всеобщее осуждение.

Увы, альтернативы еще хуже.

— Посланец до рогатых долетел? – наблюдатель по дворцовому направлению отвлекся от оптики. -  Перемирие заключили?

— Долетел, — салют, – Вестей нет. Оставленные в качестве жеста доброй воли позиции заняты и с них идет обстрел.

— Прискорбно, — но попытаться так и так стоило, — а этот чего полезного сказал?

— Демагогия вперемешку с приказами коллаборантам, — адъютант протянул лист. — Последние вычленены и записаны.

— «Рыжик, хватай кого можешь и дуй в госпиталь – ты там говорят рядом…врачей защитить любой ценой!» — наугад стал читать главнокомандующий вслух. – «Ставросу подземка: умиротворит – озолочу». «Кучей в центре займусь лично»…

Он застыл.

По телу прошла мелкая дрожь предвкушения, а нога сам потянулась к копью.

А затем, минута слабости прошел.

Лорд воздуха сжал зубы и громко выдохнул, вместе с воздухом спуская такую желанную картину персональной расправы над источником всех нынешних страданий.

Цепью нельзя рисковать.

Ибо ничто не живет без головы.

Шанс стать героем  ныне принадлежит другим.

Ему остается лишь твердым размеренным голосом отдать приказ:

— Все отряды со второстепенных направлений и резервы – в город. Узурпатор должен пасть. Несмотря ни на какие потери, — пауза. Поправка. – Населения и ресурсов. Солдат – беречь. В лоб не лететь. В случае необходимости – отступить. Выполнять.

-

— Реально взяли и ушли? – дружный вздох изумления. — Всей гурьбой? Проверь снова, тщательнейше  – чай, за углом, мерзавцы засели или еще где.

— Разве только под землю провалились – да и ту носом всю изрыл, — демонстративное почесывание оного органа. – Слово даю: реально ушли.

Кучка чудом спасшихся революционеров погрузилась в молчание. Пока наконец кто-то не выплюнул с неприкрытым омерзением:

— Позорище! Через полгорода крикнули – побежал исполнять. И эта собачка рыжая на место Старейшины претендовать смеет.

— Коли годами курировавшиё всю подрывную деятельность, а нынче буквально за пару часов вскрывший всю нашу оборону с ловушками и артиллерией маньяк – собачка, то как тогда назвать нас? – мрачное сплевывание. – Валить пора. Домой.

— Мы – дома, — удар в землю. – И какой «валить»? Рогатых половину перерезали! Облачный целиком спалили! Власть, Родина, ключ к прекрасному новому миру лежит на земле – остается только поднять – а предлагаешь сбежать?

— Когда из Леса-то прибыл? – резко бросил первый. – Позавчера? На той неделе? Хотя бы налет Дракона-то видел? А теперь тварь у них – точнее, у НЕГО…

Почтительная пауза.

— Ну а меня сюда послали аж до начала стрельбы, — потрясание изрядно потертого и неоднократно отремонтированного орудия. -  Жену сколько не видел! И главное, за кого теперь сражаться-то – семейка-то элитная вся передралась в пух и прах, безголовые, понимаешь, до…

Сосед не растерялся и захлопнул ему рот. Уж чего-чего, а очередных легко переходящих в поножовщину политических дебатов им сейчас точно не надо.

Меж тем, раскатистая речь на фоне никак не прекращалась.

— Хм, светлое будущее и соответствие высокому избранию, — нервический хохоток. — Товарищи, позвольте выскажусь. Поскольку непосредственный руководитель либо почил в бозе, либо в плену – так или иначе опять продемонстрировав и собственную некомпетентность и бессмысленность дальнейших попыток сопротивления – может воспользуемся предложением Принца? Как ни крути, сородич и солидарности не чужд.

— Прогнившей людоедской системой порожденный, выпестованный и ей же с потрохами преданный, — копыто прошлось по шее. – Нет. Найдем командование и продолжим великое дело. Цель, ради которой деды, отцы и братья сражались и умирали, буквально в шаге!

— Который окончательно нас угробит, — отмашка на раскинувшуюся за стеной бойню. – И так-то рожки да ножки остались – весь свой отряд пережил! – голос дал петуха. – Наплевать! НА-ПЛЕ-ВАТЬ! НАДОЕЛО ВОЕВАТЬ!

— Месяц, максимум два сражений – и десять тысяч лет счастливой жизни! – агитатор аж сам покраснел от масштабности посула.

— Ничего не знаю, – выставленная вперед нога, — моя хата с краю. Другого краю проклятой чащи. Им вон, — кивок на окутанный дымом Город, — втирай. Так и так деваться бедолагам некуда. Река – и та небось уже запружена от плотов со скарбом.

— Дезертир! – вышло вяло и без души.

Оскорбленный ответил неприличным жестом и, подняв скинутый перед неслучившейся финальной битвы рюкзак, двинулся прочь.

-

— Во-первых, позвольте поблагодарить за предложение сдаться ДО обрушения ливня бомб на жилой квартал. Очень мило с вашей стороны, — дружелюбие буквально сочится. Будто они не на смертном поле, а гости пришли. – Во-вторых, позвольте указать на в одиночку протоптанную мной дорожку из неподвижных тел различных комбатантов включая десятки рогачей.

Командир наспех собранного корпуса сжал зубы.

Все имели счастье лицезреть оный блистающий и грохочущий проход. Собственно оное зрелище является причиной переговоров.

— В-третьих, — продолжил поразительно тихий, однако же превосходно различимый несмотря на расстояние голос. – Вы же осознаете, что перед вами единственный законный правитель? Избранный, самим Пламенем ниспосланный истерзанному Отечеству. Бросить вызов мне – значит выступить против Попирающего престолы.

Ни намека на сомнение или иронию. Будто учитель, вещающий некие очевидные каждому взрослому вещи.

Лорд прав – безумцы надо остановить любой ценой. А то ведь будет поздно.

— Так понимаю, это отказ? – с новообретенной уверенностью, в последней раз протянул ногу миру солдат.

— В-четвертых же, жажду напомнить о кро-ошечном фактике, — щупальца устремились в небеса.

Могучий порыв ветра разнёс тяжелые дождевые тучи.

Настал час нервно сглатывать.

Ибо никто ничего не забыл – сколько бы ни прилагал усилий.

Проклятая тварь реально выглядит маленькой — настолько высоко висит.

Громовой рык тем не менее едва ли не оглушает.

-Ты не осмелишься! – истерично завопил кто-то юный. — Когда мы вместе, нас так просто не сожжешь!

Хохоток:

— Шикарный лозунг! А теперь будьте лапочками и склонитесь перед любимым узурпатором. А лучше без прелюдий перейдите к восстановлению порядка.

Старый воякой шкурой прочувствовал неуверенность – того уровня, когда просто крикнуть  «в атаку» уже не хватит. Нужно ораторствовать.

Проклятье.

— Не-по-сме-ешь, – по слогам, дабы ни в каком случае не допустить дрожи. – Ну давай, прикажи своей зверюшке сжечь меня. На мое место встанут десятки, сотни, тысячи -  весь Город. И тогда…

 - ИДИОТЫ! – тягчайший из вздохов. -  С такой радостью убивающие друг друга и так трогательно объединяющиеся против желающего вам только добра! Никто не собирается вас сжигать!

Капсула выпустила дюжину впившихся в землю нитей.

— Уважаемая драконица! Хлопните посильнее крыльями…

-

Зеленое сияние озарило улицу под ними, окрасив копошащихся в пыли, грязи и дыме поней в изумрудные тона.

Оглушительный труб зов.

— А ведь предупреждал: заткните обращенное ко мне ухо, — с никак не положенными ни по возрасту, ни по видовой принадлежности добродушием заметил незваный пассажир. – Следующие два сигнала планируются сделать намного громче.

Мать заложника недовольно рыкнула, однако же на сей раз последовала совету.

Снизу полетели стрелы, ядрышки и прочие недостойные внимания мелочи.

Вопреки их очевидной безобидности, наглый отвратительный презренный червяк не поленился и отбил львиную долю своими ниточками.

Откуда взялся этот радужный паук? Неужели кто-то из Народа вступил с ними в сговор? Не сами же насекомые придумали.

Свет стало насыщенно-золотым. Скоро опять дышать.

— Ударьте, пожалуйста, по этому горящему зданию справа.

Представительница величайшей расы планеты не удержалась от тяжелого вздоха, сокрушая жалкий домишко.

Почему она здесь? В чем провинилась? Как докатилась до подобного?

— Благодарю, — вежливо и без намека на надменность.

Похититель сына, конечно же, худшая тварь из когда-либо посещавших землю и ответит стократ за каждое мгновение вынужденного подчинения – и тем не менее, необходимо признать: букашка умна. По крайне мере, в достаточной степени, чтобы лишний раз не раздражать. Да и хитрости в крошечной башке не занимать.

Да и в конце концов: от чего бы не поразрушать проклятую навозную кучу вместе с обитателями? Итог-то тот же.

— Надеюсь, чистильщики завершили работу? – голосом, намекающим на наличие светского разговора, поинтересовалась будущая горка пепла. – А то ваши услуги в ближайшее время понадобятся неоднократно и в условиях гибкого графика. Явно неподходящие условия для вскрытия чешуи.

Властительница небес против воли почесала саднящий бок. Боль освобождения – вожделенная, приятная и долгожданная.

Пожалуй, если всё это преступления против законов мироздания не продлится чересчур долго, условия договора не нарушаться ни на йоту и ничтожество не забудет, к кому обращается – то можно задуматься о проявлении милосердия.

В смысле, умрет лишь он один. Да и то быстро.

Цвет перешел в кроваво-красный.

— Не хотят детишки утихомириваться, — горечь не скрывает. – Будьте ласковы дыхнуть. Прошу: на сей раз – аккуратнее. Нам нужно лишь припугнуть. Лишние жертвы ни к чему.

Давно её чело не посещала столь широкая улыбка.

Драконица отрешилась от всех забот и размышлений, набрала полную грудь воздуха и с наслаждением обрушила обильнейшие поток пламени на упорно не желавших разбегаться безумцев.

С неизмеримым удовольствием затем наблюдая за расходящейся от эпицентра в прилегающие улочки волной.

Буквально испаряющей любого осмелившегося задержаться червяка.

Обрушивающей окружающие здания.

Достающей даже в подвалах.

-

Первая встреча состоялась с наивным вельможей, с детства жившим во Дворце и обретшим власть и силу не по заслугам, а по воле слепого случая.

Вторая продемонстрировала в целом того же юнца, исключительно благодаря категорической некомпетентности всех остальных обалдуев оказавшегося на вершине и оным успехом изрядно опьяненным.

Сейчас же на него смотрит сама смерть.

Бледная, костлявая и дрожащая.

Разъезжающая на звероящере, к коему и подойти-то подвиг, аки на карете.

Сверх того: у всех на глазах испепелившая пару кварталов.

Единственный недочет – расцветка больно веселая. Чем дополнительно выбивает из колеи.

В общем, никто в здравом уме не станет осуждать его страх – а значит и скрывать дрожь смысла нет.

-…короче, под контроль Нижнюю взяли за исключением ферм. Местные заперлись и требуют лично вас для переговоров, — обнадеженная итогом длившегося весь отчет внутренним диалогом спина чуть-чуть не согнулась в глубоком поклоне.

Оставим данное выражение покорность на более поздний срок. А то иначе в следующий раз придется сразу на колени бухаться.

— Ясно, – глухо и безэмоционалено. Идеально для свежего образа. – Прочь от ворот.

Буквально вчера вполне еще уважавший себя серебряный с радостью подал сигнал подчиненным.

— Я здесь! – голос усилен и будто бы концентрирован. Шикарный аппарат. – Слышите?

— Да! – тотчас же отозвались изнутри. – Наши требования просты…

— Сдавайтесь или умрите, — ничего себе переговоры. – Четыре минуты на размышление.

Собеседник явственно стушевался, затем принявшись орать некие про права и свободы.

— Три.

Теперь про армию в подземелье и всенародную поддержку.

— Две.

Про раненых, женщин и детей.

— Одна.

— Мы заминировали грибные фермы! – наконец-то паникеров отодвинули.

  Псих мигнул и задумался. Ненадолго.

— Подтверждает приговор. Уважаемая драконица, пожалуйста, откройте вороте.

Сердце Ставроса едва ли некровью облилось, когда по его личному приказу купленные, поставленные,  а затем за круглую сумму укрепленные ворота сперва обдаются пламенем, а через мгновение – вышибаются когтистой лапой.

— Последний шанс: капитуляции или смерть,  – ему бы такое спокойствие.

Ответа не последовало.

— Дыхните снова.

Переборки по сути испарились – но ставшие керамическими стены и потолок в них больше и не нуждаются. 

От ламп остались лужицы – однако же светлее тоннеля никто не видал.

О парламентерах говорить не приходится.

И вот в это-то дышащее жаром жерло и покатился безумец в яйце. С поразительной скоростью.

Оставив товарищей наедине со Зверем.

Очень. ОЧЕНЬ нехорошо на них смотрящим.

Под которым и дышать-то жутко – о бегстве и речи не идет.

Так и стояли, стараясь не делать лишних движений и вслушиваясь в доносящиеся изнутри звуки битвы, вскоре перешедшие во взрывы и обвалы.

Глупцы.

И те и этот.

Без еды же оставили, твари.

Вопреки категорическому внутреннему осуждению произошедшего, вид возвращающейся радужной капсулы наполнил душу радостью почище удачной сделки.

— Надеюсь, прошло…- безмолвный призыв к молчанию.

— Мятежники обезврежены, – с прежним завидным спокойствием объявил псих. – Часть ферм спасти не удалось. Начните расчистку. Наведите порядок. Наладьте производство.

— Ага, — протянул серебряный, изрядно про себя негодуя на подобное обращение. — А насчет награды?

Глядевший вдаль земной моргнул и перевел совершенно пустой взгляд на собеседника:

— Вечером. Когда придете с докладом.

Мягко говоря, не радующий ответ.

С другой стороны, либо с ним и авось в гору, либо с парой грошей через Лес чапать – и тамошние новым беженцам уже гарантированно рады не будут. Причем вариант с эвакуацией так и так не никуда не денется. Сверх того: на государевой службе к нему хоть подготовиться нормально чай удастся.

Короче, решение очевидно:

— Есть! – увы, вышедшее таки слегка издевательским салютование. Ну да вряд ли заметил. – Приступаем!

-

— Ртом! Ртом пользуйся! – в сердцах воскликнул Мирак, выкидывая без мыла лезущего в едва ли не лопающуюся от боли голову вторженца. – Зачем вообще полезли в мыслепространство! Сколько вас туда набилось? Мозги же себя расплавите – в лучшем случае!

— Простите, — прохрипел дурак, облизывая пересохшие губы. – Мы не смогли. Охранников оставалось всего-то с полдюжины, когда через обрушившийся потолок нагрянули крылатые – никто не ждал и…

Кашель. Быстро же отучились одновременно дышать и говорить.

— Детей спасти не удалось, — закончил Лорд за докладчика.

Опрокинувшись затем на подушки – ватное с момента пробуждения тело наконец отказало в подчинении.

«Передатчик» попытался продолжить бормотать оправдания, однако же Принц сообразил прервать дурня и отослать за дверь. Увы, самому помолчать хотя бы минут двадцать ума ему не хватило:

— Дальнейшие указания?

Едва живой страдалец молча отвернулся к окну.

Ну, перевалился. К пролому в стене.

Смотреть на ставший реальностью ночной кошмар.

Город. Его Город. Доверенный предками оазис благополучия и цивилизации посреди всепожирающей чащобы – разрушенный едва ли не до основания, доверху набитый трупами и погруженный в полнейший первобытный хаос.

Надо всем же этим летает Зверь.

На котором восседает…

— Владыка, умоляю, помогите! – будущий владыка бухнулся на колени. – Ваша мудрость – единственная надежда…

Клекочущий хохот.

— Мудрость! – дрожащее копыто устремилось к шикарному виду перед ними. – Это ли плоды мудрости!? Как мы…как Я довел….допустил…оххх…

Мироздание закружилось, а свет померк.

Чтобы в то же мгновение безжалостно вспыхнуть снова.

Вырванный обратно в мир мучник обозрел испуганные и вместе с тем сияющие отчаянной надеждой лица.

О Силы и Господства! Почему вы не дадите мне просто умереть?! Доколе терпеть поношение – и вести доверившихся к погибели?

Где же дно у чаши, выданной ему с ЕЁ последним вздохом?

Нет страданиям конца и разочарованиям – края…

— Воды! — поднесли.

Пригубил.

Прояснилось.

Нет – муть не разошлась, а сконденсировалась.

В конкретные фигуры.

— Дракон! Предатель! – посреди тумана вспыхнуло пламя. – Столько смерти! Море крови! Накопитель! Переключите на меня!

-

Он всего лишь хотел прибраться.

Навести порядок.

В персональном, оплаченном многими годами беспорочной службы жилом помещение.

От которого ныне осталась гора кирпичей, перемешанных с пеплом.

Вся улица – будто картинка Страшного Суда.

Бездомный поднял взор к сверкающему в лучах утреннего солнца чудовищу.

Чем скромная, однако же в глазах законного владельца драгоценная собственность провинилась перед проклятым Зверем?

За какие проступки скромного труженика общественного благоустройства лишили его последнего достойного внимания имущества?

Почему вселенная допустила подобную несправедливость – никак не отомстив за поруганные…

В летучею громадину впился пучок грохочущих извивающихся нитей размером с дом.

Наблюдатель мигнул.

С трудом поверил глазам.

Повергшее во прах плоды многих трудов страшилище рухнуло вниз, лишь у земли успев выправиться и чудом не разбиться в лепешку.

Вторая толстенная молния ударила в паре десятков метров от клыкастой морды.

Третий же снаряд впился в распустившийся над звероящером радужной веер – расплескав смертоносную белизну вокруг туши.

Монстра скрыла поднявшаяся туча пыли – а спустя несколько секунд из нее стрелой вылетела сияющее яйцо, с поразительной  скоростью рванувшееся ко Дворцу. Выстрелившего уже в приближающуюся угрозу.

Промазавшего.

Превратившего сразу несколько зданий в облака разлетающейся каменной крошки.

Увы, скрывшей развязку поразительно быстрого противостояния.

Горожанин аж засомневался, произошло ли оно на самом деле – настолько стремительно развились события.

С надеждой взглянул на Дракона.

Увы, шевелящегося.

Сверх того — пытающегося подняться.

В общем, ничего не изменилось.

Ну, кроме дополнительных разрушений, смертей и страданий.

Как и все предыдущие разы.

Так себе возмездие. Небеса поленились.

Или смилостивились.

Хотя скорей уж наоборот.

Руководство всех уровней в последнее время категорически не оправдывает ожиданий.

Когда же наконец закончится этот отвратительный беспорядок?

-

Унвер пребывал в смешанных чувствах.

С одной стороны, ему категорически не нравилось настолько прямое, сознательное и неукоснительное подчинение без году неделя знакомому вельможе. Причем, ведь чувств не бережет – внаглую оторвал от добивания родных  и послал спасать не абы кого, а гребаных единорогов!

С другой, как бы в любом случае клялся служить делу революции – не важно, что в тот момент под этим по сути подразумевалось чего бы не сказал делать дедушка – и уж в революционности ситуации никто не откажет. ТАКОГО не виделось даже в самых смелых мечтах – и кошмарах.

Земной пони, рассекающий небеса верхом на прирученном драконе и не мигая несущий погибель всему живому, не важно крылатому, рогатому и случайно попавшемуся на пути.

Униженнейший и оскорбленнейший изгнанник – свергший ВСЕХ угнетателей и открыто воссевший на освобожденный престол. Ну, фигурально выражаясь. Увы, реальных тронов вроде бы не предусмотрено.

Разделивший с сородичами все тяготы от голода до чумы калека – в непробиваемой невероятно мощной машине Лордов, способной в одиночку расправится с целым отрядом магов во главе с самим Принцем!

С третьей…тут совсем тяжко. Оно конечно старый прогнивший мир изначально планировалось до основания разрушить, но не настолько же буквально! По дороге от госпиталя до Дворца не видно  ни единого целого дома. Да и в целом, «домов» нынче дефицит – в основном разной степени «руины». Когда строить-то начнем?

То есть, шаги сплошь правильные предпринимали – он лично и пожестче бы поступал – однако коли оглянуться прямо сейчас, то пройденный путь, мягко говоря, не радует. Причем и повернуть-то вроде некуда и альтернативы исключительно неприемлемые, да и вообще в учебниках будущего про нас исключительно хвалебные оды писать будут…и тем не менее, на задворках сознания скребется определенного рода беспокойство.

Конечно, всегда можно банально свалить – благо, есть куда. Вот только тогда жертвы, в том числе Старейшины, окончательно и бесповоротно станут напрасными…

Грохот отворившихся дверей.

Вернее, отвалившихся – военный совет собрался наспех, а потому помещение подобрали не глядя.

Среагировавшее быстрее разума тело отпрыгнуло и ощетинилось ножами.

К счастью, на заседание ворвалась не толпа из пары сотен повстанцев, а всего один немолодой пони.

С перевязанной головой.

— Дитя моё! – в голосе звенит искреннее незамутненное страдание. — Что ты наделал?!

Вещавший про лагерь для пленных диктатор на пару минут смолк и, приосанившись, спокойно произнес:

— Выполнил свой долг. В отличии от. И намерен продолжить.

— Сколько уже убил!? – протянутые в молитвенном жесте копыта. – И ради чего?

— В районе тысячи, — ответ мгновенный. Видать считал. – Во избежание больших жертв.

Пауза.

— В районе ТЫСЯЧИ! – Унвер аж вздрогнул от громогласности стона. — Да ты вообще себя слышишь? ТЫСЯЧА жертв – всего за день!

— О нет, жертв сегодня  на порядок больше – лично моих в районе тысячи, — людоедский оскал. – Невеликая цена за восстановление порядка.

— «Порядка», — кавычки копытами. – Тирании! Не оставляющей места ни компромиссу, ни свободе!

— Так есть — не спорю!– всплескивание ногами. -  Но на кой одним свобода убивать, а другим –умирать? Разве кому-то нужна свобода погибать голода, от огня и побоев или бессильно наблюдать за страданиями близких? Сие безобразие остановлено и теперь…

— Теперь наши граждане убиваются, избиваются, умирают от голода и бессильно наблюдают уже непосредственно под твоим руководством — причем зачастую твоими же жертвами! — кивок на парящих за окном пустоглазых пегасов. – Сверх того: давай проведем мысленный эксперимент. Примем маловероятное – огромная куча разномастных бандформирований при смене начальства вдруг резко перестала заниматься прежними делами и принялась честно защищать таинственных «мирных жителей». Допустим, якобы один тиран лучше сотен. А дальше? Сколько будет простоит «порядок»? Пока жив? Или меньше? И в какую кромешную Бездну Город рухнет после?

— Вырытую вами! – щупальца ударили в пол. – Вашей трусостью, глупостью, НЕКОМПЕТЕНТНОСТЬЮ – и Принцу ныне приходится расхлебывать за Лордов! Как могу. Не идеально. Но больше некому, — вздох-рык. — В целом, время для подобного родя дискуссий прошло. Так понимаю, на сотрудничество рассчитывать не приходиться – репутация ведь превыше всего, — многозначительное шевеление бровями, — и если по сути вам сказать больше нечего, то прошу оставить нас – плоды трудов предыдущей власти сами себя не разгребут.

Побагровевший Ферос несколько раз открывал и закрывал рот, наконец печально произнеся:

 - Тебя всегда отличало повышенное чувство собственной важности – нынешняя демонстрация какового, увы, не делает данное объявление менее тяжелым, — повинуясь жесту, один из сопровождавших оратора земных пони подал ему вычурный посох. – В соответствии с решением экстренного собрания пастырей и видя отсутствие рыскания в свершенных деяниях, что стоящий предо мной более не освещается Пламенем, не находится в согласии со Словом и сошел с верной дороги. В следствии чего ныне отлучении от общения святых. Плоть его предается во измождение, дабы дух спасся хотя бы и в тот день.

Громкий удар разукрашенной палкой в пол.

Оное представление оказало на слушателя неожиданно значимое впечатление – обитатель капсулы на пару минут остолбенел, явственно затрясся и с говорящей о сложившейся привычке точностью движений закатал рукав. Явив, мягко говоря, нездорово выглядящий локоть со  множеством частично заживших ранок и минимум парочкой свежих.

Достал алый шприц. Щелчком сорвал пломбу. И никого не смущаясь, прилюдно…не вонзил иглу в кожу.

Остановился в паре миллиметров.

— Нет, — голос откровенно мертвецкий. – Уже после второй сегодняшней дозы имел нехилые шансы окочуриться.

Дрожащая конечность медленно, пару раз порываясь двинуться обратно, убрало медикамент обратно в футляр.

Воцарившееся затем молчание нарушил вопль:

— Второй ЗА ДЕНЬ дозы БОЕВОГО ПЫЛА?! – Лорд пошатнулся и не упал исключительно благодаря помощи бдительного помощника. – Дитя моё, удивляться ли оставлению тебя разумом? Живой – вот повод для изумления великого! Как надеешься править, когда и с собой-то не в силах управиться? Одумайся. Покайся! Пойми слабость свою и сбрось не по силам взятое бремя – пока не поздно!

Смех, более смахивающий на клёкот:

— «Поздно»? Меня ОТЛУЧИЛИ – куда уж позднее-то? Или собираешься выковать себе рога железные и избодать презренного грешники? — он вцепился в маску и стащил ее с лица. – Перед вами несчастный убогий  узник обстоятельств и сжирающего мозг конструкта, которому и в простейшем, доступном последнему рабу прикосновении-то отказано, бо может заразить. Я осознаю свою слабость. Ущербность. Недостаточность. Всегда осознавал!  Ты прав – земные в принципе ничто. Прах под ногами высших рас!- устремившийся на присутствующих рогокрылов взгляд заставил тех ощутимо вздрогнуть. Чего уж там: мельком задетый Унвер – и тот почувствовал слабость в ногах. Столько безумной злобы. – И тем не менее, они все ПАЛИ предо ничтожным уродцем – разве способно существовать лучшее свидетельство моего избрания?

Обитатель капсулы вознес копыта к небеса и экстатически возопил:

— ПЛАМЯ со МНОЙ! Кто же против меня? Нуждается ли освященный сверх любого иного в ком-либо – тем паче в Общине, не сумевшей распознать истинного посланника Небес? – удовлетворенный выдох – и торжествующая, демонстрирующая контроль над ситуацией улыбка. – Коли уж на то пошло, то подобная вопиющая некомпетентность, а то и откровенное святотатство, не должно остаться без наказания. Арестовать!

Диверсант чуть-чуть не зааплодировал – сцена получилась великолепная. То есть, в какой-то момент даже потерял ощущение собственного присутствия, целиком погрузившись в разворачивающуюся драму.

Увы, в финале присутствует огрех — стража внутри помещения принципиально подбиралась из настоящих добровольцев.

— Ээээ, простите, ваше высочество, разрешить уточнить – арестовать ЛОРДА? – в вопросе смешаны одновременно суеверный ужас и явственный стыд за проявлененное сомнение.

— Нет, — Ферос окинул неуверенно двинувшихся к нему пегасов пламенеющим взором. – Принца. В заботе о его благе – в первую очередь телесном и духовном здравии.

Бедные меднолобые окончательно смешались. К такому инструктора их не готовили.

— Именем Города! – законный владыка выпрямился и снова ударил в пол посохом. – Обезвредить!

Дитя Цитадели аж присвистнул – в голосе слышен Авторитет.

Будто снова дедушку услышал.

Не только тутошние охранцы, но и волькенова свита задумчиво посмотрела на, ко всеобщему облегчению, вернувшего маску на место вельможу.

Тот в ответ возложил правую ногу на чело, а левую воздел к небу.

Спустя пару минут вдали раздался рёв, сопроводившийся гигантским языком пламени.

— У тебя нет здесь власти, – ни намека на злорадство. Лишь безмерная усталость. — Доверившая тебе своё имя Отчизна лежит в руинах – рождающаяся же заново отвечает предо мной.

Мелькнула радужная нить – и оппонент пал, где стоял.

— Жив. Парализован, — прежде, нежели у кого-либо возникли нежелательные мысли, пояснил диктатор. – Поразительно, сколько интересного могут рассказать голоса в голове – жаль поздновато.

Невеселый смешок. Официально звучащее откашливание. Возврат к теме:

— Ставрос, вы официально избраны избранником Небес, — неужели уши замечают нотки иронии, — занять место в триумвирате. Теперь тетрархии. Бо прежним составом очевидно не справились. Отвечаете за Нижнюю и сбор предметов роскоши. Попытаемся обменять на еду у соседей. Зарплату назначаете себе сами – надеюсь, хватит ума не золотиться сразу и…

Не важно.

Назад к размышлениям.

Четвертая сторона: кое у кого шарили за ролики заехали – оный факт очевиден и более чем предсказуем в свете свалившихся на него испытаний. Причем уже становится страшновато.

Зато в-пятых – скуки точно не предвидится…

-

Диана глубоко вдохнула и сконцентрировалась, тщательно «оглядев» мир вокруг.

А затем открыла глаза и огляделась буквально: пустоглазые и так-то практически неразличимы, а уж на фоне пропитавшего каждый камень страдания…

Кстати, совершенно переставшего радовать. Причем речь уже не о только о пресыщении, но о кристально четком осознании – Народ никогда не сумеет причинить потомкам своих палачей стольких мучений, сколько они сами с упоением денно и нощно обрушивают на сородичей.

Даже если Кладбище Мечтаний и имело шанс вновь стать Домом, то после этой вакханалии смерти остается лишь сжечь тут всё дотла, посыпать солью и уйти, забыв о самом существовании сего проклятого места – и ведь оно небось далеко не в первый раз!

Как же хочется домой.

В мир и покой у ног блистательной Королевы.

Где ночь разрывают на шум пожаров и вопли дерущихся, а песни и стоны наслаждения.

А также крики истязаемых – каждому своё – однако же исключительно в специально отведенных на то помещениях.

Одно лишь препятствие стоит на пути к прекрасному, беззаботному, предназначенному ей бытию.

Лишивший всего мерзавец.

Возомнившая о себе порченная пища.

Едва заметная искорка во тьме за окном.

Достаточная для прицеливания.

Выстрел, в который вложены все скопленные силы.

Слепящая оранжевая вспышка.

Тугой захват на торсе.

Рывок внутрь.

Сияние радужного яйца осветило помещение.

Пара минут молчание.

— Ты даже спишь в этой хреновине! – в бессильной злобе воскликнула Наследница великого рода.

— Сплю, ем, живу – и умру. Ибо альтернатива означает выпустить наружу веками терзавшую наш род заразу…- он вдруг запнулся. Гноящиеся буркалы расширились, а в душе зажглось радостное изумление.

Диану подтащили ближе.

Сшибли шлем – застежка сломалась.

Чуть ли не уткнули в полупрозрачную стену.

В следующее мгновение исчезнувшую.

Принц протянул копыто и…нежно коснулся щеки?

Затем с тем же благоговейным трепетом проведя ногой по шее.

Второй же принявшись гладить слегка отросшие волосы на голове.

Преизрядно ошеломленная происходящим Защитница Короны остолбенела и в какой-то момент начала млеть под взявшимся из ниоткуда напором ласки.

Неделю натянутые до предела дух и тело мгновенно сдались соблазну расслабиться, аки заблудившийся щенок потянувшись к огоньку доброго отношения, а разум поспешил воспользоваться шансом и утёк в кажущиеся настолько далекими воспоминания о лучших, светлых днях юности в обучении у сиятельной Кризалис…

А потом стало не хватать воздуха – щупальце захлестнулось на шее. С парой десятков соратников ниже, обвивших с плеч до пят и одновременно натянувшихся:

— Кхяяя!

Кости затрещали.

Она попытался вырваться.

Тщетно.

Её вот-вот раздавят – а представительница Народа не способна и мышцей пошевелить.

Слова сказать – и то не выходит.

Остается лишь смотреть на монстра, всем существом наслаждающегося агонией жертвы, и  на последнем издыхании хотя бы плюнуть в источник стольких бед и страданий.

Не вышло.

Предательская плоть не ведает гордости и жаждет жить даже в позоре.

Из глаз потекли слёзы.

С губ же сошло не проклятье, а жалобный умоляющий стон.

Тиски сжались превыше всякого разумения, извергнув из груди вопль умирающей твари.

Мир померк.

Увы или к счастью – не навсегда.

— Очнулись. Великолепно, — пренебрежительный тон откровенно не соответствует содержанию заявления. – Пусть вы нашей заразе вероятно и не подвержены, а механическая нагрузка кого угодно завалит.

— Ублюдок! – лежит на постели. Вроде живая. – Что это вообще было?

— Вздох угнетенной твари, внезапно осознавшей необычайное: поблизости есть кое-кто, до кого есть шанс прикоснуться без страха обречь на погибель. За коим озарением немедленно последовало иное – с данной персоной можно и поделиться внутренней болью, бо ровным счетом никаких искупительных характеристик или оправданий у нее нет, — радостных выдох. – Вообще, буквально за несколько минут сумел по-новой оценить некогда свалившееся на меня благословение. Одна только ваша услуга бытия нравственным ориентиром – очевидным и неоспоримым злом в океане полуправд и серой морали – с лихвой искупает все причиненные вами неудобства.

— Это конечно радует, — Защитница повернулась на бок, узрев сидящего за столом и гладящего кота мучителя. – Но душить-то зачем?

— Захотелось, — добрая улыбка. За коей скрыта давешняя жуткая искра. – И хочется до сих пор.

В метре от неё материализовался десяток нитей.

Кобылка инстинктивно сжалась и, позор вечный, неосознанно пискнула вместо более уместной угрозы или хотя бы ругани.

Смех.

Радостный такой. Искренний.

— Воистину Небеса вели изгнанника от начала – не пожадничав даже даровать подушечку, которую, в отличие от прочих возможных целей для моих булавок, нисколечки не жалко. Своим поведением, характером и самим бытием оправдывающую любые кары. Дающую возможность эмоционально разгрузиться без опасения повредить чего важное.

— Убью, — не пообещала, а констатировала мстительница, сваливаясь с кровати.

— В очередь! – полупрозрачная конечность помогла ей подняться. – Ну а пока ждете, позвольте сообщить радостную весть: наши отношения переходят на новый уровень. Отныне вы не будете пытаться убить или каким-либо иным способом навредить мне или Городу. Сверх сказанного, станете важнейшим агентом влияния, коий с сегодняшнего же дня займется моей охраной и разложением в стане врагов законной власти…

— Размечтался! – клинки полетели.

Совсем не туда.

Никогда метать не умела.

-… в случае же отказа от Убежища не останется камня на камне, – не моргнув глазом продолжил идиот. – Драконица с удовольствием уничтожит логово заклятых врагов – тем паче, коли под угрозой жизнь отпрыска.

Диана застыла – вид царящего за стенами полнейшего разорения резко наложился на образ родного поселения. Причем веселость тона лишь усиливает чудовищность получившийся картины.

— Вижу по расширившимся зерцалам: серьезность ситуации оценили. Замечу: говорящему сие не составило бы труда написать бумагу, предписывающую передать звероящеру координаты в случае моей смерти. Более того – для меня не представляло проблемы сделать это в ожидании фальшивого Лентуса, а впоследствии отправить его собственноручно относить оный смертный приговор тысячами на копирование и рассылку, — дьявольское хихиканье. – Не только прелестная ирония, но и лишняя проверка: уважаемый полковник всегда читает порученную документацию.

— Ты…ты…ТЫЫЫЫ! – превозмогая боль кобылка двинулась вперед, намереваясь голоми ногами придушить скалящегося изверга. – ЧУДОВИЩЕ!

 - Из ваших уст – сочту за комплимент, — щупальца отодвинули с дороги стол. – Каково оно, осознать, сколько  глубока поглотившая тебя Бездна? Почувствовать вопреки воли легшее на плечи тяжелейшее бремя ответственности за судьбу Родины? Ощутить незримые оковы и стиснувший горло ошейник, не дающий места сомнению: я более не принадлежу себе, но служу Высшему Благу – ибо альтернатива непредставима.

Каждое слово вписалось будто раскаленный гвоздь.

Тем не менее, она шла, изнемогая телесно и духовно.

В сознании билась единственная мысль: покарать монстра. Уничтожить сломавшего всю жизнь мерзавца. Ничтожного червя, возомнившего, будто может сломить Защитницу Короны и представительницу великого рода!

Стреножить, подчинить и взнуздать.

Заставить плясать под дудку.

Пустой, посягающий на господство над представителем Народа!

Святотатство. Абсурд. Ночной кошмар.

— Даже смерть моя во власти несравненно высшего разумения, — он поднял и подал оружие. – Удостоверьтесь сами — нанесите удар. Убейте оба Города.

Разделявшая их полупрозрачная стенка демонстративно вспыхнула и исчезла.

Открыв недвижимо сидящего в кресле выродка.

Без брони, без охраны, расслабленного и в принципе не способного увернуться из такой позы.

Исполнительница смертного приговора вознесла клинки над головой.

И обрушилась к нему на колени.

Силы оставили занесенную так далеко избранницу Кризалис.

Следом за жалобно звякнувшими клинками на пол полились слёзы.

Бессилия. Отчаяния. Стыда.

Бесконечного, бездонного отвращения к самой себе.

Своей слабости, глупости, неосторожности.

Недостаточности.

Ущебности.

Она подвела их всех.

Королева, о блистательная Королева, могла ли ты так ошибиться?

Жертва отца. Гибель матери. Слава рода и доверие правительницы.

Попраны, выброшены, безвозвратно осквернены.

Ах если бы только Лес взял дитя позора во младенчестве!

А лучше – вовсе бы никогда и не рождалась.

Опять гладит. Плоть находит в том облегчение. Душу же будто погрузились в раскаленный горн.

— А ведь мы не оказались бы в сих мучительных цепях, коли были бы настолько лишенными любви и добродетели, насколько считают окружающие, -  он приподнял её заплаканное лицо за подбородок и с ласковой улыбкой заметил. – Сладостность оного факта превосходит лишь удовольствие от осознания, что вы точно ЗНАЕТЕ, насколько я наслаждаюсь происходящим.

Представительница Народа не сдержалась и засмеялась над всей ужасающей, изумляющей, абсурдной и вместе с тем восхищающей своей изуверскосткой жестокостью сценой.

Монстр притянул трясущуюся от перемежающихся рыданий и хохота Диану к себе и заключил в крепкие сердечные объятия.

-

Событий опять слишком много. Каждое страшнее другого. И все – важнее прежде оставленных на будущее.

Казалось бы, в такой критической, переломной точке истории, в который политики и ученые грядущего будут тыкать копытами и многозначительно цокать языками центральный персонаж должен в первую очередь подать Правильное описание момента и обосновать принятые решения, а то и подвести под весь кончающийся век некую единую, могущую направить будущие поколения на лучшую стезю мораль.

Вместо этого, признаюсь: опять довел дырявое чудовище до слез – на сей раз специально. Пребывая в экстазе от процесса.

Радовался как ничему иному, глядя на бесконечно красивое рогато-крылатое и вероятно бессмертное животное, способное ощутить других пони и весь мир вокруг с глубиной, кою «пустой» не способен и вообразить – в бессильном отчаянии плачущее перед несчастным умирающим уродцем.  Точь-в-точь как бесчисленные жертвы этих тварей, безнадежно моля вселенную о пощаде и не получая. Осознавая себя в уже схлопнувшихся силках.

Сверх того: сознательно иль нет, а поставил её непосредственно в своё положение. Целенаправленно перенёс столько черт и граней собственной трагедии, сколько возможно – получив на выходе по сути то же сокрушение, что ныне съедает меня изнутри.

Каковой факт изрядно прибавил к и без того воистину адскому наслаждению – плоду лишь недавно вкушенной шаткой и блеклой власти. Могу ли в принципе осуждать в таком случае Лордов, купавшихся в сем ожесточающим золотом сиянии десятилетиями?

Могу – точнее, придется.

Потом.

Успевшая изрядно истрепаться книжечка захлопнулась.

Принц недолго посидел в тишине и бездействии, а после чертыхнулся и принялся писать дальше.

Наиболее удивительное в произошедшем — обнаружение столь…болезненного понимания ни с кем иным, как с воплощающем очевидное Зло чудовищем из-за стен. Повод задуматься.

В целом, хвала Небесам за вовремя заглянувшего за лаской Мрлыка. А то ведь между сокрушительным чувством одиночества и внезапно сознанной возможностью безопасного прикосновения к биологически чуждому организму имелась вполне реальная угроза проникнуться симпатией к отродью Леса.

Хотя конечно куда больше беспокоит полное, обескураживающее отсутствие стыда.

В свершенном издевательстве не имелось ни малейшей нужды – пишущий сие просто хотел поделиться терзавшей нутро болью, когда ему вдруг попалась единственная жертва, чьи мучения не нуждались в дополнительных оправданиях.

И потому она страдала. А слуга Единого удовлетворялся.

Последствия ли это отлучения? Или напротив – этот-то угнездившийся внутри мрак, будучи обнаруженным Общиной, и сподвиг извергнуть лишь недавно погрузившегося в Благодать неофита во тьму внешнюю?

Чего одно только посягательство на Избранность стоит.

Если «исцела» мне даровали ради благого дела, то несравненно более высокий титул взят самостоятельно.

В поисках опоры. Легитимности.

Ибо теперь лишь перечеркивающим все земные законы и установления Провидением возможно обосновать власть сжигающего сограждан заживо целыми кварталами тирана.

Не важно, верит ли сам автор или нет – альтернативы так и так не предвидится.

И назад пути нет.

Ну да хватит самокопаний: перейдем к историческому обозрению.

Во-первых, эксперимент с перевертышем радует плодами – за многие недели постоянного ношения шар вытянул из неё достаточно магии, чтобы «опонение» продолжалось даже столько дней спустя прекращения контакта. Волосы на вид растут медленнее, но зато на ощупь стали куда мягче. Синева в глазах также потихоньку концентрируется в условных зрачках, выцветая по краям. Увы, большего сходу отметить не вышло – еще не вечер.

Интересно, к чему в итоге придет? Исчезнет ли лесное чудище – или же станет полноценным пони? Оскверненное ли она творение по образу или же сама скверна подделывавшая подобие? А то и более интересные варианты – вроде осознавшего себя плода коллективного сумасшествия или вовсе буквально животного, целенаправленно чужой волей измененного и по изъятию искажения обреченного вернуться к бессловесному состоянию?

К сожалению, шансы дожить до сего славного момента невелики – скорее стоит побеспокоиться, не скажется ли оно на её эффективности по основному профилю работы здесь и сейчас.

Жеребец задумчиво постучал себя по подбородку копытом.

Думаю нет – попьет пленников, закусит смертниками и станет лучше прежнего.

Это хорошо.

Ибо ресурсы требуются буквально все.

Вчера Город взорвался.

Восстали цитадельцы, возмущенные сотрудничеством с кровопийцами, узурпацией Унвером трона и его обращением с родственниками.

Напали пегасы, стремясь вызволить своих лидеров и занять «подобающее место». Стоило сразу перевоспитать Хеилста. Эмоции не дали. Впредь подобного не случится.

Устроили заговор единороги, не могущие принять моего владычества. Причем как подневольные, так и значительная часть добровольцев. Не стоило считать себя таким уж умным с Призмой.

Обитатели Нижней части объявили о независимости, не желая принимать установившиеся в их отсутствии порядки.

Многие присягнувшие бандформирования под шумок сменили сторону – ведь грабить намного веселее, нежели служить Городу.

Всё вышеперечисленное началось с некоего неизвестного умника, наверняка – «старого» беженца, решившего отомстить «новым» за ранее произошедшую драку с выселением — поджег один из уцелевших домов в центре. Переросшая в массовый грабеж суматоха привела к досрочной детонации нескольких заложенных дорогими гостями под пегасов и наши посты бомб. Вспыхнувшая мясорубка отвлекла войска от Главной части, чем не замедлили воспользоваться единороги. Где-то тут подземщики турнули за дверь Ставроса и заперлись. Ну а бандиты просто решили не отставать от общего веселья.

Лицезрящий же творящийся хаос Лорд Земли почел за лучшее самоудалиться и подождать победителя для поклона и оказания посильной помощи в дальнейшем изничтожении соотечественников.

Данного неспортивного поведения стерпеть не смог – а потому отстранил Ферос от командования.  После чего в Титане, верхом на Драконе и раздающий направо и налево приказы устремился причинять окружающим добро и справедливость.

Без особого напряжения взяв первый приз в состязании по убийству. С большим отрывом.

Ради спасения максимального числа жизней сограждан, разумеется.

Результат: горы трупов и море разрушений от взорванных ферм до испепеленных зданий.

Ну и отлучение.

Копыто дрогнуло.

Принц земли остановился и несколько минут смотрел в никуда, борясь с сжимающими сердце ледяным когтями. Затем продолжив.

Отдельно стоит отметить рогатых – маги утратили всякие границы. Разрушили пол-Дворца. Едва не похоронили под обломками собственных детей. Буквально выворачивали охранников наизнанку. А под конец воспользовались-таки успевшей скопиться с резни кровавой волшбой  по прямому назначению – чуть-чуть не расправившись со звероящером.

Могут ведь, когда хотят. Осталось направить сию мощь в созидательное русло.

В целом, ужасный день. Обреченный породить многочисленные дебаты в будущем.

Одно неопровержимо – прошлое закончилось. Режим пал. Умрем или изменимся.

Каюсь: горожане более не имеют разума в моих глазах. Отныне каждый из них хомяк – злобная, нечистоплотная, жадная тварь, неспособная видеть последствий свершаемых поступков. И мне приказано не дать им всем умереть. Я не брошу их. Прости меня Единый.

Лапа вернулась.

Спина согнулась под ставшим вдесятеро тяжелее бременем.

По щеке потекла слеза.

Прости.

Прости.

Умоляю.

Не вмени намеренного – или же укажи лучшее.

Диктатор вывалился из кресла и, не будучи в илах сдержать стиснувший грудь ужас перед выглядящими единственным приемлемым выходом планами, пал на колени.

Воздел к небесам ноги.

Взмолишься.

Не оставь.

Вмешайся.

Укрепи.

Даруй мудрости.

Видение.

Каждому.

Пробуди искру в нас.

Чтобы миновала меня чаща сия.

И острие прошло поверх.

Но да будет воля на всё Твоя.

Ибо блага она.

И лишь на Милость Отца надежда моя.

Отпустило. Пора вернуться ко сну. Завтра предстоят великие дела.

Последняя заметка.

Найти бы стартовавшего бучу – ведь народ должен знать своих героев. Проиграй мы сейчас и неизвестного идиота назвали бы борцом за свободу и примером для всеобщего подражания, личным мужеством вдохновившем сердца тысяч угнетенных сограждан.

Ну да, чай слава его еще впереди.