Аколит
Глава 6 - Темные копи
Смог укутал небо над объятыми пламенем землями Шетрапа. Вечная ночь царила в этих краях, и мрак тьмы разрывался лишь лавовыми реками, извержениями вулканов и бьющими из-под обуглившейся земли столбами инферно — демонического огня. Острые, словно стена копий, горы утеса отделяли выжженную равнину от каменистого берега, ненавистного для многих обитателей этих ужасных мест. Да, были и такие. Те, кто выживает даже в сложнейших условиях. Те, кто ничего не боится и готов встретить смерть с честью. А еще лучше — в красивом и кровавом поединке.
По объятому нестерпимым для многих существ жаром берегу лавовой реки тащило свою тушу существо примерно трех метров ростом, похожее на гиганта с головой быка, обладающее толстой шкурой, покрытой только рваными кожаными штанами, и имеющее огромные смертоносные рога на голове. Ноги его отнялись в схватке, и он на одних лишь руках пытался добраться по раскаленному берегу до оброненного оружия — секиры, выкованной лучшими мастерами народа минотавров. Однако не суждено ему было выйти победителем из случившейся схватки. И тот, кто проиграл на этой земле, прощается со своей жизнью.
Огромный молот обрушился на голову твари, единым ударом раздробив череп. Минотавр дернулся, рыкнул и замер. Победитель поднял окровавленное оружие, с отвращением глядя на поверженного врага. Только лишь одного взгляда на убийцу хватило бы, чтобы понять: у минотавра не было шансов. Говорят, кентавры уступают минотаврам в мобильности. Что ж, это правда. Но силы и скорости им не занимать. Даже лучшие всадники из числа людей и эльфов не всегда могут сравниться по скорости и смертоносности с войном-кентавром, выросшим на мертвой земле Шетрапа. Но этот кентавр был особенным. Пять метров роста, выдающаяся мускулатура, потрепанная черная броня, края которой окрашены кровью поверженных врагов. Его оружие сокрушает недругов, а длинные толстые рога, растущие из бычьей головы, пробивают даже прочнейшие стены. И в его глазах всегда горит пламя войны. Он — сильнейший. И это значит, что он — лидер. Он поведет за собой остальных. Только от его поступков зависит, как далеко уйдет его народ, сколько поселений они предадут огню, сколько достойных противников уничтожат. Они — орда. Посланники самого Хаоса. Самого Мороэдуса.
Кто является самым страшным врагом этого мира? Хасанекры? Они сидят в своих пещерах далеко на севере и юге, вылезая только тогда, когда заканчиваются рабы. Хасанекры страшны и жестоки, их самое могущественное оружие в их бессмертии и опыте. Однако может ли войн хасанекров сокрушить осадную башню голыми руками? Вряд ли. Кто еще может сравниться с демонами Мороэдуса? Кровавые эльфы? Помилуйте... По сравнению с детьми инферно кровавые эльфы не значат ничего. Их смехотворные ритуалы не могут противостоять пламени из самих преисподней. Кто тогда? Кто еще? Никто. Никто не может остановить поглощающую мощь орды Мороэдуса, когда его дети выходят на тропу войны. Они всегда сражаются. Война в их крови.
Множество трупов, окружающих кентавра, лишь доказывают оное.
Мимо острых камней прокралась мелкая — ростом человеку по грудь — сутулящаяся тварь с красной кожей, мелкими хитрыми глазками и небольшими рожками, чем-то напоминающими козлиные. Его спина оканчивалась недлинным хвостом, похожим на крысиный. Он осторожно подбежал к кентавру, поправляя на бегу свою одежду, если накинутое неряшливое шмотье можно так назвать. Остановившись метрах в трех от воеводы, упал на колени и коснулся лапками земли, выражая свою полную покорность.
— О, всемогущий Гартар Бронешкур, — пролепетал он. — Вы, как всегда, бесподобны.
Кентавр с презрением посмотрел на прислужливую тварюшку Для него черти вроде этого были не более чем декором к прочей обстановке Шетрапа. Движимым имуществом, которое даже слугами тошно назвать.
— Вы уничтожили всех ваших врагов, — продолжал нести свою лесть чертенок. — Вы показали вашим безмозглым братьям, кто самый сильный. Вы! Вы неодолимы! Вы всемогущи. Но... Мы интересуемся... Кто следующий?
— Следующий? — произнес Гартар Бронешкур.
— Мы покорили многих. Но мы сражаемся с одними и теми же. Нужно идти. Нужно искать другие земли. Нужно искать войну там, за морем.
— За морем... — задумчиво произнес кентавр, покручивая молот в руках.
— Именно, босс. Взгляните и подумайте. На северах царят безмозглые скелетики. Они прячутся в своих пещерках и думают, что спаслись от нас. Хе-хе... — черт хихикнул. — Пора бы нанести им визит. Наше пламя разрушит их чертоги и обратит их "бесконечную" жизнь в прах. И все поймут, что они не бессмертны, не так ли, босс? А дальше? А дальше новые земли, новые битвы. Столько человеческих городочков раскиданы там и ждут, чтобы мы пришли... И далеко-далеко, в других землях, живут заносчивые эльфы и думают, что магия сможет их защитить. Но мы-то знаем, что это не так.
Гартар сжал кулаки, предвидя знатный бой.
— Почему мы должны оставаться здесь и биться с нашими никчемными братьями, босс? — не умолкал демоненок. — Мы должны пойти туда! Мы должны найти их! Мы должны показать себя! Новые земли! Новые драки! И убивать! Уби...
Мощная кисть схватила разошедшегося чертенка и подняла на уровень глаз кентавра. Глаз, в которых кипела жажда крови.
— И мы придем... — сквозь зубы прошипел он.
Кисть сжалась, переломив позвоночник демоненка в области шеи. Тот только крякнул и поник. Гартар Бронешкур выбросил обмякшее тело в лавовую реку, поднял молот над головой и воскликнул во всю глотку:
— НА ВОЙНУ!!!
Сплошной рев, доносящийся отовсюду, вторил его словам. Демоны Мороэдуса готовились к войне...
День шел за днем. Долгие дни. Жестокие. Сколько дней прошло? Пять? Неделя? Две? Пони не знали. Эпплджек и Твайлайт сорвались на пятом дне. Аура, царящая во всех уголках подземного комплекса, не только подчиняла рабов воле повелителя хасанекров, но также заглушала любую серьезную мозговую деятельность и даже могла внушать те мысли, какие изберет темный лорд. Поначалу девочки пытались бороться с угнетением и обреченностью, но уже к четвертому дню барьер их воли практически пал, и они критически приблизились по уровню душевного состояния к прочим рабам.
Работа оказалась незавидной. Магия Твайлайт позволяла ей гораздо качественнее выполнять поручения, нежели остальные. Казалось бы, прочие кузнецы должны ей завидовать, однако те, наоборот, лишь восхваляли единорожку. Если раньше она для них была неведомой зверушкой, явившейся невесть откуда и наверняка представляющей угрозу всем вокруг, то теперь они едва ли не боготворили ее. Еще бы! Ведь даже "ушастики", как их прозвала Рейнбоу, не обладали таким выдающимся магическим потенциалом — а колдовать они, между прочим, умели. Потому оба были заняты той же самой работой, что и Твайлайт. Поначалу между ними сохранялись холодные отношения. Двое необычайно скрытных существ с презрением поглядывали на юную колдунью. Однако очень скоро они поняли, что без Спаркл им наверняка было бы хуже. И дело здесь не только в том, что ей удалось увеличить производительность товара, тем самым не позволяя хасанекрам лишний раз заявляться с проверками по скорости проведения работ. Нет, дело здесь в другом. Всю свою жизнь Твайлайт провела в мире, наполненном светлой магией. Она познавала так называемую Магию Дружбы, училась очищать души злодеев от скверны. Здесь, в плену, она стала своеобразным маяком, символом для остальных. Рядом с ней их мораль многократно возрастала. Этого до сих пор не хватало, чтобы преодолеть ментальный хлыст хасанекров, но теперь рабочие хотя бы не тряслись каждый раз, когда очередной страж проходил мимо. А если и тряслись, то не так заметно.
Тем не менее, гораздо больших успехов на том же поприще добилась Пинки. Да, она не обладала никакой магией, и ее работа мало влияла на производительность кузни. Она не могла создавать такое же вдохновляющее энергетическое поле, как и Твайлайт, но зато могла усилить веру в лучшее при помощи слова и дела. С раннего детства Пинки Пай развивала свои навыки общения с пони и представителями других народов. Она встречала грифонов, минотавров, драконов, буйволов и многих других. Приспособиться под характер людей и двух существ, так на них похожих, но свои имена так и не назвавших, не составило труда. Если кто-то терял надежду или силы, Пинки оказывалась тут как тут и внушала уверенность на новые подвиги. А уж свою работу она выполняла на высший балл. Тем не менее, слежку за ней никто не отменял. Только следили не простые стражники, так часто терявшие кудряшку из поля видимости и после того переворачивающие вверх дном все отделение, пугая прочих рабов, а особые войны хасанекров — так называемые палачи. Трое существ, аналогичных тому, что на ритуальной казни лишил жизни ни в чем не повинного мужчину (если не считать сорванной работы), в шесть глаз наблюдали за веселушкой, скрываясь в тенях пещер. О собственной незаметности они заботились мало, но, тем не менее, засечь их оказалось задачей трудной. Особенно, если учесть, что отвлекаться от поставленной работы здесь не принято во избежание неприятных последствий.
Между тем время шло, а работа не менялась. Да и куда ей меняться? Хасанекрам безразличен поток времени. Что станется, если утечет пара лет? Разве что рабы состарятся и поумирают. И что? Можно ведь найти новых. Потому-то темпы производства и тип работы оставались неизменными на протяжении веков. Пинки Пай все также тянула повозку от "конвейера" до склада, Твайлайт на пару с "ушастиками" и несколькими людьми занималась оформлением готового металла. А между тем интересовалась их мыслями по тому или иному поводу, за одним вселяя в их сердца хотя бы призрачную надежду.
В этот раз ей удалось сломить барьер скрытности одного из "ушастых" и заставить его говорить. Им оказался, к слову, брат того, кто не так давно, после ритуальной казни, рассказывал о происхождении хасанекров. Как выяснилось, он с братом относятся к расе ночных эльфов. Твайлайт заинтересовалась и попросила собеседника — имени своего он так и не назвал — рассказать как можно больше о его народе. Но тот расширил рамки, сказав, что сперва ей стоит узнать, какие вообще эльфы в мире встречаются.
— Всего существует пять эльфийских рас, — рассказывал он, вырезая при помощи своей магии руну на крупном куске обработанного металла. — Все они очень похожи друга на друга как внешне, так и внутренне, но в то же время сильно различаются. Я с братом — эльфы, как я уже сказал ранее, ночные. Мы не любим дневной свет, хотя можем его переносить. Ночь — наша стихия. Ночью мы гораздо сильнее, наша магия растет. К тому же, многие наши родичи предпочитают бодрствовать ночью, а отсыпаться днем. Этим мы отличаемся от всех наших далеких родственников. А если не от всех, то наверняка почти от всех.
Закончив вырезать одну руну, он принялся за вторую. Рассказ, тем не менее, не прекращал.
— Самыми распространенными считаются так называемые высшие, или светлые, эльфы. Высокомерный народ, скажу я, постоянно цапаются с людьми по поводу и без. Но в накопленных за тысячелетия истории знаниях и магическому опыту им нет равных во всем мире. Они считают знание высшим ресурсом, данным свыше, и верят, что только владеющий знанием способен возвыситься над другими.
— Не думаю, что они далеки от правды, — высказала свое мнение Твайлайт.
— Кто ж знает, — пожал плечами ночной эльф. — Многим меньше высших, чуть меньше нашего, распространены кровавые эльфы. Некогда они были высшими, но их души исказились, когда они открыли для себя магию крови. Поначалу их культ обладал мельчайшим влиянием, но со временем он рос, копил силы. Прошли века, и кровавые эльфы обособились от других рас. Поверь, ты не захочешь с ними встречаться. Только если не желаешь поучаствовать в каком-нибудь из их ритуалов. В качестве жертвы, разумеется.
— Но зачем им это. Неужели они... Как хасанекры?
— Нет. Хасанекры берут из ритуалов энергию для жизни, а кровавые эльфы берут из ритуалов энергию для магии. Причем собственной магией они не обделены, но всегда желают большего. А некоторые жертвы они приносят просто так, во имя Пантеона.
— Это ужасно...
— Да. Но уже поздно что-либо менять. Кровавые эльфы обладают огромным влиянием и способны, развязав войну, нанести тяжелейший урон Королевству Феникса — королевству наших светлых собратьев. А действуют они, надобно пояснить, не одни, а в компании пещерных эльфов.
— Ваш брат рассказывал о них, — припомнила Твайлайт, глянув на брата ночного эльфа; тот, впрочем, никакого внимания на разговор не обращал, если только не подслушивал, что с такими ушками не очень-то трудно. — Они пережили падение Азгарда, не так ли?
— Так, — подтвердил собеседник, переходя к третьей руне. — И, к слову, за столько лет они почти не изменились. Все так же живут небольшими подземными поселениями, презирая дневной свет. Только ночью они временами выползают из своих пещер, чтобы найти какие-нибудь ресурсы, пропитание, отличное от пещерных пауков, кликсов и грибов. Или чтобы сражаться на стороне своих кровавых союзников, которые, между прочим, зачастую снабжают их пищей и некоторыми ценными вещичками. Дикари, одним словом. Недалеко от них ушли лесные эльфы, живущие на окраинах Бесконечного Леса.
— У нас есть лес с похожим названием. Вечнодикий.
— Зачарованные леса всегда похожи друг на друга. То есть, я так думаю. Лесные эльфы мало чем отличаются от нас, ночных, но многие из них презирают всякую цивилизованную жизнь, предпочитая жить племенами и строить причудливые дома на стволах деревьев. Что ж, от них хотя бы есть толк. Лесные эльфы еще никогда нас не предавали и не подводили. Они умелые охотники и следопыты. Увидеть лесного эльфа в работе можно лишь тогда, когда он сам вылезет к тебе. Иначе ты можешь стоять в паре метрах он него, лицом к нему — и не видеть совсем ничего.
Вот завершилась и третья руна. Эльф погасил магию, стер пот со лба, встряхнул руками, на всякий случай глянул на стражников хасанекров — те не предпринимали ровным счетом ничего, продолжая стоять столбами — и вернулся к работе. Диалог между ним и Твайлайт имел двухсторонний эффект. Единорожка помогала эльфу укреплять свой ментальный барьер, а он помогал ей избавиться от влияния темных колдунов, возвращая скрываемые воспоминания.
— Как вы попали сюда? — вдруг спросила Твайлайт.
— Очень просто. На наш отряд напали хасанекры. Почти всех перебили, остались только я, брат и одна девушка из числа избранных воительниц. Жаль, ее скоро не стало.
— Прости, — понизив голос и опустив ушки, сказала Спаркл. — Я не хотела...
— Ничего, все в порядке, — заверил эльф. — Она не была для меня или брата кем-то особенным. Мы с ней почти и не были знакомы. Она ведь была из высших. А мы пусть и считаемся союзниками, но... Но часто мы немного не в ладах. Так что, пережили спокойно.
Твайлайт только кивнула. Она предпочла не говорить, что ей больно слышать подобное. Как они могли спокойно перенести смерть своей соотечественницы? Ей предстояло многое узнать об этом жестоком мире.
И все это время единорожку не покидало подозрение, что она забыла о чем-то важном. В Эквестрии осталось что-то, без чего она не могла представить свою жизнь. Или кто-то. Кто-то или что-то, что всегда было при ней, сопровождало ее, что было ей дорого. Но каждый раз, когда она приближалась к ответу, тот ускользал от нее, и поиски начинались сначала. Благодаря влиянию эльфа туман начал медленно рассеиваться. Однако до нахождения ответа было неблизко.
— А у тебя... — осторожно произнесла Твайлайт. — У тебя остался кто-то из родных или близких там, на родине?
— Только мои сослуживцы, — ответил эльф. — Родных я потерял еще в детстве. Тогда между нами и людьми шла Столетняя Война. Многие эльфы — высшие, ночные, лесные, даже пещерные и кровавые — отдали свои жизни ради ликвидации угрозы вторжения. Это были кровавые времена. Наверное, с тех пор мы и не доверяем людям.
Кто-то из коллег презрительно фыркнул. Собеседник тактично не обратил внимания.
— А так, — продолжил он, — нет, у меня никого там не осталось. А брат, как видишь здесь. Да? — обратился к кровному родственнику.
Тот безразлично кивнул.
— Ну и черт с тобой.
— И... Ты хотел бы вернуться на родину? — спросила Твайлайт.
— Вернешься тут, — понизив голос, ответил эльф. — Не думаю, что это возможно. Нет, хасанекры слишком сильны. Да, я с братом владеем магией. Да, вы способны на многое, если соберетесь вместе. Да, нас много. Но их-то больше. И их армия не ограничивается только дронами да войнами. Есть у них монстры, способные сметать целые отряды бравых рыцарей. Те, кого зовут колоссами. Может, вам удастся как-нибудь увидеть такого, может, нет. Но лично я за двадцать лет пребывания здесь встречал колосса только дважды. Жуткая тварь.
— Двадцать лет?! — удивилась Твайлайт.
— Да.
— И за это время вы сумели сохранить себя? Как?
— Эльфийский разум... — кратко объяснил собеседник. — Мы способны обороняться от худших ментальных воздействий. Думаю, лет эдак десяток еще протянем. Потом — не знаю.
Тем временем Твайлайт заметила, что почти подобралась к разгадке чего-то пропавшего. Оставалось совсем немного. Уже вырисовывались в сознании общие образы.
— Я видела, с каким недоверием вы поначалу смотрели на нас, — сказала она. — Не так, как все другие. Почему? Вы нас боялись? Чем мы вам не угодили?
— Ничего мы не боялись, — ответил ночной эльф. — И ничего плохого вы для нас не сделали. Тогда мы еще не знали, что вы родом из Эквестрии. Признаться, впервые слышу об этом месте. Впрочем, другой мир — я об этом совсем ничего не знаю. Наверное, никто не знает. Я подумал, что вы из Азгарда, азгардийцы. А они, между прочим, были копытными, очень похожими на лошадей. Или на вас. Только, у них были и рога, и крылья, и магией они владели, наверное, лучше нашего.
— Аликорны? — ахнула Твайлайт.
— Не знаю. Может быть.
— Подождите... — заметила одну странность единорожка. — Но... Вы же говорили, что азгардийцы исчезли. Как же тогда вы могли принять нас за них?
— Да, мы так думали, пока недавно не наткнулись на патруль азгардийцев. Они очень быстро исчезли — телепортировались — но мы уже тогда поняли, что очень сильно заблуждались, считая их погибшей расой. Они смогли выжить где-то за пределами нашего мира. Не это ли считать истинным проявлением их могущества?
От ментального тумана оставались сущие крохи...
— А есть другие? — спросила библиотекарша. — Такие же? Кто пережил походы тьмы?
— Нет, не думаю. На данный момент из разумных рас я знаю только эльфов, людей, азгардийцев и вас. Кроме, разумеется, всякой гадости вроде хасанекров или демонов Мороэдуса.
— Но есть же и неразумные? Те, кто не лишен магического таланта.
Собеседник на мгновение призадумался. После сказал:
— Да, есть. Есть в мире животные, чувствительные к потокам магии или способные даже воздействовать с их помощью на окружающий мир — в меру своего разумения, конечно. Правда, таких немного.
— И кто же? — поинтересовалась единорожка, не желая прекращать разговор сейчас, когда цель столь близка.
— Кто же... — повторил эльф. — Например, фениксы, в честь которого названо Королевство. Есть грифоны — между прочим, в Королевстве есть целый Орден Грифона. Есть мантикоры, всякие там василиски и прочая гадость. Но самыми распространенными все же являются разные виды драконов.
"Драконов," — пронеслось в сознании Твайлайт. Это слово стало последним рывком, позволившем проломить ментальный барьер. А вместе с тем пришло осознание множества ужасных фактов. И ни один из них не мог сравниться с важнейшим, самым личным и самым прискорбным.
— Спайк! — воскликнула она.
Ее сердце сжалось по воздействием целого спектра эмоций, а рассудок будто обратился в безжизненную пустошь. Страх, переходящий в святой ужас, жалость, ощущение неполноценности, горе... Но ничто не могло сравниться с совестью, нанесшей страшнейший удар. Твайлайт карала себя за то, что в пучине событий умудрилась забыть про своего верного помощника. Как там Спайк без нее? Справится ли он с тяжестью жизни? И как она посмела, как она могла позабыть того, с кем провела почти всю свою жизнь, кого вырастила с пеленок и для кого, можно сказать, была матерью? Твайлайт могла бы списать свою забывчивость на ауру, витающую в пещерах хасанекров, однако в глубине души понимала, что здесь есть кое-что еще. Кое-что личное. Воспоминания пролетали одно за другим. Они многое пережили вместе. Однако как часто девочки обращали на Спайка должное внимание, собираясь вместе? Он всегда оставался второстепенным персонажем их магии дружбы. Но что за магия дружбы может быть, если она забыла столь близкого для себя... дракончика.
Ноги волшебницы подкосились, и она упала на холодный "пол" кузни. Мысли роем витали в голове, не давая покоя. Сколько бы единорожка не старалась, она не могла их отбросить. Не могла и терпеть муки совести. Сколько они уже здесь? Неделю? Две? Или больше? Вряд ли, но возможно. И сколько раз за это время она вспоминала о Спайке? А помнила ли она о нем, когда они вступили в смертельный бой? Помнила. Но не в такой степени, в какой должна была. Раскаянием здесь не отделаешься — Твайлайт это понимала. Тогда, в Кантерлоте, как только девочки получили приказ принцессы Селестии и даже не представляли, что им придется пережить в ближайшем будущем, она попросила своего верного помощника остаться и, если нужно, приглядеть за Шайнингом и Каденс. Тот хотел отправиться вместе с подругами, но не стал спорить с мнением "матери". И хорошо. Твайлайт точно не пережила бы, если бы со Спайком случилось что-нибудь ужасное.
Как ему там — одному — в Эквестрии?
— Эй! — окликнул единорожку эльф, заметив, что та теряет контроль. — Что случилось? — бросив работу, согнулся над кобылкой.
Однако Твайлайт не отвечала. Муки совести оказались гораздо сильнее, чем можно себе представить. Или же кто-то узнал об этом и использует в своих целях.
— Точно, — произнес ночной эльф. — Точно! Держись, помощь уже идет.
Обратившись к магии, он сконцентрировал выход энергии на ладони правой руки и провел ею над единорожкой. Тут же подтвердились его подозрения. Нет, повелитель хасанекров точно не оставит девочек в покое. Полностью уничтожить его влияние не получится, однако принизить его и наложить пару барьеров эльф все же мог. Чем он, собственно, и занялся, не обращая внимания на происходящее вокруг.
А зря. Зря он отвлекся от окружающего мира. Двое стражников заметили его отлучение от полагающегося труда и тут же отправились на разборки. Остальные рабы их пока что не замечали. Несмотря на кажущуюся неуклюжесть и звонкость ходьбы, они смогли остаться призраками в прочем шуме и полутьме кузни. Даже когда один из хасанекров подкрался совсем близко к тунеядцу, занеся кнут для удара, сын ночи и ухом не повел. Зато заметил его брат.
— Вегаир, сзади!
Ночной эльф сразу смекнул, что к чему. В долю секунды развернувшись, он ударил стражника несильным всплеском магической энергии. Атака, разумеется, не могла нанести последнему никакого урона, но на короткое время дезориентировала его и заставила отступить на пару шагов под силой колдовства. Однако хасанекров было двое. Один отступил, но другой оставался вооружен и опасен. Эльф понимал, что ничего не сможет с ним поделать, но и сдаваться так просто не собирался. В конце-концов, они должны защищать пленников, а не издеваться над ними — в том числе и такими странными, как Твайлайт и ее подруги. Так что правда на стороне защитника. Жаль только, что хасанекры правды не ведают. Удар хлыста обрушился на спину эльфа, не успевшего подставить руку под удар. Колдун охнул, дернулся, резко вскочил на ноги, подготавливая другое заклинание к бою. Увы, времени ему не хватило. Стоило отвлечься на одного врага — и ударить его — въехал хлыстом второй. Тут же скелеты нанесли разом и третий удар. А вот четвертый один из них не успел совершить. Войн замахнулся, но опустить руку не смог — необработанный и потому тупой клинок меча, пусть с трудом, вонзился ему в грудь, пробив энергетическую матрицу, питающую стражника жизненной энергией. Войн тут же рухнул бесполезной грудой костей и кучей железа, некогда служившего в качестве брони.
Уцелевший страж повесил хлыст на крюк, приваренный к броне, и взялся за копье. Пусть лорды ценили многих пленников, это отнюдь не значило, что они не могут преподать кому-нибудь урок. Брат пострадавшего эльфа нахмурился, прикидывая шансы и возможности. На открытой местности войн хасанекров представляет серьезную угрозу. Чтобы его победить, нужно обладать несравненными ловкостью и сноровкой. К сожалению, за двадцать лет плена он заметно ослаб, но, несмотря на это, надеялся нанести врагу как можно больший урон. Взяв заготовку для меча обеими руками, он принял одну из вспоминаемых боевых стоек и приготовился отразить удар.
Впрочем, активных действий с его стороны не последовало. Не успел хасанекр сделать и шагу, как фиолетовый энергетический луч отбросил его метров на пять, обуглив броню и заставив выронить копье да щит. Встать ему уже было не суждено — сразу несколько металлических заготовок, только вышедших из чрева раскаленной печи, пронзили его тело, приведя к мгновенному разрушению структуры.
— Спасибо, — поблагодарил эльф более-менее пришедшую в себя единорожку.
Отбросив меч, он подбежал к брату, помогая ему встать.
— Не за что, — полумертвым голосом ответила на благодарность волшебница.
Совесть снизила свой напор. Однако пройдет немало времени, прежде чем Твайлайт сумеет полностью оправиться от осознания своей крупнейшей ошибки.
Время шло быстро с одной стороны, но медленно с другой. Дни сменялись один за другим, и кобылки — не без помощи Рарити, конечно — заметили, что несколько постарели внешне. Конечно же, тому причиной являлись ужасные условия проживания. Истерику кое-кто, разумеется, закатил знатную. А ведь про качество внешнего вида девочки забыли уже очень давно.
Работа так и не изменилась. Только собираясь вместе перед сном, а после перед работой, хранительницы Элементов Гармонии могли обсудить свои успехи и неуспехи, а также рассказать, чем занимаются. Из разъяснений подруг Твайлайт поняла, что Флаттершай определили в помощницы группе местных "разводчиков", следивших за неизменностью и качеством популяции так называемых призрачных гончих. На самом деле гончие были вполне реальными, а имя свое получили за скорость, проворность и незаметность во время охоты. Хасанекры любили их не только за это, но также за выносливость и неприхотливость, позволивших собачкам выжить в пещерах бессмертной расы. Разумеется, слежка за ними была очень трудной и опасной работой. За все время службы Флатти успела получить множество ранок и шрамов от когтей песиков. Но, приложив все свои силы, пегаска все же смогла угомонить собачек, полностью подчинив их повелителям тьмы. Те только возрадовались открывшимся возможностям и незамедлительно выдали Флаттершай "личную" партию гончих, нуждающихся в перевоспитании. Свежая рана, покрытая засохшей кровью, подсказывала, что песики по мерзости характера могли без проблем соревноваться с самыми жуткими тварями из Вечнодикого Леса. В то же время своими успехами могли похвастаться Эпплджек с Рейнбоу. Чтобы не терять воли к жизни и обретению свободы, они ежедневно устраивают единоборства. Благо, работа на шахте создает для проведения соревнований все условия. Например, кто быстрее дотянет самую нагруженную телегу до склада или кто выкопает больше руды. Сколь смогла выудить Твайлайт из их общего рассказа, пока что между спортсменками держится уверенная ничья. Что сразу же было подтверждено Рарити, занимающейся все тем же перетаскиванием телег с места на место, а также поиском крупных (и не очень) залежей руды. Иными словами, девочки вносили огромный вклад в неизменную промышленность хасанекров, а потому наверняка считались самыми ценными рабами из всех. Тем более, что восстать не пытались. Пока что...
Этот день отличался от других. По мнению Твайлайт, прошло около пяти дней с тех пор, как она защитила братьев от хасанекрских стражников. Удивительно, но темный лорд не послал даже какого-либо подобия карательного отряда, просто-напросто простив мятежников. Либо он с точно такой же вероятностью задумал какую-то подлость. Никуда не исчезли и кровавые ритуалы, проводимые тварями, места которым трудно найти даже в Тартаре. Еще двоих рабов они умертвили за это время. К счастью, кобылки находили в себе силы не смотреть на подобный ужас. Кроме того, они строго-настрого запретили себе вступать с кем-нибудь из рабов в дружественные отношения. Девочки и без того потеряли слишком много.
Итак, сразу стало ясно, что день будет особенным. А причиной тому была необычная активность хасанекров. Несколько раз в тюремном комплексе появлялись длиннорукие палачи, осматривали пленников, едва ли не забивающихся в самые дальние от входа углы от страху, и сразу же уходили. В центральном зале, который рабы по пути в шахты и кузню преодолели, тоже стояла какая-то шумиха. Хасанекры будто бы к чему-то готовились: к чему-то небольшому, но очень важному для жизни их улья. Однако не посвященным в их планы оставалось только строить гипотезы и теории относительно происходящего.
— Что-то не нравится мне все это, — высказалась Эпплджек, как только палачи совершили десятый по счету заход в тюремный комплекс, при этом не повышая свой нулевой КПД ни на процент. — Чаво-то они задумали.
— Если они вообще умеют думать, — презрительно фыркнула Рейнбоу.
Фермерша хмыкнула. В том, что лорды хасанекров умеют думать, она не сомневалась. Остальные же — всего лишь их полуживые игрушки, выполняющие роль безвольных рабов и глаз во всех концах колонии. Называть безмозглым одного хасанекра — значит называть безмозглым весь Улей, что чревато последствиями.
— Твайлайт, дорогуша, что с тобой? — обратилась Рарити к подруге, заметив, что той снова взгрустнулось.
— Опять думаю о Спайке, — полушепотом ответила библиотекарша. — Я же... Я же предала его...
— Ты уже столько раз это говорила, и ровно столько же раз мы тебе отвечали: он поймет. Послушай, Твайлайт, в мире случаются многие ужасные события. Ты не могла предполагать, что все обернется именно этим. Никто не мог... Даже принцесса Селестия. Мы сделали все, что смогли. Думаешь, Спайку было бы лучше, если бы мы остались в Эквестрии? Думаешь, ему было бы лучше, возьми мы его с собой? В любом случае он бы страдал из-за этих омерзительных тварей. Ты дала ему и всей Эквестрии светлое будущее, Твай. Не забывай об этом.
— Да... Я знаю, но... Что, если хасанекры были не последней угрозой? Дискорд, Кризалис... Они же появились совсем неожиданно, напали без предупреждения. Нам удалось предсказать только момент вторжения Найтмер Мун, но даже так ей удалось похитить принцессу Селестию. Она была как никогда прежде близка к победе, и только мы, только Элементы Гармонии, смогли ее одолеть. Без нас... Я боюсь представить, что может случиться с Эквестрией без нас.
— Я знаю, в это трудно поверить, но я уверена, что ничего плохого не случится. Принцессы мудрее всех пони на свете, они обязательно что-нибудь придумают. Вот увидишь.
— Мне бы твою уверенность. Почему-то мне кажется, что не все так тихо и спокойно в Эквестрии, как ты говоришь.
С этим Рарити едва ли могла не согласиться, однако промолчала. На самом деле, она тоже чувствовала, что на родине творится что-то страшное, что-то неправильное. Она не могла этого объяснить. Она просто чувствовала.
— Они справятся, — заверила Рарити, приобняв подругу. — Не сомневайся.
Твайлайт улыбнулась. Дружеская поддержка — все, что нужно было ей в эти трудные дни.
— Кто-то идет! — предупредила Пинки, глядя в коридор.
— Ну, сколько можно?! — воскликнула Рейнбоу.
— Кажется, кого-то ведут, — всматриваясь в темень туннеля, сообщила Эпплджек.
— Чего?
— Да, точно. Ведут.
Вскоре в помещении тюремного комплекса показались двое стражей, а вслед за ними знакомый лич. Пусть немертвые, лишившиеся мускул, не могут показывать свои эмоции — если у них вообще есть эмоции — но кобылкам почему-то показалось, что он чем-то встревожен. Хотя, причиной обнаружения могла стать аура хасанекра, которая нередко выступает в роли экрана эмоций не хуже лицевых черт живого и здорового существа. Вместо косы — какая, между прочим, куда-то пропала — в правой руке он держал традиционный хасанекрский фламберг, используемый всеми их колдунами. После него показались еще два стражника, а уже за ними — новые пленники. Кобылки тут же принялись вглядываться в черты новоприбывших. А там было на что посмотреть. Эльф — причем, судя по рассказам Вегаира (так звали одного из ночных эльфов; его имя Твайлайт узнала случайно, когда он помогал ей избавиться от усиленных темной магией мук совести), высший — и человек. Но самое примечательное в том, что оба пленника женского пола, судя по очертаниям тел.
Эльфийка внешне соответствовала образу своей расы: длинные прямые светлые волосы, острый уверенный взгляд фиолетовых глаз, заостренные черты лица и слегка худощавое по человеческим меркам тело. Среди прочих отличительных признаков сразу бросался в глаза шрам, пролегающий по щеке и дальше по лбу. Только чудом оружие не задело ее око. Одета она была в белую с желтыми полосами на краях одежду, похожую на тонкую форму... или что-то, одеваемое под форму. Учитывая грозный вид и ауру воинственности, окружающую эльфийку, можно сделать вывод, что до пленения она служила в войсках. В отличие от ее напарницы — человека — которая все это время почему-то держала глаза закрытыми и при этом умудрилась ни разу не споткнуться и не завернуть в ложном направлении. Если эльф излучала твердость и стремление к наведению правосудия жесткими мерами, то человек окружала себя аурой покоя и умиротворения, что странно, учитывая общие особенности этих двух рас. Ее волосы были длинные, светлые, заплетенные в одну косу, свисающую до пояса, лицо и цвет кожи выдавали жительницу северных районов, однако далеко не крайнего севера. Но главное — магическое поле, какое она непрерывно генерировала и при помощи какого, вероятно, видела дорогу. Одежда также отличалась: просторная бледно-желтая роба с окрашенными в темно-зеленый краями, перетянутая зеленым тканевым поясом. На ее шее висело ожерелье в виде трехконечной золотистой звезды, заключенной в черном кольце.
Вслед за женщинами вошли еще четверо стражей. Все они выстроились двумя ровными рядами справа и слева от туннеля, охраняя проход и прочую обстановку в помещении. Лич вышел вперед, обвел взглядом все камеры, прикидывая, куда выгоднее поселить добычу. Остановился на той, где содержались хранительницы Элементов. Девочки вздрогнули. Из тысяч хасанекров, обитающих в улье, этого они боялись едва ли меньше, чем их повелителя. У повелителя хотя бы была цель, суть которой подруги так до конца и не поняли. Повинуясь неслышимому приказу господина, крайний справа стражник подошел к клетке, отворил замок и открыл дверцу. Еще двое подошли к девушкам со спины, держа копья и щиты наготове. Однако пленницы, похоже, не торопились подчиняться приказам. Лич отошел в сторону. Эльфийка пробежалась взглядом по окружению, будто бы оценивая шансы на успех. Достаточно внимательный наблюдатель смог бы заметить, как напряглись ее мышцы, готовясь к исполнению наскоро построенного плана.
Трудно сказать, почему пленницы бездействовали раньше — скорее всего, ждали, пока их отведут как можно дальше от общего массива войск хасанекров — но сейчас они всерьез начали действовать. Хранительницы Элементов не успели ничего сообразить толком, как эльфийка с удивительной скоростью развернулась и вырвала копье из рук конвоирующего ее стража. Вторым движением она вогнала захваченное орудие в грудь войну, моментально упокоив его черную душу. Второй попытался отомстить за товарища. Остальные пока что стояли неподвижно, в том числе и лич, сложивший руки на груди и терпеливо ожидающий окончания бесплатного представления. В своих силах, своем могуществе он был уверен на все сто процентов. Глядя на действия второго стража, кобылки сразу поняли, почему те не могут полностью реализовать себя в толпе сверстников. Все замахи война отличались широтой действия, явно рассчитанной на поражение сразу нескольких целей. А это означает, что они скорее используются на поле битвы в качестве карателей, нежели штурмовиков. Хотя, кто ж их знает, ведь в первой стычке с Элементами они применялись именно в роли штурмовых сил, берущих за счет численности, а не качества. Здесь же хасанекр использовал преимущество расстояния в полную силу. Однако этого оказалось недостаточно. Будь его противник человеком, пленник наверняка проиграл бы или хотя бы имел некоторые проблемы. Но эльфы значительно отличаются от людей скоростью реакции и исключительной ловкостью. Не прошло много времени, прежде чем второй страж получил копьем в грудь и обратился в бесполезную груду костей и железа.
В битву ринулся гвардеец, отворивший клетку с хранительницами. Но зря он обернулся спиной к тем, кто ненавидит хасанекров всем сердцем, до поры до времени не подавая ни единого тому признака. Не успел он сделать и нескольких шагов, как его сбили с ног мощным ударом копытами в спину. За время плена Эпплджек ничуть не растеряла своих сил, так что атака с тылу прошла даже успешнее, нежели она планировала. Пока хасанекр не встал, кобылка запрыгнула ему на спину, перехватила в последний момент копье и всадила твари в голову. Скелет выжил, однако лишился зрения — удар задел его энергетические заменители глаз. Так что теперь он не представлял никакой угрозы. Вслед за атакой фермерши нанесла свой сокрушительный удар Рейнбоу: не жалея себя, она набрала разбег и влетела в алтарь, расположенный посередине зала. Хрупкая структура артефакта треснула, и магическое устройство превратилось в бесполезный кусок камня. А вместе с тем к Твайлайт и Рарити вернулась их магия.
Единорожки решили использовать свои способности на максимальном уровне. Объединив усилия, как в первом бою, они создали достаточно мощную разрывную сферу, чтобы задеть сразу двух вражеских стражей. Они остались живы, однако ничего не смогли выставить против телекинетических способностей девочек. Действительно, магия часто правит на поле боя, и отряд, лишенный ее, заведомо проигрывает отряду, этой силой владеющему. В данном случае магия была на стороне хранительниц Элементов — но это без поддержки лича, который до сих пор не предпринял ровным счетом ничего. Между тем эльфийка вступила в бой с последним уцелевшим хасанекром. Все шансы были на ее стороне, однако дева допустила мелкую ошибку, и копье врага задело ее плечо. Остроухая охнула, вздрогнула, отступила на шаг. Войн замахнулся до нового удара, однако опустить копье не смог. Не успел. Магическая сфера средней мощности ударила его в область живота. Между тем тускловатое свечение охватило плечо эльфийки, обеззараживая и залечивая рану, снимая боль. Источник слабой боевой и эффективной целебной магии обнаружился сразу: человеческая женщина, сложив ладони на уровне груди, покрывала своей светлой энергией все помещение, усиливая способности союзников и ослабляя врага. За одним исключением, ожидающим своего хода. Хасанекр вынужденно отступил, за что поплатился "жизнью". Магический луч Твайлайт оглушил его, а копье эльфийки добило. Враг остался только один.
Без тени сомнения воительница швырнула копье в лича. Тот, наконец, соизволил пошевелиться. Резким взмахом руки он наколдовал могущественный воздушный поток, легко отразивший летящее оружие. Эльфийка терять времени понапрасну не стала: подняв с земли копье другого хасанекра, помчалась в сторону врага. Но добежать она не успела. Разряд алых молний откинул ее к дальнейшей стене, легко пробивая любую защиту, прожигая кожу, разрывая внутренние органы. Она упала всего в паре метров от разрушенного алтаря и больше не встала...
— Хватит игр, — прошипел лич, создавая на ладонях обеих рук магические заряды.
Твайлайт, не собираясь давать врагу ни секунды преимущества, ударила лучом, человек выпустила пару сфер, Рарити подняла телекинезом одно из копий и бросила в хасанекра. Тот защитился от всех магических атак, а копье спокойно схватил прямо в полете. То лишь на пару сантиметров вошло ему в грудь — но что эти пара сантиметров для одушевленного ожившего мертвеца. Отбросив копье в сторону, лич вызвал энергетическую волну, отталкивая противников. Вслед за волной он пустил несколько одиночных молний — не таких сильных, как та, что убила эльфийскую воительницу, но достаточно болезненных, чтобы заставить врага скорчиться в агонии. Попытка провалилась — троица волшебниц сумела защититься за двумя барьерами, пусть это стоило им больших усилий. Тут же они объединили усилия, одновременно ударив с трех сторон потоками энергии. Едва ли опасные поодиночке, вместе они могли порвать врага на части. Разумеется, если бы он не обладал таким огромным магическим потенциалом, как колдун-лич хасанекров.
Враг протянул руку и поймал на созданный микробарьер все три потока. Защита подобного характера являлась довольно рискованным шагом, однако колдун был уверен в своих силах. Девочки слишком поздно поняли, что у него на уме — а некоторые не поняли вовсе. Хасанекр собрал часть своих сил в единую структуру и создал заклинание телепортации, оказавшись за спинами кобылок, но перед человеком. Троица далеко не сразу сообразила, что к чему... За что и поплатилась. Будто бы схватив энергетическое поле, генерируемое Рарити, он без особых усилий, подтолкнув свою магию телекинезом, сконцентрировал опасную дозу магической энергии на рогу модельерши, после чего резко сжал. Кобылка вскричала от боли. Ее ноги подкосились, передними копытами она схватилась за треснувший рог. Продолжая использовать преимущество над ошарашенными соперницами, потерявшими контроль над своими силами, он выжал из них так много, как только смог, преобразовал в теневую стрелу и пустил ее в человека. Девушка попыталась создать барьер, но не успела, и заклинание поразило ее в живот. Охнув, она, схватившись за поверженную область тела, сделала несколько шагов назад и, упершись спиной в стену, сползла по ней на пол. Бледно-желтая роба обагрилась кровью. Тем не менее, волшебница осталась жива и уже бормотала себе под нос заклятие исцеления.
Твайлайт обнаружила себя единственной уцелевшей в бою. Сдаваться она не собиралась, хотя понимала, что не сможет противостоять могуществу лича, чей опыт насчитывает тысячелетия. Подруги не могут ей помочь: предприимчивый колдун, позаботившись об отсутствии лишней головной боли, закупорил проход в камеру непроницаемым барьером. Шансы минимальны... Но единорожку это не остановило. Собрав все свободные силы, она объединила их в одном-единственном заклятии, которое тут же пустила в хасанекра. Раздался грохот резко сжавшегося и разорвавшегося воздуха, искры магии разлетелись по всему помещению. Поднялись дым да пыль, закрывшие обзор. Казалось, враг не мог защититься никоим образом. Однако, зная его, Твайлайт серьезно сомневалась в этом. Как оказалось секундой позже, не зря. Только было уже слишком поздно...
Единорожка не сразу поняла, что происходит, когда противник одним стремительным, будто полет копья, выпадом повалил ее наземь, схватив костлявой рукой за горло и прижав к полу. Она попыталась пнуть его задними копытами. Получилось, но полумертвому существу боль незнакома, и он никак не отреагировал на удар. В его глазах горело кровавое пламя, вокруг тела витала аура холода и смерти. Твайлайт казалось, будто перед нею не могущественный лич, а сам Жнец, готовящий смертельное заклятие. Колдунья предприняла последнюю попытку защититься, послав магический разряд в сердце твари. К сожалению, магия без всяких последствий разбилась об окружающий мага барьер, отрезав маленькую единорожку от всяких путей к спасенью.
Острые пальцы хасанекра надавили на шею. Нет, они давили не на горло. Они давили в область сонной артерии, принося немало боли. Твайлайт сжала зубами нижнюю губу, сдерживаясь, чтобы не заорать от нахлынувших ощущений. Она догадывалась, что собирается сделать враг, и не ошиблась. Когда острые, словно наконечники пик, тонкие пальцы пробили ее кожу и стенку кровеносного сосуда, она не сдержалась. В этот момент ей хотелось только одного: чтобы все резко прекратилось. Даже через смерть. Но хасанекр знал толк в мучениях жертвы и умело управлял ее эмоциями и физическими чувствами. Несколько ударов — как магических, так и нет — он снова проигнорировал. Ярко-алой струей кровь показалась из раны единорожки. Однако она не стекала наземь, а притягивалась аурой хасанекра, впитывалась под его сухую кожу. Вместе с тем он принялся выкачивать энергетический запас жертвы, перекрывая и раскрывая магические каналы в нужных местах. Очень скоро Твайлайт охрипла, ее голос потух. В глазах все расплывалось, стало трудно дышать, голова закружилась. Только когда единирожка была на самой грани, лич отпустил ее, резко выдернув игловидные пальцы из ее шеи. Лишь общая слабость воспрепятствовала новому болевому удару, хотя в подобной ситуации это едва ли можно назвать плюсом.
Несмотря ни на что, лич не собирался убивать жертву. Твайлайт Спаркл нужна была ему и всему улью живой, и потому он образовал некое подобие коросты — черной коросты — на месте раны. Едва ли данное заклинание способствовало исцелению, однако верно препятствовало кровопотери.
Тем временем в комплексе показались три палача и дюжина стражей. Глянув в их сторону, лич направился к выходу, отдав ментальный приказ. Барьер камеры с хранительницами Элементов пал, однако девочки даже не думали выступать против врага, шокированные произошедшим. Без всякой нежности один из стражей схватил Твайлайт за спину и бросил в камеру; вслед за ней отправилась не своим ходом Рейнбоу, потерявшая сознание и получившая несильные раны при таране местного устройства блокировки магии. Еще двое стражей схватили и пустили к девочкам человеческую женщину, до сих пор не успевшую справиться со своей раной. Другой взял за руки тело падшей эльфийки и потащил на выход — наверняка к кровавому озеру. Остальные остались в качестве стражи.
Попытка побега провалилась. И стоила она очень многого...