Тульповод
Глава 5
Это старое знакомое чувство
Меня разбудил писк наручных часов. Я по привычке, не открывая глаз, нащупал нужную кнопку, отключил будильник. И хотел уже было погрузиться обратно в сон, но меня напугал посторонний голос слева.
-Что это был за звук?
Так это действительно со мной происходит?
Открыв глаза, я обнаружил себя лежащим на небольшой кровати в семейный трусах. Рядом меня обжимала пони с розовой шерсткой.
Внезапно я ощутил сильнейшую головную боль и дикую жажду. На моей памяти было только два таких тяжёлых и печальных случая. Они оба со мной происходили только тогда, когда я переоценивал свои силы и вливал в себя больше, чем требовалось. После такого моё сознание куда-то уходило “погулять”, а тело творило такие идиотские вещи, о которых стыдно вспоминать, но обычно в таком состоянии я ничего и не помнил. Так что стыд приходил от охренительных рассказов друзей и многочисленных фото\видео с телефонов.
Как можно аккуратнее я освободился от объятий и сел на кровать. Надо сказать, сделать это аккуратно у меня не получилось, но в тот момент меня это не особо волновало.
-Дай попить воды.
…
-Держи.
Пинки уже стояла передо мной, держа кружку воды. Я не заметил, как она слезла с кровати, куда-то сходила и вернулась с водой. Может быть, я просто не заметил, может это сработала мультяшная физика Пинки, может кружка стояла здесь заранее... По большому счёту, мне было по фигу, как и то, что Пинки держала кружку одним копытом.
Головная боль была просто невыносимой! У меня был способ её побороть. Довольно-таки странный, но действенный.
Когда-то я слушал аудиокниги, и вот однажды я решил послушать одну из них во время такого страшного состояния. Вставив наушники, я выбрал нужную главу и нажал на плэй. Голос диктора каким-то чудом перебивал головную боль. Я не слушал, о чём он мне рассказывает, а если пытался, то голова снова раскалывалась от боли. Его голос погружал меня в какое-то такое особое состояние, и головная боль почти не чувствовалась. Время плавно текло, и спустя пару-тройку больших глав похмелье почти проходило. Жалко, что телефон, на котором, собственно, и слушал аудиокнигу сейчас хрен знает где!
На улице всё ещё была ночь, а на часах 23:57:33 31-12-1969. Секунды по-прежнему шли в обратную сторону. Хех, и что это было? Новый год наоборот? Я не помню, чтобы заводил будильник на полночь.
Пинки запрыгнула на кровать, крепко обняла меня за спину и прислонилась мордочкой так, что я почувствовал влагу на её глазах.
-Ты ведь не сильно сердишься на меня? Правда? — спросила она.
-Ох, Пинки...
Я слегка повернулся, заставив Пинки отпустить меня, и, поставив пустую кружку на пол, принялся утешать пони, поглаживая её вдоль всего тела. Не то чтобы это послужило альтернативе аудиокниге, но от тёплых ощущений боль в голове слегка притупилась.
-Почему я должен на тебя сердиться? Что вчера опять случилось?
-М-м-м-м.... — поняша просто балдела от моих поглаживаний, а я и не собирался останавливаться.
Это продолжалось несколько минут, а может и больше. В таком состоянии я мог сильно ошибаться с подсчётом времени. Но когда Пинки стала постанывать громче и чаще, я заподозрил неладное. Слегка отклонив голову в сторону, я внимательно посмотрел на круп пони. Хвост слегка подрагивал и... Твою ж мать! Под ним всё было на месте.
Я осторожно прекратил ласки.
-Э-э-э-э... Пинки, у тебя сзади эта штука...
Розовая пони мгновенно погрустнела и, схватившись за мою коленку, заплакала.
-Простипростипростипростименя пожалуйста ещё раз, я не хотела...
Боль в голове усилилась многократно.
-Тихо, тихо... — как можно мягче произнёс я — Прощаю... А что такого-то?
-Разве ты не помнишь?
-Не помню чего?
-Того, что было вчера.
-Не очень, кажется с тобой что-то не так.
-Почему?
-Ну... Обычно ты такая классная, весёлая, жизнерадостная... А сейчас уже второй раз плачешь и просишь у меня прощение за какой-то пустяк.
-Но ты вчера так злился! Это был не пустяк! — пони вновь прижалась головой к моей коленке.
Я вновь запустил руку в гриву Пинки, но на этот раз старался двигаться как можно мягче.
-Я злился на тебя? Это ты меня прости. Это всё от сидра, я не понимал, что делаю... Кстати, что я сделал?
-Ты гладил меня — чуть хлюпая, начала пони. — Потом быстро встал и начал ругаться. Я ничего не поняла, наверное это из-за этого — Пинки покосилась мокрыми глазами на свой хвост. — А потом ты лёг спать тут.
-Прости меня пожалуйста, Пинки. — я наклонился и обнял её. — Кстати, где моя одежда?
Головная боль была просто невыносима! В отчаянности я начал тереться виском о тёплую шёрстку Пинки.
Скомканная одежда нашлась в углу комнаты в довольно плачевном состоянии. Вся грязная и местами рваная. Судя по всему, я успел где-то на улице поваляться. Хех, весело мне ж было вчера! Но всё равно одеваться сейчас смысла нету: на улице глубокая ночь, и мне хочется спать. Я, кстати, таки настроил часы, и по идее они сейчас показывают правильное время. Завтра надо будет что-то придумать насчёт одежки. Конечно, пони и так привыкли ходить без одежды. Но я по понятным причинам буду чувствовать себя неловко.
Выходя из туалета, я почувствовал, что на меня кто-то смотрит. Не знаю, как можно описать это чувство, я его никогда не испытывал прежде. Повернув голову в сторону лестницы, я увидел её. Твайлайт Спаркл. Она смотрела мне прямо в глаза и была чересчур яркой для здешнего освещения. Я не испытывал страха или дискомфорта, однако как раз этот факт и заставил меня нервничать.
-Пинки -я тихонько позвал розовую поняшку.
Ответа не последовало. Тогда я повернул голову к её комнате и позвал чуть громче.
-Пинки!
-Тс-с-с! Я здесь.
Весёлая пони уже стояла между мной и Твай.
-Оу... Скажи, пожалуйста, ты вон там кого-нибудь видишь? — жестом я указал на Твай.
-Кого, Искорку?
-Да!
Пинки тяжело вздохнула
-Нет, не вижу.
-Но откуда тогда ты...
-Ты вчера весь вечер говорил, что видишь Сумеречную Искорку, даже когда она ушла.
Вот теперь я занервничал по-настоящему. И головная боль ударила с новой силой.
Подойдя к галлюцинации, я поднял правую руку и осторожно ткнул единорожку двумя пальцами в лоб. Они упёрлись во что-то твёрдое и холодное как бетон... Хотя, скорее нет. Этот “бетон” был комнатной температуры, но после тёплого тела Пинки казался чересчур холодным.
Я аккуратно попытался толкнуть Фиолетовую пони. Никакого результата! Моя рука просто упёрлась в неё, а Твай никак не отреагировала, как какой-то статический объект... Не отводя от этой херни взгляда я спросил.
-Пинки, можешь мне дать ту пустую деревянную кружку?
-Конечно, но зачем тебе она здесь? — пони уже мне протягивала ту самую кружку, из которой я полчаса назад пил воду.
Ничего не говоря, я надел кружку на рог Твайлайт. И кружка осталась там висеть!
-Э-э-э... Ты сейчас что видишь? — обратился я к розовой пони.
-Ты перевернул кружку и бросил её на пол... — С опаской произнесла Пинки.
-Что?
Я протянул руку обратно и снял кружку с рога Твай. То есть кружка сейчас у меня в руке, это точно! Но Пинки сказала что она упала на пол... Это как так?
-Э-э-э-э... Кружка всё ещё на полу?
-Да. Ты разве не видишь? — совсем уже растерялась пони.
Внимательно посмотрев на фиолетовую галлюцинацию, я заметил, что она чуть-чуть шевелит губами и, кажется, что-то шепчет. Слегка пригнувшись, я подставил к ней правое ухо и попытался разобрать шёпот.
-Она хочет тебя убить. Она хочет тебе убить. Она сделает это. Она хочет тебя убить...
-Ненененене...
В ужасе я отшатнулся от глючной единорожки.
-Это не правда... Иди ка ты на хуй... — шептал я в ответ.
-Что? — не расслышала Пинки.
Крепко зажмурившись, я изо всех сил затряс головой. Вряд ли это поможет, но хрен его знает, а вдруг! Головная боль только усилилась, но, открыв глаза, я обнаружил, что у меня больше нету деревянной кружки в руке. Она лежала на полу там, где я её и бросил.
Я начал сильно тереть лицо руками, попутно дыша на них горячим воздухом, затем принялся массировать виски.
Пинки наблюдала за мной со смесью ужаса и удивления на своей мордашке.
-Пинки...
-Д-да?
-Ты ведь знаешь, что происходит, не так ли?
-Н-н-нет... — теперь страх на лице пони выражался гораздо сильнее — Пожалуйста, не пугай меня больше — к страху добавились нотки грусти.
-Хорошо. — начал я чуть мягче — Пинки, скажи мне правду... Ты умеешь пробивать четвёртую стену?
-Четвёртую стену? Что ты имеешь ввиду? — совсем уже растерялась поняша.
-Ну-у-у-у... Это примерно как... Короче, где мы находимся?
-Ты всё ещё пьян?
-Нет я пытаюсь тебе объяснить.
-Мы сейчас в “Сахарном уголке”, в коридоре на втором этаже рядом с моей комнатой.
-А вообще?
-Ну-у-у, ты знаешь? Понивиль, Эквестрия...
Я тяжело вздохнул
-Окей, с этим разобрались, спрошу по другому... За нами сейчас кто-нибудь наблюдает?
-В каком смысле — Пинки начала нервничать.
-В прямом! Есть ли кто-нибудь. кто прямо сейчас смотрит или видит, что мы делаем или ещё как-то это чувствует?
-Я, я... -Пинки ещё больше разнервничалась, на лбу накатывались капельки пота — Я не должна об этом говорить...
-Опа! Это почему же?
-Просто... просто... забудь. — с вновь навернувшимися слезами розовая пони убежала обратно в свою комнату.
В растерянности я посмотрел в потолок и задал вопрос, ни к кому конкретно не обращаясь.
-Тебе нравится, когда Пинки грустит и плачет, или что?
...
Ответа увы не последовало. Усмехнувшись, я по привычке глянул на часы. В коридоре было темновато, поэтому я надавил на копку подсветки. На маленьком экранчике на месте цифр высветились зелёным цветом три буквы “Н : Е : т”, на месте даты было пусто
-Воу! Воу! Воу!
Я внимательно всматривался в свои электронные часы. Спустя две с половиной секунды зелёная подсветка, как и положено, погасла, но буря эмоций во мне только разгоралась. Это что получается, мне кто-то ответил?
Я вновь надавил на кнопку подсветки и увидел правильное настроенное мною время 2:21:42 и никаких букв.
-Ох пиздец, пизде-е-ец... — многозначительно буркнул я себе под нос.
Зайдя обратно в розовую комнату, я обнаружил Пинки, плачущую в подушку. Как же мне её жалко.
-Пинки, это правда слишком затянулось, ты не должна быть грустной, ты не такая... Это не твой стиль... Это всё из-за меня. За последние часов шесть ты грустила больше чем, наверное, за весь год... Может, мне стоит уйти?
-Нет, останься, пожалуйста, я не хочу терять друзей — хлюпая ответила Пинки.
Я не мог спорить с маленькой розовой пони. Да и спать очень хотелось...
Хорошенько зевнув, я прилёг на маленькую, неудобную кровать и, обняв поняшу, поцеловал её в заплаканный носик.
-Всё будет хорошо, Пинки. Давай просто дождёмся рассвета...
Дом там, где тебе хорошо... А где же мой дом?
-Я не знаю.
-Она лишит тебя жизни. — всё нашёптывало мне в ухо фиолетовое создание.
-Она не может этого сделать...
-В жизни всё случается не так, как ожидаешь.
-Разве это жизнь?
-Ты должен сделать свой выбор! Либо ты её, либо она тебя!
-Прошу, просто уйди отсюда, пожалуйста...
Внезапно, в мой левый глаз вонзился небольшой кухонный ножик.
Резко открыв глаза, хрипя и тяжело дыша, я обнаружил себя лежащим в холодном поту в объятиях Пинки. На этот раз, аккуратно освободившись, я вновь сел на край кровати. Большая подушка с моей стороны была насквозь промокшей, я провёл влажной рукой по не менее влажному лицу.
Это всё просто кошмарный сон... Почти.
Необычайно яркая фиолетовая хреновина стояла в другом конце комнаты и, изредка моргая, шевелила губами. Я не испытывал к ней страха, как во сне, например. Встав с кровати, я подошёл к Твай и ради интереса поставил ей на голову ногу, не задевая рога. Нога упёрлось в тот же самый “бетон”. Я явно чувствовал в нём точку опоры. Бред какой-то. Не зная, что делать, я вновь попытался толкнуть глюк, но на этот раз посильнее и ногой. Безрезультатно, как будто памятник стоит, ей-богу. Вспомнив, как я в прошлый раз избавился от надоедливой бормочущей единорожки, я решил повторить.
Зажмурившись, я вновь сильно затряс головой. Помогло! Она исчезла! А Пинки с улыбкой на лице тихонько посапывала на кровати. Я вновь вернулся в её объятия и, укутавшись головой в розовой гриве, сладко заснул.