Феликс

Небольшая зарисовка, написанная изначально как спин-офф к другому фанфику, но получившаяся самодостаточной. Без шиппинга, гримдарка и мерисьи, но с историческими фактами и матчастью.

ОС - пони

За окном шёл дождь и Пинки Пай

Незаметный застенчивый пони смотрел в окно.

Флаттершай Пинки Пай ОС - пони

Как Луна во сне спасала Эквестрию

О славной победе, одержанной доблестной Луной Эквестрийской в страшной и доселе неслыханной битве с гигантскими псами, равно как и о других событиях, о которых мы не без сожаления не упомянем.

Принцесса Луна

Скайрим в стиле пони

Здесь вы узнаете правду о скайриме

Другие пони ОС - пони

Через тернии

Что, если бы события на свадьбе в Кантерлоте закончились не в пользу пони?

Твайлайт Спаркл Спайк Зекора ОС - пони Кризалис

Железный меч и красная роза

Где-то посреди Вечносвободного леса стоит камень, в котором блистает железный меч. На конце меча у самой рукоятки привязан тёмно-синий лоскуток, который развивается на ветру. Говорят, эта история таит много таин и загадок. Так позвольте мне её рассказать…

Твайлайт Спаркл Эплджек Эплблум Скуталу Свити Белл Принцесса Селестия Принцесса Луна Дерпи Хувз Доктор Хувз Кризалис

Однажды ночью

Жеребёнку не спится ночью, и он решает навестить родителей в их спальне.

Принцесса Луна ОС - пони Король Сомбра

Писатель-фантаст

Всем иногда хочется отдохнуть от скучного, привычного мира и окунуться в мир удивительный и необычный. Один молодой единорог уже давно мечтает подарить пони такой мир, написав свои фентези-книги. И тут судьба преподносит ему подарок! В своих снах, герой попадает на планету, заселенную загадочными существами под названием "люди". Он с интересом исследует ее и попутно описывает все в своих книгах. Но чем больше он узнает, тем больше у него появляется вопросов.

Принцесса Селестия Другие пони Человеки

The Conversion Bureau: Рекомбинант 63

Самое главное в работе каждого Бюро — это 'зелье', нанотехномагическая сыворотка, которая превращает человека в пони. Но, чтобы Бюро могли открыться, сыворотку сначала нужно было изобрести. Эта история о том, как была создана первая действующая сыворотка, о людях и пони, которые сделали это возможным.

Принцесса Луна ОС - пони Человеки

Пони выйти из сумрака

В результате случайного события двое членов дневного дозора и светлый маг перевертышь попадают в Эквестрию на месяц.

Автор рисунка: Devinian

Поэзия

У неё два имени. На одно она откликается, встречая вопросы милой голубоглазостью из-под очков, и даже сама Принцесса Селестия знает это имя. «Лучшего секретаря, чем ты, у меня никогда и не было!» — от таких слов Принцессы кобылка, героиня этой истории, краснеет и смущенно шмыгает носиком. И тогда Принцесса приобнимает её своим ласково-тёплым белоснежным крылом и трогательно говорит: «Скромница ты моя!» И тут же, словно и не было только что этих объятий и слов, принимается диктовать своей помощнице тяжеловесный текст очередного правительственного документа.

Итак, первое имя знают немногие. Куда более известно другое: им пестрят страницы альманахов, а кобылки-подростки, переписывая стихи в свои аляповатые девичьи альбомчики, обводят его краснокарандашным сердечком. Флоуриш Проуз, самый читаемый лирический поэт Эквестрии. Псевдоним, выбранный ей в пору первых неумелых рифмованных опытов, из наивного предубеждения, что «у поэтов так принято». И никто не ведает, что она и есть тот самый знаменитый жеребец-стихотворец. Но обиднее всего, что об этом не знает та, чьи, пусть и кратко-официальные, объятия облачно-мягкими крыльями она вспоминает неделями, потом осторожно добавляет кое-что своим воображением, а потом уж, отбрасывая приличия, начинает грезить совсем уж бесстыдно, затем берёт блокнот и карандаш и пишет очередную балладу о двух безымянных любовниках, ищущих и обретающих друг друга. Слова в её голове бегут сумасшедшим галопом, карандаш еле поспевает за ними. Она сидит в своей комнате, где свет жёлтой лампы путается в скомканных простынях её постели, и не замечая спавшего к самому животу ситца сорочки, сыплет словами по страницам блокнота, иногда роняя на бумагу капельки вожделеющей слюны или любовно-горячечного пота. Эта ночь для неё – такая же, что бывает у двоих, когда один овладевает, а другая, наконец, уступает ему: те же скомканные простыни и соскользнувший с тела ситец, даже желтизна света лампы та же. Если твои чувства неприняты тем, к кому они обращены, писать стихи – всё равно, что заниматься любовью.

А потом наступает утро. Она сидит подле трона в залитом витражным разноцветием торжественном зале и стенографирует по-канцелярски неуклюжие слова. Но глаза нет-нет да посмотрят невзначай на молочную стройность тела, будоражащую переливчатость гривы Принцессы. Взгляд замечает, как та, несмотря на внешнюю серьёзность, украдкой покачивает копытом с полуснявшейся золотой сандалией, и пони-секретарь, тайный поэт, делает ошибку за ошибкой в своей стенограмме. И когда её, наконец, отпускают её после утренних дел, она приходит в свой рабочий кабинет, садится за письменный стол с вездесущей по всему дворцу жёлтой рабочей лампой, и перед тем, как начать расшифровывать стенограмму, она заправляет в пишущую машинку листы бумаги и выбивает копытами по истертой хромированности клавиш ту самую свою ночную балладу.

Через неделю эти стихи публикуют в одном журнале, затем в другом, кобылки- подростки начинают их декламировать на школьных праздниках, а критики опять говорят свои: «Легкомысленно!», «Сентиментально!», «Слезливо!», «Вульгарно!» Пусть себе печатают, декламируют и критикуют, её больше волнует другое: читает ли журналы та, для кого эта баллада была написана? А вдруг она прочитала, но всё неправильно поняла, и станет с ней теперь холодно-отстранённой? И начинаются часы мучительных сомнений, поисков намёков и толкования мелочей. Пони-секретарь со страхом ожидает косых, недовольных взглядов Принцессы, а если ей кажется, что та слегка повысила голос, то её сердце падает к самым кончикам копыт.

Но дни идут за днями, однажды её снова благодарственно приобнимают крылом, затем следует лихорадочно-бессонная ночь и новая чувственная баллада. Всё идёт своим чередом, и она рада, что ничего не меняется, ведь перемены, это злейшие враги надежды, и она продолжает, даже не ждать, а просто воображать, что однажды между ней и Принцессой всё же произойдёт это сладостно-недозволенное, то, о чём она пишет стихи.

Однажды принцесса отрывает её от привычного стенографирования и заговаривает с ней. Это оказывается настолько неожиданным, что она теряется и не улавливает смысла обращённых к ней слов. Её сердце сжимается, копыта начинают предательски подрагивать, а карандаш падает и с грохотом катится по изразцам пола.

— Простите, Ваше Высочество! – она наклоняется за карандашом, стыдливо замечая, что её круп невольно оказался перед глазами Принцессы.

— Тебе не нравится моё предложение? – с мягким удивление в голосе спрашивает Принцесса.

— Я… М… Нет, мне оно очень нравится. – она прослушала, что ей предлагают, но уже заранее согласна на всё, что пожелает возлюбленная.

— Ты выглядишь испуганно и неуверенно, — сомневается Принцесса. – Всё в порядке? Ты себя хорошо чувствуешь?

«Она проявляет заботу обо мне! — молнией сверкнуло в голове пони-секретаря. –Значит, я ей не безразлична!»

И она вдруг бросается на шею Принцессе. Она прижимается всем своим телом к груди Селестии, впитывая тепло желанного тела и отвечая на него трепетом своего, её губы вот-вот готовы встретится с другими, влажными и чувственным. Но тут копыто в золотой сандалии твердо и настойчиво отстраняют её. Принцесса пристально смотрит на своего секретаря, и та теперь готова провалиться сквозь этот, вдруг ставший арктически холодным, изразцовый пол. Тронный зал теперь кажется огромным и опустошающе-враждебным, даже игра света в витражах теперь сгладывается в тянущиеся к ней, угрожающие блики. Ей кажется, что с каждой секундой она становится всё меньше и меньше, а фигура принцессы над ней всё больше и больше.

«И зачем я так? – горько думает пони-секретарь, — теперь всё пропало, и даже если мне что-то и предложили, то об этом уже можно забыть.»

— Дорогая, — наконец, раздаётся голос Принцессы, и пони-секретарь с удивлением поднимает голову, ведь в тоне этих слов нет ни обиды, ни осуждения. – Я прекрасно тебя понимаю. Я тоже очень привязалась к тебе, и мне тяжело расставаться с таким хорошим сотрудником. Но то место для тебя будет более перспективным, чем эта работа. Так что считай это поощрением за свой безупречный труд.

Пони-секретарь непонимающе смотрит на свою возлюбленную. Перевод? В другой отдел? А сможет ли она теперь видеть Принцессу? Или придётся безвылазно сидеть в пыли какого-нибудь кантерлотского архива?

— С твоим прилежанием ты сделаешь у Принцессы Каденс превосходную карьеру, уверена, что в скором времени уже будешь министром или дипломатом, и я буду очень гордиться тобой. – как ни в чём не бывало продолжает Селестия, а потом добавляет, — К тому же, ты сама сказала, что согласна.

— Но…

— Не волнуйся, — Селестия тут же отвечает успокаивающим тоном на это односложное возражение. – сюда из Понивилля уже едет Спайк, он станет исполнять твои обязанности.

Пони-секретарь еле сдерживает слёзы, и Принцесса тактично отводит взгляд. Она многое понимает, о многом догадывается, но самое главное всё же остаётся неведомым ей. Наконец, Селестия даёт понять, что на сегодня всё закончено, и секретарю следует удалиться. Та на негнущихся ногах пересекает тронный зал и бредёт в свой кабинет.

Она долгие часы сидит под жёлтой лампой, чей свет раньше поддерживал теплоту надежды в её сердце, а теперь обдаёт её мордочку лишь стерильностью предстоящей разлуки. Все те скромные вещи, составлявшие её уютный мирок – от телефона, до книжных полок кажутся теперь словно уже чужими, стремящимися как можно быстрее перейти к новому хозяину. Наконец, она заправляет бумагу в пишущую машинку и долго вразнобой тюкает по клавишам. Затем запечатывает эти листы в конверт и пишет на нём адрес литературного журнала.

Над суетой железнодорожного перрона раздаётся бесстрастный механический голос: «Экспресс Кантерлот-Кристальная Империя отправляется через пять минут. Пассажиров просим занять свои места.» Пони с грустными, заплаканными глазами, направляется к своему вагону, бросает с подножки последний взгляд в сторону дворца, и, подгоняемая проводником, проходит внутрь. Локомотив обдаёт платформу ворчанием пара, и поезд набирает ход. В привокзальный киоск подвозят свежую прессу. В одном из литературных журналов – некролог. Флоуриш Проуз.

Комментарии (7)

+1

Неожиданно, но... очень, очень красиво. Мало кто умеет вложить столь много чувственности в короткую зарисовку...

Айвендил
Айвендил
#1
+1

Айвендил, спасибо. Рад, что этот рассказ тебе понравился.

edinorojek
#2
+1

... И признаком станет то, что рабыня породит свою госпожу...

Хороший фанф, на ночь читать приятнее.

In4ant
#3
+1

Чувства переданы просто чудесно.

Концовка — как обухом просто.

От нас с соавтором — по плюсу (если оно еще работает).

Уверен, Селестия все знала с самого начала.

DarkKnight
DarkKnight
#4
+1

Очень даже хорошо. В закладочки добавлю.

Smolinek
#5
+1

Трогательно.

Sharp Pen
#6
0

Очень хорошо, хотя и грустно. Спасибо большое.

Oil In Heat
Oil In Heat
#7
Авторизуйтесь для отправки комментария.