The Conversion Bureau: Чашка на ферме

Глава одиннадцатая: Фамилия

-Э, мэ-эм, простите, вы как там?

Лицо было размытым и слишком, невыносимо приветливым для того, как Чашка себя чувствовала. Да и копытом её трясли, чтобы разбудить, не так уж и деликатно.

— Не хочу, вообще-т, лезть в чужое дело но осень уж на дворе, утро-то довольн' прохладное, чтобы так вот спать на земле. Простите, я беспокоилась, что вы, может, в беде, коли спите вот так.

Чашка поёжилась. Было очень холодно, от спанья на земле ныли все суставы. Она попыталась вспомнить, какого чёрта она здесь делает. К счастью, память прояснилась, и она вспомнила, как добрела до самой границы города, потому что не хотела встречаться с Петал. Она не хотела возвращаться в их общую комнату. Почему-то ей показалось, хорошей идеей свернуться под яблоней. День-то, всё-таки, был чудесный.

О, да... Перед самым Забегом Листьев. Листья должны были пожелтеть, и, чтобы вызвать листопад, пегасы понижали по ночам температуру. Чашка была так погружена в свои мысли, что напрочь забыла об этом. Неудивительно, что она замёрзла.

— Э, мэ-эм?

— Чашка. Меня зовут Ча...шка. Она всё ещё просыпалась, и хотя её ум уже прояснился, во рту будто стая енотов устроила ночью сортир.

— Простите, интересуюсь, но может вы голодная? Мы тут на ферме собираемся завтракать, приходите, коли хотите.

Пони была крепко сбитой кобылкой, оранжевой, с нежно-желтой гривой и хвостом. Гриву она завязывала в понячий аналог хвостиков, хвост тоже подвязывала так, чтобы он не мешал работе. Она носила широкополую шляпу и приветливое выражение на лице.

— Меня звать Эпплджек, эт' вот моя ферма. Яблоки выращиваем, вроде как семейный бизнес. Рада познакомиться, Чашка.

— Эм... — Чашке оказалось непросто подняться на копыта; она простыла, закоченела, и только что пришла к выводу, что лучше уж что угодно, чем спать на голой земле. Нельзя отрицать и то, что она была голодна; её желудок издавал звуки, как будто два монстра из Вечносвободного не поделили самку.

Внезапно она поняла, что именно хочет съесть. Она точно знала, чего хочет. И хочет этого много.

— Мисс... Эпплджек? — Чашка уже совсем встала и почти проснулась. — Я с радостью приму ваше приглашение на завтрак! Я сама живу на ферме под Саус-Уизерсом, и не видела хорошего домашнего завтрака уже месяцы.

— Ну, ерунда, уж об этом-то мы позаботимся! Уизерс? Далеко ж вы забрались от дома, я погляжу. — Они пошли через сад, Эпплджек показывала дорогу к большому красному дому впереди.

— Это был долгий путь. — Чашка немного прихрамывала, но её суставы понемногу оживали. — Послушайте, Эпплджек, я бы очень хотела почувствовать вкус нашей домашней еды. У нас на ферме мы всегда завтракали чаем с бисквитами, и наши бисквиты, они были особенные. Выиграли голубую ленту, всё такое. Могу я сделать для вас предложение? Позвольте мне воспользоваться вашей кухней и я сделаю бисквиты для вас и всей вашей семьи. Как вы думаете, возможно так?

— Хотите сделать нам всем бисквиты на завтрак? Ну, эт' очень благородно с вашей стороны, и сэкономите нам с Биг Маком малость работы, так что, конечно, коли правда хотите. Как уж тут откажешь!

Обросший пристройками дом был большим и просторным, и хотя слегка обветшалым, но чувствовалось, что его любят. Познакомив со старушкой Грэнни Смит и неспроста так названным Биг Маком, Чашку провели на кухню. Эпплджек помогала, подавая ингридиенты и инструменты, и Чашка тут же затворила Призовые Бисквиты Миссис Провендер для всей маленькой семьи.

Мешая в миске зажатой в зубах длинной деревянной ложкой, Чашка унеслась мыслями в счастливые дни на Ферме Провендеров, и ничего не могла с собой поделать, в уголке её глаза набухла слеза.

— Что-то не так? Могу я помочь? — Эпплджек увидела, как слеза упала в тесто.

— Нет, простите. — Чашка шмыгнула носом и улыбнулась. — Просто вспомнила дом. Это место напоминает мне мою ферму, и я очень по ней скучаю.

— Думаю, эт'я понимаю прекрасно. Чувствую тож самое, когда далеко от дома. — оранжевая фермерша стояла рядом с Чашкой, всегда готовая что-то подать, но, в основном, просто за компанию. Эпплджек решила, что у бедной белой кобылки не хватало битов, чтобы заплатить за комнату, вот она и дошла до того, что спит на земле.

Когда первая партия бисквитов оказалась в печи, Эпплджек занялась чаем. Она немного порылась в кладовке, пока не нашла жестянку с чаем, которая была "вот точно где-то здесь".

— Мы не особо-то чай пьём, но почему б не попить сегодня. Уж не знаю насколько он хорош, но эт точно чай, уж какой есть.

— Уверена, он будет замечательным. — Чашке всё больше нравилась хозяйка дома, она была рада, что её нашли именно они.

Вскоре Чашка достала противень с бисквитами из печи, и их тёплый запах заставил всепони изойти слюной. Ничто не пахнет, как бисквиты Провендеров по утрам, подумала Чашка, она была очень рада поделиться этим удовольствием с новыми друзьями.

Сидя на кухне, за древним деревянным столом, Бабуля Смит благосклонно жевала бисквит, а огромный Биг Мак заглотил и прожёвывал сразу несколько. Эпплджек, со своей стороны, не скупилась на похвалу:

— Наверное, это лучшие бисквиты, что я вообще ела.

На столе стояли джем и масло, повсюду раздавалось счастливое чавканье.

Они быстро пришли к выводу, что стоит испечь ещё, так что Чашка начала их замешивать.

— Эй, Чашка, а ты себе-то не взяла! Вот тебе чай, почему бы тебе не поесть самой, а я закончу за тебя? — Эпплджек встала и снова подошла к Чашке.

Запах бисквитов почти сводил голодную Чашку с ума, но она решила оставаться хорошей гостьей.

— Фэкундофку. — пробормотала она сквозь ложку, заканчивая мешать. — Вообще-то я умираю с голоду. Спасибо, Эпплджек!

Чашка наклонилась над столом и взяла бисквит. Она положила его на тарелочку перед собой и сев, откусила сразу половину, держа кусочек мягкого бисквита на языке. Наклонилась и сделала глоток чая, чтобы бисквит в нём растаял. Вкус и аромат чая и свежеиспечённого бисквита переполнили все её чувства.

Внезапно она вернулась памятью на Ферму Провендеров, где Миссис Провендер улыбалась ей, и цыплята были такими славными и красивыми, и солома золотой как чудесное утро, и пахло здоровым деревом с пола, и уходящим летом, цветами и сеном, и вкусной едой, и смехом. Каждая деталь, каждый запах, и вкус и ощущение, каждая бабочка над полем люцерны были прекрасны, были чудом, каждый момент бесценен, потому что она одна знала, насколько это всё невозможно. С этим вкусом, с этим кусочком бисквита, она поняла до глубины души, что даже Хуфингтон не годится для сравнения, потому что у неё был целый мир, чтобы сравнивать с её фермой, ЕЁ фермой, и она, наконец, до конца поняла слова Петал, а ещё, как мудро поступила бессмертная Селестия, заставив её подождать ещё один день.

И был звук. Как будто воздух заполнял пустое пространство, вихрящийся звук, почти музыкальный, закончившийся на ноте окончательной и бесповоротной. Чашкин правый бок укололо, будто сквозь него прошёл электрический разряд.

Чашка высоко вздёрнула голову, непроизвольно вытянула шею и широко расставила ноги. Она повернула голову вправо и увидела широко открытые глаза Эпплджек, удивление на её лице. Чашка опустила голову и изогнула бок, уже зная, что на нём увидит.

Там, на Чашкином боку, сияя в утреннем свете, проступало изображение чашки и пары бисквитов, три символа, которые она немедленно поняла, потому что она только что узнала своё сердце. В этот момент она знала, что сама её душа была спасена куском бисквита и глотком чая, что её ценой за жизнь в раю была память про давно сгинувший ад.

Чашка заплакала, крупные слёзы покатились по её счастливому лицу, и Эпплджек поняла, что произошло, и как она только не заметила, что Чашка "пустобокая" и извинилась, что вслух сказала "пустобокая" и Чашке было всё равно, потому что она плакала, и Чашка объяснила что это потому что она счастлива, и все слегка смутились, но это было хорошее смущение, и всё было хорошо, было даже лучше, чем хорошо.

♥ ♥ ♥ ♥ ♥

Петал нервно расхаживала взад-вперёд перед библиотекой. Она продолжала поглядывать на дорогу и по сторонам в ожидании Чашки. Снова был уже почти полдень, и Чашка отлично знала, Что Твайлайт провела целую ночь, убеждаясь что это именно то, правильное заклинание, которое сотрёт именно те воспоминания, какие надо, и не тронет всё остальное.

Если это правда было то, чего Чашка хотела, то Петал это примет. Твайлайт объяснила, что стирание выборочно уберёт любой образ или любое упоминание Земли из памяти Чашки, но не тронет события с момента её прибытия в Эквестрию. Чашка будет помнить Петал, будет помнить, как отправлялась в путешествие, будет помнить, что собралась стереть свои воспоминания, но просто не будет знать, что именно это были за воспоминания. Любой разговор между Петал и Чашкой будет отредактирован; Чашка будет помнить, что говорила с Петал, что она при этом чувствовала, но все подробности о Земле исчезнут.

Это немного успокоило Петал, которая боялась за свою дружбу с Чашкой. Но Твайлайт уверила, что даже если Чашка не будет помнить всех деталей проведённого вместе времени, ощущение их общей радости, благодарности или дружбы останутся нетронутыми.

Петал уже собралась вернуться в библиотеку, когда увидела как приближается знакомаю белая фигурка. Фиолетовую гриву было ни с чем не спутать; приближалась Чашка. Сердце Петал упало, она поняла, что теперь уже всё, но решила остаться лучшим другом до конца, что бы ни случилось.

Чашка остановилась в нескольких футах от Петал, повернувшись в профиль, показывая свой левый бок. Она, казалось, немного стеснялась и смотрела в сторону, на библиотеку, не встречаясь с глазами Петал.

— Петал? — произнесла Чашка, опустив голову и полуприкрыв глаза, с лёгкой улыбкой на губах. — Сделаешь мне одолжение?

Петал не понимала, что происходит, но что бы ни было, она заранее решила, каким будет её ответ.

— Конечно, Чашка. Что ты хочешь, чтобы я сделала?

— Я хочу, чтобы ты отправилась со мной домой, где каждый день будет продолжать оставаться... удивительным. — Чашка повернулась, нарочно показывая свою только что полученную кьютимарку, и Петал увидела чашку и два бисквита, и её глаза наполнились слезами. Всё-таки Чашка поняла, и Петал была так рада, что сегодня не будет никакого стирания памяти — и не будет никогда.

Твайлайт неожиданно расстроилась; она учила всю ночь, а теперь пропал такой случай испытать интереснейшее новое заклинание. Они оставили её мучительно размышлять, где она теперь найдёт пони, которому что-нибудь, вообще что угодно, надо срочно забыть, и сможет ли вообще найти.

Вот так Петал и оказалась на дороге, ведущей к Ферме Провендеров, со своей лучшей подругой Чашкой.

Путешествие домой оказалось намного легче, благодаря местной погодной пегаске; она, оказывается, тоже была одним из послов на Земле, и Спайк уговорил её замолвить словечко, чтобы путешественницам обеспечили чистое небо. Всегда полезно иметь друзей наверху, похоже, это работало даже в Эквестрии.

Петал и Чашка долго не задержались в Хуфингтоне, только чтобы пополнить припасы в дорогу. Петал удивилась, что Чашка не хочет сходить на шоу, или даже остаться на недельку-другую, но Чашка была тверда: приближался урожай, ей надо было быть дома как можно скорее, чтобы помочь Провендерам.

Когда они, наконец, достигли Саус-Уизерса, большая часть заработанных в Хуфингтоне битов уже ушла, они заказали простую, недорогую еду и упросили близнецов Тоффи пустить их к себе на одну ночь, чтобы наутро отправиться к последней цели их обратного путешествия — к Ферме Провендеров.

Утром они были в пути, они направлялись домой. Впереди лежали пшеничные и кукурузные поля и маленький, но славный фермерский домик.

— Петал? — Чашка оглядывала знакомый ландшафт. — Как думаешь, Миссис Провендер...

Чашкин голос упал, уши опустились.

— Чашка, Миссис Провендер... что?

— Думаешь, она... скучает по мне?

— Ох, Чашка, глупая ты кобылка! Ну конечно, она скучает по тебе! Она же любит тебя. Боже. — Петал уставилась на Чашку. — Да с чего тебе это вообще в голову взбрело?

— Ну, я не знаю... Думаю, меня долго не было, и по правде, Я ВЕДЬ просто новопони, которую они наняли работать на ферме, только и всего. — Чашка низко повесила голову, продолжая идти.

— Чашка, ты моя подруга, но проклятье... иногда ты не самая умная пони, кого я встречала. Я разочарована, по правде говоря. Петал покачала головой.

— Я знаю. — Чашка подняла голову и вздохнула. — Спасибо, что водишься со мной.

Петал вздохнула в ответ и тепло улыбнулась подруге.

Ферма Провендеров была точно такой, как Чашка её запомнила, только колосья успели налиться и созреть. Мистер Провендер первым встретил их, старый жеребец долго стоял, обнявшись с Чашкой, которая прижималась головой к его груди. Миссис Провендер была на кухне, и, на памяти Чашки, первый раз по-настоящему плакала.

Когда суматоха и слёзы и смех их воссоединения были позади, после грандиозного ужина, который Миссис Провендер закатила в честь возвращения Чашки, после переполоха из-за Чашкиной кьютимарки, Чашка осталась наедине с Миссис Провендер. Петал спала наверху в Чашкиной постели, они привыкли обходиться одной кроватью, когда надо. Дайрум тоже ушёл наверх, понимая, что Корнфлауэр и Чашке нужно побыть наедине.

Миссис Провендер сделала чай, и они сидели, ночью, за тем самым столом, за которым Чашка получила своё имя.

— Ты разобралась со своей... проблемой? — Миссис Провендер разливала чай на двоих.

— Думаю, в каком-то смысле, да. — Чашка столько всего чувствовала, что не выразить словами.

— Корнфлауэр... — нечасто Чашка произносила имя Миссис Провендер вслух. — Я хочу рассказать тебе обо всём, если ты готова слушать.

— Пресвятая Селестия, Чашка! Я всегда хотела только, чтобы ты ничего от меня не скрывала! Я так беспокоилась за тебя всё время. — это было неожиданное признание от всегда такой сдержанной Миссис Провендер, но гораздо больше слов говорили блестящие влагой глаза.

— Я... боялась. — Чашку начало трясти. — Боялась, что ты не захочешь слушать, боялась, что то, что я скажу, как-то навредит тебе, боялась... потому что... — Чашкины слёзы капали на стол. — ...В своём сердце считала тебя матерью, которой у меня не было. Я... Я люблю тебя. Я хотела бы, чтобы ты была моей матерью. Я бы так тобой гордилась. Я так благодарна, что вы меня приняли. Я так благодарна, что могу быть здесь, работать с вами, что вы со мной, я просто хочу быть здесь, на ферме, всегда, просто... — Чашка не могла больше говорить.

— А теперь слушай сюда, Чашка. — Корнфлауэр глянула на Чашкину кьютимарку. — Чашка Бисквит Провендер! Я хочу, чтобы мои кобылки рассказывали мне всё, для этого я и есть. С твоими сёстрами у меня не было с этим проблем, так что отныне и ты эту ерунду прекращай. Слышала?

- "Чашка Бисквит Провендер!" — Чашку переполнили эмоции, у неё едва хватило сил аккуратно опустить голову на стол, всхлипывая от радости и облегчения. Чай разлился, смешался со слезами, но уже было всё равно. Корнфлауэр положила голову Чашке на спину материнскИм объятием и толкнула Чашку носом, как маленького жеребёнка.

Когда они уходят с фермы, по-настоящему уходят, они не возвращаются. — Вспомнила Корнфлауэр те далёкие мысли. — Но иногда, к счастью своему поняла Корнфлауэр, это всё же случается.

КОНЕЦ