Planescape: сказка о планарном отпуске

Милосердие Понта.

И звериный оскал капитализма.

https://www.youtube.com/watch?v=VyFVG4VfPmg

— Таким образом, ответ-то, в полном соответствии с успевшими сложиться традициями, очевиден: к нам привязался представитель секты сумасшедших поненасильников – и, право слово, одного только данного обстоятельства хватит для вопияния любому еще ценящему целостность и непорочность собственного сознания индивидууму, — наконец возобновил повествование великий бандит, с видимым невооруженным глазом внутренним усилием отбрасывая один из немногих оставшихся кусочков своего дома в сторону. – Наша же ситуация на самом деле еще более мрачна, ибо гражданин Изумительный – отнюдь не обычный семицветик, — бариаур вздрогнул, однако голос до сих пор по большей части погруженного в воспоминания повелителя остался тем же. – Он гораздо хуже.

Снова пауза: его высочество перевел грустный взгляд на едва заметную горку почвы – жалкие останки некогда прекрасного сада, коим вот-вот предстоит скрыться под очередным куском камня и дерева, ныне возводимым на освобожденном месте летучими солнцеголовами-дабусами.

— Видишь какое дело, — язык нервно облизал пересохшие губы. – Они ведь тоже не монолитны – как-никак эта нормальность сера и единообразна, а безумие у каждого свое. Есть Сумеречные книжники-артефакторы, с какого-то бодуна упарывающиеся идеей вывести породу искрящихся на солнце вампиров. Раритетные модополиционеры, следящие за всеобщим внешним соответствием идеалам почитателей Гривошести…короче Мультивселенная послала нам Пинкератора, -поклонника розовой богини смеха, веселья и неожиданностей. И это уже совсем…- жеребец сглотнул, едва слышно пробормотал «зря пришли» и резко отвернулся от заполняемого новыми зданиями пепелища. – Не думаю, будто кому-то в принципе возможно объять бездны чудовищности состояния сих проклятых душ, но если кратко, то лучшим описанием данной касты станет «махнуть собственные и не очень мозги на беззубого крокодила и затем набить его мокрым песком, дабы использовать в качестве первой флейты на туалетном концерте».

Повелитель неожиданно схватился за рот, будто бы в предчувствии рвоты. К счастью, приступ быстро прошел. Бестолочь же, всё это время честно пытавшийся разделить с господином боль (получалось скажем откровенно, не очень — как-никак он тут меньше месяца прожил), потратил появившееся вследствие перерыва время на напряженное осмысление услышанного. Безрезультатно:

— Зачем?

— Радужные каким-то неизвестным образом научились подглядывать за одним безмерно далеким, в принципе недосягаемым для местных миром, — отозвался дерганно зашагавший прочь от воспоминаний владыка. – Тем самым, чьи обитатели, а вернее обитательницы, пожрали их разумы и обратили в безвольных рабов. Семицветики часами смотрят на якобы вовсе не осознающих наличие наблюдателей обнаженных кобылок, — голос странным образом надломился. – Как они гуляют, занимаются обыденными делами, плещутся в реках, играют и резвятся, сжимают друг друга в объятиях…аррркс!

Повелитель вдруг сел и схватившись за голову начал яростно мотать ей из стороны в сторону, будто пытаясь срочно выкинуть оттуда нечто до крайности неуместное. Поспевший было на помощь оруженосец схлопотал очередной болезненный тычок в живот и отвалил, терпеливо дождавшись окончания внутренней борьбы, после чего повторил вопрос – ради науки, естественно.

— Больные Ирис подражают выбранным в качестве личных фаворитов дамам – розовая просто наиболее…-принц повращал руками, подбирая слова. – Оторванная от реальности, скажем так, -мгновение задумчивости – и нескрываемый холодок. – Настолько, что даже вероятно в курсе существования подгляд, — дрожь. – В общем, ОЧЕНЬ своеобразный подчиненный.

— А почему вы всё-таки его кастрировали? – вновь задал очевидно неумный, но таки жгучий вопрос юноша.

Ангел смерти поперхнулся и наградил собеседника привычным долгим взглядом. А затем издал тяжкий стон:

— Бородатый мужик-наркоман, который носит нижнее белье с изображениями голых розовых кобылок, — вознеслись очи к городу на небе. – Во-вторых, если вдруг первого не хватило, перед тобой таки пони – маленький человек ведь помнит, о чем они только в связи с этим и мечтают. Ну и в-третьих: по посещении физиологически необходимого для лысых медведей заведения оный индивид заказывал «хронологически отстающих», — опустившийся к вассалу взор заметно помрачнел. — А ты знаешь, чего семицветики делают с детьми.

— Эммм…вообще-то не знаю, — после небольшой паузы отозвался двинувшийся следом за повелителем парень.

— Считай себя счастливчиком, — буркнул целеустремленно шагающий сквозь не желающий расходиться перед каким-то никому неведомым козлотавром пассажиропоток. – Я тоже не имел понятия – пока не стало слишком поздно. Просто не думай об этом.

Приказ опоздал – образы ритуального скармливания девочек с косичками разевающим чудовищные пасти лошадеобразным порождениям больного разума успешно заполнили разум потенциального дворянина и начали дружно его терзать. Битва длилась долго и немало воображаемой крови пролили ничуть не более реальные клинки и катапульты, однако итог так и так оказался предсказуемым: отвратительные, неположенные ему по статусу измышления потерпели сокрушительное поражение и сгинули в туман на грани рассудка, дабы как пить дать совершать в дальнейшем разбойные вылазки пока стража здравости сознания будет отдыхать.

К моменту блистательной виктории владыка успел перекинуться кучкой фраз и медяков с десятком попадавшихся на пути торговцев и разукрашенных дам и ныне уверенно направлялся в сторону невысокого, но всё же вздымающегося над окружающими хижинами круглого купола обычного для сих мест маслянисто-грязного цвета, на поверку оказавшегося стоящим посреди одной из широко распространенных в Улье крохотных площадей. Судя по всему, перед ним некий местного значения центр народных сборов – во всяком случае утроенное число стоящих там и сям гулящих женщин наглядно свидетельствовало о важности и высокой посещаемости данного уголка трущоб.

— Милости просим уважаемых посетителей в Спертый Труп! – неожиданно восторженно и вопреки всей обстановке вежливо поприветствовал их по входу внутрь зазывала. – И если глаза не обманывают меня, пытливые гости уже ломают голову над тем, откуда могло пойти такое удивительное название нашего замечательного заведения…

— Раньше звались «Горящий Труп», а потом этот самый труп сперли, — буркнул ангел смерти, грубо отпихивая невзначай преградившего часть прохода служителя. – Не надейся – не Невежды. Звенелок не сдерешь.

— Пф, грубиян, — раздосадовано поджал губы незнакомец. – Воистину: из всех виденных мной бариауров…

Принц намекающе свистнул перед его носом хвостом-мечом. Не заметивший данного аксессуара встречающий ойкнул, отступил на шаг – и аж побледнел от гнева от насмешливого фырканья проследовавшего мимо соверена. Впрочем, кидаться в бой или ругаться не стал, чем заслужил от сконфуженно опустившего глаза к полу Бестолочи мысленную награду за сообразительность.

— А зачем кому-то могло понадобиться мертвое тело? – больше из вежливости и желания загладить неприятное положение, хотя и не без любопытства спросил потенциальный дворянин.

 — А на кой ляд людям вообще нужны вещи? – отозвался остановившийся дабы полной грудью вдохнуть малоприятное местное амбрэ властелин, не дав зазывале и слова вставить. – Ясное дело ради развращения и осквернения оных в различнейших позах под самыми идиотскими предлогами, созданными исключительно ради прикрытия руководящих ими всю жизнь извращенческих инстинктов.

Присутствующие посетители, в количестве примерно полудюжины, одобрительно заворчали – причем независимо от степени собственной человечности. Один здоровяк с рассеченным лицом так вообще восторженно отсалютовал оскорбившему всю его расу незнакомцу выпивкой:

— Понтово сказанул, рубака! – желтоватая жидкость отправилась в последний путь.

— Видите ли, уважаемый гость, — чуть дрожащим от сдерживаемой ярости голосом отозвался-таки опоздавший к ответу дворецкий, вытянувшись в напряженную струну. – Тот труп как оказалось был не совсем мертв…вернее даже совсем не…

— Бестолочь! Хватит вести себя в соответствии с именем! – игривым тоном приказал и не думающий ждать вассала сюзерен. – Не отставай – обедом станешь.

— Со своим – нельзя! – зычно возразил на последнюю ремарку стоящий на дальнем конце зала за стойкой хозяин заведения.

— Так чужой же будет! – в том же тоне весело рыкнул великий бандит.

Потенциальный дворянин бросил на неслучившегося собеседника извиняющийся взгляд и поспешил за вышагивающим будто на параде повелителем. Тот впрочем не обратил на сие проявление верноподданности особого внимания, вступив в многословный и со стороны выглядящий напрочь лишенным смысла диалог с трактирщиком. Однако уж былой школяр-то точно знает, что вся эта болтовня о ценах, бандах и новостях является чем угодно, но не пустым трепом. Следовательно, каким-либо образом мешать сему общению строго не рекомендуется.

Придя к данном очевидному умозаключению, подмастерье тихонько сел на грязный и мокрый стул с неожиданно толстой шерстистой подушкой – других свободных поблизости не наблюдалось, а отсвечивать собственным внушительным ростом тоже весьма невыгодно – и занялся любимым делом: обозреванием удивительной окружающей действительности.

Итак, кто же собрался в «Спертом трупе» в занимательный день посещения его самим принцем короны? Во-первых, во весь голос гогочущая за близким ко входу круглым столиком кучка с позволения сказать «людей» — все трогательно единообразные в запачканности всем подряд и покрытости чудовищными шрамами. И в до боли знакомой одинаковой коричневой одежде а-ля «рогожа», что мгновенно и бесповоротно идентифицировало их как местных разбойников.

А ведь сии обноски некогда представляли из себя униформу и не самой лучшей, но таки имевшей понятие о чести и дисциплине армии, коей просто не повезло в незапамятные времена выплеснуться через дикий портал в Улей прямо во время очередной войны банд, дабы по окончанию недолгой попытки навести тут порядок пасть жертвой безжалостных трущоб, оставив после себя лишь пару новых разбойных шаек и груду не пошедшего никому впрок добра. Если конечно Ожд не соврал.

Былой школяр печально вздохнул, выбросил из головы недостойные рыцаря мысли о безнадежности мечты Понта о замирении сего проклятого края и вернулся к наблюдению.

Следующая цель обнаружилась еще быстрее: сидящая в углу буквально в двух шагах от стойки парочка абишаев – и тут Бестолочи пришлось приложить немалые усилия, дабы никак не проявить своей…«обеспокоенности» таковым положением вещей. Слава архангелу Михаилу, отродья Баатора не обращали на них ровным счетом никакого внимания, всецело посвятив себя чему-то подозрительно похожему на воркование. И объятия. И куда это там лезет…

Вспыхнувший подобно макову цветку парень поспешно отвернулся, вступая в отчаянную битву с дающим объяснение их поведению образом, стремительно тянущим за собой коллег-предположений о последующих демонических занятиях.

— Ф-фер, — само собой сорвалось с губ.

Может ему стоит попросить у владыки какой-нибудь «эликсир развидения»? Ну а вдруг есть? В конце концов, разве же возможно без него тут вообще выжить…

— Ай! – не дал ему додумать весьма чувствительный шлепок по шее.

— Говори толком! – рявкнул с чего-то разгневавшийся повелитель, буквально режа подчиненного взглядом. – Выпивку? Закуску? Почитать?

Потенциальный дворянин быстро оценил стоящие за спиной смотрящего на них с неизвестно откуда взявшимся подозрением трактирщика бутылки (в некоторых плавали насекомые и нечто смахивающее на глаза), лежащую сбоку еду (часть шевелилась) и наконец узрел стоящий в тени здоровенный шкаф, вовсе не подходящий к царящей вокруг атмосфере своей аккуратностью, свежестью и заполненностью ни чем иным, как самыми обычными безопасными книгами. Выбор очевиден.

— Расплодилось же вас, грамотеев, — с явным неодобрением прокомментировал хозяин передавая принцу избранный им путем научного тыка томик. – Уж и нормальными, человеческими средствами мозги себе вышибать брезгуете, извращенцы.

Показательный плевок под ноги.

— Ну не зря же ты его поставил, — с ухмылкой пожал плечами великий бандит, не глядя передавая груз подчиненному. – Он кстати тоже из запасов коня?

— Естественно, — важно кивнул собеседник. – Теперь у всех если чего новое, то сразу понтовое – ребята ж много всего успели вынести и до и во время бойни.

— Ну разумеется, — нехорошая улыбка от уха до уха. – И раз уж о том зашла речь…

Бывший школяр почел за лучшее уткнуться в презентованное (вернее, взятое в аренду) произведение – а то мало ли, чай опять лишнего сболтнет. И надо сказать ничуть не разочаровался в своем решении.

Итак, знакомой желто-черной расцветки обложка с затейливой шестиконечной серебряной звездой посередине и расположенными над ней большими буквами «основы человодства». Уже интригует, не правда ли? А теперь самое сладкое: автор никто иной как «Тноп Ретсим», что по словам Фаль есть один из любимейших псевдонимов его высочества, под коим почтенный глава преступной группировки выпустил целую серию познавательной литературы.

Короче, вдвойне повезло – и новыми знаниями обогатится и владыку лучше поймет.

Воодушевленной сей мыслью, потенциальный дворянин открыл первую страницу принимаясь за чтение…и охвативший студенческую душу энтузиазм несколько угас. Ибо средней величины введение состояло, во-первых, из пространнейшего и явно склеенного из множества разных источников определения, чем же являются человеки – от «твари тряские да липкие, с виду немощные настолько, что довольно им упасть с высоты в шестьдесят футов, дабы расплескаться красною лужей, однако ввиду прирожденной хитрости и коварства опаснее всех вместе взятых звездоворотов и рифов Астрического Кольца!» и «аномальная форма жизни типа извращенцы подтипа трупоглумы отряда блуденцы вида квазиморды культуры тошняки-полоумники» до «вы умственно-отсталый продукт совокупления пяти обезьян с рыбобелкой через задний проход, поздравляем!». А во-вторых внушительного списка причин, по которым всякому следующему путем Добра и Справедливости существу должно уничтожать людей где, чем и когда только возможно, включавшего в себя такие перлы как «…вместо исправления врожденного бескрайнего уродства они стремятся напротив – всю вселенную вокруг себя испоганить, в вековечной дурманной жажде выглядеть на фоне всеобщей эстетической деградации хотя бы прилично, из чего следует следующий пункт: пустота и совершенная недостижимость их мечтаний…», «…ярко выраженная склонность не бороться со своей омерзительной природой, но принимать и одобрять себя как есть, объявляя собственные пороки и извращения нормой…», «…широко распространённое осуществление мыслительной деятельности какими угодно органами, кроме для того предназначенного…» и в конце уже «…преступно не пользуются сепульками».

Отвратительное ощущение: будто некий никак не предвещавший о том шутник с размаху пнул бывшего школяра в затянутый тиной и полный тухлой воды прудик, после чего даже руки не протянул в помощь выбирающемуся. Самое же обидное – минимум с частью обвинений сложно не согласиться.

Резко сбавивший обороты парень с надеждой глянул в сторону владыки. Увы, мистер Понт определенно не собирался в ближайшее время завершать успешно соскользнувшую в нечто совсем левое вроде жалоб на дерущих выше крыши за органы дельцов беседу, а значит Бестолочи не остается иного выхода, кроме как вернуться к чтению.

Ныне уважаемые читатели осознают, насколько ужасной проказой для мироздания является оскверняющий его одним своим присутствием человеческий род. Впрочем, о чем это я? Разумеется, решившие таки приобрести сие произведение выдающиеся интеллектуалы никак не могут поверить неизвестно кому по ту сторону страниц, вполне вероятно задавшемуся целью очернить сей народ вследствие неких личных обид. Не буду скрывать: они у пишущего сие таки есть, причем немалые, однако мерзостность бледнотиков меньше от того определенно не становится. Тут ваш покорный слуга даже сказал бы «наоборот», но – увы и ах – чаша прегрешений данной вселенской плесени и без того переполнена. И в доказательство данного тезиса позвольте предъявить вам ряд высказываний, наглядно демонстрирующий, что и сами гомосы ненавидят гомосов.

До того ровный и четкий шрифт, смахивающий на используемых в поздне-римских официальных указах, преобразился, меняясь от абзаца к абзацу, видимо ради подчеркивания принадлежность их разным индивидам:

Люди чрезвычайно испорченная раса. Если конкретный человек в большинстве случаев не так уж и плох, то человечество в целом порочно. Мы постоянно грызёмся между собой по самым разнообразным поводам. Не знаю почему, но наибольшее влияние имеют худшие из нас. Так что, если вы вдруг встретите человека — не верьте ни единому слову, пока не узнаете его достаточно хорошо. Но и в этом случае будьте осторожны — мы весьма лицемерная и лживая раса.

Моя планета всё так же умирает от паразитов под названием люди – тупых эгоистичных тварей, не способных ограничить себя и свои аппетиты даже перед лицом полного уничтожения. Любовь для них всего лишь секс, дружба для них — выгода, а уважение, смирение и сострадание они считают проявлением низшей слабости. Они все стремятся жить лишь ради собственного блага. Им наплевать на всё, даже если кто-то будет умирать в голоде и нищете, они отберут у него последнюю крошку хлеба. А если будет надо, они пошлют на войну миллионы молодых солдат. Им плевать, что молодые ребята погибнут на бессмысленной войне. Плевать, что их дети останутся сиротами, а жены вдовами. Им важнее власть, богатство, слава. Во всем касаемом выбора или умения жить, люди – лишь стадо баранов.

Но различия между так называемым человеком и его сородичами-животными почти совершенно отсутствуют! Он над бренными останками глумится, он их режет, кромсает, полосует, поджаривает и лишь потом поглощает в публичных кормилищах и пожиральнях, глядя на пляски обнаженных самок своего вида и тем самым разжигая в себе аппетит на мертвечину; а мысль о том, чтобы покончить с этим галактически нестерпимым положением дел, даже не приходит в его полужидкую голову! Напротив, он насочинял для себя множество высших резонов, которые, размещаясь между его желудком, этой гробницей бесчисленных жертв, и бесконечностью, позволяют ему убивать с высоко поднятой головой.

Кто жил и мыслил, тот не может в душе не презирать людей…

Люди – грязь и относиться к ним нужно как к грязи.

Их интересы и чаяния — ничто, у них нет на них прав, они не достойны ни Света, ни Тьмы.

Вечная серость их жизней, вот их удел.

Даже помогая им, они должны чувствовать свое ничтожество и низменность своих просьб.

Тот, кто не смотрит выше своей головы, не должен поднимать ее вовсе.

Уткнувшись в непросветную грязь своих желаний и планов на свое жалкое будущее, они должны гнить и умирать.

Как можно быстрее.

И как можно больше.

Следующую цитату потенциальный дворянин прочесть не смог вовсе – цензурны там только предлоги и междометия. Впрочем, вставшая перед Бестолочью дилемма оказалась еще ужаснее: не поверить, будто всё это сказано его собратьями по виду – значит обвинить соверена во лжи. Принять же…

Так, подожди, не спеши. Чего там Ви говорила про гибкость мышления? При безальтернативном выборе из двух противоположных…нет, не этот бред, другое. Ах да: между подозрением на себя или своих друзей всегда можно вставить обвинение на врагов, случайных прохожих или неизвестные на данный момент естественные силы – например кошельки вполне могут при недостаточном уделении им внимания обидеться и проявить склонность к метаморфозам и испарению.

Поэтому допустим, что его высочество просто принял очевидную клевету Врага рода человеческого и прочей нечисти на детей Божиих за высказывания самих людей. Очевидно.

Бывший школяр облегченно выдохнул, поерзал на будто становящемся с каждой минутой мокрее стуле и банально перелистал всю эту омерзительную ложь до следующего раздела.

Таким образом уважаемые читатели окончательно и бесповоротно уяснили полнейшую невозможность для какого-либо слуги Добра и Света терпеть само существование сей разрушающей всё к чему ни прикоснется вселенской мерзости. Автор выражает искреннюю надежду застать-таки тот прекрасный день, когда Верхние Планы наконец очнутся ото спячки и таки исполнят ждущий своего часа от начала времен долг, искоренив проклятое семя...но до тех пор мы – не склонные к излишнему морализаторству и прочим бредням деловые индивиды – вынуждены мириться с их продолжающимся бытием. При этом разумеется стремясь извлечь нашу любимую выгоду и из этой чудовищной заразы.

Итак, чем же данные отвратительные паразиты могут быть полезны? Вопреки ожиданиям, список весьма обширен и многоуровнен.

В первую очередь разумеется стоит вспомнить о вероятно самом очевидном и видимо именно от того чаще всего игнорируемом серьезными бизнесменами аспекте – материальном, коий определенно заслуживает пристальнейшего внимания как минимум вследствие высочайшей распространенности сего вида, означающем, во-первых: весьма значимые объемы базы и во-вторых: высочайшую степень усвояемости. Воистину удивительно, но факт: человеков способны употреблять практически все существующие на планах потребители причем во множестве форм – от иллитидов (мозг, носители для личинок) до вульгарных оборотней и низших вампиров (мясо/кровь, сырье для размножения). Танцоров заинтересует их кожа, Хищников – черепа, големостроителей – плоть и кости, шерсть станем материалом для куколок и так далее. При должной обработке гомосы отлично идут на удобрения, дешевый и низкокачественный перекус и одежду для широких масс, замечательно продаваемые и покупаемые даже самими омерзенцами сувениры…

Юноша судорожно сглотнул и отвел глаза от страницы, не имея более сил одновременно читать и бороться с норовящим создать мысленный образ воображением. Какое-то время подышал, восстанавливая внутреннее равновесие, тоскливо глянул на всё болтающего правда уже с кружкой пенного повелителя, оглядел зал…и снова уткнулся носом в книжку. Рыцарь не бежит. Тем более от печатного слова. Хотя остаток части всё же стоит опустить.

Однако люди – это не только ценный мех, до полутора центнеров легкоусвояемого мяса, неплохой набор костей и шесть литров диетической крови с возможностью ароматизации. Второе важнейшее направление вашей будущей деятельности человековода лежит в плоскости неожиданно высокой для столь слабого интеллекта восприимчивости софти к дрессуре, кою можно и нужно начинать с минимально возможного возраста – желательно вовсе стартовать процесс формирования будущего питомца задолго до рождения, то есть тщательнейшим образом подобрать пару (вернее, целую их выборку) для случки и контролировать развитие плода во время беременности. Признанные людозаводчики древности – широко известные и уважаемые иллитиды – путем соблюдения нехитрых селекционных и евгенических правил смогли вывести себе целую идеально подходящую для производственных, пищевых и военных нужд подрасу, ныне известную как гитиянки и гитзераи – и любой когда-либо встречавшийся с ними носитель разума легко и непринужденно признает за сими низшими созданиями несравненное преимущество перед их менее породистыми и культурными во всех смыслах сородичами.

Впрочем, сия история обладает и обратной, не менее поучительной стороной, а именно во всей красе демонстрирует ту неоспоримую истину, что и лучшее в Мультивселенной воспитание не способно избавить проклятое семя от составляющей самую основу гомосов злобы, неблагодарности и жажды разрушать и пожирать всё сущее, коя страсть очевидно сводит сей вид с танар’ри и всеразличными единоразумными коллективами. Причем в отличие от последних неистребимое желание убивать и крушить распространяется и на прочих человеков – та же сага о Двух Небесах есть великолепнейших пример неспособности людей ужиться даже с самими собой.

Тем не менее, спешу успокоить: при должной заботе, внимании и достаточном количестве мозговых слизней/плетей омерзенцев можно без особых хлопот приспособить под таскание дров, транспортировку воды, копание и некопание, смазку для мечей, работу на ферме, художников, а также тысячи других не требующих подлинной разумности занятий. Неких отдельных особей существует шанс использовать аж на постах, требующих какого-никакого замысла, например, в качестве магов или инженер – но естественно высокой квалификации и по-настоящему выдающихся результатов от них ждать не стоит. Плюс к тому же как известно «только дай человеку минимум полномочий и значок — и он тут же возомнит себя властелином Вселенной» — то есть малейшее ослабление дисциплины и появление призрака самостоятельности способно спровоцировать у бледнотика неудержимое опухание чувства собственной важности, неизменно приводящее к наипечальнейшим последствиям. Подробнее об этом смотрите раздел «формирование, дрессура и амбиции».

Таким образом, уважаемые читатели, нам удалось кратко рассмотреть всё касающееся прибыли тела и, с позволения сказать, разума ваших будущих питомцев. Настала пора переходить к в прямом и переносном смысле самый вкусный слой человечьей полезности – душной. Да-да, не удивляйтесь: у сих отвратительнейших извращенцев таки имеются и аура, дух и целый ряд прочих по идее не положенных бессмысленным тварям Высших аспектов, хотя тому казалось бы противится самая ткань и законы мироздания. Естественно, о выдающихся характеристиках и сопутствующей им высокой стоимости говорить не приходится – но будто бы кто-то заинтересовался антропосами в качестве штучного товара. Вопреки всякой логике просители из рассматриваемых паразитов получаются не хуже, нежели из эльфов, и любой ничтожный мерзляк по смерти и попадании на положенный всему его роду Нижний план теоретически способен подняться до владыки слоя Бездны. Говоря прямо и без обиняков: перед нами ничто иное, как самая распространенная валюта всех интересующихся тонкими материями планаров и разменная монета для любых серьезных переговоров Сил.

И ведь не одной душой жив человек: сны пойдут на прокорм Древним, ци займется Цзян-Ши, страх напитает вубаров, жизненную силу с радостью слопает нахцерер, за страданиями и верой боги и демоны выстроятся в очередь, а сладчайшая ненависть и ужас матери, на глазах коей только что употребили новорожденное дитя удовлетворит и придирчивейших гурманов. Мечты, эмоции, людская верность (ха-ха), любовь – всему найдется готовый отплатить если не деньгами и артефактами, так натурой представитель более развитого пласта существ, включая и весьма экзотических вроде мананангала. Более того – даже Дальние с удовольствием принимают чуму сего мира в качестве возношений, видимо тщась познать хотя бы болезни нашего чуждого им пространства. Данный аспект по праву носит звании наиболее важного и прибыльного, а потому его разработке, рациональному использованию и оптимизации заслуженно посвящены три последних раздела сего труда.

Оруженосец шумно выдохнул и наконец отвел взгляд от чудовищных строк – внутри у него насмерть сцепилось перенятое от Учителя благородное упрямство и простое человеческое желание сбежать от кошмара, увы или к счастью закончившееся кровавой победой первого. Последовавшая сразу затем битва оказалась несоразмеримо меньше и результатом ее стало торжество прилежного ученика, потребовавшего дочитать-таки остатки «теоретического обоснования и предпосылок».

Перед переходом непосредственно к прикладной части данного произведения необходимо заметить, что ни одна из вышеперечисленных граней заработка на всеобщей беде не противоречит другой и все они способны в полной мере гармонично сочетаться в одном предприятии, вернее их группе. В качестве наглядного подтверждения сего тезиса автор смеет предложить на рассмотрение уважаемого читателя малоизвестный на момент написания книги, однако же подающий воистину титанические надежды консорциум под руководством мистера Понта – достойного…

Привычно скользившие по строкам глаза вдруг остановились и по приказу аж перекрутившегося сознания перепрочли последнее предложение. Затем еще раз. И тут уж никакая мозговая блокировка не помогла, ибо обрушившиеся на несчастного парня чудовищные образы злодейски переплелись с мягко говоря очевидными фактами и сведениями из общения со столько раз спасавшим его конем-людоедом.

Вселенная погрузилась во мрак. Не ласковую и ароматную черноту южных ночей, за которыми всегда наступает рассвет и даже не суровую тьму подвалов и тюрем, всегда могущих озариться факелами стражников. Сама душа тонула в сем склизком, маслянистом море, столь хорошо знакомом всякому видевшему Убийцу Надежды во гневе…

Уже видящий себя в пламенеющих оковах и растерзанным в клочки юноша соскользнул со стула и рухнул на колени, воздевая сложенные руки к долженствующим, ОБЯЗАННЫМ находиться где-то там Небесам:

О Творец всего сущего, даруй мне милость:

принимать с безмятежностью то, что не может быть изменено.

Мужество — изменять то, что должно.

И Мудрость — отличать одно от другого…

По щекам потекли слезы – не то ужаса, не то мольбы. А неизвестно откуда взявшаяся молитва, застопорившись на мгновение, тем же бурным потоком потекла дальше:

Проживая каждый день с полной отдачей;

Радуясь каждому мгновению;

Мира вокруг всё еще нет – но место смертной тени заняла снизошедшая с горних вершин сверкающая роса, одним лишь прикосновением развеявшая мрак и усеявшая собой дорогу из тьмы к свету.

Принимая трудности как путь, ведущий к покою,

Принимая, подобно тому как Иисус принимал,

Этот греховный мир таким, каков он есть,

А не таким, каким я хотел бы его видеть,

Веря, что Ты устроишь всё наилучшим образом,

Если я препоручу себя Твоей воле:

Так я смогу приобрести, в разумных пределах, счастье в сей жизни,

И превосходящее счастье с Тобою на вечные веки — в жизни грядущей…

Рыцарь затаил дыхание, не желая вот так сразу отпускать снизошедшее на него по всевеликому милосердию Божиему мгновение полноты и снова оказаться лицом к лицу с миром. Однако на то он был рожден, к тому призван и обязан, а значит:

— Аминэ, — веки поднялись – и обнаружили смотрящий на него зал.

Оглянувшись же вассал узрел перекосившееся будто от зубной боли лицо соверена на пару с выглядящим мягко говоря удивленно трактирщиком:

— Да еще и на слизня сел, — ладони вернулись к протиранию стаканов. – Это точно не тот невежда, что с Понтом туда-сюда шастал незадолго до конца? Или где-то портал на параплан Идиотизма открылся?

— Смахивает на то, — мрачно буркнул великий бандит, буквально буравя ощупывавшего подозрительно прохладные нижние регионы подчиненного. – В любом случае, экземпляр выдающийся.

— Так на кой ляд тебе сдался? – не обращая более внимания на Бестолочь небрежно поинтересовался наливающий очередному посетителю хозяин.

— Да «попросили» присмотреть, — раздраженно дернул головой сюзерен. – Возвращаясь к основной теме: сердечный-то наш до сих пор там же обретается?

— Неа – переехал…

Штаны оказались ни много ни мало, а растворены в местах соприкосновения с внезапно обнаружившимся на сиденье обладателем водянистых глаз – первоначально сочтенное подушкой плотное тело неспешно растворяло в себе пуговицы с задних карманов, а вынырнувшая из пучин ложноножка поманила недоеденный обед вернуться и исполнить-таки свое предназначение.

Так или иначе, сие несчастливое обстоятельство никак не могло отвлечь потенциального дворянина от главного – буквально жегшей его жажды серьезно поговорить с повелителем. И видит Бог: если бы беседа с трактирщиком не завершилась всего-то через пару минут юноша бы презрел все законы вежества и выплеснул-таки терзающие душу вопросы прямо на их беседу. Ему удалось продержаться аж до конца окружающий «Спертый Труп» крохотной площади:

 — Ваше высочество, — куда там до формальностей – не дать бы голове улететь. – Вы работорговец!?

Уже дернувшийся лягнуть подчиненного за неверное обращение козлотавр поперхнулся и обратил выпучившиеся глаза на подчиненного. Тот в кои-то веки не отвел взгляда – пока наконец не поучил-таки заслуженное копыто в живот:

— Бестолочь, — с откровенной обидой припечатал ангел смерти. – Ты за кого меня вообще принимаешь!? Ясен хрен нет! – владыка внезапно застыл и проследил за собственными вскинувшимися кверху конечностями. Несколько секунд размышления – и они же вошли в соприкосновение с верхней половиной туловища. – Фер!

Еще пара мгновений напряженного осознания действительности – и втрое более досадливое шипение:

— До чего довел, зараза! — скорчившегося оруженосца рванули за шиворот и быстром темпе потащили куда-то по улочкам.- Всю конспирацию в Бездну отправил чудо мое идиотическое! Нет, ну реально: кем надо быть, чтобы в первую же прогулку…

Новый удар не глядя, на какое-то время слегка выбивший цель из реального мира, вследствие чего остаток речи прошел в виде некоего невнятного бухтения на границе реальности. Очухался воин Христов лишь когда они забрались обратно в катакомбы и владыка остановился перевести дух.

 — А ведь я до ногоприкладства в отношении подчиненных уже сколько лет не опускался! – напоследок с безмерной злобой добавил гневный бариаур, усаживаясь у стены. – Воистину шарику пришлось бы постараться, дабы найти мне худшую обузу, нежели сидящий напротив монстр.

На какое-то время наступила относительная тишина – оба приходили в себя. Но долго так продолжаться естественно не могло. Жребий бросили снова.

— Нет, тысячу раз нет! – снова разъярился почти успокоившийся великий бандит. – Оставь рабов идиотам и дикарям – организация давным-давно переросла подобное варварство….

— Но в книге…

— Я ЕЕ НАПИСАЛ! – по тоннелям понеслось эхо. – И дал тебе совсем не для того, чтобы присосавшийся обалдуй меня тут хрен знает в чем подозревал! – и без перерыва. — Если сейчас же не заткнешься – сломаю руку.

Оруженосец почел за лучшее последовать приказу – как по верноподданическим позывам, так и из простой боязни боли. Да и сказать по чести главное уже узнано, хотя конечно тут возникает проблема уличения повелителя во лжи…но ведь подмастерье не дочитал чего там в произведении далее рассказывали? Не дочитал. А значит хватит беспокоиться.

И вообще: банда осталась в прошлом – и пусть за то карает Господь.

Однако кое-что всё же спросить необходимо:

— Мистер Понт?! – в меру недружелюбное рычание в ответ. – Скажите, а вы правда видите меня только как могущий перед смертью немного поработать кусок мяса в обертке из духовных сфер?

Его высочество ответил отнюдь не сразу, глядя в потолок. А затем разразился болезненным булькающим хохотом:

— Твое чувство собственной важности скоро в штаны влезать перестанет – даровал понимаешь омерзенцу хоть какую-то должность, — смеющиеся очи обратились к собеседнику. – Ты – пятая по вредности скотина моего личного собиравшегося множество жизней списка, обладающая финансовой отдачей в районе застрявшей в норке крысы – и при этом имеешь наглость считать себя в моих глазах ПОЛЕЗНЫМ?! О майн…

Жеребец откровенно заржал – вернее вследствие фальшивого облика замемекал. Продолжалось оно очень и очень долго:

— Короче: нет, — всё еще подергивающийся козлотавр встал на ноги. – Передо мной не приносящий ровным счетом никакой выгоды магнит для несчастий, коий я в силу не зависящих от моей воли обстоятельств вынужден не только терпеть, но еще и таскать за собой по всем планам, — глубокий вдох и выдох, дабы избавиться от застрявшей в горле смешинки. — В общем, нечто вроде безнадежно больного и столь же надоедливого родственника – а теперь вставай и пошли, работы много.

— Какой же? – по большей части ради поддержания беседы поинтересовался приятно удивленный собственной характеристикой бывший студент.

— Да всё той же, – доброжелательно фыркнул ангел смерти. — Видимо копаясь в старых насквозь коммерческих и несущих в себе немалый заряд рекламы изданиях – пара которых кстати номинировалась на мелкие премии, а часть «В бессветной расщелине» даже на регулярном базисе преподают в местном университете на курсе антропологии, — видимо в данный момент его высочество облизал губы. – Короче мозговые големы, мыслевытяжка и много фальшивых часов рулят…пардон, вернемся к основной теме. В общем, твой любимый будущий властитель вселенной до сих пор представляет из себя потихоньку гниющий изнутри кусок мяса без глаз и значимой части пищевода, продолжающий существование только и исключительно за счет магии, а также в самом прямом смысле нечеловечески голоден. Еще неделька – и мистер Понт окончательно сойдет с ума и перейдет-таки в предназначенное ему вонючими коллегами финальное состояние.

— То есть? – с опаской уточнил и не пытающийся запоминать путь оруженосец, следя только за выбоинами и трещинами на каменном полу.

— Вам бы не понравилось, — небрежно отмахнулся великий бандит. – По счастью, до этого не дойдет – несмотря на все усилия вспомогательного персонала земному пони таки удалось добыть если не всю, то по крайней мере необходимую на данный момент информацию. Поэтому нынче быстренько за запчастями — и на ремонт.

-
-…и вот таким образом наш отчаянный наркоман вопреки собственному здоровью и здравому смыслу героически употребил всё предоставленное ему под видом хвоста старое белье, — с улыбкой до ушей завершил свою чудовищную повесть ушастый монстр, — тем самым наглядно и бесповоротно доказав отсутствие у человеческой упоротости дна и навеки убедив меня в нежелательности доставления сему титану травокурства пусть и целой оружейной травяных мечей – при таком упорстве он скорее окочурится, нежели отступит. В общем, героям – слава!

К невидимым небесам вознеслась растопыренная «козой» ладонь.

Бестолочь возвел очи к потолку, прислушался к никак не желающей прекращаться перепалке в кабинете и, четко ощущая ее ожидание реакции, нарыл единственный сохранившийся с начала «беседы» вопрос:

— А почему пахло травой?

— Ну так я же чистокровная эльфийка! — подбоченилась мучительница и как-то уж больно многообещающе положила ладони на пояс. – У меня и остальные наборы отнюдь не из этих ваших грубых шкур – сам посмотри…

— Не надо! – вовремя отвернулся воин Христов.

 — При таком подходе у дам успеха не дождешься, — весело заявила лучница, плавно обходя жертву и вновь появляясь в поле зрения. – Тебе аж представительница избранной расы показаться в целях ликвидации безграмотности готова…

— И это есть честь для меня, — со всем возможным почтением отозвался уткнувшийся в результате нового разворота лбом в стену юноша. – Причем настолько великая, что сей недостойный слуга принца Понта в принципе не способен вынести сего потрясающего воображение дара.

— Паладин, — в привычном осуждающе-сочувствующим тоне выразилась девушка. И ничтоже сумнящиеся протиснулась между рыцарем и кладкой. – А на дэву небось бы поглядел — не зря же она тебя так встречала!

Отшатнувшийся потенциальный дворянин одарил подозрительно лыбящуюся спутницу недоуменным взглядом. Какое-то время она только намекающе дергала веком, а поняв бессмысленность ожидания реакции с тяжелым вздохом возложила ладонь на лицо:

— Ну ты знаешь, дэвы, птахи эти, — свободная рука сделала имитацию порхания, — как бы добрые и справедливые порождения Верхних Планов. Крылья, сияние, небесная краса и так далее?

Гулкие просторы рыцарского разума взорвались озарением, кое видимо отразилось и снаружи:

— Понял таки, случаются же на свете чудеса, — с тяжелым сарказмом протянула собеседница, устремляя на него пытливый взор. – Так чего ты с ней такого учудил, дабы удостоиться подобного приема? Мне действительно интересно: полдня убила в попытке представить хоть что-то с одной стороны того стоящее, а с другой – в твоем исполнении. И никакого толка!

Юноша почувствовал себя польщенным – и надолго задумался по поводу как самого вопроса так и границ могущих быть переданными сведений. Второе оказалось особенно тяжко: когда у тебя вместо каравая одни крошки очень сложно разобраться, какие пригодны, а какие уже испорчены. В итоге пришел к очевидному выводу:

— Понятия не имею, — честность всё же лучшая политика. – По-моему банально попался на пути – и их высочество подтверждает.

Успевшая несколько заскучать эльфийка сложила руки на груди и недоверчиво вскинула брови:

— То есть воплощение всего хорошего без всякой на то причины решила устроить чуть ли не родным людям сеанс смерти-с-небес исключительно по сиюминутному сердечному позыву? – юноша неуверенно пожал плечами. – В таком случае идея родственности ей нашего козла уже не кажется такой уж запредельной.

Теперь уже лучница смолкла, напряженно наморщив лоб и после длительной паузы с нескрываемыми просящими нотками произнесла:

— Серьезно: шо за непонятки тут творятся? Чё это за сумасшедшая крылатая с привкусом Бездны? Откуда взялся укурок меня «филадельфией с мацареллой» обозначивший, облизываясь при этом будто у него шансы есть? И с какой тьмы вообще берлога вся сия…- слова кончились сменившись беспорядочными жестами в сторону дверей и механизма в центре. – Ы?

— Ыыыыы! — многозначительно подтвердил мучающийся в общем-то тем же юноша, неожиданно обнаруживший в традиционном враждебно-всезнающем мире такую же невежественную душу.

Аж обняться захотелось. По счастью, оруженосец сдержал сей недостойный порыв – а то ведь она и ответить может. Да и в принципе диалог стоит считать законченным – дальше будет переливание пустого в порожнее.

— Слушай, а оно вообще было? – наконец снова подала голос выглядящая откровенно сконфуженно девушка. – То есть … ДЭВА в некоем … подземелье, якобы являющаяся … ДОЧЕРЬЮ этого … … … козла? Или меня воздух в родном муравейнике на фоне недавнего пробуждения объегорил?

— Эм…да? – также внезапно заразился сомнениями потенциальный дворянин.

— А где она тогда сейчас? – с болезненной гримасой продолжила допрос мученица любопытства. – Без тряски: куда мог пропасть … крылатый светящийся небожитель, если тут и проходов-то не замурованных раз-два и обчелся?

Вот тут Бестолочи таки внезапно хватило ума промолчать – а там уже и импровизированная дверь в кабинет с грохотом ударилась о стену и отворившая ее не иначе как пинком Нилесия подняла ногу над порогом…

— Стоять! – вдоль хребта пробежала дрожь.

Даже Ви внезапно попыталась принять более приличный вид – настолько повелительным оказался голос.

— Итак, ты отказалась от моих предложений, несмотря на все доводы и аж мольбу, к коей великий мистер Понт опустился в нехарактерной для него заботе об окружающих…

— Я благодарна за оказанное гостеприимство, — не оглядываясь холодно отозвалась полудемонесса, чьи волосы вздыбились и периодически посверкивали крохотными молниями. – Но преступления данного индивида не заслуживают прощения — как недостойны того и никакие другие прегрешения. Справедливость требует, — ударение подобно звуку рухнувшей на отверстую могилу каменной плиты, — наказания. И верный служитель принимает его.

— Дура, — сердечно сплюнул также появившийся на пороге повелитель. – Почему вы просто не способны перестать заниматься ерундой и таки оставить прошлое в прошлом?

— Потому как помимо него у меня ничего нет – твои слова, — всё же взглянула ему в глаза бывший фактол. – Сейчас мне предоставят свободный выход и указания до ближайшего аванпоста Убийц Бедолаг – и более вам…

— Переубедить не удастся? – рука с копытом поднялись и осторожно коснулись искорёженной лапы. – Ну любым способом?

Незаметно переместившаяся вплотную к нему эльфийка удивленно сглотнула, да и сам оруженосец не смог сдержать лезущих на лоб век – непривычно видеть секунду назад подобного грозовой туче ангела смерти в позиции молящего о милосердии.

— Решение окончательно, — после краткого раздумья отрезала госпожа Элисон, отбрасывая конечности.

— Тебя сожрут. Сразу. Без вариантов, соли и смысла, — с достойной любого проповедника убежденностью выдохнул конь-людоед.

— Значит так тому и быть, — она отвернулась и сделала первый шаг…

— По крайней мере отработай потраченное на тебя, — с кривой ухмылкой и уже совсем другим голосом заявил великий бандит. – Не волнуйся: от старости к тому времени не помрешь. Сейчас быстренько сгоняем по делам, ты посторожишь пока мне потроха меняют – и данное добровольное сотрудничество официально завершено. Согласна?

Женщина несколько минут стояла молча, после чего кратко кивнула и таки проследовала по коридору к залу.

Какое-то время ничего не происходило: принц просто смотрел ей в спину, будто и не видя стоящих перед самым носом подчиненных. И вдруг резко повернулся к ним, гаркнув:

— Вася — со мной! Ушастость – свали до палаток, не до тебя сейчас.

Лишь на мгновение дрогнувшая Ви сделала издевательское вскидывание, по-мальчишески показала властелину язык…и таки ушла следом за первой дамой. Внезапно. Впрочем, иначе всё вышло бы чересчур предсказуемо. Его высочество неопределенно хмыкнул, ненадолго вернулся в кабинет ради взятия несмотря ни на какие злоключения сохранившегося в их владении корявого костыля и без крохи объяснений повел потенциального дворянина вверх по лестнице.

Целью стал третий этаж, почти у самого выхода с которого полулежала, прислонившись к стене спиной, уже почти родная балахонистая фигура:

— Почему до сих пор не в постели? – с чисто родительскими гневно-озабоченными нотками поинтересовался скривившийся как от зубной боли великий бандит.

Вероятно и без того находившаяся в полудреме Фаль вскочила на ноги, отряхнулась и собиралась чего-то сказать…

— Расконсервировали? Ловушки обезврежены? Идти можем? – принц дождался ответного кивка. – Немедленно спать – ты мне, увы, понадобишься всего через несколько часов. Иного пути не вижу. И никаких разговоров.

Сокрытый от всех ангел покорно склонила голову и чуть пошатываясь проследовала к лестнице наверх под явно ритуального рода ворчание в стиле «современная молодежь» и «снова-заново», после чего жеребец ничтоже сумнящиеся втолкнул не успевшего среагировать подчиненного в стену между дверьми – ту самую, кою использовала в качестве подпорки сонная небожительница. Несколько кратких мгновений ожидания боли и недоумения – и зашедший следом повелитель пояснил в ответ на обалделый взгляд вассала:

— Пропускает только при достаточном ускорении – то есть либо чудовищно неудачливые самоубийцы, либо знающие о секрете.

Новый коридор заметно отличался от оставленного за предательскими камнями сооружения и более всего смахивал на естественного происхождения пещеру – однако подобные мелочи Бестолочь уже никак не могли удивить. Обнаружившаяся далее полукруглая зала с обилием папоротников, уютным прудиком посередине и ниспадающим в него с потолка водопадом справилась с задачей чуть лучше, однако о достаточности всё равно говорить не приходится. И только факт совершенной сухости погруженного по пути в воду пальца сумел-таки породить в душе ученика достойное былых времен месячной давности изумление.

— Иллюзия, — кратко прокомментировал и не обернувшийся жеребец. – Еще бы сырость всякую сюда тащил – благо магия, коя есть ничто иное как воплощенная мечта разума о вечной халяве, способна организовать красоту и без жертв.

— Что это за место? – не смог более терпеливо дожидаться милостивого просвещения юноша, азартно пытаясь ухватить столь же нематериальную травинку.

— Некогда здесь приносили присягу мелкие рыбешки, становясь полноправными членами организации и тем самым вливаясь в Семью подобно заблудившимся цыплятами, вновь обрётшим способные защитить их и направить к лучшей доле крылья родителя, — ностальгическое придыхание, перешедшее в ироническое хмыканье. – А потом мне надоело каждый раз переться сюда с поверхности и я объявил о затворении Ясным Хреном вожделенных врат до явления в мир кого-то действительно достойного войти в них. Ну а сей храм превратил в запасной склад драгоценных побрякушек, каковое решение выглядит еще более разумным на фоне современного предательства Похороненной Деревни и гибели шагающего особняка, не говоря уже о моей драгоценной шкатулочке…

Раздраженный вздох и злобное клацанье зубами.

— Ладно, не печалимся, всё было не зря – мне таки удалось спасти некую упертую неблагодарную корову-мазохистку с суицидальными замашками, пусть и потеряв при том годами скапливаемый идеальный набор путешественника, заодно со Шлемом Единорога и единственной оставшейся с детства ужасного чудовища статуэтки, — раздосадованный рык. – Ну вот на кой ляд Ларе понадобилось…не важно. Танцуем.

Определенно не соответствующий заявлению скрежет. Юноша почел за лучшее пока не надоедать явно находящемуся не в духе соверену и потому остаток пути прошел в тишине. Они миновали зеленую пещеру и пару развилок, остановившись наконец перед дверью с надписью «склад всего близкого к сердцу». И там уже потенциальному дворянину стало несколько не до праздных вопросов: всё-таки длиннющие ряды полок, заставленные ничему иным как банками с внутренними органами, таки способствует появлению некоторой обеспокоенности. Принц же, разумеется, ходил тут будто по лужайке, не забывая вполголоса ворчать.

— Всегда хотел голубые, — внезапно с грустью поделился монстр, застряв у стеллажа с глазами. – Они красивые, элегантные, мужественные…однако в полном соответствии с законом подлости, ни хрена ни полезные. Сам видишь, уж штук сорок набрал – и максимум дают видение сквозь жидкости или еще какую ерунду, эххх, — резервуар со зрительным членом оттенка лазури вернулся обратно и вместо него руки сняли нечто болотного цвета. – А эта хреновина страшна аки смертный грех, болезненна и по размеру едва влезает, но зато ускоряет регенерацию, дает заморачивание раз в день и плюс выносливость повышает. И так всегда! Почему вещи не могут быть одновременно приятными и полезными?

— Ээээ…- на большее борящегося с тошнотой рыцаря не хватило.

— Ну вот разве и после подобного кому-то мыслящему нужны еще какие-либо доказательства отсутствия во вселенной справедливости? – ангел смерти досадливо фыркнул и с брезгливым выражением вернул банку на место. – В итоге же единственный наш выбор состоит в балансировании на тонкой грани между безднами наших бессознательных иррациональных похотей, опускающих мыслящее создание до уровня бессловесного животного, и хрустальными дворцами осмысленных планов, что так легко трескаются и рушатся от малейшего непрогнозируемого ветерка изменчивого мира, — кулак пробежался вдоль полкок и застыл напротив пары аметистовых зерцал-правильных октаэдров, но при этом лицо козлотавра всё также обращено к участку с голубыми очами. – И вот уже будучи стоящим среди обратившихся в руины мечтаний и четко осознавая конечную бессмысленность всех принесенных ради нынешнего праха жертв, ты позавидуешь некогда отдавшим предпочтение скотскому состоянию ничтожествам – ибо они и представить не могли тех недостижимых ни для них, ни для тебя сверкающих вершин.

Пауза – и решение. Аж слегка испугавшийся прочувствованности тона повелителя парень на смог сдержать улыбки:

— И тем не менее, вы всё равно отдаете предпочтение…

— Потому как мои сияющие башни держатся тверже Шпиля – и будут стоять пока данный земной пони в принципе способен идти к ним. Будто у него есть выбор, — презрительное фырканье, плавно перешедшее во вздох. – Да и вообще, чего ты имеешь против сиреневого с черным? Неплохая комбинация, особенно на фоне скорого истощения зарядов паралича у моего каменного сердца –ему кстати тоже стоит замену взять.

— Скажите, а каким в принципе образом вы намереваетесь…вставить, — лучшего слова не нашлось. — Всё это в себя?

— Увы, объем слишком велик и сложен для обычных моих методов, — подозрительный оскал. – Впрочем не могу сказать, будто они не будут нынче использованы…короче в кои-то веки обратимся к специалисту – не зря же я в конце концов столько болтал с местными отбросами?

— Нет, в смысле «как»? – потенциальный дворянин внезапно осознал, что ни много ни мало, а высказывает сомнение в мудрости соверена, однако остановиться любопытство ему так и так не даст. – Они ведь законсервированы? Я слышал о хирургах, якобы способных вернуть дворянину оторванную во время атаки руку – но только пока из нее не вытекла последняя капля крови…

Нетерпеливая отмашка, сопровождающаяся тяжелым сарказмом:

— Слушай, а тебя часом не смущает, что в данный момент происходит разговор неоднократно доказывавшего собственную безмозглость лысого медведя с на половину собранным из кусков других существ и во всю использующим непонятно с какого бодуна явившуюся магию земным пони?

И тишина в явном и недвусмысленном ожидании отзыва.

— Нет, — предельно искренне ответил юноша, вытягиваясь в стойку.

— Фер, — традиционное возложение конечности на лицо. – Подводя итог вовремя оборванной дискуссии: не волнуйся. Перед тобой как-никак насквозь волшебная говорящая лошадка – теневой друид, которая к тому же переносила подобное и прежде. Операция скорее всего пройдет нормально. Хотя я конечно сильно не рекомендую тебе или кому-либо другому не настолько особенному или мертвому совать в себя маринованные детали – оставьте подобные игры профессионалам, — стук себя в грудь и задумчивое клацанье зубами. — И надо бы захватить двойной набор почек: хорошо чаруются…ну и на крайний случай вот эти глазоньки, — выглядящие подозрительно нормально зрительные органы цвета где-то между голубым и зеленым покинули полку и опустились вслед за первой парой в объмистую сумку с внутренними распорками. — Далее: менять печень или не менять, вот в чем вопрос...

В итоге потенциального дворянина навъючили по самое не балуйся, причем зачастую дублирующими частями тела: то ли его высочество не мог определиться на месте, то ли правда собирался раздуться будто мыльный пузырь ради увеличения количества постоянно носимых с собой артефактов. Надо заметить: к концу сборов былой школяр совершенно растерял всякий страх и пиетет перед наполнением данного склада – настолько явственно обыденным оно само и деятельность вокруг него демонстрировалось принцем. В общем-то с точно такими же эмоциями он и другие студенты некогда работали тягловой силой на заведующего общей столовой. Ну разве только теперь с грузом необходимо вести себя всё же немного нежнее.

— Ну-с, а теперь слушай боевую задачу, — затворяя за ними дверь начал великий бандит. – Сейчас аккуратненько несешь мое будущее наружу – для выхода нужно напротив серьезное замедление – и, без особой спешки расставив резервуары вдоль стены, идешь искать своего личного рогоносца и знакомую нам обоим корову, обнаружив коих уже без промедления организуетесь для вероятного боя – барахло у цифровых возьмешь – и бегом обратно. Встречаемся у выхода.

— А Фауст и Ви? – с некоторым опасением уточнил не ожидавший на сегодня сражений рыцарь.

— Еще про Фиса вспомни, — фыркнул великий бандит. – Извини, но уж собственные-то потроха я хочу заменить с минимально возможным риском – то бишь присутствие хаотической алкоголички и магов, один из которых некогда сделал операцию ради видения мира-как-сыра, а другой на спор скурил некую неизвестную, предоставленную известно кем субстанцию…

Красноречивое молчание и приглашающий жест кулаком.

Оруженосец почел за лучшее молча склонить голову и отправиться выполнять.

— В общем, — донеслось в спину, — давай хотя бы попытаемся завершить сей сумасшедший отпуск без лишних свидетелей и злоключений – мне еще целую преступную микроимперию непонятно как из руин восстанавливать.

-
— Чисто, — наконец вынесла вердикт Нилесия, возвращаясь в скрывающую их густую тень. – Можно заходить.

— Отлично, — кивнул козлотавр. — Все готовы?

Резонно используемый в качестве основной тягловой скотины бывший студент вместе с совереном обвел их маленький отряд взглядом, неожиданно для себя вновь подмечая удивительную схожесть поз Дита — так несчастливого (или скорей уж наоборот, до безобразия везучего) паладина окрестила успевшая везде сунуть свой нос Ви – и полудемонессы. Видимо оно из-за рогов. Хотя конечно общее ощущение отстраненности и недоброжелательности никто не отменял. Фаль же как ни странно напротив буквально брызжет энтузиазмом, причем отнюдь не в хорошем смысле: едва заметно трясущиеся в жажде крови клинки пугали и вроде находящегося с ней на одной стороне оруженосца.

Она кстати единственная отозвалась:

— С рождения!

— Не ори, позорище, — сурово цыкнул великий бандит. – И чтоб никакой обмазки! И крылья в узде держи.

— Да мне бы хоть убить кого! – выводящим из себя умилительным голосом взмолился обворожительный монстр. – Пожалуйста!

— Терпи! – мягкий удар в стену. – На выход, согласно плану.

Слава Богу, Бестолочи во всем этом необходимо заботиться лишь как бы не запнуться о чего-нибудь в этакой-то темнотище. Да и с законностью по идее полный порядок: ведь это на понтовы деньги и госпиталь построили и вообще…

Дверь открылась легко и почти бесшумно – хлынувший из нее свет немало облегчил задачу доставки хрупкого груза, а шедшая сзади фактол обеспечила должную мотивацию не сбиваться с шага. Прихожая оказалась весьма коротка.

— Славная ночь, – как небрежно-то вышло. — Не так ли, о доблестный служитель скальпеля и топора?

— Истинно так, о, если мне возможно предположить, неведомый рыцарь столба? – из-за приемной стойки поднялось нечто внушительное ростом, костистое телом и на диво уродливое небритым пятнистым ликом. – Продавать кого-то пришли? Надеюсь с критериями знакомы?

— Получше многих – всё ж таки в разработке участвовал, — отвратительное мозговыврачивающее превращение – и миру вновь открылся принц короны. – Не забыл?

Недолгая пауза.

— Сия задача далеко за гранью смертных сил, о ваша копытность, — с легкой иронией в голосе склонился ночной кошмар в глубоком и сложном поклоне, так что над столешницей в итоге виднелись лишь «филейные» части. – Я ЗНАЛ, что вы придете.

— Ага, заливай дальше, — фыркнул великий бандит, внезапно снизойдя до передразнивания. – «ЗНАЛ» он…

От густой тени под объемистым брюхом отделилась тонкая полоса, ударив в тянущуюся вдоль стены трубу неведомого назначения. В месте соприкосновения жесть вспухла и лопнула, после чего из образовавшейся раны оказалась без всякого милосердия выволочена за хвост отчаянно пищащая упитанная крыса.

— Глянь на лапках капсулу, — кинул Понт пленницу стоящему впереди тифлингу.

— Есть, — тем же тоном «дайте только шанс – всех зарежу» отозвался паладин по неволе, безжалостно сдавливая несчастное животное. – Хикэйм.

— И только-то? – разочарованно уточнил ангел смерти, неспешно захлестывая освободившуюся ложноножку вокруг горла встречающего. – Как же вы, ваша сердечность, да такую глупую ошибку допустили, напрочь забыв о моей друидической и вообще со всех сторон близкой и открытой к неблагодарным паразитам натуре? В конце концов, я же вас некогда нанял.

— Обещал в случае чего послать вестника – и сделал это, — небрежно пожало плечами тощее чудо-юдо. – То же что он не дошел – не моя проблема.

— А если бы вас за такую-то преданность идеалам слегка того? – удавка сжалась.

— Голубчик, ну оставьте вы сии шуточки для невежд, — с воистину впечатляющей уверенность развеял собеседник собственную смерть двумя пальцами. – Будто мы друг друга тысячу лет не знаем: мистер Понт с визитами вежливости не заморачивается, а от мертвого специалиста толку немного. И насколько могу судить, — длинные тонкие пальцы провели линию на уровне пустых глазниц собеседник. – Моя помощь вам нужна сильно и незамедлительно. Поэтому пожалуйста вернитесь к зрячему варианту и обсудим условия предоставления услуг.

— Приятно для разнообразия иметь дело с не обделённым разумом персоналом, — последовал сему совету ухмыльнувшийся владыка, повернувшись затем к подчиненным. – Кстати, надеюсь тут лишних свидетелей и будущих жертв нет?

— Только ваш покорный слуга, коматозные доноры в подвале и некогда предоставленные вами ему в санитары мозговые големы, — не лишенный изящества жест в сторону нависающей над гостями могучей человекоподобной статуи, отличающейся непропорциональной головой, редким уродством и с ног до головы покрытую рельефными изображениями водоворотов и извилин.

— Не будете против, если подчиненные проверят? – сел перед стойкой великий бандит.

— Разумеется: желание клиента – закон, — Дит и Нилесия не стали дожидаться дополнительного приглашения, немедленно скрывшись в недрах клиники. – Как-никак мы респектабельное заведение и бывшая часть Абзатстрига.

— Бывшая? – вопросительно поднял владыка веко.

— Я еще жив, в то время как ваша чрезмерно раздувшаяся корпорация официально отправилась в Стикс, — без обиняков отозвался эскулап, кладя перед ним кипу документов. – Впрочем, не сомневаюсь, что в ближайшее же время данный госпиталь станет дочерним предприятием кого-то другого.

— Неужели за столько времени дойти не смогли? – с безрадостным вздохом склонился над бумагами козлотавр, не имея ни сил ни намерения спорить с поставленным на дело его жизни крестом.

— Малыши конечно же заходили, – пренебрежительно дернул страшила плечом. — Вот только такая поддержка мне без надобности – разобрались быстро. Большие же до сих пор дерутся за более сытные куски вашего наследия.

— Слышал, — мрачно кивнул заполняющий форму бариаур. – Насколько всё плохо?

— Все надеются, что большой войны таки не произойдет, — без особого энтузиазма отозвался служитель скальпеля. – Если Дровосек конечно не станет выкапываться…

— Эй, — неожиданный тычок под ребра, едва не ставший причиной гибели энной части груза. — Мясо!

На обернувшегося юношу смотрели светящиеся самым зловещим образом глаза без зрачков:

— Посторожишь пока ненадолго отойду, — находящееся где-то в безумном и нереальном промежутке между запахнутым балахоном и распростертыми настежь крыльями покрытие всколыхнулось и Фаль резко дернулась к двери.

— Стоять! – одновременно черная и сияющая фигура застыла. – На место – иначе немедленно вниз отправишься.

— Но ПАПОЧКА! – алебастровые ладони в просящим жесте устремились к сидящему к ним спиной козлотавру. – Мне НУЖНО убить кого-нибудь, ну позязя!

— Тихо, — спокойно, твердо, будто говоря с разбаловавшейся собачкой приказал великий бандит. – Подави свои идиотские инстинкты и держи себя в руках – иначе наша первая совместная миссия станет последней.

— Ты не запрешь меня снова в этой вонючей дыре …

— Хватит вести себя как дитё малое! — с банальным раздражением рявкнул ангел смерти, аж оборачиваясь к источнику безобразия. – Либо подчиняешься – либо убиваешь, остальное в топку. И прими приличный вид, а не эту сюрреалистичную размахлаистость.

Чудище ответило широчайшей безумной улыбкой – хотя Бестолочь и перед судом не смог бы рассказать, каким образом он это понял и на что вообще в данный момент смотрит. Таки высовывающиеся из галлюцинации мечи предвкушающе поднялись…

— В данный момент шансов у тебя нет и попытка приведет лишь к позорному поражению и оставлению на долгие годы без сладкого, — вернулся конь-людоед к заполнению бумаг. – Своим же отсвечиванием перед уважаемым врачом…- многозначительное молчание.

Девушка несколько секунд молчала, тяжело дыша, а затем с рыком скрыла лезвия под вновь ставшим вполне зримым и едва ли не нормальным плащом с закрывающим лицо капюшоном.

— Позвольте узнать, — вдруг подал голос доселе мирно сидевший в своем кресле, а ныне с немалым интересом разглядывавший Фаль хозяин. — Уж не вашего ли знаменитого гибрида вижу я перед собой?

Карандаш, зачем-то вставленный в окаймляющий запястье властелина металлический обруч, с громким треском сломался.

— Не волнуйтесь: сии губы умеют хранить тайны, — ну и улыбочка однако, — в конце концов, иначе бы вы меня не наняли. Скажите, а нельзя ли мне попросить ее на денек…

— Нет, — Понт перестал буравить медика взглядом и вернулся к документам.

— Уверены? – его видно ничем не проймешь. – Готов сделать всю работу совершенно бесплатно – и разумеется вернуть ваше…легендарное приобретение в совершенной целости и сохранности.

— Кое-кто слишком много знает – и хочет, — бариаур оттолкнул от себя большую часть бумаг. – Сие страшилище в аренду не сдается. Никому и никогда. И коли вы осознаете, что для вас лучше…

— Ни слова больше, — покорно кивнул врач, отводя опечаленный взгляд от субъекта разговора. – Хотя наука вам того не простит.

— Сдалось мне чье-то прощение, — весьма напряженно отозвался великий бандит, передавая предпоследний листок. – Читай давай внимательнее.

Ходячий скелет неопределенно хмыкнул, проследил глазами за вернувшимися с проверки посланцами и последовал совету, периодически кривясь вследствие видимой аж от двери кривизны подчерка владыки, кою впрочем вполне можно простить учитывая, что лошади шестилапыми бывают довольно редко.

— Пардон, — вскоре поднял он чуть удивленные глаза на собеседника. – Вы уверены…

— Всё точно, конкретно и по делу, – жестко прервал конь-людоед, протягивая только заполненный последний документ. – Не сомневайся.

— Ну допустим, — расплылся врач в сладкой улыбке нарывшего сметаны кота. – А собственно запасных частей хватит…

— Навалом, — кивок на груз. – Плюс разумеется у тебя самого полна коробушка – всегда запасливой тварью был.

— Благодарю, — с той же истомой склонил урод голову набок. – Тариф сами понимаете двойной, да еще и секретность…

— Не оскорбляй меня, — уж третий раз подряд не дал ему договорить клиент. – Для здоровья оно никак не полезно.

— Естественно, — собеседник уперся в столешницу и встал, вновь возвысившись практически над всеми ними пятнистой костлявой башней. – Итак, как я всегда говорил: люди, ну или в вашем случае непарнокопытные, не меняются – это мы их меняем, — из ниоткуда взялась длинная деревянная трость без инкрустации. – Милости прошу в операционную.

Повинуясь ленивому жесту, «статуя» мгновенно ожила и плавно двинулись вперед всех, практически не издавая звука несмотря на здоровенные ножищи. Понт также махнул подчиненным и пошел следом. Бестолочь было немного замешкался, узрев за стойкой вероятно самую комфортабельную из виденных им клеток, являвшуюся домом еще парочке на редкость ухоженных крыс, однако вновь занявшая позицию в арьергарде фактол без особой нежности втолкнула-таки слабое звено в недра здания.

Там их ждал короткий, но весьма крупный, не иначе как ради удовлетворения габаритов «санитаров», коридор с семью дверьми. Хозяин воспользовался самой дальней, за коей скрывался средней внушительности размеров зал с поставленными квадратом четырьмя столами на рельсах, уходящих под широкие раздвижные ворота на дальней стороне помещения. Вдоль стен шкафы с банками, пробирками, инструментами и прочим врачебным скарбом, а также в наличии тумбочки на колесиках, телескопические шесты, мягкий лежак в углу и стулья.

— Разложите материал на номере 3, — повелительно кивнул куда-то вбок не то эльф, не то гитиянка, не то просто безмерно больной и остроухий человек, внимательно смотря в заполненный Понтом лист. – И побыстрее – посторонним не положено находиться…

— Сделаем исключение, — поправил его влезающий на подготовленное другим големом ложе владыка. – Пусть отвернутся и довольно будет. Так сказать, компания.

— Дело ваше – барьер всё сдержит, — безразлично мотнул головой собеседник, перебирая выставляемое Бестолочью из сумки добро. – Первосортные органы, могу сказать и без магической экспертизы. Кстати не заинтересованы в газовом пузыре Зевса?

— Нет! – излишне громко рявкнул аж подскочивший повелитель. – Никаких больше молний из не положенных для того мест – хватит с меня. Вставьте всё согласно инструкциям…ну может разве только правильной конфигурации копыта у вас какие интересные имеются?

— Увы, не держу, — поворочал врач шеей. – Не ходовой товар, не выгодно.

— Печально: долго думал Кошмара при случае слегка выпотрошить, да не дошли, — бариаурова маскировка спала и ноги легли на петли куртки. Однако раздеваться Понт не спешил. – Не могли бы вы как-то закрыть меня от алчных взоров аудитории – а то ведь сами понимаете…

— Конечно, – кивнул тщательно моющий ладони доктор. – Лучше сразу поставлю временной пузырь. Не волнуйтесь, — повернулся он к ним. – Всё будет в лучшем виде. Получите своего руководителя целым и почти здоровым максимум через пару часов. До той же поры прошу не беспокоить.

Он чего-то поколдовал, дернул за рычаг и из пола вокруг столов начала без особой спешки подниматься тонкая-тонкая серая пленка.

— Итак больной, на что жалуемся? – преобразившимся игривым тоном поинтересовался видимо успевший выбросить из головы присутствие остальных врач. – О лезвия Госпожи! Да у вас пончанка!

— Честное слово: достал уже — каждый же раз…

Купол сомкнулся под потолком и сопровождению осталось только ждать.

И почему-то потенциального дворянина не оставляло ощущение, будто скучать им не придется.

-
— В общем, я не удивлен вашим заказом двусердечия, — как всегда неожиданно встрял врач, воспользовавшись паузой в обличительно-воспитательной речи пациента. – При таких подчиненных и трех мало будет — кстати могу устроить со скидкой — и не беспокойтесь: все повреждения внесу вам в счет.

По идее долженствующий в данный момент находиться чуть ли не при смерти покрытый шрамами конь выпустил из ноздрей красноватый дым и окатил подчиненных полноценным свирепым взглядом:

— Даже постоять спокойно не способны, уроды…слезь с нее!

— Я выполняла данные мне указания, — послушно отпустила Фаль полудемонесса.

— По пути разгромив пол-операционной, — заранее вынутая из оставшейся лежать у стола куртки металлическая цепь молнией устремилась вперед, за доли секунды обвив вскочившую и как пить жаждущую отомстить «дэву» по рукам и ногам. — Одного-единственного ребеночка удержать нормально не сумела.

— Она демон, — без тени раскаянья или смущения качнула головой Нилесия, закрывая ладонью успевшую покрыться коркой свернувшейся крови длинную рану.

— Разумеется! – голос на миг перешел в неразборчивое скрежетание. – Иначе на хрена вообще оставлять с ней сиделок…

— Ради вашего же блага, успокойтесь, — аккуратно подхватил клиента за колено доктор. – Магия конечно решает многое, особенно Великие заклятья с викодинчиком, однако и несмотря на все усилия, состояние мистера Понта на данный момент,мягко говоря, далеко от идеального, — легкий смешок – и намекающий тон. – Особенно учитывая отсутствие обещанного вами секретного ингредиента.

— Помню, — сморщился великий бандит, ложась обратно на стол. – Вася!

— Я здесь, ваше высочество, — выполнил изящный поклон измазанный в бальзамировочной жидкости рыцарь.

 — Бери нитку, отдай Нилесии – держать будет крепко, — задание поспешно выполнили, не обращая внимания на зубовный лязг и злобное шипение безрезультатно извивающейся в своей едва заметной тюрьме пленнице. – В рюкзаке на дне лежит серебряный скребок, достань.

Давно уже – его пытавшаяся «выйти прогуляться» бунтарша воткнула в щель доспехов Дита.

— А теперь самое интересное, — мрачность уровня объявления войны. — Разверни мое драгоценное страшилище тылом, расшнуруй ей корсет и соскреби с нее в какую-нибудь мензурку минимум кубик телесной жидкости, после чего наполни иную емкость аналогичным количеством ангельской крови.

На какое-то время зала погрузилась в звенящую тишину. Доктор уже не скрывая алчности пожирал Фаль глазами, полудемонесса скривилась, а слегка повредивший в прошедшей битве ногу паладин скорчил самодовольную гримасу.

— Подонок! – подобно рассерженной кошке зашипела первой очнувшаяся жертва будущего сбора. – Так вот чего ради…скотина…

— Дерни за веревочку, — махнул Понт фактолу. – Ротик закроется.

Жесткий рывок – и скованная дэва смолкла, будучи впрочем вполне в силах передать душащую ее ненависть одним лишь тяжелым дыханием. Тут уж решил взять слово рыцарь:

— Простите, а нельзя ли препоручить…

— Госпожа Элисон занята, рогоносец не преминет хоть каким способом причинить ей боль, а подпускать к вожделенному гибриду уважаемого хозяина я и на смертном одре поберегусь, — неожиданно снизошел до объяснений принц короны. – Поэтому давай уж без разговоров – ты в конце концов и раздевать-то ее почти не будешь: верха спины и пространства между крыльями будет вполне достаточно.

— Как же! – новое дерганье за поводок – и прямо-таки жарящая всё вокруг себя яростным взглядом ангел оказалась повернута нужным к нему углом.

— Живее!

Оруженосец сглотнул, временно отложил скребок в сторону и принялся выполнять данные свыше указания. Закрыв глаза, разумеется – не столько из смущения, коего понятное дело тоже немало, сколько следуя верной рекомендации Нилесии по поводу борьбы с обманчивым сиянием стоящего перед ним тела.

Ему хватило ума не распускать корсет-нагрудник до конца – благо открывшаяся ложбина видимо являлась чуть ли не самым жарким местом неземного тела, что наглядно демонстрировало осведомленность повелителя в подобных делах.

— Мне очень жаль, — не будучи в силах сдержать себя тихо произнес ощущающий себя чуть не палачом юноша, поднося скребок к цели.

От прикосновения металла вся фигуре небожительницы вздрогнула и изогнулась, будто оно было обжигающим. С ее губ сорвался почти неслышный стон…

Воин Христов приказал себе не думать, но выполнять – и первая мензурка заполнилась во мгновение ока, позволив облегченно выдохнувшему парню споро зашнуровать дочь соверена в прежнее состояние.

Вторая проблема решилась несоразмеримо легче: полученные в жаркой битве на пару с синяками рассеченная губа и пара царапин в полной мере восполнили невеликую нужду повелителя. Хотя конечно перенесенный при сборе взгляд наверное еще долго будет преследовать ученика в кошмарах.

— А слезы? – жадно оскалился доктор, принимая дары.

— Она конечно не полноценный сгусток добра и света, однако плачет всё одно крайне редко – во всяком случае, искренне, — из потайного внутреннего кармана нижней рубахи явилась крохотная ампула. – Согласно договору. Доделывайте.

— С превеликим удовольствием, — отозвался эскулап, одним взмахом восстанавливая завесу.

Вот так для чуть не поубивавших друг друга подчиненных снова потянулись томительные минуты ожидания, кои бывший студент потратил на поиски одного-единственного ответа: почему его высочество не выдал эту волшебную цепочку сразу? И никакой драки, ругани и обилия необходимого к покрытию ущерба. Ну будто он не знал норова собственной дочурки!

К моменту второго опадания защиты – неожиданно скорого надо заметить – рыцарь таки немного успокоился и получил возможность оценить покрывшие лицо Фаль капельки пота, заметно ускорившееся как у бегуна дыхание, а также общую скособоченность буквально полчаса назад гордой и боровшейся до конца девушки. И от того вся ситуация стало выглядеть только горше.

-…через недельку будете как новенький, — жизнерадостно опустил преграду врач, с достойным жреца пиететом вручая почти пустые колбочки голему. – Ну-с, а теперь перейдем к следующему паци…-тычок в живот, тем не менее не помешавший врачу договорить, -…енту. Чего это за безобразие?! Как вы смеете тут ноги распускать?

Успевший накинуть на себя куртку и сесть повелитель воззрился на возмущенно уперевшего руки в бока собеседника и скрипнул зубами, оглядев затем подозрительно притихших подчиненных.

— Что за «следующий пациент»? – внезапно выразил общую мысль до того не проявлявший и капли интереса в происходящем Дит.

— Фер, — опустил лицо к полу определенно еще на каплю разочаровавшийся в мире ангел смерти. – Госпожа Элисон? Помогите слезть.

Спервоначала слегка дрогнувшая полудемоснесса быстро передала цепочку чуть не выронившему ее от неожиданности былому студенту и поспешила выполнить просьбу столько для нее сделавшего жеребца…дабы без предупреждения в мгновения ока самой оказаться на операционном столе, окутавшись переливающейся прозрачной пленкой.

— Прошу прощения, — легонько склонил голову служитель скальпеля. – На миг забыл о ваших инструкциях в конце договора.

— Случается, — без особой радости крякнул ходящий будто по ножам конь, смахивая с маски покрывавшую всё тело таинственного рода красноватую слизь. – Поверните…в смысле, уложите как надо: она вся ваша.

— В полном соответствии с законами гостеприимства, — знак големам.

— Эм…мистер Понт?! – не смог более молчать потенциальный дворянин, от волнения незаметно затянувший цепочку до болезненного шипения. – А что…

— Заткнись, — из кармана взятой аж на операционный стол крохотной сумочки появилась некая картинка в дорогой оправе. – Собственно изображение.

— Вновь прошу у вас прощения, — спустя десяток секунд изумленного разглядывания врученного портрета, слегка потерянно произнес медик. – Но это часом не та ли самая историческая личность, о коей ваш покорный слуга сейчас подумал?

— Я еще/пока не телепат, не знаю, — рыкнул прислонившийся к кровати монстр. – Возможно – а есть разница?

— Для работы — нисколько, — расплылся урод в откровенно неприличной улыбке, отворачиваясь к столу. – Просто когда в свое время рассказывали о вашем маленьком увлечении не поверил…а вы уверены в рациональности сего решения?

— То есть? – копыто поманило к себе стоявшего со скрещенными на груди руками хмурого Пита. – Возможны осложнения? Детали не все?

— Нет-нет, с моей стороны всё в полном порядке, пусть и база несколько…иноразмерна, — длинная кисть взяла со стола очищенный синим пламенем скальпель. – Вот только насколько понимаю, ваше положение ныне далеко от идеального – так не разумнее ли будет оставить фетиши до лучших…

— Делай свою работу да побыстрее, — он развернулся к рогоносцу. – Помочь доползти до лежака, живо.

— Сдохни, — в привычной своей манере отозвался узник проклятья, тем не менее со всей осторожностью становясь на карачки и в таком положении поддерживая владыку по пути к месту назначения.

— Мистер Понт, — снова рискнул-таки впиться в гранит бывший школяр, с ужасом глядя на вот-вот готовую скрыть с ужасом и мольбой глядящую на них коллегу серую завесу. – А вы не могли бы всё же…

— По-мол-чи! – не то новорожденный, не то в который раз умерший конь-людоед рухнул на невысокую кровать. Конец белью. – И дай ей уже сесть хотя бы, изверг.

— Как? – лоб мигом покрылся потом при внезапном воспоминании, что он вообще-то прямо сейчас держит на поводке дочь собственного повелителя.

— Ослабь хватку – дальше справится сама, — вновь ставшие разноцветными глаза закрылись.

Юноша с опаской глянул на волком смотрящую в ответ девушку, сглотнул и выпустил из кулака пару звеньев. Ничего. Еще одно. Ноль реакции. Отпустил всё, кроме самого кончика – впустую. Подошел немного ближе. Затем вообще вплотную. Наконец самую капельку оттянул оковы от крыла.

Если говорить совсем уж честно, последовавший захват не стал для рыцаря чем-то совсем уж неожиданным – к тому всё и шло. Но приказ сюзерена должно выполнять неукоснительно, тем более когда принц в столь тяжком положении.

— Предлагаю сделку, — произнесли губы у самого его уха. – Ты сейчас отпускаешь меня и отзываешь своего раба. И мы все наконец обретем свободу.

— Это невозможно, — совершенно спокойно отозвался обретший во всем этом напрочь непонятном мозговыворачивающем спектакле совершенное внутреннее равновесие воин Христов. И дернул за наспех скрученную «веревочку». – Ведь я уже свободен.

Успешно передавшийся по наследству полный ненависти взгляд.

Таким образом сажать ее пришлось вручную – временно отключившему ради собственного блага всякое соображение оруженосцу нынче море по колено. Крылья кстати на ощупь оказались именно такими, какими он их себе представлял: будто трогаешь безмерно мягкое и пушистое грозовое облако.

Предпринятая спустя наверное полчасика попытка наладить диалог и познать-таки вселенную натолкнулась на новый призыв отвалить, так что оставшееся до окончания операции время начавший ощущать и вполне физический голод потенциальный дворянин провел в сперва весьма стеснительном и по возможности незаметном, а затем совершенно открытом и нескромном разглядывании застрявшей в ангельском состоянии Фаль – настолько увлекательным оказалось сие занятие. Будто наблюдаешь за постоянно, однако лишь на ничтожную величину меняющимся светящимся газом, за каковой внеземной прелестью и вполне себе по-человечески соблазнительных форм далеко не сразу заметишь. Аж сомнения появились в реальность казалось бы совсем недавних ощущений касания и тем более сбора жидкости – ибо каким образом в принципе возможно вступить в контакт с подобным чудом?

Однако ничто прекрасное не продолжается вечно и данный тихий и мирный антракт завершился также, как всё остальное в смертном мире. Разве только на сей раз для разнообразия занавес не поднялся, но опустился, открыв зевающего во весь рот хирурга и нечто совершенно не знакомое на месте исчезнувшей без следа спутницы.

Вместо здоровенной, напоминающей помесь быка с жуком туши при рогах, клешнях, шипах и полнейшей диспропорции, перед взором зрителей предстала умеренно мускулистая длинноногая девушка с небольшим слипшимся ершиком темно-каштановых волос. Полуобнаженная – больничная туника скрывала далеко не всё, а старая броня так и так бы не налезла. С тонкой талией, небольшой грудью, явственно заостренными чертами лица и гладкой синеватой кожей. Ну и естественно шрамами. Целой сетью свежайших алых линий, несмотря на всю искусность штопки напрочь убивающая всякую возможность разглядеть в лежащей какую-либо красоту и изящество.

По хребту сами собой загуляли ледяные змейки.

— Не понимаю, чего ради вам вообще захотелось заморачиваться, — делая глоток из свеженалитого фужера произнес врач. – Весь этот подбор чужих органов и целых систем, координация, настройка, притирка – куда легче взять первую попавшуюся похожую даму и парой легких мазков подвести ее под нужный вам образ.

— Возможно, — не стал спорить едва шевелящийся владыка становясь у изголовья стола. – Но вам-то так куда выгоднее.

— Польщен вашей заботой о благополучии…- договорить иронично улыбающийся урод не успел: в прямом смысле слепленный из кусков других людей монстр внезапно очнулся и прохрипел:

— Негодяй…

Никогда прежде юноша не замечал, насколько оказывается много в лице связей.

— С добрым утром вас, уважаемый фактол, — с натужной торжественностью отозвался склонившийся над нею Понт. – И новым началом.

— Ты украл мое тело, мое наказание, — излучающий отчаянную бессильную злобу шепот. – Будь проклят…

— Хм, пессимистка, — очень кривая и уродливая ухмылка. – Причем чрезмерно поспешливая, ибо новая физическая оболочка – только лишь обертка снисходящего на тебя ныне подарка, — копыто с повешенным на него медальоном мягко легло на лоб. — Как-никак по-настоящему мучительные шрамы покрывают отнюдь не кожу, — его высочество прикрыл веки, глубоко вздохнул и начал. – Дэус, Патэр мисэрикордиарум…

У Бестолочи глаза на лоб полезли: его высочество вдруг заговорил на вполне приличной божественной латыни! МОЛИТВУ!

В ногах разом не стало силы и парень рухнул на пол рядом с тяжело дышащим ангелом, не в силах ни поверить, ни так сразу обвинить уши в обмане, вместо того попытавшись сперва прислушаться и уточнить собственные обманчивые ощущения. Не вышло — крик жертвы не дал разобрать дальнейших слов:

— Нет! – цепочка рубином поднялась в воздух и озаряла лицо Нилесии алым светом. – Не отнимай ее! Не забирай…

— Память – это якорь, удерживающий нас в прошлом, — прервал ради объяснения речитатив Понт, ласково проводя второй ногой ей по губам. – И я не хочу более видеть тебя всё еще мучающейся в лапах отродий Баатора.

— Как мне заставить их заплатить за то, чего не помню!? – с огромным трудом поднятая рука попыталась скинуть копыто с головы. – И ответить самой? Найти себя?

— Конь сбережет для дамы остатки: не слишком много для страданий, но достаточно для дарования ей фальшивого смысла пока не найдется настоящий — ему не привыкать, – взбунтовавшуюся конечность мягко водворили на место. – Остальное же пусть горит. Ин ремиссионум пеккаторум…

Восстановившееся воззвание ко Всевышнему вновь быстро заглушилось исполненным боли голосом «принимающей дар» – с гримасой легкого интереса наблюдающий за сценой доктор даже приказал големам на всякий случай зафиксировать пациентку. Вопль же всё набирал силы, тело билось в агонии, а сияние с каждой секундой становилось всё арче…и вдруг с громким хлопком исчезло.

Завороженный до столбняка сценой парень моргнул.

Драгоценный камень лопнул, разворотив оправу и усеяв кожу жертвы и мучителя маленькой тучкой острых осколков. Принц несколько мгновений стоял без движения, а затем молча рухнул на бок – благо его успел мягко подхватить мозговой голем.

Зал на какое-то время погрузился в колючую тишину.

— У вас всех теперь остался лишь один выход, — наконец хрипловато нарушила ее Нилесия. – Убить пока есть возможность.

Мучительное сглатывание.

— Клянусь, — неестественным эхом разнеслось по помещению. – Отныне и навсегда нет у сего слуги Справедливости врага большего, нежели отнявший у нее не только тело и наказание, но самую душу. Память. То что сделало меня, наполняло меня, давало силу жить и идти.

Руки со множеством приоткрывшихся в прошедшем буйстве шрамов напряглись и приподняли воистину ужасающий лик, повернувшийся к полулежащему в безмолвных объятиях коню:

— Я УНИЧТОЖУ ТЕБЯ, — так наверное признавались бы в любви, – и всё дорогое тебе, даже если для того мне придется сжечь сами планы. Я буду преследовать тебя вечно, неудержимо и…

Локти с хлюпаньем распрямились и мстительница шлепнулась обратно на стол.

— Несчастное создание, — с искренней жалостью в голосе отозвался с трудом вставший на ноги Понт. – И самый Камень Раскаянья не смог выдержать ужасов, кои прошили бедного тифлинга насквозь...

— Будь ты проклят! – харкнула она в него кровью.

— Прости, — не стал стирать конь плевка, — что не смог спасти. И вдвойне – за предстоящее нам ныне. Вася!

Потенциальный дворянин вздрогнул и вытянулся в стойку прежде, нежели мозг успел осознать смену ситуации.

— Сумка с золотой застежкой. Второй карман, — оруженосец естественно кинулся выполнять – благо в двух шагах и цепочку можно не отпускать. Крохотный замочек заело, однако вследствие своей малости сколь-либо значимого сопротивления ему оказать не удалось. Рука нырнула внутрь, нащупав нечто вроде загнутой тонкой пластины, потянула наверх…и подмастерье в который уже раз усомнился в достоверности подаваемых органами чувств сведений. – Знакомая штучка, не правда ли?

— Все ошейники одинаковы, сколько блестяшек на них не вешай, — вместо него отозвался заметно напрягшийся Дит.

И хотя Бестолочь не мог в полной мере согласиться с категоричностью данного заявления суть пленник проклятья подметил правильно:

— Он же точь-в-точь такой же…

— Не совсем – у баатезу всё же и опыта побольше и помимо подчинения также зело интересует боль, — поправил смотрящий в сторону повелитель. – Тем не менее в целом они действительно идентичны. И да: я намерен надеть сей обруч на шею госпожи Элисон. Если ты дашь его мне.

Даже весь объявший парня ужас и омерзение не смогли скрыть от забившегося будто в клетке разума одну удивительную, непостижимую и определенно чуждую их отношениям деталь:

— ЕСЛИ?

— Разумеется, — черно-фиолетовый взор обратился к рыцарю. – Ведь маленького человека я до сих пор не заковал ни в какие цепи, а потому у него еще есть шанс не просто следовать моим приказам, но выбирать.

От сего тона бывшего школяра передернуло, а спина мигом взмокла в предчувствии чего-то до крайности нехорошего.

— Не буду скрывать: из Васи вышел на редкость хреновый слуга, — меж тем столь же вкрадчиво и с какой-то ленцой продолжил монстр. – Ты неоднократно проявлял прямо-таки внеземную глупость, чудовищную упертость, а порой и прямо поступал вопреки интересам пригревшего тебя поневоле дельца. На самом деле у меня в голове давно созрел план банально упрятать надоевшую обузу в планарную вневременную тюрьму, где ее ничто не тронет и вредить она перестанет – и вряд ли кто способен дать гарантию, будто эта прекрасная идея так и останется лишь далекой мечтой.

— Эм…а зачем вы мне об этом рассказываете? – начал потихоньку отходить назад потенциальный дворянин.

— Потому как ныне земному пони предстоит восстанавливать ни много ни мало, а дело примерно половины его тутошней жизни – попытка же соделать сие без хотя бы одного доверенного соратника будет чистой воды бессмысленницей, — губы разошлись в широкой и многозначительной улыбке. – Итак, перед нами час Х – то самое время, когда судьба сей сказки действительно зависит от выбора обычно лишь плывущего по течению паладина, ибо в кои-то веки «всё в его руках».

— В каком смысле? – с истерическими нотками вжался в стену с каждым мгновением всё ближе подходящий к панике оруженосец.

Пауза.

— В прямом! — раздраженно рявкнул закативший очи к потолку жеребец. – Налево пойдешь – Нилесию закуешь, уже окончательно подтвердив свое согласие следовать за мной несмотря ни на что. Направо – Парсифаль отпустишь, заодно натравив рогоносца и в один миг расправишься со слабым как никогда монстром, тираном и мучителем. Чего понятно-то, остолоп?

Последнее оскорбление внезапно всколыхнуло вот-вот готового свалиться в бездны рыцаря:

— Пардон, но вы меня совсем за глупца почитаете? – аж вызов появился. – Нет, ну серьезно: насколько безумным надо быть, чтобы поверить будто вы просто так взяли и поставили себя в заведомо проигрышную позицию, в качестве искушения затем всё мне о ней вывалив?!

Вновь небольшой период тишины, завершившийся торжественным возложение копыта на лицо:

— Бестолочь! Вот тебе обязательно надо усложнять…у меня правда нет в кармане ни армии, ни великого артефакт, ни даже как видишь Травяного меча – кстати не забудьте вернуть.

— О простите, — вздрогнул неспешно напевавший себе под нос «…к берегам священного Нила…» врач. – За спектаклем подзабылось. Вас же молодой человек спешу уверить в почти полной современной безобидности данного тела: с учетом всех позитивных факторов восстанавливаться ему еще минимум неделю.

— Эту бестию действительно порой заносит, — неожиданно подала голос снизу выглядящая уже почти умирающей Фаль. – Вношу предложение: ВЫПУСТИ МЕНЯ – и я тебя потом в награду занасилую до смерти.

— Последнему верить не рекомендую, — резко влез конь-людоед. – Уж как минимум к идее максимально выгодного использования невосстанавливающихся ресурсов мне удалось приучить обе ее вариации, так что в сем грязном деле опыта у нее нет в принципе.

— ЧЕГО ТЫ ЖДЕШЬ!? – вступил аж покрывшийся потом Дит, сжимая и разжимая кулаки, будто кого-то душа. – УБЕЙ этого проклятого манипулятора! СКОРЕЕ!

Бестолочь затравленно огляделся по сторонам, по очереди всмотревшись в каждого участника сего фарса и в итоге уставившись на вроде бы единственного помимо него вменяемого человека в зале.

— Э-не, сей мимопроходящий в ваши мозголомки не лезет, — замахал рукой эскулап, насаживая меч на хвост. – Только смотрю.

— И хватит уже жить чужим умом, — с удовольствием рассек вернувшимся оружием воздух ангел смерти. – Пора наконец научиться принимать решения без подсказок. Итак, отдаст ли Вася мне инструмент для порабощения тел и разумов, тем самым в определенном смысле предав боевого товарищи – или же поднимет восстание против окончательно сбрендившего на почве жажды власти злодея?

— Твоя самокритика всё дело убивает, — прокомментировало «ужасное чудовище» почти одновременно с рогоносцем:

— Он играет с нами! Чего ты ждешь!?

И вот на этом фоне донеслось тихая-тихая мольба:

— Пожалуйста! – неужели же сами фактол смотрит на него умоляющими глазами? – Справедливость требует.

— Скажите, а зачем вам оно понадобилось? – попытался было пойти третьим путем рыцарь, мигом впрочем найдя ответ на непосредственно заданный вопрос и поспешив расширить его. – То есть, вообще? Неужели вам банально нужна какая-то рабыня?

— Если слухи верны, то по этой рабыне наш уважаемый мистер Понт сох чуть ли не десяток лет, — доктор сам закрыл себе рот. – Упс, пардон, больше не встряну.

— Не буду отрицать – трагический образ главы Убийц Милосердия и связанная с ней история любви и предательства преизрядно запали сему представителю единственного разумного вида в душу, — отозвался на поднятую кверху бровь владыка. – Впрочем, личное знакомство с героиней условной юности не оставило от былых заблуждений камня на камне, так что теперь она для меня есть лишь символ разочарования и неоправданных надежд.

— Так почему же вы тогда это делаете? – ощутил себя нащупавшим нечто многообещающее бывший школяр. – Чего ради?

— О, ну разумеется вся наша трагикомедия есть последствие моего гипертрофированного родительского чувства, из-за которого Охотник на Детей буквально не способен заставить себя бросить доверившихся ему на произвол судьба, ценой собственной жизни и благополучия защищая их даже от самих себя, — презрительное фырканье. – Я слишком много потерял ради спасения сей неблагодарной коровы и не намерен видеть бессмысленность сих затрат, — рыцарь открыл рот для следующего вопроса. — Хватит болтать! Решай давай – иначе кину в уважаемого хозяина гранату, — не оставляющая и малейшего сомнения в реальности угрозы широкая улыбка. – Он всё равно больше не нужен.

— Простите? – вскинул брови без предупреждения ставший частью драмы урод.

— ТИХО! – глаза зажглись совсем как в первую их встречу. – ВЫБИРАЙ!

Вопреки ожиданиям, ужаса или там вполне резонной обеспокоенности Бестолочь не ощущал – только безмерное раздражение вследствие воззрения на него окружающих как на круглого дурака. А потому больше для проформы помолившись об указании верного пути и Божиим вождении, воин Христов без особого волнения протянул своему сюзерену обруч.

Реакция аудитория оказалась удивительно единодушной – не обругал его только эскулап.

-…воистину: «на что стадам дары свободы»!?

— Простите уж великодушно, ваше высочество и прочая почтеннейшая публика, — неожиданно преизрядно обиделся оруженосец. – Однако и оставив в стороне глупость и связанное с ней, неужели же вы действительно ожидали от представителя лучших из людей подобной ужасающей подлости – предать владыку, не только множество раз спасавшего его от великих напастей, но и чуть ли не каждым своим свершением демонстрирующего сокрытые в нем великие добродетели и сердце истинного служителя Добра и Справедливости, пусть порой того еще и не осознающего?

Зала на миг лишилась дара речи – а в следующий единодушно водрузила ладони на лица, тем еще сильнее покоробив начавшего ощущать себя откровенным клоуном потенциального дворянина.

— Идиот, — с неожиданно пробившимся искреннем сожалением констатировало «страшилище».

— Космический просто, — согласно кивнул рогоносец.

 — Фер, — повелитель затрясся в нервном смехе. – Мальчик мой, ты вообще еще с нами или опять в свой воображаемый мир ускакал? Я тут, ёшкин тигр, обманом заманил твою боевую подругу на операционный стол и вопреки свободной воли собственной героини пересобрал имевшееся тело, высосал половину воспоминаний и ныне собираюсь поступить с ней точь-в-точь также, как и лишившие Нилесию всего демоны – а ты мне тут про добро со справедливостью задвигаешь?! — голос надломился и дал петуха.

— Но ведь мистер Понт делает всё это не ради причинения ей страданий и наслаждения от них! – устремил на спасителя обвиняющий перст чувствующий близкий триумф парень. – Вы правда любите ее! И Фаль, — тычок в сторону «дэвы». – И меня тоже вы, как и положено всякому истинному соверену, любите той самой родительской любовью, наличие коей безуспешно пытаетесь скрыть за сарказмом и напускным безразличием…

Каждое слово эхом отдавалось во внезапно ставшем гулким и огромным подобно собору сознании былого студента – тысячи вращавшихся в нем кубов отдельных наблюдений и идей выстреливали друг в друга цепями, наконец-то связываясь воедино благодаря нахлынувшему из ниоткуда потоку вдохновения. И Бестолочь понесло:

— А на самом-самом же деле, — судорожное сглатывание перед заявлением, с одной стороны ломающим, а с другой – в кои-то веки выстраивающем ВСЁ. – Вы любите вообще каждого: от родной дочери до последней былинки. Вы чувствуете их боль, сопереживаете, волнуетесь и желаете счастья всем – и даром. Иначе чего ради совершался весь вами без сомнения великий труд: банда, организация, самый ваш новый идеальный мир. Вы мечтали…, — секундная заминка, — мечтаете и всем сердцем жаждете до сих пор не власти, денег или еще какой эгоистической ерунды, но пусть ценой и собственной души изменить сам мир, дабы и последнему нищему в нем нашлось место и счастье…

Чувствующий себя готовым вот-вот взорваться от переполняющего его озарения парень вдохнул полную грудь воздуха и с сияющем подобно Моисееву лицом воскликнул:

— Мистер Понт – величайший герой из всех, встреченных сим недостойным червем на данном ему свыше пути, — ноги подогнулись без приказа. – И служить вам – величайшая честь для меня!

По щекам потекли слезы экстаза.

Первым зааплодировал врач. Остальная аудитория от проявления одобрения удержалась.

— Балда, — спустя несколько минут отмер конь-людоед и с перекосившимся лицом дочапав до коленнопреклоненного рыцарь дал ему мощнейший подзатыльник. – Ну всё на свете в фарс превращает, зараза шаровая! Отдавай уже этот долбанный ошейник.

Не ожидавший рывка юноша упал носом в пол, а разразившийся настоящей лавиной ворчания повелитель несмотря на боль быстро доковылял до пытавшейся подняться Нилесии и с размаху накрыл ей шею обручом. Помещение огласилось тихим громом, а в нос ударило нечто вроде запаха базилика.

— Кончилась трагикомедия! – заорал великий бандит в сторону двери. – Вылазь давай – помогать будешь.

Едва слышный скрип и голос, мгновения назад раздававшийся с противоположной части комнаты:

— Давно пора, — у перевернувшегося на бок оруженосца глаза на лоб полезли. – И таки для проформы позволь лишний раз заметить: слава всему на свете, что жизнь эта на самом деле твоя, а не моя.

— Не сыпь мне соль на рану, — безнадежным тоном фыркнул прооперированный мистер Понт. – Сам не раз думал первым до зеркала добежать. И вообще: чего стоишь? Хоть закутать-то ее помоги.

— Сию минуту, — отозвался одетый и выглядящий точь-в-точь как до трансплантации зубастый конь, перешагивая через подчиненного. – Ай…тьфу ты, когда наконец под ноги смотреть начнем? За что это зацепи…

Мозг Бестолочи не успевал справляться со всей хлынувшей внутрь информацией – а потому он мог лишь безмолвно наблюдать за уносящимся прочь концом вырванной у него из ладони цепочки.

-
— Нехорошо получилось, — наконец резюмировал жеребец номер два, вскидывая на спину мешки и отворачиваясь от пожариша. – Впрочем, он так и так уже был не нужен – и слишком много знал.

— А если ему всё-таки можно помочь? – бессознательно схватился за обгоревшего повелителя юноша. – Ой, простите…

— Спокойно: боли не чувствую и уже через десяток часов сделаю сему поганому бытию ножкой, — отмахнулась копия. – Касательно же врача тоже не волнуйся – бедолаге сломало хребет балкой еще когда он «все лгут» орал.

— Следить надо за доверенным тебе сокровищем! – злобно прошипел с трудом ковыляющий прочь оригинал. – И шевели копытами – маскировка на столько народу не рассчитана и долго не протянет.

Оруженосец понуро кивнул и двинулся следом за остальными, не без некой потаенной мстительности сильно дернув цепочкой.

— Нравится мучить беспомощные жертвы? – мигом отозвалась ныне скованная лишь по рукам убийца. – Весь в папочку – далеко пойдешь.

— Рекомендую поменьше болтать и побольше дышать, – снизошел до рявканья прооперированный. — Ибо следующий раз вдохнуть воздух свободы кое-кому удастся не скоро – если вообще.

— Неужели? – расплывшаяся в широкой улыбке девушка резко увеличила скорость и насколько позволял поводок догнала идущего в середине кавалькады Понта. – Но ведь в таком случае все твои вложения станут бессмысленны – в конце концов, нахрена нужен не покидающий цитадели монстр — и разве возможен худший кошмар для знаменитого Убийцы Надежды?

— Вася! – показательно проигнорировал дочь властелин. – Знай, что сегодня тебе удалось выйти на новый уровень, — в голосе засверкала знакомая горько-издевательская торжественность. — За чудовищную способность превратить и великолепнейшую классическую сцену личной аксиологической трагедии героя между идеалами и верностью в вульгарный фарс и, естественно, выдающийся идиотизм присуж…

— Я еще не закончила! – стукнула, воспользовавшись отвлечением надзирателя, Фаль оратора по крупу. — Скажи мне сколько еще попавшихся тебе в лапы несчастных ты намерен превращать в кукол?! Какое право имеет земной пони решать за других как им выглядеть и существовать?

— Право носителя разума, — соизволил отозваться жеребец. – Уникальное штучка, газообразным ангельским слизням не понять.

— О каком слизне идет речь – папочка ведь давным-давно отнял у доченьки ее лицо, заменив его выбранной им же маской, предназначенной не иначе как для приманивания всяких скотов, — она вдруг резко обернулась – едва успевший затормозить Бестолочь чуть не опрокинул пленницу – и схватилась за щеки. – Тебе ведь нравится это, не так ли? – ладони перебежали на грудь. – И это? – скованные руки пошли ниже. – И это?

Юноша покраснел и отвернулся. По большей части просто в силу неожиданности ситуации – всё равно ничего недозволенного на полностью одетой не увидишь. Впрочем, дама так и так истолковала данную реакцию в свою пользу.

— На то и расчет, — к соверену устремился обвиняющий перст. – Он отнял у меня самую мою природу и теперь поступил точно также…

— Ой, будто бы Парсифаль на самом деле предпочла бы трансформациям банальное издыхание – как-никак та форма была официально нежизнеспособна, — с рыком поднял очи к небу «родитель». – И кончай уже балаган…

— Почему ты мнишь себя в праве решать за других, чего они хотят? – девушка рванула вперед буквально потащив рыцаря за собой.

— Потому что вокруг меня одни идиоты, — развернулся тоже явно начавший заводиться великий бандит. – И родное чудовище в этот самый момент иллюстрирует данные тезис на все десять!

— А папочка значит не глупец? – она подошла вплотную и резко согнулась, дабы смотреть собеседнику прямо в глаза. Речь вдруг превратилась в патоку. – От чего же тогда он здесь, в окружении жалкой кучки рабов, бежит от возмездия еще вчера ползавших у него в ногах отморозков?

— Тебе ли не знать? – благодаря изменившейся ситуации жеребец получил прекрасную возможность вскинуть голову и глянуть на взбунтовавшееся дитя сверху вниз. — Предательство…

— Почему же они предали? – восстановила Фаль статус-кво. – Алчность и злоба, но еще и неверие и несогласие как с методами, так и с целями, о чем пони отлично знал – однако не предпринял ничего, будучи слишком поглощенным мыслями о собственном величии и непогрешимости! И вот ныне из-за него и него одного строившаяся годами организация рухнула, обратив все труды и жертвы во прах и став могилой…

— Просто заткнись, — скривился конь людоед, при развороте едва не хлестнув ее хвостом.

— От себя не убежишь! – торжествующе оскалилось «страшилище» ему во след. – Тем более, что оно ведь повторялось и прежде, не так ли? Раз за разом Принц карабкается ну одну и ту же скалу, убивая, втаптывая в камни и мучая себя и других – чтобы в конце неизменно упасть, преследуемый обратившимися против него же валуном мечтаний! – повелитель застыл с поднятым копытом, пригретая же на груди змея только больше разжигалась. — Иного результата у тебя нет, не было и никогда не будет, сколько бы новых использованных и выброшенных на помойку душ…

На сей раз в цель попали все три копыта – и удар вышел воистину страшный. Стоявшего с открытым ртом оруженосца чуть не бросило на землю вслед за дамой и он лишь чудом успел выпустить из рук цепочку, а саму девушку будто огрели сразу несколькими кузнечными молотами — тонкое тело отлетело метра на три и без стона впечаталось в стену.

Немая пауза.

— Кажется крылья сломаны, — под тройной облегченный вздох подала голос жертва возмездия и подняла на мужчин окровавленное лицо. – Но вам всё равно больнее!

Она одарила их на прощание исполненной самодовольства широкой улыбкой и поникла.

— Отключилась, — констатировал вставший вровень с ними прооперированный конь и, повернувшись к своему коллеге, с отчетливой грустью на горе менее четких эмоций заметил. — Не стоило этого делать

— До завтра так и так не доживу, – с натужной веселостью отозвалась копия, — а значит и совести грызть некого будет, — слегка поджарившееся копыто ткнуло потерянно топчущегося на месте «паладина» в живот. — Помоги-ка водрузить нашу спящую красавицу на привычный ей трон.

Непонимающий взгляд – закатывание глаз – указание на спину – погрузка. Скинутые мешки с награбленным (когда только успели) Бестолочь догадался поднять без подсказок, заслужив одобрительный кивок обоих полутрупов, после чего они также не сговариваясь кинулись сквозь начавшую собираться на пожар толпу нагонять успевшего уйти с Нилесией довольно далеко Дита.