Вперёд в прошлое

Часть 9

Флаттершай развалилась в кресле, скрестив задние копыта на столе, и пускала сизые колечки дыма.

—Забавная история — сказала она — Мне только одного не понятно: что это за место, и что мы все здесь делаем. Что-то я не припомню, чтобы у нас в распоряжении были подземные базы… хм… таких размеров. Сэлли, ты никогда не говорила, что мы располагаем такими ресурсами.

—Мы и не располагаем — коротко ответила Селестия — мы в гостях.

Флаттершай приподняла бровь:

—Пардон?

—Ха, вот так поворот, не так-ли? — усмехнулась Луна — Да, это она верно сказала: вы в гостях. У меня дома.

—Неплохой такой домик для одной-единственной пони — ответила Флаттершай — По карману такое разве что Гильдербергам.

—На их деньги и построено, собственно.

Флаттершай перевела взгляд на Селестию: хоть её поза была расслабленной, она была готова в любой момент вскочить, и во мгновение ока оказаться у шеи Луны с ножом — огнестрельное оружие изъяла охрана при входе. Селестия читала это в её глазах, и потому в ответ легонько мотнула головой, говоря «нет». На некоторые секунды воцарилась тишина. Первой её нарушила Луна:

—Господи, неужели вы все действительно считаете, что меня так легко прикончить?

Твайлайт, Рэрити, и Эпплджек с Рэйнбоу Дэшь удивлённо посмотрели сначала на неё, а потом на оставшихся, обнаружив, что только их ничем не удивил данный вопрос.

—Нет, серьёзно — продолжила Луна — Вы реально думаете, что я не предприняла никаких мер безопасности?

—Ни секунды в этом не сомневались — ответила Селестия — Правда в таком случае выходит неувязочка: зачем тебе эти меры, если ты хочешь сотрудничать?

—Чтобы избежать форс-мажорных обстоятельств. Судя по виду вон той вашей пони — кивнула Луна в сторону Флаттершай — Она готова просто-напросто загрызть меня. Я так понимаю ты единственное, что её сдерживает.

—Но я же здесь, и она не представляет для тебя угрозы. Так что твой ответ — не объяснение.

—Угрозы? — Луна рассмеялась — Я имела в виду как бы случайно её не убить при самообороне. Согласись, вышло бы неудобно в свете желания заключения договора.

—Попробуй попытаться — сказала Флаттершай тихим спокойным голосом. Голосом, от которого веяло смертью.

—Как нибудь обязательно попробуем помериться силами в более спокойной обстановке — ответила Луна умиротворяюще — Если конечно после Кристал Маунтс ещё можно ожидать таковой.

—Можно не ожидать, не сомневайся — бросил Спайк — Спасибо твоим друзьям.

—Я бы не стала делать однозначных заявлений, пока у нас не будет точной информации на этот счёт. К тому же, они мне не друзья.

—Хорошо: коллеги. Сути не меняет.

—Меняет! — неожиданно громко и резко ответила Луна. На фоне спокойного тона, сопровождавшего все её разговоры, это было внезапно, и потому все посмотрели в её сторону с ноткой удивления — Впрочем, ты прав: речь сейчас о последствиях, за кем бы ни было решение об ударе — её тон вернулся в прежнее состояние. Затем она продолжила:

—С этим мы разберёмся чуть позже. Сейчас же нужно сказать о том кто я, и какие у меня цели, поскольку я рассчитываю на дальнейшее сотрудничество с вами. Организация, управляющим звеном которой я являюсь, не имеет никакого официально задокументированного названия. То есть — формально нигде не зарегистрирована. Это обусловлено тем, что наша организация — высшая инстанция в Эквестрии. Нам подчиняются все остальные, любые формальные, и неформальные образования. По большей части косвенно конечно, так как мы предпочитаем бесструктурный метод управления — централизация и какая-либо структура в глобальном масштабе малоэффективна. Единственные, кто нам подчиняется напрямую — это главы крупнейших финансовых семей, независимо от отрасли: будь то банки, нефтедобывающие компании, или производственники — весь так называемый Гильдербергский клуб, проще говоря. Элемент, скажем так, тотального контроля применяется только к ним, все остальные структуры довольно самоорганизованы, и вмешиваться в их работу для нас нет никакой необходимости. Это, впрочем, не отменяет знаний об их работе. Напротив — мы, как высшая контролирующая инстанция, знаем об их устройстве больше, чем кто бы то ни было. Потому, что наши отделы периодически занимаются разработкой этих самых структур. Тем не менее, среди собственно нас и Гильдербергов принято именовать нас Высшими. Такая уж сложилась традиция, исторически. По большей части это название оправдано, учитывая власть, которой мы обладаем.

—А по оставшейся меньшей части? — саркастически поинтересовалась Селестия.

—И по ней тоже: Совет Семерых — мы то есть — обладает знаниями, которыми по нашим же исследованиями, не обладает никто. По крайней мере мы так думали совсем недавно, и исследования на предмет утечки знаний проводились регулярно. Конечно, можно заявить, что пони на планете живёт очень много, и какие бы ни были знания — кто-нибудь может чисто вероятностно-статистически догадаться об их содержании, или ещё каким-либо образом получить информацию. По крайней мере фрагментарно. Но даже при условии обладания фрагментами, без специальных ключей соединить эти знания воедино невозможно. Причём говоря «ключ» я подразумеваю не привычный нам текст, картинки — в общем любые известные средства выражения и передачи информации — а некий набор данных, который во-первых: не поддаётся никакому анализу — все наши попытки анализировать логику данных какого-либо ключа закончились провалом — во-вторых: ключ в качестве носителя использует ДНК пони, что означает привязку каждого ключа к конкретной пони. Ключ способен передаваться по наследству генетически, несмотря на такие сопутствующие процессы, как рекомбинация хромосом, к примеру. Участки ДНК с ключом при этом остаются нетронутыми. Если возвращаться к обладанию ключами, то Высшие на сегодня и есть ключи. Обладая ДНК Высших вы обладаете ключом к синтезу информации, которой мы же и владеем. Вернее, владеем не столько непосредственно информацией — её анализ, мягко говоря, не доведён до конца — сколько её носителями. Если ключи используют в качестве носителя ДНК конкретных пони, то информация, для доступа к которой они нужны, использует для расположения специфические кристаллы. Причём возраст этих кристаллов, по геологическим меркам, крайне мал: триста тысяч лет по данным радиоуглеродного анализа, что говорит об искусственной природе происхождения этих кристаллов. Видимо это те самые, о которых только что рассказал Спайк.

—Сколько у вас кристаллов? — вмешался он.

—Без понятия.

—Что значит «без понятия»? Ты в составе правящей верхушки, ты не можешь не знать!

—Не смотря на то, что большинство решений принимаются голосованием, в некоторых вопросах мы имеем иерархию. И, как следствие, решающим является мнение вышестоящего. Он один, самый старый среди нас, а так же самый сильный — не в физическом плане, разумеется — так как именно его предки тысячи лет назад стали обладателями ключа, первыми попав в зону воздействия кристаллов-носителей. Точное количество кристаллов мне неизвестно, но знаю лишь то, что мы имеем только некоторую часть. К тому же, если говорить прямо, меня мало интересует всякого рода мистика. Технологический путь для меня более привлекателен.

—Выходит, что всё-таки левое копыто не знает, что делает правое — сказала Селестия.

—Благодаря этому обстоятельству ты здесь. Если бы все в Совете Семерых узнали о том, кто ты на самом деле, тебя бы уже давно прикончили вместе со всеми твоими подчинёнными. Высшим не нужны конкуренты в их деле. И потому тебе очень повезло, что первой о тебе узнала я.

—Подопечные, а не подчинённые. Каждый из них со мной по своей воле, и может уйти в любой момент, если захочет.

—Ты сказала «прикончили»? — спросил Спайк.

—Ну да — ответила Луна — А что тебя удивляет?

—Меня удивляет фантастический идиотизм и слепота твоих «коллег». Они разве не знают, что Селестия — потомок тех же первых пони, контактировавших с кристаллами?

—Откуда ты знаешь?

—Это прямое логическое следствие, подтверждённое на практике при общении с Селестией. Просто поразительно, как можно быть такими слепцами! Они видимо и не догадываются, что кристаллы представляют из себя комплексную систему, работающую в полную силу только тогда, когда все её элементы на своих местах. В том числе и ключи. Пожалуй, я теперь понимаю зачем всё это было сделано: древние аликорны хотели, чтобы их способности — суть способности всех древних пони — в дальнейшем могли возродиться полностью, передавшись любой пони не только посредством прямого контакта, но и получив распространение вместе с ростом населения. Интересный метод автоматического запуска первого этапа работы.

—Этапа? — спросила Селестия

—Так ты тоже не в курсе?

—Похоже, что нет. И у меня есть ещё вопросы, помимо этого. Например как ты познакомился с Луной, почему скрывал это от меня, и кто несёт ответственность за гибель наших пони. Боевой беспилотник на пустом шоссе — это мало похоже на форс-мажор, знаешь ли.

—С Луной я познакомился практически сразу, как мой корабль приземлился. Долгое время я наблюдал за местными спутниками с гелиоцентрической орбиты, и мой корабль попал в поле зрения одного из них, находящегося почти на одной траектории со мной, с разницей удаления от звезды в несколько километров. Этого я не ожидал, так как не знал, с чем столкнусь по прибытии в Эквестрию. Последний визит драконов сюда был более трёх тысяч лет назад.

—Спутник орбитального мониторинга солнечной поверхности, если быть точнее. Проект по исследованию звезды, и прогнозированию вспышек в непосредственной близости от светила — сказала Луна — После этого события учёные хотели объявить широкой публике о находке, но я успела вмешаться, и взять дело под контроль. Полученную информацию засекретили, чтобы не поднимать шума. Впрочем, попытки связаться с кораблём дистанционно не принесли успеха, и потому пришлось тонко намекнуть на диалог при его посадке.

—Точно. Обстрел ракетами — это очень тонкий дипломатический ход — сказал Спайк — Вам повезло, что вы не нанесли урона щитам, иначе мне бы пришлось открыть ответный огонь.

—Ну, тебя сначала призывали на посадку, если верить отчётам.

—Как интересно: с чего вы взяли, что условные знаки местных пилотов должны понимать инопланетные формы жизни?

—Поницентрическое мышление, что уж поделать. Других знаков не имеем.

—А управлять при этом уже лезете.

—Ты вторгся на нашу территорию, так что по любым законам — даже законам животных — это можно расценивать как потенциальную угрозу.

—Ну оно и видно, что животным. Как бы то ни было, что бы не усугублять сложившуюся ситуацию я посадил корабль, и решил пойти на прямой контакт, вопреки изначально полученным указаниям этого не делать. Исходя из того, что истребители не нанесли какого-либо урона моему кораблю, я сделал вывод, что и другое местное вооружение не представляет угрозы. Однако эта же простейшая мысль почему-то не пришла в голову военным, и потому как только я сошёл с трапа, по мне открыли огонь из огнестрельного оружия самых разных моделей. Пока стреляли, насчитал штук двести: от самых мелких, до самых крупных калибров. Я уже было собирался угомонить всю эту толпу клоунов, как они резко прекратили огонь.

—Благодаря моему приказу — продолжила Луна — Кстати все стрелявшие отстранены от должностей без права восстановления, если интересно.

—Не интересно, так как не существенно.

—После мы ещё долго стояли и смотрели друг на друга, пока я не решилась задать вопрос «кто ты».

—Опять таки забавный ход, учитывая, что речь об иной форме жизни по отношению к вам. Но он оказался успешным: на борту корабля имеются самые разные анализаторы, и потому провести анализ нынешнего языка пони не составило труда, обладая его носителем. На этом этапе я удивился ещё больше: с тем фактом, что пони оказались довольно развиты технологически я уже успел смириться по дороге, но что бы у вас уже имелись технологии нейроимплантов, учитывая отсутствие хотя бы развитой космической промышленности — это меня, откровенно говоря, шокировало. В представлении драконов технологический рост должен быть равномерен, охватывая весь спектр отраслей, ведь от развитости каждой отрасли зависит рост любой другой. Здесь же я увидел довольно примитивное оружие, и здесь же нашёл что-то, что на несколько порядков выше любой доселе замеченной технологии пони. На лицо явный и подозрительный дисбаланс. Впрочем, дальнейшие объяснения Луны поставили всё на свои места в данном вопросе. Открытое меня весьма огорчило. Я и подумать не мог, что пони, обладая той технической развитостью, которой в своё время обладали мы, представляют из себя довольно жестокое, местами — откровенно тоталитарное общество, подобное тому, что было до расцвета древней Эквестрии. Из отличий было только то, что в данном случае все войны ведутся не между трёмя глобальными империями, а исключительно для материальной выгоды узкого круга лиц. И это меня огорчило ещё больше, так как сий факт сразу даёт представление о морально-этических нормах правящей элиты. Вернее — их полного отсутствия. Власть развращает пони, во всяком случае текущие поколения, по разуму своему не далеко ушедших от пони первобытных. Именно эта первобытность пересиливает сколь угодно тонкое видение мира, уничтожая его, и делая разум более примитивным, сводя все потребности к лишь к двум: бесконечное обогащение и ещё большая власть.

—Не всегда — ответила Луна — Бывают исключения. Иначе мы бы с тобой в ряд ли нашли общий язык.

—Согласен. Знакомством с Луной, к слову, дело не ограничилось. Спустя каких-то пару лет, совершенно случайно я познакомился с юной Твайлайт. И хотя я по-прежнему пытался свести контакты с пони к минимуму, и в этот раз я не удержался. Как мне стало ясно позже — не зря, вопреки повторному нарушению предписаний. Если во всех остальных случаях пони пугались, то Твайлайт выражала живой интерес. К тому же оказалась очень смышлёной для своего возраста, ведь ей тогда было всего девять лет. Так я обрёл первого друга среди пони.

—Ох, Спайк — умилённо сказала Твайлайт — Я с первого взгляда поняла, что ты не просто пришелец.

—А что, бывают просто пришельцы? — удивлённо спросила Эпплджек, доселе молча слушавшая разговоры.

—Может и бывают, откуда я знаю? Кроме Спайка других не видела, о чём, впрочем, ни капли не жалею: Спайк открыл мне больше, чем все пришельцы во Вселенной вместе взятые.

—Не хочу прерывать вашу ностальгию — вмешалась Селестия — Но мне нужны ответы. С вашим с Луной знакомством всё ясно. Но почему ты мне не сказал сразу?

—А как бы ты отреагировала на то, что я сотрудничаю с твоими злейшими врагами, скажи на милость?

—Первой реакцией было бы, разумеется, отторжение. Но сам факт текущего диалога при участии Луны о чём-то да говорит, не так ли?

—Твоя реакция была непредсказуема, и потому я не мог рисковать. И честно говоря, я представления не имею как ей удалось уговорить тебя на диалог.

—Точно так же, как и тебя — улыбнулась Луна — С тем лишь отличием, что к оружию она не устойчива. Похоже, моя дипломатия всё-таки работает.

—Лишь благодаря череде совпадений — сказала Селестия.

—Ну-ну.

—Итак, у меня осталось к тебе два вопроса: каковы твои настоящие цели, и кто обстрелял нашу колонну?

—Про цели я тебе уже говорила, но думаю стоит повторить, раз уж остальные не в курсе: меня интересует технологический рост пони, как можно более широкий и стремительный. При текущей политике Высших такое невозможно. То есть конечно, я могу, как видишь, позволить себе любую современную технику, и даже больше: панорама футуристического города за окном дома не такая уж проблема, благо ресурсы и власть имеются. Мне интересно само ощущение: как это — жить среди пони, чьё мышление отличается от привычного. Чьё видение мира, по моим данным, бывает намного более глубоким, чем у Высших. Всё это нужно мне для того, чтобы хоть на какое-то время стать… как все. В смысле я имею в виду не как все и сразу, а узнать каково это — быть обыкновенной, жить обыденной жизнью. Вставать каждый день на работу, ездить на обычных машинах, или даже общественном транспорте. Узнать что такое иметь друзей на собственном опыте — пока на этот счёт у меня исключительно теоретические познания. Есть ещё много аспектов обычной жизни, которые мне недоступны — их все я перечислять не стану, на это уйдёт вечность. Но согласитесь: управление целой планетой нельзя назвать обыденностью.

—И ты всерьёз думаешь, что технологии тебе в этом помогут? Это смешно и печально одновременно.

—Что в этом смешного?

—Смешно то, что при всей своей власти и технике ты не можешь позволить себе вещи, естественные для любой другой пони. Более того — ты всё равно, не смотря на это, рассчитываешь что ещё больше техники позволит тебе заполучить их. С другой стороны, это же и печально. Не удивительно в таком случае, почему многие власть имущие не имеют каких-либо привычных морально-этических норм, ведь они регламентируются обществом: одна их часть состоит из суеверий, другая из традиций. Определить грань между ними зачастую трудно, но традиционная часть в большей степени есть прямое развитие фундаментальных свойств живого, таких как симбиоз, например. Без него построение какого-либо общества было бы невозможно в принципе. Учитывая, что контакт тебя и тебе подобных с обществом минимален — мы можем наблюдать то, что наблюдаем.

—И что же вы наблюдаете?

—Пони, окружённую всеми благами, о которых могут только мечтать остальные, и тем не менее, остающуюся одинокой. Как говорится — богатые тоже плачут. Нет, Луна, твоя цель не достижима выбранным способом.

—Может быть конечно я не знаю каких-то тонкостей обычной жизни, но совершенно точно знаю другое: все исторические перемены, в том числе и перемены культурные, напрямую связаны с технологическим ростом, так как именно технологии создают как новые средства производства, так и новые условия для более комфортной жизни.

—И порождают новые проблемы, связанные с ними — продолжила Селестия — Если мы сравним рабство в древних странах, и рабство образца 1850-го года, принципиальных отличий в общественном устройстве мы не увидим: и там и там рабы, только в 1850-х рабы стояли за станками, а не ворочали каменные глыбы голыми копытами. И далее: если мы сравним рабство эпохи промышленной революции, и современное рабство — то разница лишь в географическом положении рабов, и отточенности технологий рабовладения. Если во времена промышленной революции рабы индустрии жили в так называемых цивилизованных частях Эквестрии, то теперь — в отсталых, но всё так же, стоя уже за современным оборудованием, работают по шестнадцать часов в сутки на обеспечение потребительского рынка центральной Эквестрии. С добычей ресурсов было и есть то же самое, и с древних времён в этом смысле не изменилось ничего, кроме перераспределения центров производства, и появления более изощрённых методов контроля, таких как СМИ. Раньше всё производство было в богатых регионах, а теперь в бедных. Видимо ваши «высшие» посчитали, что возить рабов, готовых работать за еду, из другой точки планеты слишком дорого. И это при том, что технологии шагнули далеко вперёд с древних времён, в том числе и транспортные.

—Тем не менее, глобальный показатель уровня образования вырос, и это одна из многочисленных заслуг технологического роста, тех же СМИ. С этим ты никак не можешь поспорить.

—В каком месте? На планете проживают семь миллиардов пони, и в лучшем случае три из них имеют среднее образование. Ещё миллиард — высшее. Да, разумеется, современное образование, благодаря науке, существенно ближе к тонкостям мироздания, однако львиная часть этого образования ориентирована отнюдь не на вникание в тонкие материи, а на выживание в текущей среде. Если ты остановишь любого пони на улице, и попытаешься выяснить, что он знает — он расскажет тебе о знании устройства автомобиля, компьютера, самолёта, об экономике, и ещё много о чём, что является неотъемлимыми атрибутами современной жизни. И в этом смысле, нынешние пони действительно знают то, чего никак не могли знать предыдущие поколения. Однако в равной степени нынешние пони, в большинстве своём, не знают того, чего знали прежние. Например как и чем пропитывать брёвна при строительстве дома, как правильно топить печь, когда сеять урожай, что значит тот или иной герб, и какой аристократической семье он принадлежит. Такой смежной информации, характерной для того времени, было не меньше, особенно если выводить пропорции на тогдашнее население. Если измерять в каких-нибудь гигабайтах — то разумеется, количественно знаний сейчас больше. Но если отсеять весь шум, повторяющиеся элементы, и специфические знания, ориентированные на выживание в современности, мы получим те же пропорции на каждого из семи миллиардов, что и в древние времена на один миллиард. Так же к побочным эффектам прогресса относится новый вид катастроф — техногенных, как можно догадаться. И пока что возможные последствия некоторых таких катастроф не имеют способов устранения, равных по силе противодействия. Ближайший пример — взрыв Хуфусимы-1. Пускай большая часть последствий была ликвидирована, но не устранены ни остаточная радиация, ни самое главное — источник проблемы. Им, традиционно, является полнейшие невежество и разгильдяйство звеньев корпорации, которой принадлежала станция. В погоне за прибылью, экономя на безопасности и качестве, ошибок наделали везде: начиная со стадии проектирования и географического позиционирования станции, заканчивая выбором корпорации-подрядчика.

—Уже в ближайшем будущем последствия воздействия радиации на организм можно будет существенно минимизировать. Один из наших отделов работает над этой проблемой, и уже достиг больших успехов.

—Дело не в том, что будет в будущем, и даже не в том, что мы имеем сейчас. Дело в самом принципе — он неизменен. Да, например медицина тоже сильно развилась с каменного века, однако она же породила новые штаммы вирусов и бактерий. Не потому, что она такая плохая, или там работают злые доктора, мечтающие уничтожить всех пони — хотя были и такие случае — а из-за адаптации микроорганизмов к новым условиям. В данном случае — к различным антибиотикам и прочим лекарствам. Каждый год появляется всё новый и новый вирус гриппа, имунный к предыдущим вакцинам. Где действие — там всегда противодействие, и это один из фундаментальных принципов мироздания. В данном случае противостояния биосферы техносфере, если брать глобально. Если же возвращаться к основному принципу общества — то он один: всё упирается в пони, как в базовый общественный элемент. Ты хочешь узнать каково это — быть обычной пони, и следовательно, ты должна в первую очередь стремиться к близости с непосредственно пони, а не мечтать о небоскрёбах за окном, пускай ты и можешь себе это позволить.

—Отчасти стремлением к близости обусловлен договор, который я хочу предложить. Я много наблюдала за тобой на съёмочной площадке. За вами всеми, если быть честной — обратилась Луна к остальным — И не только в студии. Камер в городе бесчисленное множество, но не о них речь. Возможно, это выглядит аморально с вашей стороны, но у меня не было иных способов получить нужную информацию.

—Или ты просто не знала об их существовании. Мне, честно говоря, совсем не понятно, что делает такая как ты в съёмке сериала, демонстрируя себя миллионам пони, учитывая уровень вашей конспирации.

—Во-первых: хочешь что-то спрятать — либо не показывай никому, либо держи на виду у всех. Во-вторых: если бы даже кто-то каким-то чудесным образом узнал о том, кто я на самом деле, это бы всё равно ничего не изменило. Нам бы даже не пришлось марать копыта, так как той гипотетической пони попросту никто бы не поверил — мало ли сумасшедших заговорщиков? А если бы дело дошло до массовых вопросов, мы бы просто взяли в оборот СМИ, и сформировали нужное нам мнение.

—Тем не менее, это не причина съёмок в сериале, не так ли?

—Верно. Причина одна: внимание. У меня никогда не было никого, кто бы уделял мне внимание просто так, потому, что я нравлюсь. Не из-за каких-то дел, и не из-за моего статуса. Сейчас же, читая свою страничку в интернете, я вижу миллионы отзывов, ничем не обоснованных, но, тем не менее, тёплых. Не редко даже больше, чем тёплых.

—Ничем не обоснованных — это ты верно сказала. Все эти фанаты сугубо кратковременное явление, до следующего популярного сериала. Их внимание — результат исключительно вышеупомянутого статуса и медиа-рейтингов, по большей части. Впрочем, единицы конечно всё равно останутся верными поклонниками, но и они всё равно не то, что тебе нужно. Но так же парадоксально и то, что есть не малая вероятность, что именно среди них окажутся те, кто в будущем станет тебе близок. Это совершенно непредсказуемо, и нет никаких гарантий этому, однако вероятность при этом остаётся. Почему? Да потому, что они обычные пони. Как раз те, которым ты стремишься. Их много, и все они разные, хоть и бывают похожими. Каждая из них уникальна, и вариативность зашкаливает. Это буквально заложено в наших ДНК, сам принцип её устройства и работы есть причина, по которой все пони разные, но в то же время похожи, и в отдельных случаях — идеально подходят друг для друга.

—Да, я читала об этом. Думаю такой уровень мне пока точно недоступен…

—Невозможно знать точно. Это проверятся только практикой.

Луна печально вздохнула. И это было вторым проявлением эмоций, которые заметили поняши после резкого тона. Затем сказала:

—В свете вышеизложенного я предлагаю тебе контракт.

—Сначала последний вопрос.

—Какой?

—Кто уничтожил наши машины месяц назад, на Норд Маунтс хайвэй? Только не говори, что не знаешь. Даже если не знаешь ты лично — тебе ничего не стоит навести справки.

—Мне ничего об этом неизвестно, но… Есть информация о том, как они были уничтожены?

—Бомбардировкой с воздуха, предположительно беспилотным самолётом. В этой бомбардировке погибли несколько самых верных наших сторонников, и едва выжили они — указала Селестия в сторону Твайлайт и Эпплджек — Такой расклад явно говорит о том, что у того, кто это сделал, так или иначе длинные копыта: либо он нанял военных, либо располагает частной армией. Проще говоря, речь либо о вас непосредственно, либо о Гильдербергах. То, что колонна была взорвана практически сразу после отбытия Спайка в Кристал Маунтс, не может быть совпадением. Реакция на инцидент в СМИ тому подтверждение, так как погибших окрестили террористами. Впрочем, если это Гильдерберги, то ничего удивительного: это могло быть местью за Морганхуфа.

Луна удивилась:

—Так это были вы? Ну те, кто сбил вертолёт в центре города.

—Да. А тебя что-то удивляет? Или ты думала, что мы из тех, кто любит болтать просто так?

—Нет, меня удивляет другое… Какой в этом был смысл? Столько шума подняли.

—Смысл и был в том, чтобы продемонстрировать Гильдербергам наши намерения, и сделать это предельно ясно. Нужно было дать им понять, что теперь никто из них не находится в безопасности, кем бы он ни был. Дать понять, что их беззаботные дни сочтены, как тех, кто несёт ответственность за многие нынешние и прошлые беды, и грядёт час возмездия, как бы пафосно это ни прозвучало. Но сейчас, если верить твоим словам, выяснилось, что виноваты не только они. Мы действительно полагали, что Гильдерберги и есть конспиративная правящая верхушка Эквестрии.

—Это при том, что хорошо покопавшись в интернете, можно найти реальную информацию о них, вплоть до каких-нибудь чеков о покупке нижнего белья?

—Можно, но уровень информационного шума предельно высок, и достоверность данных всегда была самым острым вопросом. А мы не из тех, кто действует исходя из фантазий и голых надежд. В то же время, мы совершенно точно установили, кто из Гильдербергов за что ответственен. Начиная от войн в землях зебр, заканчивая мелкими банковскими махинациями.

—Махинации? Для халдеев? Но какой в них смысл, если они занимаются издательством практически любых законов в Эквестрии?

—А это нужно у них спросить. Возможно между ними не всё гладко, и потому воруют друг у друга. Это бы не было удивительным, учитывая их жажду власти и методы общественного контроля. Итак, ты готова раздобыть информацию для нас?

—Не вопрос, но… Не проще ли тебе встретиться с ними лично, и допросить? Мне ничего не стоит организовать такую встречу. Правда, я так понимаю, что ты собираешься убить их всех до единого, что вызывает у меня некоторые опасения. Если быть конкретнее — внимание со стороны Совета Семерых, так как это событие они никак не смогут не заметить, и даже я не смогу скрыть всех следов.

—Я не говорила, что собираюсь их убивать. Речь шла о возмездии, а как известно, никакая смерть не сравнится с тем, что можно устроить при жизни.

—Интересная позиция пони, которая совсем недавно критиковала мою дипломатию. И что же ты собираешься с ними сделать, если не секрет?

—Заставить не только понять, но и пережить чувства тех, кто пострадал от их действий. А это как минимум треть населения планеты.

—Жестоко.

—Справедливо. И поучительно, к тому же. Если они конечно захотят жить после этого.

—Но каким образом ты хочешь это устроить? Наши учёные вот уже целое десятилетие занимаются разработкой нейроинтерфейсов третьего поколения — это когда не только мозг может влиять на устройство, но и устройство на мозг, передавая сигналы, способные вызвать любое ощущение, доступное пони — но этот проект завершён в лучшем случае на тридцать процентов, и впереди ещё десятки лет напряжённой работы. К тому же, по нашим прогнозам, на основе хода моделирования одной — единственной колонки неокортекса крысы, для работы одного интерфейса третьего поколения понадобится целый мэйнфрейм, а учитывая численность Гильдербергов — квадратные километры самых передовых кластеров. Иными словами, это невероятно дорого даже по нашим меркам. Более того — неоправданно дорого, особенно в сравнении со средневековыми пытками. Пускай они более примитивны в техническом плане, но от этого не менее действенны.

—У меня есть древние способы, забытые большинством пони. Знать о них, и тем более — уметь ими пользоваться — могут разве что управленцы нашей организации, и члены Совета Семерых, судя по сказанному тобой.

—Как я понимаю, речь о магии? Просто я не могу себе представить иных способов.

—Да, о ней. В детали тебя вдавать не буду по разным причинам, начиная от той, что тебе пока всё равно нельзя полностью доверять, заканчивая тем, что ты просто не сможешь использовать новые способности. Магии необходимо учиться, даже если у тебя есть к ней некоторые предрасположенности.

—Ты сказала использовать? Значит есть вероятность, что каким-то образом у меня тоже могут оказаться сверхспособности?

—Если наш проект будет приведён в исполнение — такие способности будут у каждой пони. Если не такие же, как у древних, о которых рассказывал Спайк, то очень близкие, по крайней мере по своей силе.

—Ясно. Интересная цель. Я с самого начала была уверена, что нам есть что предложить друг другу, пускай мы заранее по разные стороны баррикад…

Луна опустила взгляд, и, повременив, спросила:

—Скажи, а когда ты доберёшься до Гильдербергов, на них ведь ты не остановишься, верно? Ты ведь придёшь и за нами?

—Непременно. Как за теми, кто стоит над ними, и, следовательно, несёт ещё большую ответственность.

—Понятно… Что ж, в таком случае надеюсь, что я успею достигнуть своей цели перед тем, как наш договор будет исполнен. Потому что дальше я буду вынуждена драться. Возможно, вернее — наиболее вероятно — насмерть. Я не отдам себя той участи, которую ты уготовила мне, и мне подобным. Однако я обязуюсь выполнять договор до конца, не смотря ни на что, поскольку… Поскольку я убеждена в том, что моя цель для меня важнее чем то, что будет после её достижения.

Селестия смотрела на Луну без каких-либо видимых эмоций. Однако Флаттершай и Пинки Пай, сидевшие рядом, читали уважение в её глазах. Но не просто уважение, положенное по этикету, а уважение к равному. И хотя обе они не могли в размышлениях провести параллели между той Селестией, которую они знают, и словами Луны, они чувствовали в них обеих нечто общее.

—Итак — нарушила тишину Селестия — Вот мои условия: ты сотрудничаешь с нами. Ты не делаешь ничего, что могло бы повредить нам, и нашим планам, а напротив — делаешь всё, что в твоих силах, чтобы притворить их в жизнь. Взамен я помогу тебе взять то, что ты хочешь: близость с пони. Я не говорю «дам» потому, что дать это невозможно в принципе. Этого можно только достичь, имея желание. Но желание у тебя уже есть, не хватает только опыта. У меня в избытке и того, и другого: хоть ты и мой классовый враг, я вижу в тебе то, что помогло мне в своё время обрести себя. Стать той, кто я есть, и крепко занять свою нишу в вечно бурлящем потоке жизни. Благодаря этому желанию — быть с пони, быть их частью, жить ими — я сама до сих пор жива, хотя на краю гибели была не раз. Это действительно стоящая цель, одна из высших, какие только могут быть у пони. И потому я согласна заключить с тобой договор на оглашённых условиях. Согласна ли ты заключить его со мной?

Луна гордо приподняла голову. Её светящиеся волосы спадали на стол, переливаясь от синего к фиолетовому, и находили своё отражение в стекле экрана-стола. Она была красива: тёмно-синяя кобыла, такая же царственная как Селестия. И пускай рост её был поменьше, но это не мешало ни её красоте, ни элегантности. В глазах Луны читалось неподдельное стремление вперёд, колоссальная воля к жизни, которая бывает в основном у тех, кто был на краю смерти. И это не смотря на то, что казалось бы, она должна была быть избалованнее любой богатой пони.

—Согласна — ответила Луна, и протянув копыто Селестии, обменялась пожатием.

—Вы закончили? — спросил Спайк — А то наша беседа изрядно затянулась, а последствия распечатывания саркофага с чейнджлингами не заставят себя долго ждать, будьте уверены.

—Тогда нам стоит выработать план по их устранению — ответила Селестия, и повернулась к Луне — Совместно.