Fimbulvetr

14: Baldr

Краткая справка по именам (да не побьют меня знающие татарский без словаря):

Кургаш Иртэ — Свинцовое Утро

Яшел Урда — Зелёная Орда

Тимер Урман — Железный Лес

Язгы Янгыр — Весенний Дождь

Всеволод был счастлив. В мрачной тьме далёкого будущего добиться этого было довольно просто, чаще всего достаточно было просто разок прилично поесть. Впрочем, он подозревал, что жизнь с пони сделает эту маленькую радость несколько… труднодоступной.

— Почтенный Предок! За что??? – прорыдала Кургаш, позеленев лицом. Как у неё получалось изменить цвет шерсти на лице было отдельным интересным вопросом, на который никто не собирался отвечать. Выражение ужаса, сопровождавшее изменение цвета, было куда большей проблемой. – О-он был такой молодой… сильный! У него, наверное, семья была! За что ты всё у него забрал? За что?

— Кургаш, это же заяц был, — указал Всеволод, облизывая клюв.

— Да!

— И… с чего слёзы и всё остальное?

— Ты его убил! – вскричала пони и снова принялась всхлипывать.

— Ну и что? – понять, что не так, у грифона совершенно не получалось. Количество съеденных им к тому моменту зайцев наверняка уже перевалило за сотню, и большая их часть попала в его когти ещё живыми.

— Ты отнял жизнь у невинного существа! – пегаска обвиняюще ткнула в него крылом. Полуощипанное состояние крыла несколько испортило суровость жеста, но недовольство его владелицы передало полностью.

— Кургаш, я же хищник. Мне приходится отнимать жизни у невинных существ, или я с голоду умру. Мне казалось, что ты знаешь эту особенность грифонов.

— Я знаю, но… но… ты его убил!

— СКВАВК! Добы-ч-ч-ча! Еда! Завт-р-р-р-ак! – Хельга весело покосилась на пони, облизывая когти от останков другого зайца. – Ур-р-о-жаи!

Началось всё рано утром, когда они обнаружили, что взятые с собой запасы еды наконец закончились. С помощью Кургаш то, чего должно было хватить Всеволоду и Хельги до ближайшего лагеря Кочевников, было съедено за неделю. У пони с собой еды не было, и этот вопрос тоже занимал Всеволода. Он не слишком хорошо представлял, как она собиралась проделать весь этот путь без еды, и в то утро он наконец узнал ответ. Ответ всю дорогу был у них под ногами, точнее, под снегом. Кургаш ловко выкопала из-под него немного прошлогодней травы и довольно ею зачавкала. Она даже предложила поделиться с грифонами. Глядя на предложенное и слушая бурчание голодного желудка, Всеволод подумал, что иметь в предках лошадь иногда очень полезно. Пока он размышлял над тем, где достать съедобной еды, Хельга отошла в небольшую рощицу по соседству и через минуту вернулась, держа пару зайцев. Одним она запустила в направлении Всеволода. Ожидаемо, заяц оказался жив-здоров. Он бросился наутёк, но к этому моменту тренировки с Хельгой уже принесли свои плоды, добыче удалось сделать всего пару прыжков, прежде чем молодой грифон её догнал. Дальше дело пошло обычным кровавым порядком, а затем он заметил ужас и отвращение в глазах Кургаш.

— Н-никто… так… не делает! В смысле, в табунах! Я…

— Таб-буны!

— Хельга, пожалуйста, не сейчас. Кургаш, а в ваших табунах грифонов много? – спросил Всеволод, заранее зная ответ.

— Ни одного, но…

— Значит, ты раньше не видела, как… мы… питаемся, так?

— Да, но…

— Кургаш, я понимаю, что ты всю жизнь провела среди травоядных. Это нормально, в конце концов, как мне рассказывали, большинство людей возвращаются в виде пони. Но пойми, так происходит не со всеми, и те, кому меньше… повезло, приходится как-то удовлетворять некоторые… потребности наших тел. Так ведь?

— Так, но…

— Ну вот, нам приходится есть мясо. Мы этого не выбирали, и ничего с этим поделать не можем. Мы либо его едим, либо умираем. Траву, как ты, мы есть не можем, — Всеволод почувствовал даже некоторую гордость от того, как хорошо он объяснил наивной дикарке, почему не бывает грифонов-веганов.

— Почтенный Предок, я ж не дура, я всё это понимаю! – фыркнула пони, недовольно распушив перья. – Но… зайцы они же почти как пони! Они даже говорить немного умеют, по-своему! Кролики получше, но и зайцы тоже добрые друзья табунов!

На переваривание этой информации Всеволоду потребовалось некоторое время. Процесс вступил в конфликт с его завтраком, но ему всё-таки как-то удалось сдержать его внутри. Тем не менее, факт того, что он съел больше сотни возможно разумных созданий, вызвал у него тошноту.

— Ты… ты уверена? – слабым голосом поинтересовался он, поворачиваясь к Хельге и прикидывая, как ему объяснять всё это существу, настолько далёкому от человеческих норм морали, насколько это вообще возможно. Причём с использованием той пары дюжин слов, которые она понимала.

— Да! Некоторые даже живут с родичами и кочуют с ними по Полю! Они такие милые, пушистые, умные… а ты его убил!

— Добы-ч-ч-ча! – охотно подтвердила Хельга. – Кек! Керррк!

Всеволоду захотелось кричать от ярости на мир, который снова поступал с ним нечестно, но тут он почувствовал знакомый укол боли в отметине на ляжке. За ним пришла память о голоде и холоде, которые сопровождали его в первые дни его новой жизни, и он понял, что разумность зайцев его больше не волнует. Умом он понимал, что это серьёзный вопрос, который должен его заботить, но настоящих эмоций он в нём не вызывал. Из своей прошлой, человеческой, жизни он помнил, что должна быть какая-то реакция, тем не менее, её просто не было. Пожалуй, это само по себе должно было вызывать беспокойство, но и этот вопрос ему пришлось отложить на потом. Вместо этого он потратил несколько часов выспрашивая Кургаш про зайцев и их отношениях с табунами.

То, что ему удалось выяснить, немного его успокоило. Несмотря на то, что зайцы внезапно оказались довольно умными зверьками, разумности в них было не больше, чем в собаках до катастрофы, да и то только у тех, которых в табунах держали как домашних любимцев. Дикие, как легко признала пони, были куда примитивнее. В конце концов, Всеволоду пришлось пообещать, что он не будет есть на глазах у Кургаш, но ему удалось убедить её, что исключение диких зайцев из меню для него и Хель не вариант. Кроме того, он сделал мысленную отметку, что в изменениях в дикой природе надо разобраться поподробнее.

Когда есть с кем поговорить, дорога кажется короче. К тому моменту, как они наконец договорились по заячьей проблеме, трио ушло довольно далеко от места хладнокровного убийства зайцев. Они перебирались через очередной ручеёк, когда их путь преградили. Перед ними стоял пони ни разу до того не встречавшейся молодому грифону разновидности.

Он был чуть повыше Тепловоза, но в отличии от массивного земного пони, был больше похож на арабского скакуна – с тонкими ногами и более длинным и элегантным телом. Разница была не только в этом, его морда была заметно длиннее, а глаза меньше, чем у пони, которых Всеволод встречал раньше. Кроме того, из всех попадавшихся ему, этот пони был самый одетый. Большую часть его тела покрывало что-то сильно напоминающее позолоченный ковёр, а на голове у него была надета небольшая меховая шапочка, украшенная драгоценными камнями. Незнакомец подозрительно присматривался к грифонам, но заметив Кургаш, немедленно расплылся в тёплой улыбке.

— Приветствую вас, незнакомцы, — сказал он приятным баритоном, кивая Всеволоду. – Позвольте мне поприветствовать вас на землях могучего табуна Язгы, что из Яшел Урда. Вижу, в своих странствиях вы уже встретили мою родню. Надеюсь, эта маленькая кобыла вам не слишком докучала.

Встретившись глазами с жеребцом, Кургаш немного поникла, стрельнула глазами в сторону, а потом встала в довольно странную позу с полусогнутыми ногами. Вдохнув поглубже она издала похожий на ржание звук, заставивший незнакомца поднять бровь и что-то ответить подобным же ржанием. Кобыла фыркнула, топнула копытом и протяжно хрюкнула. Жеребец на это хихикнул и снова повернулся к грифонам.

— Простите мою грубость, но я давно не видел мою келеш и очень соскучился. Меня зовут Янгыр, и по велению Великого Хана я охраняю западные рубежи Поля. Кто вы, незнакомцы, и что привело вас в наши земли?

— Ур-р-о-жаи! – охотно ответила Хельга, склонив голову набок.

— Простите, что? – моргнул жеребец, делая шаг назад.

— Хом-мяки! – пояснила грифонша, поднимая когтистую лапу и взмахивая ею, как будто что-то сметая.

— Э… понятно, — медленно кивнул пони, заметно расслабившись. – Вы слышали о наших проблемах с вредителями и хотите помочь? Великолепные вести! Наши урожаи страдают от поганых тварей десятилетиями, мы с радостью примем такую… охотную помощь.

— Извините, моя подруга не слишком хорошо понимает ваш язык, — вклинился Всеволод, аккуратно хватая Хельгу за клюв и мешая ей продолжить дипломатические подвиги. – Мы надеялись, что вы позволите нам поселиться среди ваших табунов и с радостью поможем чем можем. Меня зовут Всеволод, а это моя сестра Хельга. Приятно познакомиться, Янгыр.

— Правильно будет «Мурза Язгы Янгыр», можно просто Мурза, если в неофициальной обстановке, — улыбнулся и поправил пони. – На этот раз я тебя прощаю, потому что ты не знаешь наших обычаев и не хотел высказать неуважения, но на будущее не советую повторять эту ошибку. Особенно в присутствии моих воинов. Они могут тебя выпороть, потому что в твоём возрасте ребёнок уже должен знать, как правильно обращаться к старшим.

Всеволод вздохнул и подумал о том, что для его уже и без того подвергнутого непрерывным издевательствам рассудка жизнь на правах ребёнка может оказаться слишком серьёзным испытанием, но тут Кургаш решила вклиниться в разговор.

— Могучий Мурза, это не дети! Младший на самом деле…

— Молчать! – внезапно нахмурился Янгыр, поворачиваясь к ней. – Ты забываешься!

— Я тебе ещё не жена, и говорю, когда хочу! – вызывающе отмахнулась пегаска, добавив к словам ещё одно сложное фырканье.

— Ты может и дочь Знающей, но ни одной кобыле в моём табуне не позволено выказывать такое неуважение! Молчи, или я тебя заткну! – улыбку сменил злобный оскал, и откуда-то из-за мурзы выскочил большой отряд вооружённых пони в броне. Большинство были того же вида, что и он, но среди них была и пара кряжистых земных пони, и мелкий пегас с короткими, толстыми и невероятно грязными крыльями, и единорог, видом похожий на мурзу, но вдвое выше. Новоприбывшие окружили троицу и молча неодобрительно на них уставились. Все, кроме единорога, повернувшегося к Янгыру и озабоченно сказавшего:

— Ян, ты ведь знаешь, что она права. Женись и тогда командуй, но пока она может из тебя половичок сделать.

— Я не позволю какой-то низкородной… — прорычал мурза, опуская голову и роя землю копытом.

— Ты кого назвал низкородной, вонючий мулов сын? – у Кургаш ошеломлённо открылся рот и выпучились глаза.

— Ну всё, вот теперь он попал, — шепнул единорог, жестом позвав Всеволода и Хельгу отойти подальше от эпицентра спора. Он завёл их за небольшой холмик, а следом им неслись разъярённые вопли любящей пары. – Теперь они до вечера ругаться будут. Эх, будь мой шурин не такой амбициозный…

— А что такое? – поинтересовался Всеволод, которому всё равно было больше нечем заняться, кроме удерживания Хельги от разговоров об урожаях и хомяках. Он решил, что вопрос с Дикарями может подождать ушей самого Великого Хана, на тот момент проблем хватало и без этого.

— Видишь ли, незнакомец, Янгыр – из древнего и чистого степного рода, но очень, очень низкородный. Его отец зарабатывал тем, что возил мусорные телеги. Не знаю, как в ваших краях, но у нас от этой работы даже рабы морды воротят. Жеребячество Янгыра было ровно настолько ужасно, насколько ты можешь себе представить, иногда им приходилось солому есть, чтобы не умереть с голода. Но он был умный жеребчик, он хотел лучшей жизни и себе, и своей семье, поэтому искал способы улучшить своё положение. Я ведь одна из его первых попыток, знаешь ли. Я сам-то не слишком благородный, но из той дыры, в которой они жили, я, наверное, казался Ханом. Не, я не жалуюсь, сестрёнка у него – хорошая, сильная кобыла, уже подарила мне пару отличных сыновей. Так что это я его однажды пригласил посетить табун Знающей. Иногда мне кажется, что не стоило, — как по команде, шум за холмом стал ещё громче. Большая часть отряда присоединилась к ним, рассевшись кружком вокруг единорога и вздрагивая при каждом рассерженном вопле.

— Там он встретил Кургаш. Ну, «встретил» это мягко сказано. Он в неё врезался на полном скаку, когда под ноги не смотрел. Тогда-то они первый раз и… — он махнул в сторону холма. – Думаю, у них любовь с первого взгляда. Но каждый раз, когда они друг друга не видят больше, чем день, при встрече у них… вот так. А сегодня… сегодня Ян нарвался как следует. Их помолвка позволила ему высоко забраться. Но он всё ещё настолько же низкороден, как и в день своего рождения, а Кургаш – дочь Тимер Урман, ставшей бы Великим Ханом, не родись она кобылой. То, что Кургаш – приёмная, а он – из чистой линии, их отношения тоже не облегчает. Он немного завидует тому, что ей досталось что-то, что ему не достанется никогда, просто потому, что те, кто её подобрал, были из табуна Урман. Конечно, к вечеру-то они будут сидеть бок о бок, шептать всякие глупости друг другу на ушко, но перед этим… стоп, я не знаю этот голос!

Мгновенно все расслабившиеся было воины вскочили на ноги и бросились в обход холма. Грифоны последовали за ними. Добравшись до места, Всеволод увидел того, кого надеялся не встретить никогда в жизни. На берегу ручья стоял Георгий, князь Елецкий. Он, удивлённо моргая, смотрел на распростёртое перед ним тело.

Тело, покрытое чем-то напоминающим позолоченный ковёр. Глупая шапочка с самоцветами откатилась на несколько шагов в сторону. Несколько дюжин грифонов и пегасов, одетых в броню и вооружённых примитивными ружьями, сгрудились возле князя. Ствол одного из ружей всё ещё дымился. Держащий его молодой грифон уставился на своё оружие, как будто видел его впервые в жизни.

Всеволод внезапно почувствовал, как по его спине пробежал знакомый холодок Великой Зимы.