Глава 4
—Я дома! — крикнула Скуталу, как только открыла дверь. Она всегда так делала, это уже стало традицией. Пегаска поднялась вверх по лестнице и аккуратно открыла дверь в мамину комнату, стараясь не разбудить её. Копперболт спала, полностью укутавшись в одеяло в позе эмбриона. Скуталу заметила наполовину съеденный бутерброд, воду и упаковку таблеток на столике рядом с кроватью. Первые две вещи заставили Скуталу улыбнуться, но вот последняя убрала улыбку опять, напомнив о состоянии мамы: она не могла сама заснуть без помощи пилюль.
Тут взгляд Скуталу переместился на большой сервант с зеркалом и фотографиями. На одной из них был чёрный жеребец с серовато-фиолетовыми глазами. Невозможно было рассмотреть кьютимарку, но пегаска знала из рассказов мамы, что там был серебряный велосипед.
Она решила рассмотреть фото поближе. Подойдя к ней, Скуталу взглянула на жеребца с такой злостью, как будто хотела сжечь его. Она ненавидела своего отца всей душой. Ей часто приходилось лежать ночью в кровати и размышлять, как он мог просто напросто бросить их с мамой на произвол судьбы в тот момент, когда они действительно в нём нуждались. Но самое непонятное для неё было то, что мама до сих пор испытывала к нему какие-то чувства; иначе бы эта фотография здесь не стояла.
Но, несмотря на всё это, она тихо лелеяла надежду, что когда-нибудь он вернётся и попросит прощения за ту боль, что причинил. Как-никак, этот жеребец всё же был её отцом, и этого ничто не изменит.
Задумавшись обо всём этом, она невольно наклонилась над ящиком и подставила копыта под подбородок. Тут Скуталу почувствовала мягкое прикосновение к плечу и обернулась, чтобы увидеть свою маму, улыбающуюся ей, хотя усталость всё равно была явно видна.
—Как школа, Скут? — спросила Копперболт спокойным, заботливым голосом.
—Всё хорошо, мам. Ничего особенного не произошло, — произнесла Скуталу, всё ещё смотря на фотографию.
—Повеселилась с остальными?
—Ты имеешь в виду, сцепилась ли я с Даймонд Тиарой? Да, сцепилась, — ответила пегаска со злостью в голосе. Сегодня она чуть было не подошла и ударила её прямо в нос. И так каждый день. Только предположительная реакция мисс Черилли на это останавливает Скуталу.
—Если серьёзно, Скут, — начала Копперболт уже не в первый раз, — тебе действительно стоило бы подружиться с кем-нибудь. Совсем нехорошо быть одной. А ещё хуже, если ты будешь ссориться со всеми подряд.
—Ага, я мечтаю подружиться с такой прекрасной кобылой как Даймонд Тиара, — сказала пегаска, не скрывая сарказма. Копперболт рассмеялась и несколько раз слегка толкнула дочку в плечо:
—Я и не говорю, что тебе нужно быть именно с ней. Даже больше: ты должна поставить её на место.
—Но ты вроде говорила мне не ссориться с остальными? — сконфузилась Скуталу.
—А разве я так сказала? — ухмыльнулась Копперболт с заговорщическим выражением глаз. — Ты должна подстроить ей какую-нибудь подлость, чтобы она выучила, что лучше к тебе не лезть.
—Ага, она этого заслуживает, — хихикнула Скуталу.
Ещё несколько минут они обе обсуждали план, как же досадить мерзкой Тиаре. Пегаска очень любила, когда мама была такой жизнерадостной и весёлой; обычно это происходило в игре. К сожалению, это не продлилось долго: ужасный кашель прервал радостный смех.
Скуталу ещё раз глянула на фотографию отца, выпустив тяжкий вздох сквозь прикрытый рот. Мама это заметила. В её глазах появилась сразу и грусть, и радость. Как будто она была рада, что встретилась с ним и провела столько времени; с другой стороны ей было больно вспоминать о том, как он их покинул.
—Ты не должна ненавидеть его, Скут, — сказала Копперболт с грустной улыбкой. Она видела дочку насквозь. Эта способность одновременно радовала и пугала Скуталу; зависело от того, пыталась ли она скрыть свои чувства или нет.
—На самом деле, он не так и плох…
—Тогда почему он ушёл?
—Не знаю… наверное, у него были причины, — потупив взгляд, ответила мать.
Скуталу ещё раз посмотрела на фотографию, прижимаясь к маминому мягкому меху. Она могла чувствовать сердцебиение: оно замедлилось.
—Ты ведь меня не покинешь, верно? — спросила она, сама заметив это только тогда, когда слова уже слетели с губ.
—Почему ты думаешь, что я уйду? — посмотрела с удивлением на дочку Копперболт; выражение её лица сразу стало очень серьёзным.
—Я просто спросила, ничего такого…
—Я никогда не покину тебя, Скуталу. И никогда так не думай, — с этими словами мама любяще поцеловала дочку в щёку.
Услышав это, Скуталу окончательно успокоилась. Она прикрыла глаза и кивнула, думая над тем, какой же это был глупый вопрос. Конечно же, Копперболт никогда не уйдёт. Хотя мама и была больна, но веселье должно было послужить хорошим противоядием от болезни.
—Итак, как насчёт того, чтобы исполнить обещание? Мы идём на игровую площадку, — подтолкнула пегаску Копперболт. Скуталу ещё раз кивнула и понеслась вниз по лестнице…