Banished / Изгнанники
Кровь и прах
Вихрь густого тумана закружился рядом со мной. Мир, на расстоянии вытянутой руки сокрылся за пульсирующей красной пеленой.
Когда я двигался, то не ощущал, как мои ноги идут по земле. Здесь не было звуков, лишь медленная пульсация красного тумана.
Сердцебиение.
Я не знал, ни сколько прошло времени, ни куда иду, да и вообще — двигаюсь ли я.
Нечто скользило в тумане, но, как только я пытался сфокусироваться на тенях, они исчезали. Затем я услышал шепот в багряном тумане, незаметный, на грани слышимости, но в нем чувствовалась угроза.
Снизу из тумана выскочила рука и схватила меня за ногу. Гладкая рука, с черными ногтями. Она прошла сквозь меня, и я почувствовал, как грудь сжимается, а моя нога перекручивается и искажается, как будто она стала частью тумана.
Раздался ликующий, победоносный вопль.
— Теперь ты мой, — прошептал женский голос мне на ухо. — Ты не выберешься.
Я попытался повернуть голову и не смог. Все что я мог делать — двигаться вперед.
Луч света пронзил мглу, вдалеке заревела сирена. Свет далекого маяка полоснул туман, коснулся лица и отпрянул, ослепив меня. После чего пропал как будто его и не было.
Что-то опустилось мне на плечо. Краем глаза я увидел голову ворона. Раз каркнув, он начал клевать мое ухо. Но боли не было.
Прокаркав, ворон взлетел. Под его когтями плечо распалось и завихрилось, после чего опять приняло прежнюю форму.
Вечность спустя, шепот все так же преследовал на каждом шагу. Ликующий хохот и далекая канонада эхом бились о красный туман.
Опять ударил свет, и воздух пронзил свисток поезда. Ритмичное чух-чуханье паровоза, становилось все ближе и ближе. Свет приближался, но тут его внезапно скрыл тёмный силуэт. Я почувствовал, как страх сковал мое сердце.
Прозвучал сильный глухой рев, и я смог увидеть сквозь туман что-то большое. Свист раздался вновь, громче, ближе. Оно было близко.
Огромный черный поезд прошел в каких то сантиметрах от моей руки. Окна в вагонах тускло светились золотом, громыхая мимо меня, при этом не издавая стука как будто не было рельс. Все что я мог слышать, это фырканье машин и проносящийся мимо меня ветер.
Вскоре последний вагон скрылся из виду.
— Отсюда нет выхода, — шепот все также был рядом — Ты мой.
Единственное что я мог — это идти вперед.
Пульсирование тумана замедлилось, и я задрожал. Сердцебиение так же замедлилось.
Под моей ногой что-то твердое покатилось с глухим звуком. Человеческий череп. Он был отполирован до блеска. Зубов у черепа не было, лишь клыки — более острые, длинные и прочные чем человеческие.
Еще один череп, но с торчащим из основания хребтом, безуспешно попытался обвиться как змея вокруг моей ноги. Он зашипел и скрылся из виду.
Я продолжал идти.
Впереди стало обретать форму нечто, по спине пробежали мурашки. При приближении передо мной открылась огромная груда скелетов — костлявые руки торчали из разломанных и изуродованных грудных клеток. Пустые глазницы безжизненно смотрели на мои попытки вскарабкаться наверх.
Гора казалось, никогда не кончится, обломки костей впивались в тело, я чувствовал это, но не ощущал боли. Вскоре показалась вершина.
Опасно балансируя на костяных руках и ногах, высокий трон возвышался на горе из мертвых тел. На троне восседала фигура облаченная во все белое. Лучи бледного солнца обрамляли её силуэт, скрывая лицо в густой тени.
Фигура поднялась. Это была женщина. Ее волосы парили, обтекали лицо, скрывая черты. Цвет волос перетекал и менялся, из глубоко-красного в светло-синий.
На одежде был изображен солнцеподобный символ.
— Это не конец, — шепот был по-матерински мягкий, совсем не как тот, злобный, который преследовал меня во время путешествия по красному туману.
— Он мой, — другой голос прошипел. — Он никогда не покинет это место — Из ниоткуда, жестко хлестал голос.
— Твое путешествие не окончится здесь, дитя — Голос ее стал тверже, и солнце за троном засветило ярче.
— Он мой, — похоже этот злоебучий голос заело. — Он никогда не покинет это место.
— Молчать! — повелела женщина перед троном, ее одежда начала безумно развеваться под порывами внезапно поднявшегося ветра. Красная дымка заклубилась, могу поклясться — я слышал вскрики боли.
— У тебя есть выбор, — одетая в белое протянула руку.
— Нет! — опять эта сука. — Он мой!
Ветер задул сильнее, рассеивая туман. Скелетов больше не было, на их месте появился камень и мрамор, блестящий на свету ослепляющего сияния солнца.
— Возьми меня за руку, и покинь этот кошмар, — она приглашающе протянула открытую руку, — или останься здесь навсегда.
Я протянул свою руку, чтобы схватить ее. Позади появилась здоровенная тварь, похожая на оживший хребет какого-то монстра, и бросилась вперед. Существо обвилось вокруг моей груди, и потянуло.
— Он мой! — крик раздался откуда-то из растворяющегося красного тумана. Я почувствовал, как соскальзываю назад, против своего желания.
Беззвучно крикнув и дернувшись вперед, я схватил протянутую женщиной руку. Я почувствовал, как сильные пальцы сжимают мои, и хребет обращается туманом.
— Мудрый выбор, дитя, — улыбаясь, произнесла женщина. — Прости.
Её свободная рука метнулась вперед, я лишь успел заметить стальной блеск клинка. Меч пробил мою грудь, пронзив сердце, и вышел из спины. И я смог, наконец, закричать.
Мои глаза открылись, и все звуки пропали. Я попытался закричать, но воздух не выходил из моего рта. Каждый вдох, приносил острую, мучительную боль, которая разрывала грудь.
Я попытался сесть, но не смог пошевелиться. С огромным усилием, попытался повернуть голову и посмотреть что придавило меня.
Огромная ветвь, толщиной с мое бедро. Она лежала на моей груди, пронзая то, что когда-то было черепом перевертыша, и я мог видеть, как зеленая кровь вперемешку с кусками хитина смешивается с моей собственной кровью.
Чувства начали возвращаться ко мне вслед за болью. Я смог почувствовать, как что-то тяжёлое повисло на моем колене, и попыталось заглянуть поверх перевертыша на моей груди. Что-то на колене задрожало, и намерилось ударить меня. Сук похоже повредил позвоночник, и как черт возьми я могу почувствовать что-то ниже раны?
Я отогнал эти мысли, и с напряжением попытался посмотреть через труп. На моей ноге лежал дрожащий и плачущий перевертыш. Он, а вернее она, была в два раза больше чем тот, что пришпилен к моей груди. Из-за боли, мой разум дольше собирал все части пазла воедино.
Кризалис продолжала всхлипывать, благодаря жуткой тишине, я смог услышать ее причитания.
— И его потеряла... Все мертвы... — ее голос звучал надломленно, так как-будто она плачет уже долгое время.
Я попытался подвигать ногой, что бы оповестить о том, что жив и здоров. Ну, вроде почти живой, и не совсем здоров. Хоть я и мог чувствовать ноги, пошевелить ими пока не удавалось. Я почесал в затылке, пытаясь придумать способ как-нибудь подать сигнал.
Застонать не удалось, так что звенящая тишина, прерываемая всхлипами, не могла мне помочь. Я посмотрел на свои беспомощные руки, напряженно размышляя. Внезапно, очевидная мысль обрушилась на меня как та 100-тонная гиря из мультика — руки свободны, и я могу ими двигать! Хотелось удавиться от собственной тупости, но жить хотелось все-таки сильнее.
В попытке найти что-нибудь, что помогло бы мне, я стал ощупывать землю вокруг. Рука наткнулась на камень, который я и швырнул в нее, похоже, что даже сильно швырнул.
Камень взлетел вверх, с шумом прошел рядом с искалеченным деревом, но Кризалис даже ухом не пошевелила.
Стиснув зубы, я попытался найти другой камень. Вместо камня рука нащупала что-то острое, дернув руку я поднес предмет к лицу, чтобы разглядеть — это оказался клык, несомненно принадлежавший мертвому перевертышу.
Второй бросок, клык ударил в гриву, но она не пошевелилась.
Очередная попытка принесла плоды в виде маленького фрукта, я с отвращением отвернул голову. Вот, рядом лежат ужасные остатки нижней челюсти. Куски мяса и хитина прилипли к треснувшему и сломанному основанию.
С усмешкой я подхватил этот липкий и отвратительный предмет, он был тяжелее камня и зуба. Хорошенько прицелившись, я швырнул его.
Отвратительные останки попали точно в цель, заехав прямо ей в челюсть. Не совсем то место, куда я целился, но — сработало.
Вздернув голову, Кризалис свирепо взглянула на меня.
— Не видишь? я скорблю, — в ее голосе чувствовался яд, а из глаз текли слезы. — Оставь меня!
Она уже собиралась отвернуться, приняв прежнее положение, когда осознала происходящие.
— Ты живой? — прошептала она. После чего вскочила на свои три копыта. — Ты живой!
Ликующе прихрамывая, она приблизилась и заключила мою голову в объятья. От боли я чуть не потерял сознание, и попытался оттолкнуть ее от себя. Стиснув зубы и нахмурившись, я отбросил мысли от том дискомфорте, что она причинила мне.
— О... Извини? — При этом Кризалис не выглядела раскаивающейся. Совсем. Нахмурившись еще сильнее я попытался обратить ее внимание на все еще придавившую меня и причиняющею боль ветвь.
Она, похоже, поняла, и скривилась при виде окружающих нас луж крови и кусков безымянного перевертыша.
— Все это просто неправильно, — Пробормотала большая черная дырявая лошадь.
Захотелось накричать на нее чтобы выразить разочарование и боль. Но заметил, как ее глаз подергивается, и похлопал ее по загривку.
Смутившись, Кризалис повернулась ко мне. Натужно улыбнувшись, я указал на ветку рукой.
— Хочешь чтобы я подняла ее? — спросила она, неуверенно посмотрев, когда я кивнул.
— Но ты можешь истечь кровью! — я лишь нахмурился в ответ. — О... хорошо.
Подъем столь тяжелого куска дерева оказался не такой простой задачей, как я полагал. Она попыталась поднять его передними копытами, но от этого было мало толку, учитывая что опираться пришлось лишь на одну оставшуюся ногу. Это лишь причиняло еще больше боли, мне оставалось беззвучно кричать, когда она пыталась сдвинуть бревно.
Когда она бросила это занятие, я потыкал ее круп, привлекая внимание. Приложив руку к голове, я попытался изобразить рог торчащий изо лба.
— Не думаю что попытка поднять ветвь рогом приведет к чему-нибудь хорошему, — смутившись, сказала она. Я в отчаянии зажмурился. После чего повторил жест, при этом покачивая пальцем над рукой, показывая, чтобы она подняла ветку магией.
Во всяком случае, у нее хватило духа не покраснеть.
— А ну да... Магия... И как я сразу не подумала, — я погладил ее по голове, удивляясь, как эта дурилка смогла стать королевой целой расы.
Вскоре ее рог и остатки дерева окутались зеленой аурой, и я смог почувствовать как ветвь покачнулась. Это сопровождалось болью от которой в глазах затанцевали и замерцали искры.
С отвратительным влажным звуком ветка приподнялась. Труп перевертыша, зацепившись ногой за ветвь, приподнялся вместе с ней, а потом соскользнул лицом прямо на рану в моей груди.
Поежившись от боли и отвращения, я спихнул останки с себя. Кровь вокруг раны представляла из себя красно-зеленую гнусную смесь, но плоть медленно срасталась.
Чуть не касаясь носом раны, Кризалис с любопытством наблюдала. Выражение ее лица представляло собой смесь очарования и отвращения.
Хуже всего были ощущения. Я мог чувствовать, как грудная клетка перестраивает себя, ткань корчилась и двигалась, как тысяча танцующих муравьев на моей плоти. Жгло.
Сильнее сжав челюсть и откинув голову, я прилагал все усилия, чтобы вытерпеть боль.
Внезапно все закончилось, и звук напоминающий рев водопада вторгся в мои уши. Рев то нарастал, то опадал, и я понял, что жуткая тишина была из-за отсутствия крови бегущей по венам.
Но что-то было не так. Как будто в моем теле было то, чего раньше там не было. Чувство распространялось из груди в унисон с ударами моего сердца, от чего я поежился.
— Твою же... — простонал я и схватился за грудь, дискомфорт нарастал, с каждым вдохом. Я повернулся к Кризалис. — Не делай так...
Слова застряли, когда я увидел, что она делает. Она магией держала перед собой ветвь, и слизывала остатки крови с нее.
— Что, черт тебя побери, ты делаешь? — прохрипев чуть громче, я сел. Чувствовалась опустошенность, но неприятное ощущение прошло, оставив лишь покалывание на коже.
Кризалис отбросила ветку и облизала губы. Она приблизилась с немного пугающей улыбкой, проводя языком по клыкам.
— О, ничего такого, всего лишь хочу кое-что проверить.
— И что в этом мире могло заставить тебя слизывать мою херову кровь с этого хреного дерева?
Я попытался встать, но ноги все еще не хотели идти на сотрудничество. Я уже мог ими двигать, но они онемели, как после сна и отзывались покалыванием.
Королева села напротив меня, и положила копыто на грудь, туда, где до этого зияла дыра. На его месте остался лишь розоватый шрам, да и он уже тускнел, сливаясь с цветом окружающего его кожи.
— Это сюрприз, — усмехнувшись, сказала она — Как ты себя чувствуешь?
Я все еще чувствовал отвращение, но лишь вздохнул, признавая поражение. Думаю, это еще одна культурная особенность, к которой не привыкну.
— Херово, надеюсь это дерьмо из твоего друга, без обид, не попало в рану, — я растер руки в попытке избавиться от онемения. — Чувствую себя паршиво.
Кризалис осмотрела меня с постным лицом, но в ее глазах играло любопытство. Она начала щупать меня, тыкая в разные места. Я оттолкнул ее копыто, напоминая о зоне комфорта, она посмотрела на меня с ухмылкой и села.
— Уверена, ты в порядке, — сказала она, продолжая ухмыляться. В ее голосе был странный намек на самодовольство, и я лишь покачал головой.
Я взглянул на небо — за это время солнце уже скрылось за горизонтом, а воздух наполнился прохладой. Осмотревшись вокруг, я увидел, что дерево лежало на дороге, не выдержав удара о древние булыжники. Труп другого перевертыша лежал в нескольких метрах, от дерева, и, к счастью, не под ним.
— Что ты хочешь сделать с телами? — мрачно спросил я. Ее лицо вытянулось, когда я сменил тему.
— По традиции — мы сжигаем тела, — ответила она, уставившись в землю. Я взял ее за подбородок, и приподнял лицо, чтобы заглянуть в глаза.
— Так и сделаем. У нас достаточно дерева для погребального костра
На ее мордочку вернулась слабая улыбка. Опершись на неё, я смог подняться, и мы вместе собрали сухих веток.
Когда мы закончили, останки перевертышей были сложены на пирамиде из дров. Они безвольно лежали, их раны были скрыты под саваном старой листвы. Я достал огниво из мешка, и передал его Кризалис.
— Может, хочешь отдать почести?
Она улыбнулась, и покачала головой.
— Нет, лучше ты. Без тебя мы бы их вовсе не нашли, — она отодвинула протянутую руку.
— Я думаю, что именно тебе следует отправить их в последний путь.
Это было неожиданно, но я просто улыбнулся и наклонился, чтобы зажечь костер. Сухое дерево вспыхнуло, когда искры упали на него. Позади, я услышал низкий голос Кризалис:
"Из пепла народ мой восстал,
И в пепел опять он вернется.
Путем изменений всю жизнь он шагал,
Последний костюм наш смертью зовется.
Так ступим последним следом по земле
И с ветром уйдём к небесной тропе"
Затем она склонилась перед пламенем, поглотившим оба тела и уносящий пепел в мерцающие небеса.
Я присел рядом и положил руку ей на плечо. Она уткнулась головой в мой подбородок.
— Спасибо, Странник.