← Глава 9 «Ванхувер» Глава 11 «Небесная Гавань» →

Fallout: Equestria. Параллельность

Глава 10 «Роскошь»

По пути к Стойлу Шестьдесят Восемь я зашёл в один магазин и продал там добытое добро после сражения с теми рейдерами, а также прикупил тёплую одёжку для Фло, вместо того тряпья, что она носила и в котором мёрзла, хоть и пыталась это всячески скрыть. Фло была безгранично благодарна своему хозяину за предоставленную ей щедрость.

В остальном же, пока мы шли, она рассказывала о Ванхувере всё, что знает. Только она не вставляла своё мнение по тому, о чём она рассказывала. Ожидаемо, у рабов ведь нет мнения. Раб — вещь.

Я выяснил, что в городе есть всего четыре основных участка охраны, то есть полиции. Один в центре города, остальные же три у главных ворот города, которых в свою очередь было три: Южные, Северные и Восточные. Есть ещё небольшие проходные зоны в город, например, отдельный для железнодорожных путей, через которые проходит поезд. Есть ещё небольшие пункты по всему городу для более удобного наблюдения за порядком на улицах Ванхувера.

О семействах рассказывала Фло и продавец в магазине. Всего городе есть пять крупных предпринимательских объединений, состоящих из множества мелких фабрик, магазинов, центров предоставления различных услуг и других мест, приносящих какую-либо прибыль: «Оазис», «Счастье», «Охотник», «Меха» и «Молот». Каждая из пяти семейств владеет своим объединением. Эти объединения сформировались относительно недавно, где-то сорок лет назад, как способ централизованного управления и равномерного распределение производства и предоставления услуг, которыми семейства распоряжаются. Инициаторам этого были сами семейства, поскольку их владения и сферы деятельности росли, и им необходимо было создать единую структуру по их управлению и контролю. Как оказалось, эффективность возросла, поскольку раньше семейства по сути лишь вливали крышки и защиту в бизнес и получали вместо этого ещё большую прибыль, а сейчас позволили различным ячейкам, принадлежащие семейству без проблем взаимодействовать между собой, не требуя прямого вмешательства его владельца. Проще говоря, семейство — это объединение определённых лиц, а упомянутые структуры — это объединение их собственности.

Эти объединения… напоминают корпорации, так они, к слову, и называются здесь, только с семейством во главе, имеют конкретный вектор развития, но при этом занимаются и другой деятельностью, которой могут заниматься и другие семейства или независимые предприниматели. К примеру, игорные заведения, бордели. Вектор «Оазиса» направлен на производство и доставку в город еды, воды и электричества, и принадлежит семейству Уотерфолл. «Счастье» занимается предоставлением медицинских услуг, а также производством лекарств и наркотиков, и владеет им семейство Мидоуз. «Меха» — производство и восстановление одежды и элементов комфорта, вроде мебели, и принадлежит семейству Софтхувз. «Охотник» — оружие и боеприпасы, принадлежит семейству Фалкон. «Молот» — производство и ремонт технических изделий, и заправляет им семейство Стилмейн.

Большая часть рабов Ванхувера работает как раз на этих предприятиях, выполняя трудоёмкую и однообразную работу. Сложную и деликатную им не доверяют, так как для этого нужны соответствующие навыки и способности, которым учить их никто не собирается, так как это может способствовать развитию мышлению у раба, а вместе с этим и мыслей о свободе. Рабов обучают простым вещам, но в разных направлениях,: готовка, уборка, правила этики, работа с молотком или отвёрткой. «Ювелирными» делами занимаются квалифицированные хозяева и точные механизмы, вроде роботов и автоматизированных станков, но таких как раз крайне мало.

Насчёт того, может ли раб освободиться, Фло ответила со страхом вперемешку с любопытством. Она предоставила мне много причин боязни свободы. Из её слов напрашивается вывод, что рабов методично пугают аспектами самостоятельности, делают их зависимыми, вещью, которые принадлежат другим, верными питомцами, жаждущих одобрения и ласки хозяина. Достаточно одного разговора с Фло, дабы понять мировоззрение местных рабов. Такого уровня подчинения я не видел ещё нигде в своей жизни.

Тем не менее, она сообщила мне о способах стать свободным. Когда раб доказывает, что может стать самостоятельным, выиграв сто боёв на Арене, и когда хозяин сам отпускает его. Последнее бывает редко и по самым разным причинам.

Арена — место, где выиграв сто поединков, можно стать свободным. Само собой они не шли друг за другом.

Когда речь заходила об возможности освобождения, то в голосе Фло улавливался слабый проблеск любопытства, которое любой другой не заметил бы. Она ни разу не упоминала, что хотела бы быть свободной, но её тон выдаёт лёгкое любопытство. Может, она втайне желает попробовать побыть хоть некоторое время свободной, дабы понять и ощутить суть этого понятия, вопреки тому, что ей вдалбливали в «Школе», но просто не верит, что способна на это. Боится променять стабильность на жизнь полную непредсказуемости и отвечать за свои поступки перед большинством. Раб же несёт ответственность только перед хозяином, поэтому, им проще. Чрезмерная вежливость и покорность. Да, они умеют читать, считать и писать, но учат тому, чтобы применять эти навыки только по просьбе их владельцев. Самостоятельно применять навыки непозволительно, так как это ведёт к самостоятельности, а это может повлечь за собой неприятные и фатальные последствия не только для них самих, но и для их хозяев. В целом, это правда, но последствия самостоятельности явно преувеличивают для лучшего запугивания.

Я вот подумал, а как же в таком случае они видят свободных хозяев… Ответ меня удивил, к своим хозяевам только из-за этого факта у них ещё больше уважения за их смелость и возможность быть самостоятельными.

Это поразило меня. Ведь все мы подчиняемся определённым правилам и нормам в обществе. Рабы несут ответственность только перед хозяином. Свободные — перед обществом. Тут можно отдать под сомнение слово «свободный» в отношение хозяев, меня. Рабы ограничены при передвижении установленным радиусом действия на срабатывание электрического ошейника. Свободные личности ограничены законами и нормами. Подлинная свобода — это непостижимый идеал. Ограничения в рамках правил и законов необходимо… тогда и рабство тоже в какой-то мере необходимо. Всё зависит от обстоятельств.

Ещё одна причина в том, чтобы не торопиться в освобождении рабов. Какой смысл их освобождать, если они даже постоять за себя не способны? У них нет своего мнения, они умеют только повиноваться приказам. Когда бывал в лагере Легиона Цезаря, я видел, что рабы понимали своё положение, и они были этим подавлены, чувствуют себя униженными, хотят свободы… в Ванхувере рабы наоборот — счастливы. Не только Фло, по пути я видел других рабов, которые вели себя примерно также, как и она. И вот их внезапно лишают цепей… Они в страхе перед неизвестностью… в конечном итоге, либо попадут под полное влияние кого-то, рабство только в другой обёртке, либо станут рейдерами…

Чем больше я об этом размышлял, тем сильнее осознавал всю глубину ситуации рабства в Ванхувере. Спонтанное освобождение ни к чему хорошем не приведёт. Да и нужно ли мне этим заниматься? Делать то, что я считаю правильным, вмешиваться в чужие дела, уничтожать их возможность ощущать имеющее счастье в надежде, что они обретут другое, более светлое?

От всего этого я едва не впал в уныние, поскольку заметил, как Фло с тревогой на меня посмотрела. Нужно разобраться во всём этом прежде, чем что-то предпринимать.

Я продолжил расспрашивать Фло об Арене. В поединках участвуют все, как рабы, так и хозяева. Бой идёт не больше двадцати минут, в ином случае объявляют ничью. Поединок ведётся до того момента, пока соперник окажется не в состоянии сражаться, либо кто-нибудь из них не пожелает сдаться или не погибнет. Последнее редко случается, так как судьи просто не допустят потерю ценного имущества. Ну естественно, когда это имущество стоит по несколько тысяч крышек!

Рабы ведут поединок только с другими рабами, соответственно, как и хозяева, последние могут поучаствовать в бою при внесении платы: минимум сто крышек, максимум пятьсот, и в случае победы ты получаешь тройную ставку, ничья — внесённую плату возвращают. На участников можно делать ставки, два к одному, от одной крышки до двухсот пятидесяти. Рабы могут участвовать в боях, если их хозяин разрешит. Если он поставил на своего раба, то получит три к одному в случае победы. Ничья — остаётся при своих. Хозяину это хорошая возможность заработать, а рабу получить шанс на свободу.

Хотя мне что-то не верится, что раба, который сумел одержать столько побед отпустят восвояси. Там определённо есть какой-то подвох. К примеру, хозяин после достижения девяносто девяти побед не пустит своего раба к поединку. Это разобьёт окончательные надежды на самостоятельность. Жестоко… в таком случае раб может оказатьcя вообще недееспособным, став фактически эмоционо или физически овощем. От него просто избавятся или отправят на медицинские опыты к Мидоуз. Этот пример не идёт у меня из головы.

Помимо обычных боёв в назначенное время происходит турнир. За участие в турнире вносят тысячу крышек. Этот турнир проходит раз на пол года. Победитель в качестве приза получает взносы всех участников. Чем больше участников, тем больше приз. К слову, стоимость посещения Арены на день стоит пятьдесят крышек за одного.

Я спросил у Фло, откуда ей известны такие подробности об Арене. Она ответила, что это довольно излюбленное место хозяев, о котором они постоянно говорят в свободное от работы время.

Хм… свободное…

Больше ничего особенного она не рассказала. Только известно, что рабы не очень-то и дешёвые, и учитывая то, что большая часть рабов работает на производственных объектах семейств, где требуется живая рабочая сила и тяжёлый физический труд (с которым хозяева не хотят иметь дело, ибо это сплошная рутина, которая по плечу и рабу), можно сделать вывод, что как минимум половина хозяев не могут позволить себе раба. Неудивительно, почему даже Стальные Рейнджеры порой называют их не работорговцами, а хозяевами. Некоторые за свою жизнь вообще не торговали рабами.

И вот, мы оказались на Мейнстрит. Широкая улица, вдоль которой по обеим сторонам тянулись шикарные и роскошные заведения. Навевает воспоминания о Стрипе. Неоновые вывески, самых разных цветов и оттенков, украшают каждое находящееся здесь заведение. Всё выглядит здесь ну очень по-новому.

Соответственно изменились и наряды находящихся здесь хозяев и рабов. Все они одеты в дорогостоящую одежду и имеют при себе как минимум одного охранника, судя по наличию брони или оружия. Фло тоже не могла не восторгаться видами. Видимо, она здесь никогда не была. Заметив, как я на неё смотрю, она тут же потупила взгляд и ничего не ответила.

— Эй. Ты чего? — недоумённо улыбнулся я. Она с осторожностью на меня посмотрела, но, заметив моё улыбающаяся лицо, расслабилась.
— Я… э… подумала, что вы бросили на меня недовольный взгляд, — проговорила она, избегая прямого зрительного контакта.
— Просто твоё лицо редко излучает положительную эмоцию, вот как сейчас, — мягко проговорил я. — Ты с таким восхищением рассматривала неоновые вывески, что я не мог не рассмотреть твоё лицо. Я просто изучал тебя. И… не бойся выражать свои эмоции.
— С-спасибо, — ответила она, неловко улыбнувшись, прямо посмотрев мне в глаза.
— Вот и славно, — улыбнулся я с закрытыми глазами, слегка наклонив голову. Бедная… покорности обучена настолько, что волнуется чуть ли не за каждую мелочь, лишь бы не разозлить хозяина.

Мы направились к сооружению с вывеской, переливающейся синими и жёлтыми цветами и изображавшая «Стойло 68. Резиденция Королей».

Ну что, Принц, пора узнать, что ты за фрукт.

Как только мы перешагнули порог здания, нас встретил грифон, облачённый в тяжёлую, чёрную металлическую броню, на плече изображён тот же символ Короля, что я видел у убитого жеребца, когда только оказался в этом регионе. Огромная броня, больше всего напоминала силовую и похоже, это именно она и была. На грифоне по бокам висели два тяжёлых пулемёта. Тяжеловооружённый противник и очень серьёзный.

Какой амбал встал перед нами…

Помимо него вестибюль охраняли ещё и две большие турели. Большие — ещё мягко сказано, поскольку эти турели в два, а то и в три раза превышали размер обычного пони. Судя по всему, это особый вид турелей: каждый имеет защищённый целеуказатель, пробить который теперь уже сложно; два пулемёта — по их виду, один на пороховом принципе, а второй на энергомагическом. Наверняка, размеры говорят о толстой броне, которую пробить будет практически невозможно. Зачем такие огромные турели ставить на вход? А вдруг нарушителем будет хакер, который может подобраться к этим турелям и просто отключить их, либо же перенастроить целеуказатели. Тогда они создадут проблему уже самим Королям…

Чёрт. Такую турель пробьёт разве что патрон пятидесятого калибра или бронебойный триста восьмого. Лучше не давать им повода атаковать меня, а не то от меня и мокрого места не останется.

— Верно, — сказал грифон. Я мог поклясться, что Фло позади меня сжалась при виде этого грифона. Видимо, она знает Королей не понаслышке, поскольку эти хозяева ещё сильнее вызывают уважение к ним из-за самодостаточности. — Не советую тебе затевать здесь драк.
— Только на спор, — шутливо проговорил я, глядя на турели, а потом посмотрел на грифона. — А ты, собственно, кто?
— Меня зовут Форман. И что ты здесь забыл и как тебя зовут?
— Дэниэл. И здесь я забыл свой титул Короля, — ответил я со слабой ухмылкой.
— Дерзишь Королю? — изумился грифон, а затем едва ухмыльнулся в ответ. — Уверенная натура. У тебя есть яйца, только с другими это, вероятно, не прокатит. Я о тебе даже не слышал. Как ты собираешься стать одним из нас? И с чего ты думаешь, что я тебя пропущу? — спросил он выжидающие. Я вспомнил мёртвого Блэкуотера и его винтовку.
— Ну, — начал я, доставая «Шёпот Ночи», — у меня есть особый… документ, позволяющий мне пройти.
— Не понимаю, к чем… — умолк он, едва он посмотрел на моё оружие. — Интересная у тебя винтовка, прямо как… — Форман осёкся на полуслове, как будто вспомнил, что он видел эту винтовку раньше. — Откуда она у тебя? — нахмурился грифон. Возникло напряжение между нами.
— Нашёл на теле одного жеребца, был окружён четырьмя яо-гаями. Он был мёртв, когда я пришёл, по-видимому, половину из них он завалил сам, а половину я. При нём, кроме боевого снаряжения, была записка и эта странная золотая карточка, — я достал указанные предметы и показал их Форману.

Когда я рассказал, что случилось, то задумался — хорошей ли было идеей говорить правду? Хоть он и Король, и я его в принципе не особо боюсь, но врать ему пока на собираюсь насчёт произошедшего. Форман прочитал записку и огорчённо вздохнул, а затем посмотрел на меня, словно оценивая. На его лице не было подозрений на мой счёт, лишь мелькнуло небольшое разочарование.

— Занимательный был парень, — сказал Форман и отдал записку с необычной карточкой. Получив их, я положил их себе в карман. — А ведь только-только вступил в наши ряды. Видишь… — он с выжиданием посмотрел на меня. Я мысленно вздохнул. Он что, не запомнил моё имя?
— Дэниэл, — сказал я, закатив глаза.
— Точно. Видишь, Дэниэл, даже те, кто доказал свою боеспособность могут быть найдены мёртвыми в какой-нибудь канаве за углом, совершив лишь одну маленькую ошибку. Напомню, что о тебе я ни разу не слышал. Есть кто-нибудь из Королей или кто-нибудь ещё, кто поручится за тебя?
— Нет.
— Твои «документы» мало чем будут интересны для Редстоуна или Принца, — улыбнулся Форман. — Ты просто случайно там оказался, в этом нет ничего особенного.
— Я пришёл с основного региона совсем недавно. Тебе об этом что-нибудь говорит? — спросил я, решительно посмотрев ему в глаза.
— Правда? — удивился он. — Тогда это немного меняет дело. Ради информации с востока Принц и отправил паренька на это разведывательное задание. Есть ли там сила, угрожающая Ванхуверу, и тому подобное. Окей. Ради этого думаю, Редстоун, или даже Принц уделят тебе немного внимания. Идём, проведу.
— Ты так оставишь вход без присмотра? — спросил я, указывая на вход, когда мы двинулись в глубину здания.
— Кто сказал, что он без присмотра? — ухмыльнулся грифон в полуоборота, а затем, не оглядываясь, произнёс. — Там турели. Они пропускают дальше только Королей и Принца. Без кого-либо из них в качестве сопровождающего тебя они не пропустят, а вестибюль опечатывается, что не даст тебе возможности покинуть его, и если начнёшь палить из пушек в ход пойдут турели. Дальше вестибюля никто не ходит, кроме нас. На столе могут оставить записку с необходимостью нанять Короля. Если у кого-то из нас появится желание работать, то они могут по записке найти потенциального работодателя и поговорить с ним о работе.

Спустившись глубоко под землю, мы оказались в бетонном помещении, в конце которого располагался вход в Стойло Шестьдесят Восемь, представленный массивной стальной дверью. Вход не был закрыт, давая возможность беспрепятственно входить и выходить из бункера.

Внутри Стойла Шестьдесят Восемь я не встретил ни одного живого охранника — только автоматизированная система охраны, в основном она состояла из турелей и мистеров Храбрецов с логотипами Королей. По чистым коридорам можно понять, что за Стойлом хорошо присматривают, так что даже пятен нету. Интересно, кто занимается уборкой? Наверняка роботы-уборщики, потому что я сомневаюсь, что тут задействован живой персонал в виде рабов.

Фло рядом следовала за мной, точно моя тень. Куда я, туда и она. Проходя коридоры Стойла, она заинтересовано поглядывала по сторонам, восторженно рассматривая помещения и коридоры, находящиеся в приятном и чистом состоянии. Я так понял, что рабы сюда не часто попадают, либо, если же всё-таки есть живой персонал, то они не покидают пределы этого бункера.

Проходя мимо атриума, я видел парочку Королей, которые беззаботно общались между собой, играли в карты, покуривая сигареты и попивая алкогольные напитки высшего сорта. Никто из них не был одет в какую-либо броню, лишь свободная и лёгкая одежда, однако при них были стволы… дорогие и ухоженные. Они активно обсуждали разные темы, шутили, посмеивались, слушали музыку из находившегося там музыкального автомата, играли в карточные игры… Атриум всегда был общественным местом, где жители подземного бункера собирались вместе, чтобы услышать последние новости, сплетни и другие повседневные вещи своих друзей или знакомых. Похоже, суть его не изменилась.

Ну и правильно, зачем менять традиции, не так ли?

Проходя мимо этих Королей, я кожей ощущал их беглые взгляды на себе. У одних была лёгкая заинтересованность, а у вторых надменные ухмылки. Фло сжалась от их взоров и подошла ближе ко мне, спрятавшись по правую сторону от меня, словно в надежде скрыться от небольшого внимания таких серьёзных персон.

Оказавшись в секции управления, мы вошли в комнату, где, как я предполагал, должен находиться кабинет начальника охраны Стойла. Так и было, но не вполне. За столом с бумагами и терминалом сидел каменного цвета единорог с кроваво-красной гривой. Его охраняли две турели, стоящие по углам. Завидев нас, он улыбнулся и обратился к Форману.

— Кого это ты привёл к нам, Форман? Очередной желающий познать тёплые лучи славы, а? — проговорил он спокойным тоном и окинул меня оценивающим взором.
— Ну, он так говорит, — равнодушно ответил тот. — Мне же до лампочки, с какими целями сюда приходят, ты же знаешь, Редстоун. Я даже не знаю, что он из себя представляет. Всё что мне известно, что он пришёл с восточных регионов Пустошей и нашёл труп новенького, которого Принц отослал туда же — Блэкуотера.

На лице Редстоуна промелькнуло удивление и любопытство, а затем огорчение и разочарование.

— Я чувствовал, что с ним что-то плохое произойдёт… — он задумался. — Что с ним… — договорить Редстоун не успел, так как его вопрос прервал внезапно открывшиеся двери и последовавший за этим вопрос вторгшегося.
— Кто ты такой и по какому делу? — спросил незнакомец спокойным и равномерным тоном, его голос произвёл на меня волнующее впечатление.

Я повернулся к незнакомцу. Это был снежно-белый единорог с золотистого цвета гривой, одетый в изысканный чёрный смокинг с белой рубашкой и чёрным галстуком. На переднем нагрудном кармане его смокинга красовалась искусственная красная роза. По размерам он был чуть крупнее меня. Единорог смотрел на меня заинтересованным выражением, сверху вниз, как на какое-то насекомое, но мне казалось, что это просто из-за его роста, а не отношения ко мне.

Форман и Редстоун спокойно отнеслись к внезапному появлению этого пони, в отличие от Фло, которая при его виде растерялась настолько, что чуть было пулей не спряталась в угол. Она не знала, куда себя девать, но кое-как овладела своими эмоциями и просто каменной статуей встала на месте, ни единый её мускул на теле не шевелился; она опустила голову, боясь поднять свои глаза и посмотреть хоть на его копыта. Такое чувство, что она даже боялась сделать любой громкий вздох и поэтому не дышала. Уважение раба к нему зашкаливает, так как это по сути первый пони в городе.

Принц.

Примерно таким я его и представлял. С красивыми и плавными очертаниям лица, его голубые, как синяя гладь девственно чистого озера, глаза не выражали никаких эмоций, кроме заинтересованности и обычного любопытства. У него было просто бесподобное и мощное телосложение, как для жеребца. Его появление в этом месте можно сравнить с появлением… самого эталона уважения, внезапно появившегося во мне, при его присутствии. На его лице был запечатлён столетний опыт правления такого огромного места, повидавший многое. Понятно, что это эквиноид, но я не помню, чтобы… машина вызывала у меня такие чувства.

Я едва не потерял дар речи от внезапности, но во время совладал над собой.

— Зовут меня Дэниэл. Дэниэл Эванс. Я пришёл с востока примерно неделю назад, — спокойно ответил я, уверенно глядя в глаза Принцу.
— Твоя основная деятельность? — Его интерес ко мне возрос, после того, как я ответил на его вопрос.
— Да всем подряд — от простой разноски почты, до профессиональной наёмной работы. За символическую плату, конечно же.
— Пройдём ко мне в кабинет, там и побеседуем, — кратко произнёс он и собирался покинуть кабинет, едва переступив порог, как Форман окликнул его.
— Принц, вы же не знаете, зачем он здесь и… — начал он, но Принц его перебил и не оглядываясь сказал:
— Форман, если он находится здесь, значит была причина, по которой ты его пропустил. Подробности я узнаю сам. Блэкуотер мёртв, судя по наличию его винтовки здесь, — сказал Принц и покинул кабинет, двери за ним закрылись. Я услышал, как Фло вздохнула с облегчением, будто бы с её души упал огромный камень.

Он быстро понял что к чему, лишь завидев меня.

— Не стой столбом, — неожиданно и в приказном порядке произнёс Редстоун позади меня. — Иди на беседу с Принцем, а твоя рабыня останется здесь.

Я молча кивнул и посмотрел на Фло: она едва не потеряла сознание при виде Принца и подняла на меня тяжёлый взгляд, но она кивнула на то, что ей поручено пока остаться здесь. Я покинул кабинет Редстоуна и направился в кабинет Принца, который до этого когда-то был кабинетом Смотрительницы.

Войдя в личный кабинет Принца, я ожидал увидеть что-то наподобие вещей из драгоценных металлов, особенного и роскошного оформления кабинета, трона или других радостей жизни, которыми развлекают себя влиятельные хозяева Ванхувера, вроде наложниц. Всего этого в кабинете Принца… почти не было. Скромный кабинет, с обычным полукруглым рабочим столом и красным креслом, пара терминалов, несколько шкафчиков и комодов в стандартном антураже Стойла расположенных вдоль стен, два изящных кресла с видом на Атриум и небольшой круглый столик с пепельницей на ней, скромно расположенный между креслами; огромное тёмно-багровое ковровое полотно, покрывающий весь пол кабинета, вазоны с живыми цветочными растениями, в воздухе веял аромат растений.

Самая заметная и примечательная вещь, находящаяся в кабинете, — это огромная картина, висевшая напротив большого стола с креслом. Картину обрамляла золотая рама с узорами в виде роз и лепестков. На полотне вполуоборот изображена голова единорожки молочного цвета с медно-красной гривой, у её шеи видно верхнюю часть чёрного наряда с красными вставками. На рамке элегантным и размашистым почерком выгравировано: «Королева Вермилион Роуз». Могу сказать, что это самая красивая кобыла, которую я когда-либо видел.

Принц сидел, глядя через окно на атриум.

— Садись, — проговорил он в половину голоса, не оборачиваясь ко мне, и передней ногой указал на кресло рядом с ним. Я повиновался.
— Дэниэл Эванс, да? — риторически спросил он, не оборачиваясь. — Рассказывай: зачем ты здесь, какова твоя цель? — спросил он так, будто бы знает ответ.
— Стать Королём.
— Что заставило тебя пойти на этот шаг? — Ничего себе вопрос. И правда, зачем мне становиться Королём? Единственное, что меня интересует, так это поиски Купола. Влияние Короля очень весомо в городе, это увеличит мои шансы на поиски ключ-карт, и места, где их применяют.
— Не стану врать. Нет сомнения, что я восхищён этим городом. Ничего подобного на Эквестрийских Пустошах я не встречал. Здесь очень важна репутация и связи. Используя привилегии Короля, я смогу найти то, что ищу.
— И что же ты ищешь? — Он заглянул мне в глаза. Такое чувство, будто они могут узреть мою ложь, но я не поддавался его пристальному взгляду.
— Пока не знаю, но, вполне возможно, оно будет ответом на многие мои вопросы, — смутно ответил я.
— Твоё дело. Расскажи мне обстановку дел в других регионах.

Я поведал Принцу то, что узнал от Хомэйдж, и то, что по ходу путешествий узнал сам. Вкратце, я выдал ему ту информацию, которую я знал лично, не привирая. Рассказал о Стальных Рейнджерах, Красном Глазе и Филлидельфии, о Богине и её аликорнах. О поселениях, таких как Новая Эпллуза, Башня Тенпони и многих других, о которых узнал от Хомэйдж. Принц внимательно слушал мой рассказ, но единственное, что, судя по взгляду, его по-настоящему заинтересовало — это Красный Глаз и его армия, которая насчитывала не одну тысячу наёмников, и сейчас стремительно растёт. Принц не был удивлён существованием аликорнов, однако удивился их количеству.

Рассказывая о Красном Глазе, я основывался на информации, предоставленной мне Хомэйдж, поскольку сам я там не бывал. Описывая Принцу Филлидельфию, я брал за основу Питт, надеясь, что первый город похожий на последний. Об аликорнах я рассказывал из собственного опыта, полученного в бою с ними. Закончив рассказ, Принц впал в размышления, до этого он не переспрашивал о чём-либо, только порой вставлял несколько своих комментариев, — он впитывал информацию словно губка, упёршись взглядом в точку впереди себя.

— Значит, — наконец заговорил Принц, — Пустошь настолько изменилась, что появилась многотысячная армия из работорговцев, хотел бы я посмотреть на выражение лица Красного Глаза, когда тот узнает о Ванхувере. Нужно будет отослать одного из Королей, чтобы тот следил за продвижением Красного Глаза и оценил боеспособность его армии. Настораживает резкий рост аликорнов, сначала были слухи, а во время последней разведки их даже видели. Спасибо за информацию, Дэниэл. Я думаю, что у тебя тоже есть вопросы, но учти, у меня сейчас нет много времени.
— Я понимаю, почему Ванхуверскую Пустошь считают опасным местом, но зачем это делать не вполне понимаю. Могу лишь предположить что это для того, чтобы не привлекать в это место угрозу, — размышлял я вслух.
— Ты сам дал ответил на свои предположения. На севере от Ванхувера в горах есть огромная башня. Горная местность препятствовала распространению радиосигнала, и до войны построили одну из башен. У неё была другая до сих пор неизвестная нам цель, но её можно было использовать, как огромный ретранслятор, многократно усиливающий радиосигнал. Чуть позже выяснили, что ей можно найти обратное применение, а именно блокировать любой внешний радиосигнал. Глушилка действует по принципу купола, не позволяющий радиоволнам проникать сюда и выходить за его пределы.
— Что за другая цель башни?
— Как я и сказал, истинное предназначение башни мы так и не выяснили, — проговорил он. Он лжёт, я чувствую это. В его тоне не было намёка на стыд или разочарование от того, что им даже сегодня неизвестна подлинная цель башни. Он просто это скрывает.
— А до включения глушилки отношения с внешней Пустошью были, не так ли?
— Да. Когда-то сюда вёл караванный путь, однако большинство караванщиков были против иметь дело с теми, кто торгует рабами. Кто-то мог пойти на нас войной, захватить город ради собственных целей, вроде ресурсов и фабрик в городе, или ради искоренения рабства. В итоге мы отказались от их услуг, поскольку уже привлекли внимание Стальных Рейнджеров из-за стремительного прогресса. Опасный звоночек. Мы атаковали несколько караванов не одобряющих и открыто презирающих работорговлю, дабы показать свою силу и предостережение им подобным, что тем, кому не нравится работорговля лучше с нами лучше не связываться и не переходить нам дорогу. Это также было адресовано и Стальным Рейнджерам. Остальные побоялись возвращаться сюда, ведь хозяева становились сильными и самодостаточными, а вернее, семейства и Короли. Со временем это место покрылось легендой о том, что отсюда никто не возвращается по самым различным причинам. Это верно. Путешественники находят здесь лучшую жизнь хозяина, если имеют достаточно навыков, чтобы защитить и прокормить себя, если же нет — становятся рабами или рейдерами. Прихожих с внешней Пустоши становится всё меньше и меньше, вплоть до нескольких единиц за десять лет, поскольку путь не лёгок.
— Вы знаете сколько искателей приключений сюда приходят? — чуть удивился я.
— Это не трудно понять, учитывая их самые банальные вопросы, которые здесь знает практически каждый, даже раб. Если ты смог сюда добраться самостоятельно, это значит, что рабом ты вряд ли станешь, ты уже хозяин. Хозяева… они не просто владельцы рабов, это значит, что они заслужили быть хозяином собственной жизни, защищать её, отвечать за свои поступки. Не обязательно иметь раба, дабы им считаться. Хозяева не только рабов, но и своей жизни. Рабы… Есть рабы от рождения, и есть ставшие ими в последствии. Первые практически никогда не возжелают свободы, так как она их пугает, но может вызвать любопытство, поэтому вероятность побега есть, но она чрезвычайно мала, это погрешность, которая вызвана факторами, не поддающиеся контролю, вроде физиологии организма из-за определённого сочетания влияющих на него факторов в окружающей среде. Вторые… их желание к свободе зависит от характера и темперамента, которое не контролировалось с детства, поэтому вероятность побега таких особей на несколько порядков выше, чем у первых, и воспитать в «Школах» их труднее. Вместо комфорта и отсутствия принимать решения они предпочтут свободу и выживание, которое можно найти лишь в «Кратере», где у рейдеров они находят временное чувство… определённой сплочённости. Временное из-за того, что они становятся рабами бессмысленной жестокости, поэтому могут с лёгкостью обратиться друг против друга. Ложная сплочённость, никакого уважения хоть одной из сторон. Благодаря рабству в городе практически нет бедных, просящих крышки на еду. Такие самостоятельно не придут в рабство ради служения кому-то, они лучше подождут и дадут волю случаю… либо их заберёт смерть от голода или холода, либо хозяин. Лишь в таких районах можно подыскать себе дешёвого слугу, который утратил возможность защищать самого себя, утратил возможность быть хозяином. Они пойдут на что-угодно, лишь бы иметь защиту, еду и крышу над головой, в обмен хозяин имеет право распоряжаться ими, как ему заблагорассудится, так как у него это не получилось. Лучше быть рабом и приносить пользу, чем быть рейдером без цели в жизни. Все в разной степени работают на процветание города, даже художники… в перспективе любая деятельность приносит изменения, поэтому соответственно должна вознаграждаться. Мы начинали почти также, как тот Красный Глаз. Постепенно Ванхувер стал местом для возрождения Эквестрии, подчинив тех, кто не способен жить самостоятельно и мешает другим. Мы сейчас отгорожены от внешнего мира лишь потому, что нам нужно самим крепко встать на ноги, а уже потом займёмся остальной частью пустошей. Безусловно, город далёк от идеала, но сейчас это то, что мы имеем. Другого варианта перспективного процветания в Пустошах попросту не существует.
— Понимаю, — сказал я. Это всё, что я мог ответить на его длинный монолог. Его речи звучат слишком вдохновлённо, я вовремя поймал себя на мысли, что почти поддался его ходу мыслей. Рабство перешло на новый уровень. В его словах определённо есть доля истины, но… чёрт, я даже не знаю, что этому противопоставить, а как хочется! Нужно больше информации. — Расскажи мне о городе, Принц. Я уже слышал, что главными объединёнными предприятиями Ванхувера является «Охотник», «Молот», «Оазис», «Счастье» и «Меха». А также мне немного известно о семействах, которые ими заправляют.
— О них и рассказывать нечего. Это просто богатые семьи, сумевшие добиться власти и крышек, и объединившие под собой многих других. Изначально в городе больше сотни лет назад было несколько десятков формирующихся семейств. Они появлялись также быстро, как и распадались, под влиянием других семейств и междоусобных войн. В конечном итоге осталось только пять семейств. Пять Семейств занимаются главной промышленностью города, так же подмяли большую часть бизнеса под себя. Некоторые хозяева возмущаются, что они забирают их маленький семейный бизнес, но так Пять Семейств не дают этому бизнесу увянуть, если у владельцев возникнут проблемы с крышами или враждебными конкурентами, делая его частью одной большой системы… семьи. Система, которой управляют члены семейства.
— Большую часть бизнеса? — переспросил я.
— В городе есть несколько крупных предприятий и организаций, которые не контролируются семействам, такие как Арена, Радиостанция и, само собой, Короли. Можно сказать, что город поделён на зоны их экономического влияния. Основная деятельность, такое как производство и покровительство сконцентрировано в определённых районах. Почти весь район порта Ванхувера — западная часть города — контролирует семейство Стилмейн. Это можно объяснить тем, что в этой части много довоенных фабрик и заводов. Остальные семейства властвуют в своих… районах.

Иными словами, город держится на мафии. Помнится, когда бывал на Западном побережье, я посетил город Нью-Рино. Когда-то там тоже правили мафиозные кланы, они и сейчас есть, основное влияние за собой имеют лишь два — Райты и Ван Графы. Другие также есть, но они потеряли былую славу и влияние. Примерно сорок лет назад там даже существовала порностудия. Похоже, единственная работающая порностудия в постапокалиптическом мире. С тех пор как Нью-Рино вошёл в состав НКР, её закрыли, а жаль, говорят там очень занимательные и интересные фильмы снимали. На экране это выглядело бы лучше, чем в журналах… Так, что-то меня не туда занесло.

— Мейнстрит кому принадлежит?
— Полностью — никому. Эдакая нейтральная зона от прямого влияния семейств.
— Защита города зависит от семейств?
— Частично. Если это будет угрожать их бизнесу, то естественно они встанут на защиту. Более двадцати лет назад из-за конкуренции они чуть не начали ещё одну войну между собой. На тот момент у меня была очередная попытка создать полицию Ванхувера, по образу и подобию довоенной, и независимую от семейств. По стечению благоприятных обстоятельств мне это удалось. Это остудило их порывы к власти.
— Охрану или полицию Ванхувера не удавалось создать и раньше… Почему?
— Ресурсы. Семейства хорошо платят своим подопечным. Они и сейчас это делают, но, тем не менее, некоторая часть хозяев не желает работать с семействами, потому как волнуются, что их могут убить или наказать за невыполнение некоторых трудных обязанностей или в них отпадёт польза. Ещё просто не хотят портить отношение с другими семействами, вступая в одну и автоматически попадая в немилость к другим, в которых могут быть их хорошие знакомые или друзья. Полиция является что-то наподобие третьей стороной при разборках последних. Само собой, мне известно, что они подкупают полицию, но с крышками они тоже не рвутся расставаться.
— Больше двадцати лет не было открытых конфликтов между ними, — напомнил я. — То есть они ведут невидимую войну?
— Ты не далёк от истины. Не то что бы война, так, небольшие разборки на стороне. Можно назвать это перетягиванием каната.
— Но тогда зачем позволять этим разборкам быть? Не проще их пресечь?
— Конкуренция двигает прогресс. Пока они не перегибают палку, пусть ведут дела между собой. К тому же, это поддерживает их в тонусе и они окончательно не расслабляются. Ты же не думаешь, что я позволю этим семьям разрушить город, который был построен непосильным трудом рабов и хозяев?
— Значит, всё предусмотрено? — спросил я, улыбнувшись.
— А как иначе? — на лице Принца едва промелькнула ухмылка, а затем он повернулся к окну. — Почему, как думаешь, я всё это тебе рассказываю?
— Потому что, — продолжил он, не дождавшись ответа, — не хочу, чтобы они вводили тебя в заблуждение. Ты, скорее всего, пони дотошный. Рано или поздно ты всё равно выяснишь это. Ты сказал, что путешествуешь по пустоши, — добавил Принц, заметив признак удивления на моём лице. — Путешественнику всегда интересны неисследованные места, он хочет первым выведать их тайны и секреты… О! Вспомнил. Ты поможешь мне допросить одного пони?
— Вполне.
— Он работает на сбежавших рабов, которых мы ищем ещё со времён, предшествующих появлению семей в Ванхувере. Зовут Доджер. Поможешь?
— А что с этого я получу? — спросил я, сдерживая своё удивление от совпадения. Я в любом случае соглашусь, так как именно его мне и нужно будет освободить. По крайней мере я хотя бы узнаю, где его держат.
— Ну… Я буду давать тебе поручения. Обычно я даю подобные задания только своим Королям, без материальной награды, но им хватает и собственных привилегий, чтобы выполнить их без особых трудностей. Если сумеешь выполнить несколько моих сложных поручений, то, возможно, впоследствии и станешь Королём, так как с большой вероятностью ты встретишься с известными личностями и сам будешь считаться небезызвестным. Я хочу посмотреть на твои навыки убеждения. Затем посмотрим, как ты сможешь действовать по ходу дела, когда будут возникать новые трудности, но, как я говорил, это чуть позже.
— Хорошо, я попытаюсь его разговорить, — с кивком ответил я.
— Прекрасно. Приходи завтра в главный полицейский участок Ванхувера в двенадцать часов дня. Если ты не знаешь, он находится в конце Мейнстрит — как выйдешь из резиденции, поверни налево и иди до конца вдоль улицы. Ты его не пропустишь. Пока ты не ушёл, скажу, что Редстоун даст тебе тысячу крышек за предоставленную тобой информацию. Свободен.
— Благодарю, — ответил я и пошёл к выходу.

— Твоя тысяча крышек, — с улыбкой сказал Редстоун, протягивая немалый и увесистый мешок с крышками. — Ты привлёк к себе внимание Принца. Это хорошо, значит мы говорим с тобой не последний раз. И да, отдай записку и карточку, которые ты нашёл на теле Блэкуотера. Остальное ты можешь оставить себе.

Перед тем, как я зашёл в кабинет Редстоуна и получил от него крышки, он разговаривал с Форманом, а Фло… изображала каменную статую в том же углу, где я её и оставил. Заметив моё появление, на её лице проскользнуло облегчение и улыбка.

— Ну ладно… — неохотно протянул я, как только получил крышки, начав доставать необходимые предметы, —…а что это за карточка? — полюбопытствовал я, отдавая записку и золотистого цвета карточку, хоть уже и знал о ней.
— Карточка Короля. Она имеет особый чип, который при малейшем магическом воздействии на него подтверждает её подлинность, что её владелец является Королём. Покажешь карточку, перед тем, как оплатить услуги, и тебе сделают скидку не меньше двадцати процентов. Или же потребовать что-то. И это… я вижу по твоему выражению лица, будто ты проморгал возможность воспользоваться карточкой, но вряд ли ты бы её использовал, так как почти все знают, кто является Королём. В каждом газетном выпуске печатается список этих почётных хозяев.
— Понял. — Тут я повернулся к Фло. — Идём.

Фло кивнула, а следом за мной отправился Форман. Мы шли по коридорам Стойла на выход.

— Чувствую, — начал Форман, весело хохотнув, — нужно будет отметить твоё вступление к Королям. Оттянутся по полной, с выпивоном и горячими кобылками. Будет весело.
— А не торопишь ли ты события?
— Тобой заинтересовался Принц, а это уже что-то. Поверь, он некоторых Королей годами не видит, не говоря уже о личных беседах. Основную роль в Королях исполняет Редстоун, и через него Принц отдаёт приказы Королям. Редстоун как личный секретарь Принца. Его погоняло «Лейтенант». Не знаю, почему его так называют, я не интересовался. Может, попробую как-то расспросить у него. Поверь, если не разочаруешь Принца, то считай, что ты один из нас.

Форман покинул нас у входа в резиденцию, возвратившись на свой пост охранника. На дворе уже начало темнеть. Время в ПипБаке показывает, что сейчас почти шесть часов вечера. Пора бы отдохнуть и пообедать.

Рассматривая местные забегаловки, я приметил дорогой по виду отель-ресторан «Роскошь». Чуть ниже названия располагалась надпись «Первоклассные блюда и люксовые номера». Цены там, наверное, астрономические, но иногда можно немного пошиковать и побаловать себя, всё равно крышек у меня выше крыши, а тратить не на что. Обычно я спускал деньги на лекарства, патроны и детали для починки своего снаряжения, но сейчас мне незачем тратить на всё это — с припасами и снаряжением у меня всё прекрасно. Не считая, конечно, того отверстия, оставленное крупнокалиберным «приветом».

Мы зашли внутрь «Роскоши» и оказались в просторном вестибюле со стенами из белого камня, нижняя часть отделанная деревом, на мраморном полу ковровая дорожка тёмно-вишнёвого цвета с золотыми узорами по краям. Вдоль стен в один ряд висели бра с бежевыми флаконами, а с потолка свисали люстры с изящными формами, все они освещают помещение тёплым и мягким бежевым светом.

Здесь прогуливалась почти дюжина местных пони в элегантных нарядах. Рабы выглядели не менее фешенебельно, чем их хозяева, а охранники были в чистой, до собственного отражения, броне. На их фоне я выглядел словно бродяга с пустошей, что, в целом, является сущей правдой. Чувствую, в ресторан нас не пустят.

К нам подошла бирюзовая земная пони в бежевом наряде. Ну хоть маски на ней нет… От этой мысли я едва сдержанно хихикнул, чего никто не заметил.

— Простите, — вежливо начала она, указывая на меня и Фло, — но ваш внешний вид не подходит для нашего заведения. Так как некоторые помещения, такие как ресторан, в нашем заведении требуют, чтобы гость имел надлежащий внешний вид.

Я мог бы переодеться в свой наряд, но я чего-то поскупился купить Фло одёжку по-приличнее. Не подумал об этом.

— Мне… нам бы лишь только поесть и отдохнуть, — с той же вежливостью произнёс я.
— В таком случае, вы можете пойти и снять номер, туда можно заказать себе еду и напитки. Изымается только небольшой процент от всего заказа за доставку в номер. В целях безопасности, прошу вас сдать своё оружие и боеприпасы сотруднику, находящийся рядом с администратором.

Я кивнул, подошёл к нужной стойке и сдал своё оружие и боеприпасы, а затем направился к администратору.

— Мне номер на двоих.
— Какой номер вы изволите взять: эконом, стандартный или VIP?
— И сколько они стоят? — спросил я с беспокойством. Сейчас начнётся…
— Вы у нас наверняка впервые. Если вам нужен номер на двоих, то такой номер эконом класса на одни сутки будет стоить двести крышек, стандартный обойдётся вам в четыреста крышек, а VIP-номер — семьсот крышек.

Какого?.. Они наверняка тут все тронулись умом с такими ценами! Как знал! Эх, гулять, так гулять. Надеюсь, что цена оправдана. В Мегатонне цена за комнату на одни сутки стоила сто двадцать крышек, но в комплекте была девушка на ночь, а здесь только номер стоит двести крышек, да ещё и эконом!

— Давайте ваш отлитый из золота номер… То есть, VIP-номер, — сказал я, со огорчённым вздохом доставая деньги. Надеюсь, что хотя бы на еду хватит. Я представляю, сколько здесь стоит аренда целого пентхауса…

Номер был на тринадцатом этаже… Жизнь — странная штука. Моё любимое число… на самом деле, нет. Пока мы шли, Фло всё время разглядывала внутренние помещения отеля, через которые мы проходили.

— Не бывала в таких роскошных местах? — спросил я у неё.
— Нет, тут так… красиво, — сказала она, разглядывая коридор, антураж которого был тот же, что и в вестибюле.
— Надеюсь, что VIP-номер будет отлит из золота… — страдальчески произнёс я, не веря в собственные слова, когда мы оказались у дверей в наш номер. Я вставил ключ и повернул его.

Зашли вовнутрь…

Пусть номер не из золота, но от этого он хуже не становится. Здесь просто высококлассная чистота и комфорт. Интерьер был тот же, что в остальных встреченных помещениях: бежевые стены, нижняя часть отделанная деревом, комнату освещала небольшая люстра с изящными формами. На белом мраморном полу лежал круглый тёмно-багровый ковёр с жёлтыми вставками. Деревянная мебель была, как новая: столы, диван, шкафы, комоды. Не менее новыми были и технические приборы, такие как настольные лампы и музыкальный автомат, которые словно выдернули прямиком из прошлого.

В спальне была обширная двухспальная кровать. На ней было вишнёвое шерстяное покрывало, а под ним бежевое «воздушное» одеяло, оно было таким мягким, хоть бери, лежи на нём и никогда не вставай. Ванная комната была из белого камня и всё в ней было волшебно белым.

Кроме гостиной, спальни и ванной с туалетом, был ещё скромный балкон, но там свободно умещались два деревянных кресла и низкий столик на трёх ножках между ними.

Почти каждый, если он и живёт неподалёку, хоть однажды захотел бы почувствовать себя богачом в таком месте, когда в твоём жилище даже и близко нет такого уюта, комфорта и чистоты… Или же это прекрасное место, чтобы что-то отпраздновать.

Я будто попал в довоенное прошлое, где нет ни намёка на всемирный пиздец. Серьёзно, здесь всё выглядит шикарно. Название себя полностью оправдывает. Башня Тенпони и Ультра-Люкс и рядом не стояли с этим отелем.

— Фло, а почему здесь всё настолько чистое? — спросил я, оглядывая шкаф в спальне, в котором лежали аккуратно сложенные белые махровые халаты и полотенца, а также ночнушки, как мужские, так и женские.
— Вполне вероятно, что этим занимается объединённое предприятие «Меха», они ведь выпускают изысканные наряды и заинтересованы модой и комфортом, а значит и интерьером. Кроме мебели, также занимаются постельным бельём, — пояснила она, заглянув в ванную.
— Что ж, давай я пойду закажу нам ужин, а ты если хочешь, можешь сходить в душ. И да, хочешь сниму ошейник? — просто и обыденно спросил я. Фло вышла из ванной и с изумлением на меня поглядела.
— Я спрашиваю, снять тебе ошейник? — повторил я, улыбнувшись, когда она просто стояла, вытаращив на меня глаза. — Ты хоть что-нибудь скажешь?
— Простите, для меня это… неожиданно. Рабу снимают ошейник в том случае, когда хозяин ему полностью доверяет. Это высший уровень доверия, который хозяева показывают очень редко… Я вам принадлежу не больше дня, а вы уже проявляете ко мне такое доверие?
— Хочешь сказать, что я ошибаюсь? — лукаво протянул я.
— Нет… Дэниэл, я… то есть, не знаю, — лепетала она от волнения и опустила взгляд. — Мне страшно… — тихо проговорила она, а затем подняла на меня свои глаза. Она боялась свободы… но в её взгляде были проблески любопытства.
— Не волнуйся, ты можешь надеть его обратно в любой момент. Попробуй, это не страшно. Доверяй своему хозяину. Подойди ко мне, я его сниму, — ласково сказал я. Фло дрожала от страха и волнения. Я повозился с ошейником и снял его, положив на небольшой столик. Она зажмурилась, когда я его снял.
— Вот, — кратко и бодро проговорил я. — Как ощущения?
— Кажется… что я задыхаюсь, — она приоткрыла один глаз. — Это так необычно и странно… Ошейник был частью меня. Нам их почти не снимают, а когда это делают… то чувства совсем иные.
— Потому что контекст этих действия был иной. Как говорится, всё бывает впервые. Главное, не волнуйся. Я тебе доверяю, я тебя не оставлю. А ты доверься мне, свобода не страшна, как о ней говорят. — Мне заодно хотелось провести эксперимент, возможно ли изменить мировоззрение рабов в Ванхувере и показать, что свобода не страшна. Это не зло, которому могут противостоять лишь хозяева.
— С… спас... Огромное вам спасибо, хозя… то есть, Дэниэл, — с трудом проговорила Фло, борясь с чувством страха и привыкая к новым ощущениям. Однако в этом время умудрялась ещё и благодарно улыбаться. Сейчас у неё смешанные чувства.

Я поинтересовался у Фло, что она будет есть на ужин. Она ответила, что её полностью устроит любой мой выбор. Я понял, что задавать ей такие вопросы пока явно не имеет смысла. Выражение лица Фло сейчас просто неописуемы из-за того, что её захлестнуло любопытство от временной свободы, устоявшимся страхом перед ней, а также благодарностью, что в неё поверили и ей доверили эту возможность. Может ещё выкупить пару рабов и делать такие мелочи только из-за этого? Такие эмоции стоят потраченных крышек.

Я про себя засмеялся, когда выходил из номера.

Еду можно заказать у мистера Помощника, запрограммированного разговаривать с интересным акцентом, очень похожим на британский из моего мира, и отвечающего за заказы и уборку на этом этаже. Робот преподнёс мне меню, объяснив, что на протяжении семи дней ассортимент блюд меняется каждые сутки, а затем идёт по новому кругу и так далее.

Как и ожидалось — цены были высокими, но еда была свежеприготовленная, поэтому я не стал мелочиться. В итоге, я заказал два мясных блюда из стейка брамина, два овощных салата, по две бутылки Спарк-Колы и алкогольного напитка фирменного производства «Поцелуй Королевы», два мороженых — одно с клубничным сиропом, а второе с яблочным. Меня удивило наличие десертов, и не каких-нибудь довоенных, а свежеприготовленных. Хотя чему удивляться — «холодные» блюда здесь, на севере, не составит труда приготовить ввиду того, что это не жаркая пустошь Мохаве, в которой нельзя не мечтать о ядерной зиме.

Теперь понятно, почему Мейнстрит считают высококлассным местом. В здешних заведениях за такие редкие блюда хозяева будут платить немереные цены, особенно, если эти хозяева богатые.

Сколько смогли достигнуть при помощи принудительного труда рабов… сегодня рабы хотят, чтобы им указывали, что делать. Послушные, хотят выполнять любую твою прихоть, не задумываясь. Не могу понять, как хозяева смогли такого добиться? Неужели рабам вводят какие-то препараты, чтобы те были покорными? Или имплантаты… нет, это довольно дорого. Ошейники тогда были бы ни к чему. Всё-таки, это действительно воспитание, а ошейник служит символическим напоминанием рабу, кем он является и что он не способен быть самостоятельным. Однако, чтобы добиться такого повиновения и создать подобное мировоззрение необходимы превосходные знания психологии и биологии поведения. Принц упоминал о погрешностях, когда даже у таких рабов может возникнуть желание к свободе. Единые стандарты обучения и воспитания, которые не являются абсолютно успешными. Наверняка, более, чем за сто лет здесь, они освоили психологию подчинения… рабов было много и они всегда служили подопытными для психологических экспериментов. Если не брать во внимание мораль, то они добились впечатлительного результат. «Школа» — место обучения, подчинения под необходимый стандарт. Если так подумать, то и обычные школы служат такому же принципу, только немного для других стандартов.

Я всё ещё без чёткого определения, откуда у города сейчас столько рабов. Вряд ли хозяева смогли переловить такое количество жителей Пустошей, и учитывая, что в округе больше нет поселений. Нынешние рабы, по крайней мере, большинство, выглядят здоровыми… чёрт, они здоровее любого поселенца с Пустошей. Это может означать только одно — они рабы с рождения, а значит, кто-то, вероятно, занимается их… производством, скажем так. Отбирают самых здоровых особей, а те рожают им здоровых будущих рабов. Однако таких ещё нужно найти…

Это всего лишь мои предположения на основе рассказов Фло и Принца, но, сдаётся мне, что ответ будет именно такой.

Всегда я воспринимал рабство как нечто отвратительное и беспощадное, а сейчас… посещение Ванхувера заставило меня взглянуть на это явление под другим углом. О подобном уровне рабства я узнавал и ранее, к примеру, история Города Убежища, где рабство было вполне нормальным явлением, однако сейчас из-за НКР оно выглядит как… контрактное соглашение с ограничением свободы передвижения. Однако там рабы имели хоть какие-то моральные права, а в Ванхувере у рабов их нет, поскольку из-за воспитания они им не нужны вовсе. Они и так чувствуют себя вполне хорошо, но это вовсе не значит, что они испытывают удовольствие, когда их бьют, используют как вещь или жестоко наказывают. Они просто принимают это, как данное, словно заслужили за своё поведение. Возможно, их научили терпеть боль, научили не сопротивляться… так как последнее как раз ведёт к самостоятельности и ужасным последствиям. Однако они счастливы от того, что хотят служить и получать одобрение со стороны хозяев, даже от простого взгляда с их стороны.

Тяжёлая ситуация… я по-прежнему не знаю, как тут поступить. Общение с Принцем лишь усложнило поиски решения… делить мир на хозяев и рабов. В этом действительно есть своя доля истины... природа делит существ на слабых и сильных, но у нас больше возможностей, чтобы противиться этим примитивному делению. Да, изначально была наскальная живопись, но это не значит, что мы должны лишь рисовать и писать на стенах, когда сейчас у нас есть возможность делать это на бумаге или полотне. Также с концепцией деления на слабых и сильных, зачем нам возвышать её в абсолют, когда у нас есть больше возможностей не прибегать к ней? Осталось их только найти.

Это я и пытаюсь найти.

Обо всём этом я размышлял, когда возвращался в номер. Сделав заказ, который стоил мне больше трёхсот крышек (вместе с пятью процентами за заказ в номер), робот сообщил, что примерно через сорок минут доставит заказ в номер. Долговато, но ведь это нужно приготовить и притащить сюда, тем более, я же не единственный, кто заказывает в номер.

Вернувшись в свой номер, я не заметил поблизости Фло, однако из ванной доносился шум льющейся воды. Думать много не пришлось. Улыбнувшись, я вышел на балкон и опёрся на перила. Мне открывался чудесный вид на Мейнстрит, а вдалеке просматривались освещённые улицы и многоэтажные сооружения, в окнах которых уже сиял свет. Справа от меня был порт, усеянный промышленными постройками, из труб которых исходил дым. За ними было видно начало территории того самого огромного острова — Грин-Айленд, в северной его части возвышались покрытые снегом горы. Левее острова открывался прекрасный вид на море, а также на солнце, медленно тянущееся к закату. Над морем уже нет густых облаков, и сейчас можно насладиться жарко-оранжевыми, от лучей солнца, небом и кучевыми облаками. Сами солнечные лучи достигали отеля и до моего балкона, они были тёплыми, как объятия близкого человека. Как же чертовски красиво.

Я закрыл глаза и глубоко вздохнул местного воздуха. Свежий. Солоновато-морской.

Пейзажами, а также запахом и ощущением прохладного воздуха, щекотавший мою шёрстку и гриву, я наслаждался минут двадцать до того момента, как услышал, что Фло окликнула меня.

— Дэниэл, мне можно надеть тот халат в шкафу? — Я повернулся. Она стояла обнажённая, чистая, слегка мокренькая... и с выжиданием смотрела. Я в который раз благодарю телосложение пони, что без какой-либо одежды на нём практически не замечаешь интимные места. Иногда возникают мысли, что у меня какие-то склонности к чистому телу человека или пони, которое только что побывало в душе: мягкое, распаренное и расслабленное, чистое от посторонних запахов, кроме мыльного. Это объясняет мой внезапный интерес к кобылам, которые принимали душ в Цитадели в соседнем помещении. Любопытно открывать в себе что-то новое, просто вспоминая события из прошлого и анализируя их. Чем больше опыта, тем больше деталей подмечаешь в различных вещах или явлениях... взять, к примеру, рабство.
— Дэниэл? — повторила она, слегка смущённо глядя на меня и пряча свой взгляд. В этот момент я осознал, что мой взор во время этого размышления был заметно долго устремлён на её тело.
— Ох... Задумался... — Я несколько раз моргнул и встряхнул головой. — Конечно же, — малость рассеянно ответил я. Фло пошла к шкафу и достала для себя одежду. Чуть позже и я отправился в душ, предупредив перед этим розовую пони, что если явится робот-дворецкий и предъявит счёт для оплаты, то пускай она даст ему указанное количество крышек из моих сбережений.

В ванную я прихватил полотенце и взял халат. Там я нежился не менее сорока минут, и в определённый момент проведения гигиенических процедур услышал, что приходил мистер Помощник с моим заказом, а забрав оплату, удалился. Я раздумывал, что же делать с Фло? Кому-то продавать я её не собираюсь, а просто отпустить её восвояси очевидно не вариант. У неё нет дома, родных, друзей или близких… только хозяин. Она же наверняка не сможет обеспечить себя, даже если я отдам ей все свои крышки, к тому же, она боится этого. Что же...

Точно! Стойло Пятьдесят Три. Принц говорил, что Доджер один из тех, кто работает на сбежавших рабов. Значит в том Стойле живут когда-то сбежавшие рабы. Теперь понятно, почему общавшаяся с нами пони через динамик так волновалась по поводу их обнаружения посторонними. Должны же они принять Фло и помочь ей. По крайне мере, попытаться стоит…

Я вылез из ванны, вытер тело полотенцем и повесил его сушиться, а затем накинул мягкий белый халат... от которого я почувствовал необычные ощущения, поскольку мне ни разу не удавалось носить что-то столь приятное. Фло сидела на диване и смотрела на еду, расположенную на столике перед ней, как голодный волк — на добычу. С тех пор, как она со мной, я её ни разу не покормил. До чего же она голодная. Да и к тому же постоянно на ногах.

Заметив меня, она смутилась и поспешно отвела взгляд от еды. Порции были не маленькие, а полноценные, как и должны быть! «Учитесь, высшее общество, видите, какими должны быть порции?». Я мысленно улыбнулся, адресовав это послание жителям Башни Тенпони.

Принесённые роботом-дворецким блюда пахли и выглядели очень аппетитно, особенно десерт. Яблочное мороженое, политое яблочным сиропом... с ломтиками яблок наверху... оно так и просилось в рот. Мороженное уже постепенно начало таять и вместе с сиропом уже медленно стекало и собралось у краёв круглого блюдца. Так и хочется попробовать его на вкус — я же с самого Убежища не ел мороженного или какого-либо десерта... поэтому я сам смотрел на десерт, словно возбужденный жеребец, готовый тут же испить липкой жидкости у «источника», почти что слюнки потекли.

Клубничное мороженое полито клубничным сиропом, верхушку украшала аппетитная и немалая такая клубничка. По запаху была вроде настоящей… Твою ж мать — я впервые вижу настоящую неподдельную клубнику, поэтому не совсем уверен, какой у неё должен быть вкус. Чёрт, да даже в Убежище не было подобных ягод; натыкался только на их изображения в книгах. А тут встретил её на пустошах. При виде этого аппетитнейшего клубничного десерта... его красновато-прозрачного сиропа... спелой и сочной ягоды... немного растаявшего мороженного... из моего рта слюни едва фонтаном не полились.

Фло не поднимала взгляд на еду в моём присутствии, однако я заметил, что она сидела ближе всего к клубничному десерту. Это явно не случайность. Я уже готов был попробовать этот загадочный вкус клубники, но я, скорее всего, отдам эту привилегию Фло. Я тяжело вздохнул. Всё-таки нужно было заказывать два клубничных десерта! В следующий раз надо обязательно попробовать. Раз я не заказал ещё одного клубничного мороженного, то это даёт мне повод не идти на самоубийственные, необдуманные приключения. Пока я не попробую клубнику то, чёрт его дери, ни за что не умру!

— Ну, пора бы поужинать, — я потёр копыта уже в предвкушении десерта, но нужно сначала съесть основное, а потом браться за него, дабы в порыве страсти в один присед не слопать его. Фло взглянула на меня. — Налетай. Выбирай напиток или бери сразу оба, а затем и десерт себе выберешь. — Я сел рядом с ней.
— А… — она хотела было что-то сказать, но я магией подвинул ей мясное блюдо и салат. — Нам нельзя пить алкоголь, иначе мы будем вести себя… невежливо и по-свински, не говоря уже о том, что мы без контроля будем действовать самостоятельно, — с беспокойством проговорила. — Алкоголь могут пить лишь хозяева.

По-свински? Я чуть было не засмеялся. Это хозяева тут настоящие зажравшиеся свиньи. Заметная часть хозяев встреченных мной были теми ещё толстяками. Я представляю, как они едят и ведут себя со своими рабами... а те в свою очередь их ещё и уважают за самодостаточность и возможность принимать решения. Как же это несправедливо звучит!

— А я тебе разрешаю, — сказал я, настаивая. Ведь, действительно, алкоголь притупляет чувство страха и раскрепощает... возможно, это будет хорошим способом начать, но тут нужно быть аккуратным, иначе она будет укорят себя за то, что позволила себе быть самостоятельной. — Если не будешь, то забирай две бутылки Спарк-Колы, или же я могу принести тебе очищенной воды, а сам тогда возьму эти два напитка для... согрева души. — Я телекинезом поставил ближе две бутылки и открыл одну из них.
— Спасибо, — признательно произнесла Фло. Она уставилась на меня, словно чего-то ожидая, в то время, как я начал есть.
— Чего ждёшь? — проговорил я с куском мяса во рту. Я его прожевал и проглотил. — Бери, ешь и запивай. — Она кивнула и наклонила голову к тарелке.

Во время трапезы я замечал, что Фло так и бросает любопытные взгляды в сторону клубничного мороженого, но старается не подавать виду. Я окончательно решил, что ей достанется клубничное мороженное.

После того, как мы аппетитно пообедали вкусными блюдами, настало время десертов. Перед этой сладкой трапезой я распробовал «Поцелуй Королевы». Этот алкогольный напиток имел нежный бежево-золотистый цвет, почти как моя шёрстка, он был обогащён ароматом ванили и дуба, мягок на вкус. Довольно приятный. Лучше, чем обычный виски. Я рассмотрел этикетку: по её новизне можно сказать, что приклеили обычную белую бумажку, на которой элегантным почерком написано «Поцелуй Королевы», а чуть ниже более мелкими шрифтом написано «Виски с можжевеловыми ягодами». Так это виски, только вместо зерновых культур для производства использовали ягоды. Необычно, но мне понравилось.

Выпив полбутылки я заметил, как Фло с выжидающим чего-то лицом смотрела на меня. Она считает, что я заказал себе два разных десерта с целью распробовать и тот и другой. На самом деле, это я просчитался, я же не думал, что один из десертов окажется предпочтительней другого. И этот один из десертов захотят оба.

— Ты будешь яблочное или клубничное мороженое? — спросил я наконец. Она выглядела, словно громом поражённая, что ей позволено испробовать десерт, а ещё, что ей дают возможность выбрать. Видно, что сейчас в ней бушуют два чувства, один из которых любопытство к клубничному десерту, а второй — страх, ибо выбор позволен лишь хозяевам, а это ведёт к самостоятельности, на которую раб не способен, и поэтому его могут ожидать печальные последствия. Вздор.
— Я понимаю, — продолжил я, — что тебе страшно делать выбор, но доверься мне. Ничего плохого не случится, обещаю. Я за свои слова отвечаю, — хитро улыбнулся я, используя её взгляды против неё самой. Она заметно волнуется, но смотрит лишь в сторону клубничного десерта. Я ей помог и пододвинул блюдце с десертом поближе к ней, теперь она ощущает его клубничный аромат.
— Я же вижу, что ты хочешь клубничное. — Она молчит, борется со страхом.
— В этом нет ничего страшного, — повторил я. — Ты уже сделала выбор, ты смотришь на это лакомство дольше всего. Ну же, не волнуйся. Всё хорошо.

Она нерешительно наклонилась к десерту, её ротик немного приоткрылся от предвкушения. Осталось совсем чуть-чуть. Она высунула язык и медленно, как бы с осторожностью провела его снизу-вверх, слизав растаявшее мороженное и клубничный сироп. Это выглядело... признаюсь честно, в каком-то смысле возбуждающее. Мои мысли едва не ушли не в ту сторону.

— Ура! — тихонько прокричал я, дабы не вспугнуть её. Ощутил себя дурачком в этот момент. Зато отогнал пошлые мысли и попытался одобрить её решение. — У тебя получилось. Ты признала, что сделала выбор. Так держать.

Розовая пони с короткой гривой брусничного цвета подняла голову и посмотрела на меня с необычным выражением лица... смесь блаженства и усталости. На её носике было небольшое белое пятно от мороженного. Это так забавно выглядело. Такого блаженства я ещё не видел. Она слабо улыбалась, а мысли, судя по глазам, были где-то далеко.

— Как ощущения? Как десерт?
— Вкусный... — сказал она после того, как что-то невнятное промычала. —...очень... — Её взгляд внезапно сосредоточился на мне, а на щёчках вспыхнуло смущение. Глаза наполнились ясностью. — Я же только что... — прошептала она не то в страхе, не то от радости.
— Как видишь, ничего страшного не произошло. Ты самостоятельно сделала выбор. Нет ничего сложного в том, чтобы сделать выбор, Фло, главное осознавать, что он может иметь определённые последствия, но это не значит, что все из них будут плохими. Достаточно научиться различать, какой выбор может иметь серьёзные последствия, а какой лишь в отношении тебя самой. К примеру, выбор десерта не является фатальным для других. — Нет, последствия есть... теперь, отдав клубничный десерт, я должен буду до последнего бороться за свою жизнь, чтобы попробовать его в следующий раз. — Ты поступила так, как тебе хочется, не затронув жизнь других. Это, безусловно, правильно. Поверь, даже среди хозяев множество просто не осознают последствия своего выбора и поступков, у них просто хватает глупости... вернее, смелости, делать так, как им хочется не взирая на то, что это может причинить кому-то вред.

Фло задумалась. Она уже не волнуется, как при выборе в начале, но ощущает, что это нечто новое в её жизни, которое ей ещё предстоит постичь.

— Я понимаю, что это тебе, возможно, в новинку, просто подожди. Привыкни к мыслям о свободе, наблюдай за мной и другими, как они делают выбор. Самое главное, не позволяй свободе ассоциироваться со страхом и всё у тебя получится. Я в тебя верю. — Я улыбнулся и положил своё копыто её на плечо. Рабыня с пятном мороженного на своей мордочке даже не знает, что ответить в такой ситуации. Тут я вспомнил кое-что. — Сейчас десерт совсем растает.

Мы дружно вернулись к трапезе.

Фло мягко схватила своими губами клубничку на вершине десерта, протолкнув её себе вовнутрь рта и начала её медленно прожёвывать. Я на мгновение представил, что это я ем эту клубничку и получаю от этого незабываемый экстаз, какой сейчас получает Фло. У меня просто слюнки потекли. Я ей дико завидовал!

Проглотив клубничку, Фло начала с диким рвением уделывать мороженное, словно пытается удовлетворить жеребца или кобылку, слизывая языком потёкшее от тепла мороженное с сиропом. На её лице изобразился весьма положительный спектр эмоций от употребления остального десерта. Её мордочка была вымазана клубничным сиропом и белым растаявшим десертом, которые так и стекали по её губам на подбородок… Чёрт, я же себе хуже делаю, когда думаю об этом клубничном десерте и о тех ощущениях, которые ты испытываешь во время поедания этого божественного лакомства. Я едва не покусывал губы, фантазируя о том, как хотя бы одна лишь капелька попала бы мне на язык.

Она заметила, как я смотрю на её измазанную мордочку, и её лицо залилось такой краской, что она была краснее той ягоды, что она проглотила. С сильным смущением языком слизывала со своей мордочки десерт, после чего медленно и аккуратно доела десерт.

И тут я понял, что ничего милее смущённой кобылки, измазанной в клубничном десерте я ещё не видел.

Яблочный десерт... После разговора с Фло я грозно на него посмотрел с мыслями: «Ты должен хорошо постараться, чтобы удовлетворить меня, слышишь, яблочный десерт?!»

Ломтик яблока был вкусным, сладким и мягким, остальной десерт оказался не хуже. Он был не таким плохим, каким казался. Всё-таки, не каждый год в пустошах удаётся возможность распробовать холодное сладкое мороженное. Тем не менее, этот десерт всё-таки удовлетворил мои вкусовые рецепторы. Могу лишь вообразить, что я испытывал бы, пробуя клубничный десерт. Как я и говорил… Чёрта с два я умру, так и не попробовав настоящей клубники!

Я доел свой десерт позже Фло, поскольку время от времени посматривал на неё и следил за её реакцией с долей зависти. У неё была хорошая возможность наблюдать за мной. Слабая улыбка и заинтересованность отображались на её лице.

— В чём дело? — с непониманием спросил я.
— Вы так мило улыбались, когда ели свой десерт… — проговорила она, но потом, такое чувство, что она сказала не то, что должна, поспешно добавила: — Прошу прощение за свои слова, Дэниэл, — смущённо проговорила она.

Я разразился смехом. Фло — забавная особа. Всю жизнь боялась показывать свои эмоции, а тут на тебе. Фактически за день у неё получилось ожить. Интересно, почему она боится это делать? Рабам, вроде, не запрещено изображать эмоции, поскольку они по большей части внезапны, и замечаем их спустя некоторое время, а то и вовсе не замечаем.

— Фло... как видишь, слова тоже являются выбором, что говорить, а что нет. Во многих случаях это происходит неосознанно, поэтому ты и не замечаешь, но ты делаешь самостоятельные поступки. Ты извинилась за то, что не должна была говорить, но потом осознала это. Как видишь, если вдумываться в то, чему тебя обучали в «Школе», то можно заметить много... несостыковок, — улыбнулся я. Вспоминая капитан Эйс Граунд, и как Фло часто ошивалась возле её кабинета и любила подслушивать... можно сказать, что она делала то, что её не просили, но не до конца осознавала, что по сути самостоятельно принимала решение. Вот те самые непредвиденные факторы, о которых упоминал Принц. У Фло их ещё явно недостаточно для желания свободы, но задатки этого есть в виде любопытства... многое зависит от хозяина. В моём случае, я активно форсирую её чувство любопытства в отношении свободы.
— Большое спасибо за беседу... ужин и щедрый десерт, Дэниэл, — проговорила она с искренней улыбкой. Она явно не знает, как реагировать в такой ситуации. Предстоит долгий путь, прежде, чем она сможет быть самостоятельной. По крайней мере, я показал ей, что не стоит бояться осознанного выбора, если он будет касаться только её жизни.
— Всегда пожалуйста, — сказал я, встав из-за стола и взяв магией недопитую бутылку «Поцелуя Королевы». — Завтра в одиннадцать часов, в крайнем случае в половине двенадцатого уходим отсюда. До этого времени ты вольна делать что захочешь, но не открывай двери номера, чтобы сюда не заходили посторонние особы.

Она нерешительно кивнула. Да уж... путь будет действительно долгим.

Я позвал робота-дворецкого и он забрал грязную посуду, после чего пошёл на балкон и откинулся на спинке кресла, наблюдая за пейзажем. Облака плыли над Ванхувером, но вдалеке, за морем, их уже почти не было. Огромный красный диск уже почти скрылся за горизонтом.

Какая неописуемая красота, вот бы Брис это увидела. Если бы она была рядом, я бы чувствовал себя счастливым лишь только от того, что мы вместе наблюдаем за этой красотой.

Интересно, а какая в этом мире модель планетарной системы? Геоцентрическая или же гелиоцентрическая? Я бы с уверенностью сказал, что гелиоцентрическая, но поскольку это мир магии, в котором, как говорят, две полубогини управляли Солнцем и Луной, то можно предположить, что геоцентрическая. Забавно, но я вычитал в старой книге по астрономии, что до какого-то времени Землю считали центром вселенной, а Солнце вращалось вокруг Земли, а не наоборот. То есть, геоцентрическая модель… До некоторого времени вообще считали плоской... во времена отсутствия знаний, Пустоши, многие должно быть считают её такой, а ещё, что Солнце вращается вокруг Земли. Иллюзия...

Я ещё много о чём размышлял, попивая алкогольный напиток. Тепло медленно разливалось по моему телу. Фло, судя по музыке, сидела у музыкального автомата и включила радио, слушая музыку и попивая Спарк-Колу. Из радио в песне кобыла бархатным голосом пела что-то о закате солнца, приводя аналогию с нашей жизнью. Будто бы наша жизнь, как солнечный день, начинается с бодрого утра и заканчивается красочным и умиротворённым закатом. К слову о музыке, оказывается, что в пределах города появилась ещё одна радиостанция, но на ней играет только музыка и, я так понял, радиоволны исходят от той же радиостанции, что и Радио Ванхувера.

Прошло примерно два часа, как я опустошил две бутылки «Поцелуя Королевы», а на дворе уже воцарила глубокая ночь, улицы и дома Ванхувера сверкали разноцветными огнями. Я бы ещё дольше посидел, да тут в соседнем, через балкон, номере были слышны томные и сладостные стоны наслаждения и экстаза. Темп был задан очень высокий, судя по частоте стонов.

Я поморщился от этого и ушёл с балкона, закрыв за собой дверь и собирался было отправиться спать, так как чувствовал, что моя бодрость тянется к закату, но спросил у Фло, пойдёт ли она спать. Та ответила, что через пару минуточек и пойдёт. Едва я вошёл в спальню, розовая земная пони меня окликнула и спросила, где она будет спать. Я ответил, что спать она может со мной на кровати или здесь на диване. Повторил, чтобы не боялась сделать выбор. Я думаю, чем чаще буду ей это повторять, тем быстрее она станет смелее.

В спальне я скинул халат и надел вишнёвого цвета пижаму. Затем плюхнулся на мягкую, словно облако, кровать, и утонул в ней, просто так валяясь на покрывале, раскинув свои конечности по сторонам, как морская звезда. Позже убрал покрывало, сложив и положив его на кресло, и нырнул под мягкое и воздушное одеяло. До чего же прелестно…

Перед тем, как уснуть, я услышал шорох в спальне. Всё-таки Фло решила поспать со мной на этой кровати. Видимо, она тоже надевала ночнушку, а затем аккуратно залезла под одеяло, пытаясь не потревожить мой сон, хотя в этот момент я не спал, не подавая об этом вида: я с полуприкрытыми веками наблюдал за ней. Она немножко повертелась, а затем успокоилась, повернувшись ко мне. Я тут же полностью закрыл глаза, чтобы она не заметила, что наблюдаю за ней, а через некоторое время осторожно приоткрыл глаз и посмотрел, что на лице красногривой пони красовалась улыбка наслаждения полноценного сна и покоя. Это было последнее, что я видел прежде, чем провалиться в нирвану сновидений…

Удобная кровать и мягкая постель прекрасно сделали своё дело — я чувствовал себя выспавшимся и отдохнувшим. Я медленно открыл глаза и первое, что увидел — это улыбающуюся во сне Фло. Она так закуталась в одеяло, что была видна только её милая мордочка.

Я осторожно, чтобы не разбудить розовую пони, посмотрел на экран ПипБака — почти девять часов утра. Я не собирался вставать, а вместо этого повалялся в постели ещё некоторое время, наблюдая за мирно сопящей розовой пони. Она так умиротворённо спит, из-за чего сложно поверить, что это рабыня.

Я повалялся в постели ещё полчаса, а затем аккуратно встал, накинул халат и пошёл умываться. Приняв утренние процедуры, вышел на балкон, чтобы насладиться утренним ветром, пусть и при облачной погоде. Я услышал шаги и повернулся: позади стояла заспанная Фло.

— С добрым утречком, Фло. Хорошо спалось?
— Доброе утро, Дэниэл, — произнесла она. — Да. Спалось просто превосходно. Давно у меня не было спокойного сна.
— Славно, — я улыбнулся. — Сейчас закажем завтрак и мы уйдём отсюда.

Как следует позавтракав сытными блюдами и потратив на это около двухсот крышек, мы собрались и, забрав свой оружие и боеприпасы, покинули отель и не спеша направились вдоль Мейнстрит к полицейском участку.

Когда мы ещё были в отеле, то я чуть не забыл об ошейнике. Фло была даже отчасти рада, что её ошейник вернётся ей на шею, но уже не так сильно. Она чувствовала себя спокойней в нём. Говорит, что ей легче с ним, поскольку она не чувствует, что должна отвечать за свои действия, если она сделает что-то не угодное хозяину, то от него непременно последует наказание. Безусловно, ей свобода всё ещё интересна, особенно после вчерашней беседы, но пока не торопится менять стабильную жизнь на неопределённую. Ей нужно привыкнуть к этим мыслям, ибо навязанные чувства подчинения отвергают это, они гораздо сильнее её любопытства. Ей необходимо... чьё-нибудь одобрение. А вчера... она просто забыла, что не носит ошейник. Слишком много за вечер она испытала... неоднократно ей позволили выбирать. Она думает лишь о хозяине.

И это не мои собственные догадки. Я сказал, что она по собственному желанию может начать со мной беседу на любую тему и что не буду наказывать или порицать за абсолютно любые её мысли или за её мнение. Сказал рассказывать о мыслях, что её тревожат, или о каких-нибудь переживаниях, а я в свою очередь буду высказывать свои, мол, о вещах которые волнуют хозяев. Обмен, так сказать. Лишь предупредил, чтобы не задавала вопросы, в тот момент, когда кто-то из прохожих будет проходить мимо нас или идти по пути. По началу она не начинала разговоры, но во время пути я намёками, когда это предоставлялось возможным подстёгивал её к беседе, которых она, судя по всему, не понимала. И вот однажды у неё получилось... она заговорила о своём интересе к свободе после вчерашней беседы и выбора десерта, но вместе с тем и чувствами страха перед ней, которые заметно в ней преобладали. Она сумела с ними бороться, поскольку я её поддерживал... ну и что хозяину нужно доверять.

Немного, но уже что-то. Теперь я точно знаю, что у неё есть интерес к свободе, что она хочет этого, и страх ей самой не побороть. Он слишком силён.

Мы оказались у места назначения. Это было большое пятиэтажное здание, вывеска над главным входом гласила: «Полиция Ванхувера. Центральное подразделение». Поблизости находилась дюжина сотрудников полиции, каждый облачён в крепкую броню с синими и чёрными вставками, одни имели при себе снайперские винтовки, другие — автоматические винтовки и дробовики. Не меньше половины из них были грифонами, а один был пегасом…

Пегас?! Анклав? Я впервые увидел пегаса! Они же в облаках живут, разве нет? Или не все там живут? А может это их шпион, призванный следить и делать отчёты об этом месте? Параноик во мне так верещит о заговоре, но я пересилил его и не стал обращать на пегаса внимание. Принц не вчера родился, он, наверняка, должен быть в курсе, где основное обиталище пегасов. Мне вот интересно, а как сильно Анклав проявлял внимание к Ванхуверу? Не видели ли в этом городе растущую угрозу, и если да, то почему не вмешиваются? Наверное, по той причине, по которой и не ведут войну со Стальными Рейнджерами. Им просто до лампочки, что происходит внизу...

Внутри здания по своими дела бродили суетящиеся пони и грифоны, вокруг царил небольшой шум от разговоров. Часть из них была одета в синюю униформу с чёрными вставками. Кроме того, здесь была механизированная охрана в виде роботов с раскраской, что и на броне живых членов полиции. У главного входа, изнутри, располагалась небольшая кабинка, похоже, что с пуленепробиваемыми окнами, из которой меня окликнула единорожка, находившаяся внутри. Два «Стража» по бокам от входных дверей проявили к нам внимание и нацелили стволы... кажется, я знаю, по какой причине. Фло, разумеется, обеспокоило внимание

— Эй, уважаемый, подойдите сюда, — крикнула она мне. Я подошёл к ней.
— В целях безопасности прошу сдать мне своё оружие и боеприпасы, — проговорила она. Видимо, сработали детекторы в «Стражах» обнаружения опасного оружия. — Когда будете уходить, вы получите его обратно. — Я отдал ей всё своё оружие и боеприпасы через специальное выезжающее отделение, в котором мог спокойно поместиться целый миниган. «Стражи» тут же вернулись в стандартный режим.
— Принц сегодня пройдёт через этот вход? — спросил я у неё.
— Да, он каждые три дня сюда заходит на несколько часов. Два дня его не было, значит сегодня должен.

Встроенные в ПипБак часы указывали, что уже почти полдень. Ещё немного и…

Тут в участок пожаловал Принц. Некоторые пони на мгновение обратили внимание на его появление и тут же продолжили заниматься своими делами. Никто не кланялся ему, как царю или богу. Видимо, это место он посещает довольно часто, каждые три дня, что все привыкли к его персоне.

Принц кивком поприветствовал кобылку в кабине, а затем подошёл ко мне и сказал, чтобы я следовал за ним, а Фло оставил у администратора. Так я и поступил. Впервые я заметил в её глазах едва заметное недовольство из-за расставания, она расстроилась. Мне пришлось промолчать, дабы никто не заметил, что я объясняюсь перед рабом... это может вызвать нежелательные подозрения.

Я проследовал за Принцем. Когда мы шли по полицейскому участку, к нам присоединился начальник охраны всего Ванхувера. Никто пока и словом не обмолвился о месте нашего назначения.

— Приветствую, Принц, — вежливо поприветствовал он белого единорога в смокинге. Это был крупный грифон, одетый в чёрную броню с синими и красными полосам. Потом он поглядел на меня. — А кто это?
— Его зовут Дэниэл, — ответил за меня Принц. — Он, как мне кажется, поможет нам разговорить пленного. Если конечно вы его ещё не разговорили, в чём я глубоко сомневаюсь, но всё же спрошу, как ваши успехи в допросе пойманного шпиона, капитан Морган? — Принц указал Моргану идти дальше. Мы двинулись и они продолжили свой разговор.
— Никаких, — ответил грифон с долей стыда насчёт того, что ожидания его собеседника не оправдались. — Мы не смогли продвинуться в допросе. Использовали пытки и угрозы… ничего, молчит в тряпочку. Этого засранца будет трудно расколоть, будто бы он уверен, что его вызволят из плена. Поэтому молчит до последнего.
— Вызволят? — удивлённо спросил я. Стоп, уже поползли слухи? Неужели обо мне? Да быть такого не может. Я же никому не говорил…
— В Ванхувере, — сказал Принц, обращаясь ко мне, — превосходно скрываются несколько десятков агентов, работающих на предков, сбежавших когда-то рабов.
— Как у них это получается?
— Они — профессионалы. Они существуют фактически со времён восстановления города, они развиваются вместе с остальными, соответственно знают о лазейках и различных хитростях, возможно они даже их создают под видом чего-нибудь непримечательного. Население Ванхувера большое, поэтому каждого проверить невозможно, да и их поисками мало кто занимается, так как они не наносят особого ущерба городу в целом. Они просто воруют несколько рабов за месяц и их невозможно отследить. Кража раба происходит и не только по их инициативе. Это явление само по себе распространённое. Рабы — имущество, его можно перепродавать или использовать в своих целях.
— Агенты выводят рабов из города?
— Маловероятно. Есть большая вероятность, что им делают пластическую операцию и они служат у более… мягких хозяев.
— Мягких?
— Это хозяева, относящиеся к рабам, как к обычным слугам, не особо наказывая их за нарушения правил и этической дисциплины. Они даже могут и не подозревать, что по официальным документам купили краденное имущество. Где-то действует подпольная клиника по пластическим операциям, затем рабам стирают или по крайней мере блокируют память, подделывают документы и продают ничего не подозревающим хозяевам. Бюрократия… — презрительно хмыкнул белый единорог.
— Получается, это только теория? — уточнил я. А довольно неплохая идея, но всё-таки, такие операции не из дешёвых. Интересно, а каких именно воруют рабов и по каким критериям они определяют, кого лучше незаконно перераспределить?
— Это единственное, что мы можем предполагать, — сказал Принц, пожав плечами. — Но есть ещё одна версия, которая говорит, что за пределами города может существовать безопасное убежище или бункер, а вполне вероятно, что и полноценное Стойло, где они прячутся и перевоспитывают рабов. Если разболтаем Доджера, то мы узнаем месторасположение их штаба и по их учёту краденных рабов можно выследить ворованное имущество. Должны же они знать, каких именно рабов они, либо обработали и перепродали, либо, прячут и перевоспитывают у себя в скрытом убежище.
— Так, куда мы всё-таки направляемся? — спросил я.
— В подвал, — кратко и сухо ответил Морган. Я так понял, он из не многословных.

Если Доджера и так могут высвободить, зачем тогда меня посылать на это задание? Смотрительница Стойла может вертеть мной, как хочет, но для чего я ей сдался? Я же могу просто взять и выдать её с потрохами… или же это проверка? Можно ли мне доверять? Всё-таки, у неё не оставалось выбора, кроме как проверить меня.

Размышляя об этом, я случайно столкнулся с одним пони. Он, как ни в чём не бывало, пошёл дальше, даже не извинившись. Вот мерзавец, у хозяев действительно нет хороших манер... Погодите, а вдруг это вор?.. Я посмотрел в ПипБак и не заметил ничего пропавшего… наоборот — мои карманы пополнились одной запиской. Кто-то передал мне тайное послание, учитывая такой необычный способ передачи. Нужно незаметно её прочесть. Думай…

Мы свернули за угол и оказались у входа в подвал.

— Вопрос: в подвале есть туалет? — спросил я.
— Странный вопрос, — подметил Морган. — Нет. А зачем он тебе?
— Я с утра не бегал по нужде, — соврал я. — Допрос может и затянется, но я не хочу отвлекаться на такой пустяк в самый его разгар или ответственный момент.
— Ну ладно, — понимающее ответил Морган. — Развернись, а затем свернёшь во второй коридор и по пути ты его найдёшь. Только не задерживайся.

Я нашёл туалет и зашёл в кабинку, так как возле умывальника находился пони.

«Мы знаем, что тебя послала Смотрительница Стойла. Вовремя же она прислала помощь. Надеюсь, у тебя есть СтелсБак? Если да, то попробуй незаметно подложить его в камеру для допроса. Я-то смогу освободить пленника из кандалов и открыть клетку, но незаметно вывести из участка мне уже не под силу. У меня нет времени искать СтелсБак, мне необходимо следить за Доджером в случае, если он проболтается. Если у тебя нет СтелсБака, то останься в полицейском участке допоздна, в 23:00 происходит смена караула в подвале. Там останутся всего трое охранников: один будет сторожить комнату с нашим шпионом, остальные двое — патрулировать подвал. Ты должен их убрать, не поднимая шума. Лучший вариант со СтелсБаком, в этом случае убивать охранников тебе не придётся, Доджер просто использует его, незаметно проскользнёт мимо них и убежит из участка. Остальное оставь на меня».

Чуть позже я смял записку и с силой бросил её в унитаз, и облегчённо выдохнул.

Идя к остальным, я размышлял о прочитанном. Как же всё-таки хорошо, что я ношу с собой минимум один СтелсБак, если вдруг понадобится очень длительное время находиться в невидимости. От меня только требуется оставить СтелсБак в клетке для допросов. Тогда интересно, как он отвлечёт охранника, сторожащего комнату с Доджером? Неважно, он написал, что у него есть два варианта побега. Естественно, я выберу вариант со СтелсБаком, тогда виновными будут охранники из-за того, что не углядели за пленником.

А вдруг это проверка, устроенная самим Принцем? Вполне вероятно, что же тогда сказать, если он раскроет карты… Хм. Может сказать, что я предполагал таким образом дать ему возможность сбежать, а затем проследить за ним. С визорами в моём шлеме это не будет сложным. Это вполне сойдёт за оправдание.

Я вернулся к Принцу и остальным.

— Как же хорошо, когда открываешь шлюзы, верно? — риторически спросил я. — Идём?

Оказавшись в подвале, я не мог не задать один вопрос.

— Почему именно подвал?
— Здесь мы ведём допросы особых заключённых, — пояснил Морган, — о которых не обязательно знать всему персоналу участка. Об этом подвале мало кому известно, а ещё меньше пони имеют к нему доступ, этим мы минимизируем утечку информации, чтобы не дать информацию нежелательным лицам о местонахождении их шпиона.

Мы вошли в допросную, в которой находился шпион; комната была разделена на две части металлической решёткой. Облупленные стены, на полу засохшая грязь и плесень, в воздухе неприятная сырость, ощущается запах крови. Доджер привязан кожаными ремнями к металлическому столу, наклонённому таким образом, что он мог спокойно видеть тех, кто входит в это помещение. Под столом множество засохших пятен крови. Сам же Доджер являлся земным пони бурого цвета. Всё его тело покрыто ссадинами и порезами разной глубины, а на нём какое-то тряпьё, которая едва прикрывает его тело. Прямо над ним свисала маленькая лампочка, излучая тусклый белый свет. Рядом с пленником стоял другой высокий металлический столик, на котором расположились окровавленные орудия пыток. Если к нему применяли физические пытки, то мне уже нет смысла делать то же самое, особенно если я собираюсь его освободить.

Я начал подыскивать место, куда можно спрятать СтелсБак. Нашёл идеальное место — тёмный уголок слева от двери. Спрятанный предмет там можно заметить, только если знаешь, что там что-то лежит. Пока Принц и Морган подошли к Доджеру что-то сказать, став ко мне спиной, я использовал эту возможность, чтобы тихо и быстро положить в угол СтелсБак.

Они повернулись ко мне в тот момент, как я встал туда, где и стоял. Не просекли. Отлично.

— Работай, — сухо сказал мне Принц. Я кивнул и вошёл через открытые двери металлической решётки.
— Ну, привет, Доджер. Как жизнь? — начал я, улыбаясь.

— Допрос окончен, — уверенно сказал я, покидая Доджера. Тот кстати выдал поддельное удивление.
— Но он же дельного ничего не сообщил! — возмущённо воскликнул Морган. — Ты задавал ему глупые вопросы, которые совсем не имеют отношение к сбежавшим рабам!
— Ты уверен? — ухмыльнулся я. — Я ходил окольными путями и расспрашивал то, что может косвенно повлиять на информацию о сбежавших рабах. Вспомни и сопоставить все его ответы и попробуй проследить связь.
— Ты вообще о чём говор… — недоумённо сказал Морган, а затем задумался, покручивая в памяти весь мой разговор с Доджером. Он размышлял секунд десять, и постепенно к нему приходило озарение. — А действительно в его ответах присутствует некая связь.
— Точно, — сказал я. — По отдельности его ответы не несут никакого смысла, но если их объединить начнётся вырисовываться определённая картина.

Словно при соединении пазлов. Тут нужно внимательно проследить, какие детали подходят друг к другу и всё становится выстраиваться в логическую цепочку.

— Если подумать… — размышлял дальше Морган. — По признакам его ответам можно сказать, что их штаб действительно в Стойле, вход которого спрятан в одном из кафе, в городке, на юге вдоль побережья! — воскликнул он на последних словах.
— Как… — в притворном ужасе проговорил Доджер. — Да как у тебя получилось одурачить меня?! — гневно спросил тот, обращаясь ко мне. Он хороший актёр. Во время допроса этим методом он действительно едва не выдал настоящее место положение Стойла. Как оказалось, Доджер был знаком с этим методом и вовремя осознал то, что я его применял на нём, и начал давать те ответы, которые поведут хозяев по ложному следу.
— Изумительно, — сказал Принц, как ни странно, без особого изумления. — Я когда-то слышал об этом методе. Он сложен только тем, что нужно задавать правильные вопросы, быть постоянно вежливым и бесстрастным, и даже не делать ни намёка на угрозу. Так как о простых и, казалось бы, несущественных вещах пленный говорит неосознанно и правдиво, а из этого можно извлечь многое. Простые и незначительные вещи могут привести к великой истине. Браво, Дэниэл, превосходная работа. — Принц улыбнулся мне, а затем повернулся к Доджеру, но обратился к Моргану. — Его пока не убивать. Найдём их штаб и на его глазах перебьём всех его друзей и близких. Слишком сильно и долго этот ублюдок противился, — хладнокровно проговорил он.

Доджер сумел изобразить гамму штучных эмоций: от гнева до глубокого отчаянья. Также он проклинал меня и Принца. Я украдкой взглянул на тот угол, куда спрятал СтелсБак: он всё ещё там. Я мысленно вздохнул с облегчением. Отлично. И он едва мне различим при таком-то освещении.

— Хочешь поучаствовать в захвате? — спросил меня Принц, когда мы покидали подвал.
— Нет, спасибо. Меня не покидают некоторые волнения.
— Насчёт чего? — спросил он.
— Ну, если метод допроса вам известен, значит и пленному, вероятно, тоже. Выходит, он мог убедительно соврать при ответе на некоторые вопросы.
— Действительно, — задумался Принц. Я снял с себя все обвинения. — Тем не менее, и в любом случае можно продолжить допрос — я же велел его не убивать.
— Это верно, — согласился я. Ох, поскорее бы мне покинуть это место. Такое ощущение, что тут жестоко пытали не одного пленного и это место наполнено аурой страдания и боли, словно ими были пропитаны эти стены.

Я подобрал Фло и мы отправились к воротам, чтобы покинуть город, о чём она ещё не подозревает…

Моя маленькая пони. Секс — это чудо!

Сюрприз, Сюрприз

Дети ночи

Ксенофилия: Изменение обстоятельств

Торжество Хаоса

Вниз

Долгожданный урок

Сборник переделанных, бородатых песен родом из разных мест

Внезапное влечение

Тысяча лет сновидений

Fallout: Equestria. Параллельность

Глава 10 «Роскошь»

Глава 10 «Роскошь»

Предупреждение