Грехи Прошлого

19 Выздоровление

Понивилль, хотя и пережил нападение монстров Вечносвободного леса, невредимым не остался. Городок лежал в руинах. Но при этом уцелела важнейшая его часть — его жители. Конечно, пострадавшие были, но самыми тяжелыми из травм оказались переломы, и ничего такого, что не смогло бы излечить время.

Первые пару часов большинство пони не решались покинуть надёжных объятий замка Найтмэр Мун. Совсем немногим доставало смелости, чтобы выйти за пределы крепких стен, но никто из них не ушёл чересчур далеко — страх и тревога заставили их галопом скакать обратно в крепость.

Но, несмотря на свои страхи, понивилльцы знали, что оставаться в этом убежище вечно нельзя. Дав всем время отдохнуть и набраться сил, мэр Айвори Скролл собрала добровольцев из числа здоровых пегасов. Самым быстрым из них было поручено облететь Эквестрию, чтобы рассказать о том, что монстры из Вечносвободного леса представляют теперь гораздо большую угрозу, и попросить о помощи для Понивилля. Остальные должны были подсчитать причинённый городу ущерб.

Прошло не так много времени с того момента, как пегасы улетели, а в замок уже начала стекаться информация о разрушенных и поврежденных зданиях, и новости в целом были неутешительные. Многие дома и магазины оказались разрушены почти до основания. У некоторых горожан не осталось ничего, кроме собственной жизни и их любимых. Остальные здания находились на грани обрушения и требовали серьёзного ремонта. От этих новостей у многих на глаза наворачивались слёзы, но они всё равно лишь крепче прижимали к себе друзей и родных, радуясь, что им есть кого обнять.

Но даже сквозь такую мрачную действительность пробивался луч надежды. Мэр, хотя и не могла соперничать с Твайлайт в плане организаторского таланта, начала налаживать новую жизнь. Под её предводительством в замке Найтмэр Мун закипела бурная деятельность, и коридоры, которые ещё утром были пустыми и безжизненными, снова зашумели снующими туда-сюда пони. Когда солнце стало приближаться к западному горизонту, замок совершенно преобразился.

Те, кто лишились крова, в замке нашли себе приют. Казармы стражников, гостевые комнаты и просторные коридоры стали временным домом для пони, которые всё потеряли или боялись покинуть замок. Почти всё свободное место было заполнено койками и спальными мешками, но некоторые были рады лечь хотя бы на полу с подушкой и одеялом. Кровати же занимали больные и раненые, но никто не жаловался.

Те, кто были голодны, в замке могли подкрепиться. Благодаря пони, готовым поделиться своими запасами пищи, заработала кухня. Там из этих запасов наскоро готовились простые горячие обеды. Ели все в замковой столовой, которая поначалу была забита до отказа.

Для пони, которые были ранены во время нападения или нуждались в медицинской помощи ещё до него, в медицинском покое заработал лазарет. Доктор Стейбл, сестра Тендерхарт и остальные добровольцы помогали раненым и больным. Этот лазарет стал местом встреч, где пони получали хорошие новости о том, что их друзья и родные выжили и идут на поправку.

В итоге замок, который некогда был обителью страха и ужаса, стал тихой гаванью во время кошмарного шторма. Это было место, где пони могли отдохнуть, поесть, получить медицинскую помощь, и, что важнее всего, тут они могли найти покой. Толстые каменные стены замка, которые с чувством долга патрулировали добровольцы, приносили ощущение безопасности всем, кто боялся, что ночью монстры вернутся.

Однако среди всего шума и сутолоки были коридор и примыкающая к нему комната, которых целенаправленно избегали, даже если ради этого приходилось существенно удлинять путь. Та комната отделялась от коридора огромными двойными дверями, украшенными королевским знаком полумесяца.

Коридор вёл к тронному залу Найтмэр Мун.

Именно в нём сейчас и ждала Твайлайт Спаркл. Она сидела на полу, прислонившись спиной к холодному камню стен, и глядела в потолок. Внутри тронного зала сестра Редхарт и Флаттершай ухаживали за Найтмэр Мун, в то время как остальные её подруги и прочие, кто помогал ей войти во дворец, разошлись по другим делам.

Ничего не делала только Твайлайт, и где-то на задворках разума этот факт терзал её укором. Единорожка чувствовала, что в этот момент она должна была заниматься хоть чем-нибудь, чем угодно: могла бы помогать мэру с организацией или разбирать завалы в городе с помощью магии. Но, несмотря на это, она не могла заставить себя ни на шаг отойти от этих огромных дверей.

Она хотела бы быть там, внутри, рядом с Найтмэр Мун. Однако сестра Редхарт настояла, чтобы она осталась снаружи, тем самым превратив коридор в импровизированный приёмный покой. Твайлайт возражала, но Редхарт осталась непреклонна. Медсестра хоть и сочувствовала единорожке, но сказала прямо: если что-то пойдёт не так, Твайлайт внутри быть не должно.

Оторвав взгляд от потолка, Твайлайт посмотрела в одно из окон. Небо стало перекрашиваться из чистого голубого в приветливые тёплые оранжевые оттенки. Этот живописный закат отвлёк единорожку от её размышлений, и так, в плену вечерних красок, она сидела до тех пор, пока её внимание не привлёк скрип открывающихся дверей тронного зала.

Первой оттуда вышла сестра Редхарт. При ней, помимо медицинской седельной сумки, был и докторский чемоданчик доктора Стейбла, который принесла из клиники Рэйнбоу Дэш. Флаттершай вышла сразу за Редхарт, осторожно прикрыв за собой двери.

— Как… как она? — спросила Твайлайт, боясь услышать ответ.

— Она тяжело ранена, Твайлайт. Мы сделали с её ранами всё, что было возможно. Сейчас её состояние стабильно, но следующие несколько часов будут критическими. Мы сделали всё, что могли. Теперь нам остаётся только ждать и наблюдать.

— Можно… Можно мне её увидеть?

— Да, но не слишком долго, — порекомендовала Редхарт. — Сейчас ей сильнее всего нужен отдых. А теперь прошу меня извинить. Я должна проверить остальных пони в клинике, но Флаттершай останется тут, если тебе что-то понадобится.

Твайлайт кивнула, и Редхарт зашагала в сторону медицинского крыла. Тем временем Флаттершай приземлилась у двери, приоткрыла её и посмотрела на Твайлайт.

— Готова войти?

Твайлайт не знала, в каком состоянии обнаружит Найтмэр Мун. Это её пугало, и на секунду единорожка подумала, не лучше ли остаться снаружи, но ободряющая улыбка Флаттершай придала ей смелости, и, сделав глубокий вдох, Твайлайт шагнула за дверь.

Разбитые витражи так и не починили, но окна были прикрыты принесёнными из других частей замка флагами, чтобы не пускать внутрь холодный вечерний ветерок. Стены окроплял мягкий белый свет драгоценных камней, но многие из них были прикрыты тканью, поэтому в помещении царил приятный полумрак.

Почти посередине зала находилась импровизированная постель, состоявшая из одеял и обычных и мягких диванных подушек, собранных по всему замку. Единственная кровать, подходящая по размерам Найтмэр Мун, находилась в её личных покоях, а доктор Стейбл ясно дал понять, что помощь аликорну нужна немедленно, и ждать, пока кто-то сходит наверх, разберёт её, принесёт в тронный зал и соберёт снова, времени не было.

Впрочем, временная кровать вполне справлялась со своей задачей, честно служа раненой пони мягким ложем. Было похоже, что Найтмэр спит. Твайлайт подошла ближе: глаза аликорна были закрыты, а дыхание, хоть и слабое, было ровным. Её грива стала напоминать то, что являла собой раньше, но, что важнее, все её раны были обработаны. Перевязка была выполнена хоть и не по высшему разряду, но, учитывая нехватку медикаментов, сестра Рэдхарт и Флаттершай сделали всё на удивление хорошо. Поначалу они думали разместить Найтмэр Мун в медицинском крыле, где её уход обеспечивали бы доктор Стейбл и сестра Тендерхарт, но там не хватало свободных комнат. Кроме того, сестра Редхарт полагала, что Найтмэр будет лучше лечиться отдельно.

Всё это и привело к тому, что аликорн сейчас находилась в тронном зале, где звучно посапывала во сне, не проснувшись, даже когда к ней подошла Твайлайт. Единорожка не стала будить Найтмэр Мун: она знала, что нужно дать ей отдохнуть. Тем не менее Твайлайт решила устроиться где-нибудь неподалёку. Ей хотелось быть рядом, когда Найтмэр Мун наконец откроет глаза.

К счастью, постель соорудили больше необходимого, и Найтмэр занимала только её середину, в то время как по краям оставалось достаточно места, чтобы там могла лечь пони, и Твайлайт так и сделала. Она устроилась в уголке подле головы аликорна, опустила голову на свои передние ноги и стала смотреть на спящую Найтмэр Мун.

~~~

Твайлайт проснулась от чьего-то прикосновения. Пытаясь вспомнить, когда это она умудрилась заснуть, единорожка села, зевнула и, продирая глаза, посмотрела, кто её потревожил.

— Мэр? — растерянно пробормотала единорожка, потирая один глаз.

Айвори Скролл кивнула.

— Прости, что разбудила, Твайлайт, но не могли бы мы побеседовать снаружи?

— Конечно, — ответила единорожка, осторожно вставая с постели. Обернувшись, она удостоверилась в том, что Найтмэр Мун по-прежнему спит. Заметив, что грива аликорна стала гуще, чем когда она засыпала, Твайлайт улыбнулась. Это немного её успокоило, прибавив уверенности в том, что Найтмэр действительно идёт на поправку.

Айвори кашлянула, напоминая Твайлайт, для чего та была разбужена, и единорожка пошла следом за мэром, после чего кобылки тихо вышли за дверь в примыкающий к залу коридор.

— Мне очень жаль, что я тебя побеспокоила. Я знаю, что ты переживаешь за неё, — произнесла мэр, едва закрылись двери зала.

— Ничего, — успокоила её Твайлайт. — Она идёт на поправку, а это главное. Так о чём вы хотели поговорить?

— На самом деле, есть несколько вопросов, — начала Айвори. Она подвела Твайлайт к окну и указала на улицу. — Для начала я хотела показать тебе это.

Твайлайт выглянула в окно, посмотреть что же такого важного там было, но Айвори, похоже, не указывала никуда конкретно. Из этого самого окна открывался прекрасный вид на внутренний двор, где туда-сюда сновали пони, и была видна часть наружной стены, за которой в полыхающем красками раннего вечера небе невысоко над горизонтом висело солнце.

— Эм… а на что я должна смотреть?

— На закат.

— А что с ним?

— Твайлайт, сейчас начало одиннадцатого. Одиннадцать вечера, — спокойно объяснила Айвори. — Солнце должно было сесть уже как час назад. Пони начинают беспокоиться.

Твайлайт изумлённо уставилась на мэра, поняв, что проспала дольше, чем считала.

— Да уж… пожалуй, это действительно проблема, раз в Эквестрии остался только один бессмертный аликорн. Простите, но боюсь, что Никс не сможет двигать солнце и луну ещё как минимум несколько дней.

— Поэтому я и хотела с тобой поговорить. Меня просили узнать, нельзя ли использовать Элементы Гармонии, чтобы освободить принцесс. Мы полагаем, что раз их заточила Найтмэр Мун, то если её...

— Вы хотите, чтобы я использовала Элементы Гармонии на Никс? — ощетинившись, перебила мэра Твайлайт.

— Нет, я не совсем это имела в виду, — быстро поправилась Айвори. — Я хотела спросить, возможно ли с помощью Элементов Гармонии отменить удерживающее принцесс заклинание?

Гнев Твайлайт успокоился так же быстро, как и вспыхнул. Она глядела на закат в окне, а в её голове шестерёнками крутились мысли.

— Я не знаю… возможно. Мне нужно спросить у Никс, как работает её заклинание. Может быть, мы с подругами сможем использовать элементы, чтобы обойти его, но я не смогу расспросить Никс, пока она не проснётся.

— Я понимаю, — мягко произнесла мэр. — Когда я поняла, что солнце не сядет, то разослала по Эквестрии посыльных, чтобы они рассказали всем о случившемся. Пегасы не обрадовались, тем более что они только что вернулись после предыдущей рассылки, но, к счастью, Рэйнбоу Дэш смогла убедить их сделать ещё один вылет. Надеюсь, эти сообщения удержат большинство пони от паники.

— Я тоже надеюсь, — согласилась Твайлайт, отрывая взгляд от далёкого нескончаемого заката. — Значит, это всё?

— Пока да, хотя по пути сюда я встретила Эпплджек. У неё был перерыв между сменами на кухне, и она попросила меня убедить тебя поесть. Она сказала, что у тебя весь день и маковой росинки во рту не было.

— Спасибо, но… — Твайлайт попыталась вежливо отказаться, но её предал заурчавший живот. Вяло рассмеявшись и положив на живот копыто, чтобы усмирить его протест, Твайлайт кивнула. — Ну ладно, от сэндвича я не откажусь.

~~~

Вскоре они уже были в столовой, где, невзирая на поздний час, по-прежнему слонялось много пони. Твайлайт решила, что многие из них, как и она, в какой-то момент потеряли счёт времени из-за застывшего заката.

— Похоже, у Эпплджек кухня не простаивает, — заметила Твайлайт. Они с Айвори шли между столов, за которыми до сих пор ели некоторые пони. — Назначить её главной на кухне было хорошей идеей.

Мэр кивнула, и они с Твайлайт встали в очередь за едой.

— Это точно, да и пони, которые ей помогают, тоже стараются изо всех сил. Еда простая и пресная, но зато сытная, а повара работают достаточно быстро, чтобы народ не голодал.

Долго ждать еды кобылкам не пришлось: в столь позднее время желающих поесть было всё же не очень много. Твайлайт подхватила магией обе тарелки, и отнесла их к массивному обеденному столу. Когда они с мэром уселись, Твайлайт облизнула губы и с аппетитом вдохнула аромат горячей еды.

— Ммммм… пахнет вкусно.

— Вкусно, — согласилась мэр, слегка рассмеявшись, и принялась за еду. Твайлайт собиралась сделать то же самое, но почувствовала, как её похлопали по плечу. Обернувшись, она увидела перед собой пони цвета шелковицы с двумя седельными сумками на спине.

— Надеюсь, что не сильно отрываю тебя, Твайлайт, — проговорила Черили повернувшейся к ней единорожке.

— Нет, ничего. Как твои дела?

— Думаю, из-за того скорпиона меня ещё пару недель будут преследовать кошмары, а в остальном всё нормально. Я просто хотела тебе кое-что отдать, — с этими словами Черили запустила мордочку в сумку и достала оттуда небольшую стопку бумаг.

— Что это? — спросила Твайлайт, когда листки легли на стол рядом с ней.

— Ну, после того, что произошло, я подумала, что кобылкам и жеребятам тут не помешало бы чем-нибудь заняться, чтобы не думать о случившемся. И, уж не знаю как, но Пинки Пай удалось найти краски и наборы для рукоделия. Маленькие пони после обеда немного порисовали…. и я подумала, что ты захотела бы оставить себе некоторые их рисунки.

Твайлайт бросила взгляд на лежащие возле неё листки и подхватила их своей магией. Она посмотрела на первую работу — незатейливый рисунок восковыми мелками. На нём синими палками и огуречиком была изображена пони, которая стояла между двух пони покрупнее, завитки травы внизу и большое счастливое солнце наверху. Это был тот вид рисунков, которые часто можно видеть в классах начальной школы.

Но что приковало внимание Твайлайт, так это надпись. Над картиной были слова: “Для Найтмэр Мун”, а внизу юный художник подписал: “Спасибо, что защитила мою семью”.

Твайлайт взяла из стопки следующий рисунок. Он был нарисован лучше, и пони на нём были узнаваемы. Она увидела Эпплджек и Найтмэр Мун, которые стоят на поверженном цербере, у которого на месте всех шести глаз были завитушки. Текст ниже гласил: “Спасибо, что не дала мою сестру в обиду. Поправляйся, Никс. От Эпплблум.”
Рисунков было не очень много, но все они были в одном духе. Жеребята высказывали в них Найтмэр Мун тёплые пожелания и слова благодарности. От этого Твайлайт застыла, изумлённо вытаращив глаза. Она просмотрела каждый рисунок, перебрала всю стопку и только после этого снова посмотрела на Черили.

— Ты им...

— Сказала это нарисовать? Нет, — ответила Черили, покачав головой. — Вообще-то, это придумала Эпплблум. Она начала рисовать, и когда другие маленькие пони узнали, что она рисует, то захотели сделать так же. Я тут совершенно не при чём.

— Хотя, если ты не против, — Черили прервалась, чтобы залезть в сумку, достала оттуда сложенный листок бумаги и положила его на то же место, где мгновение назад лежала стопка детских работ. — Передай это Никс, пожалуйста. Это ей… от меня.

Твайлайт улыбнулась и, подняв листок, приложила его к стопке карандашных рисунков.

— Конечно. И… спасибо тебе, Черили, что принесла их.

— Это меньшее, что я могу сделать, Твайлайт. Ладно, я хочу попробовать поспать, но, если тебе нужна будет моя помощь, просто попроси, хорошо?

— Хорошо, — ответила Твайлайт, после чего Черили ушла. Единорожка снова повернулась к стопке бумаги, висевшей в поле её магии. Осторожно, будто бумага могла обратиться в пыль, если она будет недостаточно аккуратна, единорожка положила их на стол, и вернулась к своей трапезе. Она ела так быстро, насколько ей позволяло присутствие окружающих. Едва закончив, Твайлайт встала, снова взяла рисунки и галопом выбежала из столовой, чтобы, когда Найтмэр Мун проснётся, быть рядом и показать эти рисунки ей.

~~~

Найтмэр Мун застонала. Она не знала, сколько проспала, но сейчас это для неё не имело большого значения. Всё её тело будто одеревенело, и любая попытка пошевелиться и размять мышцы только лишь напоминала о тяжести полученных ран. Она лежала на чём-то мягком, но неровном. Назвать это удобным можно было лишь с натяжкой.

Несколько минут Найтмэр Мун занималась тем, что тёрлась головой о нечто, что служило ей постелью, пытаясь почесаться. По мере того, как она знакомилась со своим ужасным самочувствием, главное место в её сознании стала занимать сухость во рту. Машинально облизнув губы, она понадеялась, что где-нибудь рядом найдётся стаканчик воды. Мгновеньем спустя, словно по велению магии, она почувствовала, как что-то касается её губ, и услышала знакомый нежный голос, который ласково обращался к ней:

— Вот, сестра Редхарт сказала дать тебе выпить это, когда проснёшься.

Той штукой у её рта оказалась соломинка, и, неловко пошарив губами, Найтмэр Мун смогла её ухватить. Она сделала глоток и слегка вздрогнула от холодной бодрящей свежести воды, попавшей ей на язык. Вода никогда не была вкуснее. Найтмэр жадно пила, стараясь уже не столько избавиться от сухости во рту, сколько утолить жажду. Она осушила бокал за считанные секунды.

Когда стакан опустел, и соломинка отодвинулась от её рта, она попыталась поднять голову. Аликорн поморщилась; суставы в шее захрустели и затрещали, но тем не менее она смогла оторвать голову от постели и открыть глаза. Она увидела, что находится в тронном зале, и смогла рассмотреть свою постель. Также Найтмэр Мун заметила, что практически вся она с головы до копыт покрыта повязками, а её крыло прижимает к боку обыкновенный ремень.

— Как ты себя чувствуешь?

Найтмэр Мун повернулась на голос. Рядом с кроватью, напротив того места, где ещё недавно лежала её голова, сидела Твайлайт и смотрела на неё, искренне и успокаивающе улыбаясь.

— Больно… — ответила Найтмэр Мун, опустив голову обратно.

Твайлайт, встав на ноги, склонила голову набок.

— Ну, ты действительно довольно сильно поранилась, — затем, двигаясь очень осторожно, Твайлайт взобралась на постель и встала у головы Найтмэр Мун. Она опустила свою голову и мягко коснулась носом щеки аликорна. — Я так рада, что ты проснулась. Я волновалась за тебя.

— Долго я спала?

— Не переживай сейчас об этом, — сказала Твайлайт. Она выпрямилась, призвала свою магию, и к ней выплыл кувшин с водой. Она снова наполнила стакан и во второй раз поднесла ко рту Найтмэр трубочку.

Найтмэр Мун выпила всё до капли, хотя в этот раз стакан пустел медленнее, чем в первый. Сухость во рту прошла и, когда Твайлайт убрала бокал, Найтмэр Мун тихо прошептала:

— Спасибо.

— Хочешь чего-нибудь ещё?

— Нет, — ответила Найтмэр, вяло покачав головой.

Кивнув, Твайлайт поставила пустой бокал рядом с кувшином и повернулась к Найтмэр Мун.

— Хочешь поесть? Я могу принести чего-нибудь со здешней кухни.

— Сомневаюсь, что тут осталось что-то съедобное с тех пор, как ушли Дети Найтмэр.

— Вообще-то, мэр и другие пони устроили в замке что-то вроде лагеря для беженцев. Из-за нападения монстров многие дома разрушены, поэтому они остались тут. Я надеюсь, ты не против.

Найтмэр Мун позволила расцвести робко прокравшейся к её губам слабой улыбке.

— Нет, всё в порядке, и… я рада, что замок может послужить доброму делу.

— Он ещё как служит, — кивнув, подтвердила Твайлайт. — И всё-таки, может, тебе чего-нибудь принести?

— Нет, я сейчас не голодна. Как там пони?

— Они в порядке, — мягко ответила Твайлайт. — Благодаря тебе.

— Я только выиграла время. Это вы с подругами всех вывели.

— И нам бы этого не сделать, если бы ты не сдерживала монстров. Ты помогла сохранить жизни, Никс… я так тобой горжусь.

— Гордишься? Как ты можешь всерьёз мной гордиться? — спросила Найтмэр, уставившись в дальний конец комнаты: смотреть на Твайлайт у неё больше не было ни сил, ни желания. — После всего, что я сделала, тебе стоит ненавидеть меня, как это делают все остальные.

Твайлайт подняла копыто и провела им по гриве аликорна. Волшебные волосы струились вокруг её копыта, словно вода, обдавая его прохладой вечернего ветра.

— Ты наделала ошибок, Никс, но ты попыталась их исправить.

— В этом не было бы нужды, не будь я такой дурой, — со злостью произнесла Найтмэр, сердясь больше на себя, чем на Твайлайт. — Ты во всём была права, и я, наконец, понимаю, что ты пыталась мне втолковать. Может, я и Найтмэр Мун, но это не значит, что я должна поступать так же, как раньше. Мне не обязательно было слушать Спелл Нексуса или становиться воплощением страхов Селестии. С момента моего полного возрождения никто ни к чему меня не принуждал.

— Но… я была так зла. Я злилась на Селестию и… на тебя, — голос Найтмэр задрожал от подступивших слёз. — Ты позволила Селестии меня забрать... ты бросила меня и лгала мне… и за это я тебя ненавидела. Я так тебя ненавидела.

— У меня остались только мои воспоминания… все те воспоминания о ненависти к Эквестрии и желании вечной ночи. Воспоминания о заточении на луне, — голос Найтмэр Мун стих до шёпота, и на секунду она замолчала. Твайлайт открыла рот, чтобы сказать что-то утешительное, но Найтмэр Мун продолжила прежде, чем единорожка успела вымолвить хоть слово.

— Так что я вжилась в эту роль. Будто глупая кобылка в школьной пьесе, я играла роль монстра. Играла, потому что только в этом чувствовала правду. Об этом мне говорил Спелл Нексус, этого боялась Селестия, и мои воспоминания подсказывали, что в этом была истина. Но я не могла так жить… и я больше никогда не хочу возвращаться к этой роли. Однако это никак не изменит содеянного мною. Тебе стоит вместе со всей Эквестрией ненавидеть меня… ненавидеть и презирать, как Луну, когда она была Найтмэр Мун, потому что это всё, чего я заслужила.

— Нет, — строго перебила её Твайлайт. — Нет, это не всё, чего ты заслужила. Ты заслужила куда больше, и я тебя не ненавижу.

— Ты лжёшь… как лгала мне раньше. Ты должна меня ненавидеть. Я была худшей дочерью на свете… ты должна меня ненавидеть, иначе быть не может.

— Но это не так, Никс.

Найтмэр Мун стиснула зубы от вспыхнувшей в ней ярости.

— Ты что, не поняла?! Не важно, как ты меня зовёшь, не важно, как я поступаю, я всё равно остаюсь той, кто заточила твою наставницу и кто пыталась убить тебя и твоих подруг. Это я узурпировала эквестрийский трон, бросила тебя в темницу и чуть не дала Нексусу убить тебя! Так как же ты можешь не испытывать ко мне презрения?!

— Я твоя мать, Никс, а мать всегда будет любить свою дочь, несмотря ни на что.

Найтмэр Мун крепко сомкнула веки. Она пыталась держаться, пыталась быть стойкой и сильной, но всё напрасно. Твайлайт сломала выросшую в её душе плотину. Вся боль, вина и смущение, которые она удерживала в себе, вырвались на свободу и захлестнули её разум.

Она разрыдалась. Найтмэр Мун плакала навзрыд, вновь и вновь прося сквозь всхлипы прощения. Никогда с тех пор, как она перестала быть кобылкой, её слёзы не лились так свободно. В слезах она просила прощения за всё, что натворила, за каждого пони, которому причинила боль и за всё, через что из-за неё пришлось пройти Твайлайт.

Она рыдала, а Твайлайт слушала, изо всех сил стараясь успокоить кобылицу, что звала своей дочерью. Она прильнула к Найтмэр так близко, как только могла, и прижалась носом к её щеке. Когда аликорн была маленькой кобылкой, успокоить её было гораздо проще… но единорожка старалась. Она делала всё, что могла сделать мать, чтобы утешить своё дитя. Она даже плакала вместе с Найтмэр Мун.

Однако в слезах, которые они проливали, была не только скорбь. Только часть этих слёз пролилась от боли за совершённые ими ошибки. А остальные были слезами радости, которую они делили в объятиях, так долго для них недоступных.

Спустя несколько долгих недель, Твайлайт наконец уже без сомнений знала, что её дочь вернулась.

~~~

Найтмэр Мун плакала долго, но в конце концов присутствие Твайлайт её успокоило. Она досуха выплакала все слёзы, излив с ними эмоции, которые удерживала в себе. И хотя в целом Найтмэр стала чувствовать себя легче, по мере того как высыхали её слёзы, всё выше в сознании аликорна всплывал один настойчивый вопрос… вопрос, который она не могла выбросить из головы.

— Твайлайт… кто я такая?

— Что ты имеешь в виду? — мягко спросила Твайлайт.

— Я… Я больше не знаю, кто я. По духу и телу я Найтмэр Мун, и была ей в прошлом, но… больше я так не хочу. Я хочу снова быть Никс, но… не могу. Я не могу снова стать той маленькой кобылкой, которую ты нашла в лесу, и при этом не могу продолжать этот кошмар, которым я некогда была. Я застряла где-то между… так кто же я такая?

Твайлайт некоторое время молчала, блуждая взглядом по израненному, покрытому синяками и бинтами телу Найтмэр. Единорожка не только обдумывала вопрос, но и пыталась подобрать нужные слова. Наконец, вздохнув, она виновато покачала головой.

— Прости, Никс, но, честно говоря, я не знаю. Каждый должен решать сам, каким пони ему быть, и тебе придётся разбираться в этом самой. Всё, что я могу сказать, это то, что вижу.

— Тогда что ты видишь, Твайлайт? Я хочу услышать правду.

— Я думаю… Что кобылица передо мной не Никс и не Найтмэр Мун… или, вернее, она и Никс и в то же время Найтмэр, если можно так сказать, — начала Твайлайт, с трудом подбирая слова. К счастью, аликорн была терпелива, и не торопила единорожку, спокойно дожидаясь, пока та сформулирует свою мысль.

— Давай скажем иначе. Когда ты была Никс, ты была… слегка впечатлительной.

— Я была трусихой и плаксой, — сухо поправила Найтмэр Мун.

— Ладно, да, но это не только твоя вина. Ты была маленькой и много всего пережила, ещё даже до того, как я нашла тебя в лесу. Думаю, такие переживания любой кобылке нанесли бы небольшую травму.

— Но теперь ты не такая, — продолжала Твайлайт, слегка улыбнувшись. — Никс, которую я знала… ни за что бы не смогла прогнать монстров, как это сделала ты. На такое способна только кобылица вроде Найтмэр Мун.

— Значит, в итоге ты считаешь, что я Найтмэр Мун.

— Нет, — поправила Твайлайт, — дай мне закончить.

— Прости, — извинилась Найтмэр.

— Ничего. Но ты и не та старая Найтмэр Мун — больше нет. Если бы ты осталась той же, у тебя было бы достаточно смелости, чтобы сразиться с монстрами, но ты не стала бы этого делать. Тебе бы это было просто ни к чему. Когда Луна была Найтмэр Мун, в первую очередь она беспокоилась о себе. Остальные её волновали мало, если волновали вообще. Будь ты такой пони, тебе бы не было никакого дела до того, что творится в Понивилле.

— Но та Никс, которую я знаю, не осталась бы равнодушной, — сказала Твайлайт, нежно касаясь плеча аликорна. — Она любила других пони едва ли не больше, чем себя. Она так волновалась за своих друзей, что даже выступила на Весеннем Фестивале, несмотря на то, что я сказала ей “нет”. Ты пришла туда ради них, и та же способность к сопереживанию заставила тебя броситься навстречу опасности, чтобы защитить Понивилль.

— Так что, — продолжала Твайлайт, — я думаю, в тебе есть что-то от них обеих, вернее, лучшее от них. Но, как я сказала, это лишь то, что я вижу. Какой пони быть — решать тебе.

— И, кстати, я не одна думаю, что ты изменилась, — сказала Твайлайт, зажигая свой рог. Единорожка повернула голову и подняла небольшую стопку бумаги, что лежала рядом с ней. Она поднесла листки к Найтмэр Мун, и аликорн увидела лежавший на верху стопки карандашный рисунок, нарисованный Эпплблум.

— Что… что это?

— Ну, я бы назвала их благодарственными открытками, — ответила Твайлайт. Найтмэр Мун перехватила листки в своё магическое поле и стала листать их. Под рисунком Эпплблум были открытки от Свити Белль, Скуталу и Твист. Там были даже работы от других жеребят из её класса — просто знакомых, которые никогда не выказывали к ней ни симпатии ни неприязни. Один из таких рисунков был от Динки Ду: на нём карандашом был нарисован аликорн, пускающий молнию гидре пониже спины.

— И ещё вот это, — сказала Твайлайт, вынимая аккуратно сложенный втрое листок. — Это письмо от Черили.

Найтмэр оторвалась от рисунков и, осторожно опустив их, робко окутала своей магией письмо. Она развернула его и, узнав почерк учительницы, стала внимательно читать строку за строкой.

Дорогая Никс!

Сегодня, когда кобылки и жеребята, за которыми я приглядывала, стали рисовать для тебя, я почувствовала, что тоже должна написать тебе несколько слов от себя. И первым из этих слов будет “спасибо”. Спасибо, что спасла мою жизнь. Когда тот скорпион занёс надо мной свою клешню, я уже рассталась со всякой надеждой. Мне не верилось, что я уйду оттуда живой, но тут прилетела ты и спасла меня. Я благодарна тебе за это.

Ещё я хочу сказать тебе: “Прости”. Я до сих пор помню, что ты сказала мне тем вечером, когда я дала тебе играть Найтмэр Мун в школьной пьесе. Я никогда не хотела тебя этим обидеть. Я назвала подлой и коварной настоящую Найтмэр, но эти слова никогда не предназначались тебе, кобылке, которую я звала своей ученицей.

Однажды, в то время, когда ты установила вечную ночь, ко мне пришли твои подруги. Они спрашивали о тебе, спрашивали, почему ты делала то, что делала. Их семьи не говорили им всей правды, а я видела, что кобылки волнуются. Я сказала им то, что считала на тот момент правдой: что ты запуталась в том, кто ты такая, и что тебе просто нужно немного времени, чтобы выйти на верный путь.

Спасибо, что подтвердила мою правоту, и, хотя ты теперь и взрослая, я всегда буду дорожить памятью о днях, когда ты была в моём классе. Пусть остальные ученики и не оценили твоей любознательности, для меня это было как глоток свежего воздуха. Надеюсь, ты никогда не утратишь этой тяги к знаниям.

Ещё раз спасибо.

Твоя бывшая учительница,

Черили.

— Меняться иногда трудно, трудно изменить себя в глазах окружающих, — объясняла Твайлайт Найтмэр, пока та не могла оторвать ошеломлённого взгляда от рисунков и письма. — Пока я не приехала в Понивилль, я была книжным червём, у которого практически не было настоящих друзей. Но я изменилась. Я начала учиться дружбе и помогла своим подругам так же, как они помогли мне. Благодаря дружбе мы все меняемся к лучшему. А ты научила меня тому, что значит быть матерью и заботиться о пони как о дочери.

— Может быть, это кажется невозможным, но тебе это по силам, — уверенно проговорила Твайлайт. — Ты уже начала. Эти жеребята и кобылки, они больше не смотрят на тебя как на монстра. Они видят в тебе пони, которая спасла их друзей и их семьи. Ты можешь быть той, кем захочешь.

— Разве… разве это может быть так просто? — спросила Найтмэр Мун. Она отложила листки и взглянула на Твайлайт. — Неужели я могу просто решить, кем мне быть?

— Нет, чтобы стать той, кем ты хочешь, потребуется много усилий и немало времени. Впрочем, первый шаг — это ответить на вопрос: какой пони ты хочешь быть?

Найтмэр Мун опустила глаза и всмотрелась в своё израненное тело. Когда её мысли стали обретать словесные очертания, она начала медленно говорить:

— Я… Я хочу… Я точно не хочу быть королевой. Я не хочу быть кобылицей, которой пони боятся. Я хочу быть пони, у которой есть друзья, настоящие друзья, а не слуги и подданные. Я хочу быть той, кем ты будешь гордиться, и хочу быть твой дочерью. И… и я больше не хочу думать и переживать о своём прошлом. Я знаю, что я Найтмэр Мун, но я больше не хочу, чтобы меня так называли. Я… Я хочу, чтобы меня звали Никс.

Твайлайт улыбнулась и, опустив голову на постель, прижалась мордочкой к щеке Найтмэр.

— Ну что ж, похоже, ты хочешь стать довольно-таки изумительной кобылкой.

— Конечно, ты не скажешь иначе, — ответила Никс, чуть хихикнув, — ты же моя мама.

— Да, но это не делает мои слова менее правдивыми, — рассмеявшись, произнесла Твайлайт. После этого она окинула взглядом прикрытые окна тронного зала, и улыбка на её лице померкла.

— Никс?

— Ммммм?

— Помнишь, ты спрашивала, сколько проспала?

— Да, — кивнув, ответила Никс.

— Если отвечать честно, то чуть больше половины дня.

Никс напряглась, пытаясь подняться с постели, но Твайлайт, воспользовавшись магией, уложила Никс обратно и голосом, приобретшим твёрдые нотки, сказала:

— Никс, ты не в том состоянии, чтобы двигаться.

— Но как же закат? Я должна опустить солнце и поднять луну. Перья конские, если я провалялась тут полдня, значит, сейчас где-то пять утра.

— На самом деле… уже почти десять, — призналась Твайлайт.

— Десять?! Уже должно было рассвести! Я пропустила целую ночь! — Никс запаниковала и снова попыталась встать, но Твайлайт её не отпускала.

— Это не отменяет того факта, что у тебя недостаточно сил, чтобы даже задумываться об управлении светилами, — сурово отрезала Твайлайт, и уже более мягким голосом добавила: — Если честно, то я сомневаюсь, что в ближайшее время это будет тебе по силам.

— Но как же Эквестрия? — спросила Никс. — Солнце и луна должны двигаться.

Вздохнув, Твайлайт кивнула.

— Ты права, Никс, и я хотела с тобой об этом поговорить. Никс… ты можешь освободить Принцессу Селестию и Принцессу Луну?

Никс прекратила сопротивляться магии Твайлайт и в тот же миг вскрикнула:

— Нет!

— Никс, они единственные, кто...

— Ты знаешь, о чём просишь? Если я их отпущу, то займу их место. За то, что я сделала, они заточат меня на луне! Они обе были ко мне милосердны, давали шанс остановиться, а я всё равно напала на них. Если я их отпущу, милосердия ко мне не будет.

Твайлайт негромко шикнула на Никс и коснулась носом её щеки.

— Я понимаю, почему ты боишься, но Эквестрии нужно, чтобы они вернулись. Что, если монстры нападут снова, пока ты тут в таком состоянии? Что, если снова двигать солнце и луну ты сможешь только спустя недели или месяцы?

— Я знаю, — нехотя признала Никс. — Я знаю, что должна освободить их, но я не хочу обратно в заточение. Это и в первый раз было несладко. Всё, что помогало Луне и мне... нам… сохранить рассудок, это лишь злоба и ненависть. Мы провели те столетия, просчитывая и планируя своё возвращение к Селестии.

Никс задрожала и поджала ноги.

— Но если я окажусь там снова, у меня ничего этого не будет. Всё, что у меня есть, — это воспоминания о Понивилле, и от них меня только сильнее будет тянуть к свободе, — она мотнула головой и почувствовала, что снова готова расплакаться. — И к тому времени, как Селестия решит меня освободить или я смогу освободиться сама, тебя уже не станет. Как и остальных. Я никогда не увижу Скуталу, Эпплблум, Свити Белль, Твист, Совелия, Черили или тебя. Единственные, у кого есть шанс дожить до моего возвращения — это Спайк и Пиви.

— Я… Я не хочу обратно, — слабо промолвила Никс, с полными слёз глазами. — Я не хочу снова остаться одна.

— Тсссс, — пыталась успокоить её Твайлайт. — Я знаю, я тоже не хочу, чтобы тебя заточили, но тебе нужно их освободить. Эквестрия нуждается в них .

— Но...

Твайлайт придвинулась к Никс, обвила передние ноги вокруг шеи аликорна и крепко её обняла.

— Я обещаю тебе, что не позволю Селестии снова тебя забрать. Я придумаю, как её убедить. Я объясню ей так, что она поймёт. Я сделаю что угодно, чтобы ты не оказалась в одиночестве ещё на одну тысячу лет.

Никс отвернулась от единорожки, пытаясь сопротивляться. Хоть она и была ранена, тем не менее оставалась взрослым аликорном. Она знала, что Твайлайт не заставит её отменить заклинание, удерживающее Благородных Сестёр. Но… слова Твайлайт и строгий укор Зекоры, который она получила перед нашествием монстров, не смолкали в её душе. Это была горькая правда, отрицать которую она не могла.

— Заклинание заточения… Его легко наложить, ещё легче отменить и почти невозможно взломать. Это как дверь темницы. Без ключа остаётся только взламывать замок или вышибать дверь. Когда ты повергла меня или, вернее, нас с Луной в Вечносвободном лесу, Элементы Гармонии пробили Селестии путь на свободу. Перед этим мы с Луной, ещё как единое целое, взломали заклинание, когда звёзды сошлись в нужном порядке.

— Но для предмета или пони, который создаёт заклинание, ключом к замку служит их собственная магия, — объясняла Никс. — Даже ты можешь отменить заклинание без Элементов Гармонии, если у тебя в качестве ключа будет частичка моей магии. Чтобы снять заклинание, потребуется время, но вместе мы сможем освободить принцесс меньше чем за час.

Твайлайт улыбнулась и обняла шею Никс ещё крепче прежнего, сохраняя при этом осторожность, чтобы не задушить аликорна.

— Спасибо, Никс.

Никс попыталась улыбнуться, но мысль о приближающемся заточении вытягивала из её груди всю радость.

— П-пожалуйста, но… — она повернула голову и посмотрела на Твайлайт. — Мы не можем подождать немного… всего пару часов?

Твайлайт отстранилась от Никс и слегка нахмурилась.

— Ты ведь понимаешь, что чем быстрее мы их освободим, тем лучше, да?

— Я знаю, знаю. Ты обещала, что не дашь им меня изгнать, но мне всё равно страшно, — призналась Никс. — Если мы освободим Селестию и Луну, и ты не сможешь помешать им меня изгнать, я хочу, чтобы у меня было одно последнее воспоминание. Всего лишь одно последнее доброе воспоминание… нечто такое, за что я смогу уцепиться, если случится худшее.

На губах Твайлайт появилась обнадёживающая улыбка.

— Я думаю, пару часов Эквестрия подождёт.

— Спасибо, — с благодарностью прошептала Никс.

— Что ж, тогда, может, начнём это воспоминание с обеда? Я могу принести что-нибудь с кухни.

— Это… неплохая идея, и, когда поедим, может, почитаем вместе какую-нибудь книгу… как раньше?

— Конечно, — сказала Твайлайт, осторожно вставая с постели. Она пыталась сохранить твёрдость в голосе, но он всё равно заметно подрагивал. — Что ты хочешь почитать?

— Выбери сама, Твайлайт… ты всегда выбираешь отличные сказки.